Глава XI

Если когда-либо существовал город, который, по-видимому, мог презреть все предсказания относительно его падения, так это был Вавилон. Он был в течение долгого времени самым знаменитым городом в целом свете⁶⁴³. Его стены, которые причислялись к чудесам света, казались скорее оплотом природы, чем произведением человека. Храм Ваала, имевший милю в окружности и фарлонг (furlong равняется ¹/₈ англ. мили) в вышину, висячие сады, которые, возвышаясь друг над другом последовательными террасами, равнялись высотой со стенами плотины, коими удерживался Евфрат в своих берегах, сто медных ворот и близлежащее искусственное озеро, все это представляет многие из самых могучих дел человеческих, сосредоточенных на одном пункте⁶⁴⁴. Однако, в то время, когда он находился в полном своем могуществе, и согласно с самыми точными хронологами за 160 лет до той поры, как нога неприятеля вступила в него, глас пророчества произнес приговор над могущественным и непобедимым Вавилоном. Ряд веков обратил его постепенно в прах, и постепенность его падения продолжается до тех пор, пока он, наконец, не сделался добычей совершенного разрушения. В то время, когда Вавилон великий был окружен только одним великолепием, Вавилон падший был уже изображен точно так как, каждый путешественник ныне описывает его развалины. Относящиеся к нему пророчества могут быть рассматриваемы в последовательной связи от самого раннего до позднейшего периода их исполнения.

Неимоверное плодородие Халдеи, которая удерживала также имя Вавилонии до начала христианской эры⁶⁴⁵, соответствовало величию Вавилона. Она была плодоноснейшей областью на целом Востоке⁶⁴⁶. Вавилония представляла одну обширную равнину, украшенную и обогащенную Евфратом и Тигром, от которых, как и от многочисленных каналов, пересекавших страну от одной реки до другой, вода была проведена трудом рук человеческих и гидравлическими машинами⁶⁴⁷ к полям, производившим в этом теплом климате и на этой неистощимой почве такое плодородие, что ни в древние, ни в новейшие времена неизвестно ничего подобного. Геродот утверждает, что он не знал, как изобразить удивительное плодородие, которому только очевидцы могли поверить, и говорит, хотя он и писал на языке Греции, которая была также очень плодородная страна, что его описание того, что он действительно видел, покажется неправдоподобным. По мнению его, а также Страбона и Плиния, Вавилония была из всех стран самая плодородная в отношении производства разного рода хлеба, так как почва, по его словам, никогда не производила менее сам-двести, а это урожай в наших холодных странах едва ли вероятный, хотя Страбон, первый из древних географов, также одного мнения с отцом истории, раз сказывая, что он достигал даже до-сам триста, и что самое зерно огромной величины⁶⁴⁸. Халдея, завоеванная Персией, считалась благороднейшей областью персидской монархии⁶⁴⁹. Она доставляла не только лошадей для войска, но содержала сверх того около семнадцати тысяч лошадей для личного употребления государя. Платимые Халдеей налоги (включая, может быть, и Сирию) для содержания царя и его армии, составляли третью часть всего того, что собиралось во всех вообще персидских владениях, которые в это время простирались от Геллеспонта до Индии⁶⁵⁰. Геродот случайно упоминает, что в соседстве Вавилона были четыре больших города.

Таково было богатство Халдеи, что она не обеднела от первого завоевания и от конечного истребления её столицы; но одна столица возникала после другой в земле халдейской, когда Вавилон перестал быть гордостью царств. Знаменитый город Селевкия, коего развалины свидетельствуют о прежнем его величии, был основан и построен Селевкием Цикатором, царем ассирийским, одним из преемников Александра Великого, в 293 году до Рождества Христова, три столетия спустя после пророчеств Иеремии. В первом веке христианской эры он заключал в себе шестьсот тысяч жителей⁶⁵¹. Цари парфянские перенесли столицу в Ктезифон, на противоположный берег Тигра, где они имели пребывание свое зимой; и этот город, прежде деревня, сделался велик и могуч⁶⁵². Шесть столетий после позднейшего из предсказаний, Халдея могла хвалиться также и другими большими городами⁶⁵³, как Артемита и Ситацене, кроме многих других. Когда в нее вторгся Юлиан, она была, как описывает ее Гиббон, плодородной страной. И в периоде равномерно отдаленном от времен пророков и от настоящих дней, в седьмом столетии, Халдея представляла чрезвычайное великолепие в царствование Хозроя. Его любимое местопребывания, город Артемита или Дестагеред, лежал за Тигром, около шестидесяти миль к северу от столицы (Ктезифона). Близлежащие пастбища, говоря словами Гиббона, были покрыты стадами и пастухами, зверинец был наполнен фазанами, павлинами, строусами, сайгами, дикими кабанами, львами и тиграми Девятьсот шестьдесят слонов содержалось для употребления великого царя; его палатки и багаж везлись в поход двенадцатью тысячами больших верблюдов и восемью тысячами меньших, а царские конюшни были наполнены шестью тысячами мулов и лошадей. Шесть тысяч часовых последовательно держали караул перед воротами дворца, а служба внутри покоев была отправляема двенадцатью тысячами рабов. Различные сокровища из золота, серебра, драгоценных камней, шелка и ароматических веществ, слагались в сто подземельных подвалов⁶⁵⁴. В восьмом столетии города Самара, Гороуние и Джассерик, составляли, так сказать, одну улицу в двадцать восемь миль. Запустение Халдеи, пересекаемой Тигром и Евфратом, с её богатой почвой и теплым климатом менее всего могло прийти на мысль человеку, ибо до нынешнего дня не может быть сомнения в том, что страна эта, если б были приняты надлежащие меры, была бы легко доведена до высокого состояния обработанности.⁶⁵⁵

Пророчества относительно Вавилона и земли халдеев многочисленны, и длинный ряд веков послужил к тому, чтобы подтвердить их исполнение в каждой отдельной подробности и довести их до совершенного окончания. Приговоры неба не случайны, но верны, они не произвольны, но справедливы. И они были произнесены против вавилонян и обитателей Халдеи единственно только по причине их идолопоклонства, тирании, угнетения, гордости, алчности, пьянства, вероломства и других нечестий. Идолопоклонство их было такое зверское, имя религии употреблялось ими для удовлетворения своих страстей в такой мере, что самые гнусные поступки, бывшие у них общими, составляли принадлежность некоторых из религиозных их обрядов, о коих даже языческие писатели могли говорить не иначе как в выражениях негодования и отвращения. Хотя они и были богато наделены дивными благословениями, однако слава Господа не ставилась халдеями ни во что, и вот вся слава человека, каковой была покрыта равнина шинарская, обратилась как вследствие естественного хода вещей, так и наказания за господствовавшие у них пороки и беспрерывные, но разнообразные преступления, в развалины и в крайнее опустошение, и притом так, как об этом событии от самого начала изрек глагол Господень. (Ибо чей же это был глагол, если не Его)?

Бремя Вавилона, которое видел Исаия, сын Амосов. «Слышен шум на горах, как от великого многолюдства, слышно волнение царств, народов собравшихся, Иегова воинств осматривает выступившее к сражению воинство. Пришли из отдаленной страны, от конца неба, Иегова и орудие гнева Его, чтобы погубить всю землю. Се, наступает день Иеговы, лютый и исполненный ярости и гнева пылающего, чтобы сделать землю пустыней, и грешников её истребить с неё. И тогда, как разогнанные козы и как овцы, которых никто не загоняет, всяк обратится к своему народу, и всяк побежит в свою землю. Всяк, кто попадется, будет пронзен, и всякий, кого схватят, падет от меча. Се, возбуждаю против них мидян, не уважающих серебра, и не пристрастных к золоту. И сразят юношей луки; и плод древа не будет помилован; око их не пощадит сынов. И Вавилон, краса царств, великолепие славы халдеев, будет ниспровержен Богом, как Содом и Гоморра. Не будет населен никогда; и от рода в род не будет жителей в нем. И не раскинет там аравитянин шатра своего, и пастухи со стадами не будут покоиться там. И будут жить там дикие кошки; и дома их будут наполнены филинами; и поселятся там строусы, и косматые будут скакать там. И будут выть волки в чертогах их и шакалы в домах увеселительных⁶⁵⁶. Тогда ты произнесешь притчу сию на царя вавилонского, и скажешь: «Как умолк мучитель, пресеклось грабительство. В преисподнюю низвержены великие твои, шум гуслей твоих; над тобой подстилается гнилость, и черви покрывают тебя. Так, ты низвержен в шеол; в глубины преисподней могилы. А ты повержен вне гробницы своей, как негодный сук, покрыт убитыми, сраженными мечем, которые пойдут в каменные могилы, ты, как растоптанный труп. И восстану на них, говорит Иегова воинств, и истреблю имя Вавила, и весь остаток и род и племя, говорит Иегова. И превращу его в жилище ежей, и в лужи вод; и глубоко зарою его во рве погибели, говорит Иегова воинств⁶⁵⁷. Пал, пал Вавилон, и все идолы богов его лежат на земле разбитые⁶⁵⁸. Который бездне говорит: иссохни! и рекам твоим я повелеваю иссякнуть», который говорит Киру: «Пастырь Мой, и он исполнит всю волю мою, и скажет о Иерусалиме: «да будет построен», и о храме: «да будет основан!» царей разрушу, отверзу пред ним врата, и гради не затворятся⁶⁵⁹. Падет Вил и проч.⁶⁶⁰ Сойди и сядь на прах девица, дщерь Вавилона; сядь на землю, будь без престола, ты дщерь халдеев: ибо уже не будут называть тебя чувствительной и нежной. Сиди молча, и пади во мрак, дщерь халдеев: ибо уже не будут называть тебя госпожой царств. И говорила: «вечно буду владычицей», а не представляла сего в уме своем, о последствии сего не думала. Но ныне выслушай сие, изнеженная, жившая беспечно, говорившая в сердце своем: «я – и подобной мне нет еще; не буду сидеть вдовой и не узнаю сиротства». И внезапно, в один день, придет к тебе и то и другое; сиротство и вдовство, во всей полноте придет на тебя, несмотря на все твои чародеяния и на волшебства твои премногие. Ибо ты надеешься на злодеяния свои и проч. И постигнет тебя злосчастие, которого зари ты не предвидела: и нападет на тебя горе, от которого освободиться не можешь, и внезапно придет на тебя пагуба, какой ты не знала»⁶⁶¹.

«И посещу землю халдейскую, и превращу ее в пустыню вечную. И совершу над той землей все слова Мои, которые Я говорил о ней, все написанное в сей книге, что Иеремия пророчески изрек на все народы. Ибо и их поработят многочисленные народы и цари великие; и воздам им по их поступкам и по делам рук их⁶⁶². Слово, которое изрек Иегова на Вавилон, на землю халдейскую через пророка Иеремию. Объявите у народов, и разгласите и поднимите знамя, разгласите, не скрывайте, скажите: взят Вавилон, посрамлен Вил, повержен Лиродах, посрамлены истуканы его, повержены идолы его. Ибо выступил на него народ от севера; он превратит землю его в пустыню, и не будет на ней жителя, ни человека, ни скота, разбегутся, уйдут⁶⁶³. Ибо вот я возбудил и веду на Вавилон сонм народов великих от земли северной, и выстроятся против него; тогда он будет взят; стрелы у них как у искусного воина не возвратятся напрасно. И предана будет Халдея на разграбление, все разграбляющие ее будут сыты, говорит Иегова. Вот будущность народов: пустыня, земля засохшая, и степь. От негодования Иеговы она сделается необитаемой; и вся она будет пуста; всяк, проходящий мимо Вавилона ужаснется и свиснет смотря на все раны его⁶⁶⁴. Пали укрепления его, рушились стены его, ибо это мщение Иеговы, мстите ему; как он поступал, так поступайте и с ним. Истребите из Вавилона и сеющего и владеющего серпом во время жатвы; от губительного меча всяк возвратится к народу своему и всяк убежит в землю свою⁶⁶⁵. Иди на нее, на землю сугубого противления, и на жителей земли казнимой; истребляй и предавай проклятию все за ними, говорит Иегова, шум брани на земле и великое разрушение. Как сломился и раздробился молот всей земли! Как сделался предметом ужаса Вавилон среди народов! Я ловил тебя и ты пойман, Вавилон, и еще так что ты не знал; ты найден и схвачен; потому что против Иеговы нашел войной. Открыл Иегова оружейное хранилище свое, и взял из него орудие гнева Своего, потому что у Господа Иеговы воинств есть дело на земле халдейской. Идите в нее от конца земли, растворите житницы её, попирайте ее как кучи хлеба, и положите проклятие на нее, чтобы у ней остатка не было⁶⁶⁶. Слышен голос бегущих и спасающихся из земли вавилонской, чтобы подать весть Сиону о мщении Иеговы Бога нашего, о мщении за храм его. Созовите к Вавилону стрельцов всех напрягающих лук, расположитесь вокруг него, чтобы не было спасения, заплатите ему по делам его; как он поступал, так поступите и с ним; ибо он гордо восстал против Иеговы, против Святого Израилева. За то падут юноши его на стогнах его, и все воины его истреблены будут в тот день, говорит Иегова. Се, иду на тебя, гордыня, говорит Господь, Иегова воинств; ибо пришел день твой, время посещения твоего. И споткнется гордыня и упадет, и никто не поднимет его; и зажгу огнь в городах его и пожрет все вокруг его⁶⁶⁷. Меч на халдеев, говорит Иегова, и на жителей Вавилона, и на князей его и на мудрецов его. Меч на лжепророков, чтоб они обезумели, меч на воинов его, чтоб они пали. Меч на коней его, и на колесницы его, и на все разноплеменное войско среди его, чтоб они были как женщины, меч на сокровища его, чтоб они были расхищены. Засуха на воды его, чтоб они высохли; ибо это земля истуканов, и хвалясь страшилищами, они безумно хвалятся. За то поселятся там дикие кошки с гиенами, и будут жить на ней строусы, и не будет уже иметь жителей никогда и не будет населен в род и род. Как ниспровержен Богом Содом и Гоморра, и соседи их, говорит Иегова, так и тут ни один человек не будет жить, и не будет пребывать на ней сын человеческий. Се, один народ от севера, и народ великий, и цари великие поднимаются от краев земли. Держат в руках лук и копье; они свирепы и немилостивы; голос их шумен как море; сидят на конях, выстроились как один человек, чтобы сразиться с тобой, дочь Вавилона. Услышал царь вавилонский известие о них, и опустились у него руки; боли схватили его, муки, как родильницу. Вот он идет как лев с прекрасных берегов Иордана на скотный двор, на твердыню; так Я заставлю их торопливо бежать из неё; и кто избран, тому вверю ее; ибо кто как Я? и кто позовет меня к ответу? и кто пастырь такой, который бы устоял передо мной? Итак, выслушайте определение Иеговы, какое он положил о Вавилоне, и мысли его, какие Он намерен выполнить над землей халдейской; истинно говорю, повлекут их как самых слабых овец; истинно говорю, пошедший на них опустошит скотный двор. И пошлю на Вавилон веятелей, и развеют его и опустошат землю его, как обступят его кругом в день бедствия. Пусть стрелец напрягает лук на того, кто любил напрягать лук и на величавшегося броней своей; и не жалейте юношей его, и изреките проклятие на все войско его. И пусть падают убиенные на халдейской земле и пронзенные на стогнах его. Вдруг упал Вавилон и расшибся; рыдайте о нем; возьмите бальзама для раны его, может быть, он исцелеет. Врачевали мы Вавилон, но не исцелел, оставьте его, и пойдем всяк в свою землю, потому что дело его достигло небес и дошло до облаков⁶⁶⁸. Иегова возбудил дух царей мидийских, потому что он имеет мысль о Вавилоне истребить его, и пр. О ты, живущий у вод великих, богатый сокровищами! пришел конец твой, мера хищничества твоего полна. Клянется Иегова воинств душой своей: истинно говорю, что наполню тебя людьми как саранчой и кинутся на тебя с воинским криком⁶⁶⁹. Се, Я иду на тебя гора губительная, говорит Иегова, разоряющая всю землю; и простру на тебя руку Мою, и отвергну тебя от скал и сделаю тебя горой обгорелой. Поднимите знамя на земле, трубите трубой среди народов, зовите на него народы, скликайте на него царства араратские, минойские и ашкеназские; поставьте вождя против него, ведите коней, как саранчу косматую. Трясется земля, и трепещет; ибо выполняются над Вавилоном намерения Иеговы превратить землю вавилонскую в пустыню необитаемую. Перестали ратники вавилонские сражаться, сидят в крепостях, истощилась сила их, сделались женщинами, жилища его жгут, затворы его сокрушены. Гонец бежит навстречу гонцу и вестник навстречу вестнику, чтоб донести царю вавилонскому, что город его взят со всех концов. И переправы захвачены; и воины приведены в отчаяние. Ибо так говорит Иегова воинств Бог Израилев: дщерь Вавилона как гумно в то время, когда молотят хлеб; еще немного, и наступит время жатвы его⁶⁷⁰. И осушу море его, и иссушу источник его. И будет Вавилон грудой развалин, жилищем шакалов, пустыней и посмешищем, не будет жителей в нем. Когда они разгорячат себя, приготовлю им пир и напою их, чтоб они повеселились и уснули вечным сном, и не пробуждались, говорит Иегова. Выступило на Вавилон море; он покрыт множеством волн его. Города его сделались пустыней, землей сухой, степью, землей, где не живет ни один человек, и где не ходит сын человеческий. Взгляну на Вила в Вавилоне, и исторгну из уст его проглоченное им и впредь не будут стекаться к нему народы, и стены вавилонские упадут. И когда в один год пойдет весть, и за ней в другой год весть, когда на земле будет смятение, владетель восстанет на владетеля. Посему, вот приходят дни, когда я взгляну на идолов Вавилона; и вся земля его устыдится, и все убитые его будут лежать среди его, и пр.⁶⁷¹. И напою допьяна князей его и мудрецов его, области начальников его и градоначальников его, воинов его и уснут сном вечным и не пробудятся, говорит царь – Иегова воинств имя его. Так говорит Иегова воинств: широкие стены Вавилона до основания расстроятся, и высокие ворота его огнем сожжены будут: и так напрасно трудятся народы, и племена для огня мучат себя. И когда кончишь чтение сей книги, привяжи к ней камень и брось ее в глубину Евфрата, и скажи: так погрязнет Вавилон, и не восстанет после бедствия, которое я веду на него»⁶⁷².

