Поучение, произнесенное 27 июля 1902 г. в новооткрытом Михаило-Архангельском скиту: (О необходимости и значении христианского уединения)

Сегодня последний день пребывания в этой новой обители двух чудотворных и многоцелебных икон Пречистой Девы Богоматери – этой надежды и предстательницы всех христиан, готовой, по своей великой любви к людям, всем являть свои щедроты, всем оказывать благодеяния.

Уповая на Пречистую Деву, как на скорую и верную помощницу, все христиане обращаются к ней с молитвами, испрашивают у Ней в болезнях исцеления, в скорбях и печалях – утешения, в подвигах и борьбе с своими страстями – подкрепления и ободрения. И Царица небесная, действительно, являет милость свою, взирая на веру и усердие молящихся Ей. Поэтому-то, веруя в Её божественную чудодейственную силу, благочестивый христианин, встав от сна своего, молитвенно просит Ее: Превышшая ангел, мирского мя превышша слития сотвори, т. е. «превзошедшая своею святостью даже ангелов, поставь меня выше мирской, народной толпы, сделай меня выше прочих людей».

Превышшая ангел, мирского мя превышша слития сотвори! Да не подумает кто-либо из вас, что эта молитва исходит из уст человека гордого и самообольщенного, из уст надменного фарисея, презирающего грешников и мытарей. Нет! Это дерзновенная, но вместе с тем и смиренная молитва истинного христианина, желающего посвятить себя на всецелое служение Богу и ближним. Ведь, кто может достойно служить Богу и ближним? Только тот, кто стал выше народной толпы, кто вышел из мира и избрал уединение. Только выйдя из мира, оставив шум общественной жизни, можно достойно служить Богу и людям. Так именно и поступали все великие христианские подвижники, отцы и учители Церкви. Да иной путь к спасению души и самоотверженному служению ближним и невозможен.

В чем состоит служение Богу и что нужно для этого служения?

Душа, жаждущая общения с Богом, хотящая служить Ему, прежде всего обращается к молитве. В молитве ум христианина возносится к Богу, стремится в беспредельную высь, сердце проникается умилением и благоговейным чувством, очи готовы источать целые потоки слез – или радостно-благодарственных, или покаянно-умиленных. Душа в это время переживает возвышенное состояние, чуждается и сторонится от всего земного, мирского и греховного. Может ли такая молитва возноситься к Богу в шумной толпе людей, преданных житейским заботам? Нет! Не на улицах, не на базарах и площадях, не в канцеляриях и общественных собраниях её место. Она требует уединения и затворничества. Вниди в клеть твою и затворися, – вот заповедь Христа о молитве. И христианин, кто бы он ни был, приступая к молитве, действительно, ищет уединения, затворяется в своей келии, или моленной, или даже в кабинете. И там, никем и ничем не развлекаемый, в стороне от чужих глаз, смиренно повергается ниц пред невидимым престолом Вседержителя.

Стремясь к Богу, вознося к Нему молитвы свои, благочестивый христианин чувствует и сознает свое недостоинство перед Ним, видит грехи и пороки свои, перебирает события жизни своей. Тогда открывается совесть у человека, является покаяние, а за ним сокрушение сердца – «печаль яже по Бозе» и плач о содеянных грехах. На улицах ли место покаянию? На базарах ли место слезам умиления? Нет! Эти святые чувства, ведущие человека к спасению, переживаются им в уединении и затворничестве. Вниди в клеть твою и затворися и там, наедине, оставаясь пред лицом лишь единого Бога, сокрушайся и плачь о грехах своих, в полной надежде на Божественное всепрощение.

Заботясь об угождении Богу и спасении своем, христианин питает душу свою словом Божиим и назидательными творениями святых отцов и учителей церкви. Услаждая душу свою спасительными книгами, христианин черпает из них истины веры, просвещающую его ум, узнает правила святой жизни, руководствующую его ко спасению. Где с большим удобством и пользой для души своей может читать эти спасительные книги христианин: в толпе ли народной, погрязшей в мирской суете, в кругу ли людей, занятых житейскими делами, в веселой ли компании праздных людей, – или, наоборот в уединении, в своей затворенной комнате или келии? Ответ ясен. Вниди в клеть твою и затворися и там в невозмутимой тиши и вдали от шумных мирских речей и суетных дел погружайся в глубины Свящ. Писания и назидательных книг.

Когда привыкнешь к чтению спасительных книг, в твоем уме неизбежно явятся вопросы, на которые ты должен будешь дать самому себе ответ. Возникнут у тебя вопросы и мысли о промысле Божием, о Божественном милосердии и правосудии, о назначении человека, о грехах людей и нашем спасении. Начнется богомыслие. Где станешь решать ты эти вопросы, где займешься глубоким богомыслием, где будешь размышлять ты о Боге, о тварях видимых и мире невидимом? Среди ли людей, помышляющих только о куске насущного хлеба или богатстве, среди ли суетных тружеников мирских, в толпе ли бездельников, ищущих только нечистых плотских удовольствий? Нет! Эта тонкая и трудная духовная работа, это богомыслие требует уединения и затворничества. Вниди в клеть твою и затворися и там, никем не развлекаемый, ничем не волнуемый, спокойно совершай свое трудное духовное дело.

Итак, служение Богу, т.е. молитва, покаяние, чтение Священных книг и богомыслие, – все то, чего нет у народной толпы чего она лишена, все это совершается не на народе, не в толпе, а в уединении, в затворничестве, в удалении от мира. Только выйдя из мира, только оставив, хотя бы на время, шум мирской суеты, можно спокойно и искренно совершать служение Богу.

