Афонские схимонахи Сисой, Мартиниан и Макарий

(Память 1 июня).

Об этих замечательных подвижниках иеромонах Парфений писал в свое время. Великий старец-схимонах Сисой, родом грек. Он от юности препровождает жизнь свою в иночестве, многим монахам наставник, и много имеет учеников по архипелажским греческим островам; великий постник и строгий ревнитель общежительных уставов. Браду имеет длинную, ниже колен; весь сединами украшен. По отъезде моем остался жив.

В русском монастыре более тридцати лет препровождает жизнь схимонах Мартиниан, родом грек, в совершенном послушании и в отсечении своей воли, и сделался незлобив – яко младенец. Такую имеет ко всем любовь, что за всех душу свою полагает, и всех немощи на себя принимает. И такую имеет от Бога благодать и чистоту сердечную, что провидит внутренние тайные помышления. По-русски не знает, но часто нас русских обличает и дает душеполезные наставления. Иногда по-русски скажет так, что и русскому так не сказать, а после паки ничего не знает; чему мы много удивлялись. По отъезде моем остался в живых.

Еще в Руссике был примечательный старец схимонах Макарий, родом грек. В самой юности отвергшись мира и поступив в монашество, шестьдесят лет препроводил в святой горе Афонской: двадцать лет прожил в пустыне у старца в послушании; потом, препроводивши своего старца на вечное блаженство и продавши келлию, сам поступил в общежитие, и сорок лет жил в общежитии. И мне привел Бог с ним пожить в русском монастыре довольно времени.

Было ему уже более семидесяти лет, но для всех был примером по образу жизни. На каждое послушание всех предварял и на послушании трудился всех больше. Часто ему игумен говаривал: «отец Макарий, ты бы уже не ходил на послушание, а сидел бы в своей келлии: ты уже потрудился в своей жизни, а теперь пусть молодые потрудятся». Он же обольется слезами, упадет игумену в ноги и начнет ему говорить: «отче святый, не лиши меня венца за дела послушания; не отлучай меня от возлюбленного моего братства, пока ходят мои ноги, пока владеют мои руки; сколько есть моей силы, еще потружусь на святую обитель, еще полюбуюсь на мою возлюбленную братию». Отец игумен ответит: «трудись, трудись, о. Макарий: это я сказал, жалея твою старость». Таких стариков было еще человек десять. Смотря на них, мы всегда удивлялись и плакали, что они пришли в высокую меру совершенства, сделались, яко беззлобивые дети или яко бесстрастные Ангели, а наипаче сей отец Макарий. Порою игумен скажет ему: «ты, отец Макарий, согрешил». А он упадет на землю и слезами ее омочает; и часто всю трапезу лежит без пищи, а после трапезы лежит в дверях и со слезами у всей братии просит прощения. Это делал игумен для того, чтобы он не превознесся своими добродетелями, а погружался в смиренномудрие, и считал себя ниже всех.

В 1845-м году скончался без всяких болезней. Причастившись Св. Таин, пришел он к игумену и сказал: «прости меня, отче святый, и благослови, я хочу умереть». Отец игумен ответил: «Бог тебя простит и благословит; только я надеюсь, что отец Макарий не умрет: ибо совершенные послушники не умирают, а разве только отходят на вечное упокоение». Вышедши от игумена, отец Макарий пришел на больницу и просил койку. Больничар сказал: «на что тебе, отец Макарий, койку?» Он же ответил: «умирать хочу». Потом со всеми простился, возлег на постель и с миром предал душу свою Господу. Похоронили его в общей гробнице¹.