Свидетельства памятников египетской истории о пребывании евреев в Египте

Еще в цветущее время александрийской учености возникли попытки отыскать в египетской истории указания на пребывание евреев в Египте. Иосиф Флавий в своем сочинении против Аниона¹ сохранил два отрывка из египетской истории Манетона, жреца севеннитского². В одном приводится рассказ Манетона о поселении гиксов в Египте и их изгнании при царе Тутмозисе; в другом говорится об изгнании из Египта при Аменофисе прокаженных, главою которых был Озиреиф Моисей. В истории гиксов Иосиф Флавий видит искаженное предание египтян о пребывании евреев. Его мнению следовали почти все церковные писатели; тогда как светские писатели видели в рассказах об изгнании прокаженных историю изгнания евреев из Египта. Нет следа, чтобы возникший по этому вопросу спор вызвал кого-либо к более тщательному изучению памятников истории Египта. Утрачено было и самое сочинение Манетона, из которого сохранились только имена царей 30 династий, царствовавших по Манетону в Египте. Но этот голый перечень имен царей, не согласный с именами, приводимыми у греческих историков, писавших о Египте, следующий хронологии, не внушающей доверия по своей баснословной продолжительности, долгое время не имел никакого значения для истории. Египетская история, оставаясь известной только по отрывочным сведениям, встречающимся у древних писателей, была пустым полем, на котором можно было ставить историю евреев где угодно. Но после знакомства с иероглифическими надписями, столетия, даже тысячелетия, наполнились событиями. Произвольным предположениям положены точные пределы; и то, что не входит в эти пределы едва ли уже может занимать место в истории. Поэтому необходимо сделалось и библейские сказания о пребывании евреев в Египте приурочить к известной определенной эпохе. Библейское повествование не теряет своей святости, вступая в связь с египетской историей; оно не лишается своего божественного достоинства, когда получает свое подтверждение и объяснение в исторических памятниках Египта. Подобные исследования могут способствовать и примирению с откровением современной науки, которая нередко является враждебной ему только потому, что на вопросы ее богословы не хотят давать ответы. Известный исследователь египетской истории Бунзен, приступая к объяснению пребывания евреев в Египте историей современных народов, мог же сказать, что подобные исследования не понравятся разве тем, которые хотят посмеяться, и богословам; но мы не будем, продолжает он, сражаться ни с теми, ни с другими, но поставим себя на честную, но свободную и разумную почву истории³. Как будто откровенная истина боится честного, хотя свободного, но разумного исследования! Не разумное исследование, но одностороннее увлечение, так естественное в человеке, исключительно посвящающем занятия свои одному предмету, поставило многих даже честных исследователей в неприязненное отношение к откровению. Это случилось и с исследователями египетской истории. Открытие способа чтения иероглифов, казалось, открывало целый неведомый мир; снимался, по-видимому, покров тайны с таинственной дотоле мудрости Египта. С жаром принялись читать речи этих немых памятников Египта о древней его истории, и в жару увлечения забывали отдавать должное ясным свидетельствам библии. Добытым с большим трудом новым сведениям придали важность, какой они не имеют; возвели результаты своих исследований на степень аксиом, тогда как они остаются еще проблемою. Если мы беспристрастно взглянем на результаты новейших исследований о египетской истории по отношению ее к истории евреев: то увидим, что новейшие исследователи ушли не много далее александрийских ученых. До сих пор ясных указаний на пребывание евреев в Египте не отыскано в исторических памятниках Египта. Правда, надписи на памятниках Египта далеко еще не все прочитаны. Но, кажется, и напрасно было бы ожидать в египетских памятниках ясного указания на пребывание евреев в Египте и исходе их. Это событие было тяжело и бесславно для египтян. Но никто не заботится увековечить память о своем бесславии; никто не воздвигает памятников для того, чтобы сохранить для потомков воспоминание о своем поражении. Свидетельства памятников о евреях нужно бы ожидать в нижнем Египте, но здесь почти совсем не уцелело исторических памятников. И если хронология библейская не объяснена еще и не утверждена окончательно, то и египетская далеко не имеет твердой основы. Можно защищать время продолжения царствования того или другого царя, но нельзя отстаивать преемства всех династий⁴; нельзя утверждать с несомненностью, к какому именно времени относится царствование того или другого царя за все время пребывания евреев в Египте. Потому при настоящем состоянии знания египетской истории должно довольствоваться только предположительными соображениями, и исходным пунктом исследования о пребывании евреев в Египте и доселе остаются только отрывочные сказания из истории Манетона, сохранившиеся в сочинении Иосифа Флавия против Аниона. С ними, следовательно, прежде всего, и нужно познакомиться.

Вот слова Манетона о гиксах, в которых Иосиф Флавий видел искаженное предание о евреях. «Был царь Амунтимей⁵, по имени. При нем, не знаю за что, прогневался Бог, и неожиданно, люди из восточных стран незнатного происхождения, смело ополчились на страну и легко без борьбы взяли ее под свою власть и поставили в ней начальников. Потом с жестокостью жгли города и разрушали святилища богов. Они варварски обращались со всеми жителями страны, убивая мужей, а жен и детей обращая в рабство. Наконец сделали царя из среды себя, которого назвали Салатис. Он, живя в Мемфисе, наложил подать на верхний и нижний Египет, и оставил охранную стражу в важнейших местах. Особенно же он укрепил страну на востоке, опасаясь, что ассиряне, тогда особенно усилившиеся, пожелают напасть на его царство. Найдя в номе Сефроитском удобный город, называемый, по некоему древнему учению о богах⁶, Аварисом, лежащий к востоку от Бубастийской реки, занял его, сильно укрепил стенами и поселил в нем множество воинов в числе 240,000 для стражи. Сюда приходил он летом, частью раздавать хлеб и деньги войскам, частью делать смотр им, чтобы устрашить внешних неприятелей. Процарствовав 19 лет, он скончался.» – Манетон, перечислив пять царей, бывших после него и постоянно враждовавших с египтянами, продолжает: «Этот народ назывался гиксос, то есть, цари-пастыри; ибо гик на священном язык значит царь, а сос на простом языке есть название пастыря ; и в сложении составилось гиксос. Некоторые говорят, что они были арабы. Эти цари-пастыри правили Египтом 511 лет. После сего цари Фиваиды и других областей Египта восстали против пастырей и вели с ними упорную и продолжительную войну. При царе, имя которого Мисфрагмуфозис, пастыри, будучи побеждены им, изгнаны были из Египта, и заключились в место, имеющее 10,000 арур, называемое Аварис, который пастыри сильно укрепили стенами, снеся в него свою добычу. Сын Мисфрагмуфозиса Тутмозис, желая взять их через осаду, окружил город с 480,000 воинов. Но потеряв надежду взять их силою, заключил с ними договор, чтобы они, оставив Египет, спокойно удалились. Они по сему договору со всем имуществом не менее, как в числе 240,000, вышли из Египта в пустыню Сирийскую. Но страшась ассириян, владевших тогда Азиею, в земле называемой ныне Иудеею, выстроили город, достаточный для помещения такого множества и назвали его Иерусалимом»⁷.

Мнение Иосифа Флавия, что приведенное нами сказание есть искаженное предание о пребывании евреев в Египте⁸, принято было и защищаемо многими из новейших ученых, наприм. Буддеем, Бенгелем, Гофманом, Генгстенбергом, Зейффартом, Улеманном и Деличем. Генгстенберг так высказывает свою мысль: гиксы не суть какой-либо особый народ, но израильтяне; известие Манетона не основывается ни на каких туземных памятниках; оно произошло только из переделки исторического сказания об иудеях, сделанной в интересах национальной гордости египтян. В имени первого царя гиксов Салатиса он видит только название должности наместника в царстве египетском, данное Фараоном Иосифу – Гашшаллит (Быт. 42:6.)⁹.

Действительно ни у Геродота, ни у Диодора нет известий о владычестве гиксов в Египте. Имена первых царей-пастырей, как приводит их Манетон, за исключением Салатиса, суть большей частью египетская¹⁰.

