17. Арриан

(см. указатель: Арриан)

(перевод М.Е. Сергеенко, – «Поход Александра», – в книге: Арриан. Поход Александра. Перевод с древнегреческого М.Е. Сергеенко. Μ.; Л. 1962)

22

(3) Из Бактрии в конце весны Александр с войском пошел на индов; (...) (4) Переправившись за десять дней через Кавказ, он пришел в Александрию, город, основанный им в земле парапамисадов во время его первого похода в Бактрию. Гипарха, поставленного им тогда над городом, он отрешил от должности, потому что, по его мнению, он управлял плохо. (5) Переселив еще в Александрию некоторое число окрестных жителей и оставив там солдат, которые уже не годились для военной службы, он велел Никанору, одному из «друзей», заняться благоустройством города; сатрапом в земле парапамисадов и во всей области вплоть до реки Кофена он назначил Тириеспа. (6) Придя в город Никею и принеся жертву Афине, он повернул к Кофену, выслав вперед глашатая с приказом Таксилу и всем с этого берега реки встретить его как кому придется. Таксил и прочие князья вышли ему навстречу, с дарами, какие у индов считаются ценнейшими, и пообещали дать ему слонов, которые у них имелись, числом до 25.

(7) Тут он разделил свое войско: Гефестиона и Пердикку он послал в землю певкелаотов, к реке Инду, дав им полки Горгия, Клита и Мелеагра, половину конницы «друзей» и всю наемную конницу. Он велел им все земли, лежащие на их пути, или покорять силой, или присоединять на договорных началах, а придя к Инду, приготовить все переправы через реку. С ними отправились Таксил и прочие князья. (8) Придя к Инду, они сделали, как приказал им Александр. Астис, князь Певкелаотиды, затеял восстание, погиб сам и погубил город, в который бежал. Воины Гефестиона взяли его после тридцатидневной осады. Сам Астис погиб, а управление городом было поручено Сангаю, который еще раньше перебежал от Астиса к Таксилу: это внушило Александру доверие к нему.

23

Александр (...) направился в земли аспасиев, гуреев и ассакенов. (2) Пройдя горной трудной дорогой вдоль реки, называемой Хой, и с трудом переправившись через нее, он (...) стремительно двинулся вперед, так как ему донесли, что местные варвары бежали в окрестные горы и в свои города, откуда можно было с успехом отражать врага. (3) Подойдя к первому же городу, который встретился ему на пути, он сразу же, с ходу, загнал в город и запер в нем варваров, расположившихся перед городом, (...)

(4) (...) На следующий день перед рассветом македонцы без труда овладели первой, не очень тщательно сложенной стеной (город был обведен двумя стенами); за второй варвары некоторое время держались, (...) (5) (...)Город Александр велел срыть до основания и пошел к Андаке, другому городу. Андака сдалась; (...)

24

Сам он (...)двинулся к реке †…†, где находился князь аспасиев. Пройдя большое расстояние, он на второй день подошел к городу. (2) Варвары, узнав о приближении Александра, зажгли город и бежали в горы. (...)

(3) Птолемей, сын Лага, увидел на холме предводителя тамошних индов; вокруг него стояли воины со щитами. (...)

(6) Перевалив через горы, Александр вошел в город, который назывался Аригеем, но застал только пожарище; жители подожгли город и бежали в горы. Сюда пришел и Кратер со своим войском, выполнив все, что было ему поручено царем. (7) Город же этот, расположенный в очень удобном месте, он приказал Кратеру обвести стеной и поселить в нем окрестных жителей, кто пожелает, а также солдат, уже негодных к военной службе. (...)

25

(3) (...) индов нельзя и сравнивать с прочими местными варварами: они гораздо храбрее своих соседей. (...)

(5) Оттуда он повел войско в землю ассакенов. (...) (6) (...) Александр (...) пошел на ассакенов через землю гуреев. (7) С трудом переправился он через реку Гурей, по которой названа страна; она глубока, течение в ней стремительное; на дне ее лежат круглые камни, о которые спотыкались при переправе. (...)

26

Александр пошел сначала к Массатам, самому крупному из здешних городов. Когда он уже подошел к его стенам, варвары, полагаясь на наемников, индов из дальних мест, бегом устремились на македонцев (...)

27

(2) Инды храбро сражались, пока с ними был их вождь. Когда же он скончался, пораженный стрелой, пущенной с машины, когда часть людей пала во время этой непрерывной осады, а многие были ранены и не могли сражаться, тогда они решили начать переговоры с Александром. (3) Он обрадовался возможности сохранить жизнь таким храбрецам и сговорился с наемниками индами на том, что их разместят в его войске и они будут служить у него. Они вышли из города с оружием и расположились отдельным лагерем на холме против македонского лагеря. Ночью они решили бежать и вернуться к себе на родину, не желая поднимать оружия против других индов. (4) Когда Александру сообщили об этом, он расставил все свое войско вокруг холма и перебил индов, захватив их в клещи. Город он взял – защитить его было некому – и захватил в плен мать Ассакена и его дочь. За всю эту осаду Александр потерял человек 25.

(5) Отсюда он послал Кена к Базирам, рассчитывая, что жители этого города, узнав о взятии Массат, сдадутся сами. Аттала, Алкету и гиппарха Деметрия он отправил под Оры, другой город, приказав до его прихода держать этот город в блокаде. (...)

(7) Александр (...) пошел к Базирам, но был уведомлен о том, что соседние варвары собираются незаметно подойти к Орам (их послал туда Абисар), и направился сначала к Орам. (...) (9) Осада Ор не доставила труда Александру; он с ходу взял город штурмом и забрал слонов, которые были там оставлены.

28

Жители Базир, узнав об этом, отчаялись в своей судьбе; в полночь покинули они город и бежали на Скалу. Так сделали и другие варвары: все они оставили свои города и бежали на эту Скалу, именуемую в той стране Аорном. Она – пользовалась в этой стране великой славой; рассказывали, что ее не смог взять сам Геракл, сын Зевса. (2) Приходил ли Геракл к индам и какой Геракл, фиванский, тирийский или египетский, я ни утверждать, ни отрицать не берусь. Скорее, однако, думаю, что никто и не приходил, но люди склонны преувеличивать трудность всякого трудного дела и рассказывать басни о том, что и Гераклу оно не под силу. Так и об этой крепости я думаю, что Геракла с ней связывают просто из хвастовства. (3) В окружности она, говорят, имеет, по крайней мере, 200 стадий; высота ее в самом низком месте равна 11 стадиям; единственная дорога, ведущая к ней, проложена человеческими руками и очень трудна. На верху Скалы бьет ключ, в изобилии дающий чистую воду; есть лес и превосходная пахотная земля, которая, будучи обработана, может прокормить тысячи людей.

(4) Когда Александр узнал обо всем этом, ему очень захотелось взять эту гору, тем более что она была еще прославлена сказанием о Геракле. Оры и Массаги он превратил в укрепленные пункты для надзора за страной; (5) город Базиры укрепил. Гефестион и Пердикка построили ему другой город (он был назван Оробатидой), оставили там гарнизон и пошли к реке Инду. Придя туда, они сделали все, что было приказано Александром относительно переброски моста через Инд.

(6) Александр поставил сатрапом земель по эту сторону Инда Никанора, одного из «друзей». Сам же он пошел сначала к Инду; город Певкелаотида, находящийся недалеко от Инда, добровольно сдался ему; (...) Покорил он и другие маленькие городки, лежавшие по Инду. Его сопровождали Кофей и Ассагет, князья страны. (7) Придя в город Эмболимы (он лежит рядом с Аорном), он оставил там Кратера с частью войска, (...)

30

(4) (...) Александр овладел Скалой, куда не смог войти Геракл. Он совершил здесь жертвоприношение, привел крепость в порядок и оставил тут гарнизон, командовать которым поручил Сисикотту, который давно уже бежал из Индии в Бактрию к Бессу; когда же Александр захватил бактрийскую землю, он перешел к нему и оказался очень верным человеком.

(3) Уйдя со Скалы, Александр вторгся в землю ассакенов. Ему донесли, что брат Ассакена со слонами и множеством окрестных варваров бежали в здешние горы. Придя в город Дирту, он не застал ни одного человека, ни в самом городе, ни в окрестной сельской местности. (...)

1

В этой стране, которую Александр прошел между реками Кофеном и Индом, основан, говорят, и город Ниса; основание ему положил Дионис. Рассказывают, что Дионис основал Нису, когда покорил индов. Кто был этот Дионис, когда и откуда пошел он войной на индов? (2) Я не могу представить себе, чтобы фиванец Дионис отправился с войском из Фив или с лидийского Тмола на индов, прошел через столько воинственных и неизвестных тогда эллинам народов и покорил одних только индов. Не следует, впрочем, подвергать слишком точному исследованию древние сказания о богах. Если их мерить естественным ходом событий, то они неправдоподобны; если, однако, допустить вмешательство божественной силы, то они покажутся до известной степени правдоподобными.

(3) Когда Александр подошел к Нисе, нисейцы выслали к нему своего правителя, именем Акуфиса, и с ним посольство из 30 самых знатных горожан просить Александра оставить город во власти бога. (4) Послы, войдя к Александру в палатку, застали его сидящим, всего в пыли с дороги; он не снял еще вооружения: на голове у него был шлем, а в руке он держал копье. Испуганные его видом, они упали на землю и долго молчали. Александр поднял их, велел успокоиться, и тогда Акуфис повел такую речь: (5) «Царь, нисейцы просят тебя оставить их свободными и независимыми из благоговения к Дионису. Дионис, покорив индов, пошел обратно к эллинскому морю, а для своих воинов, которые не могли уже нести военной службы (они же являлись и вакхантами его), основал этот город, чтобы он напоминал грядущим поколениям о его странствиях и его победе. Так ведь и ты основал одну Александрию у горы Кавказ и другую в земле египетской; много и других уже основано тобой и еще будет основано со временем, так как ты совершил дела бо́льшие, чем Дионис. (6) Город же этот Дионис назвал Нисой, а землю нисейской по своей кормилице Нисе. Гору же, находящуюся вблизи города, он наименовал Мером, потому что, по сказанию, выносил его в своем бедре Зевс. С того времени Ниса – свободный город; мы пользуемся независимостью; в городе у нас порядок и благочиние. И вот тебе еще доказательство того, что он создание Диониса: плюща в индийской земле нигде нет: он растет только у нас».

2

Все это выслушать было приятно Александру; ему хотелось, чтобы сказания о странствиях Диониса оказались правдой; хотелось, чтобы Ниса была действительно созданием Диониса: оказалось бы ведь, что он уже пришел туда, куда доходил Дионис, и пойдет еще дальше, чем Дионис, и македонцы, соревнуясь в подвигах с Дионисом, не откажутся, конечно, и дальше разделять его труды. (2) Он даровал жителям Нисы свободу и независимость; ознакомился с их законами; узнав, что городом правят лучшие мужи, одобрил это и потребовал, чтобы ему прислали всадников человек 300, а из членов правительства (их было 300 человек) 100 наилучших. Акуфис, которого он поставил гипархом нисейской земли, должен был отобрать эту сотню. (3) Рассказывают, что Акуфис, выслушав этот приказ, улыбнулся, и Александр спросил его, чему он смеется? «Царь, – ответил Акуфис, – может ли город, лишившись сотни хороших граждан, сохранить хорошее управление? Если ты думаешь о нисейцах, то возьми с собой 300 всадников, а если тебе угодно, то и больше; вместо же сотни первых людей, которых ты велишь отобрать, возьми вдвое больше последних, чтобы по возвращении своем ты застал наш город в таком же порядке и благочинии, в каком он сейчас». (4) Эти слова – они были разумны – убедили Александра. Он велел прислать ему всадников; но не потребовал ни сотни избранных, ни замены им. Своего сына и сына своей дочери Акуфис отправил к нему.

