Слово в пяток 2-й недели Великого поста, при воспоминании страстей Христовых

И вы печаль имате убо ныне; паки

же узрю вы, и возрадуется сердце ваше,

и радости вашея никтоже возмет от вас

(Ин.10:22)

Такими словами Господь наш, Иисус Христос, идя на вольную страсть, утешал своих смущенных учеников. Вместо тяжкой скорби, которую предстояло пережить апостолам в часы крестных страданий Божественного Учителя, им обетована была непрестающая радость после Его воскресения. Возрадуется сердце ваше, сказано было им, и радости вашей никто же возьмет от вас.

Без сомнения, это обетование непрестанной радости, дано было Господом не одним только ближайшим ученикам Его, а вместе с ними и всем нам, верующим в распятого и воскресшего Сына Божия. Поэтому и св. Апостол, давая различные наставления христианам, неоднократно взывает: радуйтеся всегда о Господе, и паки реку: радуйтесь (Флп.4:4; Сол.5:16; 2Кор.13:11).

Кто из нас, братия, не хотел бы последовать этому апостольскому призыву? Чего иного, как не радостей жизни, жаждем все мы? К чему направлены и помыслы нашего ума, и стремления нашего сердца, и все дела рук наших, как не к тому, чтобы удалить горести жизни и умножить ее блага и радости?

И, однако, где же та непрестанная радость, которую обетовал нам господь? Многие ли из нас могут сказать о себе, что они обрели ее и обладают ею? Поистине, немногие, и если бы пред нами, как некогда пред пророком, раскрылся свиток с изображением наших судеб, то мы, без сомнения, увидели бы, что на этом свитке написано только рыдание, и жалость, и горе (Иез.2:10)…

По-видимому, никогда еще не было условий столь благоприятных для умножения благ и радостей жизни, как в наше время. Обогащенный тысячелетним опытом и умудренный знанием, человек теперь стал почти владыкой природы и заставил ее служить своим желаниям и нуждам. Каждый день, при этом, приносится нам известие о каком-либо открытии или изобретении, могущем быть нам на пользу. Множество усовершенствований сделано и постоянно делается в общественной жизни, и тысячи лучших людей заняты мыслью об этих усовершенствованиях. Свет просвещения, от которого чается столько благ, проникает ныне всюду. Достигая даже и стран сени смертной… И, однако же, нет нам желанного счастья, и радости выпадают на долю немногим. Напротив, ныне даже более, чем когда-либо, говорят о тягостях жизни. Повсюду царит недовольство настоящим и господствует убеждение, что дние прежднии быша блази паче сих (Еккл. 7:11)…Одни изнемогают под тяжестью сомнений и недоумений, возбужденных пытливым умом человеческим и веками накоплаенным знанием. Других угнетает нужда, болезни, лишения, ничтожность жизненного жребия, выпавшего на их долю. Иные, наконец, страдают от неудовлетворенных желаний и разного рода житейских огорчений. И вот, под бременем жизненной тяготы одни строят смелые планы преобразования современных порядков, надеясь этим путем достигнуть искомого счастья и возвратить золотой век радостей, который, будто бы, когда-то переживали люди. Другие же совсем теряют веру в лучшее будущее и, безучастные ко всему, равнодушные к добру и злу, готовы повторять слова ветхозаветного мудреца, удрученного тяжестями жизни: что было, тожде есть, еже будет, и что было сотвореное, тожде имать сотворитися и ничтоже ново под солнцем…вся суетство и произволение духа (Еккл.1:9, 14).

А между тем, братие, без сомнения, обетование Спасителя нашего неложно, и не напрасно призывает нас Апостол к непрестанному радованию. Очевидно, для всякого христианина возможна жизнь, полная радостей – не тех мирских радостей, которые всегда смешаны с горечью и никогда не насыщают, а радостей высших, святых, непреходящих. И если мы не в состоянии следовать апостольскому призыву, если в жизни нашей горечь и тягота превосходят меру радостей, то причина этого лежит в нас самих. Очевидно, мы сами закрываем для себя источники чистых радостей, сами умножаем свои скорби, сами обращаем жизнь, данную для блага нашего, в тяжелый и бесцельный труд… И до тех пор, пока мы не пойдем тем путем, который указан нам Спасителем нашим, мир не перестанет обращаться к нам своей худшей стороной. Пока не будем мы приступать к жизни во всеоружии веры христианской, она всегда будет произращать для нас только тернии и волчцы. Без света веры, без мысли о Боге мир становится неразрешимой вечно мучительной загадкой, а жизнь человеческая превращается в сцепление случайностей, в слепую борьбу за существование, в тяжелый труд, в котором нет ни цели, ни смысла, ничего вообще, кроме горечи.

Премудрый царь Соломон обладал всем, что дорого в очах людей века сего, и однако же не нашел в этом удовлетворения и радости. Создах, говорит он о себе, домы, насадих ми винограды.., притяжах рабы и рабыни.., и стад много ми бысть…Собрах ми злато и сребро, и имения царей и стран… И возвеличил и приложихся мудрости паче всех, бывших прежде мене в Иерусалиме… И все, егоже просиста очи мои, не отъях от них, и не возбраних сердцу моему от всякого веселия моего… И призрех аз на вся творения моя, яже сотвориста руце мои, и на труд, имже трудихся, и се вся суета и произволение духа, и несть изобилие под солнцем (Еккл.2:4–11).