Но в настоящее время пребывание гиксов в Египте подтверждается и другими памятниками кроме сказания Манетона. Так в Британском музее в Лондоне есть папирус, принесенный из египетских гробниц Селье, в котором читается: «случилось, что страна египетская впала в руки аад-ту (врагов) и не было царя в стране. И вот, когда царь Разекенен был повелителем (hăg) только верхнего Египта, аад-ту были в крепости солнца (Гелиополисе) и их глава Ра-апепи-ас в Га-уаре (Аварисе), вся страна сдлалась податною им, служа им приношешем лучших произведений нижнего Египта. Царь Ра-апепи-ас избрал себе бога Сутеха владыкою, и в стране не было служителей другому какому-либо божеству. Он построил ему храм, служа ему в течение всей своей жизни¹¹.

Здесь прямо признается существование иноземной завоевательной династии, царствовавшей в нижнем Египте, главным укрепленным местом которой, согласно с показанием Манетона, был Аварис¹².

Сличая самый рассказ Манетона о гиксах с библейским повествованием о поселении евреев в Египте, пребывании в нем, и исходе, мы общего между гиксами и евреями найдем разве только то, что и гиксы и евреи были пастушеский народ¹³.

Обстоятельства поселения были не одинаковы. Евреи поселяются в малом числе в следствие голода, открывшегося в их стране; дружественно они были приняты и мирно жили в небольшой пограничной области Гесем. Гиксы пришли с многочисленным войском, покорили князей, завоевали города, разорили храмы. Евреи в последствии были порабощены и угнетены; напротив гиксы оставались в своей стране, и наложили дань на все области Египта. Евреи вышли в числе 600,000 мужей и были преследуемы египтянами и спасены чудесною помощью Божию. Гиксы долго держались в своей крепости Аварисе в числе 240,000, и после борьбы по договору оставили Египет¹⁴.

Итак, рассказ Манетона о гиксах мы не можем считать за египетское предание о пребывании евреев в Египте. Обратимся к другим памятникам.

На границе среднего и верхнего Египта среди гипогеев Бени-Гассан в окрестностях деревни, называемой ныне арабами Матарих, есть замечательная гробница Шнумготепа вельможи из времен Озертезена I (XII династии). Две надписи, находящиеся на внутренних стенах входа, ведущего в гробницу, принадлежат номарху Амени, с проименованием Аменемга. Одна из этих надписей читается так: «Никогда недостатка не было в моей стране; никогда не терпели голода в мое управление, хотя и были годы голодные. Ибо вот я обработал поля нома Сага до его границ к югу и северу. Я кормил жителей страны, предлагая собранные мною произведения, и не было у меня голодных.»

Во внутренности гробницы большая часть одной стены занята картиною, изображающей прибытие в Египет семейства семитического племени Аам или сынов Аммона. Принужденные, вероятно, голодом, они оставили свое отечество, прибыли в Египет, и представляются в числе 37 лиц (на картине видно менее половины этого числа) мужей, жен и детей правителю нома Сага Шнумготепу. Царский писец открывает номарху лист папируса, покрытый надписью, в начале которой поставлен шестой год правления Озертезена II и число пришельцев, 37 лиц. Глава семейства по имени Абу-за почтительно приближается к Шнумготепу, ведеть в подарок ему козла и подносит драгоценнейшее произведение своей страны meszem (косметическое средство для глаз). Спутники его вооружены копьями, палицами, луками, жены одеты в туники, богато украшенные, видны дети и вьючные животные. Один из Ааму держит лиру, на которой играет он, ударяя палочкою¹⁵.

Эта надпись и эта картина, встречающаяся на одном памятнике не могут ли быть признаны, если не представлением самой истории Иосифа и прибытия Иакова с семейством в Египет, то, по крайней мере, самым лучшим объяснением этого события?

Переселение семейства Иакова в Египет совершилось, вероятно, во время владычества гиксов в нижнем Египте. Так говорит древнее предание, записанное у Евсевия и Синкелла. Армянский перевод Евсевия замечает о XVII династии (единственной династии гиксов у Евсевия вместо трех династий Юлия Африкана 15-й, 16-й, 17-й): horum tempore, ut imperaret Aegyptiis, Joseph apparuit¹⁶. Синкелл говорит: ϰατα τȢτȢ Αιγυπτιων βασιλευς (βασιλεις – поправляет Скалигер) Іωσηφ δειϰνυται¹⁷. Имя царю, при котором возвысился в Египте Иосиф, Синкелл дает по общему преданнию Афофис. Бругш современным Иосифу царем называет Апофиса II царя второй династии гиксов, современного верхне-египетскому царю Ра-зекенену (около 1750. г.)¹⁸. В пользу мнения, что евреи переселились при владычестве гиксов, можно привести следующие соображения: 1) царь Египта, очевидно, жил в нижнем Египте, что открывается из близости его столицы к стране Гесем. 2) Самое возвышение Иосифа удобнее объясняется при царе семитического происхождения. 3) Царь не имеет того презрения к пастушескому племени, какое имели египтяне, и сам владеет стадами. 4) Вопрос Иосифа, сделанный братьям: не шпионы ли они? – указывает на предохранительные меры гиксов, устроивших крепость на границе Сирии против нападения ассириян. 5) Притеснение евреев начинается с восшествием на престол царя, не знавшего заслуг Иосифа. А нет сомнения, что пред исходом евреев из Египта туземные цари овладели нижним Египтом; следовательно, перед тем царствовали там цари иного происхождения¹⁹.

История Иосифа в Египте не представляет ничего противного обычаям и учреждениям египтян. Что египтяне покупали рабов, об этом свидетельствует Дюдор²⁰. Сыны Измаила, продавшие Иосифа египтянам, вероятно, единоземцы народа Сасу (гиксов). Что за истолкование сна и предсказания свои Иосиф мог удостоиться высших почестей, – это подтверждает свидетельство Геродота, который говорит, что египтяне дар предсказания приписывали не человеку, а богам²¹. Показав знание высшее, нежели каким обладали жрецы, Иосиф чрез сие возвысился в глазах Фараона над жрецами, и браком с дочерью верховного жреца стал в число членов высшего сословия. Ему, как предвестнику будущего голода, естественно было поручить и наблюдение за мерами народного продовольствия. Языческие историки подтверждают существование в Египте того отношения земледельцев к царю, которое произведено было Иосифом чрез покупку земли, и обложение податью за владение ее пятою частью произведений²². При погребении Иакова соблюдаются обычаи египетские, и Иосиф в дни траура не является пред лице Фараона (Быт. 50:3–5).

Судьба евреев в Египте до времени Моисея неизвестна. В книге Исхода сказано только (гл. 1:6–11.): «Иосиф умер и все братья его и весь род оный. А сыны Израилевы расплодились, размножились, возросли и усилились чрезвычайно, и наполнилась ими страна та. Между тем восстал в Египте новый царь, который не знал Иосифа. И сказал народу своему: народ сынов Израилевых многочислен и сильнее нас. Ухитримся против него, чтобы он не размножался; иначе, когда случится война, соединится, и он с нашими неприятелями и вооружится против нас и выдет из земли нашей. Итак, поставили над ними приставников, чтобы изнуряли его тяжкими работами. И он построили Фараону Пифон и Раамзес, города для запасов».

Когда началось притеснение евреев в Египте? Кто этот новый царь, восставший в Египте, который не знал Иосифа? И когда последовал исход евреев из Египта? Ответы на эти вопросы так различны, что между самым ранним пределом времени исхода евреев и самым поздним, какое допускают исследователи, расстояния 600 лет, и даже более²³. Такое разногласие в определении времени исхода принуждало бы в течение целого тысячелетия египетской истории отыскивать в ней эпоху, когда могло совершиться это событие, если бы библейская хронология, хотя и недостаточно еще объясненная, не давала возможности назначить более узкий предел этим изысканиям.

