Иезекииль

Иезекииль (Ἰεζεκιήλ, יחזקאל = אל יחזק, «Бог укрепляет»), пророк из числа великих, был сын Вузия (1,3) и принадлежал к священническому роду. Вместе с царем Иехонией и многими знатными иудеями он был уведен в плен в Вавилон (в 597–596 г. 1,2; ср.33, и 40,1). Иос. Флавий сообщает, что Иезекииль был в то время отроком (παῖς: Древн.10,6:2). Но из самой книги Иезекииля следует заключать, что пророк при отведении в плен был взрослым человеком. Уже на пятом году пленения он имеет жену и дом, а подробное описание Иерусалима и храма и богослужебных порядков (гл.40 и д.) дает основание думать, что эти порядки были известны ему непосредственно, т.е. что он не только принадлежал к священническому роду, а и проходил священническое служение.

Находясь в плену, Иезекииль, по свидетельству его книги, жил на берегу Ховара (1,3). Раскопками Гильпрехта в Вавилоне, в клинописных документах Артаксеркса I и Дария II найдено название пачи-кавачи, каким назывался большой судоходный канал вблизи Ниппура, служивший одним из главных водных путей страны. С этим «великим каналом» и отождествляют теперь упоминаемый у Иезекииля Ховар. Места своего поселения на берегу Ховара пророк не указывает, потому что селение Тель-Авив (3,15), где выступает Иезекииль с проповедью, по-видимому, не было местом его постоянного жительства. Вблизи Ховара Иезекииль имел свой дом (3,24.8,1), хотя жил, как видно, в бедности (24,17.12,17). В книге упоминается также о жене пророка, умершей на 9 году его пленения (24,18). К пророческому служению Иезекииль был призван, по свидетельству его книги, «на пятом году пленения Иехонии или, – по другой хронологической дате книги, – «в тридцатый год, в четвертый месяц, в пятый день месяца» (1,1). Смысл первой даты темен и служит издавна предметом споров в экзегетике. По одним толкователям, пророк разумеет 30-й год своей жизни (Ориген, Ефрем Сир., Григорий Двоеслов, Клостерман, Кречмар), по другим, – 30-й год принятого у иудеев в то время летоисчесления (в частности – от обретения книги закона при Иосии: Таргум Ионаф., бл. Иероним, Геферник, о. Рождественский; от последнего юбилейного года: Гитциг), по иным – 30-й год вавилонского плена (бл. Феодорит) или 30-й год эры Набополассара, основателя нового халдейского царства (Прад). Имея в виду отсутствие веских аргументов в пользу каждого из приведенных мнений и принимая во внимание ненужность этой даты при существовании точного указания на время призвания пророка в 1,2, – многие экзегеты не без основания считают 1,1 позднейшей глоссой (Маркс, Корниль, Бертбит). Свое служение Иезекииль проходил, несомненно, до разрушения Иерусалима, так как последнее по времени произнесения пророчество его датируется 27-м годом пленения (29,17). Возможно предположить, что Иезекииль жил и после этого времени. Позднейшие предания сообщают, что Иезекииль был судьей у пленников из колена Данова и Гадова, что он однажды спас переселенцев израильских от халдеев и что он умер мученической смертью от рук иудеев за свои обличения (Епифаній, De vitis Proph. 9).

