5. Больные по их возрасту, полу и по внешнему их состоянию
Малолетние, юноши и девицы, люди среднего возраста, отцы и матери семейств, старцы, мужчины и женщины, богатые и бедные
Телесная болезнь различно действует на человека по различию его возраста, пола и состояния. Священнику не излишне ознакомиться с различными состояниями, какие могут ему встретиться. Конечно здесь всего важнее опытность, которая легко укажет Священнику, какое наставление предложить больному и на что устремить его внимание. Но и предварительные замечания много могут помочь молодым и неопытным Священникам. Начнем рассматривать больных по их возрасту.
Прежде всего заметим, что между детьми поселян и среди фабричных случается встречать мальчиков и девочек лет даже 12–14, которые еще ни разу не были на исповеди. В случаях тяжкой болезни их, положение Священника, призванного к такому больному весьма затруднительно. Нужно сообщить хотя главные понятия об исповеди и приобщении. Также случается встретить в детях совершенное неведение основных истин Христианства, незнание никакой молитвы, но восполнить все сие невозможно, тяжесть болезни лишает всякой возможности хотя сколько нибудь научить больного. Необходимость требует, чтобы Священник в кратких словах указал больному на веру в Спасителя, потребовал от него обещания, в случае выздоровления постараться исправить свое невежество, научил краткой молитве Иисусовой, или «Господи помилуй», и с верою и сердечною молитвою предоставил душу его действию всеосвящающей благодати Таинства Тела и Крови Христовой, соединяющего с Самим Господом. Конечно, как скоро начнется выздоровление такого больного, Священник должен воспользоваться этим временем, чтобы научить его познанию о Христе Иисусе и возбудить любовь к Нему. Время выздоровления особенно располагает душу детей к принятию небесных истин.
К больным детям, которые несколько развиты духовно и на которых возможно духовное действование, Священник может обращаться с учением и утешением, и при сем не должно опускать из вида того, что ранние страдания способствуют удивительному развитию детей в отношении к духовной жизни. Как во время болезни дети заметно вырастают телом; так же страдания заметно содействуют их духовному возрастанию, и потому для внутреннего развития заслуживают особенного внимания. Случается встречать детей 11–14 лет, с которыми можно говорить о возвышенных духовных предметах и о внутренних опытах духовной жизни, и при том с такою подробностью, что легко забыть, что речь идет с дитятею, а не с возрастным. Замечательно, и для разума навсегда останется нерешенным, каким образом малые дети умеют говорить об некоторых Христианских истинах и упованиях, и при том выражаться так определенно, и предлагать вопросы столь глубокие, и показывать такое тонкое различение помыслов, возникающих в душе, что и ближайшие окружающие их никак не могут даже понять, откуда приходит сие детям. Если в невинную душу младенца успели вложить любовь к добродетели, то внутреннее развитие его, под влиянием благодати Св.Духа, совершается необыкновенно быстро. В богобоязненных отроках встречают примеры бдения над сердцем, различения помыслов, вообще тонкую духовную рассудительность, которая недоступна для людей преданных миру, и в самих детях притупляется по той мере, как больше и больше они вовлекаются в занятия мирские. Горе Священнику, хотя и ученому, но неискусному в опытах духовной жизни! Духовное рассуждение дитяти бывает выше его разумения, и таким образом оправдывается слово Писания о тайнах царствия Божия: утаил еси сия от премудрых и разумных, и открыл еси та младенцам. Вообще же дитя имеет более живое сознание о своем отношении к Богу. Душа его необыкновенно восприимчива к вере и особенно к любви к Богу. Если хотя однажды в вере и молитве указан ей путь к небесной радости: то она сильным полетом любви стремится к сердцу Спасителя и в нем обретает то, чего не может найти в сердце самых нежных родителей. Нередки случаи, что дети умирают с духом благоговения, с словом упования и любви к Богу. Иногда они сами высказывают свое желание умереть, несмотря на любовь к ним родителей. Потому и смерть встречают они по большей части с трогательным бесстрашием и веселостию; чистая жизнь дитяти менее ощущает ужас смерти и имеет более живое небесное предощущение бессмертия и вечной жизни. Впрочем не должно питать в детях эти чувства бесстрашия к смерти и желания умереть; иначе слабый организм может слишком рано расстроиться. Если дети не молятся сами о своем выздоровлении, нужно побуждать их к тому, потому что и чистая молитва невинного сердца легче может быть услышана, и самое молитвенное настроение благотворно успокаивает напряженное состояние детского духа и тела.
