XXVI. Несколько слов об искусстве

Многие из святых некогда добровольно удалялись от жизни в миру. Они добровольно уходили из многолюдных, шумных городов в лесные чащи, в пещеры, в пустыни; оставляя при этом привычные деловые связи в обществе, оставляя семьи, покидая насиженные места, бросая благоустроенные дома. Уходя из мира, они обрекали себя на очень скудное (по большей части полуголодное) существование в суровых условиях неприступных гор, девственных лесов, или диких пустынь с тем, чтобы в этих условиях непрестанно совершенствоваться в подвиге безмолвия, молитвы и поста для спасения своей души и тех, кто в мире.

Когда читаешь жития святых отшельников Фиваиды, Синая, Заиорданья, или знакомишься с укладом жизни киево-печерских затворников, то удивляешься преднамеренному избранию ими для своего подвижнического обитания глухих, неблагоприятных и диких мест. Преподобная Мария Египетская проводит в дикой пустыне много лет, не видя лица человеческого. Киево-печерские затворники заживо себя замуровывали в пещерах, оставляя лишь крохотное оконце в темный пещерный коридор для получения куска хлеба да кружки воды или просфоры и Святых Тайн. И жили затворники в таких условиях ни день, ни два, ни неделю, а целые годы! И жили счастливо: радуясь и непрестанно благодаря Бога в молитвенных песнопениях и славословиях.

Наблюдая жизнь людей мира сего, замечаешь сколь падки они на развлечения, на удовольствия, получаемые от театральных зрелищ, кино, от музыкальных, художественных и литературных произведений, имеющих назначение привлечь внимание человека и завлечь его в сети страстного соучастия и сопереживания, под громким наименованием искусства.

Искусство есть – по определению наиболее сведущих его знатоков – воспроизведение жизни теми или иными возможными средствами и формами. А произведение искусства должно считать наилучшим такое, в котором наиболее правдиво воспроизведена жизнь. Отсюда – реализм, то есть действительность, то есть воспроизведение жизни, что вокруг нас (и непременно со страстями и похотями, с мясом и кровью). Таким искусством ныне интересуются и увлекаются все: от трехлетнего несмышленыша до седовласого старца. И не только увлекаются таким искусством, но еще и гордятся этим своим увлечением, возводя в доблесть, в интеллектуальное превосходство свое преклонение перед произведениями искусства и свое соучастие в страстном переживании их, «обольщаясь собственною похотью» (Иак.1:14).

Однако не все такие люди. Были и есть люди, которые от произведений этакого искусства, составляющего гордость и славу людей мира сего, отворачиваются и совсем не признают лучшими его реалистические произведения. И не по невежеству они так поступают, а именно потому, что знают нечто лучшее в самом искусстве.

Конечно, можно, например, в изобразительном искусстве восхвалять произведения примитивистов (часто это просто невежды), можно многословно разглагольствовать о том, что хотел такой-то примитивист выразить в таком-то примитиве, можно даже испытывать наслаждение от примитива, но все-таки, если человек не страдает слабоумием и не явный дегенерат, то достаточно ему взглянуть на «Сикстинскую Мадонну» Рафаэля или «Тайную Вечерю» Леонардо да Винчи, чтобы оказаться сразу же покоренным святостью изображенного Богоявления. Человек при этом ощущает и переживает духовное наслаждение от такого произведения искусства, которое воспроизводит жизнь Бога во плоти – Иисуса Христа.

Христианин отвращается от жизни греховной, чувственной, плотской; и тем более не имеет нужды гоняться за удовольствиями от искусного воспроизведения этой лживой, развратной и злобной мирской жизни. Христианина не могут удовлетворить и усладить никакие изощренные искусством подделки под жизнь, воспроизводящие жизнь извращенную страстями, ложью и злом. Христианин знает Жизнь истинную, Жизнь любви, Жизнь Вечную, Жизнь со Христом и во Христе. И это познание жизни идеальной дает христианину радостное, немеркнущее счастье быть сущностно в единении со Христом, вне зависимости от внешних условий его жизни, которые могут быть при этом весьма непривлекательными и безрадостными. Счастье сущностного – внутреннего – единения со Христом столь радостно и столь велико для христианина, что он охотно расстается с цивилизованным греховным миром, гоняющимся только за призраками счастья, любви и радости. Он удаляется туда, где естество природное, неизвращенное искусством лживым, в простоте своего бытия немолчно славит Бога, а шум плотских страстей стихает, лишаясь возбуждений от искусства. И именно там (вдали от суеты мирской, насыщенной ложью и злом) настоящие христиане ищут и обретают радость любви и покой бытия в благодати Христовой. Там повседневными, невидимыми внешнему миру подвигами, они совершенствуются и возрастают в меру возраста Христова, пребывая с Ним в единении.