Неприятели, которые должны были осадить Вавилон–трусость вавилонян–способ, каким город был взят, и все замечательные обстоятельства осады были предсказаны и описаны пророками так, как факты представлены древними историками.

«Иегова возбудил дух царей мидийских, потому что он имеет мысль о Вавилоне истребить его» и пр.⁶⁷³ Цари персидский и мидийский, побужденные общим интересом, охотно вступили в союз против Вавилона и единодушно вверили командование своими соединенными армиями Киру⁶⁷⁴, своему родственнику и предполагаемому наследнику их обоих. Но взятие Вавилона предназначалось не одним только этим царствам: другие народы должны были сделать нашествие на него.

«Поднимите знамя на земли; трубите трубой среди народов, зовите на него народы, скликайте на него царства араратские, ашкеназские. Ибо вот я возбудил, и веду на Вавилон сонм городов великих от земли северной» и пр.⁶⁷⁵. Кир победил армян, которые восстали против Мидии, пощадил их царя, обязал их снова вступить в подданство её и присоединил их армию к своей собственной⁶⁷⁶. Он принял гирканцев, которые восстали против Вавилона, как союзников мидян и персов⁶⁷⁷. Он победил соединённые силы вавилонян и лидян, взял Сарды с Крезом и со всеми его богатствами, пощадил его жизнь после того как он был уже на костре, возвратил ему его семейство и хозяйство, принял его в число своих советников и друзей и приготовил таким образом лидян, над коими он царствовал и которые были прежде в союзе с Вавилоном, к нашествию против него⁶⁷⁸. Он поразил также фригян и каппадокийцев и присоединил их армии к своим возраставшим силам⁶⁷⁹. И последовательными союзами и завоеваниями, провозглашением свободы рабов, человеколюбивой политикой, высоким искусством, чистым и благородным бескорыстием и необыкновенным великодушием, он изменил в течение двадцати лет союз, составленный царем вавилонским против мидян и персов, коих соединения он страшился, в союз тех же самых народов против того же Вавилона, и, таким образом, знамя было поднято против Вавилона во многих землях, царства были созваны, приготовлены и соединены вместе против него, и собрание великих народов с севера, с включением араратского и мидийского, большой и малой Армении, и ашкеназскаго, или, согласно с Бокгартом, Фригии, было подвигнуто к восстанию и к походу против Вавилона. Без их помощи, и до подчинения их своей власти, он бы напрасно покушался победить Вавилон; но соединенными силами город был взят, хотя более хитростью, нежели силой.

«Держат в руках лук и копье; сидят на конях. Пусть стрелец напрягает лук на того, кто любил напрягать лук». «Они сидели на конях». У Кира было сорок тысяч персидских всадников; кроме того, много коней, отнятых у пленников, было роздано союзникам, и Кир явился перед Вавилоном с множеством коней⁶⁸⁰; а также с множеством людей, вооруженных луками и копьями⁶⁸¹.

Едва успел Кир подойти к Вавилону с приготовленными и собранными им народами, в надежде открыть какое-либо слабое место, как исследовал и объехал стены, в сопровождении своих главных полководцев и друзей, поставив наперед для этой цели всю свою армию вокруг города⁶⁸². Они расположились лагерем вокруг него.

Увидев тщетность своей попытки открыть хотя бы одно для нападения удобное место, и находя, что приступом невозможно было завладеть стенами столь крепкими и столь высокими, Кир опасался, чтобы армия его от слишком растянутой и, следовательно, ослабленной линии не подвергалась опасности в случае нападения вавилонян. Стоя в средине своей армии, он приказал, чтобы тяжело вооруженные люди двинулись с каждого фланга к центру, и так как конные и легко вооружённые войска стояли ближе и тронулись наперед, а фланги были закрыты, то самые храбрые войска заняли, таким образом, фронт и арьергард, а наименее благонадёжные стояли в середине⁶⁸³. Такое расположение армии, по мнению Ксенофонта, который сам был весьма искусный генерал, было очень выгодно как для сражения, так и для предупреждения бегства; между тем как христианин может здесь видеть исполнение одного предсказания за другим. Ибо, так как они стояли таким образом лицом к стенам в правильном порядке, а не как беспорядочный, непривыкший к дисциплине неприятель, хотя и составленный из различных народов, то они и стали в боевой порядок против Вавилона каждый отдельно и все вместе.

Ров был прокопан вокруг города, башни были воздвигнуты, Вавилон был осажден, армия была разделена на двенадцать частей, чтобы каждая в течение года по очереди караулила целый месяц, и хотя приказания и были даны Киром, однако, приговор Господа Вседержителя был ими бессознательно исполнен: да не убежит ни един из него».

«Перестали ратники вавилонские сражаться, сидят в крепостях, истощилась сила их, сделались женщинами»⁶⁸⁴. Вавилон был млатом всей земли, коим народы были разбиты в куски и царства разрушены. Он заставил бояться силы своего оружия самые отдалённые страны и отводил народы в плен. Но он устрашился, согласно глаголу Бога Израилева, когда народы, подвигнутые Им против него, стояли в боевом порядке перед его стенами. Робость вавилонян, столь ясно предсказанная, была именно предметом негодования и обвинения со стороны их неприятелей, которые тщетно старались вызвать их на сражение. Кир предложил их монарху поединок, но также напрасно⁶⁸⁵, «и опустились руки у царя вавилонского». Исчезло мужество, как у государя, так и у народа, и никто не думал спасать отечество от разорения. Они не делали вылазок против осаждавших и не старались их разъединить и рассеять даже и тогда, когда они окружали их стены и были сравнительно слабы вдоль растянутой линии. Все ворота были постоянно заперты, и «они сидели в своей ограде». Будучи не в состоянии возбудить в них мужество даже и тесной блокадой, ни вызвать их в поле, ни взлезть на огромные стены их, ни сломать часть их, или выбить крепкие медные ворота, Кир рассудил, что чем больше число их, тем легче голодом принудить их к сдаче, так как они отказывались от боя. Следствием этого было то, что он должен был простоять целые «два года», в надежде на случайный успех. Народ в Вавилоне так упал духом, что этот город, который обратил свет в пустыню, был долго осаждаем без всякого сопротивления. Но владея многими плодородными полями и провиантом на двадцать лет, вавилоняне издевались над Киром со своих неприступных стен, в которых они оставались⁶⁸⁶. Их разврат, нечестие и самоуверенность нисколько не уменьшились: они продолжали беспечно жить в удовольствиях, но могущество их не возвратилось, и великий Вавилон, не похожий даже на многие маленькие крепости и не окружённые стеной города, не сделал ни одного усилия, чтобы возвратить свою свободу, или избавиться от неприятеля.

Потеряв много времени и не имея никакого успеха в осаде, Кир начинал сильно беспокоиться и положение его сделалось весьма затруднительным, когда, наконец, возникла новая мысль: отвести течение Евфрата. Но это было дело нелегкое. Река имела четверть мили в ширину и двенадцать футов в глубину, а, по мнению одного из советников Кира, город был сильнее рекой, нежели своими стенами. Приступили к поспешному и трудному приготовлению для исполнения плана, но так, чтобы обмануть Вавилонян. Большой ров, который, по-видимому, предназначался для блокады, действительно им на время обеспеченной, был прокопан со всех сторон вокруг стен с намерением осушить Евфрат и по руслу его пройти в город, посреди которого он протекал. Когда все было готово для исполнения плана, Кир, разделив свою армию на два больших отряда, поставил один из них у входа реки в город, а другой у выхода, и поспешил с нестроевыми частями своего войска к озеру, выкопанному царицей вавилонской, и внезапно отвлек течение Евфрата. Лишь только вода перестала течь по обычному своему руслу, как Кир возвратился к своей армии, приказал бывшим около него сойти на осушенное дно реки⁶⁸⁷ и удостовериться в возможности прохода, а по получении им донесения, что план удобоисполним, приказание было дано осаждающей армии пройти по дну реки в город. «Засуха на воды его, чтоб они высохли. Меч на воды его, и постыдятся»⁶⁸⁸.

Каждое повеление Кира и каждое действие его армии, как рассказано у Геродота и Ксенофонта, показывают, как воля Господа и Его помышления были исполнены против Вавилона.

Отец истории выражает сомнение: была ли хитрость, которой открылась дорога в Вавилон, изобретением самого Кира, или кого-либо другого. Но история положительно утверждает, что тогда, как и в позднейший период, сети были расставлены Вавилову⁶⁸⁹.

Исполнение такого опасного предприятия требовало величайшей осторожности и правильности в движениях. Кир отдал приказ каждому персидскому капитану, имевшему в своей команде по тысяче человек как кавалерии, так и пехоты, быть на своем месте, и став сам лично во главе своих воинов, поставленных по два в ряд, велел и союзникам следовать за ним в обычном порядке⁶⁹⁰. И, таким образом, ожидая своей очереди, войска вошли в город стройными рядами, в предписанном наперед для каждого человека порядке. Что люди верхом на конях, в боевом порядке, шли против такого города как Вавилон, окруженного огромными стенами за исключением тех мест, где протекала между ними глубокая река, не последнее чудо осады. Но Кир, со многими тысячами своих конных воинов, и Александр впоследствии со своей дружиной греков были оба слуги Господа в исполнении предсказания. «Сидят на конях, выстроились как один человек, чтоб сразиться с тобой, дочь Вавилона».

Между тем как неприятельские войска таким образом входили тайком в Вавилон, пробираясь с помощью хитрости, подобно вору, положение их было самое критическое и опасное: ибо, если бы намерение было открыто и если бы ворота, которые вели от реки в город, были затворены, то они были бы захвачены, по словам Геродота⁶⁹¹ как сетью, и их истребление было бы, по-видимому, неизбежно, если бы не «слово», которое никогда не «ошибается» и не «око», которое «бодрствует над всем». Но вавилоняне, предавшись в эту ночь невоздержности в честь своего бога, не приняли мер предосторожности, и неприятель проник в город без всякого препятствия, ибо, хотя они этого и не знали, но пророчество было «чтоб отворялись для него двери и врата не были заперты».

Чтобы заставить свои войска проходить по улицам бодро и безбоязненно и не тревожиться страхом, что с кровель домов сделают на них нападение дротиками, Кир наперед объявил, что двери их из пальмового дерева покрыты горной смолой и могут быть легко зажжены факелами и горючими веществами, коими они, для этой цели обильно запаслись⁶⁹². «Пожжены суть селения; сотрены затворы его» К этому прибавлено.

«Гонец бежит навстречу гонцу, и вестник навстречу вестнику, чтоб донести царю вавилонскому, что город его взят со всех концов. И переправы захвачены, и болота выжжены огнем; и воины приведены в отчаяние».

Царь был в городе, но ему, все-таки, надобно было сказать, что он взят. Мнимая загадка, что послы будут бежать по различным противоположным направлениям, чтобы доставить в одно и то же место весть об одном и том же происшествии, объясняется тем, что неприятель вошел почти одновременно с обоих концов в Вавилон, между коими лежало пространство, по крайней мере, в восемь миль. Стараясь доставить с возможной поспешностью несчастную весть царю во дворец, находившийся почти в центре города, послы с каждой стороны должны были бежать, чтобы встретить друг друга, не зная, что одна и та же весть доставляется равно и тем и другим, и что их поспешность будет тщетная. Доказательство здесь не менее поразительно оттого, что оно умозаключительное, ибо легко себе представить, что такие вестники бежали, и что многочисленные факелы вторгшегося неприятеля горели не напрасно.

Река по своей ширине и глубине, по стенам и сильным укреплениям вдоль её берегов, почиталась защитой города, в чем она соперничала со стенами, если и не превосходили их. Но город был взят не только способом, в высшей степени нечаянным, но и в такое время, когда вавилоняне были к тому наименее приготовлены и когда всякое воздержание и всякая бдительность были отложены в сторону. Геродот рассказывает, по свидетельству жителей, что по причине обширности города и взятия его во время праздника, когда все обитатели предавались пляскам и неге, те из них, которые жили в самых крайних частях города, были в руках своих неприятелей прежде, нежели жившие в центре его могли узнать о том⁶⁹³. И хотя и может показаться невероятным, что, как рассказывает Аристотель, весть о взятии города не дошла до некоторых мест и на третий день, однако, такое показание усиливает доказательность предсказанного факта. Здесь не было тревоги извне, ни даже появления какого-либо врага. Ни одни ворота городских стен не были отворены; ни один кирпич не был тронут. Но как сети были расставлены против Вавилона, так он и был взят⁶⁹⁴. «И ты пойман, Вавилон и еще так, что ты не знал, потому что против Иеговы пошел войной. Ибо ты надеешься на злодеяния свои, мудрость твоя и ученость твоя, она сбила тебя с пути; и постигнет тебя злосчастие, которого зари ты не предвидела; и нападет на тебя горе, от которого освободиться не можешь, и внезапно придет на тебя пагуба, какой ты не знала. Никто не спасет тебя».

«Когда они разгорячат себя, приготовлю им пир и напою их, чтоб они повеселились и уснули вечным сном и не пробуждались, говорит Иегова. Поведя их как ягнят на заклание и проч. И напою допьяна князей его и мудрецов его, областеначальннков его и градоначальников его и воинов его и уснут сном вечным» и пр. Кир, избрав с намерением для исполнения своего плана время большого, годового вавилонского праздника, поощрял собранные войска свои войти в город тем, что в эту ночь общего порывания внутри стен, многие из жителей объяты сном, многие упоены и повсюду господствует смятение. Проникнув беспрепятственно в город, персы, убивая одних, заставляли бежать других, спешили ближайшим путем к дворцу и достигли его прежде, нежели какой-либо вестник успел сказать царю, что город взят. Ворота дворца, который был сильно укреплен, были заперты. Стража, стоявшая перед ними, пила возле пылающего огня, как вдруг персы стремительно на нее ударили. Громко раздавшиеся и уже не радость выражавшие крики достигли слуха пировавших во дворце гостей, и яркий свет показал им дело разрушения, не открывая причины. Не зная о присутствии неприятеля среди Вавилона, сам царь, встревоженный смятением у ворот, приказал находившимся при нем исследовать причину его, и согласно с тем же самым словом, по которому ворота (ведшие от реки к городу) «были не заперты, чресла царя не были опоясаны», чтобы открыть перед Киром двустворчатые ворота. При первом виде открытых ворот вавилонского дворца, пылкие персы ворвались в него. «Услышал царь вавилонский известие о них, и опустились у него руки»; страх овладел им, он и все бывшие около него погибли; Бог сосчитал его царство и положил ему конец; оно было разделено и дано мидийцам и персам; жизнь вавилонских князей, вельмож, правителей и полководцев заключилась праздником этой ночи: «и уснуть сном вечным и не пробудятся»⁶⁹⁵.

Краткая речь Кира своим полководцам до вступления его в Вавилон заключилась, как повествуется Ксенофонтом, сими замечательными словами: «Идите, возьмите ваше оружие; и вместе с богами, я буду вам предводительствовать». «Укажите нам,– сказал он,–Гадатас и Гобриас, дорогу, ибо вы ее знаете, и, прибыв в город, спешите ко дворцу». Быстрота завоевателя и мстителя опередила поспешность крылатых вестников несчастия. Гобриас, прежде обиженный вассал царя вавилонского, понуждал бывших около него к поспешности, не без надежды, что в такую ночь, когда беспечное пированье царствовало повсюду в городе, ворота дворца, подобно выходящим на реку, могут быть открыты. Но хотя их надежда н была тщетная, и ворота дворца были заперты, и двойная стена окружала его, однако, перед ними отворили ворота, и когда дворец был взят и царь и его вельможи убиты, тогда замковые башни были сданы⁶⁹⁶, и Кир в одну ночь сделался обладателем Вавилона. «Я перед тобой хожу и равняю бугры».