(5) Александру очень захотелось увидеть то место, где, как горделиво заявляли нисейцы, все напоминало о Дионисе. Он взошел на гору Мер со всадниками – «друзьями» и агемой пехотинцев и увидел, что гора сплошь заросла плющом, лавром и всякими деревьями, которые давали густую тень; водилось тут и всяческое зверье. (6) Македонцы с радостью глядели на плющ, давно ими не виденный (в земле индов нет плюща даже там, где растет виноградная лоза); они усердно принялись плести из него венки, тут же увенчали себя ими и воспевали Диониса, называя его по имени и наделяя всеми его прозвищами. Александр тут же принес жертву Дионису и сел пировать с друзьями. (7) Некоторые сообщают (если только можно этому верить), что многие из бывших тут с ними почтенных македонцев были охвачены Дионисом: увенчав себя, они стали взывать к нему; воспели «эвое!» и вели себя как вакханты.

3

Пусть этому кто хочет, верит, а кто хочет – нет. Что касается меня, то я не во всем согласен с киренцем Эратосфеном, по словам которого, рассказы македонцев о том, что совершено богами, имели целью только польстить Александру и сверх меры возвеличить его. (2) Он рассказывает, что македонцы, например, нашли в стране парапамисадов пещеру, про которую услышали местное сказание (а может быть, сами сложили его и стали распространять), что это грот Прометея, где он был привязан; сюда постоянно прилетал орел, есть внутренности Прометея и сюда же пришел Геракл, который убил орла и отвязал Прометея. (3) Македонцы переместили своими рассказами гору Кавказ с Понта в восточные области, страну парапамисадов к индам, а гору Парапамис назвали Кавказом, чтобы прославить Александра: Александр будто бы перешел через Кавказ. (4) Увидев в индийской земле коров с выжженным тавром-палицей, они сочли это доказательством того, что Геракл был у индов. Эратосфен к подобным же рассказам о странствии Диониса относится тоже с недоверием. Я этими рассказами заниматься не буду.

(5) (...) Александр подошел к реке Инду (...) От инда Таксила прибыли дары: талантов 200 серебра, 3000 коров годных на убой, больше 10 000 овец и до 30 слонов. (6) Прибыли от Таксила к нему в помощь и 700 всадников-индов. Ему сообщили, что Таксил сдает ему город Таксилы, самый большой между Индом и Гидаспом.(...)

4

О том, что Инд из азийских и европейских рек – самая большая, кроме Ганга (это тоже индийская река), что истоки его находятся на этой стороне горы Парапамис, или Кавказ, что он впадает в Великое Индийское море, лежащее к югу, что у него два устья и оба, при впадении своем, илисты и мелки, подобно пяти устьям Истра, что Инд образует в индийской земле дельту, подобную египетской, и она на языке индов называется Паталы, – этими вполне достоверными сведениями об Инде ограничусь и я. (2) Гидасп, Акесин, Гидраот и Гифас – реки тоже индийские; они значительно превосходят величиной другие реки Азии, но они меньше, значительно меньше Инда – насколько сам Инд меньше Ганга. Ктесий (если можно ссылаться и на Ктесия) пишет, что в самом узком месте берега Инда отстоят один от другого на 40 стадий, а в самом широком – на 100. Обычная же ширина его – средняя между этими двумя цифрами.

(3) Этот Инд Александр перешел со своим войском на рассвете и вступил в землю индов. В этой работе своей я ничего не пишу ни о законах, по которым они живут, ни о диковинных животных, которые обитают в этой стране, ни о рыбах и чудовищах, которые водятся в Инде, Гидаспе, Ганге и других индийских реках; не пишу ни о муравьях, добывающих для индов золото, ни о грифах, которые его стерегут. Все это россказни, созданные скорее для развлечения, чем с целью правдивого описания действительности, так же как и прочие нелепые басни об индах, которых никто не станет ни исследовать, ни опровергать. (4) Александр и те, кто воевал вместе с ним, опровергли многие – кроме тех, что выдумали сами. Они установили, что у индов – по крайней мере, у тех, до которых дошел Александр с войском, а он дошел до многих, – золота нет вовсе, и жизнь они ведут вовсе не роскошную; они очень высоки ростом: многие в пять локтей или чуть пониже (в Азии это самые высокие люди); они чернее прочих людей, кроме эфиопов, и из всех тогдашних обитателей Азии самые воинственные и благородные. (5) Я не сравнил бы, говоря по совести, с индами даже древних персов, с помощью которых Кир, сын Камбиза, отнял у мидян власть над Азией, остальные же народы частью покорил, а частью подчинил себе с их же согласия. (...)

5

Об индах, впрочем, будет у меня написано особо: я соберу самое достоверное в рассказах тех, кто воевал вместе с Александром: у Неарха, объехавшего Великое Индийское море, в писаниях двух знаменитых мужей, Эратосфена и Мегасфена, и расскажу об обычаях индов, о диковинных животных, которые там водятся, и о самом путешествии по Внешнему морю. (2) Теперь я буду писать только о том, что достаточно, по-моему, объяснит действия Александра.

Гора Тавр делит Азию; она идет от мыса Микале, находящегося против острова Самос, перерезает Памфилию и Киликию, доходит оттуда до Армении; от Армении же идет к Мидии, вдоль земли парфиев и хорасмиев; (3) в Бактрии она смыкается с горой Парапамис, которую македонцы, воины Александра, назвали Кавказом, чтобы, как говорят, возвеличить Александра: тогда ведь оказывается, что Александр покорил и страны, лежащие по ту сторону Кавказа. Может быть, впрочем, гора эта является непосредственным продолжением скифского Кавказа, как ее продолжением является Тавр. Я поэтому, и раньше назвал эту гору Кавказом, и в дальнейшем буду называть ее этим именем. (4) Этот Кавказ простирается до Великого Индийского моря, лежащего к востоку. Реки Азии, заслуживающие упоминания, берут начало с Тавра или с Кавказа; одни из них текут, повернувшись на север, и впадают – некоторые в Меотийское озеро, а некоторые в так называемое Гирканское море, а оно есть залив Великого моря. (5) Другие текут к югу: это Евфрат, Тигр, Инд, Гидасп, Акесин, Гидраот, Гифас и прочие реки, находящиеся между ними и Гангом, которые тоже впадают в море или мелеют, заболачиваются и исчезают, как исчезает Евфрат.

6

Рассматривая положение Азии, мы видим, что Тавр и Кавказ перерезают ее с запада на восток и Тавр делит ее на две очень большие части: одна лежит на полдень в ту сторону, откуда дует нот; другая обращена на север, в ту сторону, откуда дует борей.

(2) Южная Азия распадается на четыре части, и самой большой из этих частей и будет земля индов. Так утверждают Эратосфен и Мегасфен, который живал у Сибиртия, сатрапа Арахозии, и часто бывал, по его словам, у индийского царя Сандракотта. Самая малая из этих частей находится между Евфратом и нашим Внутренним морем. Две остальных лежат между Евфратом и Индом, и обе вместе не могут и сравниться с землей индов. (3) Границами индийской страны являются: на востоке и на юге Великое море; на севере гора Кавказ вплоть до того места, где она соединяется с Тавром; на западе и с той стороны, откуда дует япиг, вплоть до Великого моря, река Инд. (4) Значительную часть страны занимает равнина, которую, как предполагают, образовали речные наносы. (...) (6) (...) индийская страна представляет в значительной части своей равнину, образованную речными наносами. (7) Ни Герм, ни Каистр, ни Каик, ни Меандр, ни множество других азийских рек, впадающих в наше Внутреннее море, не могут, даже если соединить их вместе, сравниться по обилию воды ни с одной индийской рекой, не говоря уже о великом Ганге, с которым нельзя сравнивать ни Нил в Египте, ни Истр в Европе. (8) И Инду они все вместе взятые равны не будут: это большая река уже от самых истоков; приняв в себя пятнадцать рек, которые все больше других азийских, дав свое имя всей стране, впадает он в море. Достаточно сейчас всего сказанного об индийской стране: остальное я откладываю на сочинение об Индии. (...)

8

(2) (...) От Инда он направился к Таксилам, большому и богатому городу, самому большому между Индом и Гидаспом. Таксил, князь города, и тамошние инды приняли его дружественно. Александр дал им окрестной земли, сколько они хотели. (3) Пришли туда к нему и послы от Абисара, царя горных индов: брат Абисара и знатнейшие люди с ним; пришли также с дарами и послы от номарха Доксарея. (...)

9

(4) Кроме того, в это время все индийские реки полноводны, и вода в них, очень илистая, несется стремительно; было как раз лето после солнцеворота. В это время на индийскую землю с неба низвергаются потоки воды; снега на Кавказе, где находятся истоки многих рек, тают и сильно поднимают уровень воды. Зимой вода опять спадает и становится чистой; реки мелеют, и во многих местах их можно перейти (кроме Инда, Ганга и, может быть, еще какой-нибудь реки); через Гидасп же перебраться можно. (...)

15

(5) (...) Пор выстроил там войско. Впереди в одну линию стояли слоны, слон от слона на расстоянии не меньше плефра: Пор хотел растянуть линию своих слонов вдоль всей своей пехоты, чтобы всюду устрашали они Александровых всадников. (...) (7) За слонами стояла у него пехота, расположенная по этой второй линии так, что отдельные отряды можно было быстро вдвинуть между животными. На флангах стояла тоже пехота; по обеим сторонам ее выстроена была конница и перед ней с обеих сторон находились колесницы. (...)

18

(2) (...) Погибли два сына Пора, Спитак, номарх здешних индов, (...)

(4) Пор отличился в битве, показав себя не только хорошим военачальником, но и благородным воином. Увидя, что его конница перебита, что одни слоны пали на поле битвы, а другие печально бродят без вожаков, что большая часть пехоты погибла, он не положил начала всеобщему бегству, как великий царь Дарий, (5) но сражался до тех пор, пока держалась еще хоть какая-то часть индов. Раненный в правое плечо (только оно и было у него обнажено во время сражения; все тело было защищено панцирем, замечательным по своей прочности и прилаженности к телу, как это увидели те, кто впоследствии его рассматривал), он, наконец, стал отходить, повернув своего слона. (6) Александр, видя, как он велик и благороден в сражении, пожелал спасти его и послал за ним сначала инда Таксила. Таксил подскакал к нему на такое расстояние, на котором слон, несший Пора, не был ему опасен, и попросил Пора остановиться: нечего ему бежать дальше; пусть выслушает то, что сказал Александр. (7) Пор, видя Таксила, своего старинного врага, повернулся, чтобы метнуть в него дротиком; он, вероятно, и убил бы его, если бы тот не успел ускакать от него подальше. Александр и за это не разгневался на Пора, а стал посылать к нему одного человека за другим и наконец, отправил инда Мероя, узнав, что Мерой – старинный друг Пора. Пор, выслушав Мероя, остановил слона и слез с него (его к тому же еще замучила жажда). Выпив и передохнув, он велел поскорее проводить его к Александру.