Многие приходят иногда в умиление до слез, слушая музыкальные произведения в консерватории, или присутствуя на спектакле, или читая «томный» роман. Тогда нет конца восторгам об этаких произведениях искусства: «Чудесная музыка!... Изумительная постановка!... Гениальное произведение!»...

Такие «умиляющиеся от искусства» могут быть – как и все люди – верующие в Бога и неверующие. Если умиляющийся человек – неверующий в Бога, то надобно благодарить Бога за Его милосердный Промысл и радоваться, что живое зернышко Божественной Истины, находившееся в навозной куче произведения искусства, коснулось сердца изголодавшегося по ней человека. И счастлив тот, кто ощутив соприкосновение с Истиной, будет стремиться к ней, будет ее искать как алчущий и жаждущий. Истина ему тогда Сама станет открываться и человек, просвещенный светом Евангелия, тогда обязательно придет к Живой Истине – ко Христу и познает Его как Спасителя и Бога.

Что касается умиляющегося мирским искусством христианина, то позволительно узнать: как он читает Священное Писание, как он ведет себя за богослужениями в храмах и особенно за литургиями? Сознает ли он величие страшной драмы, некогда происшедшей на одном из холмов близ Иерусалима, когда безгрешный и Всесвятой Бог во плоти – Иисус Христос из любви к погрязшему во зле и грехе человечеству оказался распятым на Кресте? Способен ли он переживать величайшую жертву Сына Божия из любви к человечеству, воспоминание о которой совершается в христианских храмах в священном ужасе? Если все это он сознает, то как он может оставлять храм и поспешать в консерваторию или театр для того, чтобы там довольствоваться произведениями мирского искусства?!

Иисус Христос – Слово Бога, ставшее Плотию, – истинно есть пища и истинное есть питие. Он – Хлеб Жизни. И там, где нет Христа, нет Слова Божия, там – «страна далече», в которой терпят голод блудные сыны. Вне дома отчего хлеба нигде не найти; там свиные поля, на которых очень редко растут лишь рожки. Поспешая по свинским полям блудный сын всякий раз умиляется найдя для чрева своего рожок. Жалкая участь!

Поэтому, пока в человеке нет еще сердцем признанной любимой Истины, он вправе исследовать все, что похоже хоть как-то на то, чего жаждет, чего ищет, по чему томится его сердце. Но если человек нашел Истину, то поиски дальнейшие, очевидно, уже ненадобны. А если он все еще ищет Истину, значит то, чем он обладает, то, что он нашел раньше, на самом деле не является Истиной. «Человек рожден для вечности, – говорит С.Н. Булгаков, – и слышит в себе голос вечности, он слышит его тонким ухом своих величайших мыслителей, ученых и поэтов, своих чистым сердцем праведников, творческим гением своих художников»¹³².

Произведения мирского искусства – как вымыслы человеческие – вовсе не представляют ценности; а что в них есть ценного – так это как раз и не является вымыслом человеческим, ибо заимствованно от непреходящей Истины – Слова Божия, Священного Писания.

«Все испытывайте хорошего держитесь», – читаем у апостола Павла (1Фес.5:21). Если же мы нашли это хорошее, то остается только держаться его, не рассеивая своего внимания и не увлекаясь другим, что нехорошее. Поэтому христиане, вместе с апостолом Петром, могут только говорить: «Господи! К кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни» (Ин.6:68).

Иисус Христос – единая Живая Истина. И каждый Его последователь, христианин, является последователями Истины. Тот же, кто отходит от Христа в «страну далече» – тот заблуждается, не зная Истины; тот – не христианин. «Я часто внушал, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – чтобы никто из приходящих сюда, слушающих Божественное учение и причащающихся страшной и таинственной Жертвы – не ходил на те зрелища и не смешивал Божественных Таинств с бесовскими».