Кроме этой светлой стороны, при болезни детей обнаруживаются часто и значительные недостатки их. Так в иных детях проявляется своенравие; они не хотят напр. принимать лекарств. Больные дети, особенно золотушные обнаруживают иногда худое расположение духа, большую нетерпеливость, какое-то властолюбие и сварливость; у более возрастных детей часто открываются уже тайные грехи. Упомянутые недостатки очень часто могут встречаться у лучших даже детей, особенно при их выздоровлении. Обыкновенно родители не обращают на них внимания, считают ничтожными; но от неблагоразумной поблажки дети делаются хуже. Священник должен внушить родителям воспользоваться временем болезни и выздоровления для улучшения детей; а сам ласково должен вразумлять их о цели страданий, обращать их внимание на их недостатки и побуждать их просить извинения у родителей, особенно же увещевать их к усердной молитве с детскою простотою. Нужно раз только подслушать, как мать говорит с детьми, и Священник легко найдет речь, доступную сердцу детей и понятную для них.
Перейдем к постели больных и умирающих юношей и девиц, которые в лучшем возрасте, в цвете лет приближаются к гробу. Всего удивительнее то, что здесь почти без исключения можно встретить желание смерти. Правда молодыми больными, особенно в начале болезни часто одолевает грустное расположение духа, когда видят своих сверстников здоровыми и веселыми, особенно же когда другие возрастные лица, слишком живо высказывают пред больными сожаление о них, говорят, что скучно быть больным в юности и знать, что нужно умереть. Но тысячи опытов свидетельствуют, что чем ближе подходит последний час для юношей, тем более возрастает в них мужество при виде смерти, так что совсем не оказывается нужды укреплять эти юные души в ожидании последнего часа. Что же бывает причиною радости молодых людей в виду смерти? Юноша и девица до 21 года еще очень близко стоят к детскому возрасту, еще не так втянулись в жизнь, как люди возрастные, еще немногими узами привязаны к земле. Некоторые в эти годы еще много имеют в себе чистоты, невинности, простоты, как бы детской, и, нужно заметить, может быть не имеют на своей совести никаких больных тяжких грехов, и потому скорее доходят до сознания своей виновности пред Богом и улучшаются скорее, нежели грешники устаревшие и закосневшие в своих худых привычках. Можно прибавить еще, что в молодых людях всегда есть избыток фантазии и поэзии, который при свете веры, переносит дух из этого печального положения в лучшую область.
Но не нужно скрывать и того, что и между юными встречаются несохранившие благодати, впадшие в грехи и пороки. С такими можно говорить и строго; такая речь по благодати Божией не остается без успеха. Здесь опять заметно большее различие между молодыми и старыми грешниками; первые скоро сознают свои грехи, признаются и раскаиваются в них, и нельзя незаметить, что молодые души скорее открываются для веры в Спасителя и сильнее уповают на Божие милосердие, любовь к Богу во время детства возбужденная благочестивыми беседами, снова пробуждается в их сердце и призводит истинное покаяние и обращение, так что о таких больных конечно бывает радость на небеси у Ангелов (Лк.15:10).
Тяжелее бывает умирать человеку средних лет (Псал.101,24,25), и это очень понятно; потому что в эти лета начинает исполняться или уже исполнилось то, чего человек желал и добивался в юности; иные дела только что начаты, и еще неокончены, иные только предположены, к совершению которых он приступил бы с охотою и теперь в полноте жизненных сил должен, может быть, внезапно оставить все, перестать владеть тем, чего с трудом достиг и начатые дела отдать в чужие руки. К этому присоединяются особенные житейские связи и отношения, сознание того, какой великий разрыв, какую непроходимую пропасть должна произвести смерть в этих отношениях. Как ни тяжело подобные мысли и рассуждения ложатся на сердце возрастных мужчин и женщин; но несмотря на то, нередко можно видеть, что и они встречают смерть с истинно христианской преданностью воле Божией и с твердым упованием на благодать Его. Больные этого возраста всего более нуждаются в слове ободрения и участия, и если заметит Священник, что больной неохотно допускает мысль о смерти, он не должен видеть в сем только неумеренную любовь и привязанность к миру. Пусть поставит он себя в положение больного; и тогда легко поймет всю тяжесть борьбы и с силою сочувствующей любви будет помогать ему и поддерживать его в борьбе.
