Заключение

Покаянные тексты дают наиболее полное представление о частной жизни (быте и нравах) русского человека. Духовник спрашивал кающегося обо всем, не забывая ни обычных, ежедневно возникающих ситуаций, ни исключительных происшествий, которые могли внезапно прервать спокойное течение жизни. Покаянные тексты сохранили сведения о мировоззрении людей, их менталитете. На исповеди духовник выступал как воспитатель, порицая одни поступки и поощряя другие, вызывая у духовных детей определённое отношение к тем или иным ситуациям. Со временем восприятие разных поступков менялось; то мировоззрение, взгляды, о которых мы узнаем из покаянных текстов, определяли поведение людей и служат лучшей характеристикой эпохи.

До XIV в. на Руси не было устоявшегося метода совершения исповеди: ни тщательно разработанного последования совершения исповеди, ни чётко сформулированных вопросов, которые должны были бы рассматриваться при совершении таинства. Процесс совершения исповеди: подготовительные молитвы, увещевания и наставления духовника кающемуся, порядок исповеди (самостоятельный рассказ или вопросы со стороны духовника) – оставался на усмотрение священника, отправлявшего исповедь. С начала XIV в. на Руси получают распространение чины исповеди, пришедшие с Балкан, в основе которых лежат греческие чины. В них подробно регламентировалась последовательность молитв и поучений во время исповеди, место её совершения и поведение кающегося и духовника. Однако внутреннее содержание исповеди и степень подробности по-прежнему оставлялись на усмотрение духовника.

Одновременно с распространением на Руси детально разработанных чинов исповеди особое внимание начало уделяться методу отправления покаяния. Постепенно появляются и распространяются исповедные тексты – вопросники и поновления. В отличие от Византии и Балкан, на Руси стали популярными подробные исповедные вопросники, в деталях рассматривавшие все стороны жизни средневекового человека. Первые русские исповедные вопросники появились в Новгороде, откуда в течение XV–XVI вв. они распространялись по всей России. К XVI в. покаянные тексты становятся фактором массовой культуры. Наряду с исповедными вопросниками на Руси с начала XV в. повсеместно используется другой вид покаянных текстов – поновления. Вопросники и поновления отражают разные способы совершения исповеди. Исповедь могла представлять собой самостоятельный рассказ кающегося о совершенных грехах; ответы на вопросы, которые задавал кающемуся духовник; или же воспоминание о совершенных прежде грехах через поновления. Прототипы вопросников и поновлений встречаются в греческих чинах исповеди, однако подробно исповедные тексты разработаны были лишь русскими средневековыми книжниками.

История исповедных текстов определялась их назначением: покаянный текст должен был охватить все возможные ситуации в жизни человека, но его нельзя было увеличивать до бесконечности. Многие книжники не ограничивались перепиской имеющихся в оригинале вопросников или поновлений, а считали необходимым дополнить их новыми статьями. Поэтому исповедные тексты отличаются большим разнообразием; многие вопросники и поновления известны в единственном списке. Редакторы пополняли тексты, заимствуя статьи как из исповедных вопросников и поновлений, так и из епитимийных правил. Исповедные вопросники предоставляют прекрасный материал для изучения методов редактирования в средние века.

Одно из основных направлений в развитии исповедных текстов – специализация или выделение отдельных категорий людей, для исповеди которых предназначался особый текст. Ещё в XIV в. появились специальные вопросники для мужчин и для женщин. В начале XV в. были выделены исповедные тексты для иноков и священников; в течение XVI в. специализация продолжала идти по нескольким направлениям: по социальному статусу, возрасту, семейному положению и др. В начале XVI в. возникают отдельные вопросники и поновления для вельмож; в конце XVI–XVII в – тексты для судей, приказных людей, «поселян», торговцев, «жен властителей». Также в конце XVI в. выделяются отдельные покаянные тексты для детей, молодых холостяков, женатых и вдовцов, причём такое деление по возрастному и семейному положению наблюдается в текстах, обращённых как к мужчинам, так и к женщинам.