Чтобы замаскировать свое намерение, нападающий неприятель подражал крику вавилонян, так как его вожатым были известны обыкновения невоздержанной толпы, через которую они проходили, или которую они убивали. И вследствие этого на мятеж походившего шума⁶⁹⁷, превосходившего даже громкое веселие упоенных солдат вокруг дворца и у самых ворот, двустворчатые ворота были отворены. «Поднимите крик вокруг него. Голос их шумен как море. Услышал царь вавилонский известие о них и проч.».

«За то падут юноши на стогнах его». Вавилоняне не хотели выходить сражаться. Они посмеивались над неприятелем со своих высоких стен, презирали опасность извне и не боялись её внутри. Во время осады никто из вавилонян не пал, но в городе, даже в середине его, они были убиваемы. В ней находился дворец, и была расставлена стража, «и в самой середине дворца воины вавилонские были избиены»; на военных людей напал страх, и тогда они вместе с царем своим, князьями и вельможами были преданы смерти.

«Ибо он гордо восстал против Иеговы, против святого Израиля, за то падут юноши его на стогнах его и все воины его истреблены будут в тот день». Кир послал конные войска по улицам, с повелением убивать всех, кого найдут в них. И он приказал провозгласить на сирийском языке, чтобы все, которые были в домах, оставались в них, и что всякий, встреченный вне их, будет убит. Это приказание было исполнено⁶⁹⁸.

«Наполню тебя людьми, как саранчой». Персидская армия не только вошла беспрепятственно, вместе со всеми народами, шедшими на Вавилон, но и казалась весьма многочисленной. Кир, по взятии города, сделал большой парад своей кавалерии в присутствии вавилонян и в самом центре Вавилона. Четыре тысячи стражи стояли перед воротами дворца и две тысячи на каждой его стороне. Они двинулись, когда Кир приблизился; две тысячи копьеносцев следовали за ним. За этими шли четыре квадратные массы персидской кавалерии, из коих каждая состояла из десяти тысяч человек, а к сим последним опять присоединялась мидийская, армянская, гирканская, кадуцианская и сацианская конница – все верхом на конях, и каждый воин в полном вооружении, с длинной вереницей возов, по четыре в ряд, заключившей шествие многочисленного неприятеля⁶⁹⁹. Кир, впоследствии делал смотр в Вавилоне всей своей армии, состоявшей из ста двадцати тысяч лошадей, двух тысяч возов и шестисот тысяч пехоты⁷⁰⁰. Вавилон, который был взят, когда он этого и не подозревал, и в стенах которого, за исключением пленников, никогда не было видно ни одного неприятеля, был «наполнен» людьми как «гусеницей», как будто и не было стены вокруг него. Св. Писание не рассказывает, каким образом Вавилон был взят, и никогда не намекает на точное исполнение пророчеств. Но здесь есть, в каждой частности, строгое совпадение между предсказаниями пророков и историческим рассказом, как Геродота, так и Ксенофонта.

Взяв Вавилон внезапным нападением, Кир, как буквально гласит пророчество (Ис. 45:1–4)⁷⁰¹, сделался вдруг обладателем самых секретных сокровищ Вавилона. Никогда никакой неприятель не дерзал восставать против этого великого города. Взять его казалось делом превыше сил человеческих; но он сделался легкой добычей того, кто был назван «слугой» Господа. А что касается до настоящего времени, то из верного изображения, данного пророками о каждой черте падшего Вавилона, теперь вполне опустошённого, и из описаний тех, которые его посетили, люди могут познать, что предсказанные против него приговоры буквально исполнились, так точно и в то время Кир, который в продолжение двух лет мог только смотреть на внешнюю сторону внешней стены Вавилона и который начинал уже отчаиваться в покорении его голодом, «познал по сокровищам тьмы, и скрытым богатствам в тайных местах, преданным в его руки, что Господь, Который назвал его по имени, был Бог Израилев». Когда наступило предопределенное время, в которое могущество притеснителя Израиля должно было сокрушиться, тогда Вавилон был взят, и когда предписанный период пленения иудеев, для коего он был призван, прошел, то Кир сделался их освободителем.

«Сице глаголет Господь Бог помазанному моему Киру, его же удержав за десницу, повинути пред ним языки». Кир, начав свое поприще с небольшой персидской армией, не только наследовал царство мидян и персов, но и гирканцы также признали его власть. Он покорил сирийцев, ассирийцев, каппадокийцев, обе Фригии, лидян, кариянцев, финикиян и вавилонян; он управлял бактриянами, индийцами и киликийцами, а также сузанами, пафлагонийцами, мариандиянами и другими народами. Он подчинил своей власти греков азиатских, жителей Кипра и египтян⁷⁰². «И народы, таким образом, подчинились ему».

«Се возбуждаю против них мидян, не уважающих серебра, и не пристрастных к золоту». Тот, который был назван помазанником Господним, был непричастен любостяжанию. Его характер очерчен Ксенофонтом, (который утверждает, что он превосходил всех других царей), как образец мудрого и великодушного государя. Щедрость Кира превосходила его несметные богатства, хотя они и заключали в себе богатства Креза и сокровища Вавилона. Он полагал, что его богатства принадлежали ему не более чем его друзьям⁷⁰³. Он не только говорил это, но и действительно вменял себе в обязанность не накоплять богатств, а тратить их на награды своим слугам и на облегчение их нужд. Он так мало ценил золото, что Крез сказал ему, что он может сам обеднеть через свою щедрость, вместо того, чтобы накопить огромные сокровища. Мидяне обладали в этом отношении духом своего государя; пример для подтверждения этого, рассказанный Ксенофонтом, слишком поразителен, чтобы его пройти молчанием⁷⁰⁴. Когда Гобриас, ассирийский губернатор, у которого сын был убит царем вавилонским, гостеприимно угощал Кира и армию его, то государь предложил начальникам мидян и гирканцев и благороднейшим и почетнейшим персам, не хотят ли они, отдав наперед, что следует богам и, предоставив остальной армии надлежащую ей часть, победить его великодушием, уступая всю свою долю из первой и богатой добычи, доставшейся им в земле вавилонской. Громко одобряя предложение, они согласились немедленно и единодушно, и один из них сказал: «Гобриас мог нас считать бедными, потому что мы пришли не нагруженные золотом⁷⁰⁵ и не пьем из золотых бокалов; но он через это узнает, что можно быть великодушным даже и без золота»⁷⁰⁶. «Злата они не требуют».

Можно предположить, что благодарность с одной стороны и чувство мщения с другой, подстрекали и побуждали Гобриаса идти против Вавилона. Здесь, кстати заметить, что он был первый, который указал дорогу во дворец; а рука его – пути Всевышнего хотя и неисповедимы, но всегда правосудны, – находилась в числе тех, которые умертвили убийцу его сына.

Между тем как перед нами такие обильные пояснения истины пророчеств относительно осады Вавилона, заметим, кстати, что нет царя или завоевателя, ни в древней истории, ни даже в христианские времена, характер коего, отличаясь благородным бескорыстием и еще благороднейшим самоотвержением, здравой, или что все равно, добродетельной политикой, честностью, которая еще более выигрывает при сравнении с другими, терпением и великодушием к побежденным неприятелям, исключая вавилонян, когда-либо превосходил, или, равнялся бы характеру Кира, как он описан светскими историками. Некоторые думали, по нашему мнению несправедливо, что характер Кира отчасти украшен вымыслом именно по причине его превосходства. Но описание дано язычником, и оно подходит так близко к словам пророка: «Так говорит Иегова помазаннику своему Киру, я воздвиг его в правде, и уравнял все пути его»⁷⁰⁷.

Непосредственно за сим прибавлено пророком: «Он созиждет град мой, и отпустит переселенцев моих, не за выкуп, и не за дары, говорит Иегова воинств»⁷⁰⁸. И подлинно, это был человек, который первый приступил к приведению в исполнение определения относительно восстановления иудеев и сооружение нового храма. Нисколько не имея в виду свой личный интерес, он приказал полководцам и губернаторам по соседству Иудеи снабжать иудеев золотом и серебром для сооружения храма и животными для жертвоприношений, что и было ими исполнено⁷⁰⁹.

Таким образом, названный по имени за сто двадцать лет до разрушения храма, Кир, по свидетельству Иосифа Флавия, повелел в предопределенное время, по истечении семидесятилетнего пленения иудеев, во исполнение промысла Иеговы относительно освобождения плененных иудеев снова построить город Иерусалим, и для этой цели издал свой декрет с полным сознанием, как говорит иудейский источник, о пророчестве Исаии. Священное писание гласит, что в первый год Кира, царя персидского, во исполнение слова Иеговы, изреченного устами Иеремии, Иегова подвиг душу Кира царя персидского, чтобы он повелел повсеместно провозглашать во всем своем царстве и словесно и письменно, говоря: «Так говорит Кир, царь персидский, Господь Бог Небесный дал мне все царства земли, и он повелел мне построить ему дом в Иерусалиме, что в Иудее». Слова указа приведены у Иосифа Флавия, они гласят так: «Всемогущий Господь, Бог Израиля, – дал ему все царства земные».

Таким же образом сказано в светской истории, что Кир был основателем персидского царства, второй великой монархии или всемирной империи после вавилонской. Арриан, Страбон и Плутарх приводят надпись на гробнице Кира, которую посетил Александр Великий: «о смертный, я есть Кир, сын Камбиза, который основал персидскую империю и владычествовал над Азией. Смотри без зависти на мой памятник». Имя Кира в пророческих книгах гораздо долговечнее, чем любой из бронзы или мрамора воздвигнутый памятник, и тот, который таким образом исполнил предопределенное промыслом Божиим, был не второстепенный правитель, но могущественный царь, победитель народов и освободитель иудеев. Таково было, как утверждает Геродот, первое завоевание Вавилона, таков был первый его завоеватель, и такова была пророческая история обоих.

«Ни один не возвращался тщетно». Стены вавилонские были, несомненно, самые высокие и самые крепкие, какие когда-либо были возводимы рукой человека. Они были такой огромной величины и крепости, что, кажется, не было возможности когда-либо взять Вавилон. И граждане вавилонские, которые страшились встречи с неприятелем в поле, но были совершенно убеждены в своей безопасности от парфянских стрелу, насмехались с высоты своих неприступных стен над неприятелем, который окружал их. И хотя гордое хвастовство города, таким образом защищенного и никогда еще не взятого, что он будет стоять вечно, и было, по-видимому не преувеличено; однако, после того, как пророчества были даны относительно его, Вавилон был не только несколько раз взят, но и никогда не был осаждаем напрасно. Кир действительно отступил после первого своего появления перед стенами его, но он отправился подготовить и собрать народы и не возвратился тщетно. Это предсказание, применимое и ко всем другим, истинно не только относительно Кира, но и относительно всех тех, которые в позднейшие века предпринимали поход против Вавилона. Он падал пред всякой рукой, поднятой против него. Однако ж величие его не исчезло, и слава его не затмилась в один день. Кир не был его разрушителем, но старался мудрыми учреждениями увековечить его преобладание между народами. Он оставил его своему наследнику во всей силе и во всем великолепии. Восставая против Дария, вавилоняне делали приготовления против осады и презирали все могущество персидской монархии. В полной решимости не уступать и боясь, чтобы голод не принудил их покориться, они приняли отчаянное, варварское решение предать каждую женщину в городе смерти, за исключением своих матерей и еще одной, наиболее любимой в каждом семействе, чтобы печь им хлеб. Все остальные были собраны вместе и удушены⁷¹⁰. «И внезапно в один день придёт к тебе сиротство и вдовство, во всей полноте придет на тебя, несмотря на все твои чародеяния и на волшебства твои премногие. Ибо ты надеешься на злодеяния свои» и пр. Сиротство и вдовство постигли их, когда их жены и дети были задушены их собственными руками и с такой быстротой, что «внезапно в один день, все это обрушилось на них» и все жертвы были собраны на заклание. Мгновенное вдовство было столь общее, что пятьдесят тысяч женщин были впоследствии взяты из различных соседних провинций монархии, чтобы заменить ими тех, которые были убиты, и самое сохранение их матерей увеличивало вопли о потере детей. «Но упование их на свою злобу» не спасло их. Ибо между тем, как они таким образом служили орудием исполнения тяжкого приговора, нераскаяние их от этого не уменьшилось; а посему они, как ни была велика жертва, не могли ею оградить себя от угрожавшего им другого приговора, который также был произнесен против Вавилона за его злобу. Они считали себя совершенно безопасными от голода и от осады. Хитрость Кира не могла быть употреблена в другой раз и все другие попытки также не удавались. Но, несмотря на то, Дарий не тщетно осаждал Вавилон.

В двадцатый месяц осады, один персиянин, коего все тело было покрыто знаками побоев и кровью и у которого нос и уши были недавно отрезаны, появился у ворот Вавилона, возбуждая сострадание, как жертва своеволия и жестокости. Он бежал из неприятельского лагеря и был не простой дезертир, а Зопир, хорошо известный как один из главных вельмож персидских. Он говорил вавилонянам, что не за какое-либо преступление, а за честный совет снять осаду, данный им Дарию, так как взятие города кажется для всех делом невозможным, взбешенный тиран (в котором гордость была уязвлена, или, может быть, возбуждены опасения, что его армия упадет духом от такого совета) подверг его самым лютым жестокостям, приказал изувечить и бить плетью, знаки которой остались на всем теле его. Для человека гордой души и высокого звания немилость хуже страдания, а посему он пришел соединиться с мятежниками, чувствуя, что душа его пылает мщением против их общего тирана, «А теперь, – сказал он, обращаясь к ним, – я прихожу к вам для вашего блага и к величайшему несчастию для Дария, его армии и персов. Обиды, нанесенные мне, не останутся без отмщения, ибо я знаю и открою все его планы».

После таких доказательств и радуясь такой надежде, вавилоняне не сомневались ни в искренности Зопира, ни в преданности его их делу, которое соединялось с единственной его надеждой отмстить жестокому виновнику нанесенных ему оскорблений, к коему он должен был питать непоколебимую ненависть. Он желал только сражаться против их неприятелей. По его просьбе они охотно, и не колеблясь, вверили ему командование военным отрядом. Забвение обид не считалось тогда добродетелью, которая также и в христианских землях редко практически выполняется, а мщение, до сих пор называемое честью, не спит в груди, не забывающей обид. Зопир скоро убедил вавилонян, что его обиды останутся недолго не отомщенными. Воспользовавшись первым случаем, он сделал вылазку из ворот Семирамиды на десятый день после своего прихода в город и, напав внезапно на отряд в тысячу человек, перебил их до единого. После семидневного промежутка, вдвое большее число было убито подобным же образом близ ворот нинианских. Жители Вавилона воодушевились новым жаром и новой надеждой, и похвала Зопира была у всех на языке. Он получил команду более значительную. Но персы, сделавшись, по-видимому, осторожнее, нигде не могли быть атакованы в продолжение двадцати дней. По истечении этого времени, Зопир, однако же, снова доказал важным подвигом, что он достоин командования еще большими силами, выведя свои войска из ворот халдейских и, убив на одном месте четыре тысячи человек. В награду за такие заслуги, такую испытанную верность, такое искусство и мужество, и не находя никого, по мнению их, кто бы более заслуживал доверия, они не только поручили ему главное начальство над армией, но и назначили ему почетное и самое ответственное в Вавилоне место, которое он имел в виду достигнуть, т. е. охранителя их стен⁷¹¹.

Дарий, как будто желая принять верные меры для охранения своих войск от беспрестанно повторявшихся отдельных стычек, приблизился со всей армией к стенам города, но войска в нем были готовы к отражению нападения. Измена Зопира, как она ни казалась невероятной, и как нимало ее подозревали не только вавилоняне, но и персы, сделалась тотчас очевидной. Едва успел неприятель приблизиться, а вооруженные граждане взойти на стены, как он, будучи обязан охранять ворота, отворил те из них, вблизи коих стояли самые отборные персидские войска. Весь план был наперед условленная хитрость; известная только Дарию и Зопиру, и придуманная сим последним, а искажение его тела было его собственным добровольным действием. Кроме славы, он должен был получить в награду за такой поступок большие подарки, почести и губернаторство в Вавилоне без платежа дани. Численная сила различных отрядов персидских войск, которые пали, их позиция и время их последовательного движения вперед, все было решено и устроено⁷¹². Дарий также добровольно пожертвовал жизнью семи тысяч человек, как Зопир самому себе нанес неисцелимые раны. Таким образом, говорит Геродот, был взят Вавилон во второй раз. И таким образом глагол Господа, от Коего ничто не скрыто, как прошедшее и настоящее, так и будущее, исполнился во второй раз «и ни один не возвращался тщетно». Вавилон был в третий раз взят Александром Великим. Мазеус, персидский полководец, сдал город в его руки, и он вошел в него со своей армией, как будто, она шла на сражение⁷¹³. Опять он был наполнен людьми и все были в буквальном смысле в боевом порядке, подобно людям, идущим на сражение. Осада такого укрепленного города была бы делом весьма трудным, даже для завоевателя Азии, но жители с нетерпеливым усердием толпились на стенах, чтобы видеть своего нового царя, и променяли без всякой борьбы иго персидское на иго македонское. Вавилон был впоследствии несколько раз взят Антигоном, Димитрием, Антиохом Великим и парфянами. Но какой бы царь или народ ни шел на него, «ни один не возвращался тщетно».

