Память святого священномученика Симеона, епископа Персидского, и с ним мучеников Авделая (Абдаиклы) и Анании, пресвитеров, Хусдазата (Усфазана, Устазада), евнуха, Фусика (Пусаика), Азата, мученицы Аскитреи и многих, с ними пострадавших⁵⁰⁸

В годы правления Шапура II (309–378) число христиан в Персии и их влияние стало возрастать. Тогда жрецы персидской религии, маздеизма, стали опасаться за свои привилегии и завидовать христианам, поэтому обвинили их в заговоре с римским императором против царя царей. В 340 г. Шапур, нуждавшийся в крупной сумме денег для ведения кампании против римлян, приказал удвоить налогообложение на христиан, полагая, что усилившаяся нищета и жестокость сборщиков налогов вынудят их отступить от веры.

Блаженный Симеон Бар Саббаи, епископ Селевкии-Ктесифона, столицы Персидской империи, и предстоятель всей Персидской Церкви, отказался подчиняться этому постановлению и написал государю так: «Иисус – Царь царей. Вам не удастся нас поработить. Мы – свободные люди и не станем рабами людей. Наш Бог также и ваш Повелитель. Он – Создатель солнца и огня, которым вы поклоняетесь как богам. Мы же не можем поклоняться Его творениям. Он заповедал нам: Не берите с собою ни золота, ни серебра... в поясы свои (Мф. 10:9). И у нас нет ни золота, чтобы отдать вам его, ни серебра, чтобы уплатить вам налог».

Получив письмо, царь разгневался и, подстрекаемый придворными, приказал предать мечу пресвитеров и служителей Христа, разрушить церкви, священные предметы передать в обыденное пользование и привлечь Симеона к суду как изменника, вступившего в заговор с римлянами.

В то время как жрецы, при содействии иудеев, разрушали церкви, св. Симеон был схвачен вместе со старейшими священниками Авделаем (Абдаиклой) и Ананией. Закованные в тяжелые кандалы, они предстали перед Шапуром в царской резиденции. У входа в зал для аудиенций епископ не почтил государя, как это было принято, земным поклоном. Шапур разгневался и потребовал объяснений, поскольку ранее епископ следовал обычаю. «Доселе я соблюдал обычаи, потому что они касались почитания царского величия и от меня не требовали, как теперь, отречься от Господа моего, истинного Бога»,– ответил святитель.

Царь отчасти отверг обвинения, которые с ненавистью возводили жрецы, и пообещал епископу свое благоволение, если тот поклонится солнцу. «Я не поклонился тебе, – ответил Симеон, – хотя ты куда прекраснее солнца, ибо наделен душою и разумом. Как же я могу поклониться бездушному солнцу? Есть только один Бог – Иисус Христос, распятый на Кресте! Он – Повелитель солнца и Творец людей. Когда Он страдал от рук Своих врагов, солнце, которое Он сотворил, облачилось в траур, как поступает слуга, когда умирает его господин. Но на третий день Он воскрес во славе Небесной».

Царь пригрозил Симеону расправой над тысячами христиан, если он будет упорствовать. Епископ ответил: «Если ты прольешь невинную кровь, как угрожаешь, то за это дашь ответ в день Страшного Суда. Просто я знаю, что жертвы будут царствовать благодаря своей смерти, но их приговор станет твоей смертью. Что же касается моей собственной жизни, то можешь забрать ее прямо сейчас, казнив меня так, как будет угодно твоему развращенному изволению!»

Священномученик Симеон, епископ Персидский, и с ним пострадавшие. Минологий Димитрия Палеолога. XIV в.

Шапур приказал снова бросить св. Симеона в темницу до следующего дня, ожидая, что тот изменит свое мнение. У дворцовых ворот стоял престарелый евнух Хусдазат (Устазад), наставник царя и смотритель дворца. Он был христианином, но во время гонений подчинился царю и поклонился солнцу. Увидев епископа, он уважительно приветствовал его, но Симеон отвернулся и прошел дальше. Этот поступок вернул Устазаду разумение, он пришел домой в слезах и поменял придворную одежду на траурную.

Шапур, узнав об этом, приказал привести евнуха и спросил о причине такого поведения. «Я надел траур, – отвечал тот, – потому что лишился доверия и Господа, и твоего величества. На самом деле я поклонился солнцу не из убеждения, а лишь для того, чтобы доставить тебе удовольствие. Вдвойне будет прав сказавший, что я мертв: и потому, что я отрекся от Христа, и потому, что обманул тебя. Я – христианин и впредь не отрекусь от истинного Бога!» В неистовстве монарх приказал немедленно отрубить евнуху голову. По дороге на место казни Устазад попросил о последней милости во имя его верной службы царю в течение стольких лет. Он пожелал, дабы глашатай объявил во всеуслышание, что его предают смерти не за содеянное преступление, а за исповедание Христа. Устазад пал от меча в Великий Четверг 341 г.

