Анонимные сочинения второй половины XVIII–первой четверти XIX в. Историческая повесть о роде купцов Долгих

Повествования сего виновника Феоктиста Константиновича дед бяше Иван Иванов, прежде прозывашеся Иерофеев, жительство свое имея в Ладожском уезде при Сяськомь устье, при немже и селение состояше, кое и ныне находится в благополучном состоянии. Долгим же проименован последи от блаженныя памяти государя Петра Великаго при отправлении благополучном корабля из Свири к Санкт-Петербургу. Тогда бо сему великому монарху при том присутьствующу и вопросившу сего Ивана Иванова прозвание, он же себя Иерофеевым именовав. Государь же его Долгим вместо Иерофеева нарече по приличию его возраста²⁹⁷⁸. И оттоле и доныне его потомки прозываются Долгими.

Сей убо – уже отселе буду именовать – Иван Долгой имяше свой промысл от торговых действ, плаваше бо на судах в швецкую столицыю, в Стокгольм, и от того получаше себе прекормление. И сие купечество нача иметь от мироздания с 7178-го года, по гражданскому же летописанию с 1670-го.[2502] Бяше бо тогда у них на Сяском устье пристань, при которой отправлялись в вышеименованную столицыю с разными товарами великороссийския купцы. У Ивана же Долгова, деда Феоктистова, Быша и суда, кия называлися карбасами, шитыя елевыми вичьями,[2503] на которыя из найма погружалась кладь оных российских купцев, такоже присовокупляше ко оной и свои разныя товары, надобныя тамошним жителем.[2504] Совокуплялися же вместе с сими судами и прочия выходящыя из устиев рек Волхова и Олонца, из городов Ладоги Старой и Олонца. И тако путешествоваху по Ладожскому езеру в Неву реку к Шлюссельбургу. А понеже тогда Шлюссельбург Орешком именовался и шведским королем обладаем, на устии же реки Невы тогда вода неглубока бяше, идеже ныне от мелкости то место Кошкиным,[2505] и тамо чинима бяше от сих путешественников перегрузка из великих в малыя суда. И тако путешествоваху по Неве реце в Балтийское море, мимо Котлина острова, последи же преименованнаго великим государем Кронштатом, и оттуду продолжали путь свой к нарицаемым Березовым островам и проходили шорами, то есть островами, для опасности некрепких и малейших судов, кия к великим тягостям морским неудобоподъятны²⁹⁷⁹ Быша. Однако после войны швецким двором трактатом утвержено, чтоб между теми островами тракту морскаго не чинить.

И так путешествуя российский купцы по оному морю, приезжали в столичный город Стокгольм и тамо по обычаю обрядов купечества продаяху свои товары на денги, иногда же промениваху на их товары, наиболее обретаемую у них медь, иже называхуся клейменыя плоты,[2506] а понеже тогда россияном в сем меттале за скудость заводов нужность обреташеся. И тако разпродав и накупив товаров и возвращахуся тем же предреченным путем, таковым убо образом великороссийское купечество сообщалось в тех со шветами комерциях без всякия опасности, даже до лет по исчислению гражданства 1700. И егда сей год вступил в свой предел, тогда учинися едва не во всех частех России слышимость о швецком в трактате неустойке и о склонности к войне с российскими двором. И по той слышимости учинися известие и Ивану Долгому.

Наступаше же время и ко обычному отправлению судов купеческих в ту землю, и по сем слышании не без крайняго учинися Иван опасения и нача к лучшему способу советовать с сыном своим Константином (тогда бо бывшу ему в совершенном возрасте, лет в 25, и прежде не единожды уже в швецкой столице со отцем своим прилучашеся бывати), како бы обыкновенность своего купечества безнапастно совершити или, Богу попустившу, несовершенно всем противное пострадать, надглаголоваше²⁹⁸⁰ ему ехать с братом юнейшим и взять его для навычения купеческих дел: бяше бо у сего Ивана сын Матфей, около 15 лет бывш в то время. Константин же во всем в волю своего родителя полагается, брата же своего ко взятию отцу своему отсоветует и сие иго послушания вземлет точию на свое бремя. И тако посоветовав, по прежнему обычаю отправляется в Стокгольм с товарами.

И тако все учинив, подобающее разпродав и накупив нужное и по согласию с прочим купечеством отъезжают благополучно того столичнаго града в свою Россию на своих обычных карбасах. И егда бывшим на пути и благоспешно²⁹⁸¹ пловущим, доспевают швецкаго града Эльцынфорса,[2507] который в пути им неминуемый предлежаше, такоже и о войне нимало в слухи их слышимость привниде. И егда точию в город вступиша, абие объявлен бысть королевской указ, по которому велено всех российских купцев с судами и со всеми товарами орестовать,[2508] иже исполнено бяше со всякою скоростию в месяце июле 20-м числе. Все Быша купцы взяты и отведены под крепчайшей караул на ратушу, а матросов приказано развести по тюрмам, такоже и суда и товары забраны в королевскую казну.

И тако российскими купцем седевшим в наратуше²⁹⁸² в велицей скорби и унынии до полумесяца и не чаявшим себе ослабы какой получити, болезнующим же и о лишении своего любезнаго отечества и капитала, обаче Бог, строяй на ползу роду человеческому, дает сим бедным невольникам и ослабу сицевым образом.

Бяше бо в том граде зело богатьством кипяй сакса, сиесть купец, которому сии российский купцы за случаи комерческих дел зело знаемы Быша. Сей убо сакса сжалися вельми о них, вземлет на свой пароль, или поруку, купцев до пятнатцати человек – Ладоги, Новагорода, Олонца, Тихфины, Устюжна Железнопольскаго и протчих городов, в нихже и вышеименованный Константин Иванов, прозываемый Долгой, бяше. И дана бысть им всякая свобода в доме у сего саксы и, камо желающе, невозбранно хождаху и в доме его всякия дела управляюще бяху. И единственно рещи, сакса на них надежно положися, что неволницы за благодетелство его им неизменность свою сохранить могут.

Пребывающим же тако сим неволникам российским от 20 июля до 14 ноября. Отец же Константинов, Иван, за домонеприбытие своего сына, такожде и прочих российских караванов, паче же за обстоятельность шведския войны конечно уведа, яко сын его остася в пленении, плакаше неутешно и рыдаше непрестанно со всеми своими домашними, яко по отчаянном, яко уже по мертвом, прилагаше свои слезы к молитве Всемилостивому Богу и к Пречистей Владычице Богородице. И в том печальном своем обстоянии положи крепкое свое обещание праздновать непременно пречистей ея иконе Знамению, иже в Велицем Новеграде.[2509]

И тако сим в доме Константиновом совершающимся, обещание Иваново не втуне бысть, но заступлением всескорыя заступницы и помощницы роду человеческому Пресвятыя Богородицы свободися сын его с прочими сицевым образом.

Услышаша убо неволницы повеление от швецкаго самодержца, чтоб всем сим и прочим юзникам российским высланным быть в далечайшия пределы за Стокгольм.[2510] И от сего приемше вину, начаша мыслити и советовати между собою о своем наилучшем спасении, и положишася сии пребывающий у саксы пленницы во едино разумение, чтоб сего нашедшаго вящшаго неблагополучия каким ни есть образом гоньзнути²⁹⁸³.

Бяше бо у сего саксы магазина, или анбар кладовый, стоящ при брезе морскаго залива, при нем же весма предобрый бот дубовый беяше, в анбаре же лежаху судовыя снасти, мачьта, парус и весла и прочее принадлежащее к мореплавательству. И мышляху на том боте убежать к своему отечеству. Егда же конечно вознамеришася умышленное произвести в дело, начата запасатися потребными к бежанию всеми харчевыми припасами, понеже они, якоже и предрекохом, свободность имеяху.