В книге Судей исчисляется время правления каждого судии и время порабощения евреев иноплеменниками. Сложив эти числа с годами царствования Саула, Давида и Соломона до построения храма мы будем иметь 591 год от исхода евреев из Египта до построения храма Соломоном ²⁴. В третьей книге Царств (6, 1.) говорится, что Соломон построил храм в 480-е лето исхода сынов Израилевых из Египта²⁵. Хотя и есть разногласие в определении времени построения Соломоном храма, но эта разница не так значительна, и вообще признают, что храм построен Соломоном около 1000 г. до Р. Хр.²⁶. Не пытаясь еще устранить разноречие, какое встречается между хронологическими показаниями книги Судей и третьей книги Царств мы можем на первый раз признать, что исход евреев был не ранее 1591 г. и не позже 1480 г., и таким образом предел изысканий ограничить столетием.

Что происходило в это время в Египте?

С воцарением XVIII династии²⁷ наступает самая блестящая эпоха истории египетской. Могущественные цари, изгнав царей чужеземного происхождения, владевших плодоносной страной Дельты, простирают свои завоевания на юг во внутрь Ефионии, на север до рек Тигра и Евфрата. Они восстановляют храмы, разрушенные гиксами; руками пленников строят новые. Подати, собранные царями Египта с побежденных народов, наполняют сокровищницы храма Аммона в Фивах; торговля сухопутная и морская развивается. Воспоминание об этом счастливом времени сохранялось долго. Когда греки и римляне посещали памятники Египта, жрецы рассказывали путешественникам об этой эпохе; главным героем ее был Сезострис.

Когда первый царь этой династии Амозис (1706–1686) вступил на престол, нижний Египет и северная часть верхнего Египта были во власти гиксов. Из своей крепости Авариса они делали вторжения в страну, налагали подать на жителей, и опустошали храмы богов. Памятники, бывшие в Мемфисе и Фивах, и выстроенные царями прежнего времени, были разрушены и сожжены. Остатки этих памятников, свидетели варварства гиксов, существуют доселе.

Амозис, собрав войско, осадил Аварис с суши и с реки. Взяв его, он преследовал пастырей до города Серугена, крепости, лежащей на границе земли Ханаанской. Он взял и эту крепость, и захватил много пленных. После изгнания гиксов, которые время от времени продолжали делать попытки к возвращению отнятых у них владений, Амозис занялся восстановлением разрушенных храмов. Преемники Амозиса Аменофис 1-й (1681–1688) и Тотмозис (1668–1647) продолжали удерживать превосходство египтян и на юге и на севере. Мы обратим внимание главным образом на военные действия египтян на севере. Аменофис покорил на севере страну Амукагак (неизвестно какую). Тотмозис предпринял поход против народов, живших между пустыней аравийской и реками Тигром и Евфратом. Чтобы понять историю походов Тотмозиса 1-го и его преемника, нужно сказать несколько слов о состоянии соседних народов Азии в это время. Проходя из Египта через Пелузий или Героополис, северная дорога вела через пустыню каменистой Аравии, обитаемую Сасу или арабами амалекитянами. Потом входила в Палестину, называвшуюся в надписях землею Ханаанскою, сходно с библейским названием. Множество мелких народцев, управляемых князьками, жило там, в городах, укрепленных частью искусством, частью природой. Эти мелкие народы занимают длинные списки на памятниках Египта. Пройдя Ханаан, путешественник, после переправы через Евфрат, вступает в Месопотамию, называемую египтянами Нагарикою. На обширных равнинах этой страны, между Тигром и Евфратом, как и в Ханаане, в крепких местах было много князей, как, например, в Вавилоне, Ниневии и других. Здесь издревле развилась цивилизация, имевшая влияние на самих египтян. Военные и торговые дороги проходили по городами Месопотамии, перекрещивали Ханаан в различных направлениях и достигали городов Дельты. Цари Египта пользовались этими дорогами в своих военных походах и для перевозки добычи.

При начале XVIII династии народ, господствующий в Месопотамии, называется в памятниках египетских Рутен или Лутен. Это ассирийцы, которые, по известию Манетона, в эпоху гиксов имели первенство в Азии. Рутены были побеждены Тотмозисом I. Вероятно, во время этих походов египтяне познакомились с военными колесницами и употреблением конницы в войске, чего прежде не было у египтян, как видно из памятников. Из военных действий преемника сего царя Тотмозиса II (1647–1625), правившего вместе со своей сестрой и женой Гатазо или Мефре, как она называется в списках Манетона, извстна только война его против сасу или гиксов. Окончательное изгнание их приписывается Тотмозису III (1625–1577) в 21 или 22 год его царствования (около 1603 или 4-го года). Но замечательно, что хотя сохранилось подробное описание военных походов Тотмозиса III с 22-го года его царствования до 40-го, но ничего здесь не говорится о борьбе его против гиксов, о которой повествует Манетон. Напротив, на пути своем в Азию он не встречает на северных границах своих никакого сопротивления. Тотмозис III много раз предпринимал походы против ассириян, армян, финикиян, хеттеян и других народов. Богатая добыча, захваченная им во время этих походов и подробно перечисленная на стене храма, воздвигнутого им в Карнаке, свидетельствует о высоком развитии промышленности народов Азии, которому может позавидовать и нынешняя цивилизация. Завоевательные походы Тотмозиса простирались далеко и на юг; его власти подпали и некоторые острова Средиземного моря. Пленники, захваченные во время войны, должны были строить в Фивах храм Аммону.

Одна картина, открытая на стене гробницы Абд-ель-Курна вь Фивах, представляет этих пленников во время их работы. Они месят глину, делают кирпичи, кладут стены храма Аммона. Египтяне с палками в руках надзирают за этой работой. Надпись говорит: пленные, взятые его святостью, чтобы строить храм отца его Аммона.

Вся эта сцена есть прекрасное объяснение истории рабства сынов Израиля, если не действительное представление его. Смотря на эту картину, видим всю верность слове книги Исхода: «и делали (египтяне) жизнь их горькою от тяжкой работы над глиною и кирпичами, и от всякой работы полевой, от всякой работы, к которой принуждали их с жестокостью» (гл. 1, 14 ).

Преемники Тотмозиса III, Аменофис II, Тотмозис IV и Аменофис III поддержали величие Египта, увековечили память свою многими великолепными зданиями. Но после смерти Аменофиса III в 1529 г. начинаются в Египте смуты, порожденные нововведениями религиозными и похищением престола у законных царей. Естественным следствием этих смут был упадок внешнего могущества Египта. Народы, признававшие прежде власть Египта, восстали против него и во главе их являются хеттеяне. Памятники не сохранили в непрерывной последовательности имен царей, которые господствовали тогда в Египте. Религиозные нововведения приписываются Аменготепу IV (1509–1497 г.), который до вступления на престол был жрецом бога солнца. Вступив на престол, он с фанатизмом преследовал поклонение всем другим божествам, кроме солнца; он и на памятниках уничтожал везде названия других божеств. Он перенес и свою резиденцию в новый город, посвященный солнцу. Первое место между жертвами этому божеству занимали цветы, которые наполняли храм; лица царского дома изображаются также с цветами в руках. В честь солнца пели гимны; пение сопровождалось игрой на арфах. В них прославляется верховный бог, появление которого веселит все твари; четвероногие животные, оставляя свои логовища, идут на своих ногах; птицы поднимаются с радостию со своих гнезд, расправляют крылья, возлетая к блеску света солнечного, – так поется в одном из гимнов. Одна певица так прославляет солнце: «слава тебе, владыка годов, творец месяцев, делатель дней, счетчик часов.»

Преемники Аменготепа обратились опять к почитанию Аммона. Но как Аменготеп, так и три преемника его не признаются законными царями. Только последний царь XVIII династии Горемгеб (1476–1464) называется законным. Он уничтожил все памятники поклонения богу Ра. Из военных его предприятий известны только действия против Ефионии; северные же границы оставлены были без внимания.