19

Его проводили. Александр, узнав, что Пор идет к нему, выехал вперед войска с несколькими «друзьями» ему навстречу. Остановив лошадь, он с изумлением смотрел на Пора, дивясь и на его рост (в нем было больше 5 локтей), и на его красоту, и на то, что, по-видимому, он не чувствовал себя приниженным: он подошел к Александру, как герой к герою, как царь, доблестно сражавшийся за свое царство с другим царем. (2) Александр первый обратился к нему, предложив сказать, чего он для себя хочет. Пор ответил: «Чтобы ты обращался со мной, Александр, по-царски». Александру понравился этот ответ: «Я это сделаю, Пор, ради меня самого. А ты попроси ради себя того, что тебе мило». Пор ответил, что в его просьбе заключено все. (3) Александру эти слова понравились еще больше; он вручил Пору власть над его индами и прибавил к его прежним владениям еще другие, которые были больше исконных. Таким образом, он и сам по-царски обошелся с благородным человеком, и тот с этих пор стал ему во всем верным другом. Так закончилась война Александра с Пором и с индами, живущими за Гидаспом; произошло это при афинском архонте Гегемоне в месяце мунихионе.

(4) На том месте, где произошло сражение, и на том, откуда Александр переправился через Гидасп, он основал два города: один назвал Никеей, потому что здесь победил индов, а другой Букефалами, в память своего коня Букефала, павшего здесь не от чьей-либо стрелы, а сломленного зноем и годами (ему было около 30 лет). (...)

20

(2) Кратера с частью войска он оставил, чтобы тот восстановил и укрепил основанные тут города, а сам пошел на индов, соседей Пора. Называлось это племя, по словам Аристобула, главганиками, а по словам Птолемея – главсами; каково было их настоящее имя, мне все равно. (...) (4) Он взял около 37 городов, из которых в самых малых было не меньше 5000 жителей; во многих население превышало 10 000. Взял он и большое число селений, не уступавших по многолюдству городам. Править этой страной он поручил Пору. Таксила он помирил с Пором и отправил его обратно в его землю.

(5) В это время пришли к нему послы от Абисара: Абисар отдавал себя и страну, которой правил, во власть Александру, хотя до войны с Пором он злоумышлял против Александра и был на стороне Пора. Теперь же он отправил к Александру вместе с прочими послами и своего брата, который поднес Александру в дар деньги и 40 слонов. (6) Пришли к нему послы и от независимых индов и от другого Пора, индийского князя. Александр велел Абисару поскорее явиться к нему и пригрозил, что если он не придет сам, то увидит Александра вместе с его войском и не на радость себе.

(7) (...) от Сисикотта, сатрапа ассакенов, явились послы с известием, что ассакены убили своего князя и отложились от Александра. Он послал на них Филиппа и Тириеспа с войском, приказав им усмирить ассакенов и навести порядок в их стране.

(8) Сам он двинулся к реке Акесину. Величину только этой единственной индийской реки упомянул Птолемей, сын Лага. В том месте, где Александр со своим войском переправился через нее на судах и на мехах, река течет стремительно, среди высоких и острых камней; вода, с силой ударяясь о них, бурлит и вздымается волнами; ширина ее здесь 15 стадий. (9) Те, кто плыл на мехах, переправились легко; из тех же, кто погрузился на суда, немало людей утонуло, потому что многие суда наскакивали на камни и разбивались. (10) Из этого рассказа можно заключить, что люди, принимающие за среднюю ширину Инда 40 стадий, недалеки от истины; там же, где он всего уже и вследствие этой узости всего глубже, она снижается до 15 стадий: это на Инде бывает часто. Я предполагаю, что Александр выбрал на Акесине для переправы самое широкое место в расчете на более спокойное течение.

21

(2) (...) он решил, взяв самых легконогих воинов, заняться преследованием другого Пора, труса, о котором ему донесли, что он бежал, оставив страну, бывшую под его управлением. (3) Этот Пор, пока у Александра шла война с другим Пором, прислал к Александру послов с заявлением, что и себя, и свою страну он отдает во власть Александра. Сделано это было скорее из ненависти к Пору, чем из дружественного расположения к Александру. Когда же он узнал, что Александр отпустил Пора и вручил ему власть не только над его страной, но прибавил ему еще много земель, тогда он испугался, и не столько Александра, сколько своего тезки Пора, и бежал вместе с теми воинами, которых он смог убедить бежать с ним.

(4) Гонясь за ним, Александр подошел к другой индийской реке, Гидраоту; шириной она не уступает Акесину, но течение в ней не такое быстрое. (...) (5)Отсюда он отправил Гефестиона с частью войска (...) в землю отпавшего Пора с приказанием передать ее другому Пору, а если на берегах Гидраота живут какие-либо независимые индийские племена, то и их подчинить и отдать под руку Пора. (...)

22

Тут Александру сообщили, что некоторые независимые индийские племена, и в том числе так называемые кафеи, готовятся и сами к войне на тот случай, если Александр войдет в их страну, и подговаривают на это дело и соседние с ними, также независимые племена. (2) Есть неприступный город, у которого они и задумали сразиться; имя ему Сангалы. Кафеи считаются самыми отважными и искусными воинами, так же как и оксидраки и маллы, другие индийские племена. Недавно на них ходили войной Пор и Абисар со своими войсками; кроме того, они подняли на них много независимых индийских племен, но пришлось им уйти, не добившись ничего, что стоило бы таких приготовлений.

(3) Когда Александр получил это донесение, он стремительно пошел на кафеев. Двинувшись от Гидраота, он на второй день подошел к городу по имени Пимпрамы. Здешнее индийское племя называлось адраистами. (4) Они добровольно покорились Александру. Александр дал своим воинам отдохнуть следующий день, а на третий подошел к Сангалам. Кафеи и соседи их, объединившиеся с ними, расположились перед городом на холме, который был обрывист не со всех сторон. Вокруг холма они поставили телеги и внутри устроили свой лагерь: он находился внутри тройного ряда телег. (...)

24

(2) (...) Раньше, однако, чем была сделана хоть одна пробоина, македонцы подкопались под стену (она была кирпичная), наставили кругом лестниц и взяли штурмом город. (...)

(8) Александр отказался от дальнейшего преследования; вернувшись в Сангалы, он разрушил город до основания, а землю отдал индам, которые издавна были независимы, а теперь добровольно ему покорились. (...)

25

Ему рассказали, что за Гифасом лежит богатая страна, что населяют ее люди, которые умеют хорошо обрабатывать землю и храбро воевать. Государство их благоустроено: народом управляют лучшие люди, которые не отдадут ни одного несправедливого приказания. Слонов там множество, и они превосходят остальных индийских слонов и своим огромным ростом, и своим мужеством. (...)

26

(Речь Александра к своему войску)

«(...) Если же кто-либо жаждет услышать, где будет конец нашей войне, то пусть знает, что нам осталось недалеко пройти до реки Ганга и до Восточного моря. Оно же, утверждаю я, соединяется с Гирканским морем; Великое море обходит ведь всю землю. (2) Я покажу македонцам и нашим союзникам Индийский залив, сливающийся с Персидским, и Гирканское море, сливающееся с Индийским. От Персидского залива мы совершим на наших кораблях круговое путешествие в Ливию вплоть до Геракловых Столбов. Таким образом, вся Ливия от самых Столбов и вся Азия станут нашими; границами нашего государства будут границы, которые бог назначил земле. (...)»

29

(...) Александр разделил войско на отряды, приказал им соорудить 12 алтарей, высотой с самую высокую башню, а шириной больше, чем бывают башни: благодарность богам за дарованные победы и память о понесенных трудах. (2) Когда алтари были сооружены, он принес на них положенные жертвы и устроил конные и гимнастические состязания. Страну до Гифаса он отдал в управление Пору, а сам повернул к Гидраоту. Перейдя через Гидраот, стал он отступать дальше к Акесину. (3) Там застал он уже выстроенный город, выстроить который поручил Гефестиону. Он поселил тут окрестных жителей, пожелавших обосноваться здесь, и небоеспособных наемников, а сам стал готовиться к плаванию по Великому морю.

(4) Тут пришли к нему Арсак, князь страны, соседней с Абисаром, брат Абисара и другие его родственники с дарами, которые у индов считаются особо почетными, и 30 слонами от Абисара. Абисару, сказали они, прийти невозможно, потому что он болен. Это подтвердили и послы Александра, отправленные им к Абисару. (5) Вполне доверяя этому, он поставил Абисара сатрапом над его страной и подчинил Арсака Абисару. Определив взносы, которые они будут вносить, он опять на берегу Акесина принес жертвы. Переправившись опять через Акесин, он пришел к Гидаспу, где вместе с войском привел в порядок те части Никеи и Букефал, которые пострадали от ливней, и вообще навел порядок в стране.

1

Александру приготовили на берегах Гидаспа много тридцативесельных судов, гемиол, много судов, удобных для перевозки лошадей и для переправы войска по реке, и он решил плыть вниз по Гидаспу до Великого моря. (2) Еще раньше, когда он увидел в Инде крокодилов (это единственная река, кроме Нила, где они живут), а на берегах Акесина такие бобы, которые выращивает египетская земля, и услышал, что Акесин впадает в Инд, он решил, что им найдены истоки Нила: (3) Нил берет начало где-то здесь, в земле индов, протекает через огромную пустыню, утрачивает здесь имя Инда и, вступив в населенную страну, получает от здешних эфиопов и египтян название Нила, или, как установил Гомер, одноименное со страной название Египта. Под этим именем Нил и впадает во Внутреннее море. (4) В письмах к Олимпиаде среди разных сведений об индийской земле Александр пишет, что, по его мнению, он нашел истоки Нила, но доказательств по такому важному вопросу он приводит мало, да и те слабые. (5) Собрав у местных жителей более точные сведения об Инде, он узнал, что Гидасп впадает двумя устьями в Великое море и никакого отношения к египетской земле не имеет. Тогда ему пришлось отказаться от того, что он написал матери о Ниле. (6) Задумав спуститься по рекам к Великому морю, он велел приготовить для этого плавания суда. (...)

2

(...) Собрав «друзей» и индийских послов, пришедших к нему, он назначил царем завоеванных индийских земель Пора: под его власть отходило семь индийских племен и больше 2000 городов, принадлежащих этим племенам. (2) (...) Обоим [Кратеру и Гефестиону] было приказано дойти как можно скорее до столицы Сопифа. (...)

3

(4) Вид лошадей, которых можно было раглядеть на баржах, потряс варваров, смотревших на плывущие суда (раньше лошадей на судах не видали в индийской земле, да нигде и не упомянуто, чтобы Дионис прибыл к индам морским путем); те, которые присутствовали при отплытии судов, провожали их на далекое расстояние. (5) Те из покоренных индов, до которых долетал крик гребцов и плеск весел, выбегали на берег и следовали за плывущими с пением варварских песен. Инды еще со времен Диониса и его спутников, ведших вместе с Дионисом хороводы в индийской земле, отличаются своей любовью к пению и пляске.

4

(3) Торопился он [Александр], однако, в землю маллов и оксидраков; он знал уже, что это самые многочисленные и воинственные из здешних индов, и ему донесли, что детей и жен они отправили в самые неприступные города и решили воевать с ним. (...)

6

Сам он, взяв щитоносцев, лучников, агриан, отряд так называемых «пеших друзей» Пифона, всех конных лучников и половину конницы «друзей» повел их через безводную пустыню на маллов, независимое индийское племя. (...)

7

(4) Сам же Александр пошел к какому-то городу брахманов, так как узнал, что кое-кто из маллов бежал туда. (...) (6) (...) Крепость была занята; часть индов подожгла свои дома и в них сгорела; большинство пало, сражаясь. Всего погибло около 5000; в плен взяли мало по причине их мужества.