Каждый шаг в постепенном склонении Вавилона к своему падению был исполнением какого-либо пророчества. По завоеванию его в первый раз⁷¹⁴ Киром, он, будучи прежде царским городом, должен был впоследствии платить дань. «Сойди и сядь на прах, девица, дщерь Вавилона, сядь на землю, будь без престола ты, дщерь халдеев». – После мятежа вавилонян против Дария, высота стен была уменьшена и все ворота разрушены⁷¹⁵. «Стены вавилонские падут, сокрушатся забрала его». – Ксеркс, после своего позорного отступления из Греции, ограбил храмы вавилонские⁷¹⁶, в которых одни золотые статуи ценились в 20000000 фунтов стерлингов, кроме других сокровищ. «Взгляну на Вила в Вавилоне, и исторгну из уст его проглоченное им; и взгляну на идолов Вавилона»⁷¹⁷. – Александр Великий покушался восстановить его прежнюю славу и имел намерение сделать его столицей всемирной империи. Но между тем как построение храма Вила и исправление плотин Евфрата действительно приводились в исполнение, завоеватель мира скончался в начале этого своего последнего предприятия, на высоте своего могущества и во цвете лет своей жизни⁷¹⁸. «Возьмите бальзам для раны его, может быть, он исцелеет! Врачевали мы Вавилон, но не исцелел»⁷¹⁹. Патрокл, губернатор Вавилона в правление Селевка, одного из преемников Александра, встревоженный внезапной и неожиданной вестью, что его враг Димитрий находится вблизи с армией, не осмелился, по малому числу своих сил, ожидать его приближения, приказал вавилонянам оставить город и «бежать в пустыню», и, покинув город, искал защиты для себя и своего войска скорее от болот Евфрата, чем от стен Вавилона. Димитрий, войдя в Вавилон, хотя он и появился внезапно, подобно наводнению реки, нашел, однако ж, город «опустевшим»⁷²⁰. «Вот он идет как лев с прекрасных берегов Иордана на твердыню, так я заставлю их торопливо бежать из неё»⁷²¹.

Вавилон вскоре опять населился, но соседство города Селевкии, согласно с самой целью построения его, как Плиний рассказывает⁷²² и как давно заметили христианские писатели, имело сильное влияние на его запустение и упадок, было главной причиной уничтожения Вавилона как города и отвлекло от него большую часть его населения. Птолемей Эвергет, который распространил свои завоевания за Евфрат, увез с собой в Египет 2500 идолов, из коих некоторые были задолго перед тем взяты от египтян Камбизом, который царствовал в Вавилоне⁷²³. В позднейший период, 130 лет до христианской эры, Фрагат, царь Парфии, предприняв, по рассказу Юстина, поход против скифов, которые начали опустошать его земли, облек своей властью некоего Гимеруса, своего любимца, который, забыв свою прежнюю (низкого состояния) жизнь и свою обязанность наместника, сильно притеснял вавилонян и другие государства⁷²⁴. Фрагат потерпел поражение и был убит скифами, а вскоре после того постигла та же участь и его дядю и наследника Артабана, убитого тогеритами, и сын его Митридат Великий немедленно наследовал его парфянское царство. Диодор сицилийский, очевидно, по ошибке говорит об Эвемерусе или Гумерусе, как о царе парфянском, но упоминает, что он был по рождению гирканец. В одном месте он делает точное описание жестокостей, произведенных им против вавилонян, и указывает на непрерывную постепенность в исполнении пророческих приговоров против Вавилона. Превосходя жестокостью всех известных тиранов, как рассказывает Диодор, он употреблял все возможные роды наказания и, обращая в рабство за всякую вину, имел обыкновение ссылать вавилонян с их семействами в Мидию, отдав наперед приказание, чтобы их пожитки, или лучше сказать они сами, были проданы как добыча. Он также зажег форум Вавилона и некоторые храмы, и разрушил самую красивую часть города⁷²⁵.

«Будь без престола, ты дщерь халдеев, ибо уже не будут называть тебя чувствительной и нежной. Возьми жернова и мели муку» и пр. Это пророчество объясняется Гроциусом и Лоутом без всякого намека на действительный факт порабощения или рабства вавилонян.–Приготовься к рабским занятиям⁷²⁶. Быв владычицей царств, ты сделаешься низкой рабыней; твои пленницы должны будут молоть, что считалось самой трудной работой (см. Исх. 11: 5. кн. судей 16: 21), таково было pistrinum, или вертение жернова у римлян»⁷²⁷. Гимерус, худший из тиранов, производил все возможные роды жестокостей над вавилонянами и довел многих из них до действительного рабства, а, следственно, и до самых низких работ. «И погублю укоризну беззаконных, и укоризну гордых смирю»⁷²⁸.

При приближении Димитрия, некоторые из жителей Вавилона оставили Евфрат и бежали в пустыню, другие переправились через Тигр и спешили в Сузиану, а промежуточные реки и канавы, или болотистая почва, через которую они должны были проходить в своем поспешном отступлении, были лучшей защитой для толпы, сопровождавшей Патроклеса. Обратив многих из вавилонян в рабство, Гимерус изгнал их из Вавилона в Мидию, которая лежала за Тигром и Коаспесом и за впадающими в них реками, но, наперед, он приказал, чтобы они были проданы. Повеления, состоявшиеся в различные времена относительно Вавилона, были исполнены; но задолго перед тем было писано в отношении к дщери халдейской: «сними покрывало твое, подбери подол, открой голени, переходи через реки, и пр. И говорила: «вечно буду владычицей», а не представляла сего в уме своем, о последствии сего не думала»⁷²⁹.

Ксеркс, царь персидский, похитил идолов из вавилонских храмов, вес которых в золоте доходил до 400000 фунтов. Птолемей Эвергет, распространив свои завоевания за Евфрат, взял с собой из завоеванных провинций, когда он внезапно был отозван и возвращался в Египет, 2500 идолов, из коих некоторые были взяты прежде от египтян Камбозом, сыном Кира, который царствовал в Вавилоне. Когда Вавилон обезлюдел от Селевкии, находившейся в расстоянии 40 миль, и многие из вавилонян переселились в этот город, а также когда в позднейший период многим из них было приказано вместе с семействами отправиться в Мидию, домашние их боги, хотя они и служили им скорее препятствием, нежели помощью, составили часть их домашнего имущества, а когда их храмы были окончательно сожжены, то многие из идолов, взятые с собой язычниками вавилонскими, осужденными на вечное рабство и изгнание, были ими привезены в далеко отстоявшую землю их неприятелей. А между тем было писано: «истуканы их вверены зверям и скотам; носимые вами сделались ношами, бременем для усталых животных. Скрывшись, согнулись все, не могли защитить ноши; и сами в плен пошли»⁷³⁰. Мидия долженствовала осадить Вавилон, ибо определение Господне против Вавилона было разрушить его. А когда последний конец наступил, 308 лет после осады и 582 года после эпохи пророчества, порабощенные вавилоняне, отправились в Мидию в пленение.

Гимерус, по рождению гирканец, был юноша, или почти мальчик, а цветущая его юношеская наружность, вместе со случайным отсутствием царя, была причиной его внезапного возвышения и могущества, которые он, забыв свое прежнее состояние, употребил до такой степени во зло, что превзошел всех тиранов в жестокости. А между тем как он свирепствовал против вавилонян, о нем можно сказать: «истинно говорю, повлекут их как самых слабых овец, истинно говорю, пошедший на них опустошит скотный двор»⁷³¹. Его юность и могущество, добытое таким образом, указывают на него как на последнего из стада, и в исполнение совета Господня против Вавилона, он, без сомнения, исторг их внезапно и разметал вместе с ними пажить их.

Он их выслал из Вавилона вместе со своими семействами; многие из вавилонян прежде переселились со всем своим имуществом в Селевкию. «И не будет на ней жителя, ни человека, ни скота, разбегутся, уйдут»⁷³².

Храм Вила, сначала построенный с тем, чтобы привязать человеческий род к равнинам Шинара, другие храмы их богов и многие из красивых домов, не будучи еще разрушены, могли, без сомнения, долго удерживать вавилонян в пределах проклятого города. Но суд Божий покоился столько же на самом великолепном из храмов их, сколько и на гордых идолопоклонниках и их бесчувственных идолах, а гадатели, звездочеты и предвещатели не могли отстоять и спасти их от предстоящего им разрушения. Время наступило, когда храмы вавилонян не могли долее быть им защитой, или служить их сборным местом, и когда их усилия спасти их и свои жилища стали бесполезны. Ибо рассказывается, что Гимерус зажег форум и некоторые из храмов и разрушил самую красивую часть города. «Вот они как солома; огонь сжег их; не избавили души своей от пламени⁷³³. Итак, напрасно трудятся народы, и племена для огня мучат себя⁷³⁴. Взгляну на Вила в Вавилоне, и впредь не будут стекаться к нему народы»⁷³⁵.

«Ибо это мщение Иеговы; мстите ему; как он поступал, так поступайте и с ним⁷³⁶. Горе им! ибо пришел день их, время посещения их. Слышен голос бегущих и спасающихся из земли Вавилонской, чтоб, подать весть Сиону о мщении Иеговы Бога нашего, о мщении за храм его. Заплатите ему по делам его; как он поступал, так поступите и с ним, ибо он гордо восстал против Иеговы, против святого Израилева⁷³⁷. И воздам Вавилону, и всем жителям халдеи за все то зло, какое они делали на Сионе в глазах ваших, говорит Иегова». Бог воздаст им⁷³⁸. Факты, относительно осады Иерусалима и пленения иудеев, занимают место предсказаний и здесь может быть проведена параллель между беззакониями вавилонян и последовавшим за них наказанием.

«И посылал на него Господь полчища халдеев, и полчища сириян, и полчища моавитян, и полчища аммонитян, посылал их на Иуду, чтобы погубить его»⁷³⁹. А лишь только время отмщения наступило, как соединившиеся великие народы, собравшиеся со всех сторон, от Египта до моря каспийского, и от Лидии до персидского залива, устремились против Вавилона. «Пришел Навуходоносор, царь вавилонский, со всем войском своим к Иерусалиму, и осадил его, и устроил вокруг него вал и находился город в осаде»⁷⁴⁰. Кир, приготовив народы против Вавилона, расположился лагерем против него⁷⁴¹ и осадил город, который был долго ужасом народов. «И взяли царя (Седекию) и произвели над ним суд, и сыновей Седекии закололи перед глазами его; а самому Седекию ослепили глаза, и взял начальник телохранителей Сераию первосвященника, и Цифанию, священника второго и одного евнуха, который был начальствующим над мужами военными, и пять человек предстоявших лицу царя и писца главного в войске, записывавшего в войске народ земли, и шестьдесят человек из народа земли, а взял их Навузардан и отвел их к царю вавилонскому, и поразил их царь вавилонский и умертвил их»⁷⁴². А в ту ночь, в которую Вавилон был взят, царь вместе со многими из своих вельмож был убит. Избиение главных правителей Израиля также не осталось без отмщения, когда Дарий, как Геродот рассказывает, посадил на кол 3000 их главных вельмож вавилонских. «И стены вокруг Иерусалима разрушило войско халдейское»⁷⁴³. И таким же образом Дарий низверг стену вавилонскую. – «И часть сосудов дома Господня перенес Навуходоносор в Вавилон, и положил их в капище своем в Вавилоне – и все сосуды дома Божия большие и малые, и сокровища дома Господня, и сокровища царя и князей его, все перенес он в Вавилон»⁷⁴⁴. Сокровища храма Вила сделались собственностью Кира, а Дарий и Ксеркс, усердные поклонники огня, начали и довершили против него отмщение храма иерусалимского, пока все его сокровища не истощились, все идолы его не были изломаны и пока все то, что Вил проглотил, не было исторгнуто из его утробы. «Навузардан начальник телохранителей, слуга царя вавилонского, пришел в Иерусалим и сжег дом Господень, и дом царя, и все дома в Иерусалиме, и все дома большие сжёг огнем»⁷⁴⁵. Гимерус, наместник и слуга царя парфянского, предал пламени форум и некоторые Храмы вавилонские, и разрушил лучшие и красивейшие части города. Иудеи много грешили, подражая всем мерзостям язычников, и ругались над пророками Господа, и он навел на них царя халдейского и всех предал в руки его⁷⁴⁶. Пленные иудеи были слугами у Навуходоносора и у его сыновей. «Наибеднейшим только из народа земледельческого было дозволено быть виноградарями и землепашцами и служить царю вавилонскому». А когда победители сделались побежденными, то Кир смотрел на все имущество и на личность вавилонян, как на свою собственность⁷⁴⁷. Взяв Вавилон, Кир приказал вавилонянам, под опасением смертной казни, выдать свое оружие; предписал законом, чтобы они возделывали землю, платили подать и служили своим господам (персам и союзникам), которым были отданы⁷⁴⁸. Обращаясь к собравшимся начальникам, он утверждал, что все принадлежат им по праву завоевания, как бы, по вечному закону, и что они вступили во владение обширной и плодоносной страной и народом, который должен возделывать ее для их пользы. Последующие правители держали их в таком же зависимом состоянии, а бунты, происходившие от притеснений, окончательно развили между ними наследственное, тяжкое и гнетущее рабство, какому они сами прежде подвергали другие народы. Вавилоняне заставляли евреев «служить в тяжкой неволе, и не оказывали им никакого милосердия, но налагали на них ярмо очень тяжелое»⁷⁴⁹. Кир же довел вавилонян до самого униженного состояния, чтобы держать их в покорности. Дарий, после их возмущения, поступил с ними еще жесточе. За жестокости, произведённые идолопоклонниками над поклонниками Бога Израилева, было им же отплачено поклонниками огня и неприятелями идолопоклонства. А между тем как «не было оказано милосердия Израилева», Гимерус, превосходя всех известных тиранов в жестокостях, не опускал ни одного рода наказания, не оказывал никакого милосердия жителям Вавилона. Вавилон, который извел Иудею в плен, « в ярости поражал народ беспрерывным ударом и управлял народами в гневе», сделался сам жертвой им же вызванной ярости, и был долго угнетаем, несмотря на то, что 400 лет протекло со времени покорения её Киром, пока, наконец, его порабощенные граждане, в знак отмщения за храм Господень, не отправились в плен, ослепляемые пламенем своих храмов.

«Золотой город», который некогда торжествовал над Иерусалимом, таким образом, постепенно, в продолжение столетий, клонился к бедности и опустошению. Невзирая на то, что главным местом пребывания Кира был Вавилон и что он старался преобразовать правление и пересоздать правы вавилонян, последующие цари персидские предпочли сделать столицей империи Сузу, Нерсеполь или Экбатану, находившиеся в их собственном отечестве. Наследники Александра также не старались исполнить намерения его восстановить преобладание и славу Вавилона, но даже после раздробления его могущественной империи цари ассирийские, в продолжение их временного пребывания в Халдее, покинули Вавилон и жили в Селевкии. И таким образом иностранцы, сначала персы, а впоследствии греки, подражая своим государям в оставлении Вавилова, действовали как будто они в самом деле сказали: «оставим его и отойдем каждый в землю свою; взыде бо к небеси суд его, и воздвижеся даже до звезд. И тогда как разогнанные козы и как овцы, которых никто не загоняет, всяк обратится к своему народу, и всяк побежит в свою землю». Вавилон обратил Иерусалим в груду развалин, и Вавилон лежит по настояний день в развалинах.

Сходственные проговоры – последствие общих преступлений – тяготели столько же над землей халдейской, сколько и над осужденной её столицей, и изображение их исполнения может нам лучше всего представить картину крайнего опустошения падшего Вавилона.

«Пришли из отдаленной страны, от конца неба Иегова и орудия гнева Его, чтобы погубить всю землю. Ибо и их поработят многочисленные народы и цари великие; и воздам им по их поступкам и по делам рук их». Персы, македоняне, парфяне, римляне, сарацины и турки суть главнейшие из многих народов, которые без зазрения совести и нещадно извлекали для себя пользу из земли халдейской: Кир и Дарий, цари персидские; Александр Великий и Селевк, царь ассирийский; Димитрий и Антиох Великий; Траян, Север, Юлиан и Гераклий, императоры римские; победоносный Омар, наследник Магомета; Голагу и Тамерлан, суть великие государи, которые последовательно покоряли или опустошали Халдею, или взыскивали с неё дань в таком размере, как едва ли когда-либо другая страна платила завоевателям. Хотя имена некоторых из этих народов и были неизвестны вавилонянам во времена пророчеств, однако теперь достаточно произнести только их имя, чтобы показать, что они пришли с «крайних пределов, с морских берегов земли».

