Гейнс, Владимир Константинович (Вильям Фрей)
Гейнс, Владимир Константинович, более известный под именем Вильяма Фрея, родился 16 октября 1839 г. Происходил из семьи иностранного происхождения, но вполне обрусевшей. Некоторые представители этой семьи занимали довольно крупные административные и военные посты. Родной брат В. К. Гейнса, Александр (см. выше), был Казанским губернатором. Отец дослужился до чина генерала, а мать была гречанка по происхождению, из старинной аристократической семьи. В. К. родился в лагере во время похода, в котором участвовал полк, где дед его был в то время командиром. Первые девять лет своей жизни Гейнс провел в Севастополе, и один из его учителей так был поражен математическими способностями мальчика, что называл его «маленьким Архимедом» и убеждал его отца дать сыну строго научное образование, предвидя в нем возможную крупную научную силу. Но большинство родственников Гейнса служили в армии, и отец, следуя семейным традициям, отдал сына в Кадетский корпус в Брест-Литовске, по окончании которого Гейнс перешел в 50-х годах в Дворянский полк, где усиленно занимался математикой. Выпущенный в гвардию, он, желая продолжать научные занятия, поступил сначала в Артиллерийскую Академию, а затем в Академию Генерального Штаба по геодезическому отделению и по окончании ее, 24-х лет от роду, некоторое время был лектором высшей математики в академии, работая одновременно под руководством астронома Струве в Пулковской обсерватории. В качестве выдающегося специалиста по геодезии Гейнс был назначен представлять Россию в международной комиссии, учрежденной с целью изучения вопроса относительно точного определения дуги меридиана. Перед Гейнсом открывалась блестящая карьера: он был уже, несмотря на сравнительную молодость, капитаном генерального штаба, и его ожидало назначение на крупный пост в Туркестане. Но Гейнс предпочел идти по другому, более тернистому пути и на 26-м году жизни резко порвал со всем прошлым.
Движение 60-х годов захватило многих молодых офицеров, среди которых оказался и Гейнс, примкнувший к тайному обществу «Земля и Воля». Честная натура Гейнса не могла помириться с подпольной деятельностью, а убеждения не позволяли ему оставаться на службе. Двойственность занимаемого им положения была настолько для него мучительна, что он не раз подумывал о самоубийстве. Он с лихорадочным жаром набросился на изучение работ Сен-Симона, Кабе и Роберта Оуэна; из русских писателей на него сильное влияние оказали Герцен и Чернышевский. Мысли Гейнса всецело были заняты идеями социального переустройства существующего порядка вещей на наиболее разумных основаниях и, знакомясь с наличной литературой по этому вопросу, он наткнулся на книгу Диксона «Новая Америка», в которой сообщалось о ряде коммунистических опытов в Америке и о существующих там общинах этого характера. Гейнсу показалось, что, наконец, он нашел желанный выход, и он решил порвать со «старым, буржуазным миром» и примкнуть к американским энтузиастам, создавшим «новую, справедливую жизнь».
Вскоре после того как он пришел к этому решению, Гейнс познакомился с девицей Славинской, которая, как оказалось, самостоятельно пришла ко взглядам, вполне совпадавшим со взглядами Гейнса. В 1866 г. Гейнс обвенчался со Славинской и, взяв отпуск, отправился в Соединенные Штаты Северной Америки вместе с молодой женой, исполненный самых радужных надежд. По прибытии в Нью-Йорк Гейнс, желая начать жить заново и вполне «отряхнуть с себя прах старого мира», изменил свое имя и фамилию и стал называться Вильямом Фрей (свободным). Но Америка сурово встретила молодых мечтателей. Денег у них было мало, и вскоре пришлось искать работы. Эти поиски, а также стремление примкнуть к какой-нибудь американской коммунистической организации заставили Гейнса переселиться в С.-Луис, где он одно время хотел вступить в члены коммуны «Онеидских перфекционистов», но этому помешала христианская окраска учения, которого придерживались онеидские коммунисты. Наконец Гейнс примкнул к коммунистической группе «Union» в Миссури, внеся в кассу группы свои последние сто долларов. Но группа, просуществовав около года, распалась вследствие внутренних несогласий. Гейнс с женой отправились в Канзас совместно с д-ром Бриксом, убежденным вегетарианцем, который вскоре обратил и своих друзей в таких же пламенных последователей вегетарианства, как одной из «основ здоровой и моральной жизни». Друзья основали «Прогрессивную коммуну», в которой вскоре оказалось 18 членов. Земля была куплена на средства Гейнса, которому от времени до времени помогали его состоятельные родные; была заведена небольшая типография. Но и эта коммуна вскоре распалась, так как американские ее члены заботились более об экономическом процветании коммуны, чем о собственном моральном усовершенствовании. Гейнс и несколько его русских сторонников отделились и основали собственную коммуну, получившую наименование «Investigating Community».