8

(4) Сам он повел войско на самый большой город маллов, куда, как ему донесли, собралось много людей и из других городов. И этот город, однако, инды оставили, узнав о приближении Александра. (...) (7) (...) они повернулись и в беспорядке побежали в ближайший, очень укрепленный город. (...)

10

(3) (...) они [македонцы], как это бывает в положении безвыходном, стали придумывать всяческие средства, чтобы взойти на стену: одни забивали в стену (она была земляная) костыли и, цепляясь за них, с трудом карабкались по стене; (...) (4) (...) В это время сломали засов, которым задвигали ворота в стене между башнями, (...)

14

Тут к Александру явились послы от уцелевших маллов: племя сдавалось ему. От оксидраков явились для переговоров главы городов, номархи и с ними полтораста виднейших вождей; они принесли дары, которые считаются у индов самыми почетными, и заявили, что они и племя их сдаются Александру. (2) Они совершили ошибку, заявили они, не явившись к нему еще раньше, но ошибка эта заслуживает прощения. Они жаждут, как и другие, и даже больше других, свободы и независимости; эта свобода оставалась у них нерушимой с того времени, как Дионис пришел к индам и до появления Александра. Если же Александру угодно – идет ведь молва, что и Александр произошел от бога, то они примут сатрапа, которого он поставит, и будут вносить дань, которую он назначит. (...) (3) (...) Александр поставил сатрапом у них и у маллов, спасшихся от гибели, Филиппа. (...)

(4) (...) Спустившись немного по Гидраоту, он, после впадения Гидраота в Акесин (слившись с которым Гидраот теряет свое имя), поплыл вниз по Акесину и дошел до впадения Акесина в Инд. (5) Это четыре великих и судоходных реки; все четыре впадают в Инд, утрачивая по впадении свое имя; Гидасп впадает в Акесин, и теперь вся река уже называется Акесином; Акесин в свою очередь сливается с Гидраотом и, приняв его, сохраняет имя Акесина; приняв затем Гифас, он впадает в Инд под именем Акесина, но, соединившись с Индом, это имя утрачивает. Я вполне верю, что отсюда Инд проходит еще стадий 100, прежде чем разбиться на рукава, а здесь разливается шире, чем на 100, образуя скорее болота.

15

Тут, при впадении Акесина в Инд, Александр простоял, пока не явился с войском Пердикка, покоривший по дороге независимое племя абастанов. Теперь же прибыли к Александру еще тридцативесельные корабли и грузовые суда, которые построили ему в земле ксатров. Покорились ему и согды, другое независимое племя индов. И от оссадиев (тоже независимое индийское племя) пришли послы сказать, что оссадии сдаются. (2) Филиппу он указал, что сатрапия его доходит до впадения Акесина в Инд; (...)

(4) (...) сам он отплыл в столицу согдов. Там он укрепил другой город (...). Сатрапом страны от слияния Инда с Акесином и до моря он назначил Пифона, прибавив еще всю береговую полосу индийской земли.

(5) Кратера он опять отослал с войском, а сам направился водой к владениям Мусикана. Ему рассказывали, что это самая благословенная часть Индии; между тем Мусикан не выходил к нему навстречу с изъявлениями покорности (...) (7) Александр даровал ему полное прощение, восхищался его городом и страной и оставил ему власть над ней. (...)

16

(...) он отсюда пошел на номарха здешней земли (имя ему было Оксикан), который и сам не явился к нему, и послов от него с заявлением, что правитель отдает себя и свою землю во власть Александра, не приходило. (2) Два самых больших города, подвластных Оксикану, он взял приступом с ходу; в одном из них схватили и Оксикана. Добычу Александр отдал войску, а слонов забрал с собой. Остальные города в этой стране сдавались ему при его приближении: нигде не оказали сопротивления. Александр вселил в души всех индов рабский страх перед собой и перед своей счастливой судьбой.

(3) Александр теперь пошел на Самба, которого поставил сатрапом горных индов и который, как ему донесли, бежал, узнав, что Мусикан прощен Александром и оставлен правителем своей страны: Самб враждовал с Мусианом. Когда Александр был уже близко от главного города в стране Самба – имя городу Синдимана, – ворота открылись перед ним; родственники Самба не только передали его сокровища Александру, но и встретили его, ведя за собой слонов. Они объяснили ему, что Самб бежал не из враждебных намерений против Александра, а в страхе перед прощенным Мусиканом. (5) Он взял и другой город, восставший в это время, а брахманов (это индийские мудрецы), зачинщиков этого восстания, велел казнить. В книге об Индии я расскажу, об их мудрости (если вообще она у них есть).

17

В это время ему донесли, что Мусикан восстал. Он послал на него сатрапа Пифона, сына Агенора, с достаточным войском, а сам пошел на города, подвластные Мусикану; одни из них он сровнял с землей, а жителей обратил в рабство; в других поставил гарнизоны и довершил возведение крепостей. Покончив с этим, он вернулся в лагерь к своему флоту. (2) Сюда Пифон привел схваченного Мусикана; Александр велел повесить его на его же земле вместе с брахманами, по совету которых Мусикан и поднял восстание. Явился к Александру правитель страны паталов; это он рассказал, что Инд образует дельту большую, чем дельта в Египте. Он отдавал во власть Александра всю свою землю, поручая ему и себя, и все свое. (...)

18

(2) Около Патал Инд разделяется на два больших рукава, причем оба сохраняют название Инда вплоть до впадения в море. Тут Александр велел устроить гавань и верфь. Когда работы продвинулись, Александр решил спуститься по первому рукаву до его впадения в море. (...)

19

(3) Александр (...) послал вниз людей осмотреть остров, к которому, по совету местных жителей, ему следовало пристать по пути к морю. Остров этот, говорили они, называется Киллутой. Когда донесли, что на острове есть пристани, что он велик и на нем есть вода, то почти весь флот и остановился у него; Александр же с самыми хорошими на ходу судами поплыл дальше, чтобы увидеть, если плавание будет благополучно, впадение реки в море. (4) Отплыв от острова стадий на 200, они увидели другой остров, находящийся уже в море. Тогда они вернулись к острову на реке, (...) На следующий день он отплыл к острову на море; (...)

20

Вернувшись обратно в Паталы, (...) он решил оставить немалый флот и здесь, в Паталах, в том месте, где Инд разветвляется.

(2) Сам он спустился по другому рукаву Инда к Великому морю, чтобы узнать, каким рукавом легче доплыть до моря. Устья Инда отстоят одно от другого больше чем на 1800 стадий. (3) Во время плавания он достиг большого лимана, который образует при своем впадении река; может быть, и окрестные реки впадают сюда и делают лиман громадным, похожим скорее на морской залив. Появляются в нем и морские рыбы, более крупные, чем в нашем море. Бросив якорь в лимане, в месте, которое указали проводники, он оставил здесь большую часть солдат (...); (4) сам же с тридцативесельными судами и гемиолами проплыл через устье Инда в море. Он увидел, что по этому рукаву плыть в море легче. Он пристал к морскому берегу и в сопровождении небольшого конного отряда три дня ехал по побережью, исследуя страну, раскинувшуюся у моря (...)

21

Между тем настало время, неудобное для плавания: задули этесии, которые в это время дуют упорно, но не так, как у нас, с севера, а от Великого моря, с южной стороны. (2) С начала же зимы, т. е. с захода Плеяд и до солнцеворота, когда солнце зимой поворачивает обратно, плавать, сказали ему, можно: тогда с земли, промокшей от ливней, начинают дуть мягкие ветры, при которых можно идти на веслах и пользоваться парусами.

(3) (...) Александр из Патал пошел со всем войском к реке Арабию. Отсюда он свернул налево к морю; (...) Он (...) хотел неожиданно напасть на здешнее, с давних пор независимое индийское племя оритов, которое не оказало никаких дружеских услуг ни ему, ни его войску. (...) (4) Арабиты (это тоже независимое племя, живущее по реке Арабию), считая, что они не в силах противостоять Александру и не желая покориться ему, узнав о его приближении, бежали в пустыню. Александр, перейдя через Арабий (это узкая и мелководная река), прошел за ночь далеко в пустыню и на рассвете оказался в обитаемой стране. (...) Он пошел в землю оритов. (5) (...) он двинулся дальше и пришел в самую большую деревню оритов (деревня эта называлась Рамбакией). Место это ему понравилось; он подумал, что город, основанный здесь, станет большим и богатым. Гефестиона он и оставил строить город.

22

(2) (...) Сатрапом над ними [оритами] он поставил Аполлофана. (3) С ним он оставил в Орах телохранителя Леонната (...). Сам он с большей частью войска (...) двинулся к гадросам дорогой, большая часть которой пролегала по пустыне. В этой пустыне, рассказывает Аристобул, растет много деревьев, дающих мирру, причем они неизмеримо больше, чем эти же деревья в других странах. Финикийцы, сопровождавшие войско торговли ради, собирали эту смолу (ее натекло много: стволы были велики, и раньше никто смолы не собирал) и взвалили тяжелый груз на своих ослов и мулов. (5) Много было в этой пустыне и благовонных корней нарда; их тоже собирали финикийцы. Множество этих корней растоптали солдаты; от растоптанных сладостный запах стоял над землей: такое количество нарда росло там. (6) Были в этой пустыне и другие деревья; некоторые из них походили листьями на лавр; росли они в той полосе, которую омывает морская вода, и во время отлива оказывались на суше; когда же вода возвращалась обратно, то казалось, что они растут в море. У тех, которые растут по котловинам, корни всегда находятся в воде, потому что она всегда там стоит, однако деревья от этой воды не гибнут. (7) Из этих деревьев некоторые бывают высотой в 30 локтей; случилось так, что они тогда стояли как раз в цвету; цветок очень похож на белый левкой, но гораздо душистее. Растет там еще колючее дерево с очень крепкими колючками: если даже всадник, проезжая мимо, зацепится за них одеждой, то его скорее стащит с лошади, чем он оторвет эту колючку от дерева. (8) Рассказывают, что зайцы, пробегая мимо, застревают на этих колючках и таким образом ловятся, подобно тому, как птицы ловятся на клей, а рыбы на удочку. Железом же отрубить такую колючку нетрудно. Если надрезать это дерево, то из ствола вытекает много сока, больше, чем из смоковницы по весне, и он более острый. (...)

24

Сам он двигался к столице гадросов (место это называется Пура), куда и прибыл через 60 дней после своего отправления из Ор. Большинство писавших об Александре говорят, что все страдания, которые перенесло его войско в Азии, нельзя и сравнивать с теми мучениями, которые они перенесли здесь. (2) Александр пошел этой дорогой, хорошо зная, как она трудна (это говорит только один Неарх), только потому, что услышал, будто из тех, кто до него проходил здесь с войском, никто не уцелел, кроме Семирамиды, когда она бежала от индов. И у нее, по рассказам местных жителей, уцелело только 20 человек из всего войска, а у Кира, сына Камбиза, только 7, не считая его самого. (3) Кир, говорили они, явился в эти места, чтобы вторгнуться в землю индов, но уже на этой пустынной и тяжелой дороге потерял значительную часть своего войска. Эти рассказы и внушили Александру желание состязаться с Семирамидой и Киром. (...)

28

(6) (...) О плавании Неарха от Инда до Персидского моря и до устьев Тигра я напишу особо, следуя собственному сочинению Неарха. Есть эта греческая книга об Александре. Сделаю я это потом, если желание и бог направят меня к этому.

