Жить с одной мыслью²³

Все великие и важные вещи в жизни человека совершаются в его сердце. В Таинстве Крещения мы получаем печать Имени Христова, и мы обязаны носить это имя в наших сердцах. Господь сказал Анании: «Павел является Моим избранным сосудом, чтобы возвещать имя Мое перед царями всех народов» (Деян. 9, 15). Посвятив Богу Израиля храм, который построил, Царь Соломон произнес замечательную и торжественную молитву (3Цар. 8, 22 (сау 23?–61 и 2Пар. 6, 14–42). Господь услышал его прошение и ответил: «Я освятил сей храм, который ты построил, чтобы пребывать имени Моему там вовек; и будут очи Мои и сердце Мое там во все дни. Я буду обитать среди сынов Израилевых и буду ходить среди них» (3Цар. 9, 3). Таким образом, храм Божий освящается, когда Господь запечатлевает его Своим Именем. Так и мы, через постоянное призывание святого Имени Христова, становимся священными храмами, храмами Духа Святого.

Отцы пустыни учат нас, что праздномыслие порождает фантазии, которые являются препятствием на пути к сердечной молитве. Они призывают монахов оставаться в своих келлиях, удерживая свой ум в сердце, зная, что это делание научит их всем добродетелям. В самом деле, весь наш труд в молитве состоит в том, чтобы убедить свой ум постоянно находиться в сердце. Сердце является престолом Бога, которым путем обмана завладел дьявол; поэтому все наши усилия, все наши душевные силы должны быть направлены на то, чтобы прогнать врага, снова завоевать сердце и сосредоточить в нем свой ум. Если, с Божией помощью, враг был изгнан из сердца, ему не остается ничего, кроме как только воевать с нами извне.

Таким образом, постоянной заботой тех, кто ищет истинной молитвы, является то, как «приструнить» свой ум, спустить и закрыть его в сердце, в то время как напрасная речь, мирские заботы и, вообще, склонность к любой мирской вещи является для них препятствием. Даже бесед со сподвижниками следует избегать, по слову Святителя Григория Паламы²⁴, так как они прерывают наш разговор с Богом. И это не от неуважения к нашим братьям, но от настойчивой необходимости нашего духа всегда выбирать «благую часть» (Лк. 10, 42). И если мы постоянно будем стремиться выбирать эту благую часть, то наше сердце будет распространять мир, и мы действительно сможем помочь нашим ближним, пусть даже улыбкой или парой слов.

Этой привилегией удаления от мира наслаждаются не столько священники и духовники, чье служение часто подразумевает длительные беседы с людьми, сколько простые монахи. Они лишены обычных социальных обязательств и живут в условиях, которые позволяют им целиком посвятить себя Божиему делу, через которое все их существо сосредотачивается внутри сердца.

Итак, как только ум был закрыт в сердце и царствует в нем, враг может только подходить и воевать с нами извне. Но по мере того, как мы учимся контролировать изнутри все движения сердца, мы начинаем чувствовать каждое приближение врага. Ещё даже не зная природу искушения, которое приносит супротивник, внутренний сигнал оповещает наше сердце о приближении чужой мысли. Тогда мы мгновенно запираем врата сердца, предотвращая проникновение врага. Как подводная лодка находится в окружении миллиардов капель воды, но ни одна не может попасть внутрь, так и сердце, в которое благодатью Божией поселился ум, полностью закрыто для любой посторонней вражеской силы. Это состояние совершенного бдения, которого удостаиваются те, кто непрерывно призывают святое имя Иисуса Христа.

Постоянное призывание Имени Господа помогает нам исполнить заповедь – любить Его всем своим сердцем. Он действительно является Богом ревнителем (Исх. 20, 5), Который не намерен разделять человеческое сердце ни с чем иным, тем более со страстями. Господь просит нас подарить Ему все свое сердце, потому что хочет разделить с ним Свою жизнь. Если мы будем охранять его от всего постороннего, тогда оно будет полностью принадлежать Господу, и Он придет и будет в нем жить. Через бдительность мы становимся храмами Его непреходящего утешения, а «слава Господня наполнит храм Господень» (3Цар. 8, 11).

Иисусову молитву нужно произносить непрестанно. Но для того, чтобы можно было её удержать, не достаточно произносить её только в уме, потому что ум легко склоняется к рассеянию. Вместе со слогами молитвы нужно немножко двигать и языком, чтобы вспоминать о её делании. Так как губы не двигаются вообще, никто не будет знать, что наш язык прозносит в тишине слова: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя.» Таким образом молитва будет сопровождать нас во всяком месте и во всякое время, чем бы мы ни занимались, и мы проведем в присутствии Господа весь день. Это лучшая подготовка к тому моменту, когда мы предстанем перед Богом в церкви или в своей келлии. А если мы постоянно пребываем в атмосфере молитвы, то ни один день из нашей жизни не будет похож на другой, потому что каждый день будет учить нас новым путям, чтобы открыть наши сердца посещению божественной благодати.