Что же сказать о жизни иной, полной уничижения, лишений и бед, жизни, выпадающей на долю многих из нас? Какую отраду, даже какой смысл можно найти в ней, если не смотреть на нее очами веры?.. Только вера христианская, все освящая и обновляя нас самих, может открыть для нас источник успокоения и чистых радостей, – радостей, доступных одинаково и богатым и бедным, и знатным и убогим, – радостей, не зависящих ни от каких перемен во внешней судьбе. Вера христианская есть единственная несокрушимая скала, на которой могут найти прибежище все изнемогающие под бременем недоумений и сомнений. Она только одна может служить надежной путеводной звездой в этом мире, полном мучительных тайн и разнообразных попечений. Для истинно верующего человека жизнь, какова бы она ни была, никогда не может стать бременем. Какие бы ни постигали его скорби, он не чувствует их тяжести: он видит в них мудрые пути Промысла, ведущего его к благой цели, руку любвеобильного Отца, вразумляющего заблудшегося сына; он знает, что егоже бо любит Господь, наказует (Прит.3:12).

Для истинно верующего не существует лишений, потому что, подобно Апостолу, он может сказать о себе: вся могу о укрепляющем мя (Иисусе) Христе… нем и смиритися, нем и избыточествовати; во всем м во всех навыкох: и насыщатися, и алкати, и избыточествовати и лишатися (Флп. 4:13, 12).

Как бы ни был мал жизненный       жребий, вера христианская примиряет с ним и научает дорожить им, потому что этот жребий посылается волей всемогущего и всеблагого Бога. В велицем дому, по слову Писания, не точию сосуди злати и сребряни суть, но и древяни и глиняни (2Тим. 2:20). Так и на обширном поле жизни человеческой нужны разнообразные делатели, и предназначенные миру цели достигаются только совокупными трудами всех их…

Для веры христианской нестрашна, наконец величайшая горечь жизни – смерть, ибо, по учению Слова Божия, она есть только переход в новую лучшую жизнь, и истинно верующий всегда готов сказать вместе с Апостолом: мне бо еже жити Христос, и еже умрети приобретение (есть).., разрешитися и со Христом быти много паче лучше (Флп.1:21, 22).

Так, братие, все, что может смущать покой души нашей и омрачать радость бытия, все это смягчается и устраняется учением Христовым. Только вера христианская указывает при этом и истинный путь, которым можем мы достигнуть обетованных господом радостей. В поисках за благами жизни мы привыкли возлагать все свои надежды на преобразования и усовершенствования внешних порядков. Но никакие преобразования, как бы ни были они мудры, сами по себе не принесут нам счастья. Никогда нельзя предусмотреть всех человеческих желаний, никогда нельзя придумать таких законов и мероприятий, которых бы люди не могли обратить во зло… Поэтому только тогда умножатся радости жизни, когда мы сами улучшимся и проникнемся духом Христовым, – к чему и призывает нас вера наша. Ветхозаветный мудрец, размышляя о тягостях жизни, главную причину их указывает в том, что люди уклонились во многие помыслы о себе. И в самом деле, где главный источник ощущаемых нами тяжестей жизни? Не более ли всего в мире таких скорбей, которые создает себе сам человек? Неудовлетворенное честолюбие, ненасыщенная алчность, оскорбленная гордость и другие страсти – вот наиболее частые причины житейской тягости; ради них больше всего льются слезы, и люди трудятся до кровавого пота, истощая тело, истомляя душу и лишая себя радости! Между тем, все эти горести удалены были бы из нашей жизни, если бы последовали мы заповедям Спасителя своего и прониклись духом христианской любви. По слову Апостола, любовь христианская долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не ищет своих, не раздражается, не мыслит зла, вся любит, всему верит, всего надеется, все переносит (1Кор.13:4–7). Поэтому в любви христианской, – и только в ней одной, – заключается прочный залог общего благополучия и неисчерпаемый источник радостей. Кто проникся духом этой любви, тот нашел истинное сокровище, для того жизнь всегда полна света и радости, какова бы ни была она по своей внешней стороне. Святый Апостол языков претерпел неисчислимые беды, был в трудах множая, в ранах преболе, в темницах излиха, в смертех многащи.., по алчбе и жажди, в зиме и наготе (2Кор.11: 25–27). Но эти бедствия не подавили его своей тяжестью. «Я, – говорит он, – благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях» (2Кор.12:10); радуюся и возрадуюся (Флп.1:8). Подобно Апостолу, сонмы мучеников и подвижников христианских среди горестей жизни находили в вере и любви христианской источник утешения и радости, с благодарственными песнопениями шли на мучения и умирали со словами: слава Богу за все!

Итак, братие, в часы уныния и скорби о тяжестях жизни прежде всего, по слову Апостола, испытывайте самих себя, в вере ли вы, самих себя иследывайте (2Кор.13:5). Будем более всего хранить сокровище веры и преуспевать в исполнении заповедей евангельских, дабы открылся для нас источник обетованной Господом радости в жизни! Будем с нелицемерным упованием прибегать к Спасителю нашему, и, по слову Его, мы обрящем покой душам нашим!