Спросим теперь: в чем состоит христианское спасительное служение ближним?

Оно выражается прежде всего в различных делах милосердия и помощи. Дела разнообразны и многочисленны, но настроение при них должно быть одно. Это – любовь к людям, любовь горячая, сердечная, нежная. Где взять, как воспитать в сердце своем эту глубокую и, как говорили святые отцы, снедающую любовь? Как приобрести эту святую любовь, готовую заключить в свои объятия и нищих и богатых, и радостных и печальных, и невинного младенца и закоренелого преступника? Где взять эту высокую, самоотверженную любовь, готовую всех приветствовать, всем помогать и ласковым словом и добрым, искренним делом? Вращаясь вечно в толпе, предаваясь мирской суете, эту любовь не найти, не воспитать ее в сердце своем. Она есть плод слезного покаяния и горячих молитв, плод глубокого богомыслия. Она есть дар Божий, подаваемый благочестивым христианам явно за их тайные, сокровенные труды в своем уединении. Вниди в клеть твою и затворися, оставь мирскую суету и будешь выше мира, и зажжет Господь в сердце твоем искру этой снедающей любви.

Помогать, служить ближнему можно и делом, и словом. Легче помогать ему делом, чем служить ему искренним, задушевным словом. Не тяжело подать нищему кусок хлеба или дать бедным денег, по трудно сказать им ласковое, нежное слово, трудно утешить сердечным, искренним словом печальных и скорбящих, трудно ободрить живым, огненным словом отчаянных и вразумить бесчинных. Здесь нужно и горячую любовь иметь к людям, но нужно еще и знать душу человеческую со всеми тонкими изгибами её состояний. А где приобретается это знание души человеческой? Вращаясь беспрерывно в обществе, находясь постоянно среди людей, нельзя приобрести этого знания. Посмотрите на людей, все время проводящих в канцеляриях, общественных собраниях или в трактирах; много знакомых имеют они, много лиц видали, но всего менее знают они душу человеческую. Глубокое знание души человеческой приобретается только путем наблюдения за самим собою, путем испытания своих мыслей, чувств и желаний. Никто же весть, яже в человеце, точию дух человеческий (1Кор.2:11) и этот дух может узнать то, что «в человеце», только тогда, когда человек углубится в самого себя, будет следить за каждым шагом своим. А для всего этого нужно уединение, затворничество. Вниди в клеть твою и затворися, чтобы никто тебе не мешал, чтобы не было для тебя никаких препятствий, никаких развлечений.

В служении людям словом есть особый род служения, который может быть по справедливости назван «священнодействием слова». Это священнодействие слова мы видим в великих богословских творениях отцов и учителей церкви, в возвышенных назидательных их поучениях и беседах, в трогательных и умилительных, а нередко торжественных и радостных церковных канонах и стихирах. Правда, все это писано для народа, все это создано для назидания и просвещения людей, но не на народе, не в толпе творились эти произведения. Не при шуме общественной жизни рождались великие мысли святых и великих мужей. Нет! Местом рождения этих мыслей были уединенные келии и кабинеты. Там, в тиши от мирского шума, в дали от земной суеты творились глубокие богословские произведения христианских учителей и священные, вдохновенные гимны церковных сладкопевцев. Там источник христианского просвещения и назидания, а не на улицах и площадях, не в общественных собраниях и шумных сборищах праздной толпы.

Итак, – и благоугождение Богу, и служение ближним требует уединения, оставления шумной общественной жизни. И если ты захочешь посвятить себя на это великое служение, то, сознав свое бессилие и недостоинство, ты неизбежно от всего сердца в молитвенном порыве воскликнешь к Богоматери: Превышшая ангел, мирского мя превышша слития сотвори!

Сознавая необходимость уединения, все наши святые искали его то в пустынях, то в монастырях, то в своих моленных, то, наконец, в кабинетах. Искали уединения и стремились к нему не монахи только, но и миряне. Все ощущали нужду в более или менее продолжительном оставлении мира и его шумных и суетных дел. Ближе к цели стояли, конечно, те, которые избирали и более верные средства, т. е. те подвижники, которые совершенно удалялись от мира, избирая себе или пустыню или уединенный скит. Приблизившись там к Богу и стяжав духовные дары, они становились руководителями, наставниками и отцами ближних своих. Как к солнцу ветви и листья растений, к ним тянулись вереницами и монахи и миряне, томимые духовной жаждой, искавшие назидания и утешения. И далекая бесплодная пустыня нередко обращалась в обширную, многолюдную обитель.

Возлюбленные братия! Помолимся Богу и Пречистой Владычице, да будет сей первый в нашей епархии скит воспитателем великих подвижников, которые были бы для нас истинными отцами в духе почивших великих старцев – Серафима Саровского и Амвросия Оптинского. В наше время, более чем когда либо, нуждаются в них христиане. В наши дни со всею справедливостью можно во всеуслышание возгласить слова великого апостола: хотя у вас тысячи наставников во Христе, но не много отцов (1Кор.4:15), таких отцов, которые любили бы своих пасомых и всех вообще ближних, любили бы глубокой, святою любовью, страдали и мучились бы за них, жалели бы их, плакали об их недостатках и падениях и радовались бы об их добродетелях и подвигах.

Да будет же этот юный скит, по нашим молитвам, создателем и воспитателем таких любящих, самоотверженных отцов! – Аминь.

Свящ. А. Юрьевский