«Се, наступает день Иеговы, лютый и исполненный ярости и гнева пылающего, чтобы сделать землю пустыней» и пр. Персы соперничали с парфянами в жестокости и лютости к своим неприятелям. Три тысячи вавилонян были однажды посажены на кол по приказанию Дария. Вся цель состояла в завоевании, а кротость была не в духе македонских завоевателей Вавилона. Обладание Халдеей оспаривали друг у друга Антигон и Селевк, и «правитель восставал на правителя». После продолжительной зависимости от власти селевкидов, Вавилония принадлежала парфянам, коих жестокость обратилась в пословицу. Во втором столетии христианской эры, римляне, «пришед издалека», поддерживали характер жестоких и свирепых опустошителей Халдеи, и были, таким образом, бессознательно орудием исполнения других пророчеств. В царствование Марка, римские генералы проникли так далеко, что достигли Ктезифрона и Селевкии. Они были приняты греческой колонией как приятели; атаковали как враги столицу парфянских царей, но с обоими городами было поступлено одинаковым образом. Разграбление и сожжение Селевкии, с избиением трехсот тысяч жителей, помрачают славу римского оружия. Селевкия пала под роковым ударом; но Ктезифон, в продолжение около тридцати трех лет, до такой степени восстановит свои силы, что мог выдержать упорную осаду императора Севера⁷⁵⁰. Ктезифон был трижды осаждаем и трижды взят предшественниками Юлиана. А когда он был осажден Юлианом, то гнев этого римского императора и его армии не смягчился, и жестокость их не уменьшилась от удачного сопротивления граждан Ктезифона шестидесяти тысячам осаждающего войска. Поля Ассирии были обречены Юлианом на все бедствия войны, и философ выместил на невинном народе свой гнев за хищничество и жестокости, которые были совершаемы его надменным повелителем в римских провинциях: персы видели со стен Ктезифона опустошение соседней страны⁷⁵¹. Он с таким ожесточением поражал своею местью жителей Халдеи, что их свирепая ярость соединилась с жестокостью их неприятелей, чтобы опустошить землю. Обширная область, лежащая между рекой Тигром и мидийскими горами, была наполнена множеством деревень и городов, а плодоносная почва большей частью весьма хорошо возделана. Но с приближением римлян страна принимала другой вид. Где бы они ни появлялись, везде жители оставляли деревни и искали защиты в укрепленных городах: скот был отгоняем; трава и поспевшие хлеба истреблялись огнем, и лишь только пламя, прервавшее шествие Юлиана, стало утихать, как он увидел угрюмую поверхность дымящейся и голой степи⁷⁵². Второй город провинции, обширный, многолюдный и хорошо укреплённый, тщетно противился свирепому и отчаянному нападению и, сделав тараном большой пролом в стенах, воины Юлиаиа бросились стремительно в город. Перисавор был ими обращен в пепел⁷⁵³. Когда в позднейших веках, римляне, под предводительством Гераклия, проникли до царской столицы Дестагереда и распространились по Халдее до ворот Ктезифона, то все, что только не могло быть легко перевезено, было ими истреблено огнем, чтобы Хозрой испытал страдания от таких же ран, какие он сам так часто наносил провинциям империи, «и правосудие могло бы принять это извинение», говорит Гиббон, если б истребление ограничивалось одними предметами царской роскоши, если б народная ненависть, военное своеволие и религиозная ревность не разрушали с одинаковой яростью жилища и храмы невинных подданных»⁷⁵⁴. Лютые абассиды, которые, как вошло в пословицу, равнодушно совершали убийства, что и было главным делом их миссионеров, царствовали долго над Халдеей, и Багдад, её новая столица, отстоя, миль на пятнадцать от Седевкин и Ктезифона, был их царской столицей в продолжение пятисот лет⁷⁵⁵. Их кинжалы, единственное их оружие, было поломано мечем Голагу, и кроме слова «убийца» не осталось никакого следа от врагов человечества⁷⁵⁶, – ибо паки и паки подтвердилась истина относительно земли халдейской – «аз погублю грешники от неё». (Ис. 13: 9). Монгольские татары следовали за ними, как преступные обладатели и жестокие опустошители земли вавилонской. «Багдад, после двухмесячной осады, был взят штурмом и разграблен монголами, под предводительством Голагу-Хана, внука Чингиз-Хана»⁷⁵⁷. Тамерлан, другой великий государь, «подчинил своей власти целое течение Тигра и Евфрата, от впадения до истока этих рек, и построил на развалинах Багдада пирамиду из девяти десяти тысяч голов»⁷⁵⁸. Наконец, еще с большей жестокостью турки, вспомоществуемые сарацинами, курдами и татарами, сделались «орудием гнева Господня, ибо у Господа Иеговы воинств есть дело на земле халдейской». – «Меч на халдеев. Шум брани на земле, и великое разрушение. И зажгу огнь в городах его, и пожрет все вокруг его. Глас вопля и сотрение велико в земли халдейской».

«И предана будет Халдея на разграбление, все разграбляющие ее будут сыты, говорит Иегова. Идите в нее «от конца земли, растворите житницы её, меч на коней его, и на колесницы его и на все разноплеменное войско его. О ты живущий у вод великих, богатый сокровищами! пришел конец твой, мера хищничества твоего полна». Взяв Вавилон внезапным нападением, Кир сделался тотчас обладателем сокровищ тьмы и скрытых богатств в секретных местах. При первом публичном появлении в Вавилоне, все офицеры его армии, как персы, так и союзники их, носили по его приказанию весьма блестящие одежды, из коих те, которые принадлежали высшим офицерам, были все самых красивых и ярких цветов и богато вышиты золотом и серебром, и, таким образом, скрытые богатства в секретных местах были выставлены на показ. А когда сокровища Вавилона сделались добычей другого великого царя, Александра, то он раздал по шести minae (около 15 L) каждому конному македонцу, по две minae (5 L) каждому македонскому воину и конному союзнику, и половине своей армии выдал двухмесячное жалованье. Димитрий приказал воинам грабить землю вавилонскую в их собственную пользу⁷⁵⁹. Но и в других случаях Халдея была добычей, и ее грабили так, что все, производившие грабежи, были довольны. Изобилие её в сокровищах последовательно привлекало грабителей. Многие народы приходили издалека, и, хотя они и возвращались в свое отечество (как первоначально после осады Вавилона, так и впоследствии, продолжая грабить землю халдейскую), «но никто не возвращался тщетно». Вследствие богатства страны, новые сокровища быстро накоплялись, пока на них снова «не обнажался меч» и пока они не были «снова расхищаемы». Быв добычей персов и греков около двух столетий по смерти Александра, Халдея сделалась впоследствии добычей преимущественно парфян в продолжение такого же периода, пока еще более могущественный народ, римляне, «не пришел с морских берегов земли», чтобы ограбить ее. Попытка освободиться от их господства и грабежа была побудительной причиной и служила часто бесстыдным оправданием гнева и свирепой ярости этих знаменитых, но жестоких завоевателей мира. Однако в провинциях их империи они имели обыкновение, по изъявлении покорности, жителями покровительствовать, а не разрушать. Но так как Халдея была чрезвычайно отдалена, никогда постоянно не подчинялась их ярму, и границей их монархии была назначена Адрианом западная сторона Евфрата, или черта, служившая границей Халдеи, то эта несчастная страна и не пользовалась их покровительством, хотя она и была неоднократно сценой безжалостного разграбления со стороны римлян. По словам Гиббона, «сто тысяч и пленных и богатая добыча были наградой трудов римских воинов»⁷⁶⁰, когда был взят Ктезифон во втором столетии. Даже Юлиан, который в четвертом столетии быль принужден снять осаду Ктезифона, пришел не напрасно в Халдею и не преминул взять с неё добычу, и, хотя он и был вероотступник, но не замедлил подтвердить своими поступками ту самую истину, которую он отвергал. Предав Перисавор пламени, он велел хранившиеся в магазинах хлеб, оружие и всякого рода снаряды раздать войску, а бесполезные запасы истребить огнем, или бросить в притоки Евфрата⁷⁶¹. Наградив также свою армию сотней серебряных монет на каждого воина, он, таким образом, подстрекал их сражаться для большей добычи. «Богатство составляет предмет ваших желаний, богатства в руках персов, а добыча от этой плодоносной страны предлагается вам как награда за вашу храбрость и дисциплину»⁷⁶². После победы над неприятелем, добыча была такова, как можно было ожидать от богатств и роскоши восточного стана: огромное количество серебра и золота, блестящее оружия, украшения сбруй, кровати и столы из сплошного серебра⁷⁶³.

Когда римляне, под предводительством Гераклия, разоряли Халдею, то, хотя много сокровищ и было вывезено из Дестагереда, однако, оставшееся богатство превысило их ожидание и насытило их алчность⁷⁶⁴.

Хотя действия Юлиана и слова Гиббона показывают, как Халдея была разграбляема, как из года в год и из поколения в поколение не прекращались бранный шум и насилие в земле их, и как все разграблявшие ее оставались удовлетворенными, однако, несмотря на то, здесь могут быть даны еще полнейшие пояснения истины того же пророческого слова. И как два искусных живописца могут состязаться друг с другом, представляя жизнь одинаково верно, хотя отдельные черты у них н различны, так точно описание Гиббона разграбления Ктезнфона, как он прежде описывал разграбление и пожар Селевкии, (городов, из коих каждый может быть очень кстати назван дщерью Вавилона, быв подобно ему столицей Халдеи), изложено как будто бы он живописным изображением фактов желал соперничать с Вольнеем, как изъяснитель пророчеств Св. Писания. «Столица была взята приступом, а беспорядочное сопротивление народа делали острее лезвия саблей мослемов, которые кричали с религиозным восторгом: вот это белый дворец Хозроя и вот это обещание апостола Господня. Нагие грабители степи внезапно обогатились более чем надеялись и ожидали. Каждая комната заключала в себе новое сокровище: золото и серебро, различные наряды и дорогое убранство превосходили (говорит Абульфеда) всякую цену и число; а другой историк определяет невыразимую и почти бесконечную массу баснословным вычислением трех тысяч миллионов золотых монет. Одна из комнат дворца была украшена шелковым ковром в шестьдесят локтей длиной и во столько же шириной (90 футов); рай, или сад, был нарисован на полу; цветы, плоды и кусты были изображены фигурами из золотого шитья и красками из драгоценных каменьев и весь четырёхугольник был окружен попещренной и зеленой каймой. Суровый Омар разделил добычу между своими мидийскими братьями; живопись была истреблена, но такова была ценность материалов, что доля одного лишь Алия была продана за 20000 драхм. Мул, который увозил тиару и латы, пояс и браслеты Хозроя, был настигнут преследователями; великолепный трофей был представлен повелителю правоверных, и самые серьёзные из товарищей не могли удержаться от улыбки, когда они увидели белую бороду, косматые руки и неуклюжую фигуру ветерана, которому была вверена добыча великого царя⁷⁶⁵.

Нет недостатка в новейших доказательствах, чтобы показать, что где бы ни отыскивалось сокровище, везде в руках свирепого неприятеля висит над ним меч и что грабительство не прекратилось в земле халдейской.

На запад от Гиллы есть два города, которые в глазах персов и всех шиитов сделались священными, потому что с ними соединяется воспоминание двух величайших мучеников этой секты. Эти города Мешед-Али и Мешед Гусейн, недавно наполненные богатствами, которые были накоплены набожностью персов, но увезены лютыми ваабитами вовнутрь своих степей⁷⁶⁶.

А ныне, когда после беспрерывного векового расхищения истощились сокровища Халдеи, самая земля нередко открывает скрытые сокровища, свидетельствуя о прежнем их изобилии. Доказательством этому может служить следующий пример. У развалин Гумании, близ развалин Ктезифона, были случайно открыты (5 марта 1812 года) серебряные монеты, которые высовывались из-под земли на берегу реки Тигра. По произведенном разыскании, были найдены и увезены лицами, присланными для этой цели пашой, от шести до семисот слитков серебра, каждый от одного до одного с половиной фута в длину, и глиняный кувшин, содержавший свыше двух тысяч афинских серебряных монет. Многие из них были приобретены в то время покойным Ричем, бывшим резидентом ост-индской компании в Багдаде, и находятся ныне в его драгоценной коллекции, купленной после правительством и сохраняющейся в британском музее⁷⁶⁷. Среда развалин Ктезифона, туземцы часто подбирают золотые, серебряные и медные монеты, которым они всегда находят легкий сбыт в Багдаде. И в самом деле, некоторые из богатых турок и армян, которые собирают их для многих французских и германских консулов, нанимают людей и посылают их отыскивать монеты, медали и древние драгоценности, и я уверен, что они никогда не возвращаются к своим хозяевам с пустыми руками⁷⁶⁸, как будто все, которые грабят Халдею, должны быть довольны, пока даже и самые развалины не будут ограблены до последней возможности.

Прошедшая история земли халдейской может быть коротко заключена языком пророчества, ибо пророки в своих видениях созерцали ее таковой, какова она есть; хотя историки, даже когда её величие отчасти уже исчезло, не находили слов для изображения её плодородия и боялись что их упрекнут в преувеличении. Те, которые приводили глагол Господень, произнесенный против Вавилона и против земли халдеев, не имели такого опасения, хотя две тысячи четыреста лет протекло с тех пор, как они описывали то, что теперь осуществилось на самом деле.

«Посещу землю халдейскую и превращу ее в пустыню вечную. Истребите из Вавилона и сеющего и владеющего серпом во время жатвы. Засуха на воды его, чтоб они высохли. Вот будущность народов: пустыня, земля засохшая и степь. Города его сделались пустыней, землей сухой, степью, землей, где не живет ни один человек и где не ходит сын человеческий. И пошлю на Вавилон веятелей, и развеют его, и опустошат землю его. Трясется земля и трепещет; ибо выполняются над Вавилоном намерения Иеговы–превратить землю вавилонскую в пустыню необитаемую».

Земля халдеев должна была сделаться вечно или на долгое время пустыней. Будучи разоряема и ограбляема целые столетия, превосходство почвы Халдеи, наконец, исчезло и страна сделалась пустыней, каковой она и остается поныне. Ровольф (Rauwolff), который проезжал через нее в 1574 г., описывает землю голой и столь сухой и бесплодной, что она не может быть вспахана⁷⁶⁹. Все новейшие путешественники описывают ее в подобных же выражениях.

«Земля вавилонская должна была истлевать, быть пустой, «сухой землей, пустыней и степью» и пр. С одной стороны, близ Ониса, вся страна кругом имеет вид обширной степи, состоящей из песчаной, бесплодной почвы, усеянной хворостом и клочьями осоки⁷⁷⁰. А с другой, между Бассорой и Багдадом, непосредственно на обоих берегах Тигра, находится непроходимая степь. Отсутствие всякого возделывания, бесплодный, сухой и дикий характер всей сцены, составлял контраст с богатым и прелестным рассказом Св. Писания. Туземцы, путешествуя по этой степи, не имеющей проложенных дорог, принуждены соображать свой путь по звездам⁷⁷¹. Поверхность страны открыта и ровна, представляя взору обширную плоскую равнину, в которой только и видишь там и сям стадо полудиких верблюдов. Однообразие этого неизмеримого пространства нарушается только немногими, небольшими деревьями⁷⁷². В промежуточной стране, все пространство от стен Багдада есть бесплодная пустыня, лишенная всякой растительности: оставляя ворота, путешественник имеет перед собой зрелище голой степи, плоскую и бесплодную страну. Вся страна между Багдадом и Гиллой есть совершенно ровная и, за исключением немногих пунктов при приближении к этому месту, невозделанная пустыня⁷⁷³. Что она была некогда в совершенно ином состоянии, видно из большого числа каналов, коими она прорезана, но которые теперь высохли и запущены, и из множества земляных насыпей, покрытых обломками кирпича и черепицы, которые видны во всех направлениях, как несомненные следы прежнего населения. В настоящее время единственными обитателями этой полосы суть арабы себеиды⁷⁷⁴. Все кругом, куда только достигает глаз, непроходимая степь⁷⁷⁵. Изобилие страны исчезло так, как будто метла опустошения прошла по ней от севера до юга. Нигде не видно ни одного обитаемого места на необъятном пространстве⁷⁷⁶. Арабы бродят по ней и на каждого, ими встреченного в степи человека, смотрят, как на неприятеля. Дикие звери теперь обитают в земле халдейской; но путешественник боится не их, даже и не льва, а самого свирепого из зверей, араба пустыни. Страна бывает часто совершенно непроходима. А те сведения, по которым земля халдейская давала урожай сам-сто или сам-триста, будучи сравнены с новейшим видом земли, представляют замечательное доказательство страшного опустошения, коему она подверглась. Каналы в настоящее время можно выследить только по их обрушенным берегам⁷⁷⁷.