Из обозрения египетской истории открывается, что из двух, указанных нами на основании библейской хронологии, пределов исхода евреев из Египта, первый (считающий 591 г. от исхода евреев до построения храма)²⁸, падает на время изгнания гиксов из пределов Египта. Но мы уже приводили основания, по которым гиксов нельзя принимать за евреев. Дальнейшая история царствования Тотмозиса не позволяет предположить и одновременного выхода евреев с гиксами. Ибо после изгнания гиксов начинаются походы Тотмозиса в Азию по тому самому пути, по которому шли евреи, и продолжались около 20-ти лет. Между тем священная история не делает даже никакого и намека о преследовании евреев со стороны египтян после гибели войска фараонова в Черном море. Военные колесницы и кони, о которых упоминает книга Исхода, вошли в употребление в Египте после уже походов Тотмозиса в Азию.

Другой предел , указываемый хронологией в третьей книге Царств (за 480 л. до построения храма, следовательно от 1495–1480 г.)²⁹, дает более удобства согласить исход евреев с политическим состоянием Египта. Среди религиозных и политических смут Египта, могло и усилиться гонение на евреев, и вместе с тем не могло настойчиво продолжаться преследование их, и самая память об исходе евреев могла не сохраниться. Впрочем, Евсевий сохранил древнее предание, по которому исход евреев из Египта относится к этому времени. Он говорит, что при Ахенхерисе (одном из похитителей престола) последовал исход евреев из Египта³⁰. Другое предание, передаваемое Манетоном и сохраненное у Иосифа Флавия, связывает исход евреев с именем Аменофиса. «Аменофис, говорит Манетон, имел желание видеть богов, подобно Горусу, и сообщил это своему одноименному брату, Аменофису, сыну Паписа, который почитался божественным по своей мудрости и знанию будущего. Этот Аменофис сказал ему, что он может видеть богов, если всю землю очистит от прокаженных и других, достойных омерзения людей. Царь, обрадовавшись сему, велел собрать из Египта всех одержимых телесными недостатками; число их было 80,000. Он отослал их в каменоломни, лежащие на востоке от Нила, с тем, чтобы они и прочие там живущие египтяне в них работали. Между ними были и некоторые знаменитые жрецы, которые были одержимы проказою. Оный мудрый и пророческого духа исполненный муж Аменофис страшился теперь гнева богов против себя и против царя, за притеснительные действия против них, и прибавил: некоторые люди помогут сим несчастным, и они будут господствовать над Египтом 13 лет. Он не смел всего этого сказать царю: но все это оставил на письме и лишил сам себя жизни. Царь поэтому впал в великое смущение. После того, как они довольно времени бедственно трудились в каменоломнях, царь дал им для поселения оставленный тогда пастырями город Аварис. Этот город по египетским сказаниям происхождения тифонического³¹. Когда они приняли город и через это получили место удобное к отпадению, поставили они жреца из Илиополя, именем Озарзифа (посвященного Озирису) своим предводителем, совершенно подчинились его приказаниям и заключили между собой клятвенный договор. Он сперва дал закон, не кланяться никаким богам, не воздерживаться от вкушения мяса животных весьма почитаемых в Египте, но употреблять их для жертвы и пищи, также ни с кем не знаться, кроме единомышленников. После того, как он эти и другие чрезвычайно противные египетским нравам дал законы, приказал им с великим старанием воздвигать стены города, и укреплять для войны против царя Аменофиса. А сам также привлек к себе некоторых из других жрецов и единомышленников; отправил послов к пастырям, которых изгнал Тутмозис в город, именуемый Иерусалим. Он звал их с войском напасть на Египет, обещал им принести их к отечественному городу их Аварису, доставить в изобилии нужное для войска их, сражаться за них, если будет нужно и без труда покорить им страну. Те, обрадовавшись, устремились с готовностью с 200,000 мужей, и вскоре достигли Авариса. Когда египетский царь узнал о походе сих мужей, он весьма смутился, вспомнив предсказание Аменофиса, сына Паписа. Он собрал сперва множество египтян, и посоветовавшись с начальниками их, прежде всего священных животных особо почитаемых в храмах отослал в Мемфис, а чествуемые жрецами изображения богов велел скрыть; сына же своего Сефона, называемого по деду и Рамсесом, бывшего тогда пяти лет, отослал к своему другу. А сам, выйдя с прочими египтянами, которых было 300,000 вооруженных мужей и, встретив противников, не вступил в битву; но опасаясь быть противником богов, возвратился и ушел в Мемфис. Взяв там Аписа и других священных животных, туда отосланных, со всем двором и множеством народа ушел в Ефиопию; ибо ефиопский царь обязан был ему благодарностью. Тот, приняв его, снабдил всем нужным для пропитания и дал ему достаточно городов и сел на 13 предсказанных лет, также и войско ефиопское расположил по пределам Ефиопии для защиты Аменофиса. Это было в Ефиопии. А солимиты, пришедшие с отверженными египтянами, так дурно обращались с людьми, что владычество их показалось самым несносным для всех видевших их злодеяния. Ибо не только они разрушали города и селения, но, не довольствуясь тем, грабили храмы, уничтожали изображения богов, питались чтимыми животными и заставляли жрецов и предсказателей есть их. Говорят, что жрец, давший им гражданское устройство и законы, родом илиополец, именем Озарзиф от бога Озириса, в городе Илиополе, когда перешел к сему народу, перемнил имя и назвался Моисей, – Манетон прибавляет, что после сего Аменофис вышел из Египта с великой силой и сын его Рамзес, и тот имел войско; и сразившись с пастырями и отверженными, победили их и, многих умертвив, преследовали до пределов Сирии³².

Это же египетское предание об исходе евреев, сохраненное у Манетона, повторяется с разными изменениями и у других древних языческих писателей.

Грек Гекатей Абдерский, живший в Египте во время первого Птоломея и занимавшийся египетской историей, так передает предание об исходе евреев из Египта и о делах Моисея. «Однажды, когда язва распространилась в Египте, многие приписали причину зла гневу божества. Поскольку многие чужеземцы различного происхождения жили в Египте и имели различные обычаи в служении богам и жертвах, то случилось, что отечественное служение богам пришло в Египте в упадок. Потому египтяне теперь думали, что они не могут прекратить бедствие, если не удалять людей чуждого происхождения. Когда теперь они были изгнаны, то благороднейшая и более мужественная часть изгнанных вышла под предводительством славных вождей Даная и Кадма в Елладу; а большая часть переселилась в страну, которая лежит не далеко от Египта и ныне называется Иудеею, и тогда совершенно не имела жителей. Этими переселенцами начальствовал Моисей, знаменитейший между ними по уму и мужеству. Когда он занял землю, то построил многие города и славнейший между ними Иерусалим. Он воздвигнул там знаменитое святилище, учредил богослужение и обряды, устроил государство и дал законы. Он разделил народ на 12 колен, потому что он считал это число совершеннейшим и соответствующим числу месяцев в году»³³.

Диодор говорит так: «чтобы очистить свою землю, египтяне однажды всех тех, которые имели на теле своем проказу и струпья, собрали и выслали за границу. Эти изгнанные теперь соединились и составили народ иудейский, который занимает страны, лежащие около Иерусалима. Они из всех народов суть единственные, которые с другими не имеют никакого сношения, не вступают в брак, и считают всех за врагов. Основателем Иерусалима был Моисей, который составил народ и дал ему эти законы ненависти к людям»³⁴.

Страбон говорит, что южная Сирия «населена смешанным племенем египетского, аравийского и финикийского происхождения, но более общее предание называет предками иудеев египтян. Поскольку Моисей, один из жрецов египетских, который овладел частью сей земли, принужденный обстоятельствами, поднялся оттуда, и с ним переселились многие почитающие божество. Именно Моисей говорил и учил, что египтяне неправильно думали, представляя божество в виде различных животных, что еллины не были мудры, когда богам приписывали человеческий вид. Уча так, Моисей склонил на свою сторону не многих разумных мужей и иривел их на то место, где стоит теперь Иерусалим»³⁵.