Коммунистические опыты привели Гейнса к заключению, что одна лишь перестройка экономических отношений недостаточна, что для «новой жизни» необходимо «моральное возрождение», необходима религия. В это время он познакомился с органом американских позитивистов, издаваемым в Айове д-ром Гендерсоном, который приглашал членов для организации «Коммуны позитивистов». Гейнс решил примкнуть к новой организации и, посадив жену и детей в крытую повозку, отправился в Айову. Он поехал кружным путем на С.-Луис, и, когда прибыл этот город, средства его иссякли, и ему пришлось застрять здесь и добывать пропитание семье перевозкой грузов. Вскоре одна из лошадей пала, повозку пришлось продать, и Гейнс нанялся сначала фальцовщиком афиш, а после наборщиком в типографию; жена занялась стиркой белья. Жили Гейнсы в бедном рабочем квартале и все свободное время отдавали изучению Конта и Спенсера. Наконец Гейнс снова получил небольшое пособие из России и двинулся в Айову. Но по прибытии туда оказалось, что «позитивистская коммуна» уже распалась. Гейнс снова возвратился в свою прежнюю коммуну... Так проходил год за годом в этих страстных поисках морального совершенства и экономической и социальной справедливости. Суровая жизнь начинала сказываться на здоровье Гейнса.
В то время как Гейнс блуждал по Америке, в России разрасталось среди молодежи социалистическое движение, вылившееся в стремление слияния с народом и вызвавшее «хождение в народ» с целью пробуждения в нем социалистических идеалов. Среди этих «народников» в начале 70-х годов выделяется группа людей с ярким стремлением к самосовершенствованию, с острым сознанием морального долга. Толчок этому движению дал А. К. Маликов, явившийся предшественником Толстого в проповеди «непротивления злу насилием». Во имя нравственного начала Маликов отрицал всякое насилие, а следовательно, и самый принцип революции. Учение Маликова захватило довольно значительное количество лиц, примыкавших к кружку H. B. Чайковского, захватило и самого Чайковского. Эта группа моралистов, которой давали ироническую кличку «богочеловеков», решила перебраться в Америку с целью основания земледельческой коммуны, покоящейся на строго нравственных принципах.
Здесь, в Америке, «богочеловеки» вскоре разыскали Гейнса, жившего тогда в Канзасе, в новой коммуне. Новые эмигранты отправили к Гейнсу трех депутатов, чтоб ознакомиться с жизнью его коммуны. Но впечатление, произведенное коммуной, было воистину удручающее.
«Осень 1875 г., – рассказывал потом Маликов, – была холодная и ветреная. Приближаясь к поселку Фрея, я ожидал встретить ряд хижин, обработанные поля и счастливые лица новых христиан. Между тем местность была дикая и стоявший перед нами дом сквозил щелями, и за несколько шагов до него мы уже видели в эти щели его обитателей и что они делали. Они все защищались от холода, кто чем мог. Сам Фрей вышел к нам навстречу в солдатской шинели и больным лихорадкой. В такой же шинели была и его жена (сестра Славинского, писавшего об Америке в „Отечественных Записках“) с грустным и унылым, отрешившимся от всего земного выражением лица. Оно было исполнено страдания и как бы затаенного страха перед будущим. Солдатские шинели были в большом количестве приобретены Фреем во время их распродажи по дешевым ценам после прекращения войны за освобождение. Дом его, просторный, но выстроенный неумело, был крыт крышей без потолка. Серое небо виднелось через эту крышу и еще более свидетельствовало о неумении поселенцев строить удобные жилища. Это жалкое состояние колонии произвело на меня удручающее впечатление... Мы и не ожидали цветущих ферм, но не хотели видеть безнадежных монашеских лиц „альтруистов“. Мы, русские, начитавшиеся Фурье, Сен-Симона, Оуэна и евангелистов, ожидали в новых людях Америки встретить не только новых людей, но и культуртрегеров, а в действительности перед нами были нищие, мнящие облагодетельствовать мир своим „совершенством“«.
Неблагоприятное впечатление на делегатов произвели и последователи Фрея, поразившие их своею сравнительно малой образованностью и мелочностью. Новые эмигранты отказались от мысли примкнуть к «Прогрессивной коммуне» Фрея и решили завести собственную, куда пригласили и самого Фрея.
Но дела новой коммуны не налаживались. По словам Маликова: «Фрей всех подавлял своим „столпничеством“. Отрицатель искусственной цивилизации, он устроил в коммуне самую искусственную жизнь, которая измучила нас всех и в конце концов разогнала в разные стороны».