И умыслиша таковый учинить способ к бежанию: притворишася, якобы един из них, неводников, старший купец, имеет приходящий день своего тезоименитства, в оньже обычно россияне празнование торжественное имети обыкоша. И с сицевым умышленном приходят под саксу и просят его умиленно, чтоб он пожаловал изволил учинить подобающее учреждение пира, еже и получиша в просимом свободу. И сотвориша пир велий, к немуже убеждаху зельными прошеньми саксу, чтоб он с ними причастился того пира вкупе со своею женою и со всеми служители. Предлагающе ему вину – отличество от прочих своего имянинника, что он началный из них и почтенный человек в России, да к тому же упоминаху ему свою бедность отлучения своего любезнаго отечества: «Егда же ваше нам превосходящее благодеяние сродное в том покажется, воистинну некую отраду в своем злощастии иметь будем». Сакса же не мог отказатся от зельныя²⁹⁸⁴ прозбы своих в неволе имеющихся знакомцев, соизволи их прошению.

Невольницы же, егда увидеша его согласившася, усоветоваша сами между собою тайно, чтоб трое из них точию пиршественному удовольствию, то есть пиянственному упоению, для виду не противились, а прочим быть стрезвенным и пиршественным совершением служащих. Егда же пиру уже уготовлену бывшу и вся подобающая совершающуся и оному саксе тамо присутьствующу, ничтоже о умышленных разсуждая. Неводником же зелно просящим саксу с земными поклонами и великою учтивостию по российскому обыкновению, чтоб он со всеми причастился питию безотрицателно. И подношаху им частыя бакалы и стоканы за всех по ряду здравие, предлагающе ему отменность имянин своего старейшаго купца и отвагу своего неволничества.

Егда же сакса со всеми своими уже удоволився питием изобилно и Быша вси нечюветвительны и преклонишася к глубочайшему сну, тогда неволницы начинают скорейше к бежанию устремлятися и, Богу помолившеся, седают скоро в предреченный ботик и вземлют все ключимое²⁹⁸⁵: мачту, парус и весла и прочее и харчевыя припасы – хлеб и крупу и иное, что принадлежащее. При вшествии же своем в ботик вси хотящий бежати учиниша крепкое обещание ради своего спасения от плена: егда онаго свободятся, не входя в свои домы, отдать свои молитвы пречюдотворной иконе Пресвятыя Богородицы, иже на Тихвине.[2511] И по сем вдаются с такою надеждою морскому плаванию, весма поспешно пловуще день и нощь, ²⁹⁸⁴пременяющеся друг с другом²⁹⁸⁶. И тако несколько отплывшим и озирающимся вспять завсегда с великою боязнию и трепетом, блюдущеся вслед гонителей.

И сице пребывшим в том плавании два дни непрестанно, и внезапу услышаша назади себе великий шум творящих в плавании и говор людский. Нападе[2512] на них великий страх и трепет, недоумевающеся, что творят. Однако Богу помогающу, уклонишася с пути к некоему острову и ботик скоро на брег подняша и заклаша²⁹⁸⁷ оный хвоею и прочим прутием. Сами же в велицем молчании пребыша, имеюще на сердцах своих страх зелный, ничего зримаго, ни слышимаго не оказующе, ни гласа, ниже варения к потребности пищи, сами же зряще прилежно, когда и како гонящий минуют их. И видеша весма скоро галеру бежащу по морю, на нейже премножество гребущих, иже беглецев слышат весма бранящих и злословящих. И тако им проехавшим, ничтоже видеша. И два дни прошедше, паки той остров, в немже беглецы сидяху, назад минуша.

Бегствующии же в первом своем спасении велми благодарствоваху Бога и Пречистую его Матерь, к нейже и обещание свое положиша, и потом седше в ботик, паки своего плавания емлются. И помышляху пловуще, камо пристати к брегу, понеже уже война с шведы везде слышима учинися. И думаху к Выборгу пристати, однако боящеся паки того же орестования[2513] и, на Бога положившеся, намыслишася вдаться к нарвьскому брегу и присташа, проехав Нарву, к брегу не в далном разстоянии от града. В то убо время учинился нещастливой успех в сражении со шведы российской армии под Нарвою, от коего всюду разсеяшася российский воины.[2514] С теми убо разсеянными смесишася и сии беглецы и в путешествии приобщишася, следовали ко отечеству своему. Но по предреченному своему обещанию пойдоша прежде прямо на Тихвину, еже свои молитвы к Пречистей Богоматери воспослать за свое от нея пречюдное избавление.

Отец же нами повествуемаго Константина Иван, егда услыша своего любезнаго сына свобожденна от тяжкаго шведов порабощения и идуща с прочими пленники в Тихвину, тогда неизреченныя исполнися радости и изыде к нему на путь, ведущий к Тихвине, в разстоянии от села Сяси в тридесяти верстах в село Спасовшину. И тамо радостно узревшеся и объемше друг друга, целовахуся, и яко из мертвых воскресша, Иван сына своего мняшеся видети. И потом, егда сыну его Константину с прочими на Тихвину пришедшу, и тамо благодарственныя молитвы своя к пречюдней иконе Богоматере усердно воздаша, и разыдошася кождо восвояси.

На Тихвине же Константину бяше тетка родная Марфа Иванова, выданная за тихвинскаго купца. У нея же Быша две дщери Татиана и Ксения. Татиана же беяше мать Максиму Колачникову. Егда же тетка вкупе и со своими дщерями уведевши и потом зрително увидевши нечаянное прибытие своего любезнаго сродника, радостно сретше и радостно объемшеся, радостныя проливаху слезы. И вся подробну уведевше случай пленения и избавления онаго, неизреченно веселяхуся, чюдящеся попремногу сей вещи.

И тако бывши несколко в Тихвине, в дом возвращается, идеже принят бысть от родителей и от всех домашних нечювствителным веселием и с неизглаголанным радованием. Вси объемляху, вси лобызаху, вси радостныя слезы проливаху и прочия приличныя к таковому дивному избавлению приглашаху глаголы.

И сицеваго ради чюдесоподобнаго случая и обещания Иоаннова, чтоб не точию ему, но и последующим родовом праздник сей Знамения Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы, иже в Великом Новеграде, положися непременно повсягодно в торжестве подобающем препроводити.[2515]

Благороднейшии и честнейшия мои господие и благодетели И<ван> Ф<еоктистович>, П<расковия> Ф<еоктистовна>, Кс<ения> Ф<еоктистов>на.[2516]

Не позазрите Господа ради непотребство мое, приде ми на паметь явившееся недостоинству моему, даемую честь от Бога послужившим ему правою верою, которою одарен родитель ваш – почивающий в Бозе господин инок Филарет. Видел таковую преславную почесть, воздаваемую праведником, и дивную церемонию, како бывшия отцы наши общежительства и сироты того, яко приятного клеврета своего, стретают²⁹⁸⁸ и лики составляют, которое молчанием преминуть не могу, но, поскольку в памети моей обнося²⁹⁸⁹, вам, нашим благодетелям, изъяснить совестно должусь, не ласкою приветуя, но рабскою склонностию отдая долг моего вам почтения. «Дивен Бог во святых своих»,[2517] и весть Господь славящая прославити,[2518] ибо душа праведных в руце Божии;[2519] и похваляему праведнику возвеселятся людие:[2520] безсмертие бо есть паметь его, яко от Господа и от человек познавается.[2521]

Сею любовию усердствую воспомянуть мужа благоревностное жительство, крепкодушную бодрость, усердное к сиротству опекунство, от которых он при отшествии от здешних в будущее блаженство вносится преславно телом в небесоподобный молитвенный храм, усердием того согражденный,[2522] с християнскою церемониею всеусердно от всех препровождаемый з должным псалмопением, честь воздающе, провождаху, изъясняя же свою должность и выговское общебрацкое старшинство, предупреждая того милостиваго Филарета, аще и не вещию, но поне сению²⁹⁹⁰ и духовно лики, снемлющеся²⁹⁹¹, радостная тимпанисуют²⁹⁹². И таковою же церемониею общественно от всех почитаем и прославляем, уверяясь видением, емуже свидетель Бог, яко не лжу, но как удостоено честное то тело в гробе провождать в Лексенской ограде, так и духовно слышать с пением провождающия его лики Спасова монастыря з женской улицы в мужескую ограду[2523] со знаменитыми старшинами.

