Третий отдел. Обязательства, возникающие из действий

Независимо от договора, обязательства возникают из недозволенных действий, от которых потерпело чужое имущество. Всякое право по имуществу предполагает свободную возможность пользования, и никто из посторонних не вправе стеснять, ограничивать или нарушать эту возможность; если же кто нарушил ее своим вмешательством или действием, тот обязывается восстановить нарушенное или вознаградить за последствия нарушения. Эта обязанность не трогать чужого права по имуществу, не нарушать чужого юридического состояния есть общая, не предполагает особливого юридического отношения между лицами, но лежит на каждом, относительно каждого. Кто именно обязан, это обнаруживается лишь вследствие нарушения. Обязанность эта осуществляется в вознаграждении за причиненный вред или убыток.

Всякое ухудшение, уменьшение ценностей и сил, всякая порча по имуществу составляет убыток. Убыток разумеется в двояком смысле: или в смысле положительного ущерба наличных частей и ценностей, или в смысле потерянной выгоды, потерянного дохода, который можно было извлечь или получить из имущества (damnum emergens и lucrum cessans – рим. право), – важное различие и экономическое и юридическое, по отношению к самой сущности вреда.

Ответственность за бездействие может быть только там, где существует особливое юридическое отношение между известными лицами; но где не имеется этого отношения, там основанием ответственности за действие служит не одно прямое направление воли к совершению действия, но и невнимание, небрежность, неосторожность к обстоятельствам, при коих последовал от действия убыток чужому имуществу.

Всякое лицо, имеющее действительный законный интерес в имуществе, имеет и право требовать вознаграждения за ущерб в сем интересе. По этому вопросу могут возникать недоумения там, где право собственности принадлежит одному лицу, а другому принадлежит право владения или временного пользования, или даже право временного удержания или хранения имущества (таков в последнем случае приемщик поклажи, поверенный, ремесленник, которому поручена вещь в работу). Нет сомнения, что не только прямой собственник имущества имеет право требовать вознаграждения за ущерб, но и временный владелец и держатель, поколику он сам должен отвечать перед собственником за целость имущества.

Предметом иска и вознаграждения может быть только вред, действительно последовавший, а не возможный и предвидимый вред, и не действие, от которого не оказалось еще видимых последствий. Действия, коими нарушается владение, и без положительного убытка, составляют предмет особливого иска о защите владения; кроме того, в римском праве допускались некоторые иски в предупреждение ожидаемого вреда или в предотвращение угрожающих действий (напр. operis novi nunciatio, cautio damni infecti) – иски, не имеющие места в новейших законодательствах. Нет, однако же, надобности ожидать, чтоб совершился до конца вред, уже обнаруженный, от начавшегося и не вполне доконченного действия.

Потерпевший истец должен доказать, что вред в известном объеме и ценности последовал, и что он последовал именно от недозволенного действия, а не от иной причины. Нет надобности еще во всех случаях доказывать, что от этой причины вред последовал необходимо и исключительно. По теории делается различие между убытком непосредственным, прямым, который произошел исключительно от действия, составляющего нарушение, – и убытком непрямым или посредственным, который зависел не от одного только этого действия, но и от других обстоятельств, не связанных с тем действием. В первом случае ответственность за убыток будет цельная и полная, в последнем частная и неполная. Различие это, верное в отвлеченном смысле, неудобно к осуществлению на практике, и потому принято лишь в немногих законодательствах (прусское).

За вред, происшедший исключительно от внешнего, случайного обстоятельства, никто не отвечает, и вред приходится терпеть владельцу имущества (casum sentit dominus); но если и внешнее обстоятельство в совокупности своих последствий, было вызвано или в качестве своем определилось – действием лица, это лицо не устраняется от соразмерной ответственности.

Причинную связь убытка с действием легче определить в тех случаях, когда дело идет об ущербе наличном (d. emergens), но трудно тогда, когда убыток показывается в лишении прибытка: здесь много места для произвольных и гадательных выводов и предположений, так что возможное и неверное или только вероятное может смешиваться с достоверным и несомнительным. Суду предстоит сообразить не только внешние (объективные) условия предполагаемого прибытка, т.е. могло ли вправду имущество в материальной и юридической своей экономии дать такой прибыток, но и личные (субъективные) условия, т.е. условия деятельности самого владельца и приобретателя, – а их весьма трудно определить, когда самой деятельности налицо не было. На подобные случаи предлагается некоторыми юристами следующее благоразумное правило: прибыток от известной деятельности можно предположить верным, когда эта деятельность составляет необходимое свойство доброго хозяина, без которого доброе хозяйство вообразить невозможно. Правда, что и такое предположение может быть опровергнуто, по обстоятельствам дела, когда оказывается, что потерпевший решительно не был добрым хозяином. Когда прибыток такого рода, что не требует от владельца положительной деятельности и хозяйственной заботы, а требует только простого наблюдения за поступлением, тогда определение его незатруднительно.

Из новых законодательных постановлений по этому предмету наиболее значения имеет прусский закон 1871 г. об ответственности железнодорожных управлений, горных заводов и фабрик, за смертные случаи и повреждения (рабочим, пассажирам, сторонним людям) по случаю работ и при эксплуатации предприятия. Этим законом признано впервые то начало, что железнодорожное управление отвечает за последствия подобного случая, независимо от вины того или другого из своих агентов. Эта ответственность устраняется в таком только случае, когда ответчиком будет доказано, что случай произошел по личной вине потерпевшего или вследствие непреодолимой силы. Хозяин же фабрики в подобных случаях отвечает за вину своих агентов. Вознаграждение, в случае смерти, состоит, кроме возмещения издержек и убытков во время болезни и лечения, в удовлетворении содержанием тех лиц, которых умерший должен был содержать по закону, а в случае болезни, в возмещении того содержания, которого изувеченный должен был лишиться вследствие своего повреждения. – Эта обязанность безусловна и не может быть ограничиваема заранее никакими соглашениями или сделками. Суду предоставляется определить меру вознаграждения либо капитальной суммой, либо в виде ренты, которая может быть впоследствии, согласно изменившимся обстоятельствам, и уменьшаема, и увеличиваема.

Особенное свойство имеют обязательства, возникающие из действий, безусловно противозаконных, – из преступлений и проступков, – то, что по римскому праву входило в круг действия так называемого Аквилиева иска (actio legis Aquiliae – damnum injuria datum). В Риме производства этого рода состояли в связи с системой частных штрафов, полагавшихся за преступления и проступки против частного имущества, в коих виновный преследовался посредством частного иска. Количество этого штрафа в пользу обиженного определялось или круглой суммой, или вдвое, втрое, вчетверо против меры причиненного вреда (poena dupli, tripli, quadrupli). Частные штрафы потеряли почти всякое значение в новейших законодательствах; место их занимает вознаграждение вреда или убытка, производимое, независимо от личного взыскания за преступление или проступок, по приговору уголовного или, в некоторых случаях, гражданского суда.

В уголовном правосудии вменение или наказание сообразуется со степенью злого умысла и вины подсудимого. Это различие степеней отражается в новых законодательствах и на гражданском вменении, т.е. на мере вознаграждения. Римское право держалось в этих делах простого правила, что вознаграждение должно быть полное (in lege Aquilia et levissima culpa venit). Новые права различают степени гражданского вменения по мере вины: особливо же прусский закон отличается крайней подробностью оттенков этого вменения, по разным оттенкам вины и неосторожности. Вменению не подлежат лица, не имеющие полного умственного или нравственного сознания (душевно-больные, дети); но за них отвечает тот, кто обязан был иметь за ними надзор; за действия слуг отвечают хозяева, по приказу коих они действовали. За повреждения от домашних животных отвечают хозяева их, виновные в нерадении или недосмотре. С главными участниками разделяют ответственность сообщники, подстрекатели и попустители.

Особое значение имеют нарушения, относящиеся непосредственно к личности. Они относятся к гражданскому праву, поколику оказывают действие в имуществе потерпевшего лица, и разрешаются в обязанность вознаграждения. Таковы: убийства, телесные повреждения, лишение свободы, насилие, личные обиды и оскорбления.

В числе помянутых действий – личные обиды отличаются от других и внутренним своим свойством, и способом удовлетворения, и порядком производства. В римском праве обида относилась преимущественно к области гражданских отношений, и лишь в исключительных случаях была предметом уголовного возмездия. Там самое понятие обиды было шире нынешнего, ибо под словом injuria разумелось всякое постороннее действие, коим стеснялось свободное движение воли в круге частного гражданского права или свободное пользование своим гражданским правом, и притом иск об обиде был иногда средством управы за такое нарушение, которое под иную формулу не подходило. Средством к возмездию за обиду служил частный, так называемый оценочный иск (actio injuriarum aestimatoria), в котором обиженный сам оценивал свой ущерб от обиды определенной денежной суммой, а судье принадлежало право определить окончательно. Когда же прибавилось число уголовных исков об обиде, обиженный должен был выбирать между гражданским иском и уголовным преследованием.

В новых законодательствах дело поставлено совсем иначе. Французское законодательство относит обиду уже исключительно к области уголовного правосудия (Codе pen. 367–377, C. Instruct. crim. 139); австрийское допускает денежное удовлетворение за обиду лишь в том случае, когда от нее последовал материальный вред. Прусское – руководствуется тем же началом, и предоставляет гражданскому суду только легкие обиды. Итак, возмездие за обиду состоит ныне главным образом в уголовном взыскании, да разве еще в испрошении прощения у обиженного. – Впрочем, и прусский и австрийский закон упоминают еще об особой пене за бой (Schmerzensgeld), которая присуждается, в случае телесных повреждений, независимо от вознаграждения за вред и убытки. Пеня эта определяется круглой суммой и предоставлена по прусскому закону только в пользу лиц низшего класса.