1

(4) Я не могу в точности сказать, каковы были намерения Александра, и не собираюсь гадать об этом. Одно, думаю я, можно утверждать, что замышлял он дела не малые и не легкие и не усидел бы спокойно на месте, довольствуясь приобретенным, если бы даже прибавил к Азии Европу, а к Европе острова бреттанов. За этими пределами стал бы он искать еще чего-то неизвестного и вступил бы, если бы не было с кем, в состязание с самим собой. (5) И я, поэтому с одобрением отношусь к тем индийским софистам, о которых рассказывают следующее: Александр застал их под открытым небом, на лугу, где они обычно и проводили время. При виде царя и его войска они только и стали делать, что топать ногами по тому месту, где стояли. Когда Александр через переводчиков спросил, что это значит, они ответили так: (6) «Царь Александр, каждому человеку принадлежит столько земли, сколько у нас сейчас под ногами. Ты такой же человек, как все остальные, только суетливый и гордый; уйдя из дому, ты прошел столько земель, сам не зная покоя и не давая его другим. Вскоре ты умрешь, и тебе достанется столько земли, сколько хватит для твоего погребения».

2

И здесь Александр одобрил и эти слова, и тех, кто их сказал; действовал же он все равно по-другому, как раз наоборот. (...) (2) Александр, видимо, не вовсе был лишен понимания того, что хорошо, но жажда славы была сильнее его. Когда он прибыл в Таксилы и увидел голых индийских мудрецов, он очень захотел иметь кого-либо из этих людей в своей свите: так восхитила его их выдержка. Старейший из софистов (остальные были его учениками), именем Дандамий, сказал, что и сам он не придет к Александру, и никого другого к нему не отпустит. (3) Раз Александр – сын Зевса, то и он сын Зевса; из того, что есть у Александра, ему ничего не нужно, ибо он доволен своим, и он видит, что он и его спутники столько скитаются по суше и по морю без всякой доброй цели и конца этим великим скитаниям у них не будет. Он не желает ничего, что властен дать ему Александр, и не боится, что он может что-нибудь у него отнять. (4) При жизни ему достаточно индийской земли, которая вовремя приносит плоды, по смерти он избавится от тягостного сожителя – от своего тела. Александр велел не трогать его, понимая, что перед ним человек свободного духа. Он убедил присоединиться к своей свите Калана, одного из местных мудрецов, которого, как пишет Мегасфен, сами софисты называли человеком без всякого самообладания. Мудрецы, по его словам, бранили Калана за то, что он оставил счастливую жизнь с ними и стал служить другому владыке, кроме бога.

3

Я пишу об этом потому, что в сочинении об Александре следует сказать и о Калане. В Персии он, никогда раньше не болевший, ослаб телом, но не пожелал вести образ жизни, подобающий больному. Он сказал Александру, что хорошо было бы ему вернуться домой, пока он не испытывает такой болезни, которая заставит его изменить прежний образ жизни. (2) Александр долго возражал ему, но увидел, что его не переубедить и что если ему не уступить, то он иным способом, но все равно уйдет из жизни. Он велел, следуя собственным указаниям Калана, сложить огромный костер; распорядиться этим он велел Птолемею, сыну Лага, телохранителю. Рассказывают, что Калана провожала торжественная процессия: шли люди и лошади; одни в полном вооружении, другие со всяческими курениями для костра. Некоторые добавляют, что несли еще золотые и серебряные кубки и царское одеяние. (3) Ему приготовили лошадь (он уже не мог идти пешком по болезни), но у него не хватило сил сесть на нее, и его понесли на носилках. На нем был, по индийскому обычаю, венок, и он пел по-индийски. Инды говорят, что это были гимн и славословия богам. (4) Коня, на котором он собирался ехать (это был царский конь, нисейской породы), он, прежде чем взойти на костер, подарил Лисимаху, одному из почитателей его мудрости. Кубки и ковры, которыми Александр велел украсить костер, он роздал сопровождавшим его. (5) Взойдя на костер, он возлег торжественным образом. Все войско глядело на него, но Александру это зрелище, где центральным лицом был его друг, показалось невыносимым. Другим же казалось чудом, что тело в огне остается совершенно неподвижным. (6) Когда, рассказывает Неарх, те, кому было приказано, подожгли костер, грянули трубы (так велел Александр), все войско подняло тот крик, с которым оно ходило в сражения, слоны закричали пронзительно и воинственно – все воздали честь Калану. Вот что записали об инде Калане писатели, заслуживающие доверия, и людям стоит узнать об этом: стоит понять, до какой степени сильна и непобедима человеческая воля, стремящаяся выполнить желаемое.(...)

16

(Александр на пути из Индии в Вавилон)

Отсюда он послал Гераклида, сына Аргея, с кораблестроителями в Гирканию. Он велел ему рубить лес на гирканских горах и строить военные корабли с палубами и без палуб по эллинскому образцу. (2) Ему очень хотелось узнать, с каким морем соединяется море Каспийское, называемое и Гирканским: с Эвксинским, или же Великое море, обойдя индов с востока, вливается в Гирканский залив; он открыл ведь, что Персидское или так называемое Красное море представляет залив Великого моря. (3) Никто еще не открыл, где начинается Каспийское море, хотя вокруг него живет немало племен и в него впадают судоходные реки (...)

18

(6) Сохранился еще рассказ об индийском мудреце Калане: готовясь взойти на костер, он перецеловал всех друзей, к Александру же подойти не захотел, сказав, что поцелует его при встрече в Вавилоне. На эти слова тогда не обратили внимания, а потом, когда Александр умер в Вавилоне, они встали в памяти тех, кто их слышал: это было предсказание о смерти Александра.

19

В Вавилоне к нему явились посольства от эллинов, но с какими делами каждое, об этом ничего не написано. Я думаю, что большинство явилось увенчать его, поздравить с победами, особенно с теми, которые он одержал в Индии, и сказать, как они рады его благополучному возвращению от индов. (...)

20

Рассказывают, что он услышал, будто арабы чтут только двух богов – Небо и Диониса: Небо потому, что оно видимо, на нем находятся звезды, а также и солнце, от которого людям такая великая и явная во всем польза, а Диониса за его славный поход к индам. По мнению Александра, он был достоин того, чтобы арабы и его чтили как третьего бога, ибо он совершил подвиги, ничуть не меньшие, чем Дионис; одолев же арабов, он разрешит им, как индам, управлять страной по своим законам. (...)

(В отличие от всех остальных произведений Арриана, написанных на аттическом диалекте, это сочинение написано на ионийском диалекте. Это и есть то сочинение об Индии, которое Арриан намеревался написать особо в «Анабасисе Александра» см.: V, 5, 1; V, 6, 8; VI, 16, 5)

1.(1) В частях за рекой Инд, к западу от нее, до реки Кофен, живут астакены и ассакены, индийские народы, (2) но они ни телом не так велики, как живущие по сю сторону Инда, ни духом не столь доблестны, и не столь черны, как большинство индов. (3) В давнее время они были подданными ассирийцев, затем мидян, а после мидян подчинялись персам и платили Киру, сыну Камбиса, подати со своей земли, которые установил Кир. (4) А нисейцы – не инды родом, но происходят от пришедших вместе с Дионисом в землю индов, может быть, от тех из эллинов, которые оказались небоеспособными⁴²³ в тех войнах, которые вел Дионис с индами, (5) а может быть, Дионис поселил желающих из местных жителей с эллинами и назвал эту землю Нисейской, по горе⁴²⁴ Нисе, а сам город – Нисой. (6) И та гора у города, у подножия которой расположена Ниса, называется Мерос в память того события, которое произошло с ним сразу по рождении. (7) Все это сочинили поэты в честь Диониса, и пусть истолковывают это ученые из эллинов или из варваров. (8) В земле ассакенов – Массаки, большой город, где и правит власть над Ассакийской землей, и другой город, Певкелаитис, тоже большой, невдалеке от Инда. Эти места обитания находятся за рекой Инд, к западу от нее, до Кофена. 2. (1) А другие – к востоку от Инда. Это пусть и будет у меня землей индов, и индами пусть будут эти.

(2) Граница земли индов к северу – гора Тавр. Но называется она в этой земле уже не Тавром. А начинается Тавр от моря у Памфилии, Ликии и Киликии и тянется до Восточного моря, перерезая всю Азию, (3) называется же эта гора в разных местах по-разному: где Парапамисом, где Эмодом, а где Имаем называется и, может быть, имеет еще другие названия. (4) А македоняне, совершившие поход с Александром, называли ее Кавказом, другим это Кавказом, не Скифским, – отсюда и распространено предание, что Александр перешел Кавказ. (5) Части к западу от земли индов отделяет река Инд, до Великого моря, куда она и впадает двумя устьями. Эти устья расположены не рядом друг с другом, как пять устьев Истра, (6) а как устья Нила, которыми образуется Дельта египетская, – вот почти так и Дельту земли индов образует река Инд, не меньше египетской, и на языке индов она называется Паталы. (7) На юге границей земли индов служит само Великое море, и на востоке границей служит это же море. (8) Южные части у Патал и устьев Инда повидали и Александр, и македоняне, и многие эллины. Что касается восточных частей, Александр не пошел дальше реки Гифасис, (9) и лишь немногие описали части до реки Ганг и где устья Ганга и город Палимботры, самый большой город индов, у Ганга. 3. (1) А для меня да будет достовернее всякого другого Эратосфен из Кирены, потому что серьезно описанием земли занимался Эратосфен. (2) Он говорит, что от горы Тавр, где истоки Инда, по направлению вдоль самой реки Инд до Великого моря и устьев Инда эта сторона земли индов простирается на тринадцать тысяч стадиев. (3) Противоположную этой сторону он проводит от той же горы вдоль Восточного моря, уже не равную этой стороне, поскольку тут очень далеко в море выдается мыс⁴²⁵, протяженностью почти до трех тысяч стадиев, – таким образом, у него сторона земли индов на востоке должна простираться на шестнадцать тысяч стадиев. (4) Это у него получается ширина земли индов. А длину ее, говорит он, с запада на восток, до города Палимботры, он описывает измеренной схенами, и (есть ведь царская дорога) простирается она почти на десять тысяч стадиев. Расстояния же дальше, по ту сторону, не так уже точны. (5) Те, которые описали понаслышке, говорят, что вместе с мысом, выдающимся в море, длина ее простирается почти на десять тысяч стадиев. Таким образом, длина земли индов должна составлять почти двадцать тысяч стадиев. (6) Ктесий из Книда говорит, что земля индов равна всей остальной Азии, и вздор говорит, как и Онесикрит, который говорит, что она составляет третью часть всей земли. Неарх говорит, что путь по самой равнине земли индов составляет четыре месяца. (7) У Мегасфена протяжение с востока на запад – это ширина земли индов – то, что остальные считают длиной. И Мегасфен говорит, что ширина, там, где она самая узкая, составляет шестнадцать тысяч стадиев. (8) А протяжение с севера на юг у него получается длиной, и она, там, где она самая короткая, составляет двадцать две тысячи триста стадиев.

(9) Рек в земле индов столько, сколько нет и во всей Азии. Самые большие из них – это Ганг и Инд, по которой и названа эта земля, – обе они больше и Нила египетского, и Истра скифского, даже если вода у них сольется воедино. (10) Мне-то кажется, что и Акесин больше и Истра, и Нила, там, где он, приняв в себя Гидасп, Гидраот и Гифасис, впадает в Инд, так что тут ширина у него составляет тридцать стадиев. Может быть, много и других больших рек протекает в земле индов.