Бысть же сие откровение декабря 23 дня, по отшествии души его от тела. В ночь збылся я внутрь брацкия ограды близ часовни, слышах пение з женской улицы и видех народ мног, идущих з женской улице мимо Мертвую горку по восточную сторону, где анбар хлебной. А попереди всех идет господин Ф<еоктист> Констянтиновичь в славных и богатых одеждах, а около его старичков идет, сединами украшенных, немалое количество откровенными²⁹⁹³ главами без шапок, а у всех тех в руках несут кубочки или шкатульки, покрыты салфетками белыми; созади же тех премножество девиц, идущих и провождающих его и поюще велегласно и красно канон Пасце. И дошедшим им до врат монастыря, стояху поюще, очюхся²⁹⁹⁴ поблизу стояти внутрь ограды, а врата-ты затворены, и уже пение их мне было весьма внятно, то и я с ними же запел велегласно и пропевал с ними песнь согласно. А когда окончилось все то их за вратами монастырьскими ликов пение, не входя еще внутрь ограды. И так проснувшись, много дивяся преславному их провождению и торжеству.

И паки тот же час уснувши, обретохся стоя на том же месте внутрь ограды, слышах трезвонь з женской улицы во вся колоколы. И приде ми на ум: провождают Ф<еоктиста> Констянтиновича. И так я, скоро двери, входящия в монастырь, отворя, вышел за ограду и видех ту стояща мужа знатнаго во одежде обычне рядовой одного и мимо его идох об ограду²⁹⁹⁵ к Мертвой горки на оной звон и слышах гласы поющих девиц надгробная и провождающих Ф<еоктиста> Констянтиновича с великою церемониею. И донесше к западной стране Мертвой горке, где и гумна брацки, и поставиша на землю. Носящи им одрь с телом его, благоговейно вси поюще надгробная, а притом панахиды и каноны чтяху и пояху, вси хвалословие Господу Богу воздавающе, около гроба его обхождаху. Ждуще прихода старшин з братиею для внесения к отпеванию в соборную брацкую часовню, при семь скоро у братьи в болшой колоколь, а потом и во вся зазвонили для стретин²⁹⁹⁶ того благороднаго мертвеца и на вынос, а з женской улице уже звонить перестали и пение их надгробное кончилось. Вышедши одна из девиц, ставши близ ограды о Мертвую горку, держа бумаги лист в руках, читала фему надгробную,[2524] которую вся то множество девиц слушав с молчанием благоговейнства. Речи же ей за скоростию выговоров и за звоном колоколов понять не мог, точию то велегласно и многократно выговаривала. Всему тому виновник первеньствующии киновиархоздатель. Потом вся та церемония за пробудом на горки той осталась.

Но поскольку оного святопочивающаго мужа добродетель единственно заслужила, всему общебрацтву и сиротам, оная ходатайствует и по смерти духовно до погребения тела его от всех стретаем, всеми провождаем и хвалословим есть и по смерти преждепочившими отцы и спостницами девических лиц духовно песнословим, носяще кубцы, наполнения благовонных арамат, любве милования и щедрот, которыми от Бога одарен, по гласу рекшаго: «сторицею приимет и живот вечный наследит».[2525] И «блажени милостивии, яко тии помиловани будут»,[2526] и «блажен разумевая на нища и убога, в день лют избавить его Господь»[2527] и упокоит в нестареющемся блаженстве своем со всеми от века угодившими ему.

Чего и мы, последнии, по должности нашей завсегда обязаны Господа Бога молить, да подаст ему премилостивый Владыка в райскую породу отверстыми враты внити и получить оного блаженства наслаждение со всеми избранными, от века угодившими ему.

Вам же, нашим благотворцем, да умножить богатый в милости своих щедрот Бог зде благая и полезная получити, а в будущем стократное усугубление получити. Аминь.

При оказии сей прошу дерзости моей не зазрить, отдая мою склонность, убогопоследний.

Санкт-петербурский именитый гражданин Феоктист Константинович Долгой бяше родом из Сяскаго Рядка дворцовой крестьянин, родися 1710 года декабря 28 числа. Егда прииде в возраст, поя себе жену Матрону Матфеевну, зело благоразумну и к сиротам и нищим милостиву и щедру, кротостию и смирением украшену, к молитве и благоверию попремногу усердну, от неяже роди и чада себе, о нихже пространее в другом месте сказано будет.

И внегда на всероссийский престол взыде и скипетр царский прайм в руку свою Петр Федоровичь Третий,[2528] тогда оное место, Сяский Рядок, пожаловал господину Измайлову, и пребыша за ним трегодищное время. И 1762 года откупился со всем своим семейством[2529] и записася в Новую Ладогу в купечество, где недолгое время пребысть и переписася в санкт-петербурское купечество, ибо не незнаем бяше и прежде сего санкт-петербурским обывателем сей нами воспоминаемый Феоктист Константиновичь по торговым и другим случаям, от чего и пропитание домови своему изобильное имяше.

И понеже убо времяни текущу и к старости уже ему приближающуся, восхоте преблагий Бог от здешняго маловремяннаго пребывания в будущую и конца не имущую жизнь преселити, по речению царьствующаго пророка: «Кто есть человек, иже поживет и не узрит смерьти».[2530] Бысть же сице. Текущу 1790 года декабрю 13 числу, впаде в телесную болезнь зело тяжкую и лютую[2531] и к 19 числу чистым к Богу покаянием и исповеданием предочистився пред отцем своим духовным. Издавна имяше желание еже пострищися в иноческий ангельский образ, что тогда же Божиим благоволением и получи, и наречен бысть Филарет. И в 22 того же декабря месяца, в воскресный день по утру в исходе 2 часа преставися о Господе благочестно, остави по себе добрую память и немал плачь детям своим и сиротам больничным: бе бо великий ползодатель общежительству, награждаше от имения своего изобильно на пропитание сиротам и строениемь молитвенных храмов, больниц, оград, мостов и протчаго и в советах настоятельствующим немал бяше помощник. Подвизася добрым подвигом и веру соблюд невредиму.[2532] От мира изшед лет к двум седмьдесять, в пустынном житии препроводив осмь лет. Яко всех лет жития его осмьдесять кроме пяти дней.

Честное же его тело с подобающими песньми погребли того же декабря 31, ибо закоснение²⁹⁹⁷ провождению его тела в том было, понеже ожидали для прощения и благословения дражайшаго его сына Иоанна Ф<еоктистови>ча, который ис царьствующаго града прибыл декабря 30, и со многою жалостию и усердным помяновением опрятали тело драгое родителя своего.