В Английском законе существует своеобразный порядок удовлетворения за так называемые гражданские нарушения и обиды (civil injuries), отдельно от взысканий за уголовные преступления. К гражданским нарушениям отнесены следующие: 1) письменное или печатное оскорбление чести или оклеветание (libel), 2) словесное оскорбление (slander), 3) угрозы, нападение, бой, увечье, лишение свободы и насилие в общей категории личных обид (personal injuries), 4) прелюбодеяние, как оскорбление супруга незаконной связью с другим супругом, 5) обольщение девицы (seduction), 6) нарушение неприкосновенности чужого владения или чужого грунта, самоволие, потрава (trespass), 7) злонамеренное и ябедническое преследование на суде (malicious prosecution), 8) помешательство в свободном пользовании имуществом и его выгодами (nuisance), и, наконец, 9) всякого рода неосторожность, от которой произошел вред чужому имуществу. По всякому из сих нарушений может быть предъявлен гражданский иск о денежном вознаграждении (даже за обиду от прелюбодеяния), сумма коего окончательно назначается приговором присяжных.

Русский закон (изданный в 1851 г.²⁷) установляет правила для вознаграждения вреда и убытков: 1) причиненных деяниями или упущениями непреступными (то, что разумеется под сл. quasi délits) и 2) преступлениями и проступками. Иски по делам первого рода предъявляются гражданским, а по делам последнего рода – уголовным порядком.

Вознаграждение за вред и убыток, причиненные преступлением или проступком.

Виновный в преступлении или проступке, – как бы ни действовал, предумышленно или непредумышленно, обязан вознаградить за все непосредственно причиненные его деянием вред и убытки. Но ответственность устраняется, когда причиной вреда было деяние случайное, без всякой даже неосторожности со стороны содеявшего (644, 647 ст.); итак, основанием ответственности служит одна вина. Кроме непосредственных убытков или потерь, могут быть и другие, более отдаленные, и за них отвечает виновный, если в действии его обнаружен злой умысел, т.е. намерение именно нанести вред и убытки потерпевшему лицу (645).

Сообщники преступного действия, бывшие в предварительном на то согласии, платят вознаграждение поровну, но один отвечает за всех и все за одного; если же предварительного согласия не было, то каждый отвечает только за свою долю, а когда нельзя определить ее особливо, – поровну с прочими (647–650). Знавшие об умысле и утаившие, попустители и укрыватели, отвечают во второй степени, т.е. в случае несостоятельности главных виновников 651, 652 (Улож. 14, 15). За малолетних отвечают своим имением родители, у кого они жили, или лица, обязанные иметь за ними надзор, если признано будет, что малолетний действовал без разумения, и если со стороны надзирающих лиц была небрежность надзора в допущении преступного действия. Если же доказано, что не было средств предупредить его, то сам малолетний отвечает своим именем (хотя бы действовал без разумения – так надо заключить из редакции 653 ст.). На сем же основании определяется ответственность безумных и сумасшедших. При несостоятельности повинных лиц, истцу предоставляется войти с ними в соглашение или поступить с ними как с несостоятельными (646). По новому Уст. Уг. Суд. (187) суд может рассрочить взыскание.

Способы вознаграждения по особым родам преступлений и проступков против личности указаны следующие.

За убитого или доведенного до смерти, когда семейство его осталось без достаточных средств к содержанию, определяется судом, соразмерно с имуществом виновного, достаточное и по возможности приличное содержание каждому из членов семьи, бывших на попечении убитого, до приобретения других средств, или, в противном случае, родителям до смерти, вдове и дочери до замужества, сыну до совершеннолетия. Взыскиваются расходы на лечение ран убитого и на содержание семьи, пока он был жив, и на похороны; за податное лицо взыскиваются подати и повинности до новой ревизии (657–659). Подобно сему определяется вознаграждение за лечение поврежденному в здоровье и содержание ему и семейству его, если он лишился возможности содержать себя трудами (660–662); изнасилованной девице – вознаграждение за лечение и приличное содержание до замужества, а прижитому ребенку – средства на воспитание до возраста (под. сему похищенной); обманутому в браке супругу, при расторжении брака, обеспечение содержания до замужества и участи прижитых детей (663, 664, 666); лишенному свободы – вознаграждение за убыток и за содержание семейства (665). Обеспечение назначается, по желанию подлежащих лиц, в виде или единовременного или ежегодного пособия (676).

За личную обиду полагается обиженному, по его требованию, и смотря по состоянию его и по отношению к обидчику, так называемое бесчестье, от 1 до 50 руб. Но гражданский иск об обиде лишает права на уголовный иск, и иск о бесчестьи не может быть соединяем с иском о наказании виновного. Кроме того, если нанесен от обиды ущерб в кредите или в имуществе, то назначается вознаграждение, по определению суда (667–670).

Виновный в присвоении, похищении и захвате чужого имущества, обязан возвратить оное в том же виде и состоянии, или заплатить за него по ценам того времени, когда совершено преступление или когда состоялось решение, как потребует владелец, а также возвратить ему все полученные доходы и выгоды, или вознаградить его за потери и убытки и возместить ему все расходы на отыскание имущества. За истребленное виновный обязан заплатить по цене, также выбранной владельцем, а поврежденное привести на свой счет в прежнее состояние, или по желанию хозяина заплатить ему, что нужно на исправление, а когда исправление невозможно, заплатить за имущество, как за истребленное, с убытками со времени истребления или повреждения (671–673 ст.). 674 ст. упоминает о специальном вознаграждении берегового владельца.

Суд определяет количество вознаграждения по обстоятельствам дела, назначая для оценки похищенного и поврежденного присяжных ценовщиков, а о мере пособия требуя заключения от сословных представительных учреждений (675).

Должностные лица, когда служебными своими действиями, имеющими преступный характер, нанесли частному лицу вред и убыток по имуществу, обязаны вознаградить за то на основании тех же правил. Закон (677) разумеет здесь «принятие противозаконных мер или иные противозаконные по службе действия, из корыстных или иных личных видов, суду доказанных». Итак, здесь гражданскому иску о вознаграждении должен предшествовать приговор уголовного суда о признании преступной вины (Сб. Сен. реш. I, 597; Касс. реш. 1871 г., N 941).

Судьи, умышленно или неосмотрительно постановившие приговор о наказании невинного, обязаны возвратить его на свой счет из ссылки, заплатить ему за уголовное наказание от 100 до 600 руб., а за исправительное от 10 до 60, вознаградить ему убытки, обеспечить в потребном случае содержание ему и семейству. Той же ответственности подвергаются и полицейские чины за исполнение наказания над невинным. Во второй степени, т.е. в случае несостоятельности главных виновников, отвечают губернаторы, прокуроры, стряпчие, утвердившие или пропустившие неправильный приговор (678, 681, 682). Но кто понес наказание только сверх законной меры, имеет право на вознаграждение лишь в том случае, когда от сего усиления меры произошли для него убытки или повреждение здоровья (680).

Существенное изменение взгляда на сей предмет последовало с изданием судебных уставов, коими облегчены иски об убытках на должностные лица (Уст. Гр. Суд. 1316–1336). Ответственность должностного лица за убытки, причиненные частному лицу действием по службе, уже не ограничивается теми только случаями, когда чиновник действовал из корыстных видов (677 ст. 1 ч. X т.), но простирается, по силе правил, постановленных в главе II раздела I Общ. Учр. Губ. (т. II изд. 1892 г.) и 1316 ст. Уст. Гр. Суд., на все те случаи, в коих действие чиновника соединено с нерадением, неосмотрительностью или медленностью (Касс. реш. 1870 г., N 893). Основанием к возбуждению личной гражданской ответственности должностного лица перед частным лицом за действие, нарушающее гражданский интерес последнего (по силе 677 ст. 1 ч. X т. и 1316 ст. Уст. Гр. Суд.), может служит личное действие, распоряжение или бездействие должностного лица или превышение законной меры распоряжения относительно подлежащего лица или его имущества. Напротив того, общая мера, принятая правительственным лицом, общее распоряжение, или ошибка, неправильность и бездействие в принятии таковой общей меры, не может служить основанием гражданскому иску частного лица за последствия того распоряжения и действия, поколику оные касаются, между прочим, до интересов того лица по имуществу и послужили к его ущербу. В сих случаях вознаграждение частным лицам может быть назначено не иначе как по усмотрению высшего правительства, в видах государственной справедливости, а не судом, по приложению гражданского закона.

Иски сего рода против лиц административного ведомства предъявляются, в положенный срок, в окружной суд, в палату, или в Сенат, смотря по классу должностей, и рассматриваются в соединенном присутствии особого состава, с участием администрации. Присутствие это решает прежде всего вопрос о правильности действий ответчика, и затем, если признает его виновным в причинении убытка, определяет, буде возможно по доказательствам, и сумму вознаграждения; в противном случае предоставляет истцу доказать ее в общем порядке особо. Отдельный порядок учрежден для рассмотрения подобных исков на чинов судебного ведомства. В них предварительно рассматривается особым присутствием вопрос о предварительном разрешении на предъявление иска.

Наконец, в тот же разряд вознаграждений за преступления и проступки постановлено было правило (683) об ответственности правительства или частной компании за ущерб частным лицам от случившегося на железной дороге несчастья. Но ответственность эта ограничивалась только случаями, когда несчастие произошло от невнимания и неосторожности, и устранялась, когда несчастие произошло от таких причин, коих нельзя было предотвратить никакими мерами предусмотрительности и осторожности. В настоящее время взгляд законодательства на иски этого рода существенно изменился, и они получили значение гражданских исков (см. ниже).

Лицо, потерпевшее от преступления или проступка, может само возбудить преследование против виновного и явиться на суд в качестве частного обвинителя, с целью как вознаграждения за вред, так и наказания виновного; или может присоединиться только к начатому уже уголовному производству в качестве гражданского истца, единственно с целью вознаграждения. Если такой гражданский истец не заявил иска до открытия судебного заседания по делу в уголовном порядке, то может предъявить его в гражданском суде после окончательного уголовного решения. Притом непризнание преступным или невменение подсудимому в вину его деяния не устраняет гражданского иска о вознаграждении за вред и убытки, причиненные сим деянием, лишь бы не сомнительно было и неотвергнуто уголовным решением самое это деяние; и сам уголовный суд, хотя бы и не признал то деяние преступным, не вправе устранить себя от рассмотрения гражданского иска, на сем деянии основанного (Уст. Угол. Суд. ст. 6, 7, 31 и соотв. реш. Уг. Касс. Деп.).

Убыток от действия должностных лиц. Там, где не введены судебные уставы, порядок взыскания убытков с должностных лиц остается прежний, т.е. истец должен сначала достигнуть признания, подлежащей правительственной властью, неправильными действий должностного лица, и затем уже предъявить в суде иск единственно для определения количества убытков (Касс. реш. 1877 г., N 123).