Специализация затронула не только тексты, предназначенные для исповеди мирян. С конца XVI в. появляются отдельные вопросники и поновления для инокинь. В XVI в. редакторы выделяют специальные тексты для разных категорий клириков: для дьяконов, попов-бельцов и монашествующих священников. В XVII в. создаются тексты, адресованные патриарху и царю. Со второй половины XVI в. в чинах исповеди появляются и в скором времени занимают одно из центральных мест вопросники, посвящённые выяснению ортодоксальности веры кающегося.

Разнообразие покаянных текстов в рукописной традиции практически исчезло после выхода в свет печатного требника (первое московское издание требника появилось в 1623 г.). В дальнейшем в основном переписывались тексты из печатных требников, хотя и позже возникали интересные тексты, как общие для мирян, так и специализированные. В XVIII в. развивается покаянная дисциплина на Украине. В XIX в. появляются специальные покаянные тексты для «самоедов»; в конце XVIII–XIX в. рукописная традиция возрождается в старообрядческой среде. Старообрядцы вернулись к традициям рукописного редактирования покаянных текстов, характерным для XV–XVI вв., но также ввели приёмы редакторской правки, не свойственные древним книжникам-духовникам. Часто старообрядцы брали за основу текст из дониконовских печатных изданий требника, но ими было создано и немало самостоятельных исповедных текстов.

Исповедные тексты отражают самые разные стороны жизни людей прежних веков. Здесь мы находим упоминания о мельчайших подробностях быта и о восприятии средневековыми людьми разных сторон жизни. На материале покаянных текстов прослеживаются перемена взаимоотношений между членами семьи, изменение взглядов и отношения к должностным обязанностям и обязательствам перед государем, к проблеме чести, к тому, что считается смешным, и многому другому. Исповедные тексты представляют собой бесценный источник для изучения повседневной жизни русских средневековых людей и их менталитета.

Здесь мы находим прекрасный материал для изучения сексуальной культуры русского средневековья и нового времени: сексуальным отношениям посвящено значительное число статей. Внимание к «блуду» как к одному из наиболее тяжких грехов объяснялось святоотеческой традицией, пришедшей на Русь вместе с переводными текстами. Исповедные тексты позволяют проследить не только те виды сексуальных отношений, которые были распространены на Руси, но и то, какие отношения не были известны в средние века: например, групповой секс или сексуальный садомазохизм. Следует отметить раннее появление статей, требующих законного вступления в церковный, «венчальный» брак. Хотя исповедные тексты сохранили сведения о постоянных или случайных сексуальных отношениях вне венчального брака, но уже в XIV в. венчание являлось необходимым условием церковной жизни. Ряд статей свидетельствует о распространённости на Руси проституции и своеобразных публичных домов – «сонмищ», роль которых иногда выполняли «гостиницы». Исповедные тексты показывают, что наравне с «молодыми», незамужними женщинами в проституцию часто были вовлечены вдовы.

Большое количество статей посвящено убийству – ещё одному тягчайшему греху. В данном случае, как и в некоторых других, обилие статей об убийстве свидетельствует не о распространённости самого греха, а о степени его тяжести, об отношении к нему духовников и кающихся. Наравне с убийством порицалось соучастие в преступлении – «научение» греху. Ряд статей говорит об абортах и убийстве детей – нежеланном плоде тайной любви. Особенно интересно, что уже в XIV–XV вв. покаяния требовало убийство во время войны, на «рати». Со второй половины XVI в. особое внимание начинает уделяться убийству во время войны мирного населения: женщин, детей, сдавшихся в плен. Отметим, что с XIV в. чётко формируется отношение к воинам как к защитникам отечества, занимающимся святым делом; составляются и рассылаются по разным церквам синодики, в которых поминаются воины, погибшие во время войны. Кажущееся противоречие объясняется тем, что греховным является не участие в войне, а убийство. С какой бы целью и при каких обстоятельствах ни было оно совершено, убийство в любом случае требует очищения.

В статьях, посвящённых дракам и ссорам, особое внимание уделяется насилию над беззащитными людьми – убогими и калеками, сиротами и нищими. Насмешки и побои, достававшиеся на долю убогих, жёстко порицались. Отношение к сиротам и убогим как к Божьим людям, зафиксированное в исповедных текстах, помогает понять социальную природу юродства в средние века. Обращает внимание то, что наравне с убогими к беззащитным категориям людей отнесены вдовы, а со второй половины XVI в. – священники и монашествующие. В текстах второй половины XVI в. и более поздних осуждается также насилие над животными – бесцельное и бездумное битье и убийство собак, домашнего скота.

