Вопрос 74. Обо всех семи днях вместе

Теперь нам надлежит рассмотреть все семь дней вместе, в связи, с чем будет исследовано три пункта: 1) о достаточности этих дней; 2) о том, являются ли все они одним днем или несколькими; 3) о модусах речи, к которым прибегает Священное Писание при повествовании о делах тех шести дней.

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что перечисление этих дней недостаточно. Ибо дела сотворения не менее отличаются от дел различения и украшения, чем эти два дела – друг от друга. Но различению и украшению приписаны отдельные дни, следовательно, отдельные дни должны быть приписаны и сотворению.

Возражение 2. Далее, воздух и огонь являются более возвышенными элементами, чем земля и вода. Но различению воды и земли отводится по дню. Следовательно, по дню должно быть отведено и для различения огня и воздуха.

Возражение 3. Далее, рыбы отличаются от птиц не меньше, чем птицы отличаются от земных зверей; что же касается человека, то он отличается от других животных гораздо больше, чем все животные отличаются друг от друга. Но один день посвящен сотворению рыб и еще один – сотворению земных зверей. Следовательно, еще один день должен быть отведен для сотворения птиц и еще один – для сотворения человека.

Возражение 4. Далее, с другой стороны, похоже, что некоторые из этих дней излишни. Свет, например, относится к светилам как акциденция к субъекту. Но субъект возникает тогда же, когда и присущая ему акциденция. Поэтому свет и светила не должны были быть сотворенными в различные дни.

Возражение 5. Кроме того, эти дни посвящены первому основанию мира. Но коль скоро в день седьмой никакого основания не происходило, этот день не должно перечислять вместе с другими.

Отвечаю: в чем состоит причина отличия этих дней – очевидно из вышесказанного (70, 1), а именно в том, что части мира сперва должны были быть различены, а затем каждая из частей – украшена и заполнена населяющими ее сущностями. Затем, частей, отведенных телесным тварям, всего по числу три, и большинство святых авторов согласны в том, что эти части суть небо, или наивысшая из частей, вода, или средняя часть, и земля, самая низкая из всех. [Тут следует вспомнить, что] еще пифагорейцы учили, что совершенство состоит из трех частей: начала, середины и конца. Таким образом, первая часть была различена в день первый и украшена в четвертый, средняя часть различена в средний день [различения] и украшена в пятый, а третья часть различена в третий день и украшена в шестой. Со своей стороны Августин, соглашаясь с другими авторами относительно последних трех дней, расходится с ними во мнении относительно трех первых, поскольку считает, что в первый день были оформлены духовные твари, а в два последующих – твари телесные, причем более возвышенные тела были оформлены в первый из этих двух дней, а более низкие – во второй. В таком случае совершенство божественных дел выражается через совершенство числа шесть, и как это число является суммой своих кратных частей – единицы, двойки и тройки, – так и там один день был определен для оформления духовных тварей, два – для оформления телесных тварей и три – для дел украшения.

Ответ на возражение 1. Согласно Августину, дела сотворения были связаны с созданием бесформенной материи и бесформенной духовной природы, которые, по его словам, пребывали вне времени⁴²⁹. Таким образом, сотворение происходило прежде всякого дня. Если же следовать другим святым авторам, то можно сказать, что дела различения и украшения подразумевают определенные изменения в сотворенном, и эти изменения могут быть измерены временем, тогда как дела сотворения осуществлялись божественным действием, производящим субстанцию существ мгновенно. По этой причине о каждом деле различения и украшения говорят как о происходящем «в дне», а о делах сотворения – как [о произошедших] «в начале», что обозначает нечто неделимое.

Ответ на возражение 2. Поскольку [субстанциальное существование] огня и воздуха для необразованных людей не очевидно, то Моисей указал на них не как на части мира, а опосредованно, распределив их между небом и водой, тем более что, по словам Августина, низшая часть воздуха близка к воде, а высшая – к небу⁴³⁰.

Ответ на возражение 3. О создании животных говорится в связи с украшением ими различных частей мира, и потому дни их сотворения разделяются или объединяются в зависимости от того, идет ли речь об украшении теми или иными животными одних и тех же частей мира, или же различных.