Книга Иезекииля заключает 48 глав. Содержание речей пророка определялось теми задачами, которые ему предлежали. В этом отношении деятельность Иезекииля распадалась на два периода. В начале своего служения пророк выступал вестником божественного правосудия. Приближалось определенное Господом разрушение Иерусалима и храма. Но ни остававшиеся в Палестине иудеи, ни пленники вавилонские не верили в наступление этих событий. Существование храма служило для них залогом божественной охраны города, и на проповедь о предстоящей гибели они с упорством отвечали: «здесь храм Господень», «здесь храм Господень» (Иер.7:4). Убеждаемые ложными пророками. Жители Иерусалима ожидали возвращения уведенных в плен с царем Иехонией во главе (Иер.28). подобные суетные надежды были распространены и среди пленников (Иер.29). Следствием сего было то, что цель божественного наказания не достигалась, народ не вразумлялся посланными на него бедствиями и продолжал упорствовать. Этим определялась миссия Иезекииля в первую половину его служения. Ему предстояло разрушить суетные надежды Израиля и убедить народ в неотвратимости божественной кары и ее справедливости. Такую задачу и имеет Иезекииль в виду в своих первых речах. Совершившееся разрушение Иерусалима и окончательное падение иудейского государства изменило характер проповеди Иезекииля, создав для него новые цели. Явилась опасность, что разразившаяся над иудеями тяжеля катастрофа может подействовать на них угнетающим образом и довести до отчаяния. Временная божественная кара могла быть принята за испразднение всех божественных обетований о спасении. Следствием этого могло явиться увлечение служением языческим богам, сила которых проявилась в победе над Израилем. Иезекииль должен был разъяснить смысл совершившихся событий, должен был показать, что Иегова не забыл свой народ, что Он верен Своим обетованиям и что эти обетования осуществятся во всей полноте. Соответственно указанным задачам, и книга пророчеств Иезекииля распадается на две части: первую составляют гл.3–32, содержащие речи о суде над Израилем (3, 15–22) и народами языческими (23–32); ко второй относятся гл.33–48, представляющие обетования о спасении и изображение славного будущего, а гл.1–3,14 описывают призвание Иезекииля к служению и являются введением к книге.

Частнейшее содержание книги таково. Призванный к служению таинственным видением Господа, сидящего на херувимах 1–3,14, Иезекииль начал проповедовать среди поселенцев Тель-Авива. Рядом символических движений (4–5) пророк изображает осаду Иерусалима и бедствия народа. Это пророчество, выраженное в символических действиях, Иезекииль затем раскрывает в речи (7), воспевая и плачевную песнь о погибели земли израилевой (8). Далее пророк излагает (8,1–11,25) видение о погибели Иерусалима. Перенесенный духом в священный город, он созерцает нечестие иудеев. С северной стороны у ворот жертвенники он видит «идола ревности» Ваала (8,5–6), внутри храма – изображения пресмыкающихся и нечистых животных и «всяких идолов» (7–12), при входе в храм – женщин, плачущих о Фаммузе (13–14), между притвором и жертвенником – мужей, кланяющихся солнцу (16–17). Вместе с этой картиной нечестия пророку показывается и зрелище суда Божия; он видит, как «каратели» города истребляют всех грешников, на самый город бросаются горящие угли, а слава Божия покидает гибнущий храм (9–11). Изобразив вслед за этим судьбу последнего царя иудейского и всего народа в символических действиях (12), Иезекииль в ряде речей указывает преступления народа как причину его бедствий. Он обличает руководителей народа, виновников его погибели, – именно ложных пророков (13,1–23) старейшин (14). Те же мысли об испорченности народа и его представителей пророк излагает в форме притчей (15–17). Но эти обличения не могли принести пользы, потому что иудеи причину своих бедствий полагали в грехах отцов. Они говорили: «отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина». Вот, разъясняя смысл этой пословицы, пророк раскрывает мысль о том, что каждый наказывается за личные грехи (18). В последующих речах пророк продолжает раскрывать мысль о преступности Израиля и неотвратимости его погибели, имея в виду многократным повторением этой мысли глубже запечатлеть ее в сердце народа (19–24). Дополнением к изложенным речам Иезекииля являются его пророчества о суде над иноземными народами (25–32), уясняющие высказанную пророком мысль о Боге, как отмстителе за нарушение завета.