Возрастом же телесным бяше высок, поступкою бодр, плотию не тонок и не вельми дебел и небел от природы, лице имея окруженно, нос недолог, мало нагорблен, устне мерны, глаза кареваты, и браду кругловидну и мало что не всю седу, и главу немалу, и на ней власы подобно волнам тихоколеблемым лежаху, на конец повились зело честно, что и подавало лицу его красоту изрядную, белостию же браде подобны; шия не длинна и не само кратка, уши средни, чело сморщено, слух чист; о раменах²⁹⁹⁸ широк и мужествен, перси пространны; в руках персты недлинны, нохты кратки. К делам подвижен, а наипаче к службе Божией зело усерден и станлив²⁹⁹⁹. Иногда же и един отправляше всю церьковную службу по уставу и протчих на сие понуждаше. Обычаем приветен и простотою словес украшен, лети и лукавства никакоже имяше, мало когда отреваше³⁰⁰⁰ нища или убога, сироту или вдовицу, юнна или стара, но со всеми простотою словес разглагольство творяше и всем в нуждах помогати тщание прилагаше: овому медницу, инному сребреницу, другому же совет благ; другому защищение, инному же запрещаше. Не зряше бо на лице сильнаго.

И тако поживе добродетельно, блаженным сном успе о Господе, егоже молитвами да сподобит и нас, грешных, получити жизнь вечную. Аминь.

1785 года майя 16. Милостивая государыни родитель наша матушка Матрона Матфеевна впаде в тяжкую болезнь, и 20 числа исповедася чистым покаянием по обычаю християнскому, и 22 дня, в 4 час дне преставися благочестно о Господе. А погребли ея предрагое тело 23, после обеда. Поживе всех лет жития своего 77, 6 месяцев и 13 дней, а во общежительстве поживе 2 года и 2 месяца.

Преставися младовозрастающий дражайший и любезный наш Василий Ивановичь, санкт-петербурскаго именитаго гражданина Ивана Феоктистовича сын, 1787 года августа 13 числа, во 2-м часу по полудни. А от рождения ему было 8 лет, 3 месяца и 25 дней. Бе бо отроча лица кругловиднаго, от оспы мало щадриваго³⁰⁰¹, от природы весма белаго, вида приятнаго; власы имея светлорусыя, прямыя, очи благокраснии, главу немалую, уши средний, нос невеликий, мало кверху поднявшийся; плотию по величине нетонкий, бодрый и благовиднейший, к родителям и сродникам всепокорный, незлобие и любовь ко всем являющий.

И бысть ему от роду 7 лет, тогда по обещанию и для учения грамоты привезли его в монастырь на Лексу к тетушкам.[2533] И Божиим поспешением весма понятно³⁰⁰² изучися, а в монастыре поживе 1 год <и> 5 месяцы Егда же попущением Божиим за грехи человеческий погоре в Лексинском общежительстве девический монастырь,[2534] тогда дед его Феоктист К<онстантинови>чь со дщерьми своими, купно и сего отрока с собою вземше, поехаша в Петербурх. И егда доехаша до Сермаксы,[2535] тако бо село именуется, ту Божиими судьбами заболе сей нами воспоминаемый отрок Василий поносною болезнию августа 6 числа и по прибытии в Петербург на третий день благочестно скончася, остави родителем и сродником жалостный плачь. И погребоша его на Охты 16 числа по обычаю християнскому, его же незлобием и любовию да даст, даст сын Божий Исус Христос в день, в оньже хощет судити живым и мертвым, обрести всем нам милость и стати о десную страну со избранными, любовь и незлобие имущими овцами. Аминь.

1791 года ноября 19. Вседражайший и любезный наш Константин Мироновичь[2536] впаде в болезнь оспу и декабря 4 дня в 11 часу преставися во всяком исправлении душеспасительном. А жития его 6 лет и 6 месяцев, а погребли его на Охты 6-го числа.

«Днесь благодать Святаго Духа нас собра». Словеса, реченныя в неделю цветоносную. Стихера, глас шестый.[2537]

Честнопочтеннейшии любослышателие и благоусердствующии пустынножителие, предводительствующий отцы и многочестнейшая совокупленных лик братия, вкупе о Христе радуйтеся.

Рцыте ныне, о, ревнителнейшии подражателие, богособранный полче, предстоящий киновиате, что се ощутивше. Дозде приидосте, якоже новии афинеи, этною[2538] любве пылающий, видети ли или слышати что новое возжелаете или возусердствовасте вашим благоразумным соединением пресветлейший сей день обновления красотолепнейшаго господоименительнаго дому возукрасити и составити светлейшее торжество.

О, вашего добраго и благосмысленнаго совокупления! О, преисполненнаго в благоразумии суждения! Тако достойно быти, аще в таковых мыслех вселюбовно связуется. Не о сем ли сам Спаситель предрек: «Аще где будете собрани два или трие о имени моем, ту есмь посреде вас».[2539] И апостол глаголет: «Вся вам с любовию да бывают».[2540] Здесь же вас совокупльшихся не два и три зрится, но и десяториц число превзыдосте, и все о превысочайшем имени сладчайшаго Исуса. И так, по неложному речению, той Спаситель и есть, и разумеется посреде нас быти. Да аще тако разумеваете, – о, благаго и превысокаго разумения! – по сему воистинну в нас благодать Святаго Духа содействуема и пребывает, по реченному Писанию: «Вы есте Церкви Бога жива и храм Святому Духу».[2541] Аще тако, то веруем благодати, собравшей нас разумно во пресветлое торжества сего вселикователное обновление сиятельнаго дому – прекраснозрителнаго здания, госпожи и превысокой благотворительницы Наталии Козмичне. И вси ныне вземше в руки наша вайя³⁰⁰³ и, якоже дети жидовския, возгласим: «Осанна в вышних»[2542] и паки воспоем прерадостно: «Днесь благодать Святаго Духа нас собра».[2543] И обративше смысл³⁰⁰⁴ наш, возведем вмале словоречение на предлежащее торжество, в которое входяще, возгараеми желательно, како бы сие по лепоте достойно украсити. Обаче ныне сими всекрасными речении рцем всеприличественный сей глагол. О, пресветлая украсительница вашего высочайшаго торжества, вседражайшая благодетельнейшая мати сирот! Входя во прекрасный вход светлейших чертогов, Господь благословит вхождение и исхождение твое,[2544] и той да соприсудствует отныне навсегда с вами благодатию высочайшаго его покровительства!

Мы же, вмале поступивше впредь, воспомянем благодеяния превысоких благотворителей господ и патриотов наших: достопамятнейшаго ревностию пречестнейшаго отца Филарета, и вседобльственную отрасль – подобномысленнаго сына, нашего щедропитателя Иоанна Феоктистовича, и многогроздственную ветвь – прекраснейшую лозу Марью Ивановну, и щедроприемную мать Марфу Васильевну.[2545] Каковую оне к нам, убогшим, щедроотеческую милость и приязнь показующе, ихже превеликих благотворительств изчести весма недоуметельно: каковыя паче вод величайшаго Нила на наше сиротство проливаеми и в преизобильстве оных быстротечных течений премножайшая летобытия насыщаемся повсявременно. Кто же ли приходя к ним и не прият от великих щедрот распростертых десниц их каковыя милости? Не точию мы, обитатели киновийстии, но и окрестнии веси преизобилующе доброхотнейшим их благотворением! Но мы же, как тогда, такожде и ныне фамилиею тех повсевременно одолжаемся. О, пребогатыя добродетели! О, неизочтеныя милости, одолжившия нас паче самого Бога, по реченному словеси: даяй нищему самому Богови подавает,[2546] избавление мужем свое их богатство.[2547]