Ответ на возражение 4. Природа света как существующего в объекте была создана в день первый. Что же до сотворения светил в день четвертый, то оно означало не создание как бы заново их субстанции, а наделение их формой, которой прежде у них не было, о чем уже шла речь выше (70, 1 ).

Ответ на возражение 5. Согласно Августину, в день седьмой произошло нечто, что отличает его от предшествующих шести, а именно: в этот день Бог почил в самом Себе от всех дел Своих, и потому справедливо, что после шести дней упомянут и день седьмой⁴³¹. Или, следуя другим авторам, можно сказать, что мир в день седьмой обрел новое состояние, заключавшееся в том, что более к нему не должно было прибавиться ничего нового, и потому день седьмой упоминается после предшествующих шести как посвященный прекращению дел.

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что все эти дни суть один день. В самом деле, [в Писании] сказано: «Вот, происхождение неба и земли при сотворении их, в тот день⁴³², когда Господь... создал землю и небо, и всякий полевой кустарник, который еще не произрастал на земле...» (Быт. 2,4, 5). Таким образом, тот день, в который Бог создал «землю и небо, и всякий полевой кустарник», это один и тот же день. Но Он создал небо и землю либо в день первый, либо же прежде любых дней, тогда как полевой кустарник – в день третий. Следовательно, первый и третий дни – это один и тот же день, и подобное можно сказать и обо всех остальных [днях].

Возражение 2. Далее, сказано [в Писании]: «Все разом⁴³³ создал Живущий во веки» (Сир. 18, 1). Но так бы не случилось, если бы эти дела продолжались более чем один день. Следовательно, этих дней было не много, но – всего один.

Возражение 3. Далее, в день седьмой Бог прекратил делать вообще что-либо новое. Следовательно, если седьмой день не есть то же, что и остальные дни, то, выходит, Он не создавал этот день, каковой вывод недопустим.

Возражение 4. Кроме того, все дела любого дня Бог приводил к совершенству мгновенно, поскольку о каждом деле читаем: «[Бог] сказал... и стало так». Если, таким образом, [сделав очередное дело] Он откладывал бы все прочие Свои дела на следующий день, из этого бы следовало, что всю оставшуюся часть каждого дня Он почивал от дел, т. е. весь остаток дня был бы излишним. Поэтому день предшествующих дел надлежит считать также днем и дел последующих.

Этому противоречат слова [Писания]: «и был вечер, и было утро – день второй... день третий» и так далее. Но там, где есть второй и третий, там есть больше чем один. Следовательно, то никак не могло быть одним днем.

Отвечаю: по этому вопросу мнение Августина расходится с мнением других толкователей. Он полагал, что все те дни, которые обозначены числом семь, на самом деле были одним семикратно повторенным днем⁴³⁴, в то время как другие убеждены, что речь идет не об одном, а именно о семи днях. И хотя эти мнения, понятно, весьма отличаются друг от друга, тем не менее, оба они основываются на буквальном толковании книги Бытия. Просто Августин под словом «день» понимал познание в уме ангелов и потому считал, что первый день обозначает их познание первых божественных дел, второй день – вторых дел и так далее. Поэтому, когда читаем о делах, сделанных Богом в тот или иной из тех дней, то это так потому, что Бог не соделал во вселенной ничего такого, что не было бы отпечатлено в познании ангельского ума. А так как последний может одновременно познавать множество вещей, и особенно в Слове, в Котором ангельское познание усовершается и завершается, то и различие дней обозначает естественный порядок познания вещей, а не последовательность в обретении познания или в самом создании вещей. «Днем» же ангельское познание названо в силу того, что причиною дня является свет, под каковым именем, по словам Августина, обозначена духовная природа⁴³⁵. Другие [толкователи], со своей стороны, придерживались мнения, что дни обозначают именно последовательность, причем как во времени, так и в создании вещей.

