Издаваемая нами статья заимствуется из греческого типика Синодальной библиотеки № 380 и по­мещается на самом конце его, без заглавия. Типикон этот, судя по приписке на 258 листе, написан был в 7056 (1548) году в Кутлумушском монастыре, на Афоне, иноком Пахомием¹ и таким образом относится к половине ХVI века. Подобной статьи нам не попадалось ни в одном из виденных нами греческих и славянских типиков, а между тем она очень замечательна по содержанию и может служить ценным материалом для истории древнего устава – истории, для которой до тактикона Никона Черногорца (т. е. до после­дней половины XI века) мы имеем лишь несколько отрывочных известий, по которым невозможно не только проследить древнейшую судьбу иерусалимской отрасли устава, но и восстановить ее первоначаль­ный тип. Ввиду этой бедности исторических данных всякое новое разъяснение и указание по этому вопросу должно иметь несомненную литургическую важность и помогает заполнить, хоть отчасти, про­бел в древнейшей истории действующего теперь в православной церкви устава. То, что мы знаем о генеалогии иерусалимского типика, взято, как известно, из Симеона Солунского, а им заим­ствовано, хотя и без указания на источник, из статьи греческих типиков, заключающей наставление игумену о точном соблюдении церковного устава. Статья эта начинается словами: «δει τοινιν τον προεστοτα πασαν εκδεικvυσθαι σπουδην» и ведет типик от первых основателей палестинского монашества: Евфимия Великого, Феодосия, Герасима на Иордане “ко­торому служил зверь”, Харитона исповедника и Кириака Отшельника. Мы не будем проверять этой генеалогии и выяснять ее исторические основания, – это предмет особого исследования: – в настоящем случае мы будем иметь дело с занимающею нас статьею и ближе познакомимся с ее содержанием. Она также возводит происхождение действующего ныне греческого устава к палестинским монастырям и лавре Саввы Освященного, но прибавляет к этому известно несколько любопытных сообра­жении о дальнейшей судьбе иерусалимского устава. По указанию этой статьи, устав после Саввы Ос­вященного был дополняем и изменяем. Разными лицами было издано много разных литургических правил, вошедших в состав типика. Марк Индрутский согласил их между собою и привел в систему. Но последующие излагатели и перепис­чики устава стали смешивать его основной текст с теми объяснениями, которые вышли из-под пера Индрутского литургиста и от того появились недоразумения. Это замечание оправдывается древними уста­вами, где, действительно, Марковы главы не сведены в систему и в одних списках помещаются в тексте устава под соответствующими днями по триоди и месяцеслову, в других записаны особою статьей, а в некоторых отнесены на поля рукописи в виде схолий. Составитель статьи жалуется на разногласия в отправлении службы, указывает на разности между уставами древнейшими и позднейшими и со своей стороны предпринял труд пересмотреть устав и по возможности сгладить появившееся разности. Для этой цели из бывших у него под руками типиков он пользовался преимущественно средними списками, т. е. не самыми древними и не самы­ми поздними. Это показывает, что были предприни­маемы в монастырях частные попытки исправле­ния уставов, но они не имели официального ха­рактера и оставались делом личной инициативы, ко­торая и не оставляла и видного влияния на дальней­шую обработку типика. Составитель Кутлумушского списка ограничился тем, что свел Марковы гла­вы в одну статью и сделал несколько объясне­ний служебного содержания на полях рукописи. В заключении он дает несколько наставлений ка­сательно однообразия в исполнении церковного пения, объясняет, почему одни из песен поются хорами вместе, а другие отдельно, и при этом делает любопытное, хотя и не совсем верное, объяснение названия стихир стиховных.

Статья издается по тексту названной рукописи с соблюдением орфографии подлинника. Мы позволяли только кое где развертывать титла и дописывать недоконченные слова. Но сокращений в подлиннике весьма мало. Сомнительное чтение обозначаем вопросительными знаком. Для большего удобства в пользовании присоединяем перевод этой статьи и сопровождаем ее подстрочными объяснениями.

