Зако́н

Зако́н и законничество. Термин «Закон» (евр. תורה, тора́ , греч. νόμος) имеет в Библии два значения: как синоним системы заповедей для обозначения религиозного учения (в т. ч. устного) в целом и как синоним *Пятикнижия в частности.

Общее понятие о религиозном Законе. Как система правил, регулирующих все стороны жизни, Закон присутствует в каждой «естественной» религии. Это объясняется тем, что поведение, определяемое суммой правил, – наиболее простая и психологически объяснимая форма поведения человека. Позднее, отделившись от религии, Закон создает собственную юридическую сферу.

Уже в животном мире мы находим подобие права. Отношения внутри популяции и группы, а также между особями, группами и видами протекают не хаотично, а подчиняются определенным правилам. Это видно хотя бы из устойчивых моделей полового поведения и регуляции иерархического порядка между доминирующими и подчиненными особями. Такой чисто природный фактор играет важную роль в упорядочении эмоций, сохраняет структуру сообществ, семей, способствует нормальному протеканию психической жизни. В животном мире существуют «ритуалы» знакомства, ухаживания, угрозы, подчинения и демонстрации силы, которые подчас позволяют избегать насилия и сохраняют жизнь.

В человеческих обществах, даже «первобытных», мы находим гораздо более сложную, но построенную на тех же принципах ритуально-законническую систему. Она подчиняет человека многочисленным табу-запретам, вводит аффективные проявления в организованное русло. Вот почему там, где социальная жизнь была неотделима от религиозной, всегда создавался Закон, но уже не на инстинктивном уровне, а на уровне правил поведения, признаваемых разумными существами. Правда, подчас эти правила носили непонятный, иррациональный характер, но само их наличие формировало сознательную жизнь общества. Во всех религиях мы обнаруживаем эти ритуальные структуры, служащие как бы «лесами», поддерживающими духовный и общинный строй народа. Таким образом, «религия Закона» по своему происхождению уходит корнями в доисторическую древность и предшествует ветхозаветному Закону.

Неисчислимые обряды, нормы, уставы, табу охватывали культуру *Древнего Востока и *античности, Индии и Китая. Осмысление же их происходило на магическом уровне. Складывалось убеждение, что ритуальные системы есть часть мирового целого, что они поддерживают и охраняют его, а человек способен с помощью обрядов принудить духовные существа служить его целям. Эта особенность определяет отличие ветхозаветного Закона и Закона «естественных» религий (за исключением тех случаев, когда люди искажали смысл ветхозаветного Закона, превращая его в Закон магический).

Закон в Библии. Слово «Тора» в Ветхом Завете не означает буквально Закон, а переводится как наставление, наказ, учение. Законами называлась вся сумма заповедей Божьих. Так, Господь говорит устами пророка Осии: «Написал Я ему [Израилю] важные законы [торо́т] Мои» (Ос.8:12). Сущность этих заповедей сводилась к любви к Богу, благоговению перед Ним, а также к основным этическим принципам (Ис.20:1–17; Втор.6:4; Мих.6:8). Однако в соответствии с уровнем сознания древних людей заповеди были сплетены со всеобъемлющей системой правил. Она распространялась не только на культ, но и на семейную, бытовую, общественную и гражданскую жизнь. Цель системы заключалась в том, чтобы вся жизнь в любых ее проявлениях постоянно протекала перед лицом Божиим. К тому же человек легче усваивает формальную сторону правила, нежели его духовное содержание. Итак, заключение богооткровенной веры в оболочку системы (Закона) тесно связано с воспитательным характером Домостроительства Божьего. Иную форму религии человек той эпохи едва ли смог бы воспринять. Чем-то Закон напоминал аналогичные установления политеизма. Отцы Церкви прямо утверждали, что обряды Моисеевой религии, по Божественному Промыслу, были подобны обрядам язычников (свт.*Иоанн Златоуст. На Мф.4). К этой категории относятся жертвы и обрезание, пищевые запреты и храмовое служение. Но, приняв веру в обличье Закона, ветхозаветный человек подготавливался и к более высокому ее пониманию (блж.*Иероним. На Ис.1:12).

Магический подход к культу был со всей решительностью изобличен в проповедях пророков: Бог не нуждается в культе и дарах, как, по мнению язычников, нуждаются в них их боги. Обряд, согласно Откровению *профетизма, – лишь внешнее выражение верности, благоговения, любви к Богу. Без веры и человечности жертвы и культовые церемонии – ничто (Ис.1:11–17; Ам.5:21–24). Провозвестие пророков явилось религиозным переворотом, который обратил взоры людей к самой сущности религии, данной в виде Закона, показав, что в ней главное, а что – вторичное. Хотя пророки и встречали сопротивление, их дело не осталось бесплодным. Они положили начало тому духовному потоку, который донес свои воды до нового Откровения Божьего, до Нового Завета.

