Вопрос 15. О ПРОТИВОПОЛОЖНЫХ ЗНАНИЮ И РАЗУМЕНИЮ ПОРОКАХ

Теперь нам надлежит исследовать те пороки, которые противоположны знанию и разумению. Однако коль скоро мы, обсуждая причины грехов (11–1, 76), уже рассмотрели противоположное знанию неведенье, то ныне нам остается исследовать слепоту ума и тупость разума, которые противоположны дару разумения, под каковым заглавием наличествует три пункта: 1) является ли слепота ума грехом; 2) является ли тупость разума грехом, отличным от слепоты ума; 3) возникают ли эти пороки из грехов плоти.

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что слепота ума не является грехом. В самом деле, похоже, что то, что оправдывает грех, само по себе не является грехом. Но слепота ума оправдывает грех, поскольку читаем [в Писании]: «Если бы вы были слепы, – то не имели бы на себе греха» (Ин. 9, 41). Следовательно, слепота ума не является грехом.

Возражение 2. Далее, наказание отличается от вины. Но слепота ума – это наказание, что очевидно из сказанного [в Писании]: «Ослепло сердце народа сего»¹⁴⁵ (Ис. 6, 10). В самом деле, коль скоро это зло, оно не может исходить от Бога иначе, как только будучи наказанием. Следовательно, слепота ума не является грехом.

Возражение 3. Далее, согласно Августину, всякий грех произволен¹⁴⁶. Но слепота ума не является произвольной, поскольку тот же Августин говорит, что «все желают знать и радоваться истине»¹⁴⁷. Кроме того, [в Писании] сказано: «Сладок свет, и приятно для глаз видеть солнце» (Еккл. 11, 7). Следовательно, слепота ума не является грехом.

Этому противоречит следующее: Григорий причисляет слепоту ума к тем порокам, которые возникают из вожделения¹⁴⁸.

Отвечаю: как телесная слепота является лишенностью начала телесного зрения, точно так же слепота ума является лишенностью начала умственного, или мыслительного, зрения. Затем, это начало трояко. Во-первых, это свет естественного разума, который, принадлежа виду разумной души, никогда не утрачивается душою, однако подчас лишается возможности осуществлять присущий ему акт, встречая препятствие со стороны потребных человеческому уму для разумения более низких способностей, как это бывает, например, в случае летаргии или безумия, что было разъяснено нами в первой части (84, 7).

Вторым началом умственного зрения является некий добавленный к естественному свету разума свет по навыку, и этот свет иногда утрачивается душою. Такая утрата является слепотой и наказанием – в той мере, в какой наказанием является лишение света благодати. Поэтому [в Писании] об этом сказано так: «Злоба их ослепила их» (Прем. 2, 21).

Третьим началом умственного зрения является интеллигибельное начало, посредством которого человек разумеет другие вещи, и этому началу человек может быть причастен, а может и не быть. То, что он не является причастным ему, случается по двум причинам. Иногда это связано с тем, что человеческая воля намеренно уклоняется от рассмотрения этого начала, согласно сказанному [в Писании]: «Не хочет он вразумиться, чтобы делать добро» (Пс. 35, 4), а иногда – с тем, что ум поглощен рассмотрением иных, более любимых им вещей, что препятствует ему рассматривать это начало, согласно сказанному [в Писании]: «Да опалит их огонь»¹⁴⁹, то есть [огонь] вожделения, «да не видят солнца» (Пс. 57, 9). И в обоих этих случаях слепота ума является грехом.

Ответ на возражение 1. Та слепота, которая оправдывает грех, является следствием естественного изъяна того, кто не может видеть.

Ответ на возражение 2. Этот аргумент относится ко второму виду слепоты, которая является наказанием.

Ответ на возражение 3. Само по себе разумение истины желанно всем, но тем не менее акцидентно оно может быть ненавидимо некоторыми потому что является для них препятствием к овладению тем, что желанно им ещё больше.

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что тупость разума не является отличным от слепоты ума грехом. В самом деле, одному противоположно одно. Однако, согласно Григорию, тупость разума противоположна дару разумения¹⁵⁰. Но таковою же является и слепота ума, поскольку под разумением понимается начало видения. Следовательно, тупость разума является тем же, что и слепота ума.

Возражение 2. Далее, Григорий, рассуждая о тупости, описывает ее как «тупость разума в отношении разумения»¹⁵¹. Но тупость разума в отношении разумения, похоже, является тем же самым изъяном в разумении, что и слепота ума. Следовательно, тупость разума является тем же, что и слепота ума.

Возражение 3. Далее, если бы они чем-либо и отличались, то, похоже, прежде всего тем, что слепота ума, как было показано выше (1), произвольна, в то время как тупость разума – это естественный изъян. Но поскольку естественный изъян не является грехом, то в таком бы случае и тупость разума не являлась бы грехом, что противоречит тому, что говорит Григорий, причисляя ее к тем грехам, которые возникают из ненасытности¹⁵².

Этому противоречит следующее: различные причины обусловливают различные следствия. Далее, согласно Григорию, тупость ума является следствием ненасытности, а слепота ума – вожделения¹⁵³. Но вторые пороки разнятся. Следовательно, разнятся и первые.

Отвечаю: тупость противоположна остроте. Затем, вещь называют острой, когда она может проникать, а тупой, когда не может. Далее, о телесном чувстве посредством своего рода метафоры говорят как о проникающем среду, поскольку оно способно на расстоянии схватывать свой объект, и как о способном проникать [в вещь], поскольку оно схватывает малейшие подробности и сокровенные части вещи. Поэтому в телесных вещах чувства называют острыми тогда, когда они могут схватывать чувственный объект издалека посредством зрения, слуха и обоняния, в то время как, с другой стороны, их называют тупыми тогда, когда они не способны схватывать ничего, помимо тех чувственных объектов, которые находятся в непосредственной близости или обладают большой силой [воздействия на чувства].