Если, однако, рассматривать оба эти толкования с точки зрения модуса сотворения, то их отличие будет не столь уж существенным, тем более, если принять во внимание, что расхождения между Августином и другими авторами, как было указано выше (67, 1 ; 69, 1 ), касаются двух пунктов. Во-первых, по мнению Августина, под первыми сотворенными вещами – землей и водой – следует понимать бесформенную материю, а под созданием небесной тверди, собранием вод и появлением суши – отпечатывание форм в телесной материи. Однако другие святые авторы под сотворенными в начале землей и водой понимали элементы вселенной, получившие самобытие в присущих им формах, а под последующими делами – определенные степени различения в уже существовавших телах, о чем также было говорено (67, 1, 4; 69,1 ). Во-вторых, некоторые авторы думали, что в результате дел тех шести дней растения и животные были произведены актуально, тогда как по мысли Августина – потенциально. Но мнение Августина о том, что дела тех шести дней были произведены одновременно, полностью совместимо с любым видом модуса сотворения. В самом деле, большинство других авторов согласны с ним в том, что при первом сотворении вещей материя существовала под субстанциальной формой элементов, и [большинство из них] также согласно, что при первом основании мира животные и растения актуально не существовали. Остается, однако, еще одно четверное различие, ибо, согласно последним, было время, когда не было света, небесная твердь еще не была оформлена, земля была полностью покрыта водами, и не были оформлены небесные тела (и это – четвертый момент различия), каковое мнение трудно совместить с толкованием Августина. Что касается этого вопроса, то, дабы сохранить объективность, надлежит прежде выслушать аргументы обеих сторон.

Ответ на возражение 1. В тот день, в который Бог создал небо и землю, Он также создал и всякий полевой кустарник, но не актуально, то есть как существующий в действительности, а «который еще не произрастал на земле»⁴³⁶, то есть потенциально. И это дело Августин относит к третьему дню, а другие авторы – к первому основанию мира.

Ответ на возражение 2. Бог создал все вещи разом с точки зрения их субстанции, но [при этом] с некоторой степенью бесформенности. Но Он не создал все вещи разом в том отношении, в каком оформленность вещей заключается в их различении и украшении. Поэтому [в данном случае] определяющим является слово «создание».

Ответ на возражение 3. В день седьмой Бог почил от делания новых вещей, но не от промысла об их умножении, а это дело было частью дел всех дней, следующих за днем первым.

Ответ на возражение 4. Все вещи не были различены и украшены разом не потому, что божественные пожелания и энергии нуждаются во времени для своего осуществления, а потому, что при основании мира было необходимо соблюсти должный порядок. В связи с этим различным состояниям мира были отведены различные дни, в которые каждое [новое] дело последовательно прибавляло к миру новое состояние совершенства.

Ответ на возражение 5. Согласно Августину, порядок дней отражает соотнесенный с днями естественный порядок дел⁴³⁷.

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что Священное Писание не пользуется подходящими словами при повествовании о делах тех шести дней. В самом деле, как свет, небесная твердь и другие подобные дела были сделаны по Слову Божию, точно так же были сделаны и небо и земля, ибо «все чрез Него начало быть» (Ин. 1, 3). Поэтому при [описании] создания неба и земли следовало упомянуть о Слове Бога, как это было сделано при [описании] других дел.

Возражение 2. Далее, вода была создана Богом, а между тем о ее создании ничего не сказано. Следовательно, сотворение мира описано не полно.

Возражение 3. Далее, [в Писании] сказано: «Увидел Бог все, что Он сделал, – и вот, хорошо весьма» (Быт. 1,31). Но в таком случае о каждом деле должно быть сказано: «Увидел Бог, что это – хорошо». Поэтому отсутствие этих слов при описании дел создания и дел дня второго⁴³⁸ кажется неправильным.

Возражение 4. Далее, Дух Божий – это и есть Сам Бог. Но не приличествует Богу ни [просто] двигаться, ни [тем более двигаться] в пространстве. Поэтому слова о том, что «Дух Божий носился над водою», кажутся неуместными.

Возражение 5. Далее, то, что сделано, не делается заново. Поэтому, если сказано: «Сказал Бог: «Да будет твердь... и стало так"», то излишне прибавлять: «И создал Бог твердь». Подобное можно сказать и о других делах.

Возражение 6. Далее, вечер и утро не единственные части суток, их гораздо больше. Поэтому слова «был вечер, и было утро – день второй», «день третий» [и т. д.] нельзя признать исчерпывающими.

Возражение 7. Кроме того, «второму» и «третьему» соответствует «первый», а никак не «один». Поэтому правильным было бы сказать: «Был вечер, и было утро – день первый», а не «день один».