Ίστέον δτι ὴ παρouσα έκκλησιαστική διάταξις έκ τῶν ίεοοσολομιτικῶν κα᾿ι παλαιστίνων άγιων μοναστηριων έχει τάς άφσρμάς κα᾿ι μάλλον της λάβρας τou ήγιασμένou σάβα. έν η καί έγγράφωϛ μετα τάυτα ² (?) ’εκδέδοται. κακέιθεν ώσπερ τις πηγή είϛ άπαντα τά γένη τῶν όρθοδόξων μετωκετέυθη ³ . καταλειφάντων την πρῶτην συνήθειαν ώς κνσμικοτέραν καί μά λ λον έισαγωγή άρμόϛιouσαν. αλλ’ ῶς παρά τά ύδατα μεταφερόμενα εκ τόπou εις τόπον η χρησιμώτερα γίνονται ή άχρηστα έκτραπεντα διά τήν εναλ­λαγήν τής ποιότητος τής γής. ouτω δή τά συνέβη καί έν τω παρόντι τυπικώ. ’επεί γάρ μετά ταύτα πλέιστοι παρά πολλών κανόνες διεδόθησαν είχός ήν καί ’εναλλαγήν υποστήναι. καί εις ρυθμόν έτερον μετασκευασθήναι οπερ ouκ άντιχεισθαι δοκεί τῶ φρονηματι τῶν πρότερον τouτο συνταςάντων συνάδειν δε μά­λιστα. δθεν καί ό ίερωτάτος μάρκος ίοροῦντοϛ τὴν α’νωμαλίαν ίδών τῆς ακολιouθίας μετά ταῦτα καί ως σκεφάμενοϛ ouκ αφ’ εαυτou ή εναντίον τι ήθέλησε παρενɛ ιραι τῆ παρouση διατάζει, άλλα πάσαν διελθών καί ακριβῶς στοκασάμενος τόν ταύτης σκο­πόν ινα μή τόν ειρμόν καί οίονεί συμρυείαν άνακόφη καί αναμοκλευση αυτήν μεν ouτω καταχωρ (?) ίδίως ⁴ δέ τό ίδιον πονημχ συνετάξατο. την αφορμήν εχ τάυτης ειληφως. καί ῶσπερ τις άρίστη γῆ τὸ νάμα καθαρώτερον καί ποτιμώτερον το͂ις χρήϛουσι προυβάλλετο. άλλ᾿ οί αλαξόνες καί υπε­ρήφανοι καί τή βορβορώδει τε καί θειώδει γή έοικοτες καί πάντα έχ πολλῆς έννοἱας γινώσκειν οίόμενόι τό ouτω διειδέστατον καί ήδύ πόμα διαδεξάμενοι άλμυρὸν πως καί τεταραγμένον άπεδέιξαν. έκ μέν τou τυπικou είϛ τάς ἐρμηνείας ⁵ τou μάρκιou. ’εκ δε τῶν εις τouτο μεταθέμενοι καί τά μέν άνω κάτω τά δ’ αν κάτω άνω θεντες καί τά μεν προσθέντες τά δ’ αφελώντες. τά δ’ ως σκόλια καί άμφιβόλως έν τῶ τυπιχῶ.... (два слова не ра­зобраны) φερόμενα άυτοί ώϛ κείμενα καί άναμφηρίστα τouτω συντάξαντες. καί άπλῶς είπεῖν τά παρ’ αυτῶν τελouμενα κρείττονα τῶν προτέρων λογισάμενοι άνεφυράν τε καί άλλον δι αλλou κατέστησαν ⁶ . καί έστι νυν οράν. τῶν μεν ouτω φαλλόντων των δε άλλως, χλέυη μεν παρά τῶν έχθρῶν τῆς αληθέιας πένθος δέ παρά τῶν έυφονόυντων (sic). οθεν τά μεν τou προρρηθεντος οσιωτάτou μάρκou έν τοῖς παλαιωτέροις. έν τίσι δέ καί τών νεωτέρων άντιγράφοις ⁷ ακμήν καθαρά καί άνεπηρέαστα φέρονται, τά δέ τou τυπικou ouδαμῶς. ήμɛ ις ouν καί τά παλαιά τῶν τυπικῶν τῆς άρετῆϛ θαυμάζοντες. τα᾿τε μεταγενέστερα κακέινοις ακόλouθα τῆς άρμονίας έπαινouντες καί μάλλον έυκρινεὶ μεμφόμενοί τε τῶν παρά ταυτ’ τί τετολμηκοτες ouτε τοῖς παλαιοτέροις τῶν άντιγραφῶν δι’ δλou ouτε τοῖς πάνυ νεωτέροις. τοῖς μέσοις δέ τouτων εχρησάμεθα μάλιστα, ouδέν παρ’ έαυτῶν ή ένα᾿ντιον κατά το έγχωρouν τω παρο᾿ντι τυπικῶ έκθέμενοι. δεδοικότες μή πῶς τῆ προφητικῆ άρα εμπεοωμεν. ουαί γάρ φήσιν οι συνετοί έν έαυτοίς καί ένώπιον άυτών έπιστήμονες. έπεί και εν προοιμ (на поле приписано: παροι– μίαις) γέγραπται. μή μετάιρε όρια αιῶνων ά έϴεντο οι πατέρες σou. χρή