«Почва этой степи,–говорит Миньян, который проходил ее пешком и который в один день встретил сорок древних протоков,–состоит из твердой глины, смешанной с песком, которая в полдень до того накаливается от солнечных лучей, что жарко ходить по ней. Те, которым случалось пробираться чрез такие дикие пустыни, имеют уже понятие об их смертельной скуке, едучи даже верхом на лошади: а какова она должна быть, когда идешь пешком, можно себе легко представить»⁷⁷⁸.

Где астрономы впервые записывали затмения и наблюдали движение планет, там ныне туземцы, как в степях африканских, или как мореходец без компаса на безбрежном океане, могут направлять свой путь только по звездам, через степи халдейские, не имеющие проложенных дорог. Где земледелие достигало своей крайней высоты и где сам-двести считалось обыкновенным урожаем, там теперь одна обширная, невозделанная пустыня, «и сеятель и жнец истреблены в земле вавилонской». Где накоплялись и ежегодно возобновлялись и возрастали обильные запасы и сокровища, там «опахиватели веяли и грабители грабили их» до тех пор, пока они не «опорожнили землю.» Где земледельцы под тенью пальмовых деревьев, футов во сто в вышину, орошали поля из многочисленных каналов, там странник, не находя предмета, на котором мог бы остановиться его взор, кроме жалких кустарников, едва может ступать ногой, после полудневного жара, по сухой и раскаленной почве. Где прежде дороги из города в город были покрыты толпами людей, там ныне никто не попадается навстречу: ибо древние города «сделались пустыней», где не живет ни один человек и где не ходит сын человеческий».

«Города его сделались пустыней». Течение реки Тигра через Вавилонию, вместо украшавших его в древности городов и сел, отмечено местами «древних развалин», Ситас, Сабата, Нариса, Кугера, Сендия не существуют более⁷⁷⁹. Ряд продольных холмов, пересекаемых под прямыми углами другими, означают предполагаемое место Артемиды, или Дестагереда. Его некогда роскошные сады покрыты травой, и самый высокий холм отличает «царскую резиденцию» от древних улиц⁷⁸⁰. Пространные возвышенности и валы (близ Даумании) различной высоты и объёма разветвляются во всех направлениях⁷⁸¹. Вал с шестнадцатью бастионами, есть единственный памятник Аполлонии⁷⁸². Некогда великолепная Селевкия представляет теперь зрелище опустошения. Здесь нет ни одного строения, но страна усеяна на целые мили обломками развалившихся зданий. «На всем протяжении,– говорит майор Кеппель,–до которого глаз мог достигать, горизонт представлял ломанную линию валов», вся эта местность была степной плоскостью⁷⁸³. «На противоположном берегу Тигра, где стоял Ктезифон, её соперник, есть, кроме обломков от стен, изломанных масс кирпичных зданий и остатков от обширных построек, заваленных грудами земли, великолепный памятник древности, замечательно хорошо сохранившийся: благородное и громадное здание, которого фасад представляет взору стену в триста футов длины, украшенную четырьмя рядами дугообразных углублений, с центральной аркой шириной в восемьдесят шесть футов и вышиной около ста футов, поддерживаемой стенами в шестьдесят футов толщины и ведущей к коридору, который простирается в глубину на сто пятьдесят шесть футов, составляющих ширину строения⁷⁸⁴. Большая часть задней стены и кровли сломана, но то, что остается, все еще обширнее Вестминстерского аббатства⁷⁸⁵. Полагают, что это был огромный дворец Хозроя. «На месте Ктезифона малейшее насекомое не нашло бы ни одной былинки травы, чтобы скрыться под ней, ни одной капли воды, чтобы утолить свою жажду»⁷⁸⁶. За дворцом расстилаются холмы на две мили в окружности, указывающие на крайнее опустошение строений. Но, говоря словами капитана Миньяна, таково протяжение неправильных холмов, коими покрываются места этих знаменитых городов, что потребовалось бы несколько месяцев, чтобы снять вид и измерение каждого из них⁷⁸⁷.

Между тем как древние города Халдеи таким образом опустошены или не могут быть открыты, более новые города, которые процветали под владычеством калифов, находятся все в развалинах⁷⁸⁸. Второй Багдад действительно еще не разделил судьбы первого, и Гилла, город сравнительно новейшего времени, близ Вавилона, в садах коего нет ни малейшего следа развалин, еще существует. Первый был богатым и могущественным городом, но опустошаемый в продолжение многих столетий, был постепенно доведен до состояния бедности⁷⁸⁹. А об обитателях последнего, коих около восьми или десяти тысяч, сказано, что если что-нибудь может доказать происхождение новейших жителей Гиллы от древних вавилонян, так это их чрезмерный разврат, которым они известны даже между своими безнравственными соседями⁷⁹⁰. В них не заметно никакого признака раскаяния и исправления, который бы ручался, что осуждение, столь долгое время, тяготеющее над ними, будет с них снято. Немного лет прошло с тех пор, как города в Халдее были разорены и ограблены вагабитами, и не дальше как в 1823 г. город Шеребин был опустошен курдами. Следы разрушенных городов, как отдалённого, так и более новейшего времени, находятся во множестве во всей земле. Процесс разрушения до сих пор еще продолжается. Сады, коими берега Тигра были усеяны, исчезли весьма недавно и обратились в пустыню, – а относительно городов Халдеи истина глагола, что они будут опустошены, также несомненна. Ибо «вся страна усеяна развалинами греческих, римских и аравийских городов, смешанных в одну массу мусора»⁷⁹¹.

Но между тем как они все лежат в развалинах, главный из городов Халдеи, первый по могуществу из, когда-либо существовавших в мире, носит на себе много определенных знамений суда небесного.

Постепенное падение великого Вавилона было уже вкратце изложено. Около начала христианской эры небольшая часть его была обитаема, а несравненно большая возделывалась⁷⁹². Он падал, между тем как Селевкия возрастала и сделалась большим городом. Во втором столетии ничего не оставалось, кроме стен. Он делался постепенно великой пустыней, а в четвертом столетии его исправленные стены составили ограду для диких зверей, и Вавилон был обращен в поле охоты в место травли, для увеселения персидских монархов. Название Вавилона исчезло, и в продолжение многих столетий история ничего не говорит об остатках и постепенном разрушении. Он оставался долго во владении сарацин, и с тех пор представлены обильные доказательства в том, что каждая черта его предсказанного опустошения ныне явственно видна, ибо самые древние историки свидетельствовали не яснее о фактах, коими подтверждаются пророчества относительно первой осады и взятие города Киром, нежели позднейшие путешественники свидетельствуют об исполнении тех пророчеств, которые относятся к его окончательному и постепенному разрушению. Место, где находится Вавилон, вполне подтверждено и истина каждого предсказания так ясно теперь доказана, что простое указание фактов делает ненужным входить в какое-либо рассуждение по этому предмету.

Не одно только всеобщее разрушение Вавилона, – хотя оно само по себе уже далеко превосходит всякое человеческое предвидение, – было возвещено Господом устами пророков. В своих видениях, они видели и изобразили падший Вавилон в нынешнем его состоянии и, притом так, как он в девятнадцатом столетии христианской эры, был в первый раз описан.

Воображение не могло бы представить контраста более совершенного, ни разрушения более полного, чем то, которое было ниспослано Всемогущим на Вавилон. И хотя величайший из городов, над которым когда-либо восходило солнце, теперь, печальная пустыня, однако, несмотря на то, едва ли найдется место на земном шаре, которое было бы яснее определено, и слова пророков рисуют нам картину вавилонского опустошения более живо, нежели могла бы представить кисть живописца. Невозможно найти лучших выражений, чем употреблённые две тысячи пятьсот лет тому назад для изображения бремени Вавилона, которое и видел Исаия, которое над ним тяготеет.

Такова многочисленность пророчеств и накопившихся фактов, что самое изобилие доказательств увеличивает затруднение привести их в сжатой форме и таким образом приноровить каждое исполнение к своему точному и отдельному предсказанию; а многие из них могут быть рассматриваемы совокупно. Все посещавшие Вавилон единодушно свидетельствуют, что опустошение именно такое, как было предсказано.

Вавилон совершенная пустыня. Он обратился в груды, он низвержен на землю – низведен в могилу – попран ногами – необитаем, – его основания пали – его стены низвержены и совершенно сокрушены – его высочайшие здания скатились со скал – золотого града не стало –под ним постлана гнилость, и покров его червь, и пр. Там арабы не разбивают своих палаток; там пастухи не отдыхают; но там лежат дикие звери степей, и дома их наполнены шумом от заунывных тварей, и там живут совы и пр. В нем гнездятся ежи и водятся драконы – он есть пустыня, сухая земля и степь опаленная гора – лужа воды – он расхищен – опустошен – в нем ничего не оставлено – он до крайности разрушен – кто только проходит мимо его дивится, и пр. (См. Ис. 13 и 14).

«И будет Вавилон грудой развалин». Вавилон, слава царств, есть теперь величайшая из развалин. Огромные курганы от храмов, дворцов и человеческих жилищ всякого вида встречаются повсюду и составляют «длинные и разнообразные линии развалин», которые в иных местах скорее походят на естественные холмы, нежели на насыпи, покрывающие остатки больших и блестящих зданий⁷⁹³. Строения, воздвигнутые некогда трудом рабов и составлявшие гордость царей, теперь безобразные груды мусора. Вся поверхность страны покрыта остатками строений, которые, в иных местах, состоят из поразительно свежего кирпича, а в других суть только длинный ряд куч мусора разнообразного вида⁷⁹⁴. Длинные груды, тянущиеся от севера на юг, пересекаются другими от востока на запад и различаются только по своей форме, направлению и числу от обрушившихся берегов каналов. Большая часть груд, без сомнения, остатки строений, первоначально расположенных улицами, пересекавшими друг друга под прямыми углами⁷⁹⁵. Из этих груд самые заметные состоят из двойного ряда и лежат в параллельных линиях; каждая имеет свыше двадцати футов и прорезывается перекрестными промежутками таким образом, что не остается никакого сомнения, что они составляли ряды домов или улиц, подвергшихся разрушению⁷⁹⁶. Такова была форма улиц Вавилона, ведших к воротам, и таковы теперь линии его груд. Неправильные холмики и груды, навалившиеся на массы развалин, представляют на каждом шагу памятники прошедшего⁷⁹⁷.

От храма Вила и двух царских дворцов до улиц города и частных жилищ все обратилось в груды, и единственное различие теперь состоит в обширных и твердых массах развалин, походящих на горы, и небольших грудах, которые едва возвышаются над равниной. Вавилон пал, буквально пал до такой степени, что те, которые стоят на его месте и смотрят на многочисленные параллельные груды, бывают часто в затруднении различить остатки улиц от канала, и сказать, где двигались толпы, и где текла вода. Вавилон пал до того, что его развалины не могут падать ниже, нежели они лежат. Он низвержен на землю. Его дворцы, храмы, улицы и дома лежат погребенные в безобразных грудах⁷⁹⁸. А «вид Вавилона», снятый на месте, есть поистине картина крайнего опустошения, представляющая глазам груды и как бы погребенный под ними низведенный в могилу Вавилон.

«Набросайте из него груды». Рич, описывая большую груду развалин в семьсот ярдов в длину и ширину, уверяет, что работники проникают в нее по всем направлениям, отыскивая кирпичи, и выдалбливают рытвины, выбрасывая мусор грудами на поверхность⁷⁹⁹. Вершина Козра, (который, как полагают, был меньший дворец), покрыта равным образом грудами мусора.

«Чтобы у неё остатка не было». Обширные груды составляют все, что теперь остается от древнего Вавилона⁸⁰⁰. Все величие его померкло; все сокровища его разграблены; все превосходство его совершенно исчезло; в самых грудах его ищут кирпичей и ничего более; даже и эти не оставляются, когда только представляется возможность их достать, и Вавилон был целые века «каменоломней земли», готовой для каждого грабителя. Без отдалённейшего намека на это пророчество, капитан Миньян описывает груду близ дворца в девяносто ярдов шириной и на половину вышиной, которая глубоко раскапывается как большая часть из них. Почва чрезвычайно мягка, ходить по ней утомительно, и она, по-видимому, совершенно очистилась от строительных материалов: ныне ничего не осталось, кроме одного высокого холма, которого земля смешана с обломками разбитого кирпича, красной лакированной посуды, черепицы, горной смолы, стекла, раковин и кусочков перламутра⁸⁰¹; все ничтожные обломки, без всякой ценности и для беднейшего из людей. «Чтобы у неё остатка не было». Один путешественник, в конце последнего столетия, проезжал через место древнего Вавилона и не заметил этого⁸⁰². Ляйард, который обогатил британский музей скульптурными произведениями из Ниневии, говорит о своих открытиях между развалинами древнего Вавилона таким образом: «Они были несравненно малочисленнее и гораздо незначительнее, чем я предполагал, и не могут служить доказательством, чтобы под грудами земли и мусора скрывались остатки, которыми вознаградились бы раскопки. Не было даже возможности начертать план какого-либо строения, все, что было отрыто, состояло в безобразных сваях, в сохранившихся кое-где стенах и столбах, по которым невозможно было составить себе понятие о первоначальной форме строений, к которым они принадлежали».

«Вавилон будет лужей воды». В то время как работники набрасывают на него груды, кидая мусор в кучи при отыскивании кирпичей, они трудятся более, нежели втрое над исполнением пророчеств, ибо многочисленные и глубокие рытвины составляют вместилища для вод, которые, наполняясь ежегодно от разлития Евфрата, не высыхают в продолжение целого года. Образуются также глубокие ямы оттого, что арабы роют землю, отыскивая скрытые сокровища⁸⁰³.

«Сойди и сядь на прах, девица, дщерь Вавилона». Поверхность груд, в которых заключается все, что осталось от Вавилона, состоит из разобранных строений, обратившихся в пыль, и во всех древних улицах и жилищах нет в буквальном смысле ничего, на чем бы можно было присесть, кроме пыли или земли.

«Откроется нагота твоя». «Наша дорога, – говорит капитан Миньян, – шла через большие массы разоренных груд на месте павшего Вавилона. И я не в состоянии передать хоть приблизительно верной идеи о той ужасной, безмолвной наготе, которая представилась моим глазам⁸⁰⁴.

«Сиди молча, и пади во мрак». Здесь царствует между развалин безмолвие столь же глубокое, как в могиле⁸⁰⁵. Вавилон теперь безмолвная сцена, величественная пустыня⁸⁰⁶.

«Не будет населена никогда и от рода в род не будет жителей в нем». По свидетельству Ровольфа оказывается, что в шестнадцатом столетии здесь не было ни одного дома⁸⁰⁷. А теперь глаз блуждает по бесплодной степи, в которой развалины служат почти единственным указанием, что она была некогда обитаема. «Невозможно, – присовокупляет майор Кеппель, – смотреть на эту сцену и не вспомнить в какой точности исполнились предсказания Исаии и Иеремии, и даже наружный вид Вавилона приводит к заключению, что он никогда не будет обитаем; что араб не будет здесь разбивать своей палатки; что он обратился в груды; что его города будут пустыней, сухой землей, и дикой степью⁸⁰⁸. Вавилон с равномерным презрением отталкивается пятой оттоманов, израильтян и сынов Измаила⁸⁰⁹. «Он есть необитаемая и опустошенная столица»⁸¹⁰. «Он не будет обитаем, но совершенно опустошен».

