Заключение

Рассмотрев все основные евхаристические теории, мы пришли к выводу, что только учение о сущностном преложении хлеба и вина в истинные Тело и Кровь Господни является православным учением о Таинстве Евхаристии. Только это учение полностью соответствует Священному Писанию и воззрениям святых отцов. Оно утверждает, что в Чаше Причастия находятся именно те Плоть и Кровь, которые Бог Слово воспринял от Пречистой Девы, в которых Он совершил дело нашего спасения, которыми пострадал, умер на Кресте, воскрес, в которых вознёсся и пребывает на небесах «одесную Бога Отца». Его абсолютно безгрешное Человечество, вкушаемое нами, угашает наши страсти, преображает наши тела и души, приобщает к Божеству Христову и сообщает дар вечной жизни. Причащаясь, мы становимся участниками Вечери Господней, приобщаемся к Крестной Жертве Христовой.

Через Причастие мы не мысленно и не верою только, но самым делом, онтологически, становимся телом Христовым, то есть Его Церковью. Наше соединение со Христом в Причащении уникально, его ничем заменить невозможно. Ведь ничто не может сравниться с величайшей Святыней евхаристических Даров, которые суть собственные Христовы обоженные и нетленные Плоть и Кровь. Именно поэтому Евхаристия именуется «Божественной».

В Причащении мы соединяемся со Христом теснейшим образом, «срастворяемся» с Ним, становимся «сотелесны и скровны» Ему. Вкушая самое пречистое Тело и всесвятую Кровь Спасителя, мы вступаем в теснейшее общение с Его всесвятой душой, приобщаемся к самому Божеству Христову, «нераздельно и неразлучно» соединённому с Человечеством Спасителя. При этом характер нашего приобщения к Человечеству Христа сущностный, тогда как к Божеству Христа мы приобщаемся не по сущности, но через нетварные энергии.

Евхаристия является ни с чем не сравнимым лекарством для нашего тела и освящением для нашей души, которые вместе (наши душа и тело), преобразившись посредством срастворения их с всесовершенным и абсолютно безгрешным Человеческим естеством Спасителя, вступают на очередную ступень обожения, если человек приобщается «не в суд или во осуждение».

В православном понимании, Таинство Евхаристии превосходит все прочие церковные Таинства. Из всех Таинств только в Евхаристии происходит пресуществление. Лишь в Евхаристии мы имеем не благодатное только, но и сущностное телесное присутствие Христа. В этой связи недопустимо интерпретировать Евхаристию в контексте исключительно благодатного, энергийного освящения хлеба и вина, при сохранении их природ.

Сотериологически обусловлено присутствие в Евхаристии не природ хлеба и вина, но единосущной нам одушевлённой и разумной Человеческой природы Бога Слова, нетленной и обоженной, ипостасно соединённой с Божеством.

Достойно причащающийся внутри себя имеет жизнь вечную, потому что вкушает Источника жизни. Внешне простое, но вместе непостижимо великое чудо сущностного преложения делает нас свидетелями Божьего Всемогущества. Бог претворяет хлеб и вино в сущность Своих Тела и Крови. В Евхаристии Бог соединяется не с человечеством в целом, как соединился Он с нами в Воплощении, но соединяется с конкретным человеком.

В результате рассмотрения евангельских и святоотеческих высказываний о Таинстве Причащения, для нас стало очевидно, что учение Церкви об этом Таинстве принципиально едино. Оно вполне определённо выражено как в Священном Писании, так и во всех изученных нами творениях отцов.

Как мы видели, сам термин «пресуществление» греческого происхождения. Уже в IV веке в евхаристическом богословии употреблялся его прототип (μετουσία) для выражения идеи глубочайшего единения причастников со Христом и преложения причастников из тленного состояния в нетленное. В VI столетии термин μετουσίωσις употреблялся в христологическом контексте у Леонтия Византийского. Латиняне, заимствовав это слово, окончательно усвоили ему роль термина, выражающего идею субстанционального изменения хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы в Таинстве Евхаристии. Впоследствии православные греки согласились с таким использованием данного термина, поскольку выражаемый им смысл полностью соответствовал смыслу древних евхаристических терминов, как греческих: ἐστί, γίγνεται, μεταβολή, μεταποίησις, μεταστοιχείωσις, μετασκευή, μεταρρύθμιση, μετουσίωσις, – так и латинских: facere, transelementatio, mutatio, permutatio, transmutatio, immutatio, conversio, transitio. В соответствии с традицией отцов, православные по сей день принимают все эти термины в качестве синонимов.

По-христиански радует тот факт, что основные представления о сущности Евхаристии сохранились в католицизме и монофизитстве, несмотря на ряд искажений, связанных с этим Таинством в данных конфессиях.

Православное учение о пресуществлении не влечёт за собой нелепых о нём представлений, согласно которым за Литургией мы в буквальном смысле «закалаем Христа» и раздробляем Плоть Его. Церковь Христова неоднократно свидетельствовала о недопустимости попыток ответить на вопрос, каким образом происходит тайна сущностного преложения.

Все полемические крайности чрезвычайно опасны для Православия. Богословская полемика должна быть объективной. Святые отцы неукоснительно соблюдали этот принцип. Считаем принципиально недопустимым в полемических целях прибегать к софизмам и кощунствам в адрес величайшего Таинства Церкви, подвергать сомнениям авторитет Святых Соборов, бросать тень на святых отцов, пренебрегать учением Церкви в пользу собственных богословских предпочтений, ограничивать здоровое богословское творчество рамками какой-либо определённой эпохи или традициями какой-то одной богословской школы.

Евхаристические теории, умаляющие или отвергающие евхаристическое присутствие Христово, принципиально несовместимы с православным богословием в различных его аспектах. Они методологически ущербны, они создают неразрешимые противоречия при истолковании Священного Писания и при изучении святоотеческих творений, подвергают согласившихся с ними анафеме целого ряда как Поместных, так и Вселенских Соборов. Теории эти вступают в непримиримое противоречие не только с учением Церкви о Евхаристии, но также с православной триадологией, христологией, сотериологией и экклезиологией. Реальность нашего спасения во Христе эти доктрины подменяют мечтаниями и разговорами о спасении. Эти идеи известны с глубокой древности, но всегда отвергались Церковью. С этими доктринами спорили отцы как индивидуально, так и на Соборах. Проникновение этих теорий в Россию осуществлялось одновременно и параллельно с проникновением к нам протестантизма и рационализма

Несмотря на тот факт, что неправославные идеи имели некоторое распространение в православной среде, наше богословие в целом по-прежнему остаётся верным чистому Православию. Сочувствие неправославным идеям свойственно некоторым людям. Но они распространяли свои взгляды не благодаря, а вопреки учению Матери-Церкви, которая вновь и вновь предупреждает своих верных чад об опасности увлечения чуждыми Православию идеями и о недопустимости доверять мнению отдельных лиц, вопреки общему учению святых отцов.

Надеемся, что благодатью Божией и совместными усилиями православных иерархов и богословов соблазн увлечения опасными богословскими идеями будет прёодолён.

Церковный принцип соборности всегда помогал православным богословам в разрешении насущных вероучительных вопросов той или иной эпохи. Верим, что благодать Духа Истины не иссякла в Православной Церкви и в наше время.