Херемон пишет, что «Изида явилась во сне Аменофису, порицая его, что ее храм был разрушен во время войны. Фритифант, священный писец, сказал, что если он освободит Египет от нечистых людей, то освободится от страхований. Он собрал двести пятьдесят тысяч нечистых и выгнал их. Ими предводительствовали писцы Моисей и Иосиф, который был даже священный писец. Египетские имена Моисея были Тизифен, а Иосифа Петезиф. Они пришли в Пелузий и там встретились с 380,000 оставленных Аменофисом, которых он не хотел пустить в Египет. Заключив с ними союз, они начали войну против Египта. Не ожидая нападения их, Аменофис бежал в Ефиопию, оставив жену свою беременною. Она, скрывшись в одной пещере, родила сына по имени Мессениса, который, придя в возраст, изгнал иудеев в Сирию в числе 200,000 и воротил отца своего из Ефиопии»³⁶.

Лизимах пишет: «когда Бокхорис³⁷ царствовал в Египте, народ иудейский, зараженный проказою и другими болезнями, собрался к храмам, чтобы питаться милостынею. Но когда многие поражены были болезнью, в Египте случился голод. Бокхорис послал к Аммону спросить оракула о голоде. Бог отвечал, что должно очистить храмы от людей нечистых и нечестивых, выгнав их из храмов в места пустынные, и зараженных проказою утопить, как оскорбляющих солнце своею жизнью, храмы очистить, – и тогда земля будет приносить плод. Получив ответ оракула, Бокхорис созвал жрецов и служителей храма, велел отобрать нечистых и отдать их воинам, чтобы вывели их в пустыню, а прокаженных, одеть в свинцовые одежды, бросить в море. Когда прокаженные утонули, прочих собрав выгнали в пустыню, чтобы они там погибли. Когда они собрались, то стали советоваться между собой и при наступлении ночи зажгли огонь и светильники для охранения себя, а следующую ночь постились, моля богов о своем спасении. В наступивший день некто Моисей дал им совет идти одной дорогой, пока не достигнут населенных мест; потом приказал им не иметь доброго расположения ни к кому из людей, не делать им добра, но зло, храмы богов и алтари, какие встретятся, разрушать. Когда прочие согласились на это, решились идти через пустыни. Довольно вытерпев, достигли населенной страны, обижая людей, разрушая и сожигая храмы, пришли в страну, называемую Иудеею, и, выстроив город, там поселились. Этот город от их расположения назван был Иеросила. Но потом, когда они укрепились в силах, для избежания стыда они назвали его Иерусалимом, а себя иерусалимлянами»³⁸.

С не многими изменениями повторяет это сказание Тацит³⁹.

Иосиф Флавий видит в рассказе Манетона чистую выдумку, внушенную ненавистию к иудеям.

Действительно, если бы в рассказе Манетона не было помещено имя Моисея, трудно было бы даже предположить здесь намек на историю исхода евреев из Египта. Что еврейский народ собрался не из выходцев египетских, это несомненно доказывает физиологическое различие египтян и евреев. И что общего между случайно собранными 80,000 нечистых и многочисленным, связанным тесным племенным союзом, народом израильским? Конечно, евреи перед временем исхода не были уже пастушеским народом. Небольшая страна Гесем не могла даже вместить и прокормить размножившийся народ еврейский. Покровительствуемые Иосифом, они расселились по всей стране египетской⁴⁰ и усвоили себе цивилизацию египтян, так что, при выходе из Египта, они уже были знакомы со всеми условиями гражданственной жизни. Но в стране Гесем оставалось, так сказать, главное ядро их населения. И в пределах этой страны они трудились над сооружением Пифома и Раемзеса, между тем как каменоломни к востоку от Нила, куда сосланы были нечистые, едва ли можно указывать в стране Гесем, но скорее вблизи Трои около Мемфиса. Озирзиф свою религию утверждает прежде в Аварисе, а откровение Моисею последовало на Синае. Озирзиф старается остаться в стране и при помощи призванных чужеземцев покоряет Египет, а евреи напротив ищут случая выдти из страны. Далее Манетон, рассказывая, что солимитяне после 13 лет возвратились на свою родину, ничего не говорит о судьбе египтян, предводимых Озирзифом. Неизвестно, что сделалось с ними.

Но если нельзя в рассказ Манетона об изгнании нечистых видеть историю исхода евреев из Египта, все-таки должно признать, что здесь сохранилось предание о происшедших в Египте волнениях, во время которых мог совершиться исход евреев из Египта. Трудно думать, чтобы такое событие, как исход евреев из Египта, осталось совершенно не замеченным в памяти египтян, привыкших сохранять воспоминание о прошедшем.

Для объяснения сказания Манетона, мы должны вникнуть в состояние Египта при XVIII династии.

С XVIII династией началась эпоха могущества египтян. Но чрезвычайное развитие силы ведет за собою и ослабление. Богатство, быстро возросшее через грабеж и подати от покоренных народов, могло произвести скорое и кажущееся время процветания; но вместе с тем должны были развиться и печальные следствия. Когда могучая воля деспота держала все в страхе и повиновении, масса народа, казалось, была мирна, но внутри сердец угнетенной нации накоплялся горючий материал будущих заговоров. Расселение покоренных народов или большого числа пленных по Египту⁴¹ давало новую пищу этому.

Страна наполнилась чужеземцами, обреченными на тяжелые работы, вместе с тем утесняемы были и природные жители⁴². Общее чувство угнетения сблизило простой народ с пленными. Естественно, что у этой, худо содержимой массы народа должны были развиться изнурительные и заразительные болезни, что возмущения и бунты были не редкостью, что даже нравы и религиозные верования низших классов должны были придти в упадок. Гекатей говорит: многие чужеземцы различного происхождения обитали в Египте и имели разности в религии и приношении жертв; от этого произошло, что отечественное служение богам в Египте пришло в упадок⁴³. Посему египетское жречество имело настоятельный интерес очистить страну от чужеземцев, распространяющих физическую и нравственную заразу, когда среди самого жречества открылось несогласие. Нельзя думать, чтобы жрецы египетские были изгнаны и осуждены на работы в каменоломнях за то только, что они подверглись проказе. Предание говорит, что они хотели утвердить новую религию без символов богов и без жертв. Мы уже знаем, что еще Тутмозис IV был склонен ввести поклонение богу Ра ⁴⁴; его преемник Аменофис сделал решительную попытку преобразовать египетскую религию в духе монотеизма, уничтожил многобожие и идолопоклонство и утвердил поклонение солнцу, как символу высшего божества. Конечно, Аменофис не мог этого сделать, не находя поддержки между жрецами. Но замечательно, что на картинах, изображающих служение Аменофиса богу Ра, служители новой религии и по внешнему виду и по одежде, по-видимому, чужеземцы⁴⁵. Со смертию Аменофиса пала и его религия, и восстановлена была прежняя. Те из жрецов египетских, которые были противниками этой государственной религии, по совету и настоянию верховного жреца мемфийского, были осуждены на изгнание и работы в каменоломнях. Наименование прокаженными и нечистыми нет необходимости принимать в буквальном смысле. Как в Индии парии и судра для чистого брамина почитаются сами по себе нечистыми и прокаженными: так и для египтянина были нечисты чужеземцы и люди стоящие вне каст. Египтянина делало нечистым, по словам Геродота, даже прикосновение к греку. Нож, вертел, котел были нечисты для египтян, как скоро они были в употреблении у греков; даже кусок говядины, если он отрезан греческим ножом, не годился для употребления. Потому ни один египтянин не вкушал пищи с греком из опасения быть нечистым⁴⁶. Посему для верных своим обычаям египтян прокаженными были все те, которые не сохраняли священных уставов о здоровье, занимающих в законах Тота первое место; также чужеземцы, люди без каст, или такие, которые утратили права каст через преступление, – что можно сказать о жрецах, отступивших от государственной религии. Таким образом, если жречество заставило царя выгнать нечистых; то оно сделало это в намерении, отделив нововводителей, восстановить древний порядок страны, уважение к государственной религии, значение священных обрядов, которые через завоевательную политику последних царей и их более светский характер пришли в упадок.