Особое внимание уделяется отношениям в семье: поведению с родителями и детьми, взаимоотношениям супругов. При этом наиболее древние и распространённые вопросы касались отношений взрослых детей (кающихся) с родителями. Статьи, касающиеся обращения с детьми – побоев, ругани, появляются сравнительно поздно, лишь со второй половины XVI в. Примерно в это же время создаются специальные исповедные тексты для детей и подростков; в конце XVI в. возникают отдельные тексты для других возрастных групп – девиц и холостяков, женатых и вдовцов. Только во второй половине XVI – начале XVII в. в русском обществе осознаются возрастные и семейные особенности различных социальных групп. Тогда же дети получают признание как особая группа, находящаяся в зависимости от взрослых, нуждающаяся в защите, имеющая собственные склонности и возрастные особенности.

Статьи, посвящённые кражам, свидетельствуют о существовании мародёрства: ограблении могил, краж во время пожаров. Пристальное внимание в исповедных текстах уделено сознательному нарушению крестного целования – одного из важнейших способов принесения присяги или официальной клятвы. Нарушение крестного целования со стороны официальных лиц – судей, вельмож часто оказывалось связано со взяточничеством. В исповедных текстах немало вопросов посвящено различным способам приобретения дохода. Так мы узнаем, что женщины обладали значительной финансовой самостоятельностью и, по крайней мере в XVI в., могли давать деньги в рост, содержать питейное заведение или публичный дом. Однако исповедные тексты не донесли ни одного упоминания о занятиях женщин торговлей; исключено было для женщин непосредственное участие в управлении государственными делами, хотя косвенно, через своих мужей, они оказывали влияние на происходящее в государстве. Исповедные тексты сохранили сведения о закрепощении людей в конце XVI в., о продаже в рабство пленных и детей. Ряд вопросов посвящён обращению с челядью, отказу кормить и одевать челядь, платить по найму, что приводило к кражам и самоубийствам среди зависимого населения.

Большое количество вопросов говорит о верованиях: обращении к «волхвам» и «бабам», о различных способах колдовства, о вере в демонических существ и в приметы, о календарных обрядах и гаданиях. Сравнение сходных статей в разных текстах позволяет сделать выводы о природе отдельных гаданий и магических приёмов. Наблюдение за динамикой статей о колдовстве в исповедных текстах позволяет выделить несколько рубежей в истории России, для которых характерен всплеск увлечения магией. Так, в середине XVI в. в исповедных текстах появляются и широко распространяются статьи, повествующие о верованиях, характерных для Балкан. Сопоставив это с известиями о распространении в то же время переводных гадательных книг, пришедших из южнославянских стран, можно уверенно сказать об увеличении интереса к магии в середине XVI в.: к «новым» гаданиям, магическим знаниям, демоническим существам. При этом новые веяния шли не из среды неграмотных русских крестьян, а из среды книжников, увлекавшихся переводной литературой, и из книг, а не от отцов и дедов, узнававших о верованиях, характерных для чужих земель. Это явление в XVI в. можно назвать всплеском неоязычества. Сходный процесс можно было наблюдать на рубеже XIX–XX вв. и в конце XX в., когда через русскую интеллигенцию начинало так же бурно распространяться увлечение «новыми» магическими знаниями. Другой рубеж приходится на начало – середину ХVII в., когда с ростом посада все большее значение приобретают развлечения и гадания, характерные для городской среды. Так, в текстах ХVII в. существенно возрастает число вопросов, посвящённых календарным обрядам и гаданиям, связанным с днём Ивана Купалы, святками, Крещением, масленицей и Великим постом.