Когда должностные лица являются представителями государственной власти, они лично ответствуют за действия, совершаемые во вред частным лицам, и требование о вознаграждении предъявляется к ним лично. Но когда они являются уполномоченными казны по ее имуществам, ответственность определяется сообразно с общим законом, в силу коего верители ответствуют за вред и убытки, причиненные поверенными (Касс. реш. 1878 г., N 162).

К числу упущений, вследствие коих должностное лицо может быть привлечено к ответственности по частному иску, относится утрата, по вине, документа, предъявленного ко взысканию. Но за удовлетворением сего иска должностное лицо вступает в право кредитора и может обратиться к должнику с целью восстановить значение и действие утраченного акта (Касс. реш. 1873 г., N 673).

Для признания гражданской ответственности за убытки совсем не требуется умысла в действии: здесь закон определяет правонарушение лишь отрицательными признаками – отсутствием принуждения со стороны закона, необходимости обороны и стечения непредотвратимых обстоятельств (684 ст.). Касс. реш. 1875 г., N 490.

В 1872 г. по д. Рейнгартена (2 Сб. Сен. реш. IV, N 935) Сенат рассуждал, по вопросу об ответственности членов лифл. гофгерихта за решение, – что по силе 677 ст. 1 ч. X т. привлечение должностного лица к имущественной пред частным лицом ответственности поставлено в зависимость от возможности доказать, что должностное лицо (в данном случае судебное) постановило неправильное решение и имело притом корыстные или иные личные виды; в противном случае, судьи могли бы быть привлекаемы к ответственности за всякое решение с неправильным применением закона.

В д. Склобовского (Касс. реш. 1877 г., N 127) палата присудила взыскание суммы векселя с нотариуса за то, что он, приняв вексель для протеста, не протестовал его своевременно, а между тем должник пришел в несостоятельность. Взыскание это основано на 684 ст. Зак. Гражд. – Иск об убытках на нотариуса от его действий по должности предъявляется общим порядком в том суде, коему он подведом по должности. Для предъявления сего иска не требуется предварительное рассмотрение действий нотариуса в порядке надзора (Касс. реш. 1878 г., N 114).

Действие нотариуса, при предъявлении нотариального акта к утверждению, следует признавать действиями служебными, убытки за которые подлежат взысканию из нотариального залога (Касс. реш. 1883 г., N 111).

Гражданский иск за преступление. В иске об убытках гражданский суд обязан определить, было ли событие, причинившее убытки, деянием ответчика, хотя бы это событие относилось к ведомству уголовного суда, если только в решении уголовного суда оставлен этот вопрос без определительного обсуждения (Касс. реш. 1873 г., N 1479).

Иски о вознаграждении за убытки, причиненные такими преступными деяниями, которые преследуются только по жалобам потерпевших и преследование которых подлежит прекращению за примирением, могут быть предъявляемы непосредственно в суде гражданском без предварительного обращения в уголовный суд (Касс. реш. 1882 г., N 52, 69).

Нет основания искать в гражданском суде убытка от такого действия, которое суд уголовный признал вовсе не совершившимся (Касс. реш. 1878 г., N 166).

Установление присяжными заседателями свойства деяния подсудимого, независимо от наказуемости или ненаказуемости сего деяния по уголовному закону, не должно иметь влияние на решение о гражданских последствиях деяния. Посему, и так как не всякий обман или ложное уверение подлежит уголовному наказанию, когда присяжные признали в деянии обман, хотя и ненаказуемый, – отсутствие наказания не служит гражданскому суду поводом к отрицанию гражданского иска об уничтожении действия или акта, основанного на обмане (Касс. реш. 1878 г., N 129).

Московское общество взаимного кредита уплатило по переводу харьковского общества 13 000 руб., но этот перевод оказался подложным, и виновник подлога, служащий харьковского общества, осужден уголовным судом. Тогда московское общество требовало от харьковского общества удовлетворения в своем убытке за упущения, послужившие виновному средством к совершению подлога (небрежное хранение книг, бланков и т.п.). Палата признала этот иск преждевременным, применив 59 и 60 ст. Улож. Наказ. об ответственности сторонних лиц за участника в преступлении лишь в случае его несостоятельности. Но Сенат рассудил, что иск обращен был к ответчику непосредственно и основан на нарушении со стороны ответчика договора, в силу коего московское общество обязалось платить по переводам харьковского, а последнее должно было принимать меры к надлежащему хранению бланков и переводных листов (Касс. реш. 1879 г., N 86).

Постановление судебной палаты о прекращении судебного следствия не имеет обязательной силы для суда гражданского при обсуждении тех обстоятельств, которые, быв в виду судебной палаты, приняты ею поводом к ее постановлению (Касс. реш. 1877 г., N 30).

Хотя бы дело о преступлении не могло быть начато уголовным порядком за истечением уголовной давности, нет препятствия начать иск о последствиях того преступления или проступка в суде гражданском до истечения гражданской 10-летней давности (Касс. реш. 1873 г., N 1608).

Если потерпевший от преступления вред и убыток не предъявит гражданского иска при самом возбуждении уголовного преследования, то он может просить о том в порядке гражданского суда не ранее как по окончании уголовного дела (Угол. Касс. реш. 1867 г., N 288).

Вступивший в законную силу приговор уголовного суда по гражданскому иску о вознаграждении за убытки, причиненные преступлением, имеет то же значение, как и вступившее в законную силу решение гражданского суда, и как лицо, с которого присуждено вознаграждение, не вправе, после вступления в законную силу приговора или решения по этому предмету, предъявить иск об освобождении от взыскания, об уменьшении взыскиваемой суммы или о возвращении взысканных денег, так и потерпевший от преступления, иск коего о вознаграждении за убытки разрешен судом, теряет право вновь предъявить иск об этом вознаграждении (Касс. реш. 1881 г., N 140).

Всякий должен отвечать за вред или убыток от его действий. Эта обязанность устраняется, когда действие было совершено по требованию закона или правительства, или вынуждено необходимой обороной, или стечением таких обстоятельств, которых действовавший не мог предотвратить (ст. 684 Зак. Гражд.). Закон, упоминая о действии по требованию закона или правительства, без сомнения, не имеет в виду покрыть этим оправданием все приемы или способы действия, которые употребляло лицо в исполнении означенного требования: если при сем исполнении оно превысило меру своей власти или пределы требования, или дозволило себе, при исполнении, меры произвольные, несогласные с законом, и несовместные с правом обиженного лица, – то обязано, конечно, отвечать за все, что было сделано неправо и незаконно.

О вреде и убытках в законе (685) сказано, что вознаграждение за них производится по правилам 671 и 673 ст., относящимся к последствиям преступного действия. Именно 671 ст. разумеет вознаграждение за присвоенное или похищенное имущество; и есть повод недоумевать, справедливо ли закон уравнивает в сем случае ответственность за преступное действие с ответственностью за действие непреступное. Но следует заметить, что 671 ст. имеет в виду восстановление владения и вотчинного права, нарушенного преступлением: сему положению соответствует, в круге действий, означенном 684–689 ст., незаконное владение чужим имуществом, а о вознаграждении за незаконное владение постановлены особенные правила в 609-й и последующих статьях (см. 1-ю часть курса, § 21), стало быть, в порядке вознаграждения, указываемом 684–689 ст., применяется в особенности правило 673 ст. о вознаграждении за истребленное или поврежденное имущество. Виновник вреда обязан, по сему правилу: 1) заплатить истребленное, по ценам, бывшим во время действия или во время решения, сообразно с желанием и выгодой хозяина; 2) поврежденное привести на свой счет в прежнее состояние или по желанию хозяина заплатить, что нужно для его исправления, если же оно невозможно, заплатить за него как за истребленное; 3) в том и другом случае вознаградить хозяина за все, понесенные им потери и убытки, со времени истребления или повреждения (по буквальному смыслу 673 ст. сюда не входит возмещение выгод и доходов, о коем сказано в 671 ст.). Если нанесенный вред был необходимым последствием устроенного ответчиком заведения (напр. мельницы, плотины и т.п.), которое угрожает таким же вредом и на будущее время, то заведение должно быть закрыто.

Об ответственности за проступки и преступления сказано, что от нее изъемлются деяния случайные, в коих незаметно даже неосторожности (ст. 647). Действие этой статьи не распространено на ответственность за деяния непреступные. В гражданском смысле, стало быть, нет деяний случайных. Действие, хотя и ненамеренное в своих последствиях, хотя и нечаянное, не может быть признано вполне случайным, ибо случай бывает вовсе без воли, а действие, исходя от лица, всегда состоит в связи с волей, и потому, кто, совершив его, нанес хотя и нечаянно вред чужому имуществу, нарушил сферу чужого права, тот и без вины должен вознаградить хозяина. Таков логический вывод из редакции 684–689 ст., и тем более суровым кажется применение к случаям сего рода правил 671–672 ст. о расценке вознаграждения. С этим выводом согласуется и правило 686 ст. об ответственности малолетних, живущих при родителях или других лицах, обязанных иметь за ними надзор. Если окажется, что эти лица, имея все средства к надзору, своим небрежением допустили малолетнего до действия, от коего последовал вред, то они и обязаны отвечать за вред; если же окажется, что они не имели средств к предупреждению такого действия²⁸, то убытки взыскиваются с имения малолетнего. Здесь не так, как в главе о преступлениях, закон не различает даже, с разумением или без разумения действовал малолетний. То же правило применяется к безумным и сумасшедшим.

Господа и верители²⁹ отвечают за вред и убытки, причиненные слугами и поверенными, при исполнении их поручений, сообразно с приказаниями и полномочием, которые даны им. Последними словами стесняется ответственность хозяев; ибо ими предоставляется хозяевам возражать против иска не только тем, что действие подчиненного лица выходило из пределов поручения, – но и тем, что подчиненное лицо действовало вопреки наставлению или приказанию. Так, если мой слуга, управляя лошадьми в моем экипаже, при неосторожной езде, переехал человека, я могу возражать против иска: что я не приказывал ему кучерской езды, так как он по званию своему был не кучер; – что он отправился ездить в экипаже моем самовольно, – или: что я приказывал ему именно ездить осторожно, а он не послушался. Кроме того, тот же закон (687) предоставляет хозяевам возражать, что они не могли предотвратить деяния, причинившего вред или убытки; этим ответственность хозяев еще более ограничивается. Итак, по смыслу этого закона, хозяин отвечает: 1) когда действие служебного лица учинено согласно с его приказом; 2) когда со стороны хозяина допущена была неосторожность в выборе лица, на которое возложено поручение. И на нем самом лежит обязанность доказать, что неосторожности в данном случае не было. В отдельных случаях закон упоминает об ответственности хозяина барки за лоцмана и корабельщика (Уст. Пут. Сообщ. 188; Уст. Торг. 253–255); за приказчика (Уст. Торг. 24).