«И не раскинет там араб шатра своего, и пастухи со стадами не будут покоиться там». Было пророчество насчет Аммона, что он будет хлевом для верблюдов и местом отдыха для стад; а насчет Филистии – что она обратится в хижины для пастухов и в пастбище для стад. Но Вавилон должен был испытать запустение гораздо полнейшее и сделаться непригодным даже и для этой цели. А что пастухи не раскидывают здесь свои палатки и не пасут своих стад, доказывает крайнее запустение и опустошение. В этих странах есть обыкновение у пастухов пользоваться развалившимися зданиями для прикрытия в них своих стад⁸¹¹. Но Вавилон составляет исключение. Вместо того чтобы уносить отсюда кирпичи, пастух мог ба соорудить себе из них оборону от диких зверей и иметь пастбище для своего стада посреди груд Вавилона; а араб, который проходит через него безбоязненно во время дня, мог бы раскинуть свою палатку ночью. Но ни того, ни другого невозможно было бы теперь уговорить провести одну ночь между развалинами, чему препятствием служит не только естественный, наводимый дикими зверями ужас, но еще более суеверная боязнь злых духов. Капитан Миньян был сопутствуем шестью арабами, вполне вооруженными, но он никак не мог склонить их к тому, чтобы они согласились остаться под вечер. Нет возможности искоренить этой идеи из ума этих народов, которые глубоко напитаны суеверием. И когда солнце зашло за Муджелибе, а луна освещала еще его дорогу между развалинами, он с бесконечным сожалением уступил требованиям своих вожатых⁸¹². Народ в этой стране уверяет, что чрезвычайно опасно приближаться к этой груде по наступлении ночи, по причине множества злых духов, которыми она часто посещается⁸¹³. «И не раскинет там араб шатра своего и пастухи со стадами не будут покоиться там. И будут жить там дикие кошки, и дома их будут наполнены филинами; и поселятся там строусы, и косматые будут скакать там». Здесь есть в различных местах много берлог диких зверей. А между тем как нижние рытвины суть часто водоемы, в наибольшей части углублений находятся во множестве летучие мыши и филины⁸¹⁴. Эти подземелья (пещеры), над коими простирались, вероятно, величественные палаты, служат теперь убежищем для шакалов и других диких животных. Устья входов их усыпаны костями баранов и козлов, а отвратительный запах, который выходит из большей части из них, есть достаточное предостережение не проникать глубже в берлогу⁸¹⁵. Царь лесов теперь бродит в Вавилоне, построенном Навуходоносором для собственной своей славы, а храм Вила, величайшее произведение человека, похож теперь на львиную берлогу. Два или три величественные льва были замечены на его высотах Робертом Кер-Портером, когда он приближался к нему, и широкие следы их ног оставались явственно на глинистой почве⁸¹⁶. Подобный же след львиной ноги видел здесь майор Кеппель. Вавилон в тоже время есть убежище шакалов, гиен и других вредных животных⁸¹⁷. Дикие звери во множестве в Муджелибее, а также в Бирс-Нимроде. «Вал был полон больших пещер; мы вошли в некоторые из них и нашли, что они были усеяны трупами и скелетами только, что убитых животных. Нечистоты от диких зверей были так велики, что благоразумие взяло верх над любопытством: ибо у нас не было сомнений насчет дикого права обитателей. Наши вожатые нам говорили, что все развалины изобилуют львами и другими дикими зверями. Итак, буквально исполнилось божественное предсказание, что здесь будут лежать дикие степные звери, а дома их будут полны отвратительных тварей, что дикие звери островов будут кричать в их разоренных домах⁸¹⁸. Страшный запах гнили и невыносимая вонь выходили из этих отвратительных остатков и из коридоров, сделавшихся пещерами диких зверей, которые проложили себе дорогу в них сверху»,

«Выступило на Вавилон море; он покрыт множеством волн его». Следы западного берега Евфрата теперь неразличимы. Река разливается беспрепятственно, и самые развалины унесены водой. Почва здесь низка и болотиста и не представляет ни малейшего следа от прежних строений⁸¹⁹. Болота и пруды изрыли землю в различных местах. Долгое время после опадения вод Евфрата, большая часть этой долины едва ли бывает сколько-нибудь лучше болота, и пр.⁸²⁰. Развалины Вавилона тогда так наводнены, что во многих частях своих он становятся недоступными, потому что долины между ними обращены в болота⁸²¹. Но, хотя Вавилон таким образом и покрыт множеством волн и заливается водой, однако, возвышенные и солнцем опалённые развалины, которые не заливаются водой, доказывают равномерно, что Вавилон есть «пустыня, сухая земля и дикая степь⁸²². Одна часть, именно на западной стороне реки, низка и болотиста, а другая сухая степь⁸²³.

«Не будет населен никогда; и от рода в род не будет жителей в нем». Развалины, состоящие подобно развалинам Вавилона из груд мусора, напитанного селитрой, не могут быть возделаны⁸²⁴. «Разлагающиеся материалы вавилонских построек осуждают землю, на которой они истлевают, на вечное бесплодие. – По эту сторону равнины не представлялось взору ни малейшей растительности, как там, где оставались следы строений, так и там, где их не было, но вся земля представляла такой вид, как будто поверхность её была смываема прибывающими и убывающими волнами, пока, наконец, последний клочок плодоносной почвы не был унесен; а полуглинистая и полупесчаная поверхность её сохраняла бороздообразныe полосы, подобно тому, как часто случается видеть на плоских приморских берегах после отступления прилива⁸²⁵. Вавилон, который в гордости своей говорил: «Я буду девой вовеки», более не называется «девой царств, но опустошен вовеки».

«Скривился Вил». Храм Вила или Ваала, о котором здесь, очевидно, идет речь, имел стадию в вышину, равняющуюся, по расчету майора Реннеля, пятистам, а Придо – шестистам футам. Во всяком случае, он быль выше, чем величайшая из пирамид. Самая большая груда, которую теперь составляет падший Вавилон, есть Бирс-Нимрод, предполагаемый храм Ваала. Остатки его занимают большее пространство земли, чем прежде занимал храм, который падая, распространил свои обломки за пределы своего первоначального основания. При первом взгляде они представляют вид холмов с замком на вершине⁸²⁶, так что легко обмануться, рассматривая их на известном расстоянии, а между тем, как бы ни показалось это невероятным, развалины на вершине холма действительно те самые, о которых говорит Эммануил, не обращающий никакого внимания на огромный холм, на коем они воздвигнуты. Нет надобности говорить, что весь холм есть сам по себе развалина⁸²⁷.

«Посрамлен Вил». Первоначально построенный из восьми последовательных башен, возвышавшихся друг над другом, он ныне состоит из одного неправильного холма, представляющего различный вид и имеющего различную высоту с каждой стороны, и есть смешанная и безобразная масса. Восточная сторона являет два уступа на холме: первый, возвышаясь футов на шестьдесят, разделен посредине глубоким оврагом и пересекается во всех направлениях желобами, изрытыми много веков падающими дождями. Вершина этого первого уступа простирается в виде плоской возвышенности до основания второго возвышения, которое поднимается из первого крутой изломанно-конической формой, оканчивающейся на вершине уединенно стоящим остатком строения из кирпича, наподобие развалины башни. От подошвы всей этой груды, до основания этого обломка развалины около двухсот футов, а от подошвы развалины до её разбитой вершины – тридцать пять футов. На западной стороне вся масса поднимается с равнины одним огромным, хотя неправильно-пирамидальным холмом. Южная и северная стороны в особенности круты. Вот каков ныне и как «посрамлен храм Ваала»⁸²⁸.

«И простру на тебя руку мою и отвергну тебя от скал и сделаю тебя горой обгорелой». На вершинах холма есть огромные обломки кирпичной постройки неопределенной формы, лежащие громадными грудами и обратившиеся в твёрдые стекловатые массы⁸²⁹. Некоторые из этих обломков имеют двенадцать футов вышины и двадцать четыре в окружности; а приняв в соображение обстоятельство, что стоящие кирпичные постройки сохраняются прекрасно, мы должно вывести заключение, что происшедшая с ними перемена может быть только объяснена тем, что они были подвержены действию огня или, скорее, «повреждены молнией»⁸³⁰. Они совершенно литые, а поэтому, весьма вероятно, что огонь действовал при разрушении башни, которая в иных частях своих походит именно на то, что было предсказано Св. Писанием, «на сожженную гору». В пророчествах относительно Вавилона, огонь в особенности упоминается, как его разрушитель. На это очевидным образом намекает Иеремия, когда он говорит, что с ним будет так, как было в то время, когда Бог поражал Содом и Гоморру, на которые, как сказано, Господь низверг серу и огонь. – «Врата его высоки огнем сожжены будут и будут трудиться люди вотще, и язы́цы вначале погибнут»⁸³¹. Во многих из этих огромных, безобразных массах можно выследить постепенное действие истребляющей силы, которая произвела такое замечательное явление; в них встречаются куски, доведенные огнем до темных цветов, которые мы видим только в мусоре стеклянных заводов, и равняющиеся, по расчету майора Реннеля, пятистам, а Придо –шестистам футам. Во всяком случае, он был выше, чем величайшая из пирамид. Самая большая груда, которая теперь составляет падший Вавилон, есть Бирс-Нимрод, предполагаемый храм Ваала. Остатки его занимают большее пространство земли, чем прежде занимал храм, который падая, распространил свои обломки за пределы своего первоначального основания. При первом взгляде они представляют вид холмов, с замком на вершине⁸³², так что легко обмануться, рассматривая их на известном расстоянии, а между тем, как бы ни показалось это невероятным, развалины на вершине холма действительно те самые, о которых говорит Эммануил, не обращающий никакого внимания на огромный холм, на коем они воздвигнуты. Нет надобности говорить, что весь холм есть сам по себе развалина⁸³³.

«Посрамлен Вил». Первоначально построенный из восьми последовательных башен, возвышавшихся друг над другом, он ныне состоит из одного неправильного холма, представляющего различный вид и имеющего различную высоту с каждой стороны, и есть смешанная и безобразная масса. Восточная сторона являет два уступа на холме: первый, возвышаясь футов на шестьдесят, разделен посредине глубоким оврагом и пересекается во всех направлениях желобами, изрытыми много веков падающими дождями. Вершина этого первого уступа простирается в виде плоской возвышенности до основания второго возвышения, которое поднимается из первого крутой изломанно-конической формой, оканчивающейся на вершине уединенно стоящим остатком строения из кирпича, наподобие развалины башни. От подошвы всей этой груды, до основания этого обломка, развалины около двухсот футов, а от подошвы развалины до её разбитой вершины–тридцать пять футов. На западной стороне вся масса поднимается с равнины одним огромным, хотя неправильно-пирамидальным холмом. Южная и северная стороны в особенности круты. Вот каков ныне и как «посрамлен храм Ваала»⁸³⁴.

«И простру на тебя руку мою и отвергну тебя от скал и сделаю тебя горой обгорелой». На вершинах холма есть огромные обломки кирпичной постройки неопределенной формы, лежащие громадными грудами и обратившиеся в твёрдые стекловатые массы⁸³⁵. Некоторые из этих обломков имеют двенадцать футов вышины и двадцать четыре в окружности; а приняв в соображение обстоятельство, что стоящие кирпичные постройки сохраняются прекрасно, мы должно вывести заключение, что происшедшая с ними перемена может быть только объяснена тем, что они были подвержены действию огня или скорее «повреждены молнией»⁸³⁶. Они совершенно литые, а поэтому, весьма вероятно, что огонь действовал при разрушении башни, которая в иных частях своих походит именно на то, что было предсказано Св. Писанием, «на сожженную гору». В пророчествах относительно Вавилона, огонь в особенности упоминается, как его разрушитель. На это очевидным образом намекает Иеремия, когда он говорит, что с ним будет так, как было в то время, когда Бог поражал Содом и Гоморру, на которые, как сказано, Господь низверг серу и огонь. – «Врата его высоки огнем сожжены будут и будут трудиться люди вотще, и язы́цы вначале погибнут»⁸³⁷. Во многих из этих огромных, безобразных массах можно выследить постепенное действие истребляющей силы, которая произвела такое замечательное явление; в них встречаются куски, доведенные огнем до темных цветов, которые мы видим только в мусоре стеклянных заводов, и сквозь эти страшные свидетельства огня, который, без сомнения, низвергнул их с их первоначальной высоты, видны правильные линии цемента, и эти массы так отвердели вместе с кирпичами, что удар по ним производит звук наподобие стекла. По исследованию основания смежной еще стоящей стены, она оказалась неповрежденной. «Отсюда, – продолжает сэр Роберт Кер-Портер, – я вывожу заключение, что истребляющая сила действовала сверху и что разбросанные развалины упали с какой-либо другой, более высокой точки, чем вершина еще до сих пор стоящего обломка. Жар огня, произведший такое изумительное явление, должен был действовать со страшной силой, а по общему виду трещины в стене и этих стекловатых масс, я готов приписать происшествие молнии небесной. Развалины от взрыва какого-либо горючего вещества были бы отмечены совсем другими знаками»⁸³⁸.

Упавшие массы носят на себе очевидные признаки, что действие огня продолжалось над ними как прежде, так и после падения их, ибо каждая часть их поверхности одинакового цвета и все они совершенно однородны⁸³⁹.

Высокие ворота храма Ваала, которые стояли во времена Геродота, были уничтожены «огнем»; стекловатые массы, которые пали вместе с Вилом, остались на вершине его огромных развалин. «Рука Господня была простерта над ним, он был низвержен со скалы и был обращен в сожженную гору»,–а сверх того было о нем следующее пророчество:

«И не возьмут из тебя камня для угла и камня для основания, но вечно будешь пуста, говорит Иегова». Старая пустыня Сиона снова застроится; его прежнее запустение исчезнет, а Иерусалим будет снова населен. Но не будет с Ваалом как с Сионом, ни с Вавилоном как с Иерусалимом. Ибо как селитрой напитанные груды мусора, которые покрывают место Вавилона, не могут быть возделаны⁸⁴⁰, так точно и стекловатые массы на вершине Бирс-Нимрода не могут быть употреблены для построек. Хотя они до сих пор еще и составляют самое твердое и для стихий неразрушимое вещество, и служили некогда для сооружения величайшей башни Ваалу, однако, они теперь ни к чему не годны. А кирпичи на крепких обломках стены, которые лежат на вершине, не будучи повреждены, так прочно спаяны цементом, что по показанию Рича, Миньяна и Портера, почти невозможно отделить какой-нибудь из них в целости⁸⁴¹, а Буккингам, приводя причины, могущие уменьшить чудесность явления совершенного исчезновения стен в этом отдаленном периоде, и говоря о Бирс-Нимроде вообще, замечает, что извлекать жженые кирпичи, находимые в Меджелибее, Казре и Бирс-Нимроде, весьма затруднительно, а в последних двух невозможно, не изломав их в куски, по причине цепкости цемента, которым они спаяны. Вот почему к ним никогда не прибегали, пока еще существовала значительная часть стены, доставлявшая для этого легчайшее средство, даже и теперь, хотя некоторая часть валов на восточном берегу реки (Бирс на западной стороне) и раскапывается иногда для отыскания кирпичей, они извлекаются не без сравнительно больших издержек и весьма немногие из них находятся в целости в сравнении с великим числом обломков, добываемых вместе с ними⁸⁴². «Вокруг башни не видать ни одного целого кирпича»⁸⁴³.

Эти соединённые свидетельства, данные без всякого намека на предсказание, представляют пояснение, которое лучше всякого другого, основанного на догадках.

Между тем как от Вавилона во многих местах ничего уже не осталось, мы видим, однако ж, что с сожженной горы, которая составляет накопление развалин, достаточных, по их многочисленности для постройки целого города, люди не берут ни единого камня для построек. Подвергшись действию самого сильного огня и обратившись как бы в вещество совершенно литое, массы на вершине Вила, над которыми десница Господня была простерта, не могут быть ни приведены в какую-либо другую форму, ни употреблены для возведения новой постройки рукой человека. А столп вавилонский, впоследствии храм Ваала, который был свидетелем первого рассеяния человеческого рода, должен, в свою очередь, сам служить позднейшему поколению, и притом в настоящем его навеки опустошенном виде,– неразрушимым памятником человеческой гордости и неразумия и Божьего суда. Величайшая из развалин, бывшая некогда и величайшим из зданий вавилонских, низвергнута и лежит громадной, неразличимой, бесполезной и опаленной массой, с которой обломки могут быть сброшены как с боков обнаженной, скалистой горы. Таково торжество глагола живого Бога над самым гордым из храмов Вила.

«Повержен Меродах». Меродах был имя или титул общий князьям и царям вавилонским, о которых в кратких ссылках Св. Писания на их историю, рассказываются следующие два случая. Меродах Баладан, сын Баладана, царя вавилонского, занимался делами правления, и Ивиль-Меродах жил в дни Иеремии. Из обстоятельства, что о Меродахе упоминается здесь в связи с Вилом или храмом Ваала и из сходственного суда над ними, и что про одного из них сказано – «пал и посрамлен», а про другого – «повержен», можно не без основания вывести заключение, что здесь говорится также о каком-нибудь другом знаменитом вавилонском строении; между тем, как в то же время несомненная тождественность этого имени с именем царей вавилонских и даже с Ивилем-Меродахом, дает повод к равно основательному заключению, что под именем Меродаха пророк разумеет дворец. И легко себе вообразить, что непосредственно за языческим храмом, местом ложного поклонения, которое развратило и погубило народы, и царская резиденция деспота, угнетавшего народ израильский и заставлявшего землю трепетать, была избрана как отмеченный предмет справедливого суда Господня. Уступая первенство только Гирс-Нимроду, относительно огромности своих развалин, Муджилибе или Маклубе обыкновенно описывается путешественниками как остатки главного дворца вавилонского.

Дворец царя вавилонского соперничает с великим храмом их бога. И ныне возник спор о том, в которой из двух главных, громадных груд, лежит погребенным тот и другой. Но крайнее разрушение обоих не допускает никакого спора о том, который из них «посрамлен» и который из них «повержен».