Ответ на возражение 1. Согласно Августину, лицо Сына упоминается как при первом сотворении мира, так и при его различении и украшении, но каждый раз по-разному. Действительно, различение и украшение – это дела, благодаря которым мир обрел свою форму. Но как придание формы в делах искусства подразумевает наличие формы искусства в уме художника, каковая форма может быть названа его интеллигибельным словом, так и придание формы сотворенному происходило по Слову Божию, и потому при делах различения и украшения [непосредственно] упоминается Слово. При делах же создания о Сыне говорится как о Начале, что выражено словами «в начале сотворил Бог» (ибо под творением [Августин] понимал создание бесформенной материи)⁴³⁹. Однако если придерживаться мнения, что в начале были созданы элементы в присущих им формах, то тут требуется другое объяснение, и поэтому Василий говорит, что слова «сказал Бог» указывают на божественные распоряжения. Такие распоряжения, однако, не могли предшествовать созданию того, чему надлежало их исполнять⁴⁴⁰.

Ответ на возражение 2. Согласно Августину, небом названа бесформенная духовная природа, а землей – бесформенная материя всех телесных вещей, и таким образом ничто из сотворенного не опущено⁴⁴¹. Согласно же Василию, о небе и земле упоминается как о таких, которые наиболее противоположны друг другу, все же прочее, находясь между ними, должно быть понимаемо само собою – либо как устремленное к небу, если оно легко, либо же – к земле, если тяжело⁴⁴². А еще говорят, что слово «земля» Писание использует для указания на четыре элемента, в связи с чем в другом месте, после слов: «Хвалите Господа от земли», читаем: «Огонь и град, снег и туман» (Пс. 148, 7, 8).

Ответ на возражение 3. В том, что сказано о делах создания, можно обнаружить некое соответствие словам: «Увидел Бог, что это – хорошо», которые приводятся при описании дел различения и украшения, и для этого следует исходить из того положения, что Святой Дух – это Любовь. В самом деле, Августин говорит, что любовь Бога к Своим творениям проявляется в Его «двояком пожелании: чтобы они обрели бытие, и – чтобы существовали»⁴⁴³. И именно для того, чтобы они могли обрести бытие и существовать, «Дух Божий», как сказано, «носился над водою», то есть над той бесформенной материей, которая обозначена словом «вода», подобно тому, как любовь художника простирается на материалы его искусства, которые он намеревается оформить в процессе своей работы. А слова: «Увидел Бог, что это – хорошо» показывают, что приведенные Им к бытию вещи были созданы для того, чтобы существовать, ибо обозначают некоторую удовлетворенность Бога Своими делами подобно тому, как художник бывает доволен своим искусством (не в том, конечно, смысле, что Он мог как-то иначе промышлять о тварном, или что сотворенное могло удовлетворить Его как-то иначе, чем как оно Его удовлетворило). Таким образом, в каждом деле создания и оформления мы находим указание на Троицу Лиц. В делах создания лицо Отца обозначено как Бог-Творец, лицо Сына – как Начало, в котором Он творил, а лицо Святого Духа – как Дух, который носился над водою. В делах же оформления лицо Отца обозначено как говорящий Бог, лицо Сына – как Слово, которое Он говорил, а лицо Святого Духа – как удовлетворение, которое выразил Бог, видя, что сделанное «хорошо». Относительно же того, что слова «увидел Бог, что это – хорошо» не были сказаны о делах дня второго, то так это потому, что дело различения вод в тот день было лишь начато, а доведено до совершенства только в день третий. Таким образом, эти слова, сказанные в день третий, относятся также и к дню второму. Или, возможно, Священное Писание не использует эти слова для одобрения дел дня второго потому, что они связаны с таким различением вещей, которое не очевидно для человеческих чувств. Или, опять же, потому, что небесной твердью обозначена облачная часть воздуха, которая не является ни постоянной частью вселенной, ни началом различения мира. Все три вышеприведенных толкования рассмотрены [в трудах] раввина Моисея, и к ним можно добавить еще одно, мистическое, извлекаемое из порядка чисел и любезное некоторым авторам, согласно которым дела дня второго не получили одобрения постольку, поскольку число два, будучи отступлением от совершенства единицы, несовершенно.