Ответственность владельца за своих животных, когда от них последовал вред или ущерб, основывается также на вине хозяина. Он отвечает, по нашему закону (не вообще за своих домашних животных, но в особенности), за диких и других опасных животных, если виновен в недосмотре за ними или принятые им меры предосторожности были явно недостаточны (ст. 688 и Касс. реш. 1875 г., N 628). Стало быть, хозяин не отвечает за укушение собакой, если окажется, напр., что ее раздразнили те, кого она кусала.

Количество вреда и убытков определяется во всех сих случаях по правилам ст. 675. В отдельных случаях закон указывает особый размер вознаграждения и особый способ определения убытков. Так, корабельные служители отвечают по мере получаемой платы (Уст. Торг. 234, 408); за убыток от насильственных действий при постое – имеются особые правила в Уст. Зем. Пов. 518 по Прод. 1890 г.; там же в прим. 2 (по Прод. 1890 г.) к ст. 419 содержится правило об оценке убытков чрез особую комиссию.

В ст. 683 Зак. Гражд. постановлены правила об ответственности железнодорожных и пароходных предпринимателей за причинение смерти или вреда здоровью пассажиров. Комиссия, разрабатывавшая проект этих правил, приходила к заключению, что юридическое основание сей ответственности состоит в солидарности предпринимателей с предприятием и приставленными к нему лицами, а не в неверном выборе агентов и недостаточности надзора за ними; что право на вознаграждение принадлежит всем потерпевшим убыток, а не тем только, кои специально указаны были в 657–662 ст. Зак. Гражд.; что сумма вознаграждения должна быть в зависимости от средств существования потерпевшего, а не от средств ответчика; что истцу не предстоит доказывать вину со стороны агента, а ответчик должен в подлежащих случаях доказывать отсутствие сей вины; что количество вознаграждения и по решении дела может изменяться или увеличиваться с изменением личных обстоятельств потерпевшего.

Рассматриваемые правила (на которых очевидно отразился германский закон 1871 г.) получили силу закона в следующем виде.

1. Владельцы железнодорожных и пароходных предприятий (казна, общества и частные лица) обязаны вознаграждать каждого, потерпевшего вред или убыток вследствие смерти или повреждения в здоровье, причиненных при эксплуатации железных дорог и пароходных сообщений. Вознаграждение назначается на основании статей 657–662 и 675 законов гражданских, с соблюдением следующих особых правил.

2. Означенные в п. 1 владельцы предприятий освобождаются от обязанности вознаградить потерпевших за причиненные им вред или убытки в тех только случаях, когда докажут, что несчастье произошло: а) не по вине управления предприятием и его агентов, или же б) вследствие воздействия непреодолимой силы.

3. Применение определенных в п. 1 и 2 правил не может быть устраняемо или изменяемо частными соглашениями управлений железных дорог и пароходных сообщений с пассажирами или другими лицами. Всякие договоры и условия, состоявшиеся с нарушением сего постановления, признаются недействительными.

4. Размер вознаграждения должен зависеть исключительно от понесенного в каждом отдельном случае ущерба.

5. Вознаграждение назначается сообразно с желанием потерпевших вред: а) или в виде единовременно выдаваемой суммы, или же б) в виде ежегодного или в определенные сроки уплачиваемого пособия.

6. В случае обнаружившихся впоследствии новых обстоятельств, размер срочного пособия (п. 5, б) может быть увеличиваем и уменьшаем, по решению суда, вследствие просьбы стороны, получающей или уплачивающей пособие.

7. Для начатия исков по делам об означенном в п. 1 вознаграждении полагается годичный срок, если несчастье произошло на железной дороге или на внутренних водяных путях сообщения, и двухлетний, когда оно последовало на пароходе в морских водах, причем как в том, так и в другом случае срок этот исчисляется, если несчастье произошло на железной дороге, – со дня воспоследования события служащего поводом к иску или со дня прекращения уголовного преследования (если оно было) или вступления в силу уголовного приговора, – если же несчастье произошло на внутренних водах или на пароходе в море, то со дня последовавшей смерти или повреждения в здоровье. Ходатайства этого рода, предъявляемые по истечении сего срока, не подлежат удовлетворению. Подача просьбы об изменении размера присужденного срочного пособия (п. 5, б) не ограничивается никаким сроком.

8. Владельцы железнодорожных и пароходных предприятий имеют право на возмещение присужденного с них вознаграждения со стороны агентов, по вине которых произошло несчастье.

Вознаграждение за увечье служащему на железной дороге выдается железнодорожным обществом с зачетом суммы, на которую служащий имеет право в качестве участника пенсионной или сберегательно-вспомогательной кассы железной дороги (ст. 683 доп. по Прод. 1895 г.).

Статья 683, в решениях Гражд. Касс. Деп., распространена и на случаи гибели или порчи грузов, вверенных железным дорогам для перевозки (см., напр. реш. 1882 г. N 23; 1887 г. N 96).

Вознаграждение, на основании ст. 683, имеют право требовать не только сами потерпевшие, но и члены его семьи, коим он обязан был доставлять содержание (в данном случае родители), независимо от того, получалось ли ими на самом деле от него содержание или нет (Касс. реш. 1887 г., N 103).

До 1875 г. в нашем законе не было точного определения ответственности содержателей промышленных и фабричных заведений за последствия повреждений, полученных рабочими во время работы. Были только частные постановления. Так, особливая ответственность хозяина рабочему за увечье и повреждение, при отправлении должности, определялась – относительно судорабочих – Уст. Торг. 305, 307; Уст. Пут. Сообщ. 329, 330 по Прод. 1893 г. На горных заводах. Крест. Горнозав. Пол., прил. к 39 ст., § 12.

Ответственность лоцманов хозяину и сторонним людям за убытки от небрежения или нарушения порядка. Уст. Пут. Сообщ. 210, 275 и сл.; Уст. Торг. 320 и след.

Ответственность корабельщика хозяину и сторонним за убыток от недостатка знания и расторопности и от нерадения. Уст. Торг. 231, 357; от неосторожной укладки товара (342), от принятия беспаспортных (Улож. 1231).

Ответственность сельских рабочих за убыток и хозяев (Крест. Учр. прил. 2 к 31 ст., § 17; т. XII, ч. 2, изд. 1893 г., Пол. Найм. Сельск. Раб., ст. 42, 45, 46, 47, 52, 57, 62, 98, 103).

Ответственность приказчика хозяину (Уст. Пут. Сообщ. 93).

Ответственность векселедержателя верителю своему за убыток от упущения протеста (Уст. Вексельн. 75).

Ответственность содержателя парохода за убыток другим судам (Уст. Пут. Сообщ. 266).

Ответственность за умышленное распространение ложного слуха на бирже (Улож., ст. 1277).

В отдельных случаях закон упоминает об ответственности:

Должностных лиц за самопроизвольные займы на счет казенного или общественного управления (Казач. Хоз. 290). Чиновников за убытки от неправильного закрытия торгового заведения и неправильный обыск и т.п. – т. V, изд. 1893 г., Уст. Прям. Налог., ст. 358; Уст. Акцизн., ст. 1019; Тамож. изд. 1892 г., ст. 826. За казенный убыток от содержания оброчных статей (Уст. Обр. изд. 1893 г., ст. 79, 80; Уст. Лесн. изд. 1893 г., ст. 205). Чиновников полиции за убыток по вексельным взысканиям (Уст. Вексельн. 105, прил. ст. 15).

Иск об убытках имеет особое экономическое значение. Необходимо, чтобы обиженные и потерпевшие ущерб имели практическую возможность рассчитывать на удовлетворение законных своих требований и на возмещение причиненного им вреда; необходимо это и для твердости права собственности, и для поддержания кредита и доброй совести во взаимных личных отношениях по имуществу. Но по искам этого рода встречаются для суда значительные затруднения по определению рода и количества убытков. Во многих случаях этого рода истец не имеет возможности удостоверить формальными доказательствами точную цифру понесенного им вреда, хотя бы нанесение ему вреда, и притом значительного, представлялось несомненным. Поэтому законодательство стремилось повсюду в делах этого рода облегчить истцу особыми постановлениями способ доказательства или расширить свободу суда в обсуждении представленных доказательств и в определении количества вознаграждения, по обстоятельствам дела. Так, в кодексах прежнего времени допускалось, против недобросовестного ответчика, предоставление истцу оценочной присяги – средство, которое хотя и сохранилось еще и некоторых законодательствах (напр. прусское, французское), но на практике почти не употребляется.

Гораздо действительнее другой способ – предоставление суду возможной свободы в определении количества.

Способ этот успешно применяется там, где фактические вопросы процесса разрешаются присяжными (как в Англии и в Америке) и где притом действует издавна выработанная судебной практикой строгая система обсуждения доказательств (circumstantial evidence). Но из прочих государств, где по гражданским делам нет присяжных, только во Франции судье предоставлена по сему предмету значительная свобода в обсуждении и оценке убытков, и в судах выработалась практическая в этом деле сноровка. Напротив того, в Германии, где и судебное сословие не получило подобного французскому исторического развития и не создало для себя практической школы, и законодательства значительно стесняют еще судебное рассуждение, – иски об убытках соединены с большими затруднениями. То же следует заметить и об исках этого рода в России. Подробности о сем см. в статье г. Пестржецкого: Процесс об убытках. Журн. Гр. и Угол. Права, 1873 г. – Автор справедливо замечает, что действующий у нас закон судопроизводства не лишает суды наши законной возможности свободного обсуждения доказательств об убытках. Но каков бы ни был закон, нет сомнения, что всей долей свободы в суждении может пользоваться суд только в таком случае, если суд сам вырос в полную меру разумения и духовной силы (чего от наших юных судов и судей ожидать еще невозможно): в противном случае, судья всегда будет считать себя связанным недостатком сил и разумной решимости в суждении.