Узнав в тюрьме эту новость, Симеон возрадовался и прославил Господа, Который воскрешает мертвых, обращает грешников и возвращает надежду отчаявшимся. Он молил Бога приблизить час избавления. Всю ночь Великого Четверга он провел на ногах, воздев руки к небу, его лицо сияло, и он молился так: «Соблаговоли, Господи Иисусе, чтобы в день и в час Твоей смерти суждено мне было испить Твою чашу! Исправь заблуждения путей моих, о Путь истины! Утрудившиеся члены мои да обретут в Тебе отдохновение, о Христе, Елей нашего помазания! В Тебе исчезнет без следа скорбь души моей. Ты – мое спасение. Ты осушишь слезы очей моих, о утешение наше и радость наша!»

На следующий день, в Великую Пятницу, в третий час, святого вывели из темницы. Он предстал перед царем, который в очередной раз приказал ему поклониться солнцу. Но тщетными были его попытки. «Поспеши с приговором,– говорил Симеон, – ибо пришло мое время принять участие в празднестве. Трапеза готова и место мое указано». Произнося эти слова, он держался благородно и величественно, лицо его было столь сияющим, что правитель не мог оторвать от него глаз, но под давлением жрецов и знати осудил Симеона на усечение мечом в тот же день.

Сотни епископов, священников, диаконов и монахов были брошены в темницы города. По повелению царя им было предложено помилование, если они поклонятся богу-солнцу. Все единогласно ответили: «Смерть – это пустяк в сравнении с нашей верой. Наша жизнь – ничто в сравнении с нашей любовью ко Христу!»

Тогда был отдан приказ казнить их всех на глазах у Симеона. Но совершенно не смутившись увиденным, блаженный ободрял их, подобно матери братьев Маккавеев (2Мак 7), говоря: «Будьте мужественными, братья, доверьтесь Богу и не бойтесь. Господь был предан смерти – и Он жив. Когда вы умрете, как Он, тогда будете жить рядом с Ним. Сейчас предстоит смерть, но знайте, возлюбленные, что наша смерть претворится в жизнь вечную, тогда как эта жизнь для тех, кто отрекся от Бога, обратится в вечную смерть. Мы проливаем свою кровь, а Он дает нам Свое Царство вместе с радостью и покоем».

В живых оставались лишь Симеон и два старейших священника, схваченных вместе с ним. Когда с Анании срывали одежду, чтобы связать, он затрепетал при виде меча. Фусик (Пусаик), смотритель всех ремесленников Персидского царства, муж могущественный и почтенный, находившийся тогда неподалеку, воскликнул: «Не трепещи, Анания, не бойся! Подними глаза, и ты увидишь свет Христов!» Он тотчас же был арестован стражниками и поставлен перед царем, возмущенным тем, что один из его любимцев принял сторону христиан. На вопрос Шапура Пусаик ответил: «Да, я христианин и предпочитаю умереть с ними. Я отказываюсь от твоих почестей, ибо такая смерть – знамение радости». Разъяренный Шапур приказал казнить его жесточайшим образом: ему рассекли горло и вырвали язык через шею. После Пусаика приняла смерть и его дочь-христианка.

Когда пришло время казни для св. Симеона, он помолился об обращении своих палачей и попросил Господа благословить города Востока, которые были ему доверены. Епископ молил охранять верных вплоть до завершения гонений. Его глава была усечена в Великий Четверг, в девятом часу, как он и просил. Рассказывают, что в этот миг тьма покрыла Персию, и видевшие это были охвачены великим ужасом.

Ночью христиане предали тела мучеников земле. Впоследствии св. Маруфа перенес честные мощи в свою епископию, которая получила название Город мучеников (Мартирополь) [16 фев.].

Мученическая смерть католикоса Персии ознаменовала начало великих гонений. В течение десяти дней жрецы, пользуясь вспышкой гнева царя царей, чтобы утолить свою ненависть и личную злобу, убили в слепой резне всех христиан, которых обнаружили, даже находившихся во дворце. Когда Шапур осознал, что предал смерти своего любимого евнуха Азата, он был настолько удручен, что приказал остановить избиение народа, а казнить лишь епископов и священников. Гонения на клириков и монахов продолжались еще около сорока лет, вплоть до смерти Шапура II (379). Они украсили нетленными многоценными камнями брачное одеяние Персидской Церкви⁵⁰⁹.