τοίνον τόν μέλλοντα γράφειν τυπιχά προαναγινώσκειν αυτό άπαν. ouτω γαρ αν σονήσοι ακριβῶς ως έχει έχαστον τυπι­κόν καί έιτε καλώς έιτε κακώς έπέι ϐχ (`) έν άυτή ώς εἶ παναρμονία τῶν τυπικῶν άπάντων, ώσαύτως τε καί τόν έν τῆ εκκλησιαστική ύμνωδία έπιστατέιν λαχόντα τόν άυτόν τρόπον άπαξ μεν καταρχα᾿ς έπεσκεμμένως διελϴειν. έπειτα τον ολον ένιαυτόν παρα᾿ μέρος ⁸ εστ άν πληρωθῆ άπαν. καί γάρ ώς έν ύποδειγματι έιπειν. το τυπικο᾿ν πάντοτε εὶς ίβ μοῖρας διαιρεῖ τὴν τε ὴμέραν καί τὴν νύκτα, τά τε άπαξ καί δίς έν ίδίοις χωρί (οις) διασαφηνισϴέντα περιττο᾿ν ηγεῖται καί ouκ α΄νάγκαία μεταρρύθμι­ξειν ώσαύτως καί έν τοῖς στιχιροῖς καί κανόσιν. ένθα μέν διπλασιασθηναι ἡ πολλαπλασιασθῆναι έδει τα τροπάρια διωρισμένως εχφρα (?). ’ενθάδε ou δει η καί αμφιβόλος ὲχει καί έν τῆ έξouσία τou φαλλόντος ανεξέταστα παρειληφε. διά τouτο χρή άχριβῶς έιδέναι το᾿ τυπικόν καί μήτε τάς ῶρας καί τouς καιρouς αγνωɛ ιν. μήτε τὴν άναλογίαν τou τυπικou καί το ενδεχόμενόν, ίν’ ouτω πάντα έυσχημόνως καί κατά τάξιν γίνεται κατά το αποστολικόν παραγγέλμα. καί γάρ τῶ ὄντι έι εξετασμένως τις διελθέι τὸ τυ­πικόν οu μόνον δια᾿ τὴν έυταξίαν επινοηθεν ευρήσει άλλά καί διά τὴν όμονίαν. το᾿ γάρ μηδένα τῶν χορῶν φάλλειν περισσον ίσότης καί εύτάξία. ώς δ᾿η πou όρώμεν έν τίσιν α’ντιφωνιτικοις στίχοις ή καί είρμοῖς ouσι περί τοῖς έν τάις δεσποτικάις έορτάις ἄπερ ήν (?) ωμιως φάλλειν τοῖς χορόις τέτακται ἴνα μή φθόνος καί ανομάλια συμβάινει έν τῆ φαλμωδία, ἀυτό δε τὸ ήνωμένως φάλλειν ὁμονία έστι καί τouτο τετήρηται ou μόνον έν τοίς προρρηθείσιν. ἀλλά καί εν τίσιν ίδιομέλοις στίχιρόις καί μάλλον τοίς λεγομἑνόις τou στιχou. ήτοι τοῖς τελευτάιοις τῆς αχολouθίας στιχιροῖς άπερ καί διά τouτο οιμαι ιδίως τou στίχou λέγεται ο͂τι στιχηδόν εν τῶ μέσω στάντες καί εις ένα χο᾿ρον καί στίχον οί δύο συνελθόντεϛ χοροί ὁμοφώνως καί μετ΄ ευλαδέιας ταύτα ἄλouσι ⁹ . καί γάρ έιωθάμεν τοῖς συμφάλλouσι καί συνομιλouσι και συνεσθίouσι καί συνεργαϛσμένοις ομονοείν καί φιλεισθαι. τouναντιον δε τοῖϛ μη τοιouτοις. ou πάντοτε δέ τouτο γίνεται ο͂τι ἀδυνατον. αλλ ώςπαρα τοῖς ύιοῖς ιῆλ ou χαθ’ ημέραν α’ναβάινειν έν τώ ιερώ έντέταλται δια᾿ το ἀδύνατον, εν τίσι δε αφορισμένοις καιροις και εορταῖς ἐτησίοις. ῖνα μἡ έπί πολύ αφιστάμενοι τou θείouνεῶ καί ἀλλ ήλων έις μίσος ɛ λθωσιν ῶν αφιστανται. ouτω δὴ κᾶνταυθα. ἐκάτερον μεν τῶν χορῶν το ίδίον στιχηρόν προστέτακται έν τῶ ιδιω τόπω φάλλειν ιδίως, όμou δέ ἄπαντας τινα τῶν τελευτάιων στιχηρῶν (?). είσ ένωσιν ou μόνον έαυτῶν άλλά καί προ᾿ τouτων τou θεou. ὄσον γάρ τις τώ θεώ ένouται τοσouτον καί τῶ πλησίον, ’επεί ouν δια τῆς ἐυχῆς ήνωθήμεν θεῶ τouτou χάριν διά τou τιouτou συμβόλou τὴν εὶς θν καί αλλήλοις δεικνύομεν ɛ νωσιν. καί τouτο μεν ὅσον τὸ ἐπ’ έμοί. υμɛ ίς δἐ πατερες καί αδελφοί τὴν ευγνωμοσύνην αποδεξάμενοι την ἐυχήν ὑμῶν (?) αντιδοίητε.

Перевод