Сердечная молитва является «молитвой одной мысли» (μουολόγιοτη εύχή). Эта короткая целенаправленная молитва является свидетельством восхождения человека в духовном плане, в то время как использование многих слов в молитве показывает, что мы находимся ещё на психологическом, душевном уровне. Когда Бог хочет явить Себя человеку, Он произносит только одну фразу. Мы видим это на протяжении всего Писания, например, когда Бог призывает кого-то к пророческому служению, когда Он наставляет его или упрекает. Когда апостол Павел, исполнившись отчаяния, молился, чтобы быть избавленным от искушения, Господь ответил ему одной-единственной фразой: «Довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи» (2Кор. 12, 9). То же самое произошло, когда Господь говорил со святым Петром в темнице, или в видении о сотнике Корнилии (Деян. 12, 8; 10, 19–20). И патриарх Иаков, после того как боролся с Богом всю ночь, получил слово: «Так как ты вышел победителем в борьбе с Богом, и человеков одолевать будешь» (Быт. 32, 28). Когда говорит Бог, Его слово, как молния. Он не разбрасывается словами и не «читает нотаций», все сосредоточено в одной фразе. Потому Он хочет, чтобы и мы, когда говорим с Ним, произносили короткую фразу, но от всего сердца и держа в уме одну-единственную мысль, на которой концентрируется все наше существо.

По мере того как мы привыкаем непрестанно молиться, Бог учит нас говорить и действовать так, как Он, и это постепенно будет отражаться во всех наших встречах и разговорах. Когда Отец Владимир, отшельник со Святой Горы, попросил у Отца Софрония сказать слово для спасения души, последний, исполненный духа непрестанной молитвы, ответил ему: «Стой на грани отчаяния, а когда невмоготу станет – отойди и выпей чашку чая.» Ответ старца был кратким, но исполненным благодати. На следующий день, спускаясь по лестнице в центральный двор монастыря, Отец Софроний встретил Преподобного Силуана, который спросил: «Заходил к тебе вчера Отец Владимир?» Разговор длился недолго и не последовал естественному ходу встречи двух мирских людей: «Да, он заходил ко мне, потому что ... и т.д.», «И что ты ему сказал?», «Сказал то-то и то-то.» Не было нужды во всем этом. Разговор монахов, которые постоянно пребывают в молитве, похож на молнию. Отвечая на вопрос Преподобного Силуана, Отец Софроний пропустил все эти психологические этапы, перейдя сразу к сути проблемы: «Я был неправ?» Преподобный Силуан ответил: «Нет, ты прав, но это ему не по силам. Приходи ко мне завтра поговорить.» Все было сказано в нескольких словах. Насколько коротким является разговор между теми, кто «совершает святыню в страхе Божием» (2Кор. 7, 1).

Здесь заслуживает упоминания и встреча Преподобного Силуана с отцом Стратоником, во время которой были заданы три вопроса, и все три нашли свой ответ в одной фразе²⁵. Она точно иллюстрирует духовный принцип, на который ссылался Отец Софроний, когда говорил, что каждая встреча с нашим братом может стать пророческим событием при условии, что и мы живем в духе пророческом, то есть в духе, который помогает нам распознавать голос вечности. Тогда мы говорим с точки зрения вечности, и все, что мы произносим, имеет непреходящую ценность. Таким образом, и мы становимся пророками, потому что каждый, кто произносит вечные истины, вдохновленный Святым Духом, Который в нем пребывает, является истинным пророком Нового Завета. Но для того, чтобы во всех наших встречах нас наставлял Дух Божий, мы должны ум держать на одной мысли и преследовать духовную цель.

Многие люди видели, как этот принцип работает на практике, в личных встречах с отцом Софронием. Некоторым из нас выпала большая честь общаться со Старцем каждый день. Мы стучали к нему в дверь и входили в любое время дня и ночи. У нас даже был ключ от его домика, в случае если мы заставали его спящим, а он всегда принимал нас с радостью. Как замечательно было то, что мы имели возможность приходить к нему, будить его, немного пошатывая кресло, и говорить ему: «Отче, у меня проблема, что мне делать?» И в одно мгновение мы получали ответ, и знали, что он исходит от Бога, ибо его слово, исполненное благодати, было плодом непрестанного пребывания в Боге.

Отец Софроний называл долгие разговоры на исповеди traitements psychologiques – психологическими методами лечения. Он говорил это с некоторой иронией, потому что и он иногда был вынужден продлевать свою речь на исповеди и знал, что это не является путем совершенства. Совершенство жизни состоит в том, чтобы жить с одной мыслью, молиться с одной мыслью, а если мы должны говорить, будем произносить только одну фразу. Эта делание восполняет и исцеляет человеческое сердце, которое является духовным центром его сущности. Тогда человек действительно пребывает в духовном мире.

Если мы не будем посредством молитвы культивировать эту науку жизни с одной мыслью, тогда таинство Святой Исповеди превратится в длинный разговор на психологическом уровне, что есть истинное бремя для духовника, так как времени никогда не будет достаточно. Кроме того, все тело Церкви будет страдать по этой причине и потерпит вред, потому что ее члены никогда не научатся жить пророческим образом сердца.