Квашеного теста Фрей не признавал и делал из простой муки с водой длинную палку и запекал ее. Эту гигиеническую «шишку Фрея» он ел по кусочкам и избегал всякой другой пищи. Фрей не признавал ни сахару, ни соли и даже отрицал необходимость одежды. Но эту доктринерскую узость товарищи по коммуне терпели благодаря необыкновенным чарующим качествам характера Фрея, горевшего энтузиазмом и вместе с тем отличавшегося поразительной добротой и самоотвержением. Он употреблял все усилия, чтобы удержать коммуну от распадения, но членов коммуны мучила тоска по родине и снедало сознание бесполезности тех мучительных экспериментов, которые они проделывали над собой. Маликов уехал обратно в Россию, Чайковский, а вслед за ним и другие члены коммуны перебрались в Европу. Вскоре и сам Фрей переехал в Лондон с небольшой горстью оставшихся верными ему приверженцев. Здесь он вел такую же аскетическую жизнь. В 1885 году ему наконец удалось навестить Россию, которую он оставил почти двадцать лет тому назад. Целью поездки было распространение на родине «религии человечества», т. е. моральных основ позитивизма, как их понимал Фрей. Во время пребывания на юге России Фрей ознакомился с учением Л. Н. Толстого и нашел, что и он, и Толстой проповедуют в сущности сходную доктрину альтруизма, причем в некоторых отношениях сходятся даже в деталях. Это возбудило в нем желание познакомиться с Л. Н. Толстым, и он немедленно послал ему обширное письмо, заключавшее в себе изложение «религии альтруизма» и критику некоторых сторон учения Толстого. Последний, в ответ на письмо Фрея, попросил навестить его в Ясной Поляне, куда Фрей и прибыл 7 октября 1885 года.
Фрей прогостил у Толстого около недели и успел убедить его в пользе вегетарианства, но Толстой остался при своем прежнем отрицательном взгляде на позитивизм. Переписка Толстого и Фрея была издана последним отдельной брошюрой в Женеве, с предисловием, в котором Фрей отстаивает свои взгляды.
В конце 1885 г. Фрей снова возвратился в Лондон, где принимал деятельное участие в работах позитивистских кружков, пользуясь глубоким уважением со стороны англичан, преклонявшихся перед его нравственной чистотой и глубокой преданностью высоким альтруистическим идеалам.
Но суровая аскетическая жизнь подломила слабое здоровье Фрея. К старой болезни сердца, развившейся еще в Америке, присоединилась легочная болезнь, и 5 ноября 1888 года этот русский идеалист скончался в Лондоне, окруженный семьей и группой преданных ему учеников и друзей. Органы английских и французских позитивистов посвятили ему прочувствованные некрологи, а его близкий друг профессор Эдуард Бисли (Edward Beesley) прочел в собрании позитивистов обширный биографический очерк, посвященный памяти Фрея. Очерк этот послужил, между прочим, основой и для брошюры г-на Рейнгардта о Фрее, являющейся почти дословным переводом речи Бисли.
После смерти Фрея была издана небольшая брошюра «О религии» (On Religion), представляющая изложение моральных принципов позитивизма и представляющая одну из многочисленных речей Фрея, которые он часто читал в кружках позитивистов и свободных мыслителей в Америке и Англии. Немало статей Фрея рассеяно в различных эфемерных изданиях и листках американских коммунистических групп. Одно время жена его собиралась издать сборник статей Фрея, но этому помешал недостаток средств.
Отдавая должное замечательной стойкости этого редкого идеалиста, нельзя не пожалеть, что значительная часть его незаурядной энергии была растрачена так бесплодно.
Произведения В. К. Гейнса (В. Фрея): 1) Письма В. Фрея к Л. H. Толстому. Genève, M. Elpidine, 1887; 2) On Religion. A Paper read before the Fellowship of the New Life. By William Frey. Price two pence. Printed by W. Frey and Brothers.
Литература о Фрее, помимо указанной у Венгерова (Матер. для Слов. русск. писателей, т. I): 1) «The Life and Death of William Frey», by Edward Spencer Beesley. London, 1889; 2) «The Life of Tolstoy. Later Years». By A. Maude, London, 1910; 3) И. Теноромо, «Воспоминания о Л. Н. Толстом», СПб., 1907; 4) П. Бирюков, «В. Фрей и Толстой» («Минувшие годы», № 9, 1908); 5) А. И. Фаресов, «Семидесятники», СПб., 1905; 6) В. Богучарский, «Активное народничество 70-х годов», Москва, 1912; 7) Л. Ф. Пантелеев, «Из воспоминаний прошлого», СПб., 1905.