Особенно тяжело встречать смерть тем из отцов и матерей, у которых дети еще не выросли и должны остаться сиротами в этом мире, полном опасностей и искушений и к тому же иногда без обеспечения в жизни.
Крайне поразительна смерть рождающей, которая для спасения жизни дитяти должна пожертвовать собственною жизнию. Во всех этих случаях Священнику, призванному к смертному одру, всего нужнее просить Господа дара Святого Духа, этого лучшего Утешителя, дабы Он Своею силою содействовал к укреплению и утешению страждущих, в чем они более всего нуждаются. А Священиик преимущественно должен внушать больным упование на отеческую любовь Господа Бога, Который не оставит сирот без Своего попечения; может он указать на опыты, что много в мире остается сирот, и Бог исполняет на них Свое обещание, быть Отцем сирот; может быть и кто либо из родителей сам принадлежит к числу таковых (Пс.67:6,19:13,145:9). Пусть также Священник возбуждает детей к пламенной молитве за больного отца или за больную мать, Бог часто слышит детскую молитву. Можно указать много поразительных опытов силы этой детской молитвы; ее простота, ее вера, ее дерзновение нередко испрашивают жизнь и здоровье родителям, уже обреченным врачами на смерть.
Больным и умирающим родителям полезно внушать, если только есть к тому возможность, что бы оии говорили с своими детьми, учили их вере и богобоязненности, ибо последние слова умирающего отца или матери часто производят на дух детей впечатление глубокое, остающееся неизгладимым в продолжение всей жизни, и эти прощальные речи и последнее благословение могут сделаться для них самым драгоценным наследием. К несчастью теперь реже, чем в прежние времена, видим детей собирающихся к смертному одру принять торжественное благословение отца или матери; родители и дети часто думают, что самое главное – земное богатое наследство. Особенную причину сего можно усматривать в изнеженной любви, которая выражается так: «нужно щадить друг друга, не нужно делать расставание еще более тяжким, лучше совсем не говорить о смерти». Потому детей заботливо удаляют от постели больных и умирающих родителей, дабы отклонить от них хотя и тяжелое, но для них спасительное впечатление, которое мог бы произвести в их сердце взгляд на умирающих. Долг Священника противодействовать этой сострадательной изнеженности и превратно понимаемой жалостливости, и с ласковою строгостью настаивать на то, что бы умирающие родители благословляли детей, если только возможно это по состоянию больных.
Из частых наблюдений видно, что всего неохотнее умирают старцы, хотя они видали и превратность света и непостоянство жизни в самых разнообразных изменениях; иногда и восьмидесятилетний старец, сделавшись больным, высказывает желание пожить еще хотя несколько лет. Многие так привыкли к жизни, что ни о чем более не думают как только о продолжении ее, особенно, если еще пользуются чем либо от мира и еще могут похитить у него несколько добрых дней. Чем более они живут, тем приятнее кажется им жизнь. К сожалению некоторые привязываются к своему временному имуществу, и что всего прискорбнее, – это видеть в них, свойственную старости скупость и жадность и потом слушать их жалобы, что собранное ими богатство может перейти в расточительные руки, или что сами они могут дойти до того, что придется им терпеть нужду.