Связь убытка с действием. Имущественная ответственность за убыток, причиненный действием, предполагает непринужденную волю лица, действующего от себя и в своем интересе. Посему она не может быть последствием такого действия, которое совершено по просьбе и в интересах лица, понесшего чрез то вред и убыток, следовательно участвовавшего в том действии и своею волей. Касс. реш. 1872 г., N 231; 1873 г., N 1156. В данном случае векселедержатель, коему отказано во взыскании по векселям несовершеннолетней векселедательницы, искал по ним удовлетворения с лица, подписавшего на тех векселях согласие свое, в качестве попечителя, тогда как он в звании сем утвержден не был. Оказалось, что векселедержатель знал о сем последнем обстоятельстве и упросил мнимого попечителя подписаться на векселях.

Проситель жаловался, что палата неверно разумела 684 ст. Зак. Гражд., признав, что причиненный ущерб должен быть оплачен тем, чьи действия составляют непосредственную причину ущерба: он утверждал, что ответственность падает вообще на того, чьи действия имеют связь с ущербом, как одно из обусловивших его явлений. Но Сенат оправдал палату, рассудив, что по закону всякий отвечает только за свои собственные деяния или упущения (кроме случаев, указанных в ст. 686–689), и посему суд, присуждая вознаграждение за убыток, должен прежде всего установить, что деяние или упущение ответчика составляет непосредственную причину убытка. Касс. реш. 1878 г., N 112.

Непредвидимые препятствия, о коих упоминает 684 ст. Зак. Гражд., не суть исключительно физические, но могут быть, по обстоятельствам дела, и другие. Дело суда решить, в каждом данном случае, были ли такие препятствия. Касс. реш. 1875 г., N 622.

Можно взыскивать убытки, причиненные действием или упущением, но нельзя ставить в вину ответчику совет, данный третьему лицу, от действия коего последовал убыток. Касс. реш. 1868 г., N 55.

При взыскании с имения должника кредитор удовлетворен был местом, производившим взыскание, в процентах, по расчету, оказавшемуся впоследствии чрезмерным. Впоследствии, по обратному иску присуждено вернуть излишне переданную сумму, но без процентов, так как получатель пользовался ею не самовольно и не насильственно, а по отдаче от присутственного места (Сб. Сен. реш. I, N 393). Получатель не виноват; но ценность употребления лишнего капитала не должна пропадать даром. За нее должны отвечать, во-первых, присутственное место, сделавшее неверный расчет; во-вторых, сам получатель, с того времени, когда к нему предъявлен обратный иск должника. Он должен был в то время признать неверность расчета и вернуть лишнее: если же не признал, а суд впоследствии решил, что расчет неверен, то получатель отвечает за неправость своего сознания.

Гульшин купил оплаченные акционерные свидетельства, оказавшиеся подложными, за подложностью штемпеля учетного банка, а виновником подлога оказался служивший в банке Щукин. Гульшин отыскивал вознаграждение с банка, на основании 687 ст. Зак. Гражд. за неосторожность в хранении штемпеля, вызвавшую возможность подлога. Суд отказал истцу, признав за ним обязанность доказать, что убыток нанесен служащим при исполнении возложенных на него обязанностей. Но Сенат признал, по буквальному смыслу статьи, что в настоящем случае ответчик (господа и верители) обязан доказать, что он не поручал сего дела служащему своему, и потому не мог предотвратить вреда и убытка (Касс. реш. 1879 г., N 66).

Определение убытка. На основании 675 и 689 ст. Зак. Гражд. в исках об убытках сам суд, по исследовании происшествия и обстоятельств дела, определяет по собственному усмотрению количество вознаграждения, независимо от строгой системы доказательств, применяемых к гражданских делам. В данном случае дело шло об ответственности приемщика вещей на сбережение за неосторожную выдачу их неизвестному человеку (2 Сб. Сен. реш. I, N 235). Подобное рассуждение в N 147 по поводу иска о вознаграждении за нанесенную рану.

Всякий, кто самовольно занял или продолжает занимать чужое имущество, обязан очистить его по требованию владельца; в случае же умедления повинен вознаградить его за вред и убыток. Но мера сего вознаграждения определяется по закону судом и не зависит от односторонней оценки владельца, хотя бы она выразилась в виде одностороннего назначения платы за пользование имуществом. Касс. реш. 1870 г., N 1249. В данном случае управление железной дороги требовало от владельца сложенных на дворе дров, чтобы он очистил место; в противном же случае обязан платить по 3 руб. в день до вывозки дров. См. еще N 1725.

При вознаграждении за тяжебные издержки условие, заключенное выигравшей стороной с поверенным, определяет лишь отношения между договорившимися, но необязательно для неучаствовавшего в оном лица, проигравшего тяжбу (Касс. реш. 1868 г., N 60).

По делу об убытках от разбития пароходом барки с хлебом на пути в Таганрог, суд присудил вознаграждение за хлеб по ценам, существовавшим в месте назначения, т.е. в Таганроге, выше цены, существовавшей в месте отправления и означенной в накладной. Сенат признал это исчисление ценности не противным общему смыслу 684 и 685 ст., тем более, что в эту возвышенную ценность включены все потери и убытки от гибели. Но вместе с тем, и по тому соображению, что возвышенная ценность присуждена в вознаграждение за убытки, Сенат отказал истцу в % на отыскиваемую сумму (Касс. реш. 1876 г., N 220).

Арендатор от казны минеральных приисков, быв устранен от пользования, продолжавшегося девять лет, за три года до срока, отыскивал от казны убытки. Палата отказала в иске, рассудив, что истец ищет не того, чего бы следовало, ибо, по мнению палаты, под убытком в сем случае надлежит разуметь лишь неполучение прибыли на затраченный капитал. Но Сенат отменил это рассуждение, признав, что кроме сего убытка, могут возникнуть убытки другого рода, по обстоятельствам каждого случая. Истец отыскивает, в качестве убытков, разность стоимости фабричных сооружений со стоимостью их во время прекращения производства, а также ценность как тех фабричных материалов, которые были заготовлены, но не могли быть, вследствие преждевременного закрытия фабрики, употреблены в дело, так и тех фабричных изделий, которые, по той же причине, не довершены производством и остались в сыром виде. Следовало войти в обсуждение сих требований (Касс. реш. 1878 г., 111).

Прибыль предполагаемая ни в каком случае не может быть признана действительно понесенным убытком (2 Сб. Сен. реш. III, N 691).

В гражданских исках о вознаграждении за порубку леса надлежит принимать в основание оценки не таксы, установленные исключительно для уголовных дел о порубке, но общие правила гражданских законов о вознаграждении (Касс. реш. 1876 г., N 348).

Кавказское инженерное управление неправильно удержало залоговые свидетельства Зубалова на два его дома, поэтому он искал вознаграждения за убытки. Судебная Палата признала, что размер вознаграждения Зубалова должен быть определен в 6% в год на основании 641 ст. 1 ч. X т., так как залоговые свидетельства на недвижимые имения должны быть рассматриваемы как денежная ценность, могущая приносить доход, как всякий капитал. Гражд. Касс. Деп. нашел, что залоговые свидетельства не могут быть приравниваемы, в отношении возможности извлекать из них выгоды, к денежным капиталам. Проценты с капитала составляют доход с оного. Доход же с недвижимого имущества, представленного в залог, получается владельцем его совершенно независимо от представления его в залог; за представление же имущества в залог или вверение его другому лицу, владелец получает, сверх обыкновенного дохода, особую прибыль, как вознаграждение за риск, сопряженный с этим действием. Очевидно, размер этой прибыли, а следовательно и вознаграждения за лишение оной, вовсе не может быть установляем на основании правил о законном размере доходов с капиталов (о законном проценте), а должен быть определяем судом сообразно с обстоятельствами дела, т.е. объяснениями сторон и представленными доказательствами (Касс. реш. 1891 г., N 72).

Иск об убытках за привлечение к суду. Можно ли отыскивать убытки, причиненные распоряжениями суда, по иску и жалобе, с того лица, кем иск был предъявлен, если этот иск опровергнут впоследствии окончательным решением? Касс. Деп. Сената (1868 г., N 372; 1869 г., N 539) решительно отвечает, что нельзя, основывая такое заключение на выражениях 574 ст. Зак. Гражд.: «как по общему закону никто не может быть без суда лишен прав, ему принадлежащих, и пр.». По этому рассуждению закон определяет право на вознаграждение в убытках, причиненных самоуправно, без обращения к суду. – Едва ли верно это толкование: слово без суда в статье закона точнее означает без судебного приговора, ибо одно обращение к суду может еще быть признано неправым по окончательному приговору. В таком случае может иметь место иск о вознаграждении за последствия неправого иска и судебного производства, тем иском возбужденного. Поколику эти последствия, соединенные с ущербом по имуществу, состоят в непосредственной причинной связи с иском и с требованием истца, они могут служить поводом к вознаграждению. К числу их принадлежат и принимаемые судом, по требованию истца, временные запретительные и охранительные меры. Если от этих мер произошел прямой ущерб в имуществе, то нельзя освободить неправого истца от ответственности. В данном случае судом запрещено было ответчику возводить строения на спорном участке. Нельзя отрицать, что здесь есть основание к иску о вознаграждении, но по обстоятельствам дела могло оказаться, что показываемый ущерб есть только гадательный или предположительный расчет о выгодах, которых мог лишиться владелец, а не действительный убыток. – Касс. реш. 1876 г., N 187. По общему закону никто не может быть лишен прав без суда; следовательно одно обращение частного лица к суду с ходатайством о признании права еще не составляет само по себе такого деяния, которое давало бы, по 684 ст., противной стороне право на вознаграждение убытков от предъявления иска, – исключая, разумеется, убытков, собственно с ведением тяжбы сопряженных, о коих в законе особое постановление. Посему разрешение вопроса о том, действительно ли предъявлением иска истец виновен в причинении противной стороне особливых убытков, зависит от обстоятельств каждого случая и от рассмотрения суда. В данном случае дело шло о капитале, положенном в банк на условии равного дележа по смерти вкладчика между всеми его детьми обоего пола и впоследствии перечисленном на новый счет без повторения условий. По смерти вкладчика, выдача капитала была удержана по просьбе Александра, одного из сыновей вкладчика, доказывавшего, что капитал сей должен быть разделен по общим правилам наследования. Судебное дело о сем кончилось признанием капитала, подлежащим ровному дележу. Тогда одна из наследниц обратилась на Александра с иском об убытках от задержания капитала, требуя с него за 13 лет разницу %, полученных из банка, с тем размером %, какой она могла бы получить из частных рук. Этот иск отвергнут. Палата рассуждала, между прочим, что со времени открытия прав на капитал возникло сомнение, на каких условиях сделан был вклад, и это сомнение, по неимению в виду прямого закона, не могло быть разрешено ни банком, ни министерством, а признано оно подлежащим рассмотрению суда, а капитал подлежащим удержанию. Следовательно Александр невиновен в причинении истице убытков.