Во вторую половину своей деятельности Иезекииль выступает уже вестником божественной милости к народу. Отсюда, во второй части его книги (гл.33–48) содержатся речи о восстановлении Израиля. Ряд этих речей пророк начинает напоминанием о своем служении, указанием на то, что доселе он действительно был вестником божественной воли. Этим пророк хочет убедить, что и настоящая его проповедь заслуживает полной веры. А для того, чтобы возбудить еще большее доверие к своей проповеди, пророк раскрывает мысль, что Господь, наказывая грешника, желает не смерти его, а покаяния, и всецело готов возвратить ему Свою милость (33). Иезекииль даже говорит о божественной милости к народу и прежде всего представляет общую картину восстановления Израиля (34). По изображению его, Господь накажет некогда пастырей народа, доведших его до гибели, соберет рассеянный народ, приведет его в землю Израилеву и поставит ему доброго пастыря Давида. Первым условием наступления этого времени должно служить возвращение в Палестину, и пророк говорит об этом возвращении (34–36). Это возвращение народа в свою землю будет началом его духовного обновления, началом того времени, когда у него отнято будет сердце каменное и взамен его будет дано новое, плотяное, более чувствительное к добру, а также и новый дух (36,25). Но, при тогдашнем бедственном положении народа, предсказание о восстановлении Израиля могло показаться неисполнимым. Поэтому пророку открывается божественное всемогущество, являемое в видении поля, наполненного сухими костями, которые, затем, оживают по слову пророка (37,1–14). Вместе с этим Иезекииль получает повеление символическим действием соединения двух жезлов возместить народу будущее соединение разделенных царств в одно, под властью одного царя и Единого Бога (37,15–28). Благоволение Господа к новому царству проявится в победе этого царства над врагами. В гл.38–39 пророк и изображает эту победу, иносказательно описывая ее, как поражение полчищ Гога, царя земли Магог. – Заключение книги Иезекииля составляют таинственные видения, изображающие будущее состояние народа (гл.40–48). Здесь содержится описание храма (40,1–42,20), богослужебного строя (42,1–46,24) и разделения земли (47,1–48,35). Многие современные исследователи понимают это описание буквально, видя в нем или проект будущего храма и будущего богослужебного строя, имеющего утвердиться по возвращении иудеев из плена, или же опыт кодификации допленного культа и описание разрушенного Соломонова храма. Но едва ли можно согласиться с таким пониманием. Изложенные в рассматриваемых главах законы о жертвах, о левитах и священниках (42,1–46,24), – по мысли пророка, – имеют, очевидно, такое же значение как и предписания о разделении земли (48) и о построении храма (40–42). Но эти последние не могут быть понимаемы буквально. Начертить план Иезекиилева храма не удалось ни одному исследователю, и осуществить его нельзя. Равным образом, не могло быть осуществимо в действительности и предлагаемое пророком разделение земли. Все это показывает, что пророк не имел в виду представить в 40–48 гл. проект последнего устройства народа. С другой стороны, трудно видеть в указанных главах и простое воспроизведение практики допленного времени, так как черты храма Иезекиилева не совпадают с образом Соломонов храма, а обрядовые предписания отличаются от Моисеевых законов (ср. Иез.46:10 и Числ.28:1; Иез.45:23 и Числ.28:19; Иез.44:21 и Лев.21:13). Самый характер описаний пророка, а также сравнение с другими библейскими местами (Апок.21:10 и Иез.40:2; Апок.21:12 и Иез.48:31; Апок.22:1 и Иез.47) дают основание видеть в гл.40–48 таинственную, идеально-пророческую картину мессианского царства, отдельные черты которой для нас непонятны.