4. (1) Но относительно частей за рекой Гифасис я не могу утверждать с уверенностью, так как Александр не пошел дальше Гифасиса. (2) Из этих двух самых больших рек, Ганга и Инда, Ганг по величине намного превосходит Инд, как пишет Мегасфен, а также все другие, которые упоминают о Ганге: (3) ведь и сам он большим начинается с истоков, и принимает в себя реки Каинас, Эраннобоас и Коссоан – все судоходные, а еще реки Сон, Ситтокатис и Соломатис, тоже судоходные, (4) а кроме того, Кондохат, Самб, Магон, Агоранис и Омалис. Впадают в него и Комминас, большая река, Какутис, Андоматис, текущая из земли индийского народа мадиандинов, (5) и, кроме того, Амистис у города Катадупа, и Оксимагис в земле пазалов, как они называются. И Эреннесис в земле матов, индийского народа, впадает в Ганг. (6) Мегасфен говорит, что ни одна из этих рек не уступает Меандру, там, где Меандр судоходен; (7) что ширина у Ганга, в самом узком месте его, – до ста стадиев; что во многих местах он и озером разливается, так что не видно земли противоположного берега там, где земля на низком уровне и совсем не поднимается холмистыми возвышениями. (8) С Индом – то же самое. Гидраот в земле камбистолов, приняв в себя Гифасис в земле астрибов, Саранг из земли кекеев и Сидр из земли аттакенов, впадает в Акесин. (9) Гидасп в земле сидраков, неся вместе с собой Синар в земле ариспов, тоже впадает в Акесин. (10) А Акесин в земле маллов сливается с Индом. И Тутап, большая река, впадает в Акесин. Акесин, наполненный ими и удержав за собой свое название, теперь уже впадает в Инд со своим названием. (11) Кофен в земле Певкелаитис, неся вместе с собой Маламант, Соаст и Гаройю, впадает в Инд. (12) Выше их Паренн и Сапарн, отстоящие недалеко друг от друга, впадают в Инд. Соан из горной области абиссаров, не имеющий никакого притока, впадает в него же. (13) Мегасфен говорит, что и многие из этих рек судоходны. Следовательно, насчет Инда и Ганга нельзя сомневаться в том, что Истр и вода Нила даже несравнимы с ними.⁴²⁶ (...)

5. (1) Кто хочет объяснить причину многочисленности и величины индийских рек, пусть объясняет. А у меня и все это пусть будет записанным по слухам. (2) Дело в том, что Мегасфен записал названия и многих других рек, которые, помимо Ганга и Инда впадают в Восточное и Южное Внешнее море⁴²⁷, так что всех индийских рек, говорит он, – пятьдесят восемь⁴²⁸, и все они судоходные. (3) Но и Мегасфен, мне кажется, прошел не большую часть земли индов, но все же – больше, чем те, которые прошли с Александром, сыном Филиппа. Он ведь говорит, что встретился с Сандрокоттом, могущественным царем индов, и Пором, еще более могущественным, чем тот⁴²⁹.

(4) Так вот, этот Мегасфен говорит, что ни инды не ходили в поход ни на каких людей, ни на индов другие люди, (5) но египтянин Сесострис, покоривший большую часть Азии, дошедший с войском до Европы, вернулся назад к себе, (6) скиф Идантирс, двинувшись из Скифии, покорил много народов Азии, прошел даже по земле египтян с победой⁴³⁰, (7) ассириянка Семирамида собиралась, правда, предпринять поход на индов, однако умерла до осуществления своих замыслов, но один только Александр пошел походом на индов. (8) Очень распространено предание о Дионисе, будто до Александра и он пошел походом на индов и покорил индов, а о Геракле – не очень. (9) О Дионисе-то – и город Ниса не захудалое памятное свидетельство его военного похода, и гора Мерос, и то, что на этой горе растет плющ, и то, что сами инды отправляются в сражения под бой тимпанов и кимвалов, и то, что одежда у них пестрая, как у вакхантов Диониса. (10) А о Геракле – не много памятного. Да и то, что скалу Аорн, которую Александр одолел силой, Геракл оказался не в состоянии захватить, мне кажется македонским бахвальством, как, конечно, и то, что Парапамис Кавказом называли македоняне, хотя он не имеет никакого отношения к Кавказу. (11) Да заметив какую-то пещеру в земле парапамисадов, они стали утверждать, что это та пещера титана Прометея, в которой он был прикован за похищение огня. (12) Да и увидев в земле сибов, индийского народа, что сибы одеваются в шкуры, они стали утверждать, что сибы – это потомки участников военного похода Геракла: ведь и палицу носят сибы, и на коровах их выжжено клеймо, изображающее дубину, – и это они относили к памяти о дубине Геракла. (13) А если для кого-то все это достоверно, то, возможно, это был другой Геракл, не фиванский или тирский или египетский, или это был какой-то могущественный царь, живший в верхней стране недалеко от земли индов.

6. (1) Пусть это будет у меня отступлением от рассказа, в том отношении, что все то, что написали некоторые о земле индов за рекой Гифасис, представляется недостоверным (ведь те, которые приняли участие в военном походе Александра до Гифасиса, не совсем недостоверны). (2) В самом деле, Мегасфен говорит и вот что об одной индийской реке: называется она Сил, течет из источника, названного по реке, через землю силеев, тоже названных по реке и по источнику, (3) а вода эта обладает такой вот особенностью: нет ничего, чему она может сопротивляться, ни плавать нельзя в ней, ни плыть по ней, потому что все идет ко дну, – настолько эта вода как-то бессильнее всех вещей и воздухоподобнее⁴³¹.

(4) Дожди идут в земле индов летом, особенно в горах, Парапамисе, Эмоде и Имае, и с них текут большие мутные реки. (5) Дожди идут летом и на равнинах индов, так что многие из них затопляются. И войско Александра убежало от реки Акесин в середине лета, поскольку вода ее перелилась через край на равнины.⁴³² (...) (8) Что в горах эфиопов идут дожди, как в горах индов. это не вне вероятности, поскольку и в прочем земля индов не несхожа с Эфиопией, и в индийских реках, так же как в Ниле эфиопском и египетском, водятся крокодилы, а в некоторых из них и те рыбы, и другие огромные водные животные, какие в Ниле, кроме гиппопотама (а Онесикрит говорит, что и гиппопотамы водятся), (9) и по внешности не совсем отличаются инды и эфиопы. Инды на юге как-то более похожи на эфиопов, они черные и волосы у них черные, только у них не такие приплюснутые носы и не такие курчавые волосы, как у эфиопов. А те, кто севернее их, пожалуй, наиболее соответствуют египтянам телом.

7. (1) Мегасфен говорит, что всех индийских народов – сто восемнадцать (что индийских народов – много, я и сам согласен с Мегасфеном, но я не могу представить себе, как это узнал и записал он их точное число, притом, что и ничтожной части земли индов он не прошел, и у всех этих народов нет сношений друг с другом); (2) что прежде инды были кочевниками, как у скифов не пахари⁴³³, которые, странствуя в повозках, сменяют одно место Скифии на другое, ни по городам не живя, ни храмов богов не чтя;⁴³⁴ (3) так и у индов ни городов не было, ни храмов богов не сооружалось, а одевались они в шкуры убитых ими зверей, питались же лубом деревьев;⁴³⁵ называются деревья эти на языке индов «тала», и растут на них, как на верхушках финиковых пальм, словно клочки шерсти;⁴³⁶ (4) питались они и мясом пойманных ими зверей, едя его сырым, во всяком случае, до того, пока в страну индов не пришел Дионис; (5) Дионис, придя и став властителем индов, основал города и установил законы для городов, стал подателем вина индам, как и эллинам, и научил засевать землю, сам дав семена, – (6) то ли дело в том, что Триптолем не дошел сюда, когда был послан Деметрой засевать всю землю, то ли в том, что до Триптолема некий вот этот Дионис, пройдя по земле индов, дал им семена возделываемого плода;⁴³⁷ (7) Дионис первым впряг быков в плуг и сделал большую часть индов из кочевников пахарями, вооружил доспехами воинственными. (8) И что богов почитать научил Дионис, в том числе особенно самого себя под удары в кимвалы и в тимпаны, и пляске выучил сатировской, так называемому у эллинов кордаку⁴³⁸, (9) наказал индам носить длинные волосы в честь бога и носить митру и научил благовонным умащениям, так что и во время⁴³⁹ Александра еще инды вступали в сражения под бой кимвалов и тимпанов;⁴⁴⁰

8. (1) уходя из земли индов, когда все это было им устроено, он поставил царем страны Спатембу, одного из спутников, самого вакханствующего; а когда Спатемба умер, царскую власть унаследовал Будиа, его сын; (2) и тот царствовал над индами пятьдесят два года, отец, а сын его – двадцать лет; сын этого унаследовал царскую власть, Крадева, (3) и с тех пор царская власть по большей части переходит по наследству от отца к сыну, если же род вымирает, то царями у индов ставятся по знатности;⁴⁴¹ (4) а Геракл, тот, который, по преданию, прибыл к индам, у самих индов считается местным уроженцем; (5) этот Геракл особенно почитается сурасенами, индийским народом, где два больших города, Метора и Клейсобора, и река Иоман, судоходная, протекает через их землю. (6) Мегасфен говорит, что все то, что носил этот Геракл, было таким же, как у фиванского Геракла, как сами инды рассказывают; и у него родилось очень много детей мужского пола в земле индов (ведь этот Геракл тоже вступал в брак со многими женщинами), а дочь – одна-единственная; (7) имя ей было Пандея, и та земля, где она и родилась и власть, над которой Геракл передал ей, была названа Пандеей по имени его дочери; и ей досталось от отца до пятисот слонов, до четырех тысяч конницы, до ста тридцати тысяч пеших. (8) И вот что некоторые инды говорят о Геракле: пройдя по всей земле и морю и очистив их от всяческого зла, он отыскал в море новый вид женского украшения, (9) которое и до сих пор еще доставляющие из земли индов товары к нам, рьяно скупая, вывозят, и, как эллины в прежние времена, так римляне теперь, все богачи и зажиточные, еще более рьяно покупают этот маргарит морской, так на языке индов называющийся; (10) дело в том, что Геракл, поскольку эта вещь для ношения показалась ему красивой, начал собирать этот маргарит со всего моря на землю индов, чтобы он был для его дочери украшением. (11) И Мегасфен говорит, что раковину его ловят сетями, а находятся раковины в море вместе во множестве, как пчелы, да и у маргаритов есть царь или царица, как у пчел⁴⁴², (12) и кому удастся поймать его, тот легко захватит и весь остальной рой маргаритов, а если кто упустит царя, то для того уже неуловимы и все остальные; поймавшие дают сгнить их мясу, а створки применяют на украшение; (13) да и у индов маргарит стоит втрое дороже очищенного золота, хотя оно добывается в земле индов;

9. (1) в этой земле, где воцарилась дочь Геракла, женщины, достигают брачного возраста семилетними, а мужчины, живут самое большее сорок лет; (2) и насчет этого рассказывается предание у индов: Геракл, так как дочь у него была поздней, и поскольку он уже видел, конечно, что кончина его близка, не имея, за кого выдать замуж свою дочь по достоинству, сам сочетался с дочерью, бывшей семилетнею, чтобы оставить после себя род от него и нее царями индов; (3) таким образом, Геракл определил ей брачный возраст; и с тех пор весь этот род, которым стала править Пандея, имеет этот же дар от Геракла. (4) Мне-то кажется, что если, вот, Геракл был в состоянии совершить до такой степени необычайное дело, то он мог бы и продлить свою жизнь, чтобы сочетаться с дочерью достигшей брачного возраста. (5) Ну а если все это насчет брачного возраста тут дочерей – правда, то мне-то кажется, что это сходится с рассказываемым и насчет возраста мужчин, что самые старые из них умирают сорокалетними. (6) Ведь у тех, к кому старость приходит настолько раньше, а вместе со старостью и смерть, по всей видимости, и расцвет, в соответствии с концом, должен наступать раньше. (7) Так что тридцатилетние мужчины у них это, пожалуй, вступившие в старость, а достигшие двадцати лет – вышедшие из юности молодые люди, расцвет же юности – около пятнадцати лет. И у женщин брачный возраст, соответственно, должен, таким образом, приходиться на семь лет. (8) Ведь и плоды в этой земле созревают скорее, чем в других, пишет тот же Мегасфен, и отходят скорее.