В 1830 г. Ладыженский продал имение Огареву. При вводе во владение заявлен был кн. Крапоткиным спор, вследствие коего имение до 1857 г. не переходило во владение к покупщику; наконец, дело прекращено за нехождением истца. Тогда Огарев предъявил к Крапоткину иск об убытках за невладение имением в течение 27 лет. Огареву отказано в этом иске потому, что он устранен от имения не Крапоткиным, а вследствие спора его, по распоряжению суда (1 Общ. Собр. Сен. 6 февраля 1876 г.).

По смыслу 122 и 780 ст. Уст. Угол. Суд., вознаграждение оправданному подсудимому за вред и убытки от привлечения к суду определяется при самом производстве уголовного дела, и лишь уголовный суд решает вопрос о добросовестности обвинения (Касс. реш. 1875 г., N 546). Но, независимо от вины, закон не полагает вознаграждения за ведение уголовного дела. Касс. реш. 1870 г., N 1264.

Правило 194 ст. Уст. Угол. Суд. о взыскании судебных издержек с обвинителя не простирается на обвинителей со стороны казенных управлений, действующих в силу служебной обязанности (Касс. реш. 1870 г., N 1339).

Иск о бесчестии. Иск о платеже бесчестья должен быть предъявлен гражданским порядком, ибо соединение его с требованием наказания виновному не допускается (Касс. реш. 1873 г., N 1176).

Авария, или морские убытки (avarie, Haverei, average). Под это понятие подходят всякие убытки и расходы судну и грузу от всяких морских случайностей, за исключением совершенного разбития судна. Различается троякая авария; 1) малая, к которой причисляются расходы нагруженному судну, по случаю выхода, прихода и прохода, как-то: уплата всякого рода сборов и портовых расходов. По общему правилу, лишь отчасти ныне соблюдаемому, расходы эти ложатся частью на судно (на одну треть) и частью (две трети) на груз; ныне в обычае расходы эти нести одному судну, с тем, что часть их разлагается заранее на фрахтовую цену. 2) Авария простая или частная. Убытки ложатся не совокупно на судно и груз, но на каждого отдельно, до кого какой убыток касается. Это убытки от погоды и разных морских случайностей, от ветхости или порчи судна и снастей, от задержания в пути, от вины и неосторожности правящих и служащих и т.п. 3) Авария чрезвычайная, иначе большая или общая (и самая древняя, перешедшая в римское право из родосского обычая – lex Rhodia de jactu): в ней осуществляются понятие о соединении корабля с грузом в общей судьбе и ответственности. Когда в минуту опасности корабельщик, для спасения судна и груза, предпринимает решительные меры, соединенные с ущербом или порчей, напр. отрубает якорь, рубит мачты, выбрасывает часть груза, прорубает отверстия, садит судно на берег и т.п., то этот ущерб, хотя бы от него страдало отдельное имущество того или другого владельца, – ложится вообще на всех участников собственности, как в судне, так и в грузе, соразмерно с ценностью того и другого перед невзгодой. Корабельщик обязывается удостоверить, что принятая мера представлялась необходимой, и делает о том заявление, по корабельному (шканечному) журналу в ближайшем порту, или в порту назначения, посредством формального протеста (rapport, consolato, extended protest) с допросом, кого следует, под присягой. Расчет и распределение убытка составляет трудную и сложную операцию, которая поручается сведущим в этом деле людям, состоящим при портах (диспашеры), и излагается в акте, именуемом диспашей (Dispache).

Русские законы об аварии (Уст. Торг. 391–465) взяты из устава водоходства 1781 г. и остаются доныне без изменения. К трем вышеуказанным видам аварии в Уст. Торг. присоединена еще авария взаимного вреда между купеческими судами, в которой за убыток отвечает тот, кто причинил его; 466–477 ст. содержат в себе правила об удовлетворении частных убытков от повреждения купеческих судов казенными и обратно.

И без предварительного соглашения воли может возникать обязательное отношение, вследствие одностороннего действия, хотя и не нарушающего право и не наносящего вреда. Такого рода обязательные отношения именуются обыкновенно в юридической терминологии как бы договорными – quasi contractus, quasi-contract – название, сочиненное толкователями римского права из выражения римских юристов о случаях, в коих действие, хотя бы и непреступное, может служить основанием обязательному отношению «quasi ex contractu teneri videntur». Основанием обязательной связи служит, однако, во всех подобных случаях не какое-либо подобие договора, коего в сущности не было, а особливое начало юридической ответственности.

Право стремится к уравнению отношений по имуществу. Вследствие того, когда действием одного лица нанесен вред имуществу другого, последнее по началу уравнения получает право требовать вознаграждения от первого за ущерб: несправедливо было бы допустить, что хозяин имущества должен терпеть этот вред от постороннего действия. С другой стороны может случиться, что одно лицо своим действием, с ущербом для себя, приносит пользу имуществу другого лица, хотя бы без ведома его и поручения. Такое приращение в имуществе одному на счет другого не может оставаться просто случайным явлением, без юридического свойства; несправедливо было бы допустить, чтобы такое приращение одному на счет другого происходило всегда даром; напротив того, во многих случаях справедливо поставить оное на счет тому, кому последовала прибыль. В римском праве признавалась необходимость такого уравнения, как требование справедливости, и правило: aequum est nеminem cum alterius detrimento fieri locupletiorem – применялось, по обстоятельствам, к отдельным случаям (actio de in rem verso). Из новейших законодательств, только прусское дает этому началу справедливости значение общего законного правила: «никто не властен без особого права присвоивать себе выгоды от чужого имущества или от чужих действий и получать себе приращение с ущербом для другого». И там, где подобного правила нет, ощущается в нем необходимость, особливо на те случаи, в коих формальная строгость сталкивается с внутренней справедливостью. Можно привести для примера нередкие случаи, когда обязательство по неформальности своей признается недействительным, но успело уже произвести перемены в имуществе, требующие уравнения. Заемное письмо по форме недействительно, – но деньги по оному поступили уже от займодавца к должнику: неужели последний воспользуется ими даром? Даны деньги взаймы несовершеннолетнему, без соглашения опекуна или попечителя: неужели они пропадут для займодавца?

К этому праву относятся три учреждения, которые, в большей или меньшей полноте, приняты во всех западных законодательствах. Во-первых – возмещение полезного приращения, сделанного в имуществе (act. de in rem verso, nützliche Verwendung по прусскому праву); во-вторых – полезное управление чужим делом или имуществом без поручения (negotiorum gestio, gestion d'affaires); в-третьих – право возвращения уплаченного даром или напрасно (condictio indebiti, répétition de l'indu).

Непрошенное вмешательство в чужие дела – вообще действие, не сообразное с правилом, и составляет вину, а не послугу перед хозяином. Однако могут быть случаи, в коих, за отсутствием хозяина, необходимо распорядиться, и если никто не вступится в дело, последует вред имуществу, иногда невознаградимый. Здесь вмешательство может происходить от доброго побуждения, которому закон не должен препятствовать, так как никто и с доброй целью не стал бы вступаться в чужое дело, если бы всякое подобное действие считалось нарушением права. Итак, ради пользы общей, закон признает по поводу такого вмешательства обязательное отношение между хозяином имущества и сторонним лицом, вступившимся в распоряжение по имуществу (utilitatis causa receptum est invicem eos obligari). Хотя прямого поручения не было (лишь бы не было прямого запрещения), распоряжение стороннего лица становится обязательным для хозяина, если распоряжение было сопряжено с пользой для имущества. В отсутствии хозяина дом его угрожает падением; необходимо принять меры, а распорядиться некому; сосед из участия берется за это дело, нанимает рабочих и устраивает, что нужно, на счет хозяина, который не вправе уклониться от принятия на свой счет сделанных распоряжений.

Возникает отношение, подобное тому, которое образуется в представительстве. Очевидно, что сторонний распорядитель принимает на себя и ответственность. Он должен докончить дело, за которое взялся (эта обязанность не прерывается, – как в договоре поручения, – и смертью хозяина), вести его с тем старанием, какое доброму хозяину свойственно, и обязывается отчетностью перед подлинным хозяином имущества. Хозяин со своей стороны отвечает прямо за действия распорядителя, состоит прямым ответчиком по обязательствам, в которые распорядитель вошел для дела, и обязан вознаградить распорядителя за издержки его; но хозяин отвечает лишь за то, что требовалось нуждой или пользой имущества, а не за всякое какое бы то ни было распоряжение (как в договоре поручения).

Отношение это возникает, конечно, в таком лишь случае, когда распорядитель вступился без ведома хозяина; если же хозяин, зная, не воспротивился распоряжению, из этого следует, что он безмолвно подтвердил его, и в таком случае отношение подходит под закон поручения по соглашению сторон. – Отношению этому нет места, когда оказывается, что распорядитель вступился в дело с дарственной целью, на свой счет (animo donandi), – напр., когда дед, дядя и т.п. берет на себя заботу, с издержками, о воспитании детей, оставшихся в отсутствии родителей.