Существенны сведения исповедных текстов о развлечениях, характерных для XVI–XVIII вв., о своеобразной смеховой культуре средневековья. В отдельных текстах подробно перечисляются различные музыканты, актёры, игрища, устраивавшиеся во время праздников, например неоднократно называется борьба и конские бега. Широкое распространение имело увлечение охотой, которой занимались даже священники; однако охота осуждалась, поскольку добычей служили затравленные или задавленные собаками звери, мясо которых («звероядину» и «давленину») по церковным канонам запрещалось употреблять в пищу.

В исповедных текстах преобладают вопросы о конкретных ситуациях и происшествиях и редко затрагиваются отвлечённые понятия, связанные с «грехами духа»: уныние, гордыня, зависть или ревность. Относительно поздно, со второй половины XVI в., возникают специальные вопросы об ортодоксальности веры кающегося, его согласии с основами православного вероучения: учением о Троице и Богородице, почитанием креста и икон. Лишь в ХѴII в. появляется требование на исповеди наизусть прочитать Символ веры; позже духовники начинают проверять, как кающийся слагает крестное знамение, знает ли некоторые другие молитвы. Запрет работать в воскресные дни впервые встречается в исповедных текстах второй половины XVI в., но чётко формулируется лишь в ХѴІII–XIX вв.

Особое место занимают исповедные тексты для вельмож, зарождавшиеся с конца XV в. и окончательно выделившиеся в особую категорию в первой половине XVI в. Лейтмотивом этих текстов, создававшихся в тесной связи с памятниками светской законодательной мысли, является представление о вельможах как о слугах государевых, во всем выполняющих волю государя. В то же время в текстах подчёркивается зависимое положение и беззащитность челяди. Появление подобных текстов, рисующих сложную систему социальных и административных отношений в государстве, свидетельствует о том, как оценивали современники место и роль разных социальных групп. В начале ХѴII в. возникают специальные тексты для «торговых людей» и «поселян», изображающие быт и занятия купцов и крестьян. Известен исповедный текст XIX в., предназначенный для исповеди самоедов – северных народностей, христианизированных в этот период. Составитель текста особенно подробно останавливается на верованиях самоедов, особенностях их быта.

Наконец, ещё одна значительная группа представлена старообрядческими исповедными текстами. Наиболее ранние из них относятся к концу ХѴІII в.; в ХVII-первой половине ХVІII в старообрядцы пользовались старопечатными изданиями. Старообрядческие тексты конца ХVІII – XIX в., составленные на основе чинов исповеди из до никоновских изданий, дополнены множеством новых вопросов и мелких деталей, говорящих о быте этой части русского общества. Особенно интересен сборник, описанный Г. В. Маркеловым, в котором множество небольших текстов адресовано отдельным слоям общества: ремесленникам и учителям, нищим и иконописцам, духовникам и слугам и мн. др.¹³¹⁰ Старообрядческие исповедные тексты, для которых характерно причудливое сочетание архаических черт, заимствованных из средневековых памятников, с реалиями XIX в., открывают перед читателем своеобразие старообрядческой культуры.

Развитие покаянной дисциплины шло в тесной связи с развитием общественного самосознания русского общества, с развитием русской государственности. Создатели покаянных текстов чутко реагировали на общие процессы, проходившие в русском государстве: постепенное изменение отношения к службе в конце XV–XVI в., всплеск интереса к книжной культуре и магии в XVI в., появление новых Судебников 1497 и 1550 гг. Изменения в покаянной дисциплине становятся понятны в контексте общеисторических процессов XIV–XIX вв. Исповедь в России существовала и до XIV в., но именно в XIV в. начинается становление русской покаянной дисциплины, отличной от заимствованных греческих и южнославянских текстов. XIV век – это время собирания русских земель, когда назревало стремление к независимости и внешней, от татарского ига, и духовной. В XIV в. вырабатывается поминальная дисциплина,¹³¹¹ в основе которой – представление о единстве сонма живых и усопших русских людей, предстоящих Богу. В это же время развивается и покаянная дисциплина. Русских духовников перестали удовлетворять покаянные тексты, освящённые авторитетом византийских святых отцов (чины исповеди в большинстве своём имели надписания, приписывающие авторство Иоанну Постнику или Иоанну Дамаскину); вырабатывается и распространяется собственный метод совершения исповеди. Постепенно русскими людьми осознавалась ценность и независимость своей духовной культуры, обусловившие отказ от Флорентийской унии в начале XV в.