Но параллельно этому направлению развивалась и другая тенденция, которую можно определить как законничество. В нем форма превалировала над содержанием, буква над духом. Законничество прорастало незаметно и под благовидными предлогами. Когда жестокие испытания привели народ к раскаянию, стала еще больше укрепляться мысль о необходимости держаться Закона как универсального регламента. Торжественная *кодификация древних текстов Торы при Иосии (622 до н.э.) и при Ездре (445 до н.э.) немало способствовала этой тенденции. Но поскольку Закон во многом стал уже архаичным, его начали истолковывать применительно к новым условиям, что привело к возникновению «устной Торы», которая культивировалась *книжниками и *раввинами. По самой своей природе подобные системы отличаются крайним консерватизмом и воспринимаются как самодовлеющее целое. Законничество неизбежно вело к сложной уставной казуистике, создавая при этом иллюзию возможности «заслужить» милость Божью.

«Отсюда, – пишет *Тураев, – понятен энтузиазм к Закону, но вместе с тем вполне объясняется и чрезмерное преобладание внешности в области права и юриспруденции в религиозной и нравственной жизни, причем внимание обращается не столько на внутреннее настроение, сколько на внешнюю корректность; формально-юридическая точка зрения нередко приводит к тому, что стремятся удовлетворить букве Закона, даже обходя его прямой смысл. Апостол Павел наилучшим образом говорит об этом законничестве: “ревность Божью имут, но не по разуму” (Рим.10 гл.); Евангелие говорит о бременах тяжких и неудобоносимых. Действительно, для свободной личности не было места, все было отдано под иго буквы. С другой стороны, достигший в знании и применении Закона мастерства впадал в гордыню и самомнение, смотрел с презрением на “малых сих”... Освобождение от тяготы Закона преисполняло радости апостола Павла и заставило его преклониться перед Тем, Кто из хаоса противоречий и разнородных элементов извлек вечное содержание, религиозные и нравственные идеи, легшие в основание новой религии, обнимающей все человечество и претворившей в себе все великое и прекрасное из того, чем оно дотоле жило» («История Древнего Востока», т.2, с.279).

Христос провозгласил, что Его приход не есть нарушение Закона, но его завершение, «исполнение» (Мф.5:17). Фактически Он освятил Своим авторитетом именно тот подход к Закону, который мы находим у пророков. Он вернул Закон к его изначальному духу, к двум главным заповедям – о любви к Богу и ближнему (Мк.12:28–34). Не отвергая внешних форм богопочитания и даже вводя новые (например, крещение и евхаристию), Он лишил сами формы культа того абсолютно-господствующего положения, которое придало им законничество.

Апостол Павел богословски осмыслил произошедшую перемену, указав, что Закон был лишь подготовительной ступенью в истории Завета. Выступая против законничества в христианстве, он фактически возвысился уже не только над религией ветхозаветного Закона, но и над всей «религией Закона» вообще. Его борьба, как борьба Самого Иисуса Христа против законничества, имела бы для новозаветного сознания лишь исторический интерес, если бы рецидивы законнического духа и в дальнейшем постоянно не обнаруживали себя. Этот последний факт делает антизаконническую направленность *пророков, Евангелий и Посланий в высшей степени актуальной.

• *Вержбицкий Т.И., Закон Моисеев и закон Евангелия, «Странник», 1898, №1; *Глубоковский Н.Н., Ветхозаветный закон по его происхождению, предназначению и достоинству, «Путь», 1928, №10; *Гусев А.Ф., Отношение евангельского нравоучения к Закону Моисееву и учению книжников и фарисеев по Нагорной проповеди Иисуса Христа, Харьков, 1895; Добросмыслов Д.А., Мнения Отцев и Учителей Церкви о ветхозаветном обрядовом законе Моисея, Каз.,1892; его же, Евангельские заповеди о «блаженствах» как учение о высших степенях христианской нравственности в сравнении с ветхозаветным каноном, ВиР, 1899, №1; а также библиография к статьям: *Второго Храма период; *Декалог; *Допленный период ветхозаветной истории; *Иудаизм; *Пятикнижие; *Раввинистическая экзегеза; *Сравнительно-религиозное изучение Библии; *Тареев; *Тиллих.