Преподобный Исаакий (1809–1894)

В 1809 году отец старца Исаакия (Антимонова) был в Киеве и посетил преподобного Парфения. Говорят, что старец Парфений при входе его приветствовал словами: «Блаженно чрево, родившее монаха».

Старец Макарий и склонявшийся к своему концу Оптинский настоятель отец Моисей – оба желали видеть отца Исаакия преемником отца Моисея, что и совершилось.

С величайшею скорбью, сознавая себя недостойным, неспособным, принял преподобный Исаакий в 1862 году бремя настоятельства.

Не надеялся он на свои силы. Больше веровал в наставления преподобного Амвросия, на которого перенес после смерти старца Макария (1860 г.) все то доверие, которое имел к почившему старцу.

Деятельность преподобного Исаакия на пользу святой обители с внешней стороны почти не отличалась от деятельности предшественника его, преподобного Моисея. Разница только в том, что при отце Исаакии обитель внешне устроилась, когда у нее уже были достаточные средства, а отец Моисей во все время своего настоятельствования, по его собственному выражению, был «богат только нищетою».

Но если преподобный Исаакий обращал такое большое внимание на внешнее благоустройство монастыря, то тем большее попечение имел он о внутреннем благоустроении насельников его, которое после преподобного Моисея было в цветущем состоянии, причем духовные силы преимущественно сосредоточены были в скиту, откуда, как светлое солнце, сияло самое старчество, столь прославившее Оптину пустынь.

Здесь во главе духовных подвижников стоял великий ученик блаженного старца Макария – отец Амвросий.

В продолжение своего долгого, почти тридцатидвухлетнего, управления обителью преподобный Исаакий всячески старался поддерживать все добрые, завещанные оптинскими старцами предания.

К мирянам старец относился с неизменным сочувствием. Он радушно принимал тех приезжих в Оптину, которые заходили к нему, и беседовал много о духовных предметах. Но сам никого к себе не звал.

Беседа старца Исаакия была при внешнем его спокойствии одушевленная. За всяким его словом слышалась безграничная вера, духовный опыт и глубочайшее чувство.

Он любил с образованными людьми говорить о великой пользе духовного чтения. Часто в глазах его блистали слезы.

После таких бесед ясно становилось, какое горячее сердце в этом человеке, с виду столь суровом, потому что внешность его внушала некоторую робость: простая суровая одежда, сосредоточенный вид, опущенные книзу глаза.

Он сохранял и настоятелем любовь к уединению и склонность к молчанию. Однажды на обеде в Шамордине архиерей пригласил его принять участие в беседе. А он ответил, что его участие то, что он слушает: ведь надо же кому-нибудь исполнить и эту обязанность.

Еженедельно в субботу ходил он к старцу Амвросию и ждал – иногда немало – в приемной своей очереди, наравне с другими.

После же смерти его ходил к преемнику отца Амвросия, старцу Иосифу.

Когда митрополит Московский Иннокентий настоятельно вызывал старца Исаакия в наместники Троице-Сергиевой лавры, он употребил величайшие усилия, просил заступничества влиятельных лиц, чтоб избежать этого высокого назначения.

Старец почил в восемь часов вечера, 22 августа 1894 года, восьмидесяти пяти лет от роду.