Гораздо хуже иметь дело со стариками мнительными, малодушными, строптивыми и недовольными, у которых страх приближающегося конца увеличивает их недовольство. Скучая жизнью, они жалуются всегда только на потерю того блага, которым прежде они наслаждались, на скоротечность часов радости, и на то, что теперь уже ничего не остается для них в мире; они ропщут на трудность и болезненность возраста, и как себе самим, так и окружающим делаются в тягость и еще более помрачают последние дни своего существования. И от чего просходит то, что столь многие старцы бывают печальны и недовольны и с годами увядают не только в естественной, но и в духовной жизни? Со скорбью видим мы, что они всегда были заняты только настоящей жизнью и никогда не заботились воспользоваться временем для приготовления себя к жизни вечной, для устроения духовного человека. Они не хотели верою и любовью привлечь в себя жизнь, которая была бы для них залогом вечного, высшего блаженного бытия. Они даже в юности не были проникнуты духом Христианства, преобразующим всего человека, и все возрасты их жизни не были освящаемы им; ибо там, где бывает сие, дух всегда остается юным в полнейшем смысле слова. Вдвойне должны жаловаться старцы, которые только жалобами о прошедшей юности могут наполнять дни своей старости и, воспоминая о грехах юности своей, только с трепетом могут ждать близко предстоящего им суда. Они должны сокрушенным сердцем в покаянии молиться с Давидом; грехов юности моей и неведения моего не помяни (Пс.44:7) и в вере во Христа чрез Св.Таинства искать прощения их для приобретения мира душевного. Но бывают старцы, которые, подобно Аврааму, уже насытились жизнью (Быт.25:7–8). Они нетерпеливо желают оставить мир, в котором им приходится только терпеть, где они чувствуют себя одинокими, чужими, их оставили уже все, кого они любили. Но самое приятное явление, – старец веселящийся о Боге и Спасителе своем, полный хвалы и благодарения, готовый, подобно Симеону, с миром отойти в лучшую жизнь (Лк.2:28–30). Тогда как тело его каждый день увядает более и более, и органы деятельности его все более ослабевают; душевные силы его принимают совершенно противное тому направление; они силою веры тем выше восходят к созерцанию Бога, чем ниже склоняется тело к могиле; часто они имеют почти пророческое озарение, которое сообщается духу их и светится в блистающих глазах. Посещение таких старцев есть отрадная для Священника обязанность; здесь ждут его часы утешения и благодати. Любовь таких старцев служит для него чем-то укрепляющим, благодетельным: а вера их даже пристыждает его. Потому особенно молодой священник должен собирать для себя сокровище у благочестивых старцев из запаса их Христианских воззрений на жизнь и их опытов.
Ибо если придется посещать скучных старцев: то Священник с своей стороны не должен обнаруживать в себе скуки и нетерпения, и должен изъявить им свое участие. Нужно вспомнить, что старость сама по себе, по своей немощи и телесной слабости и различным недостаткам, составляет уже немалую тягость. Потому Священник должен стараться приобрести доверенность старцев, войти в их мысли и понятия, даже в их жалобы, с приличной скромностью указать им все ошибочное и греховное в них; должен предлагать им не в виде требования, но как бы дружественно просить их, – укреплять терпением свои души, преимущественно же стараться возбудить и оживить в их сердце веру во Христа, которая может даровать им жизнь вечную. Указания на Пс.70, Ис.46:4 и друг.м., истории благочестивых старцев библейских, рассказы о верующих и чрез веру умиротворенных престарелых христианах, могут послужить им к назиданию и к спасительному воспоминанию о смерти, о которой никогда не нужно забывать им. Нужно также Священнику приспособляться к понятиям старцев, которые иногда очень просты и похожи на детей, также к их образу речи, но не говорить с ними модными фразами или по понятиям нашего времени. Если Священник заметит в них слабость духа или нерасположение к разговору, то можно начать речь вопросами о летах их юности; тогда они обыкновенно оживают, становятся многоречивы, разговорчивы и представляют много случаев остановить их внимание на необходимом предмете, или обратить речь к цели посещения больных.
Обозревая больных по их полу, не можем не заметить, что женщины имеют нужду в утешениях Священника чаще, чем мужчины. Главная причина та, что женщины вообще подвержены большим страданиям, и много лет проводят в постоянном болезненном состоянии, иногда очень трудном. От этого благочестие есть как бы принадлежность женщин. У мужчин продолжительные болезни реже, и хотя болезни их обыкновенно сильнее, но имеют скорейшее течение. Случаи внезапной смерти скорее встречаются между мужчинами, чем между женщинами; к этому нужно иногда прибавить правила, которые мужчины себе усвоили, воззрения, которые заимствуют у так называемых просвещенных людей, религию, которую создали сами для себя, или равнодушие и холодность к вере от чего больной мужчина старается держать себя дальше от Священника. Нельзя оставлять без внимания и того, что мужчины от природы скрытнее и самостоятельнее, и что потребности в разговоре и в общении с другими они имеют менее, чем женщины. На особенности того и другого пола Священник должен обращать большое внимание при посещениях и на основании их действовать по отношению к больным. Священник должен действовать и на сердце и волю одного пола чрез разум, для чего ему нужна твердость и безбоязненное проповедание Христианской истины; относительно другого пола может действовать непосредственно на сердце, впрочем незаключая Христианства в одних чувствованиях сердца. При страданиях и болезнях иногда женщины более показывают мужества, терпения и твердости, чем мужчины и в этом случае бывают крепче их.
