Память святого мученика Кодрата Никомидийского, а также Руфина и Сатурнина, с ним пострадавших⁷⁹

Во время гонений при императорах Деции (250–251) и Валериане (253–259) многие христиане были заключены в тюрьму Никомидии, столицы провинции Вифиния, и ожидали суда. Если они соглашались принести жертву идолам, их отпускали, в противном случае предавали жестоким истязаниям.

Среди христиан города многие скрылись в горах, а другие мужественно ожидали своего часа, чтобы исповедать Иисуса Христа. Один из них, по имени Кодрат, богатый благородный юноша, подкупил тюремщиков и получил разрешение войти в темницу, где утешал исповедников и призывал их стоять до конца.

Проконсул Периний вызвал на суд всех христианских узников и попросил их назвать свои имена. Кодрат их сопровождал. Видя, что некоторые были готовы покориться, он воскликнул: «Мы все – христиане и этим званием гордимся! Мы все – граждане Небесного Иерусалима!» Удивленный судья велел арестовать смельчака. Но стража не успела выполнить приказ. Кодрат сам подошел и, налагая на себя крестное знамение, объявил, что он по собственной воле хочет предстать перед судом.

Он с презрением отверг льстивые слова Периния и поклонение лжебогам. Тогда проконсул велел положить его на доску и бить хлыстом из бычьих жил. Однако, узнав, что мученик – знатного происхождения, велел прекратить пытку и пригласил Кодрата принять участие в жертвоприношениях в честь юбилея императоров. Мученик, осененный силой Духа Святого, живущего в нем, отвечал только цитатами из Священного Писания. Подвергнутый новой пытке, святой своей стойкостью довел до изнурения всех мучителей, которые шесть раз сменяли друг друга, чтобы избивать его. Вечером всех узников вновь отправили в тюрьму. Кодрата положили на глиняные осколки, а грудь ему придавили тяжелым камнем.

Время шло, и наступил день, когда проконсул решил взять с собой христианских узников в Никею, где он должен был принести жертву. Словно доблестный полководец, Кодрат шел во главе шествия. Когда они пришли на место, он сделал вид, будто подчинился, и попросил освободить его от уз. Его просьбу выполнили – он бросился в храм и разбил всех идолов.

Язычники привязали его к столбу, разорвали ему бока железными крюками в присутствии тех христиан, которые, страшась пыток, согласились принести жертву идолам. Забыв страдания, св. Кодрат упрекал их в малодушии и слабой вере в воскресение мертвых и напоминал, что им придется отчитаться за свое отступничество на Страшном Суде Христовом. Услышав эти слова, отступники раскаялись и бросились на землю, сетуя так громко, что встревожили весь город. Народные волнения смутили проконсула, и он велел еще сильнее пытать Кодрата. Но тот не переставал молиться за раскаявшихся.

Тьма покрыла язычников и парализовала мучителей. Светлое облако окружило Христовых учеников. В течение двух часов было слышно, как Ангелы славят Господа Бога. Наконец проконсул велел послать раскаявшихся отступников каждого на свою родину и там живых предать огню.

Сам он отправился в Апамею, затем в Неокесарию, где снова безуспешно пытался убедить Кодрата и его сподвижников принести жертву идолам. Пока его били хлыстом, святой восклицал: «Бейте, бейте, вы поражаете мое тело, но душе приносите великую награду!» Тогда начали истязать его товарищей, Сатурнина и Руфина. Затем их обоих обезглавили.

Кодрата с другими узниками отправили в Аполлонию. Снова проконсул пытался их заставить принести жертву богу Аполлону. Святой с иронией пригласил лжебогов самим указать, какую жертву они желают получить.

Затем его перевезли в гор. Ермополь, где он предстал перед новым судьей в присутствии многочисленной толпы, привлеченной его славой. Раны мешали Кодрату ходить, поэтому его привезли на телеге, которая стала для него триумфальной колесницей. После тщетного допроса судья велел зажечь большой костер, на который установили решетку, покрытую смолой и паклей. Как только решетка раскалилась, на нее положили мученика. Два часа он терпел огонь, высмеивая его прохладу. Затем его обезглавили. Так он унес с собой на Небо победный мученический венец.