Таковая приверженная матеролюбнейшая любовь высокомилостивейших благотворительниц госпож Парасковий и Ксении Феоктистовных, так и вселюбезнейшей их анепсеи,[2548] нашей светлейшей торжественницы, премногомилостивейшей государыни госпожи Наталии Козмичне! Которыя все посвятивши жизнь свою на всевременное жизнотечение и пребывание претерпевать с нами и сносить всякия видимыя недостатки, а паче же близокровнейшая тех прелюбезнейшая подражательница, о нейже нам днесь совершение вселиковственнаго празднества настоит. Зрителие благоумственнии, видите здесь благоразсудное положение, премудростныя детели всепремудростныя девы. Что творит, в каковом цветущем виде и возрасте, пожелавши разделять с нами, нищетными, как имение, так и скучность сносить пустыннаго пребывания и протчаго. О, преизряднаго великодушия и велеумнейшаго разсуждения! Яко остави Петроград, именительнейшую столицу,[2549] и в ней вся соблазны мирозрителных позорищ³⁰⁰⁵: преогромнейших каменнозданий, и борзоходнейших коней ристании³⁰⁰⁶, и цугозаложительныя колесниц бряцания, и вся яже в домех и на торжищих вселаскательныя приветьства. Оле, всепремудростныя новыя Сивиллы, не от юга пришедшия[2550] слышати премудрость Соломонову,[2551] но от зде царьствующаго Петрополя, к западом прилежащаго, и избравшую лутчую жизнь в тишине северовостока в месте Выголексинскаго общежительства обители Крестовоздвиженския девическаго всекраснейшаго лика.

Паки же обратим слово к зданию разновидных преогромных удивительств, яко приписуемых в свете к седми чюдесем: удивляющих зраки мира Коллоса, пирамид, храмины лжебогини Артемиды и протчих,[2552] на которое здание пребезчисленное богатьство изнуряемо. Но что тамо содевашеся? О, гнуснаго сквернодействия! В овых идолом служения, в овых же баснословная многобожия – вся на погубление душ человеческих совершахуся. Здесь же благоизволением Божиим, якоже напредь сказася, Крестовоздвиженская обитель! О, всепречюдеснейшаго именования, яко егоже единаго наречения беси трепещут, супостата противу стати не могут. О, какова крестнаго наречения сила и непреборимое действо, яко из повествуемаго действа сопривведем свидетельство!

Явися древле крест на небеси царю Константину звездами устроен, и свыше гласом повелевашеся: «Сим побеждай враги своя».[2553] Что сего свидетельства крепльше может быти! И аще воистинну веруем, яко такова креста Христова действия совершаются, то поистинне и с нами признаваеме благодати сей разумеваем быти, по реченному: «Аще корень свят, то и ветвие его».[2554]

Тако разумееваем о зданнем сем благодатном доме, утвержденном на корени благодати, яко в нем зрится благолепнейша вся, преукрашенна вся: якоже святых икон изнаполнением, церьковным молитвенным красотопением, духовным празднолюбием. И якоже рещи подобно: «Дом сей дом молитвы наречен да будет».[2555] И якоже в оном вся благолепнейша зрима, понеже не прежде совершахуся пирове, не прежде поставляхуся устосладительных нектаров поставы³⁰⁰⁷, не прежде изнаполненыя столы брашенных обилий и сикеров[2556] чаши испивахуся и малодушия соблазны показовахуся. Но прежде предваряху ликове, якоже старочестнейщих, тако предначальнейших отцев, тако клиросников почтеннейших, притекших всеусердно, да воздадут всетеплейшия мольбы своя к прославляему в Троице триипостасному Божеству и Пречистей и преблагословенней Божии Матери с предстателем великим Иоанном Крестителем Господним и вкупе данными ангелы, в тезоименитьстве дражайшей торжественницы, – за Христа пострадавшими доблественными мученики Андреяном и Наталиею,[2557] яко да внидут оне в соприсутствие всепрекраснаго празднества, по реченному гласу самого Спасителя: «Идеже Аз, ту и слуга мой будет».[2558]

И тако возведше наши очи на начальника вере и совершителя всесладчайшаго Исуса, обратим внимание паки к виновнице торжества, всепочтеннейшей и высокомилостивейшей государыни, всеблаготворителнейшей матери нашей. О, елико вас, благоговейнии предстоятелие, пришедшии посреде сего увеселительнейшаго госпоже нашей празднества, вкупе ныне разсудивше, понеже на се истое и совокуплынеся. О, всеусерднии торжественницы, что сопривнесем во всепрекрасное позорище вселюбезней матери? Всеприличественныя ли дары? – Но яко убожеством содержими, сих не имеем. Красотопоздравительства ли кия? – Но тех за непонятность рещи недоумеем. О, прегорчайшия бедности, одержащия всюду недостаточественными имствы! Аще бо кииждо нас всеусердно ретимся³⁰⁰⁸ от крайныя любве и желания ударяти в Орфеову цевницу,[2559] да подвигнем на Олимпе пребывающих муз[2560] воспеть громосветлейшия гласы, яко двизатися колебанием водам меандрским,[2561] идеже преудивителныя сирены поют прекрасную песнь свою.[2562] Но возмите, милостивейшая благотворительница, в высочайшее суждение, яко сей златоструйных вод источник истекает от высоких наук и познаний философических аристотелевых и платонических словоречений.[2563] Мы же, грубоустнии, обдержими обильством недоумения, понеже грамматических правил не наченьше³⁰⁰⁹, риторикии не почетше³⁰¹⁰, платонических и аристотелевых позлатителных словес ни поне коснухомся понятием, откуду же ли возможем таковыми медоточити, которых вкуса отнюд не коснухомся. Аще, по реченному свидетельству, наричются «сотове медовнии словеса добра, и сладость их – исцеление души».[2564] Но где же сии обретаются, аще не в семинариях, аще не в епархиальных училищах и на высоких кафедрах провозглашаемыя. Мы же, недоуметельнии, обесивше³⁰¹¹ арганы наша на верьбии аще не на реце Вавилонстей,[2565] но при журчащих истоков Лексы, помыслим, како воспоем от песней сионских[2566] во хвалу толь превысоким благотворителем. Обаче же, о, всечестнейшии подражателие, взыдите на среду³⁰¹² сего светлейшаго пиршества и некли³⁰¹³ же от малейших каплей, падающих на языки наши, и елико по возможности доуметельств³⁰¹⁴ усладим слухи предстоящих празднолюбителей. Воспоем на мысленных арганех наших приятнейшия тоны паче муз Олимпа и паче Орфеевой цевницы бряцанием душевным, паче же вселюбовным и подщимся поздравить виновницу сего предивнаго совшествия аще не риторственно, аще не витийственно, но усердностию великою. Воздохнем паче югодыхателнаго зефира, паче мироухающии Аравии[2567] простосердечным желанием.

О, вседражайшая и вселюбезнейшая домообносителница! Поновляйся, поновляйся всездравственно сим новым благополучием во всепрекрасных чертогах ваших и возгреми славою паче Крисовых имуществ[2568] Богом дарованными тебе таланты, паче премудростию Сивиллы. Сравнитесь же вашею высокою добродетелию премудрейшим девам, пришедшим со светилники своими на сретение Жениху.[2569] О, да сподобит Бог с ними вам достойным быти, и сие воздаяние в день Суда получити.

И тако всеприветственно от лица всех приимите, милостивейшая государыни, сие сие всенижайшее поздравление и пребуди здрава на вся времена часотекущия: в душевных неподвижно, в телесных неизменно. И Бог мира да осенит и покрыет вас святым его покровом, яко тому всесоздавшему всяческая подобает хвала превечная ныне и во вся веки. Аминь.

Днесь с высот пространна мира

Ты, солнце, испусти лучи.

С веселием, приятна лира,

Воспой и радость всем внуши.

Луна, спокойствия царица,

В стихиях бурный ветр смири,

В одежду светлу облекися

И в нощь глубоку ясно зри,

Да Крестная киновь ликует,

Прекрасным зданием гордясь,

Рожденной скромность описует

И предков славою хвалясь.

