Семья

Семья святителя Серафима принадлежала к одному из древних дворянских родов. Дворяне Чичаговы происходили из Костромского удельного княжества, фамилия их впервые упоминается в XV в³. Таланты были дарованы Богом всему старинному роду Чичаговых. Митрополит Серафим происходил из аристократической семьи, где каждое звено было отмечено особыми дарами.

В числе знаменитых предков Леонида Михайловича по мужской линии – Яков Матвеевич Чичагов, один из «птенцов гнезда Петрова», «прорубавший окно в Европу», командовавший военным кораблем на Балтике во время великой Северной войны (1700–1721 гг.), и два адмирала Российского флота. Один из них – Василий Яковлевич Чичагов (1726–1809 гг.), отважный первопроходец Северного морского пути и знаменитый флотоводец времен императрицы Екатерины II, научивший Запад ценой своих побед в морских сражениях считаться с авторитетом России как морской державы. Василий Яковлевич Чичагов – единственный из моряков, который был удостоен высшего командного ордена Святого Георгия I степени.

Другой знаменитый предок – сын В. Я. Чичагова, адмирал Павел Васильевич Чичагов – первый по времени морской министр России, видный государственный деятель и талантливый военачальник, прославивший Отечество блестящими победами на море и на суше, активный участник Отечественной войны 1812 года.

Дед святителя Серафима по отцовской линии – Никифор Петрович Чичагов – не был военным. Он занимался изучением истории России и оставил потомкам многочисленные рукописи, часть из которых была опубликована. Принадлежавшие перу Η. П. Чичагова монографии «Жизнь князя Пожарского, келаря Палицына и гражданина Минина» (Санкт-Петербург, 1848 г.) и «Жизнь генерал-фельдмаршала графа Петра Александровича Румянцева-Задунайского» (Санкт-Петербург, 1849 г.) были с интересом встречены не только специалистами, но и широкими читательскими кругами того времени. Он был действительным статским советником, долгое время находился на службе в министерстве внутренних дел и тесно сотрудничал с реформатором начала XIX в. М. М. Сперанским.

У Никифора Петровича было пятеро детей, а старший из них, Михаил, стал отцом святителя Серафима. Михаил Никифорович Чичагов родился 4 мая 1819 г. в Петербурге, воспитывался в Пажеском корпусе и затем избрал для себя военную карьеру. Службу в армии начал в 1837 г. в чине прапорщика в 3-й Гвардейской гренадерской бригаде. Прошел все ступени офицерской службы. В 1854 г. в чине полковника командовал 1-й батареей Учебной Артиллерийской бригады. Дослужился до звания генерал-майора. Был отмечен различными наградами, в том числе орденом Святой Анны III степени, дважды орденами Святой Анны II степени, дважды орденами Святого Станислава. Последние годы своей жизни он провел в Калуге, где занимал должность воинского начальника Калужской губернии, на попечении которого (вернее сказать, под контролем которого) находился плененный на Кавказе и сосланный вместе с семьей в Калугу имам Шамиль. Есть свидетельства того, что, в отличие от своего предшественника полковника Пржецлавского, Михаил Никифорович сумел установить уважительные и даже доверительные отношения с Шамилем, который считал генерала Чичагова своим другом.⁴

Родительская любовь в семье Чичаговых сочеталась с должной требовательностью и уважительным отношением ее членов друг ко другу, с воспитанием у детей обязательности, верности традициям чести и долга перед Отечеством, чувства сохранения в чистоте нравственных ценностей Православной веры. Добросердечности в семье немало способствовала сама Мария Николаевна, образцовая мать семейства. Она была наделена писательским талантом, великолепно играла на фортепьяно. Будучи любимейшей ученицей известного в то время музыканта Гинзельта, Мария Николаевна (урожденная Зварковская) основала в Санкт-Петербурге «Кружок гинзелисток». Она была знакома с композитором А. Г. Рубинштейном, которого глубоко почитала. Любовь к музыке она привила и своим сыновьям.

Леонид был четвертым ребенком в семье⁵. Он родился 9 января 1856 г. в Санкт-Петербурге. Родители крестили своего младенца в храме Святого князя Александра Невского при Михайловском артиллерийском училище 29 января 1856 г. «При крещении восприемниками были Лейб-гвардии 1-й Артиллерийской бригады поручик Леонид Павлович Шипилов и умершего Действительного Статского советника Никифора Чичагова вдова Анна Васильевна Чичагова»⁶.