Затем, по подобию телесных чувств мы говорим о чувстве, или разуме, ума, и этот разум, как сказано в шестой [книге] «Этики», направлен на некоторые первоосновы и противоположности, поскольку разум познает чувственные объекты исходя из некоторых начал познания. Но тот разум, который связан с разумением, схватывает свои объекты не через некоторое материальное расстояние, а через посредство чего-то иного, как, например, когда он постигает суть вещи через посредство ее свойств и причину – через ее следствие. Поэтому о человеке говорят, что он обладает острым разумом, в связи с его разумением, [а именно] если он, едва схватив свойство или следствие вещи, разумеет природу вещи или саму вещь, а ещё – если он может постичь ее тончайшие моменты. С другой стороны, о человеке говорят, что он обладает тупым разумом, [тоже] в связи с его разумением, [а именно] если он не способен постичь истину о вещи без долгих и подробных разъяснений и, кроме того, если он не способен получить совершенное понимание всего того, что относится к природе этой вещи.

Таким образом, тупость разума в связи с разумением указывает на некоторую слабость разума в отношении рассмотрения духовных благ, в то время как слепота ума подразумевает полную лишенность знания таких вещей. То и другое противоположно дару разумения, посредством которого человек, схватывая духовные блага, познает их и остро проникает в их сокровенную природу Эта тупость, подобно слепоте ума, обладает признаком греха в той мере, в какой она является произвольной, что очевидно в случае того, кто из-за своей привязанности к чувственным вещам ненавидит или пренебрегает внимательным рассмотрением вещей духовных.

Сказанного достаточно для ответа на все возражения.

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что слепота ума и тупость разума не являются следствиями грехов плоти. Так, Августин отрекается от того, что он сказал в первой [книге] своих «Монологов» [а именно]: «Боже, Который не восхотел, чтобы истину знал кто-либо, кроме чистых», и говорит, что на это «справедливо возразить, что и многие из тех, кои вовсе не чисты от греха, знают немало истин»¹⁵⁴. Но люди становятся нечистыми в первую очередь от грехов плоти. Следовательно, слепота ума и тупость разума не обусловливаются грехам плоти.

Возражение 2. Далее, слепота ума и тупость разума – это изъяны в умственной части души, тогда как чувственные грехи связаны с разрушением плоти. Но плоть не воздействует на душу, скорее – наоборот. Следовательно, грехи плоти не обусловливают слепоту ума и тупость разума.

Возражение 3. Далее, все вещи в большей мере претерпевают от того, что рядом, чем от того, что далеко. Но духовные пороки ближе к уму чем чувственные. Следовательно, слепота ума и тупость разума возникают скорее от духовных, чем от чувственных пороков.

Этому противоречит сказанное Григорием о том, что тупость ума является следствием ненасытности, а слепота ума – вожделения¹⁵⁵.

Отвечаю: совершенная умственная деятельность человека заключается в абстрагировании из чувственных представлений, поскольку чем более человеческий ум освобождается от этих представлений, тем более тщательно он способен исследовать интеллигибельные вещи и упорядочивать вещи чувственные. Поэтому Анаксагор утверждал, что для распоряжения уму необходимо быть «отделенным» и что действователю для того, чтобы приводить в движение материю, необходимо иметь над нею власть. Но очевидно, что удовольствие сосредоточивает внимание человека на том, от чего он получает удовольствие, по каковой причине Философ говорит, что мы хорошо делаем то, что делаем с удовольствием, а все остальное мы либо вообще не делаем, либо делаем кое-как¹⁵⁶.

Затем, чувственные пороки, а именно ненасытность и вожделение, связаны с удовольствиями осязания в том, что касается пищи и соития, а эти телесные удовольствия являются наиболее необузданными. Поэтому указанные пороки более других фиксируют внимание человека на телесных вещах, тем самым ослабляя ту человеческую деятельность, которая связана с интеллигибельным. При этом вожделение делает это сильней, чем ненасытность, поскольку удовольствие от соития неистовей, чем удовольствие от еды. Поэтому вожделение обусловливает слепоту ума, которая почти полностью исключает познание духовных вещей, в то время как тупость ума возникает из ненасытности, которая только ослабляет человека в отношении тех же интеллигибельных вещей. С другой стороны, противоположные им добродетели, а именно воздержание и целомудрие, более других располагают человека к совершенной умственной деятельности, по каковой причине [в Писании] сказано, что «сим отрокам», которые были умерены и воздержаны, «даровал Бог знание и разумение всякой книги и мудрости» (Дан. 1, 17).

Ответ на возражение 1. Хотя иные из рабов чувственных пороков благодаря совершенству своего природного гения или некоторому добавленному к нему навыка подчас и бывают способны к тонким исследованиям интеллигибельных вещей, однако из-за телесных удовольствий их внимание часто отвлекается от этого тонкого исследования. Таким образом, хотя нечистые и могут познавать некоторые истины, однако их нечистота препятствует им в этом их познании.

Ответ на возражение 2. Плоть воздействует на умственные способности, не изменяя их, а препятствуя их деятельности, о чем уже было сказано.

Ответ на возражение 3. Именно потому, что чувственные пороки весьма далеки от ума, они привлекают внимание ума к далеким от него вещам и тем самым более всего препятствуют его созерцанию.