Стало быть, кто вступился в чужое дело без прямой надобности, кто употребил на него лишние, ненужные издержки, тот не может воспользоваться против хозяина иском, присвоенным правильному отношению распорядителя; но это не значит еще, что он непременно лишается всякого права на вознаграждение. Глядя по обстоятельствам, он может еще воспользоваться иском, присвоенным тому, кто на свой счет содействует приращению или прибыли чужого имущества (act. de in rem verso). Пределы этого иска гораздо теснее. В нем нельзя требовать возмещения всех издержек, какие требовались пользой имущества, но только тех, которые действительно послужили в пользу, и не в той даже мере, в какой действительная прибыль имуществу последовала от распоряжения, но в той мере, в какой она оказывается налицо в минуту требования (напр. если в минуту требования дом, в котором сделаны были сторонним лицом починки, оказывается сгоревшим у хозяина, иск сего рода об издержках не имеет места).

По делу Гризодуба с княгиней Долгорукой возник вопрос: посторонний человек, давший чрез посредство другого деньги на нужды чужого имения, без воли хозяина оного, вправе ли требовать с хозяина имения возмещения данной суммы или он может предъявить такое требование только к протестующему лицу? Вопрос этот Касс. Деп. разрешил следующим образом: так как в подобных случаях право требования вытекает из коренного юридического начала, которое выражено нашим законодательством в ст. 574 Зак. Гражд. и по силе которого никто не властен, без законного основания, присвоивать себе выгоды от чужого имущества или от чужих действий и получать себе приращение с ущербом для другого, то несомненно, что в силу общего правила 574 ст., случаи применения коего вовсе не исчерпываются теми постановлениями закона, которые изложены в ст. 575–689 Зак. Гражд., на хозяине имущества, в интересе которого израсходованы чужие деньги, лежит обязанность вознаграждения стороннего лица за его издержки; но с другой стороны, руководствуясь тем же общим правилом ст. 574, следует признать, что иск о возмещении приращения в чужом имуществе может быть присужден только в том случае, если истцом доказана польза от приращения для хозяина имущества, и лишь в той мере, в какой эта польза действительно последовала (Касс. реш. 1887 г., N 13).

Иск по распоряжению чужим имуществом имеет место тогда, когда распоряжение последовало именно с целью действовать в интересе хозяина. Если распорядитель действовал намеренно или по ошибочному предположению, в своем интересе и, думая распорядиться в своем интересе, принес в сущности прибыль или сделал пользу чужому имуществу, – в таком случае не возникает отношение и иск распорядителя, а для справедливого уравнения интересов может, и то не всегда, иметь место только иск о пользе, принесенной чужому имуществу (de in rem verso). Поэтому, напр. владелец, считавший имение своим и делавший в нем заведения и постройки, не должен, конечно, оставаться без вознаграждения за них, когда имущество будет впоследствии отобрано от него, как собственность не его, а другого лица; но вознаграждение это ограничивается мерой действительного приращения, оказавшегося в имуществе в минуту перехода его к законному владельцу, и не простирается на все издержки, употребленные на постройку и заведение. – Другой пример: владелец, делая улучшение в своем имуществе, исключительно в своем интересе, косвенно приносил выгоду чужому имуществу: так, я сламываю на дворе у себя под сад большую постройку и тем изменяю совершенно к лучшему положение соседнего дома, которому та постройка заграждала свет, вид и воздух; я признаю нужным, для ограждения своей береговой дачи от разлива, построить плотину, и тем приношу пользу соседним дачам, также потерпевшим от воды. В этих случаях никакое вознаграждение не может иметь места, так как не только не было у действовавшего лица намерения принести пользу чужому имуществу, но и нет никакой связи между его издержками и пользой, косвенно происшедшей для чужого имущества: хотя бы той пользы и не оказалось, издержки были бы те же самые, в исключительном интересе строителя. Напротив того, когда распоряжение сделано и понесены издержки владельцем не для себя одного, но в общем интересе его с прочими совладельцами или товарищами, тогда иск о вознаграждении по распоряжению имеет место.

Возвращение неподлежаще переданного

После того как имущество передано от настоящего хозяина другому лицу, возвращение его к хозяину может последовать или в силу договора (напр. по окончании пользования, сбережения, и т.п.), или в силу хозяйского права, иском от хозяина к тому, у кого находится имущество, о неправильном его удержании. Иск этого рода, составляющий нераздельную принадлежность вотчинного права носит название виндикации (vindicatio) и имеет предметом имущество в материальном смысле, т.е. ту самую вещь, которая была передана, если она состоит еще в имуществе ответчика, или может быть вообще отыскана у кого бы то ни было (в противном случае виндикация, т.е. возвращение вещи, – невозможна и заменяется иском о возмещении ценности). Итак, виндикация имеет место тогда, когда вещь была передана не с целью решительного ее отчуждения и удерживается в посторонних руках вопреки воле и намерению хозяина.

Но могут быть случаи передачи, совершившейся с целью отчуждения, в коих оказывается, что передача, хотя и намеренная, совершилась даром, неподлежаще, по ошибке и неведению, что предполагавшееся при передаче юридическое ее основание и сознание обязанности – было ошибочно, неправильно, недействительно. Оказывается, стало быть, что другая сторона, принявшая передачу, получила имущество и удерживает оное даром, без основания, – а передатчик даром, без основания, утратил оное; очевидная несправедливость, которая требует восстановления равномерности в праве. К возвращению неподлежаще переданного не могла служить в римском праве виндикация, и надобно было изобрести для подобных случаев другую форму иска. Так образовались в римской практике так называемые кондикции, или иски о возвращении неподлежаще переданного имущества (datum sine causa). Главные виды кондикций: возвращение даром уплаченного (cond. indebiti), возвращение переданного за неоправдавшейся целью соглашения (cond. ob causam datorum или causa data, causa non secuta), и возвращение по незаконности или безнравственности основания передачи (c. ob injustam vel turpem causam). Некоторые законодательства (напр. прусское) принимают это римское учреждение в целом объеме; другие, как, напр. французское, в главных основаниях (repetition de l'indu).

Подлежащим возвращению считается переданное или уплаченное без всякого законного основания, без всякого долга и обязанности. Но возвращению нет места, когда передача основана была хотя бы на так называемом натуральном обязательстве, хотя и не имеющем формальной силы. По этому правилу (которое, впрочем, не всюду принимается в безусловной силе) долг несовершеннолетнего, уплаченный им по совершеннолетии, уплаченный долг по обязательству, коему миновала давность, не может быть потребован обратно. – Передача, подлежащая возвращению, должна быть основана на ошибке или неведении, и в этом случае закон, по большей части, допускает неведение закона или законного свойства отношений наравне с неведением или ошибкой относительно факта. Достаточно, когда неведение было со стороны передающей: основание иска о возвращении не изменяется, если со стороны, принимавшей передачу или уплату, не было неведения, т.е. не было ошибочного сознания о праве и обязанности. Это обстоятельство имеет существенное значение в определении меры ответственности по иску, ибо тот, кто принял исполнение по мнимому обязательству добросовестно, отвечает при возвращении принятого в меньшей мере (% со времени предъявления иска), нежели тот, кто знал, что обязательство мнимое (% со времени получения уплаты).

Возвращение напрасных получений. Право требовать обратно – даром, т.е. излишне уплаченные деньги, признается косвенно в Касс. реш. 1869 г., N 1191. Арендатор, за сгорением арендованного завода, продолжал вносить арендную плату, но чрез несколько времени стал искать соразмерного ее уменьшения и требовать обратно уплаченные деньги. Суд отказал в этом требовании, признав получателя денег добросовестным их владельцем, и усмотрев в действии плательщика отказ от права требовать исполнения договора. Сенат рассудил, что добросовестный владелец все-таки обязан возвратить имение из неправого владения и что безмолвное действие плательщика не могло служить доказательством отречения, которое требовало явственного выражения.

Может быть по предметам жалобы, решение ее требовало именно этих рассуждений, но с выраженным в них взглядом едва ли можно согласиться. Вопрос в приведенном случае не исчерпывается соображениями ни о владении, ни об отречении. Дело в том, что раз уплаченное можно требовать назад, ссылаясь разве на ошибку, вследствие коей платеж последовал. В приведенном случае ошибки не могло быть, ибо сгорение завода было известно плательщику, только он еще не надумался основать на нем иск об уменьшении ценности имущества и производил полный платеж сознательно. Едва ли возможно последующему сознанию его о неуместности этих платежей придавать обратную силу и возводить начало этого сознания к минуте сгорения завода, когда истец самым делом, т.е. платежами, выразил противоположное сознание о своей обязанности платить сполна.

В Касс. реш. 1876 г., N 253 и 324 и 1879 г. N 46, высказано, что никто не может обогащаться на чужой счет и что это начало не должно быть нарушаемо.

574 ст. Зак. Гражд. составляет общее правило, случаи применение коего не исчерпываются постановлениями закона, изложенными в ст. 575–689 тех же Законов, и налагает на лицо, получившее без воли хозяина то, что ему не следовало, или обязанное что-либо выдать или исполнить, и удержавшее или неисполнившее того, к чему было обязано законом, судебным решением или договором, во вред или с причинением убытка другому, – обязанность, по требованию последнего, доставить вознаграждение (Касс. реш. 1883 г., N 32).

Уничтожение договора до истечения срока, за неправильности, означенные в 1529 ст., прекращая дальнейшее действие договора, не уничтожает последовавших по сему договору дальнейших отношений по имуществу, и ценностей, передававшихся между сторонами; оно никак не должно служить к обогащению одной стороны на счет другой, напр., правом на удержание имущества, полученного на основании уничтоженного договора. Напротив того, с уничтожением договора соединяется восстановление каждой стороны в состояние, предшествовавшее договору, и возвращение каждому того, что ему принадлежало. Итак, когда по договору земля сдана в аренду из выстройки на восемь лет, а по выстройке, задолго до срока договор уничтожен, то арендатор, лишаясь с землей и строения, не лишен права требовать за него вознаграждения от хозяина (Касс. реш. 1876 г., N 519; то же см. в реш. 1873 г., N 881; 1874 г., N 719).

В двусторонних договорах исполнение одной стороной принятых обязанностей обязывает во всяком случае другую сторону к вознаграждению или к возвращению полученного, независимо от признания или непризнания за договором силы на будущее время, так как, по основному началу гражданского права, никто не имеет права воспользоваться безвозмездно и без согласия хозяина чужим имуществом (Касс. реш. 1872 г., N 1266).