И это оказалось весьма символичным: воинское служение для него, как и для его предков, было важнейшей формой исполнения христианского долга, характерного для всего семейства Чичаговых. Знавшие Леонида в детстве отмечали его мечтательный, мягкий характер. Смерть отца в 1866 г. потрясла всю семью. Потеря отца побудила десятилетнего Леонида, отличавшегося необыкновенной религиозностью, еще больше искать утешения в вере и стремиться в меру своих сил помогать матери, на плечи которой легла нелегкая задача – вырастить четырех сыновей. Трое из них – Николай, Михаил и Леонид, зачисленные в Императорский Пажеский корпус, твердо решили избрать военную карьеру, а младший – Александр – «пошел по юридической части».

После окончания учебы сыновья по-прежнему нуждались в материальной поддержке. По воспоминаниям Александры Николаевны Энден (Чичаговой), внучки Марии Николаевны, избравшие военную карьеру сыновья были зачислены в Гвардейскую конную артиллерию: «В гвардии, особенно в кавалерии, служить было очень дорого. Туда шли сыновья богатых аристократических семей. В Гвардейской конной артиллерии служить было не так дорого. Однако бабушке пришлось нелегко: то одному сыну надо покупать лошадь, то другой наделал долгов. Приходилось расплачиваться. Был у бабушки доходный дом в Петербурге на Колокольной улице и небольшое имение где-то в Костромской, не то в Ярославской губернии⁷. Но всего этого было мало для широкой петербургской светской жизни, и я помню разговоры о закладах и перезакладах, связанных с бабушкиными делами»⁸. Когда ее сыновья «встали на ноги» и обзавелись собственными семьями, Мария Николаевна до конца дней своих не сторонилась светской жизни. Временами она посещала семьи сыновей и обучала игре на фортепьяно своих внучек. Она скончалась 17 ноября 1894 г. и была похоронена на Смоленском православном кладбище в Санкт-Петербурге в семейной усыпальнице, рядом со своим мужем Михаилом Никифоровичем. «Смерть разлучила. Смерть соединит. Господи, внемли слезному молению моему!», – написано на их надгробье.

Обратимся к главному герою нашего повествования– Леониду Михайловичу Чичагову.

После учебы в Первой классической Санкт-Петербургской гимназии он поступил в 1870 г. в Пажеский Его Императорского Величества корпус, готовивший элитные военные кадры для Российской империи. 28 июля 1870 года его зачислили на придворную службу в пажи к Высочайшему двору.

«Годы пребывания в Пажеском корпусе позволили Леониду Чичагову получить фундаментальное военное и общее образование, но и узнать придворный высший свет со всеми его нередко призрачными добродетелями и часто прикрытыми светским блеском пороками»⁹. Леонид Михайлович с большой теплотой отзывался о годах учебы в Пажеском корпусе: «Да, дорог и памятен нам возлюбленный Пажеский храм... Воспоминания о наших начальниках, наставниках и руководителях вызывают особенно глубокие и искренние чувства. Многие из нас росли полусиротами и даже круглыми сиротами, и не только по рассказам, но и по личному опыту знаю, сколько эти замечательные педагоги, эти добрые воспитатели, эти сердечные люди выказали нам участия, сочувствия, христианской любви, поддержки и братских чувств. Взаимная дружба была всегда отличительной чертою всех служивших в Пажеском корпусе. Черпая из этого христианского единения необходимые силы и крепость для столь трудного и святого служения юношеству, они умели увлекающихся вразумлять, исправлять и направлять, но никогда не прибегали к мерам, которые могли бы погубить будущность их питомцев... Пажеский корпус обязан своим наставникам его традициями, утвердившимися в нем. Мы были воспитаны в вере и Православии, но если выходили из корпуса недостаточно проникнутыми церковностью, однако хорошо понимали, что Православие есть сила, крепость и драгоценность нашей возлюбленной Родины»¹⁰.

25 декабря 1874 г. Леонид Чичагов был произведен в камер-пажи, что открывало перед ним блестящую перспективу придворной службы. Однако 18-летний камер-паж отдал предпочтение воинской службе со всеми ее испытаниями и тяготами.