Что касается до Озирзифа, то краткое описание установленной им религии сходно с тем представлением, какое египтяне имели о религии евреев: богослужение, отвергающее идолов и потому считаемое безбожием, отвержение служения животным и строгая отдельность от других.

Нельзя ли думать, что воспитание Моисея при дворе Фараона египетского имело влияние на появление новых религиозных идей в Египте? Если эта новая религия еще не возвысилась до чистого служения единому Богу, как Существу высочайшему, духовному: то, по крайней мере, она отринула многие заблуждения язычества. Последователи этой религии, подвергнувшись гонению, присоединились к народу еврейскому, когда он, водимый Моисеем, оставил землю египетскую. Этот исход легко мог совершиться в смутное время, последовавшее в Египте по смерти Аменофиса IV – в 1497 г. В таком случае указание библейской хронологии о времени исхода евреев из Египта будет оправдано.

Но против этого указания восстают новейшие египтологи: Бунзен, Лепсиус и Бругш, которые относят исход евреев к гораздо позднейшей эпохе – именно к 1322–1314 г. до Р. Хр. Рассмотрим их доказательства, которые заимствуют они из египетской истории.

Бунзен говорит, что исход не мог быть ранее времени изгнания гиксов. Тяжелое угнетение, которое привело евреев к восстанию и потом к исходу, началось со вступлением на престол фараона, который ничего не знал об Иосифе, что значит: царь не обращал никакого внимания на евреев. При умножении евреев Фараоны естественно должны были опасаться, что этот народ соединится против них с гиксами. Сам Тотмозис II-й, изгнавший гиксов, еще опасался мужественное, тесно связанное еврейское народонаселение оставить в тылу осажденной им крепости, и довести его до отчаяния дурным обращением. Притеснение могло начаться разве только при Тотмозисе III. От этого царя до смерти Аменофиса едва прошло 60 лет⁴⁷ постоянного процветания и победоносного развитая сил египетских. Политическо-религиозное смятение при Аменофис можно бы связать с исходом евреев, и то только с египетской точки зрения; но где в таком случае будет долгое рабство, о котором так ясно говорит св. Писание, и которое во время детства и юности Моисея достигло уже крайней степени развитая⁴⁸. Следовательно, при XVIII династии нельзя допустить исхода евреев из Египта. Допустить в это время исход евреев не позволяет и распространение египетского владычества по Синайскому полуострову. Еще Макари (Тотмозис II), говорит Бунзен, стал твердой ногой на средине Синайского полуострова и начал разрабатывать там медные рудники. Об этом свидетельствуют надписи, списанные там Лабордом и Лепсиусом. Тотмозис III, по этим надписям, продолжал там работы, и так делали преемники его до Рамзеса великого включительно. Область меди простирается через всю ширину полуострова к северу от Сербаля и Синая по пути, который иудеи выбрали главным местом своего пребывания в пустыни. Вероятно ли, чтобы, при таком состоянии египетского могущества и значении для Египта полуострова, египтяне не сделали никакой попытки преследовать евреев; когда они кружились по Синайскому полуострову и даже в самой Палестине, тогда как спустя несколько десятков лет египтяне могли покорить Азию? Поражение, понесенное наскоро собранным войском фараона в Черном море, конечно, не сокрушило силы египтян. Поэтому Бунзен, Бругш и Лепсиус принимают, что исход евреев был при конце XIX династии⁴⁹. Доказательства этого представляют они следующие:

1) Притеснитель евреев был никто иной, как Рамзес II, Меамун великий, что видно из имени построенного при нем руками евреев запасного магазина Рамзеса и сделанного им канала от Нила к Черному морю, вдоль восточного берега которого шли евреи, по мнению Бунзена (IV стр. 221.), и таким образом имели воду для себя и для скота. 2) Царь, упоминаемый в повествовании Манетона об изгнании прокаженных (несомненном по мнению Бругша предании об исходе евреев), мог быть только Менефте или Мернефте, как пишет Бругш, сын Рамзеса великого, который по эре ἀπὸ Μενοφϱέως у александрийца Феоны, жил в 1322 г. перед Р. Хр. 3) Молчание книги Иисуса Навина и книги Судей о победоносных и долголетних войнах Рамзеса великого и его отца Сефоса I на Синайском полуострове и в Палестине, и вместе с тем молчание египетских памятников, передающих сказание об этих войнах, об евреях делают необходимым заключение, что исход был позднее Рамзеса великого. 4) Хронология раввинов полагает исход евреев в 2448 г. от сотворения мира, то есть в 1314 г. перед Р. Хр. Утверждаясь на этих основаниях Лепсиус полагает исход евреев в 1314 г., Бунзен в Т. IV (стр. 337.) в том же году, но в V т. (стр. 391) в 1320 г., а Бругш в 1321 г., как последнем годе царствования Менефта I-го⁵⁰.

Все приведенные нами доказательства египтологов в пользу принятого ими определения времени исхода евреев представляются далеко не убедительными.

Против отрицательных доказательств Бунзена о невозможности исхода евреев при 18 династии нужно заметить, что сила его доказательства основывается на предположении о продолжительности притеснения евреев, которое могло начаться только после изгнания гиксов. Но эпоха изгнания гиксов еще с точностью не определена. Лепсиус (стр. 380 и д.) принимает даже, что Иосиф пришел в Египет уже после изгнания гиксов при Сефосе I-м, отце Рамзеса великого. Бругш, хотя и относит к царствованию Тотмозиса III-го (1603 г.) окончательное изгнание гиксов из Авариса, но еще об Амозисе (1706–1681) говорит на основании памятников, что он взял Аварис и преследовал пастырей до пределов земли ханаанской⁵¹. Он говорит и о Тотмозисе II (1647–1623 г.), что он отражал от своих пределов гиксов. Между тем памятники, сохранившие подробности о походах Тотмозиса III, ничего не говорит о его войне с гиксами; в своих походах в Азию он даже не встречает себе никакого сопротивления. Все это заставляет думать, что борьба с гиксами на границах Египта была уже кончена прежде; и напрасно в Мисфрагмутозисе Манетона хотят видеть Тотмозиса III. Поэтому Амозис, изгнавший царей-пастырей из нижнего Египта, мог быть именно тем царем, который не знал Иосифа, оказавшего услугу царям пастырям. Воюя с гиксами, он естественно должен был видеть в евреях единоплеменных им, опасных для себя подданных. И потому сначала, как сказано и в книге Исхода, царь, не прибегая к открытым притеснениям, хотел ослабить этот народ работами. «Ухитримся против него (народа израильского), чтобы он не размножился», говорит Фараон. Общественными работами занимаемы были и египтяне; а потому на занятие евреев построением городов Пифома и Раамзеса еще нельзя было жаловаться, как на особое притеснение. Уже после стали с жестокостью принуждать их к работе (Исход. 1: 13.). Но если бы притеснения начались и с 21 года правления Тотмозиса III; то и здесь до указываемого хронологией библейского года исхода (1494) прошло достаточное число лет, чтобы поместить и 80 лет жизни Моисея и предшествующее его рождению время притеснения евреев⁵². С 21-го года правления Тотмозиса III до смерти АменоФиса IV (Аменготепа по памятникам) первого из незаконных царей (в 1497 г.), преобразователя религии египтян, прошло 106 л.

Распространение египетского владычества над Синайским полуостровом и по Месопотамии не более представляет препятствий допустить в это время исход евреев, как и при конце XIX династии. Бунзен признает (III, стр. 89. IV, 154. 160 и 168), что после смерти Аменофиса III обнаруживаются в Египте политические возмущения, которые, по словам самого Бунзена, давали возможность евреям выйти из Египта. Хвастливые надписи царей Египта, присвояющих себе титлы обладателей стран, которыми владели их предки, еще не доказывают действительного обладания ими, а показывают только нежелание сложить славный титул, или намерение при случае воспользоваться старыми правами завоевания. Нет свидетельств и на то, чтобы Менефта I, при котором допускают исход, потерял завоевания своего отца Рамзеса великого, а между тем допускают в это время возможность исхода.