Должно знать, что настоящий церковный чин имеет происхождение из иерусалимских и палестинских святых монастырей, особенно же из лавры Саввы Освященного, в которую впоследствии был передан письменно. Отсюда, подобно некоему источ­нику, он распространился потоками во все роды православных, принявших первый обычай, как лучший и больше удобный к употреблению. Но как воды, переводимые с места на место, становятся полезными или негодными к употреблению, судя по тому, как они изменяются с переменою качества почвы; так тоже самое случилось и с настоящим типиком. Так как впоследствии многими было издано много правил, то и естественно было им подвергнуться переменам и переделкам на другой лад, и это, как кажется, не противоречило мысли первых составителей, но скорее соответствовало ей. Тогда священнейшей Марк Индрутский, увидев неправильность церковного последования, как скоро заметили это, не позволил себе привнести к на­стоящему чину чего – либо от себя, или чуждого ему, но проследил его весь и тщательно опреде­лили его задачу, чтобы не нарушить связи и сродства, (между его частями) такими то образом особо составил он свой собственный труд, воспользо­вавшись для того поводом в самом уставе и по­ступил подобно тому, как если бы кто к отлич­ной земле провел для нуждающихся потоки чистейший и годный для питья. Но тщеславные и высоко­мерные, подобные илистой и глинистой земле, от большого самомнения, считая себя всезнающими, приняв это светлое и сладкое питье, сделали его со­ленным и мутным. Именно: из типика перенесли статьи в толкования Марка, а из этих последних – в типик, поставив спереди то, что наза­ди, а то, что назади, спереди; одно приложили, дру­гое уничтожили; то, что было занесено в типик в виде объяснений и под сомнением, внесли в текст, как несомненное. Словом сказать, считая сделанное ими лучшим прежнего, они на самом деле перепутали и поставили одно вместо другого. И теперь можно видеть, как одни поют так, а другие иначе и это вызывает насмешки со стороны врагов истины и сожаление в благогласно поющих. А между тем статьи вышеупомянутого преподобного Марка доселе находятся чистыми и неповрежденны­ми в древнейших типиках и даже некоторых позднейших списках, а того, что в типике – нет. Посему, удивляясь достоинству древних типиков, одобряя за согласие позднейшие, – сходные с ними, – особенно же хорошо составленные и порицая те, которые с ними несогласны, мы не решились однако вполне следовать ни одним древнейшим спискам, ни новейшим, более же всего пользовались сред­ними между ними, не привнесши ничего в настоя­щий типик от самих себя и вопреки тому, что следует, – из опасения, как бы не подвергнуться пророческому проклятию: «горе иже мудри в себе самих, и пред собою разумни» (Ис. 5:21), и как написано в притчах: «не предлагай предел вечных, яже положиша отцы твои». (Притч. 