При посещении больных нужно иметь в виду и внешнее различие между ними, именно приходится ли быть в великолепном доме богача или в убогой хижине бедняка. В отношении к страданиям, болезни и смерти первые не имеют никакого преимущества пред последними. Когда Священник призван к одру богатого больного, он должен остерегаться всякого рода лести и пустых учтивостей. И при постели человека знатного он должен сохранять свой священный характер и не должен с хвастовством рассказывать другим о том, что он был приглашен в дом такого-то знатного. Священнику, который воспитан просто, бывает иногда трудно в высшем круге общества держать себя прилично и сообразно с его утонченными формами; но скромность украсит его, сокровище ума скоро приобретет ему уважение, полнота живой веры доставит ему доверенность.
Нередко богатство служит камнем преткновения, который лежит на пути человека к вечному спасению, и очень затрудняет расставание его с миром, если человек привязан к богатству сердцем (Пс.61:11). Когда Священник заметит сие в больном, он должен с силою говорить ему о суетности и тленности земного, о невозможности найти в нем для духа истинное благо (Эккл.1 и 2). Пусть Священник обращает взоры его на блага вечные и непреходящее сокровище на небеси, о которых говорит наш Спаситель (Мф.6:19–21), и пусть молится с ним о силе и благодати, дабы сердце его отрешилось от служения мамоне и вознеслось к Господу Иисусу, Который один может дать ему вечную жизнь.
Богатые в болезни имеют много удобств, и им доставляется столько успокоения и облегчения, что Священнику легко убедить их быть благодарными пред Богом; пусть он с живостью расскажет им, как тот или другой больной терпят недостаток в самом необходимом, и как многие страдают болезнями, быв всеми оставлены, или окружены людьми грубыми и равнодушными и т.п. Пусть возбудит он богатого к благотворительности, внушит ему Христианское участие к бедным страдальцам, убеждая к сему словом Божиим и указанием на утешительные обетования Господни. Бедного должен Священник возбуждать к довольству и благодарению, укреплять его упование на Бога, направлять его взор к небесному отечеству, где благочетивый бедняк будет утешен, подобно Лазарю (Лк.16:20–22). Если Священник может сопровождать свое слово вещественным пособием, то тем приятнее для бедного будет его посещение. Впрочем он не должен забывать о духовной нужде и нищете бедного; иногда она бывает еще больше, чем телесная нужда, которая нередко бывает только следствием ее. По неуместному состраданию не должно здесь щадить ветхого Адама, и оставлять нетронутым греховное растление. Священник должен спрашивать больного, не сам ли он виноват в своей бедности? Не довела ли его бедность до чего либо противозаконного, не доводила ли до недовольства, зависти? Иногда бедные больные желают видеть в Священнике более помощника нуждам вещественным, чем духовным. Впрочем и между ними очень многие истинно заботятся о спасении своей души, с радостью слушают Слово Божие, которое доставляет им утешение, и стремятся охотно и терпеливо нести крест свой в след за Спасителем. Случается, что при постели бедного больного не услышишь ни слова жалобы, ни звука ропота, а чаще слова упования и надежды, благодарения и хвалы, между тем как внешнее положение их возбуждает самое сильное сострадание.
Встречается нередко предубеждение у бедных, что богатым трудно умирать, потому что они должны оставить здесь свои богатства и радости, а богатые говорят, что бедным умирать легче, потому что они освобождаются от нужды и бедности и переходят в лучшую жизнь. Не всегда бывает так. Часто богатые не имеющие привязанности к богатству умирают спокойнее, чем бедные, которых душа сильно занята желанием иметь временное богатство, хоть несколько изведать радости временной жизни.