(9) От Диониса царей насчитывали инды до Сандрокотта – сто пятьдесят три, а годов – шесть тысяч сорок два⁴⁴³. За эти годы трижды всего на свободу...⁴⁴⁴, вторую – до трехсот, а третью–на сто двадцать лет. (10) Инды говорят, что Дионис старше Геракла на пятнадцать поколений, а другой никто не вторгался в землю индов с войной, даже Кир, сын Камбиса, хотя он пошел на скифов, и вообще самым неуемным, конечно, из всех царей в Азии был Кир; (11) но Александр, вот, пришел и покорил оружием всех, тех, во всяком случае, до кого он дошел, и он покорил бы и всех, если бы войско хотело; (12) да и из индов никто не отправлялся с войной за пределы своей земли вследствие справедливости.

10. (1) Говорится и вот это, что инды не делают скончавшимся надгробных памятников, считая добродетели людей и песни, которые поются в их честь, достаточными для памяти умершим; (2) а городов и числа невозможно точно записать индийских из-за их множества; но все те из них, которые приречные или приморские, строятся из дерева, (3) потому что если бы они строились из кирпича, то не выдержали бы даже некоторое время и из-за дождей, и оттого, что реки у них, выходя за высокие берега⁴⁴⁵, затопляют равнины; (4) а все те, которые основаны на местах повыше и возвышенных, притом безлесных, строятся из кирпича и глины; (5) самый большой город у индов – это называемый Палимботры, в земле прасиев, где сливаются реки Эраннобоа и Ганг, – Ганг, самая большая из рек, а Эраннобоа – это, пожалуй, третья из индийских рек, но и она больше, чем реки в других странах, однако она уступает Гангу, поскольку вливается в него. (6) И Мегасфен говорит, что в длину город простирается с обеих сторон, там, где он наиболее удлинен, на восемьдесят стадиев, а в ширину⁴⁴⁶ – на пятнадцать; (7) город окружен рвом шириной в шесть плетров⁴⁴⁷, глубиной в тридцать локтей, а в стене пятьсот семьдесят башен и шестьдесят четыре ворота; (8) на земле индов великое и вот это: все инды – свободные, и ни один инд – не раб⁴⁴⁸. (9) Это у лакедемонян и у индов совпадает. У лакедемонян, правда, илоты – рабы и занимаются рабской работой, а у индов и никто другой – не раб, не то, что кто-нибудь из индов⁴⁴⁹.

11. (1) Все инды распределены на семь каст⁴⁵⁰ главным образом. Одну из них составляют мудрецы, численностью меньше прочих, а по славе и чести самые почитаемые. (2) Ведь на них не возложена обязанность ни зарабатывать телесным трудом, ни вносить в государственную казну от того, чем они занимаются. Словом, на мудрецов не возложено никакой иной обязанности, кроме как совершать жертвоприношения богам за благополучие государства индов. (3) Да и всякому, кто совершает жертвоприношение частным образом, кто-нибудь из этих мудрецов становится ему истолкователем по жертвоприношению, так как иначе жертвоприношение может оказаться неугодно богам. (4) И в искусстве прорицания сведущи одни только они из индов, и никому другому не дозволяется прорицать, кроме как мудрецу. (5) А прорицают они лишь относительно времен года,⁴⁵¹ и если какое-нибудь несчастье постигает государство. Что же касается частных дел у каждого в отдельности, то прорицать относительно этого не входит в их заботу, то ли потому, что искусству прорицания недоступны менее значительные вещи, то ли потому, что заниматься ими не сто́ит. (6) А кто ошибется до трех раз в прорицании, тому худа не бывает никакого, но он обязан хранить молчание впредь, и решительно никто не вынудит заговорить того человека, кто присужден к молчанию. (7) Эти мудрецы ведут жизнь нагими, зимой – под открытым небом на солнце, а летом, когда солнцепек, – среди лугов и пойм под огромными деревьями⁴⁵², тень от которых, как говорит Неарх, простирается до пяти плетров вокруг, и под одним деревом может укрываться в тени и десять тысяч человек – так велики эти деревья. (8) Питаются же они плодами времен года и лубом деревьев⁴⁵³, а луб этот – сладкий и питательный не менее чем плоды финиковых пальм.

(9) Вторые после них – это земледельцы, их по численности больше всех из индов. И ни воинского вооружения они не имеют, ни военными делами не занимаются, но они возделывают землю, и они платят подати царям и тем городам, которые автономны. (10) И если у индов случится война друг с другом, им недозволительно трогать возделывающих землю и разорять саму землю, но одни воюют и убивают друг друга, как придется, а другие преспокойно пашут или собирают плоды, или подрезают ветви, или жнут вблизи их.

(11) Третьи у индов – это пастухи, и пасущие мелкий скот, и пасущие крупный рогатый скот. И они ни по городам, ни по деревням не живут, они номады и проводят жизнь в горах. А подать и они платят от скота, и охотятся они на земле на птиц и диких зверей.

12. (1) Четвертая – это каста ремесленников и торговцев. И они несут повинности и платят подать от своих дел, кроме лишь тех, кто изготовляет воинское вооружение, – эти даже плату получают из государственной казны. К этой касте относятся и судостроители и судоходцы, те, которые плавают по рекам.

(2) Пятая каста у индов – это воители, по численности вторая после земледельцев, пользующаяся же наибольшей свободой и веселым досугом. И они занимаются только военными делами, (3) а вооружение другие им изготовляют, и коней другие доставляют, и прислуживают в военном стане другие, которые и за конями у них ухаживают и вооружение чистят, и слонов ведут, и колесницы приводят в порядок и правят ими. (4) А сами они, пока надо бывает воевать, воюют, когда же наступает мир, предаются веселому досугу. И им из государственной казны идет такая плата, что на нее и других содержать легко.

(5) Шестые у индов – это так называемые наблюдатели. Они следят за всем происходящим в сельской местности и в городах и доносят это царю, там, где инды управляются царями, или властям, там, где они автономны. И им недозволительно сообщать что-нибудь ложное, да никто из индов и не провинился во лжи.

(6) Седьмые – это совещающиеся о государственных делах вместе с царем или в городах, тех, которые автономны, с властями. (7) По численности эта каста – небольшая, но по мудрости и справедливости – предпочтенная всем. Из нее и высшие должностные лица у них выбираются, и все управители областей и помощники, и ведающие казной, и ведающие войском, и командующие флотом, и ведающие хозяйством, и ведающие земледельческими работами.

(8) Брать в жены из другой касты недозволительно, как, например, земледельцам – из касты ремесленников или наоборот. И одному и тому же заниматься двумя занятиями тоже недозволительно, ни переходить из одной касты в другую, как, например, стать из пастуха земледельцем или из ремесленника пастухом. (9) У них позволяется только мудрецом стать из всякой касты, потому что занятия у мудрецов не легкие, а самые изнурительные из всех.

13. (1) Охотятся инды на всех прочих диких зверей так, как и эллины, а охота на слонов у них, не похожа ни на какую другую, потому что и эти звери не схожи ни с какими другими зверями. (2) Выбрав ровное место на солнцепеке, столько, где мог бы расположиться большой стан, они выкапывают вокруг него ров. Ширину рва они делают до пяти оргий, глубину до четырех. (3) Землю, которую они выбрасывают из выкапываемого рва, они наносят на тот и другой край рва, и это служит им валом, (4) а в насыпи на внешнем краю рва они делают для самих себя землянки и оставляют в них отверстия, через которые и свет к ним проникает, и следят они за приближающимися и входящими в эту ограду зверями. (5) Поставив тут внутри ограды трех-четырех самок, из тех, которые наиболее прирученные, они оставляют один вход по рву, наведя мост через ров, и на этот мост наносят земляную насыпь и много травы, чтобы он не был ясно виден зверям, – как бы они не почуяли какой-то ловушки. (6) Так вот, сами они укрываются в землянках под рвом, а дикие слоны днем не приближаются к населенным местам, ночью же бродят всюду и пасутся стадом, следуя за самым большим и самым отважным из них, как коровы за быком. (7) И вот, когда они приблизятся к ограде, то, слыша голос самок и чуя их обонянием, они бегом устремляются к огражденному мосту: обойдя по краям ров, они, как только наткнутся на мост, бросаются в ограду. (8) А люди, заметив, что дикие слоны вошли туда, одни проворно убирают мост, другие бегут в близлежащие деревни и сообщают, что слоны заключены в ограде. (9) Услышав об этом, люди садятся на самых храбрых и самых прирученных слонов и, сев на них, двигаются к ограде, а подойдя, не тотчас же вступают в бой, но доводят диких слонов до изнурения от голода и рабской покорности от жажды. (10) Когда же они решают, что слонам худо, тогда, снова установив мост, они двигаются в ограду, и сначала завязывается яростный бой у ручных слонов с пойманными, затем одолеваются, естественно, дикие, изнуряющиеся и от уныния, и от голода. (11) А люди, сойдя со слонов, связывают обессиленным уже диким слонам ступни, затем подстрекают ручных слонов усмирять их многими ударами, пока те, изнурившись, не упадут на землю. Подойдя к ним, они накидывают им на шеи петли и сами садятся на них, лежащих. (12) А чтобы те не стряхивали с себя наездников и, разъярившись, не натворили чего-нибудь другого, они надрезают им острым ножичком шею вокруг и перехватывают полосу надреза петлей, чтобы из-за раны слоны держали голову и шею спокойно. (13) Ведь если слоны, разъярившись, станут вертеться, веревка натирает им рану. И вот так они держатся спокойно и, сами смиряясь уже, следуют на привязи за ручными. 14. (1) Тех из них, которые малолетки или которых из-за какого-нибудь порока не стоит держать, отпускают восвояси. (2) Уведя пойманных в деревни, прежде всего, дают им поесть зеленого тростника и травы, (3) но они от уныния не хотят ничего есть, инды же, обступив их, песнями, тимпанами и кимвалами, играя и напевая вокруг, успокаивают их. (4) Слон ведь самый сообразительный из всех зверь. Например, некоторые из них, подняв своих наездников, погибших в сражении, сами уносят на погребение, некоторые даже прикрывают собой, как щитом, лежащих, некоторые даже идут навстречу опасности, защищая упавших, а один, в ярости убив своего наездника, умер от раскаяния и отчаяния. (5) Я сам видел⁴⁵⁴, например, как слон бил в кимвалы, а другие слоны плясали: у бьющего в кимвалы к передним ногам было привязано по кимвалу, а к хоботу, как он называется, – другой, (6) и он попеременно в такт бил хоботом в кимвал на той и другой ноге, а другие в пляске водили хоровод вокруг и, поднимая и сгибая передние ноги, тоже ступали попеременно и в такт, какой задавал им бьющий в кимвалы. (7) Покрывает слон в пору весны, как бык или конь, когда у самок начинается выделение из открывшихся у висков пор⁴⁵⁵. Самка носит самое меньшее шестнадцать месяцев, а самое большее восемнадцать. Родит она одного, как и кобылица, и вскармливает молоком до восьмого года. (8) Живут самые долголетние из слонов до двухсот лет, но многие из них от болезни умирают раньше, а просто от старости – достигают такого возраста. (9) И целительным средством для глаз служит им коровье молоко, вливаемое в глаза, от прочих болезней – красное вино, которое дают им пить, а на нарывы накладывается жареная свинина. Таковы у индов целительные средства для них.