Отличительной чертой книги Иезекииля служит обилие в ней видений и символических действий. При этом, другие пророки (ср. Ис.6; Амос.7) только кратко отмечают свои видения, а Иезекииль описывает их с величайшей подробностью (ср.1,8–11.40–48), предоставляя самому читателю постигать смысл его таинственных указаний. Отсюда происходит чрезвычайная темнота книги. Бл. Иероним справедливо называет ее «scriptnrarnm агсаипш et mysteriorum Dei labirinthum» и сравнивает темноту ее с подземным мраком (ad Paulin, ер. 53 и Comment, in Ezech., lib. I, 14). В виду этого у древних евреев, по свидетельству того же бл. Иеронима, не позволялось читать начало и конец книги Иезекииля лицам, не достигшим тридцатилетнего возраста. Впрочем, указанную черту рассматриваемой книги нельзя считать вместе с западными исследователями (Эвальд, Сменд, Баудиссин, Бертолет) следствием упадка пророчества. Божественное откровение приспособлялось к естественным силам человека; значит, в личности самого Иезекииля и в условиях его времени лежали причины того, что воля Бытия открывалась пророком в форме видений и символических действий. Несомненно, символические действия Иезекииля, не вполне понятные для нас, иное впечатление должны были производить на современников пророка. Другой особенностью книги является обилие величественных образов, частые повторения одной и той же мысли, а также одних и тех же выражений (напр., у Иезек. Более ста раз употреблено выражение «и было ко мне слово Господне», более шестидесяти раз выражение «и узнают, что я Господь», часто повторяются слова «сын человеческий», «была на мне рука Господня»). Возникающая отсюда монотонность речи опять не обозначает (вопреки мнению западных исследователей) упадка пророчества и его отрешенности от жизни, но является следствием пламенного желания пророка глубже запечатлеть в сердце слушателей те истины, возвещать которые он был призван. По существу своему эти истины не отличаются от учения других пророков, и нельзя сказать вместе с Думом (Duhm, Théologie der Propheten, S.263), что Иезекииль превратил идеалы пророков в правила и догматы, или вместе с другим исследователем (Baudissin, Einleitung), что его отношение к божеству является «чем-то внешним, почти физическим». Как для священника, глубоко проникавшего в смысл ветхозаветного ритуала, обрядовые предписания были особенно близки для Иезекииля. Поэтому, выступая в качестве пророка, он более, чем его предшественники, принимает их под свою защиту и пользуется ими при изображении будущей судьбы Израиля. Но тем не менее для Иезекииля, как и для других пророков, все виденное имеет цену постольку, поскольку оно служит проявлением внутреннего настроения. Идеал же будущего для него, как и для Иеремии, заключается во внутреннем обновлении народа под действием Духа Божия, в изменении его каменного, упорного и жестоковыйного сердца в плотяное, чувствительное к добру (36,25;ср. Иер.31:31сл.).

Книга Иезекииля признается в целом своем объеме принадлежащей самому пророку. Возражения, против подлинности гл.40–48 (Эдер и Фогель), против гл.38–48 (Корроди), а также попытка Цунца (Zunz, Gottesdienst. Vorträge, 1832, S.158 f.) приписать всю книгу писателю персидского периода и попытка Зейнеке (Geschichte S. I. II, 1889, S.11) доказать происхождение книги в эпоху Маккавейскую – оказались единичными и не получили сочувствия у экзегетов. Еврейский текст книги Иезекииля, однако же, почти единогласно признается сильно пострадавшим от орфографических погрешностей и намеренных корректур, явившихся естественным следствием темноты книги.

Литература.

А. Бухарев (б. арх. Феодор), Св.пр. Иезекииль, М. 1864.

Павловский-Михайлов, Жизнь и деятельность св.пр. Иезекииля («Чтен. В Общ. Люб. Дух. Просв.» 1878 г.).

Еп. Михаил, Библейская наука, кн.VIII, Тула 1903.

О. проф. А.П. Рождественский, Видение пророка Иезекииля на реке Ховар («Хр. Чтение» 1895 г. июль-октябрь и в отд. оттиске).

М. Скабалланович, Первая глава кн. пр. Иезекииля, Мариуполь 1904.

Smend, Der Prophet Ezechiel, 1880.

Bertholeth, B. Ez., 1897.

Krätzschmar, Buch Ezech., 1900.

В. Рыбинский