Что мы, в тебе вси обитавше,

Живейшим духом воспоем.

С благоговением представше,

К Наталии согласно рцем:

Пустыни юность посвященна,

Не злата огнь в тебе блестит.

Мир и слава тобой презренна,

Уединенье только льстит.

Брег Лексы суть твоя столица,

Избранна, славна издавна.

В возрасте первом в ней вселися,[2570]

Тобой она всех благ полна.

Наталия, в новы пределы,

Дражайша украшенья дщерь,

Вниди в благословеньем Бога,

Ты бедным есть отверста дверь.

С тобою царствует спокойство,

Да счастие с тобой живет.

Тобою в месте сем устройство,

Щедрот твоих никто минет.

И так духовно воспитана

Преходом всесчасливых лет,

Добродетелию венчана,

Живи и благоденствуй в век.

Печальное воспоминание о кончине вселюбезнейшаго отцеотца нашего и настоятеля Феодора Петровича Бабушкина, последовавшей от мироздания в лето 735 0, а от Рожества Христова 1842 года

Смерть мужу покой[2571], и преселение его в вечность упование спасения.

С происхождением человека в мир сей, о, выголексинстии пустыннонасельницы, никому не известен предел судьбы Божией, то есть кто будет премудр и славен, кто честен и богатьством изобилен, кто силен и кто маломощен, кто многодетен и кто кратковечен. Словом, ничто и никому неизвестно, но вероятно только то, что последний шаг горестной и маловременной жизни нашей есть смерть, а по воспоследовании оной ожидает нас два рода безконечьных: или с праведными блаженное в рай обитание, или злополучное в непроницаемой бездне со грешники страдание.

О, смерть, едино имя твое приводит в ужасный трепет все естество наше. О, смерть, коль ты чювствам нашим поразительна³⁰¹⁵ и гнусна, коль ты всеалчна и никогда ненасытима. Жертва твоя не наполнится, действие силы твоей не умалится, и страшныя орудия твои не притупятся. О, смерть, ты ничто иное есть, как неусыпаемая и всебродящая тень человеческой пагубы. Везде и в едину минуту поражаются тобою множественныя народы, везде и всюду, как преострая коса, ядовитое жало твое обращается. О, невообразимыя нашему понятию события! Все превращается во мгновение ока, все проходит, как скоротечная молния, все исчезает, как сновиденная мечтательность. Вот пример, или сказать, самое очевидное наше злоключение, вот ясное зерцало представляется смущенным нашим взорам и плачевное совоображение побеждает наше горестное сердце.

Ах, хотя и с великим прискорьбием, но должно изречь: Феодор Петрович уже во гробе. Во гробе самый тот ревностный учитель, котораго уважало во всей России христианское потомство. Во гробе маститая та глава, которая вмещала во своем умопонятии всю древлеправославнаго исповедания полность³⁰¹⁶. Во гробе заключилось имя то, которое воспоминалось с великим почтением и между знаменитыми содержателями святоотеческих преданий. Во гробе живейший вещатель³⁰¹⁷ духовнаго закона. Во гробе твердый уставоблюститель церьковнаго круга. Во гробе крепкий язык, вещающий крепкая и непреборимая против лжеучительных властителей³⁰¹⁸. Во гробе неупустительный распорядитель и хозяйственный правитель³⁰¹⁹ всесиротскаго дома. Во гробе тщательный снискатель вещей святобожественных и красноречия сладковещанный учитель. Покрыт землею великий тот муж, котораго должны мы оплакать горькими слезами и за пятидесятолетния труды его и старания воздать от чистаго сердца чистыя о нем молитвы. Покрыт землею и почивает уже четыредесятодневную годину в мрачной могиле, и почивает преклонное его тело подле дражайшаго гроба родительницы своей Татианы.[2572] При сем необходимостию да почтется хотя кратко упомянуть и о происхождении приснопамятнаго сего Феодора.

Урожденец он был Ярославской губернии, мещанин города Романова, родился в 1764-м году февраля 1-го дня от родителей Петра и Татияны Бабушкиных, того же мещанскаго сословия. Достигнув во своем доме совершеннаго возраста, неизвестно каким душевным порывом или по особенному внушению своея совести прииде в сию Выгорецкую пустыню при знаменитом киновиарсе Андрее Борисовиче,[2573] которым непрекословно принят и включен в число служителей при молитвенном храме, быв немалое время при оном пономарем. Между же таковою должностию в свободныя часы занимаясь чтением премногих древлецерьковных книг и, как трудолюбивая пчела, облетая различьныя цветы, собирая сладкомедвенныя соты, тако он, ограничив свой юный возраст строгою и примерною жизнию, трудился выпискою нужных доказательств, могущих в случае состязания с неправомудрствующими заграждать противная их уста силою слова, а также и перепискою значительных чиноположений и отеческих уставов, более уважая златыя предания первобывшаго екклисиарха Петра Прокопьевича.[2574] Будучи одарен от природы необыкновенною памятию и остротою ума своего, чтомое и пишемое уразумевал с точною правостию.

Но потом чрез некоторое время по расположению здешняго общества отправился в Петербург, проживая там разновременно, помоществовал в делах общественных перво Симеону Родионовичю, а впоследствии Ивану Сидоровичю, Никите Петровичю, управляющими тогда молитвенным храмом именитаго гражданина Иоанна Феоктистовича Долгаго,[2575] где также с неутолимым желанием препровождал все время, как выше сказано, на прочтении множественных древних книг. Презрев пустошныя там величия и безсмысленныя роскоши, продолжал похвалныя и спасительныя свои деяния более дватцети лет, чрез каковыя его отличныя качества обратил внимание всех петербургских християнскаго сословия граждан, а паче заслужив полное доверие и от самого господина Долгаго.[2576]

Таким образом достигнув желанной своей цели, сиречь обогатив себя преизрядным ведением Священнаго Писания, стал уже на степени реткаго учителя, разрешая везде и каждому вопрошающему недомыслимыя притчи и гадания, обретающияся в Божественном Писании. При настоятелех же Архиппе Дементьевиче и Кириле Михайлов<иче>[2577] неоднократно путешествовал в отдаленнейшия края пространныя России, как-то: в Сибирь, Саратов, Чюгуев и Астрахань. Всюду прославил себя медоточным своим учением, силою котораго обратил не сотни, а многия тысящи душ в познание древняго благочестия.

Переписавшись же в санкт-петербургское мещанство еще в 1794-м году,[2578] по доверию благодетельнейших наследниц господина Долгаго, любезнейших сестр его Парасковий и Ксении Феоктистов<ных>,[2579] управлял долговременно их домом и помянутою моленною и в тритцетилетнее время вел должность свою незапинательными³⁰²⁰ расчетами, а напоследок в 1830-м году по неотступному убеждению выго-лексинских общежителей склонил себя быть старшиною и настоятелем великосемейственнаго сиротскаго нашего дома.[2580] Содержал оное тягостное правление со всевозможным усерьдием и попечением до 2-го июля 1842 года, то есть 12 лет и 4 месяца. Да сие исчисляя, исчислив все его многолетныя и ревностныя услуги, все его великия и неисчетныя к богорадному собранию благодеяния, отнесемся к нему сердечьною благодарностию, вознесем ко всемогущему Богу теплыя свои молитвы, да упокоит многотрудную его душу в праведных своих селениях.