Разработка новых методов исповеди в XIV–XV вв. имела огромное значение для истории русской культуры. Исповедные тексты чётко регламентировали, что дозволено и что недопустимо. В более ранний период этические нормы поведения и жизни были зафиксированы только в Кормчих и епитимийных сборниках, доступных лишь узкому кругу читателей – отдельным монахам и священникам. С появлением исповедных вопросников они начинают оказывать влияние на самый широкий круг людей – от книжников-духовников до неграмотных мирян: мужчин, женщин и детей – всех, кто приходил на исповедь. Исповедные тексты исподволь создавали культуру и этические нормы русского народа, прививая духовным детям определённое отношение к тем или иным поступкам. В основу многих исповедных вопросов легли переводные тексты, составленные отцами церкви, и через исповедь люди знакомились с основами христианского вероучения. Однако следует учитывать, что покаянные тексты говорят о воззрениях узкой группы общества. Составителями их были монахи и священники, духовники и книжники, и те границы недопустимого, которые обозначены в исповедных текстах, часто отражают не просто мужскую культуру, но культуру людей церковных. Именно поэтому важно изучение покаянных текстов, на которых воспитывался русский народ в течение нескольких веков: ведь в этих текстах берут начало многие явления в русском обществе XVIII – начала XX в.

Не меньшую важность имело влияние традиционных обычаев и верований на исповедные тексты. Духовники-составители покаянных текстов не со стороны наблюдали традиционную культуру, а были её носителями и дополняли свои тексты вопросами, отражавшими особенности обычаев, представлений и верований русских людей. Традиционная, «дедовская» культура пронизывала исповедные тексты. Так, через вопросы, изложенные письменно и произнесённые устно во время исповеди, участниками действия – духовниками и кающимися медленно осознавались нравственные воззрения и этические нормы того общества, в котором они жили. Традиционная массовая культура начинает осознаваться и «признаваться» самими её носителями через слово. Встречая в исповедных текстах «новые» статьи, исследователь часто вынужден отмечать, что речь идёт не о новом явлении в русской жизни, а об осознании давнего, но до той поры не получавшего оценки явления Такое осознание, даже с негативной оценкой, в конечном счёте приводило к признанию той или иной стороны русской жизни. Так, в вопросниках для жён вельмож, появившихся в конце XVI в., осуждаются жены, подговаривающие мужей против государя, советующие брать подкуп или осуждать невиновных. Появление таких текстов, несмотря на негативную оценку, свидетельствует о признании влияния женщины, её значимости в социальной жизни. В свою очередь отсутствие подобных текстов в более ранний период говорит не о том, что раньше жены не оказывали влияния на мужей, а о том, что именно во второй половине XVI в. начинает осознаваться место и роль женщин в обществе.

Разнообразие исповедных текстов первоначально создаёт впечатление хаотичности в развитии покаянной дисциплины. Однако это неверно. Действительно, мелкие изменения в отдельные тексты могли вноситься простыми переписчиками и безвестными приходскими духовниками, списывавшими требники для собственной надобности. Но в целом развитие исповедных текстов связано с наиболее авторитетными центрами древнерусской книжности и духовничества. Первые русские исповедные вопросники, ставшие краеугольным камнем для развития покаянной дисциплины на Руси, создаются и распространяются в Новгороде – одном из центров духовной и общественной жизни средневековья. В XIV в. шёл поиск новых форм исповеди, новых текстов; один из наиболее оригинальных чинов, включивший в себя исповедные тексты разного происхождения, адресован боровскому князю и, возможно, создавался княжеским духовником специально для княжеской семьи. Книгописец Ефросин, одна из наиболее видных фигур среди книжников XV в., переписывал и, возможно, редактировал исповедные вопросники. Тексты, включённые Ефросином в энциклопедические четьи сборники, предназначены не для богослужебной практики, а для знакомства читателя с новым видом текстов.