Мне посчастливилось познакомиться и с другими духовными отцами, знатоками великой науки жизни с одной мыслью. Одним из них был Отец Харлампий – ученик старца Иосифа Исихаста, с которым я познакомился, когда он ещё находился в своем скиту на Святой Горе. Тогда его община насчитывала всего 18 монахов; затем, когда число братьев увеличилось, они все перебрались в Дионисиатский монастырь. Отец Харлампий говорил очень мало. Он говорил тебе всего несколько слов, но они были исполнены благодати. Ты получал пользу, даже просто находясь рядом с ним, так как само тепло его дыхания разделяло с тобой особое духовное состояние. Это был действительно святой человек. Очень простое правило, которому следовали в скиту, предусматривало, среди прочего, ежедневную исповедь. Вечером, в течение трех или четырех часов, они произносили Иисусову молитву, затем все исповедовались и служили Божественную Литургию.

Когда вернулся со Святой Горы, я, исполненный энтузиазма, рассказал Отцу Софронию о практике ежедневной исповеди и спросил его, почему и мы не практикуем её у себя в монастыре. «Действительно,» – ответил он, – «ежедневная исповедь может быть очень полезной, когда мы знаем, как это делать правильно. Она не должна длиться более нескольких минут. Тот, кто исповедуется, должен определить ту мысль, которая его беспокоит, открыть её духовнику и на этом поставить точку. Например, кто-то исповедуется: «Отче, у меня была такая мысль...». На что духовник отвечает: «Это вражеская мысль. Будь осторожен.» Нет необходимости в большем.

Практика ежедневной исповеди приносит страх Божий, увеличивает трезвенность духа и создает священную атмосферу, исполненную вдохновения. В то же время, она наделяет нас совершенной ясностью сознания перед Богом, особенно когда мы причащаемся Святых Тайн. Если подходим к Святым Дарам с «чистой совестью», как говорит Святой Апостол Павел (Евр. 10, 22; 1Кор. 11, 29), мы удостаиваемся полноты Божественного благословения. В Святом Причастии некоторые принимают только хлеб и вино, другие – определенное духовное восстановление, а чистые сердцем принимают Самого Бога, во всем Его могуществе и силе.

Таким образом, каждая встреча с нашими ближними, но особенно с нашим духовным отцом может быть пророческим событием, при условии, что мы вооружены «молитвой одной мысли», как называют её Святые Отцы, постоянно понуждая свой ум находиться в сердце. Так мы учимся жить с одной мыслью и исповедовать в Таинстве Исповеди только ту мысль, которая беспокоит наш дух и мешает нам неотступно следовать своей духовной цели. Как человек, который видит камень на своем пути, сразу же одним движением отбрасывает его в сторону, так и мы, определив мысль, которая нас беспокоит, сразу же отбрасываем её посредством краткой и простой исповеди, как некое препятствие, возникшее на нашем пути. Тогда все становится проще и яснее. Человек возрастает в онтологическом, или духовном, плане, оставив позади все психологическое, душевное. В противном же случае все наши встречи и исповеди превратятся в бесконечные психологические дискуссии, которые не приносят никакой пользы.

Сегодняшнее секуляризованное общество смотрит на все с точки зрения психологии, а иногда и мы вынуждены так поступать. Тем не менее, мы должны искать духовную пользу от жизни с одной мыслью, в противном случае мы потеряем великолепное учение и традицию наших Отцов. Многие люди научились жить таким образом, даже в миру, среди забот повседневной жизни. Все возможно, пока мы живем в послушании и на все берем благословение.

Вскоре после моего прихода в монастырь, Отец Софроний сказал мне: «Если хочешь искоренить страсти, которые находятся внутри тебя, ты должен научиться плакать.» Тот кто плачет перед Богом – имеет лишь одну мысль. Мы не можем плакать, если наш ум исполнен многих и различных мыслей. Но если мы понуждаем свой ум крепко держаться только за одну мысль, которую нам дает Бог, тогда эта мысль будет способствовать соединению нашего ума с сердцем. Эти живые и полные благодати мысли раскрывают сердце человека и делятся с ним новым познанием тайн Божиих. Часто они даны нам Самим Господом во время молитвы, иногда – мы получаем их от нашего духовного отца, либо они вдохновлены нам чтением Священного Писания. Подобная мысль является живым словом, горящим углем, как тот, что коснулся уст Пророка Исаии (Ис. 6, 6–7). Если мы живем, молимся, исповедуемся и плачем перед Богом с одной мыслью, наш ум очистится, и при каждой встрече с нашими братьями мы будем вести себя надлежащим образом. Также мы легко сможем определить ту мысль, которая нас беспокоит, чтобы на исповеди открыть её духовнику. И постепенно, по мере того, как мы восстанавливаем изначальное единство и чистоту сердца, вся наша природа восстанет из своего падшего и разделенного состояния, восстановится и излечится.