Теперь отступим на малый час от печальнаго сего повествования, о, вселюбезныя матери и сестры, представим себе на мысль горестное и бедственное наше состояние, вообразим живо, в каких обстоятельствах ныне находимся и в каких положениях пребывает столь многочисленное наше собрание, состоящее из людей бедных, из людей, не имеющих и последняго пропитания. Ах, ей-ей, гибельное дело! Ах, всем нам известно, что не может быть никакое стадо сохранно без бодраго пастыря, плавание великаго корабля – без искуснаго кормчия, мирное пристанище – без твердаго оплота и всякое общество – без мудраго правителя, но мы – мы, всенещастнии, – дожили до того всеплачевнаго времени, что всего явились лишены, всего соделалися наги. Отвсюду стеснены, отвсюду буреносныя ветры маломощную ладию маломощной души нашей колеблют, отвсюду всеобъятное наводнение во всезлобных волнах потопляет нас, отвсюду горькожелчныя уста зависти на поглощение наше отверсты, везде простерты мысленаго паука гневонатченныя сети, сети на уловление нас, как слабейших животных; везде разлита всегорчайшая смола, да прильпнет непостоянная нога мирострастных соблазнов. Но что милости Божией за маловерие наше отпадаем, щедрой руки благодетельской недостойны являемся, то чего ожидать должны мы, о, всенещастнии, как не конечнаго распуждения³⁰²¹? поскольку братняя любовь в нас охладела, мир и между собою согласие погребены под развалинами гнева и вражды и злопомнения³⁰²²; кротость, послушание и терпение подавлены терьнием гордости и тщеславия, то чего ожидать, как не последования гнева небеснаго? Конечно, Божияго милосердия пучина неисчерьпаема и судьбы его бездна многа. «По вере вашей, – сказал Христос Спаситель, – буди вама».[2581] Ибо дары благодати Божией призывались не мудростию, ни силою, ни богатьством, но снисходили просимыя верою и молитвою, то и мы, как последния и бедныя еще християнския останки, ежели прибегнем с горестными нашими слезами к защищению промысла всещедраго Владыки, ежели повергнемся с сокрушением сердечьным пред всемогущею волею Отца Небеснаго, ежели истинно пред всевидящим его оком покаемся и исправим совести наши и ежели явимся достойными его отеческаго милосердия, то не погибнем.

Понеже есть добрыя люди, есть купцы Царьствия Небеснаго, есть богатьства, есть и благодетели, а надо всеми сими первейшая к нам незабвенная математерь наша Наталия Козмична[2582] здравствует, и хотя всезлобный рок отторгнул ея от нас телесно, но не отторгнул ея душевно, хотя она пребывает в шумном и ликующем граде, но дух ея всегда обитает с нами в мирной сей пустыни, обитает при тех дражайших сокровищах, где хранятся блаженныя ей роды.[2583] Мы совершенно уверены в даронебесной ей совести, что, доколе она во плоти, свеща милосердия ей не угаснет, лучь щедрот не померкнет и яркая звезда любви ея к сиротам в облак забвения не зайдет. Она непреложна, она не забудет и тех восхитительных дней, в которыя в сем великолепнейшем храме, как торжественная нимфа, предстояла в чину умиленных голубиц, где услаждала она свои душевныя чювства сладкогласным пением и чтением Божественнаго Писания.

И так сие окончив, да не будет противоположно совести вашей, о, всепочтеннейшии слушателие, упомянуть и о сем, и да не назовется имя мое лицемерством, ибо слышится, что некоторыя изсреди соньма нашего есть глаголющих противная и ропщущих стропотная и развращенная на жизнь достопамятнейшаго Феодора и частныя неудовольствия приписывая ко всеобщему нарушению блага. Нет, свидетельствуюсь живым Богом, что хотя в течении последних лет его правления и ослабилась рука известнаго полновластия, но сие произошло не от собственнаго его нерадения или какого-либо душевнаго поползновения, но от стечения злоключительных времени сего обстоятельств, а более от развращенных нравов и общаго между собою несогласия, поскольку никакая история, никакое предание нас не уверяет, чтоб испорченная совесть народа удержалась твердым основанием мирнаго спокойствия, но всегда подвергались непредвидимым падениям даже и громкия властители, а Феодор Петровичь един едино полагал и мыслил, дабы при его жизни столь значительное количество людей бедных не потерьпело какого изнурения и в пропитании крайняго недостатка. А потому неусыпныя его старания и попечения остаются для чювствительнаго сердца памятником, навсегда незабвенным. А не судить должны мы яко человека, человеческим некогда падениям подвержена, ибо осуждаяй ближняго отъемлет Суд Судии небеснаго, но воспомянем собственно каждый о своих недостатках: кто же в нас без слабости, все, по реченному, есмы в бедах.

Кто же может пребыть без запинания³⁰²³ душевнаго, когда в беззакониях зачались во утробе матерьни[2584] и всем есть едина участь – смерть неизбежная, он стократно нас в судбе щастливее, он предвозвещен был преждевременною болезнию о своей кончине, ему дано было время о мучительном размышлении вечнаго с нами разлучения, к нему тихо и умиленно близилась смертная чаша, он мирно и даже утаенно испустил дух свой на одре, окуренном благовонным фимианом; он сопровожден ко гробу многочисленным стечением народа, он благодарными благодарных сердец оплакан слезами, его любезно приняла мать земля в ненаполненныя своя недра и гробовая дска покрыла труп его с вечьною памятию. Мы же, бедныя, не знаем, где и какой конец постигнет нас, может, над смердящею тению нашего бытия птица по аеру не пролетит[2585] и зверь по земли следа не проложит.

Да сего ради деля, о, всеспасительнии горестной жизни сей современницы, говорю я вам, хотя всегреховное аз творение, но говорю не учительски, но просительно: умягчите сердечьныя нивы ралом³⁰²⁴ своего покаяния, посейте оныя благорастворенной любви семенами, да принесется вожделенный вам плод душевнаго спасения. Ей-ей, близок каждаго конец, толко мы о нем никогда не помышляем: веть у всякаго дому жених недалече (смерть), только горькая наша невеста (душа) на брак не готова. И так в заключение печальной сей беседы, во-первых, прошу от вас, прошу именем храма сего святаго блаженноусопшему благодетелю нашему Феодору Петровичю усерднаго помяновения и вечной о нем памяти; а во-вторых, за дерзость мою всеобщаго вашего прощения. Аминь.

1842 года, августа 10 дня, на сороковой день.

Монастырь, нарицаемый Даниилов, с Андреем от Даниила[2586] в пустыни Поморьстей при Выгу и Лексе реках, тако благочестием древняго православия обогащен, яко и благолепне от основания устроен.

Ныне же по бывших пожарех паки благословением Божиим и благотворцев подаянием згромажден и всецелым благочестием и церковным чином и благолепием изукрашен зрится.[2587]

Перьвое. При Выгу реке Спасова обитель Богоявления – монастырь мужеской. Ограда длины и ширины сто сажен. Врата четверы, друг против друга. На двоих вратах кресты и иконы болшие, по аршину с четвертью,[2588] и зовутся Святыя врата, а двои просто. Вси же под крышею створные. Подле их дверцы малые, в кои всегда входят, а болшие запирают.

Посреди монастыря часовня длиною 12, шириною 7 сажен, вышины 6 аршин с половиною. Пред нею к востоку певчая длины и ширины 5 сажен, вышины 13 аршин до потолоку, над кровлею глава и со крестом великим, обита чешуею.