Бругш, как несомненное доказательство того, что евреи были еще в Египте при Рамзесе великом, указывает на построение ими Пифома и Раамзеса. Вопрос о тождестве Фараона, при котором совершился исход, с Рамзесом великим, говорит Бругш, решается уже, несомненно, повелением царя сынам израилевым строить города Пифом и Раамзес (стр. 156). Но действительно ли так? Вся сила доказательства основывается на том, что последний город назван Раамзесом – одним именем с Рамзесом великим. Рамзес I-й царствовал так мало времени, что не мог выстроить города; иных Рамзесов царей Египта более ранних история не знает: следовательно, строитель этого города есть Рамзес великий. Положим, что действительно не было царей в Египте Рамзесов, кроме Рамзеса I и II. Но нужно ли непременно для города Раамзеса предполагать непременно царя Рамзеса? По Бунзенову собранию слов египетских и коптских (стр. 575 и 578), Рамессу значит – дитя солнца. Город подобного имени мог быть выстроен и без царя такого имени, как ta-Ra или pa-Ra, т. е. Он или Гелиополь без подобоименного царя. Но главное в том, что, по Бругшу (стр. 155), города Пифом и Раамзес в папирусах упоминаются еще прежде Рамзеса великого. На стене храма Аммонова в Карнаке он сам читал имя города Пифома, бывшего в первый год правления Сефоса I-го, отца Рамзесова (стр. 129). Еще ранее, говоря о начале походов Тотмозиса III против Азии, он пишет: сделав необходимые приготовления к войне, Тотмозис III оставил город Цару (Пифом библейский), чтобы идти к городу Саругану, лежащему на северной границе земли ханаанской (стр. 94). По указаннию книги Исход, Пифом и Раамзес строились евреями, по-видимому, в одно время, и если Пифом был уже при Тотмозиск III то и Раамзес должен был существовать в это время. Очень естественно предположить, что эти города для запасов понадобились в то время, когда цари XVIII династии, изгнав гиксов, начали свои наступательные действия против Азии. Итак положительное уверение Бругша, что фараон, современный исходу евреев из Египта, есть Рамзес II, не имеет твердого основания⁵³. А так как направление пути, которым евреи следовали при своем походе из Египта к Черному морю, еще окончательно не определено: то нельзя придавать особой цены и тому доказательству, какое Лепсиус и Бунзен заимствуют из того обстоятельства, что Рамзес великий устроил канал от Нила к Черному морю, восточный берег которого, по их мнению, мог быть единственным путем для евреев.

Далее, в сказании Манетона об изгнании прокаженных положительно видят египетское предание об исходе евреев, и в Аменофисе – Менефту I-го сына Рамзеса великого. Но разбирая это сказание, мы уже видели, что в нем весьма мало таких черт, которые бы напоминали исход евреев. Это внутренние события Египта, которые могут быть объясняемы из самой истории Египта, но царствование Менефты первого не дает никаких данных для объяснения этого события. Из его царствования известна только война с ливийцами, и еще есть неясное указание на его труды по законодательству. В религиозном отношении его царствование замечательно тем, что он, по-видимому, служил богу Сутеху, тому самому, которого царь гиксов Апени признал единым и единственным божеством⁵⁴.

Но Бругш, по-видимому, так хорошо соглашает историю Моисея с событиями царствования Рамзеса великого и сына его Менефты, что трудно отказаться от его предположений. «Мы знаем, говорит он, что город Раамзес существовал уже в первые годы правления Рамзеса великого, который, после войны с хеттеянами, вступил в него в пятый год своего правления. В это время родился Моисей. Рамзес царствовал 66 лет, а сын его Менефта 20 лет. Моисею было 80 л. во время исхода; следовательно, евреи вышли из Египта в один из последних шести годов царствования Менефты (1327–1321 г.). Если мы допустим, что Менефта погиб в Чермном море, то Моисей родился за 80 л. до 1321 г. – в 1401 г., в шестой год царствования Рамзеса II. Присутствие пленных семитон и существование возмущений пленников подтверждается историей, хотя и в искаженном предании. Дюдор говорит, что пленники, взятые Рамзесом в Вавилоне, возмутились. Не имея сил выносить тяжелые работы, на которые осуждены были, они захватили одну крепость на берегу реки и защищались против египтян, опустошая соседние страны. Царь, вынужденный необходимостью, объявили им прощение, оставил в их власти занятую ими крепость, которую они назвали Вавилоном. Это нынешний старый Каир.»

Бунзен в истории самого Менефты хочет найти доказательство, что рассказ Манетона об изгнании нечистых относится к нему. Очевидно, говорит он, если верно повествование Манетона, то 20-летнее правление Менефты не может представить значительных памятников; нельзя ожидать в надписях его царствования известий о победах и завоеваниях. Конечно, это доказательство только отрицательное: но если прибавить, что после бесчисленного множества зданий, статуй и других памятников, которые сохранились до нашего времени от 66-летнего правления Рамзеса, вдруг наступил пробел, – это молчание красноречиво говорит о великом несчастии, постигшем Египет. По памятникам мы знаем о Менефте I-м только два года, и Росцеллини сознается, что собственно исторических памятников от него не дошло. При Сильзилисе носит имя его не большой обелиск, устроенный в скале, но и он поставлен сыном, который посвятил его отцу. Третий из малых храмов, там находящихся, бесспорно воздвигнут Менефтою, но и он принадлежит первым годам его царствования. Надписи только религиозного содержания; нет никакого указания на дела и победы, нет при имени никаких славных титулов. Одна надпись в каменоломнях сильзилитских указывает на предпринятое строение, для которого открыта каменоломня. Это второй год царствования Менефты. Во всем прочем Египа нет никакого следа его царствования, кроме его имени, которое он ставил на строениях отца в Фивах и его могилы в Бибан-ель-Молук. Но и она не докончена ни им, ни его сыном. Только представлена одна вступительная сцена, которая, сообразно обычаям, представляет заботу царя по вступлении на престол о вечном его доме. Это отношение его памятников к памятникам его отца так поразительно, что мы можем объяснить его только из истории. Памятники действительно представляют достаточное подтверждение потрясения царства при сыне Рамзеса великого. Списки царей после Менефты упоминают Амменемеса, которым, напротив по памятникам не начинается ряд царей. Лепсиус открыл, что Менефта имел двух соперничествующих царей (Табл. VIII, 1.), один Менефта, другой Сифта. Гробница этого второго соперника в Бибан-ель-Молук представляет его и жену его в царском достоинстве. Тоже встречается и в надписях сильзилитских. На одной из них помещена молитва Сифты о том, чтобы дети его могли наследовать трон. Это почти не встречающийся образ речи фараонов, как замечает Росцеллини (Monum. stor. р. 328.). Из этих памятников мы можем заключить, что бегство Менефты в Ефиопию дало знак к разрушению царства. В Фивах пытались удержаться египетские князья, вероятно родственники царского дома. Посл 13 л. изгнания сын Менефты, бывший уже 18 л., мог опять возвратить отцу и себе царство⁵⁵.

Мы выписали все доказательство Бунзена для того, чтобы из негоже вывести противоположное заключение: 1) мы видим, что памятники из времени царствования Менефты ничего не говорят в пользу того мнения, что изгнание прокаженных, о котором говорит Манетон, последовало при нем. 2) Отсутствие строительных памятников при Менефте достаточно объясняется появлением соперников, которые оспаривали у Менефты престол.

Более сильным доказательством египтологов представляется нам то, что ни египетские памятники ни книга Судей ничего не говорят о походах в Азию Сефоса I-го и Рамзеса великого, покорившего и Палестину. Это, по-видимому, заставляет, несомненно, предполагать, что исход евреев и поселение их в Палестине последовали после сих царей.