Ответ на возражение 4. Раввин Моисей, следуя Платону толковал «Дух Божий» как воздух или ветер, утверждая, что такое обозначение полностью соответствует традиции Священного Писания, в котором подобные вещи всегда приписываются Богу⁴⁴⁴· Однако святые авторы убеждены, что Дух Божий обозначает Святого Духа, о Котором говорится, что Он «носился над водою» (под которой, как считал Августин, обозначена бесформенная материя), чтобы никто не подумал, что Бог любил самую необходимость дел, которые Он собирался соделать, как если бы Он испытывал в них какую-то нужду. В самом деле, такая любовь была бы «под» объектом любви как подчиненная ему, а не главенствовала бы «над» ним. Кроме того, эти слова надлежит понимать так, что Дух, двигаясь к тому, что являлось неполным и незавершенным, «двигался, – как пишет Августин, – не в смысле перемещения в пространстве, а своим превосходящим могуществом»⁴⁴⁵. Со своей стороны, Василий полагал, что Дух носился над элементом воды, «лелея и оживляя его природу и отпечатлевая в ней жизненные силы подобно тому, как курица заботится о своих цыплятах»⁴⁴⁶. Это обстоятельство он связывал с тем, что [из всех элементов именно] вода обладает наиболее животворящей силой: ведь и многие животные зарождаются в воде, и само семя животных жидко. Кроме того, жизнь дается душе посредством крещения водой согласно сказанному: «Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (Ин. 3, 5).

Ответ на возражение 5. Согласно Августину, этими тремя выражениями обозначено троякое бытие сотворенного: во-первых, его бытие в Слове, выраженное словами «да будет»; во-вторых, его бытие в ангельском уме, показанное словами «и стало так»; в-третьих, его бытие в его собственной природе, что обозначено словами «и создал Бог». А так как оформление ангелов произошло в день первый, то не было никакой необходимости прибавлять слова «и создал Бог»⁴⁴⁷. Если же следовать указаниям других авторов, то можно сказать, что слова «сказал Бог» и «да будет» обозначают повеления Бога, а слова «и стало так» – исполнение повелений. Но поскольку было необходимо упомянуть – в первую очередь ради тех, которые думали, будто бы все видимые вещи были созданы ангелами, – как именно были созданы вещи, то, дабы впредь избежать заблуждений, было добавлено, что их создал Сам Бог. Поэтому при описании каждого дела после слов «и стало так» добавлено упоминание о действии Бога, выраженное такими словами, как «Он создал», или «Он отделил», или «Он назвал».

Ответ на возражение 6. Согласно Августину⁴⁴⁸, «вечер» и «утро» следует понимать как «вечернее» и «утреннее» познание ангелов, что уже было разъяснено выше (58, 6, 7). Согласно же Василию⁴⁴⁹, полный период, как это часто бывает, получил свое название от наиболее значимой части, дня. В качестве примера он приводил слова Иакова о «днях» странствований его (Быт. 47,9), в которых о ночах не было упомянуто вовсе. Что же касается вечера и утра, то о них говорится или потому, что они являются границами дня (поскольку день начинается утром и заканчивается вечером), или же потому, что вечер обозначает начало ночи, а утро – начало дня. Это мнение кажется весьма правдоподобным, поскольку при описании первого различения сотворенного справедливо обозначать деление времени указанием только на начала его [частей]. Тоже, что первым упоминается вечер, связано с тем, что вечером заканчивается день, начавшийся со света, и завершение света вечером предшествует завершению тьмы, которое происходит утром. Однако Златоуст изъяснял все иначе, говоря, что данное обстоятельство служит указанием на то, что природные сутки завершаются не вечером, а утром⁴⁵⁰.

Ответ на возражение 7. Слова «день один» используются [Писанием] при указании на первое учреждение дня с целью обозначения того, что один день [есть период времени, который] состоит из двадцати четырех часов. Таким образом, слово «один» указывает на установление естественной продолжительности суток. Другой причиной может быть та, что требовалось показать: завершением дня является возвращение солнца к его отправной точке. А еще – та, что с завершением семидневной недели возвращается и первый день, тем самым [как бы] образуя одно с днем восьмым. Все три вышеперечисленные причины приводятся Василием⁴⁵¹.