Оба дворца или замка вавилонские были сильно укреплены. Больший был окружен тремя стенами значительного протяжения⁸⁴⁴. Когда город был внезапно взят Димитрием, он овладел одним из замков нечаянным нападением и заменил его гарнизон семью тысячами собственного своего войска, которые он расставил внутри его⁸⁴⁵. Другим он не мог овладеть. Их обширность и сила, в такую эпоху, когда уже протекло триста лет после пророчеств, таким образом, достаточно доказаны. Крепость постройки как большего, так и меньшего дворца, могла оправдывать веру в их неразрушимую прочность на целые столетия. А между тем не было здания, коего блеск и великолепие находились бы в сильнейшей противоположности с настоящим его разоренным состоянием. Следы окружавших его стен можно до сих пор еще видеть, и они служат вместе с другими обстоятельствами к подтверждению тождественности его с Муджелибе. «Он изломан в куски» и от этого происходит его имя Муджелибе, означающее опрокинутый или перевернутый вверх дном. Он имеет в окружности около полумили, в вышину сто сорок футов. Но он составляет смешанную массу, так как все его части неразличимы⁸⁴⁶. Существование комнат, коридоров и подвалов различной формы и величины, построенных из различных материалов, не подлежит сомнению⁸⁴⁷. Он есть притон диких зверей и разного рода животных: дикие звери кричат в опустошенных домах, а драконы в их веселых дворцах; ядовитые пресмыкающиеся завелись в большом множестве во всех развалинах⁸⁴⁸. Все бока изрыты рытвинами от дождей, иногда весьма глубоких. «Он сошел в ад и в основание земли (Ис. 14). «Видящие тебя смотрят на тебя, размышляют о тебе: это ли тот, который потрясал землю, колебал царство». Рассматривая Муджелибе, мы видим, что сделалось теперь с дворцом вавилонским, в котором цари, гордые как Люцифер, тщеславились, возносясь превыше звезд Бога».

«Идя по камням и кирпичным обломкам, разбросанным вдоль всего обширного здания и смотря на величие развалин, – говорит капитан Миньян, – я естественным образом перенесся в те времена, когда эти стены стояли гордо в их первоначальном блеске, – когда палаты были свидетелями праздничного великолепия и когда в них раздавались голоса тех, которых давно похитила смерть с лица земли. Эта самая груда была некогда местом роскоши и порока; обреченная теперь на разрушение, она являет печальный пример мщения небесного. Она стоит одиноко; уединенное жилище пастуха не обозначает покинутого места»⁸⁴⁹. «В преисподнюю низвержено величие твое, шум гуслей твоих; под тобой подстилается гнилость, и черви покрывают тебя».

«А ты повержен вне гробницы своей как негодный сук, покрыт убитыми, сраженными мечем, которые пойдут в каменные могилы, – ты как растоптанный труп». Многие глубокие рытвины видны в различных местах на боках Муджелибе’я; некоторые, вероятно, произошли от действия времени, но многие другие были выкопаны хищничеством турок, которые, отыскивая скрытые сокровища, разрывают его внутренности, как будто дворец вавилонский был выброшен из своей могилы. «Многие проникают очень далеко внутрь здания», так что оно уподобляется одежде «убиенных, пронзенной насквозь мечем». А некоторые, вероятно, еще никогда не были исследованы, так как дикие звери пустыни, в буквальном смысле, охраняют их⁸⁵⁰. «Холм имел множество широких отверстий⁸⁵¹, проколотых насквозь».

Близ Муджелибе, на предполагаемом месте висячих садов, которые были расположены внутри стен дворца, развалины так просверлены вследствие выкапывания кирпичей, что первоначальная цель их, совершенно потеряна. Все, что может навести на предположение, что здесь были разведены сады террасами, состоит в двух подземных проходах. Нельзя сомневаться в том, что оба прохода были выложены кирпичом и покрыты сверху большими камнями. Это почти единственное место, где замечается камень⁸⁵². Арки, построенные над арками, поднимали висячие сады от террасы до террасы, пока высочайшая не достигла уровня городских стен. Теперь они «выброшены подобно негодной ветви» н «подземные проходы» открыты до самых камней пропасти.

«Он попирается ногами как остов». Улицы Вавилона шли параллельно, пересекаясь под прямым углом, и имели много домов в три и четыре яруса вышины⁸⁵³ и никто не может теперь пройти чрез Вавилон, не «попирая их ногами». Путешественник направляет свои шаги к самому высокому холму, и здесь нет ни храмов, ни дворцов, которые бы не были попираемы. Муджелибе стоит на крутом возвышении, на которое путник может всходить только по извилистой тропинке, которая образовалась вследствие частых посещений путешественниками развалившегося здания⁸⁵⁴.

«Посрамлены истуканы его, повержены идолы его, и все идолы богов его лежат на земле разбитые». «Место, – говорит Бошан (Beauchamp), – о котором упоминается майором Реннелем, и гора вавилонская обыкновенно называется у арабов Маклубе’ем, что значит перевёрнутые «вверх дном»: мне говорил каменщик, который выкапывал кирпичи, что он доставал их из больших толстых стен, а иногда из комнат. Он часто находил глиняные сосуды, куски мрамора с резьбой, и около восьми лет тому назад статую в рост человека, которую он вытащил из-под мусора. В одной стене комнаты он нашел фигуру коровы, солнца и луны, сделанных из лакированного кирпича. Иногда находятся идолы из глины, изображающие человеческие фигуры»⁸⁵⁵. Попадаются в Вавилоне также маленькие фигуры из латуни или красной меди⁸⁵⁶. Вещи из бронзы, обыкновенно разъеденные ржавчиной, представляющие маленькие фигуры людей и животных, находятся часто между развалинами⁸⁵⁷.

«Широкие стены Вавилона до основания расстроятся». Они были столь широки, что, как повествуют древние историки, шесть колесниц могли проезжать рядом и колесница, запряженная четырьмя лошадьми, могла свободно проезжать и поворачивать. Они существовали более тысячи лет после того, как пророчества были даны, и причислялись к семи чудесам света еще долгое время спустя после того, как приговор об их разрушении начинал уже исполняться над ними. И мог ли человек предвидеть, когда Вавилон был в своей силе и славе, что широкие стены вавилонские долженствовали подвергнуться такому совершенному разрушению, что невозможно с достоверностью определить, существует ли даже малейший след их?

«Все историки согласны в том, – говорит мистер Рич, – что высота стен была уменьшена с трехсот пятидесяти футов до 50 локтей Дарием Истаспом после, возмущения города, с той целью, чтобы ослабить его средства к обороне. Я не был столь счастлив, чтобы открыть малейший след их в какой-либо части развалин Гиллы, что довольно странно, принимая в соображение, что они пережили конечное разрушение города, служа долгое время оградой парка, и в этом виде, по уверению С. Иеронима, они находились в его время»⁸⁵⁸.

В шестнадцатом столетии их видел в последний раз один европейский путешественник, прежде окончательного их разрушения. И весьма интересно проследить, когда и каким образом стены Вавилона, как и город, для которого они служили неприступной, но бесполезной защитой, были доведены до настоящего их состояния.

«В то время, – так описывает их Ровольф, – когда мы останавливались здесь, я видел и рассматривал это возвышение и нашел, что их было здесь два одно за другим, (Геродот⁸⁵⁹ уверяет, что здесь была одна внутренняя, или низшая, и внешняя стена), отделенное рвом и простирающееся подобно двум параллельным стенам на большое пространство, и что в них были в некоторых местах отверстия так, что можно было проходить между ними как в ворота; а поэтому, я полагаю, что это были стены древнего города, которые шли вокруг него, а отверстия были городские ворота, (коих считалось сто). И это тем более вероятно, что я видел, как в некоторых местах под песком (коим оба возвышения были почти покрыты) ясно показывалась древняя стена»⁸⁶⁰.

Города Селевкия, Ктезиифон, Дестагеред, Еуфа и многие другие по соседству, вместе с новейшими городами Мешед-Али, Мешед-Гуссейном и Гилла, с деревнями и караван сараями без числа⁸⁶¹, были, по всей вероятности, главным образом построены из стен Вавилона. Подобно городу, и стены были взяты отсюда, пока ничего из них не осталось. Дожди в продолжение многих веков и волны, наводнявшие их ежегодно с выступлением Евфрата из своих берегов, снесли также, по всей вероятности, мусор с изломанных и разрушенных стен в ров, пока, наконец, песок не сравнял их с равниной и не присоединил место, на котором они стояли, к пустыне, так что «широкие стены Вавилона до основания расстроятся». А теперь, с присоединением этого доказательства ко всем прежде приведенным, поистине может быть сказано, что как высочайшая когда-либо человеком построенная стена, так и величайший когда-либо солнцем освещавшийся город, который был окружен этими стенами, и самая плодоносная из всех стран, которой столицей и славой был великий Вавилон, «все сметены Господом Вседержителем метлой разрушения». «И глубоко зарою его во рве погибели, говорит Иегова воинств» (Иса. 14:23).

В сочинении: «Путешествие по Месопотамии» мистера Бэккингама, есть глава в шестьдесят страниц под названием, «Разыскание стен Вавилона». По долгом н бесполезном розыске, он открыл на восточном рубеже развалин, на вершине овального вала от семидесяти до восьмидесяти футов в вышину и от трех до четырехсот в окружности, массу крепкой стены около тридцати футов в длину и от двенадцати до пятнадцати футов в толщину, которая, однако ж, как очевидно, была некогда гораздо большего размера, так как постройка не вполне сохранилась⁸⁶², и эта груда развалин и обломков стены есть, по его соображениям, только часть стен вавилонских: вот до какой степени они изломаны. За исключением этого остатка не осталось от них никакого следа.

Капитан Фредерик, коего путешествие имело «главной целью отыскание остатков стены и рва, которые окружали Вавилон», уверяет, что никто из новейших путешественников не видал ни того, ни другого. «Все мои расспросы между арабами, – прибавляет он, – касательно этого предмета не имели ни малейшего успеха. На пространстве двадцати одной мили в длину, вдоль берегов Евфрата, я не мог заметить ни одного предмета, который бы оправдывал мое предположение, что здесь, на этой обширной площади, существовала стена, или ров. Если какие-либо остатки стен и существуют, то они должны были быть большего объёма, нежели как принимается новейшими географами. Я был, может быть, введен в заблуждение, но я не щадил трудов, чтобы избегнуть его. Я никогда не употреблял на мои осмотры, разъезжая верхом, или идя пешком, менее восьми часов в продолжение шести дней, а на седьмой день я употребил более двенадцати часов»⁸⁶³.

Майор Кеппель рассказывает, что он и общество, сопровождавшее его, вместе с другими путешественниками, не имели никакой удачи в открытии какого-либо следа от городских стен, и он прибавляет, «Божеские предсказания против Вавилона исполнились так буквально относительно вида развалин, что я готов дать полное значение словам Иеремии: «широкие стены Вавилона до основания «расстроятся»⁸⁶⁴.

«Как сделался предметом ужаса Вавилон среди народов». Нет возможности не поражаться удивлением при виде нынешнего Вавилона, зная, чем он был некогда. Входя в первый раз в его развалины, Роберт Кер-Портер так передает свои впечатления: «Я не мог не ощущать неописанного благоговения при моем вступлении в ворота падшего Вавилона»⁸⁶⁵. «Я не в состоянии изобразить,–говорит капитан Миньян,–чувства благоговейного страха, овладевшего моей душей, когда я рассматривал обширность и громадность разрушения и опустошения со всех сторон»⁸⁶⁶.

«Как сломился и раздробился молот всей земли! Как сделался предметом ужаса Вавилон среди народов»? Окончив рассказ свой о разоренной плотине, о широко и далеко простирающихся болотах, о древних фундаментах и о ряде волнообразных груд, сэр Роберт Кер-Портер восторженно присовокупляет: «Все зрелище было особенно возвышенно. Величественный Евфрат, блуждая уединенно, подобно монарху-пилигриму, шествующему по безмолвным развалинам своего опустошенного царства, все еще являлся благородной рекой при всех невыгодах своего пустынного течения. Его берега казались седыми от тростника, и серая ива была подобна той, на которую пленники Израиля вешали свои арфы, отказываясь потешаться ими в то время, когда для них не было Иерусалима. Но как с тех пор во всем прочем вся сцена изменилась! В то время эти изрытые холмы были дворцами, эти длинные волнистые валы улицами, эта обширная пустыня была наполнена хлопотливыми подданными гордой дщери Вавилона. Ныне опустошенная бедствиями, она лишилась своих жилищ, она «покрыта червями»⁸⁶⁷.

От дворцов до изрытых холмов, от улиц до длинных рядов каменных груд, от трона всемирного до сидения в пыли, от шума могучего Вавилона до мертвой тишины, воцарившейся над могилой, до которой он низведен; от огромных хранилищ, где накоплялись сокровища со всех стран мира, и от тюрьмы плененных иудеев, в которой они, не будучи отпущены на родину, служили в тяжком рабстве,– до того Вавилона, который, ограбив многие народы, был сам взят и с ним вместе все его богатства, и которому не оставлено ничего; – от обширной столицы, дворцов и славы царств, куда стекалось множество народа, до страшного, всеми избегаемого места, в котором нет, обитателей, где от поколения до поколения никто не бывает, где даже сын степи, араб, не разбивает своей палатки, и где пастух не пасет своих овец; – от несметных, сокровищ, скрытых богатств, до места добывания кирпичей и непокрытой наготы; от множества народов и великих царей с морских берегов земли, которые так часто шли на Вавилон, до работников, которые до сих пор еще выбрасывают из развалин его груды камней и увеличивают в них число прудов; – от огромного искусственного озера, имеющего многие мили в окружности, посредством коего ежегодное возвышение Евфрата было удерживаемо в известных границах, до этих луж воды, в несколько ярдов в окружности, вырытых работниками и наполняемых рекой; – от золотой статуи в сорок футов вышиной, которая стояла на вершине храма Вила, до изображений богов, которых изломанные куски валяются по земле и смешаны с прахом; – от блестящих и роскошных пиршеств монархов вавилонских, шума виолы, пышности Бальтазара и безбожных пиров тысячи вельмож, пьющих из золотых сосудов, взятых с Сиона, до крика диких зверей, ползания гадких тварей, коими их опустошенные дома и веселые дворцы преисполнены, и до местопребывания драконов и ядовитых пресмыкающихся; – от арки над аркой, и террасы над террасой, поддерживающие висячие сады Вавилона, которые возвышались наподобие горы, до камней пропасти, открытой для взора; – от дворцов государей, которые мечтали в гордости своего сердца вознестись превыше звезд Бога, до груд камней, низринутых на землю, просверленных как одежда убиенного и попираемых ногами как, остов; – от широких стен Вавилона, которые Кир окружил войском, тщетно отыскивая место где бы соединенные народы могли влезть на стены или открыть себе путь оружием, до ровного места, где ничего не осталось, что могло бы воспрепятствовать движению червей, и, наконец, – от великого Вавилона, чуда света, до падшего Вавилона, удивления всех проходящих мимо; – все эти крайности, как они ни поразительны, и каковы бы ни были действующие причины, произведшие их, однако ж, по настоящий час, во всей этой в высшей степени чудесной истории Вавилона нет ни одного факта, который не вполне соответствовал бы ясному и точному предсказанию, между тем как они все вместе доказывают ниспосланное Всемогущим на Вавилон разрушение!!

Но все ли предопределения Господа относительно Вавилона исполнились? Имея перед собой такие точные пояснения фактов, какой смертный даст отрицательный ответ на вопрос, присоединенный в этих самых пророчествах его всеведущим Творцом? «Кто все это провозгласил с древнейших времен? Кто это изрек в те годы? Не Я ли, Господь? и нет Бога, кроме Меня,–возвещая конец с самого начала, возвещая с древнейших времен вещи, которые еще не совершились, глаголю, Мой совет будет стоять твердо, и Я совершу все, что Мне будет угодно». (Ис. 14:21 и XIVI. 10). Возможно ли, чтобы было какое-либо свидетельство в пользу истины пророчеств, если оно не усматривается здесь? Есть ли какое-либо место на земле, которое подверглось бы сильнейшему перевороту? «Скрижали человеческого рода», было сказано совершенно справедливо, «не представляют контраста более поразительного, чем контраст между первобытным великолепием Вавилона и его продолжительным опустошением»⁸⁶⁸. Его развалины были недавно тщательно и добросовестно исследованы многими англичанами, и результат каждого разыскания есть все более поражающее доказательство буквального исполнения каждого предсказания. Как мало на земле мест, о коих мы имели бы такое ясное и правдивое изображение как описание падшего Вавилона, сделанное пророками в такое время, когда никакое место на земле не было на него похоже! Или могли ли пророчества быть точнее, удивительнее, многочисленнее и истиннее, или исполняемы постепеннее в продолжение многих поколений? А взглянув на то, что Вавилон был и что он ныне есть, и, увидев осуществление всех их до мельчайших подробностей, не научатся ли народы мудрости, не станут ли тираны трепетать и не призадумаются ли скептики?

Но, несмотря на то, что Вавилон и вся земля халдейская поражались беспрерывными ударами, однако, не наступило еще время, о котором говорит пророк: «Иегова помилует Иакова, и снова изберет Израиля; и поселит их на земле своей, и будет в тот день, когда Иегова успокоит тебя от мучения твоего и от томления твоего под гневом, и от тяжкого рабства, которому ты порабощен был, тогда ты произнесешь причту сию на царя вавилонского и скажешь: «как умолк мучитель, пресеклось грабительство! Сокрушил Иегова жезл нечестивых, скипетр владык».