Если истец, не доказав заключения договора, тем не менее докажет переход к ответчику какой-либо ценности, то на обязанности ответчика лежит доказать или платеж за оную денег, или существование за ним другого законного права на удержание оной и без платежа, ввиду того, что по 574 ст. Зак. Гражд., безвозмездный переход ценностей не предполагается, а должен быть доказан (Касс. реш. 1878 г., N 203, 232, 233). Из этого вывода следует, что при выдаче расписки в получении вещей или ценностей надлежит всегда для осторожности означать, по какому случаю принятие последовало и к какому обязательному отношению принадлежит. Может быть и принятие вещей, вперед оплаченных, как исполнение со стороны лица, уже получившего валюту из рук в руки без расписки. Если же в принятии вещей дана расписка, то она может, в руках другой стороны или ее наследника, послужить основанием иска.

По делу Голованова возник вопрос: следует ли отказать в удовлетворении из имения малолетних по заемному обязательству, выданному опекуном их на счет сего имения, без надлежащего разрешения. В данном случае заем был сделан по простому заемному письму, тогда как Сенат разрешил сделать его под закладную. Касс. Деп. Сената рассудил, что эта неправильность могла служить для опекунских учреждений основанием к отказу в удовлетворении кредитора, но не лишает сего последнего права искать себе удовлетворения через суд и не стесняет суд в присуждении взыскания, если окажется, что учинение займа было неизбежно для пользы малолетнего и что деньги действительно поступили в состав его имущества, послужили к приращению оного и к уменьшению лежавших на имении долгов (Касс. реш. 1878 г., N 291).

Требование в возврат излишне переплаченных денег не может иметь места, когда плата последовала по окончательному решению суда, вступившему в законную силу (Касс. реш. 1877 г., N 375).

В Касс. реш. 1873 г., N 1110 выражено: по нашему закону не возникает обязательное отношение долгового свойства, вследствие произвольной кем-либо уплаты долга или взыскания, относящегося к лицу или имуществу другого лица, без его о том просьбы или сознания. Это положение, впрочем, едва ли вполне применяется к тому делу, по поводу коего высказано. Временный владелец заложенного имения (следовательно не кто-либо, и не совсем стороннее лицо), уплатил сохранной казне % по тому имению, не только за время своего владения, но и за предшествовавшее. Требовалось еще знать (и в решении не разъяснено), подлинно ли это действие было произвольное и не вызывалось ли оно в лице временного владельца необходимостью охранить свое владение от претензии сохранной казны.

Печатается по: К. Победоносцев.

Курс гражданского права.

Третья часть. Договоры и обязательства. СПб.:

Синодальная типография, 1896.

I. Материалы деятельности в Комиссии для составления проектов законоположений о преобразовании судебной части

Победоносцев К.П. Предварительные замечания о плане и о главных основаниях Устава о судоустройстве // Материалы по судебной реформе в России 1864 года. Т. 17: Соображения разных лиц о преобразовании судебной части (1861–1862). [СПб., 1862]. IV, 29 c.

Записка о гражданском судопроизводстве (Составлена К. Победоносцевым в декабре 1861 года) // Там же. Т. 26: Замечания о развитии основных положений преобразования судебной части. Ч. 6 (1861–1863). СПб., 1863. 31 с.

Победоносцев К.П. О кассации судебных решений // Там же. 4 с.

По проекту 2-ой книги [Устава гражданского судопроизводства]: О тяжущихся сторонах и о праве искать и отвечать на суде (Разд. 1, гл. 1–2) / Редактор К. Победоносцев // Там же. Т. 45: Работы редакторов по проекту Устава гражданского судопроизводства (Октябрь 1862 г. – октябрь 1863 г.). Ч. 2. [СПб., 1864]. 8 с.

По проекту 2-ой книги [Устава гражданского судопроизводства]: Производство в первой степени суда / Редактор К. Победоносцев // Там же. 27 с.

По проекту 3-й книги [Устава гражданского судопроизводства]: О предварительном исполнении решений (Гл. 1) / Редактор К. Победоносцев // Там же. 4 с.

По проекту 3-й книги [Устава гражданского судопроизводства]: Проект главы III, книги III об отзывах третьих лиц / Редактор К. Победоносцев // Там же. 2 с.

По проекту 4-й книги [Устава гражданского судопроизводства]: Исполнительное производство по расчетам об убытках, издержках и доходах (Разд. 2) с объяснительной запиской редактора / Редактор К. По-бедоносцев // Там же. 31 с.

По проекту 4-й книги [Устава гражданского судопроизводства]: Проект правил об обеспечении исков с объяснениями редактора (Разд. 3) / Редактор К. Победоносцев // Там же. 39 с.

По проекту 5-й книги [Устава гражданского судопроизводства]: О сроках (Разд. 1) / Редактор К. Победоносцев // Там же. 14 с.

По проекту 6-й книги [Устава гражданского судопроизводства]: О жалобах на действия должностных лиц административного ведомства (Разд. 1, гл. 1) / Исследования К. Победоносцева (17 марта 1864 г.) // Там же. 15 с.

Разногласия, последовавшие в Гражданском отделении Комиссии при обсуждении проекта второй книги Устава гражданского судопроизводства. О присяге тяжущегося (ст. 304). Возражение К. Победоносцева // Там же. Т. 46: Работы Гражданского отделения Комиссии по проекту Устава гражданского судопроизводства. Ч. 1, кн. 1–5 (30 ноября 1862 г. – 24 октября 1863 г.). [СПб., 1864]. С. 76–87.

Разногласия, последовавшие в Гражданском отделении Комиссии при обсуждении проекта второй книги Устава гражданского судопроизводства. О доказательной силе осмотра на месте (ст. 329) и о предъявлении письменного или словесного заключения сведущих людей и о их присяге (ст. 348). Мнение К. Победоносцева // Там же. С. 89–91.

Проект новой редакции ст. 122–183 второй книги проекта [Устава] гражданского судопроизводства, составленный К. Победоносцевым // Там же. 16 с.

Разногласия, последовавшие в Гражданском отделении Комиссии при обсуждении проекта третьей книги Устава гражданского судопроизводства. О случаях, в коих допускается кассация решений судебных палат (ст. 86 проекта). Мнение К. Победоносцева // Там же. С. 14–22.

Разногласия, последовавшие в Гражданском отделении Комиссии при обсуждении проекта третьей книги Устава гражданского судопроизводства. О разрешении Сенатом прошений об отмене решений, без отсылки дела в судебную палату (ст. 117 проекта). Мнение К. Победоносцева // Там же. С. 27–32.

Разногласия, последовавшие в Гражданском отделении Комиссии при обсуждении проекта третьей книги Устава гражданского судопроизводства. О случаях подачи прошений о взыскании с судей убытков (ст. 130 проекта). Мнение К. Победоносцева // Там же. С. 33–36.

Разногласия, последовавшие в Гражданском отделении Комиссии при обсуждении проекта третьей книги Устава гражданского судопроизводства. Замечания К. Победоносцева на статьи 129, 135 и 137 // Там же. С. 36–40.

Проект главы о тяжущихся сторонах и о поверенных, рассмотренный в Гражданском отделении Комиссии 29 и 30 Декабря 1862 года и 22 января 1863 года. Разногласия в заседаниях 29 и 30 декабря 1862 года, последовавшие по статьям 4 и 21. Предложения К. Победоносцева // Там же. Т. 46, дополнительный. Ч. 1: Дополнение к работам Гражданского отделения Комиссии по проектам кн. 1–2 Устава гражданского судопроизводства (30 ноября 1862 г. – 9 апреля 1863 г.). [СПб., 1864]. С. 6–8.

Проект главы об осмотре на месте и о показаниях сведущих людей, вновь рассмотренный в заседании Гражданского отделения Комиссии, в усиленном составе, 7 февраля 1863 г. Разногласия. Письменное мнение К. Победоносцева // Там же. С. 9–11.

Проект последнего отделения главы о доказательствах – о присяге – вновь рассмотренный в усиленном составе гражданского отделения 12 февраля 1863 года. Разногласие по вопросу о присяге. Замечания К. Победоносцева // Там же. С. 1–5.

Объяснения к статьям о привлечении к делу третьего лица (Проект [Устава] гражд.[анского] судопр.[оизводства] книги 2-ой ст. 459–479) / Редактор К. Победоносцев // Там же.12 с.

Проект правил о дознании через окольных людей по делам вотчинным (прил. к ст. 199 проекта N 2) с объяснениями редактора К. Победоносцева // Там же. 9, 5 с.

Журнал Общего собрания Комиссии, Высочайше учрежденной для составления проектов положений о судебной реформе, по второй книге [Устава] гражданского судопроизводства. Мнение шести членов Комиссии (Бреверна, Барона Врангеля, Зарудного, Зубова, Победоносцева и Эссена) по вопросу о том, могут ли студенты университетов быть поверенными (ст. 22 проекта [Устава] гражданского судопроизводства, п. 3) // Там же. С. 26–28³⁰.

II. Сочинения и речи, вышедшие отдельными изданиями

Гражданское судопроизводство: Лекции проф. Победоносцева, читанные в Московском университете (литографированная рукопись). [М., 1863]. 534 с.

Победоносцев К. Письма о путешествии Государя Наследника Цесаревича по России от Петербурга до Крыма. М.: типография Грачева и К°, 1864. X, 568 с. (в соавт. с И. К. Бабстом)³¹.

Курс гражданского права. Соч. К. Победоносцева, почетного члена Московского университета: В 3 ч. СПб., 1868–1880.

Ч. 1. Т. 1: Вотчинные права. СПб.: типография А. А. Краевского, 1868. [2], VI, 392 с.; Ч. 1. Т. 2: Вотчинные права. 1868. [2], 246, XXIX, [7] с.

Ч. 2: Права семейственные, наследственные и завещательные. [СПб.]: печатня В. Головина, 1871. [2], X, 576, XVIII с. – Рецензия: Курс гражданского права. Сочинение К.П. Победоносцева, почетного члена университетов Московского и С.-Петербургского. Первая часть. Вотчинные права. Второе издание; с переменами и дополнениями. С.-Пе-тербург, 1873. Цена 3 рубля // Гражданин. 1873. N 6. С. 183–184.

Ч. 3: Договоры и обязательства. [СПб.]: типография Министерства путей сообщения, 1880. [2], X, 629 с.