Но и против исхода евреев при Менефте в 1320 г. говорите молчание египетских и еврейских памятников о походах Рамзеса III в 1279 г. против Азии. Естественнее всего предположить, что, собравшись с силами, египтяне, живо помня о поражении, какое потерпели они преследуя евреев, поспешили бы отомстить им. Бунзен объясняет это молчание (IV стр. 334–344) тем, что тогда еще не совершилось завоевание Ханаана Иисусом Навином. Но тогда вышло бы, что евреи отняли у египтян их завоевание вскоре после походов Рамзеса. Лепсиус (стр. 359 пр. 1.) предполагает, что поход Рамзеса III был в то время, когда евреи были под рабством моавитян или месопотамлян, и потому на них поход не имел особого влияния. Бругш относит поход Рамзеса III также к тому времени, когда евреи заняли уже лучшую часть Ханаана. То, что приводят в объяснение молчания египетских и еврейских памятников о походе Рамзеса III, может быть приложено и к походам Рамзеса II. Должно заметить впрочем, что священные писатели не имели в виду писать полную историю внешних событий. Их главная цель показать действия промысла Божия, чудесно руководившего судьбами народа еврейского. От того мы ничего не знаем о продолжительном пребывании евреев в Египте; видимо, умолчаны и многие обстоятельства исхода евреев; обстоятельства 36 летнего странствования в пустыне неизвестны. В книге Судей некоторые события оставлены без упоминания; так ничего не говорится о событиях при Самуиле от поражения евреев филистимлянами до нового возвышения народа. В книгах Царств ничего не сказано о вторжении скифов при Иосии, о долгом царствовании Манассии встречается только краткое сказание.

Что касается до египетских памятников, то если мы и не усомнимся в верности чтения иероглифических надписей, в точности сообщаемых ими сведений (всегда, впрочем, более или менее хвастливых), все мы не можем не признать, что до нас сохранилась только весьма малая часть их, только отрывочные сведения. В самих составителях надписей мы не можем предполагать точного знания народов, с которыми вели войны фараоны, а потом, и наши сведения о современных этим походам народах так скудны и не точны еще, что мы не можем понимать точно и сами надписи. Укажем на имена народов, упоминаемых при походах Сефоса I-го и Рамзеса II. Памятники этих фараонов по Бунзену (IV, стр. 172 и д.) и Бругшу (стр. 128 и д.), кроме иных непонятных народных имен, упоминают в числе побежденных Rttnu пли Рутен по Бругшу и рядом с ним Remnu или Ременен; оба эти народа Бунзен считает ливийцами, а Бругш последних принимает за армян, а первых за ассириян (может быть Rttnu – это Рош, упоминаемый у пророка Иезекииля – 38, 2.); далее Xalou или Tahu у Бунзена, который, не определяя, что это за народ, только заключает, что он жил к северу от Египта; Бругш видит в них сирийцев⁵⁶; Naharina, которых оба египтологи принимают за месопотамлян, и, наконец, особенно часто встречаются Schasu или Sasou и Kheta или Cheta: Schasu жили, согласно с надписью у Бругша, в город Пифоме до страны ханаанской. Kheta – это хеттеяне. Главное укрепление народа Kheta, Kedes или Atsch или Atesch и в стране Amar или Amari, т. е. аммореяне. Это главная цель нападений обоих фараонов. Как назывался в позднейшее время этот город? Бунзен думает (IV, 194): Аздод в земле филистимлян; Бругш (стр. 132.): Едесса, и принимает реку Arounat или Aranta или Anrata, на которой лежала эта крепость, за Ороит. Против Аздода можно сказать то, что тут не жили хеттеяне и аммореяне, и на южной границе Ханаана и колена Иудова не было реки. Но весьма вероятно, что во время Моисея владычество хеттеян и аммореян достигало до Едессы (I. Нав. 1: 4.). Итак главные завоевания этих фараонов были на пределах Ханаана. Конечно, нельзя думать, чтобы они ограничивались только пределами земли ханаанской; завоевания их в Финикии должны были заставить их проходить и частью земли ханаанской. Но временный переход не есть завоевание. Бругш, правда, думает (стр. 145. 146.), что завоеванный Рамзесом Salam есть Иерусалим и Dapour в стране Amori есть Дебор у подошвы Фавора. Но действительно ли это так?

В подтверждение своего мнения об исходе евреев при Менефте I, Бунзен указывает особенно на событие третьего года странствования евреев в пустыне; именно намерение возмутившегося в Кадеш Варнеа народа (Числ. 14: 2–4) возвратиться в Египет. Как, говорит он народ, который освящен законодательством на горе Господней, который мужественно и победоносно сражался против Амалика, который в Моисее видел боговдохновенного вождя, был до излишества ревнив к своей свободе, после столь многих чудесных опытов спасения, неужели этот народ мог забыть в два года горечь неволи и иго рабства и смерть своих детей и скорбь своих жен и сестер до такой степени, чтобы пожелать опять возвратиться в цепи, которые он так смело расторг? Это событие может быть объясняемо только известием Манетона, что гиксы в это время покорили египтян. Кадеш-Варнеа отстоял только на пять дней пути от границ Египта. В стане евреев знали, что там происходило. Народ думал не о том, чтобы возвратиться в рабство, он хотел принять участие в добыче своих единоплеменников, и с ними мстить кровью черным сынам Хама вместо того, чтобы на границах бороться с ежедневными лишениями и не видеть ни конца, ни цели. Подобное желание особенно было опасно для дела, которое, по повелению Божию, совершал Моисей. Его цель была освободить не столько от рабства внешнего, как от рабства страшному суеверию, от нравственного растления. Опаснее самого рабства египетского был союз евреев с безбожными и погруженными в грубую чувственность единоплеменниками для борьбы против египтян. В сознании этой опасности у Моисея рождается мгновенное решение прямой дорогой около морского залива Акаба проникнуть в северную страну Иордана. Прямая дорога в Ханаан казалась доселе невозможностью; но теперь этот путь был единственный, ибо на этом пути было спасение народа Божьего. Вместо того, чтобы без замедления и пощады истребить возмутителей, как было с Кореем и его сообщниками, Моисей и Аарон бросились ниц на землю. Это было малодушие, достойное наказания сомнение в божественном призвании. Отсюда строгость наказания за это минутное колебание. Моисею не дано вступить в землю обетования⁵⁷.

Если бы и действительно рассказ Манетона о вторжении гиксов в Египет при исходе евреев мог служить к объяснению возмущения народа при Кадиш Варнеа (на что в книге Чисел нет указания); все это обстоятельство нисколько не говорит в пользу исхода евреев при Менефте I, когда рассказ Манетона относится к царю XVIII династии.

Бунзен на помощь своему предположению призывает ассирийскую историю⁵⁸, и в Хушане Ришафаиме, который первый наложил иго свое на евреев, видит мужа Семирамиды. Разбор этого предположения, слишком опрометчивого для всякого знакомого с современными сведениями о Нине и Семирамиде, не входить в пределы нашей задачи. Мы укажем только на мнение Хвольсона (Ssabier und der Ssabismus Bd. 1. S. 333–335. ), который в Хушане-Ришафаиме видит наместника аравийской династии в Ассирии, основанной выселившимися из Египта гиксами, поход Хушана-Ришафаима против Палестины и осмилетнее занятие этой страны ставит в связи с борьбой Хушана против Египта, и выступление его из этой страны считает следствием похода со временного ему Сефоса I-го иротив Месопотамии. Может быть, Хвольсон и слишком далеко зашел в своих предположениях, но данных для его предположения, во всяком случае, гораздо более нежели у Бунзена⁵⁹.

Из наших замечаний открывается, что исторические памятники Египта не представляют ясных указаний на историю пребывания евреев и их исход из него. А те неясные указания, которыми подтверждаются частные обстоятельства, передаваемые священными писателями, не дают права честному и беспристрастному исследователю отступать от библейского сказания в целом его составе.