Вера и сомнение

(Беседа)

Братья христиане!

Нужно ли говорить, что твердая непоколебимая вера в живого Личного Бога, в Бога Творца, Промыслителя и Мздовоздаятеля, а также вера в наше бессмертие, в наше предназначение к вечному блаженству в невечернем дни царствия Христова, – нужно ли говорить, что эта вера является единственным основанием нашей нравственности, единственным источником чистой, возвышенной и доблестной жизни. Ведь только при этой вере взоры наши могут всегда обращаться «горе» к небу, к миру духа, вечности и добра. Только при этой вере может ослабевать наше тяготение «низу», к земле, с ее хорошими и, в известной мере необходимыми, но все же лишь временными и приходящими благами. Только при вере мы перестаем с жалкой беспомощностью вязнуть в сетях мелких суетных хлопот и житейских попечений. Только вера помогает нам разбивать те рабские цепи, какими властно сковывают нас всевозможные греховные наклонности и привычки. Только при вере возможна наша добродетель, наша истинная, благородная, совершеннейшая жизнь. Вера – наша духовная мощь, наша слава, наше спасение.

Но в том беда, что не всегда бывает твердой вера наша, часто колеблется она, часто обуревается всевозможными сомнениями, искушениями и соблазнами.

Что сказать по этому поводу?

Сомнения возможны, ибо естественны. Человек свободен по природе своей, и свободный разум свободного человека мало что принимает на веру. Наоборот, он все хочет исследовать, испытать, и над самыми дорогими и священными для нас предметами ставить свои проклятые вопросы. Есть люди, которые сомневаются и в самых, по-видимому, очевидных и непреложных истинах, например в той, что действительно существует вот этот, окружающий нас, мир.

Но, будучи естественными и понятными, сомнения наши не всегда могут быть основательными и непоколебимыми. Часто и слишком часто они бывают плодом простого нашего легкомыслия. Мы сомневаемся нередко только потому, что не знаем предмета, в котором сомневаемся, далеко стоим от него.

Посмотрите на апостола Фому. Когда другие апостолы, которым воскресший Иисус явился в первый день недели сквозь запертые двери, рассказывали Фоме: – Мы видели Господа!, – Фома не верил. Он не мог представить, чтобы можно было видеть Того, Кто недавно на глазах у всех был предан Иудой, распят на кресте и погребен в саду Иосифа. Тем не менее, Фома не отрицал наперед истины Воскресения. Он захотел только поближе подойти к ней, углубиться в нее, внимательнее исследовать ее, и потому он отвечал апостолам:

– Если не увижу на руках Его (Иисуса) ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю.

Через восемь же дней Фома сам уже лицом к лицу стоял пред явившимся опять сквозь запертые двери Христом и сам слышал Его голос:

«Подай перст твой сюда и посмотри руки Мои, подай руку твою и вложи в ребра Мои, и не будь неверующим, но верующим».

И что же? От приближения у истине поколебалось неверие Фомино, как дым рассеялись сомнения его, и он уже с убежденным восклицанием обратился ко Христу:

– Господь мой и Бог мой!

Братья!

При возникновении у вас каких-либо сомнений в вере, и мы, прежде чем отрицать что-либо (о, сохрани нас от этого, Боже!), должны со всякой тщательностью определить, есть ли достаточные причины для наших сомнений, из здорового ли источника они проистекают, не заблуждение лишь только сомнения наши?

Подобно апостолу Фоме, мы должны ближе подойти к сомнительному для нас предмету, внимательнее всмотреться в него, «осязать» его.

Но как сделать это?

Для этого нужно – глубокое и широкое религиозное просвещение, сосредоточенное изучение священного Писания, вдумчивое чтение творений свв. и великих отцов и учителей церкви, ближайшее ознакомление с древними и новыми трудами славных мужей христианского знания, возможно, частые беседы о предметах веры с пастырями церкви и учителями церковными…

Знаем ли мы, братья, эти средства борьбы с сомнениями и искушениями в вере?

Кажется, что мало.

В школах и дома мы изучаем какие угодно науки и искусства, знакомимся с какими угодно предметами, не исключая и предметов, служащих исключительно целям, возможно, более веселого и беззаботного препровождения времени. К предметам же христианского знания, – самым важным и необходимым, – мы большей частью обращаемся после всего и неохотнее всего.

И в школах, и дома мы готовы читать какие угодно книги и иногда читаем их в подавляющем множестве и разнообразии, книги же вероучительные и нравоучительные, – глубокомысленные, полные живого интереса и назидательные книги, – положительно валятся у нас из рук, а вернее, – мы и совсем не знаем их.

Где, о чем и каких речей не ведем мы с пламенным увлечением или не слушаем их с бурно выражаемым восторгом, – речи же о предметах христианского ведения, – хорошие, согретые лучшими чувствами, воодушевленные речи, – наводят на нас скуку уже самыми своими предметами…

В последнем случае мы в значительной степени уподобляемся членам афинского ареопага – верховного суда в Древней Греции. Апостол Павел говорил в ареопаге вдохновенную проповедь о Христовом Воскресении, о бессмертии духа человеческого, о нашей будущей жизни за гробом. Пышные судьи – ареопагиты, привыкшие к роскоши и всяким удобствам этой жизни, вовсе не намеревались думать о небе и о какой-то новой жизни по смерти, и на огненную речь апостола насмешливо отвечали:

– Об этом послушаем тебя в другое время.

Да, братья! Не можем мы отрицать своего легкомысленного отношения к вере нашей. А от легкомысленности – наши сомнения, наша холодность к вере. Вместе же с холодностью и сомнениями – наша нравственная слабость, духовная дряблость, бессилие начать высшую, чистейшую, более совершенную жизнь.

Братья!

Будем хранить святую веру нашу, будем лелеять ее, возвращать, укреплять, и да не будет у нас мрачных сомнений. При возникновении же их не будем легкомысленны. При свете слова Божия и мудрости христианской будем смотреть, на сколько неуязвимы и сильны мы в сомнениях своих, будем уяснять себе веру нашу, стараться «осязать» мысленно предметы ее, и не станет тогда сомнений наших, расшатаются они, поколеблются, а на месте их вновь утвердится вера и, подобно апостолу Фоме, мы вновь с глубокой убежденностью будем произносить священные слова Символа веры.

А при убежденности этой не много власти будет иметь над нами вся низменность, суетность и греховная мелочность теперешней нашей жизни, и станет доступной и возможной для нас жизнь лучшая, высшая и благороднейшая, каковой и да сподобит нас всех Господь.

Н. Колосов