22, 28) А потому, желающий писать типик, должен наперед прочесть его весь, потому что таким только образом можно доподлинно узнать, каков тот или другой типик – хорош или нехорош, потому что не в нем одном заключается согласие всех типиков. Равным образом и заве­дующему церковным песнопением должно один раз со вниманием пройти его сначала, а потом по частям целый год, пока не окончится весь, потому что, говоря к примеру, в типике день и ночь всегда разделяются на 12 частей. Что один раз или дважды объяснено в своем месте, счи­тается излишним и ненужным переменять, точно также как в стихирах и канонах. Так, опре­деленно объяснено, что в одном случае тропари должно петь два раза, или по несколько раз, а в другом – не должно; иногда же дело представляется нерешительно и оставляется на произволение поющего. Поэтому нужно тщательно рассмотреть типик и не оставлять в неведении ни часы и времена, ни соответствие типика с другими и его содержание, чтобы, таким образом, все было благообразно и по чину, согласно апостольской заповеди. И дей­ствительно, если кто с особенным вниманием прочтет типик, найдет, что он составлен не толь­ко для благочиния, но и для достижения согласия; ибо в том состоит единство и благочиние, чтобы ни один хор не пел ничего лишнего, как это можно замечать в некоторых антифонных стихирах и ирмосах на господские праздники, кото­рые положено петь хорами, чтобы не вышло ску­дости и разлада в псалмопении. А согласие со­стоит в том, чтобы тоже самое петь сообща, и это наблюдается не только в песнопениях выше указанных, но и в некоторых самогласных сти­хирах, особенно же в так называемых стиховнах, т.е. в заключительных стихирах службы. Эти последние, как я думаю, потому и называются сти­ховнами (τou στίχou), что стоя рядами (στιχηδον) по середине, и соединившись в один хор и ряд, обе сто­роны поют их единогласно и с благоговением. Так бывает всегда, что мы находимся в едино­душии и любви с кем вместе поем, беседуем, принимаем пищу и трудимся, но иначе относимся к не таковым. Впрочем, за невозможностью, не всегда так бывает (пение); но как у сынов Израиля было установлено не ежедневно входить в храм, так как это было невозможно, – а только определенные времена и годовые праздники – чтобы отстоящие далеко от храма Божия и друг от дру­га не пришли к презрению и тех, от кого уда­лены: – тоже самое (имеет место) и здесь у нас. Каждому хору назначено петь свою особую стихиру отдельно на своем месте, а всем вместе – одну из конечных стихир в знак единения не только между собою, но и прежде сего с Богом. Ибо насколько кто соединяется с Богом, настолько же и с ближним. Поскольку же мы через молитву со­единились с Богом, то уже потому самому и посредством сего символического действия проявляем единение с Богом и между собою. Вот все, что я хотел сказать. Вы же отцы и братия, при­нявши добрый совет, воздайте за него молитвою вашею.