15. (1) Инды считают, что тигр гораздо сильнее слона. Неарх говорит, что он видел шкуру тигра, а самого тигра не видал, но что инды рассказывают, что тигр по величине – такой же, как самый большой конь, а быстрота и сила у него такая, что с ним нельзя сравнить никого другого: (2) когда тигр сойдется со слоном, он прыгает на голову слона и легко душит его; (3) а те, которых и мы видим и называем тиграми, в действительности – пестрые той, крупнее, чем остальные той. (4) Ну и о муравьях Неарх говорит, что муравья сам он не видал, такого именно, какой, как описали некоторые, водится в земле индов, а шкур их видел много, доставленных в македонский военный стан. (5) А Мегасфен сообщает, что этот рассказ о муравьях достоверен, что они и есть выкапывающие золото, не ради самого золота: они выкапывают под землей для себя, чтобы укрыться, как наши маленькие муравьи выкапывают немного земли; (6) но те (они ведь крупнее лисиц) и землю выкапывают в соответствии со своей величиной; а земля эта золотоносная, и вот из нее и получается у индов золото. (7) Но и Мегасфен рассказывает по слухам, и я, поскольку не могу описать ничего достовернее этого, охотно оставляю в стороне рассказ о муравьях. (8) О попугаях Неарх рассказывает как о каком-то чуде, что они водятся в земле индов, и какая это птица, попугай, и как произносит слова людей. (9) Я же, поскольку и сам много их видал, и знаю, что другие знакомы с этой птицей, рассказывать, словно о чем-то необычайном, не буду ничего. Не буду я говорить и о величине обезьян, или о том, что обезьяны у индов красивы, и о том, как охотятся на них. Ведь и об этом я сказал бы как об известном, за исключением того, что обезьяны красивы, пожалуй. (10) Неарх говорит, что и на змей охотятся, пестрых и быстрых, а величина той змеи, которую, говорит он, поймал Питон, сын Антигена, была около шестнадцати локтей; сами же инды говорят, что самые большие змеи гораздо больше этих. (11) Что касается эллинских врачей, ими не было найдено никакого средства для тех, кто укушен индийской змеей, но сами инды врачевали ужаленных. И по поводу этого Неарх говорит, что Александр собрал и имел при себе индов, тех, которые были искуснейшими в деле врачевания, и было объявлено по военному стану, чтобы тот, кто укушен змеей, приходил к палатке царя. (12) Они же самые были врачевателями и прочих болезней и недугов. Но у индов немного бывает недугов, потому что климат там умеренный. А если поражал какой-нибудь недуг посильнее, они обращались за советом к мудрецам, и те, как казалось, не без помощи бога, врачевали, во всяком случае, то, что врачуемо.

16. (1) Одеждой инды пользуются льняной, как говорит Неарх, из льна с тех деревьев, о которых мной уже сказано ⁴⁵⁶. То ли этот лен белее цветом всякого другого льна, то ли, поскольку сами они черные, от этого лен на них кажется белее. (2) Льняной хитон у них доходит до середины голени, а верхнее одеяние частично накидывается на плечо, а частично набрасывается на голову⁴⁵⁷. (3) И серьги инды носят из слоновой кости, те, которые очень зажиточны, а не все инды носят. (4) Бороды, как говорит Неарх, инды красят себе в тот или иной цвет, одни – так, чтобы белые выглядели пребелейшими, другие – в иссиня-черный, у одних они пунцовые, у других – пурпурные, у иных – зеленые. (5) И тенниками защищаются от солнца летом инды, те, которые не простолюдины⁴⁵⁸. А обувь носят из белой кожи превосходно тоже смастеренную. И подошва обуви у них пестрая и высокая, чтобы выглядеть рослей.

(6) Вооружены инды не одинаковым образом. Пешие у них имеют лук, равный по длине с носящим лук, и, поставив, его вниз на землю и, подперев, левой ногой, так стреляют из него, сильно оттянув от себя тетиву, (7) потому что стрела у них – без малого в три локтя, и ничто, настигнутое стрелой, не выдерживает стрелы искусного лучника-инда, ни щит, ни панцирь, ни что бы то ни было более крепкое⁴⁵⁹. (8) В левой руке у них легкий щит из сыромятной бычины, у́же, чем носящий его, но длиной почти соответствующий. (9) У других – копья вместо луков. А меч все носят, широкий и длиной не более⁴⁶⁰ чем в три локтя, и им, когда бой у них переходит в ближний, – а это у индов друг с другом случается не с легкостью, – они наносят удар обеими руками, чтоб удар был сильным. (10) Всадники у них имеют два копья (это копья-дротики) и легкий щит, меньше, чем у пеших. Кони у них не оседланы, и взнуздываются они не такой уздой, как у эллинов или у кельтов, (11) а по краю пасти у них вокруг надета кожа, сшитая из сыромятной бычины, и на ней – обращенные внутрь медные или железные шипы, не очень острые; у богатых – шипы из слоновой кости. А в пасти кони у них имеют железо, как вертел, к которому прикреплены у них поводья. (12) Таким образом, когда натягивают повод, и этот вертел удерживает коня, и шипы, которые связаны с ним, коля, не допускают ничего иного, кроме как повиноваться поводу.

17. (1) Телом инды сухопары и рослы и значительно легки по сравнению с остальными людьми. Средства передвижения у большинства индов – верблюды, кони и ослы, а у зажиточных – слоны. (2) Ведь слон у индов – царское средство передвижения; второе по почетности после него – четверка коней, третье – верблюды. А передвигаться на одном коне – непочетно⁴⁶¹. (3) Женщины у них, те, которые весьма целомудренны, за какую-нибудь иную плату едва ли согрешат, но получив слона, женщина совокупляется с давшим, и инды не считают постыдным совокупиться за слона, но даже считается почетным для женщин, когда красота оценивается в слона. (4) Вступают они в брак ничего не давая и не получая, но тех дочерей, которые уже в брачном возрасте, отцы выводят и выставляют на виду на выбор одержавшему победу в борьбе, или в кулачном бою, или в беге, или отличившемуся в каком-нибудь ином мужестве⁴⁶². (5) Инды – хлебоеды⁴⁶³ и пахари, во всяком случае, те из них, которые не горные – а эти питаются дичиной.

(6) Вот это мне достаточно сообщить об индах, все то наиболее известное, что описали Неарх и Мегасфен, славные мужи, (7) поскольку и замысел у меня этого сочинения был описать не обычаи индов, но то, как был доставлен Александру флот от земли индов до земли персов⁴⁶⁴. А все это пусть будет у меня отступлением от рассказа. (...)

19. (...) (9) А рассказ этот у меня есть описание плавания вдоль берега моря, которое совершил Неарх с флотом, двинувшись от устьев Инда по Великому морю до Персидского залива, который некоторые называют Эритрейским морем. (...)

21. (...) (2) Снявшись с якорной стоянки, в первый день, спускаясь по реке Инд, они пристают у большого канала и остаются там два дня – название этому месту было Стура, стадиях в стах от якорной стоянки. (3) Снявшись на третий день, они плыли до другого канала, тридцать стадиев, – этот канал уже соленый, так как море доходит до него, особенно во время приливов, а вода его оставалась смешанной с рекой и во время отливов; название этому месту было Кавмана. (4) Проплыв отсюда вниз двадцать стадиев, они пристают в Кореестисе, еще у реки. (5) Двинувшись отсюда, они плыли не много, так как перед ними оказалась подводная скала у этого устья Инда, и волны, бушуя, бились о морской берег, и сам морской берег был каменист. (6) Но где была мягкая полоса подводной скалы, там они, сделав канал в пять стадиев, проводили корабли, когда наступил прилив с моря. (7) Выйдя в море и проплыв вдоль берега сто пятьдесят стадиев, они пристают к Крокалам, песчаному острову, и остаются там другой день. (8) Соседствует с ним индийский народ, так называемые арабии, о которых я упомянул и в моем большом сочинении⁴⁶⁵, и что названы они по реке Арабис, которая протекает по их земле и впадает в море, служа границей между их землей и землей оритов. (9) От Крокал они плыли, имея по правую руку гору, которая называется у них Эйрон, а по левую – продолговатый остров. Этот остров, простирающийся вдоль морского берега, образует узкий пролив. (10) Проплыв через него, они пристают в удобной гавани. Так как гавань эта большая и прекрасная, Неарх решил назвать ее Гаванью Александра. (11) У входа в гавань, стадиях в двух от него, находится остров. Этот остров называется Бибакта, а вся местность – Сангада. Этот-то остров, лежащий перед открытым морем, и образовывал гавань. (12) Тут с моря дули сильные, непрекращающиеся ветры, и Неарх, боясь, как бы некоторые из варваров, сговорившись, не обратились к грабежу военного стана, обносит место каменной стеной. (13) Простояли они тут двадцать четыре дня. И он говорит, что воины ловили мидии и устрицы и так называемые морские черенки⁴⁶⁶, – необычайные по величине по сравнению с теми, которые в нашем море, и что воду пили соленую.

22. (1) Как только ветер прекратился, они отплыли. И пройдя около шестидесяти стадиев, они пристают к песчаному берегу. У берега остров был пустынный. (2) Под его прикрытие они и пристали. Называется этот остров Домы. Воды не было на берегу, но пройдя вглубь стадиев на двадцать, они встречают хорошую воду. (3) На следующий день плавание у них продолжилось до ночи, до Саранг, триста стадиев, и они пристают к берегу, и вода была стадиях в восьми от берега. (4) Отплыв оттуда, они пристают в Сакалах, пустынном месте. И проплыв между двумя утесами, стоящими так близко один к другому, что весла кораблей касались скал с той и другой стороны, они пристают в Моронтобарах, пройдя стадиев триста. (5) Гавань – большая, закругленная, глубокая и тихая, а вход в нее узкий. Ее на местном языке называли Женской гаванью, потому что этой местностью женщина стала править первой. (6) Когда они проплывали между утесами, перед ними оказались большие волны и бурное море. Но ведь проплыть дальше за утесы казалось делом трудным. (7) А на следующий день они плыли, имея по левую руку остров, защищающий от открытого моря, так близко находящийся к берегу, что можно подумать, что промежуток между берегом и островом – это канал. Этого проплыва – целых семьдесят стадиев. И на берегу было много густых деревьев, и остров осенен всяческим лесом. (8) Под утро они плыли вне защиты острова по узкой полосе вдоль берега. Ведь еще мешал отлив. Проплыв около ста двадцати стадиев, они пристают в устье реки Арабис. Гавань у устья – большая и прекрасная, но вода была непригодна для питья, так как вода в устье Арабиса была смешана с морской. (9) Но пройдя сорок стадиев вглубь материка, они встречают водоем. Набрав оттуда воды, они вернулись назад. (10) Остров у гавани высокий и пустынный, и вокруг него ловили устрицы и всяческую рыбу. До этого места живут арабии, крайние из индов тут, а дальше идут владения оритов. (...)