Конец XV–XVI век – время окончательного объединения русских земель, централизации государства, когда разрабатываются новые своды законов – Судебники 1497 и 1550 гг. Эти процессы отразились и в покаянной дисциплине. Светское законотворчество спровоцировало появление нового вида исповедных текстов, обращённых к вельможам. Исповедные тексты не только рассматривают те же вопросы, что и Судебники и крестоцеловальные записи (как убедительно показал Б. Н. Флоря),¹³¹² но имеют прямые отсылки к Судебникам и указам великих князей. Новые взгляды и представления, выражавшиеся в светских законодательных памятниках, находили отражение в исповедных текстах с отставанием примерно в полстолетия: так новые идеи постепенно входили в сознание русских людей. Покаянные тексты показывают, как в период социальных перемен общественное сознание в течение двух поколений меняло свои стереотипы. Речь идёт не только о текстах для вельмож. Реформа монастырей в начале XVI в., в ходе которой были запрещены совместные монастыри для иноков и монахинь, привела через несколько десятилетий, во второй половине XVI в., к появлению специальных текстов для исповеди инокинь. Выделение новых возрастных категорий кающихся – детей, девиц и холостых, вдовцов также свидетельствует об изменении отношения в обществе к этим группам людей, осознании их особого положения и роли в социуме. Об изменениях в общественном сознании говорит и появление новых вопросов. Так, рост городской среды, расцвет своеобразной посадской культуры в XVII в. выразились не только в создании смеховых произведений, но и в исповедных текстах, которые изобилуют вопросами о развлечениях, характерных для массовых городских гуляний XVII в. Городская культура занимает центральное место в исповедных текстах ХѴII–XIX вв.

Централизационные процессы, характерные для XVI в., захватили и покаянную дисциплину. В XVI – первой половине XVII в. готовится унификация церковного богослужения – медленный процесс, начавшийся с подготовки новых и сверки старых переводов Максимом Греком и закончившийся никоновской реформой. Постепенное объединение и централизация церкви в XVI в. в рамках единого государства подготовили учреждение патриаршества – одно из ключевых событий в церковной и государственной жизни России конца XVI в., которое не могло не повлиять на развитие покаянной дисциплины. Патриаршество определило окончательную независимость русской церкви, и тем острее встала необходимость унификации богослужения. Эту проблему пытались решить при подготовке печатных богослужебных книг, в том числе требника. Действительно, после появления печатных книг количество рукописных требников и богослужебных сборников резко сократилось; существенно уменьшилось число новых исповедных текстов, появлявшихся в рукописной традиции. Однако и в XVIII в. продолжали составляться компилятивные исповедные тексты с использованием русских и западных рукописей и печатных книг, включая «Духовный регламент». Несмотря на компилятивный характер, такие тексты представляют немалый интерес, поскольку свидетельствуют о том, как понимали люди в XVIII в. место и роль исповеди и церкви в регулярном государстве. Так, в одном из исповедных текстов указываются гражданские наказания за некоторые грехи: составитель, очевидно, рассматривает исповедь как вспомогательный аппарат для управления централизованным государством.

В ХVII в. все большую заинтересованность в богослужебных рукописях начинают проявлять люди, облечённые светской властью. Записи XVII в. на рукописях свидетельствуют о собирании богослужебных книг царской семьёй, о централизованных запросах из светских и духовных учреждений – Мастерской палаты. Казённой палаты, Духовного приказа, в которые выписывались наиболее ценные и интересные книги и где они часто оставались. В XVII–XVIII вв. значительно расширяется в социальном смысле круг владельцев и читателей богослужебных книг. Ими становятся думные дьяки, стрельцы, бояре, недельщики, в XVIII в. купцы и крестьяне, которые порой покупали богослужебные книги вскладчину.

Покаянная дисциплина, зарождавшаяся в XIV в. в рамках монастырской культуры, к XVII–XVIII вв. вышла за рамки богослужебной практики, став принадлежностью общей культуры самых разных слоёв населения – от царей до стрельцов и крестьян. Если в ранний период исповедные тексты создавались преимущественно людьми, принадлежавшими к культурной элите, и служили средством нравственного воспитания приходящих на исповедь, то в более позднее время создание исповедных текстов стало одним из способов осмысления социальной структуры общества и места отдельного человека в нем. Различные этапы развития покаянной дисциплины на Руси отражают этапы развития самосознания русского общества.