В певчей насреде царския врата вышиною три аршина. Подле их образы местные двуаршинные. Направе Спасов плечной греческаго писма; поля и венец, и светы³⁰²⁵, и гривна серебряные, позолочены. Подле его второй – Богоявление. 3. Успение. 4. Соловецких. 5. Александра Свирскаго. 6. Руских чюдотворцев. К левому крыласу – Тихвинской Богородицы; поля и венец, свет и гривна серебряные, позолочены; возглавие[2589] и убрус[2590] жемчюжной. Серебра на обоих со Спасовым по полупуду, дражае тысящи рублей каждая икона. Подле ея Святая Троица. 3. Николы Чюдотворца. 4. Филиппа митрополита. 5. Александра Ошевенскаго. 6. Всех святых.[2591]

Под ними до полу, аршин с четвертью, привешены пелены с крестами шириною по два аршина без четверти камчатные[2592] красные, зеленые и цветные, отласные и тафтяные. Праздничные парчевые, на великия праздники самой дорогой парчи, и круг крестов пазументы золотые.

Над местными малых четыредесять икон в серебре и жемчюге и еще на заворотах их же до крыласов премножество на полочьках.

Над малыми иконами второй ряд: вереди над царскими враты Спас на престоле двуаршинной, Богородица и Предотеча и апостоли; весь ряд в одну меру. Над ними третей ряд – праздники, аршин с чертвертью вышины. 4 ряд – пророки такой же меры, вереди Пречистая Знамение. 5 ряд к потолоку – праотцы, среди Господь Саваоф.

Пред местными иконами десять лампад болших, в них вседневныя свещи пятифунтовые,[2593] праздничные – осмифунтовые, на великия праздники – белые по десяти фунтов свеча, а у Спаса и Богородицы – полпудовые. В дванадесятые праздники по лампадам круг болших по шести свещь малых ставят.

Пред апостолским рядом паникадило на блоке, вседневное – двенатцеть свечь, праздничное болшое – дватцеть четыре свещи.

Межь крыласами из трапезы врата складные широтою четыре, а вышины пять аршин. Подле их, аршин с малым уступя, в певчую же на крыласы окна вышиною три аршина, шириною во весь крылас четыре аршина. В них из трапезы зрятся крыласы и образы.

В певчей на две ступени пол повыше трапезнова, а ко иконам и на крыласы еще две ступени повыше певчия. Пред крыласы к стене в иконостасах на праве Воскресение, на левом – Тихфинская· в окладе сребропозлащеном и жемчюге. За ними завески к передней стене: старцу да большаку[2594] стоять. Еще у стены Распятие Господьне три аршина вышиною, высокой работы.[2595] К средине, по конец рундучков[2596] крыласных утвержены крест да Пречистая запрестолные.

В праздники стоят певцов по десяти человек на крылосе и на среду сходят по уставу.

У праваго крыласа впреди Евангелие, а у леваго праздник,[2597] стоят на налоях. На них фелони³⁰²⁶ шелковыя и камчатые, по праздникам парчевые дорогие. Покров на Евангелие лутчей, вящьши ста рублей: по белой парче вышиты херувимы и на углах фолгою драгою хитро выцвечено, вместо пазументов кругом кисти из <с>канова золота в два верьшка[2598] длиною. Пред ними подсвещники со свещами, чести Евангелие на средину выносят.

В трапезе за правым и за левым крыласам иконы же, пред ними лампады со свещами. Тут стоят перемену Псалтыри, а певчюю меж службами запирают. Над вратами Деисус неболшей.

Из трапезы переходы в столовую восемь сажен, и пред ними, к часовне боком, столовая стоит, в длину двенатцет сажен, поперег пять сажен.

Служба. Заутреня вседневная три часа. Воскресни всенощна пять часов, праздничная семь часов и более. Молебен с часами в праздники два часа. Вечерня, павечерня и полунощница по уставу, вси с благовестом и со звоном. О Пасхе всю неделю звонят.

Колокольня шатровая стоит особо у переходов, в ней четыре анбарца кладовых, вышина до колокол девят сажен. Болшой колокол 45 пуд, второй – 35, третей – 12, четвертой – 7, еще в четырех колоколах восем пуд.

Часы боевые с четвертями и с минутами, рождение и ущерб лунной четыре круга во вси страны показуют.

Кельи братския называються. Первая болшая против часовни. Вторая (напосолонь)³⁰²⁷ казначейска. 3-я – швалня чеботная.[2599] 4 – портная[2600]. 5 и 6-я – возачья.[2601] 7 – прикащичья. 8 – иконничья и грамотная. 9 – болница, в ней часовня и певчая с иконами и служба вседневная. 10 – поварня. 11 – плотничья. 12 – кожевенная з заводом.[2602] 13 – медная з заводом[2603] же. 14 – кузнецкая. 15 – настоятельска. 16 – отца Ионы.[2604] 17 – понамарска. 18 и 19 – верхня и нижняя гостиная.

В ограде седмь кладезей. Еще харчевой болшой анбар. И по-за кельям к ограде кладовых анбарцов до десяти. К реке за оградой хлебной большой анбар. Еще у реки наподобие часовенки покрыто, и в ней крест поставлен великий. Ходят к нему августа 1-е число с иконами и поют молебен соборной.

Ограда сто тридесять сажен каждая стена. Двои врата. Часовня Преображению Господьню и Пречистыя Введению, пространнее мужеской; певчая, трапеза и столовая. А колоколня такая же с часами, звон менше братскова. Иконы и крыласы, лампады и паникадила и прочее все украшение драгое. На крылосы до шестидесять девиц собирается. Общих келей пятьнадесять да имянных до пятнатцети же. В болнице без мала двести человек.

Меж монастырями гора усыпалная, место высокое, до пожару роща была велия, и ныне заростает по всей лесок новой. Тамо и часовня с иконами, у могилок столбики со крестами.

На полдень³⁰²⁸ за оградой у братскаго монастыря выпущен кониной двор, сажен выщше тритцети, во вси страны сараи и конюшны. В Северном углу кузницы и кожевенной завод. И огород капустной целое поле, и два колодца. У женской – также преболшей коровей двор со стаями³⁰²⁹ и с сараями.

На Лексе ограда, часовня и прочей всякой завод и строение, болше выговских. Храм Воздвижению и Предотечи Господьню и апостолу Иоанну Богосло<ву>. А украшение в девичей часовне весма лучше и богатее Выгорецкаго, понеже ис пожару у них вынесено было все. И до пожару вящшая утварь была паче тех. Болниц на Лексе в мужеском одна, в женском – две. Во всех часовни и служба.

Людей братских с наемными и гостями и что живут по пашпортам в мужеских оградах на Выгу и на Лексе по двести человек. Женска <пола>в двух же оградах: на Выгу более пятисот, на Лексе вящши семисот человек.

Служба вседневная в четырех часовнях да в пяти болницах. А болничных без мала шестьсот человек.

Коней в обоих монастырях двести, коров четыреста, а телята годовые и малые, вси своими стадами пасутся. Пастухов до тритцети человек.

Пашенные поля у манастырей на Выгу и на Лексе. И отхожие еще называются. Первое место – Пажа, второе – Пигматка, 3 – Пурнозеро, 4 – У Марковских. Везде живут люди по летам и работают. Во всех местах посеют ржи сто пятьдесят четвертей,[2605] овса сто дватцеть четвертей. Чистить, прятать и пахать – весма работы много обоему полу, понеже скоро земля выпашется и не родит. Для того всегда снова лес ронят³⁰³⁰ и жгут и палы прячут³⁰³¹² и чистят.

Сверх своего урожаю на год купят болше дватцети тысяч пуд муки ржаной, житной – до шести тысячь пуд. Муки овсяной и крупы житной и овсяной и толокна премножество потребно, потому что своего овса толко про коней едва станет.

При реках у обоих монастырей мелницы водяные и прочей всякой завод, что потребно для служеб и пашни и общежителства, а особливо для спокойства и скуднаго утешения болничных и к безпопечительной чистой и немятежной жизни женску полу. Попечение и всегдашний настоятелям промысл лежит и труд неусыпной. Бог же всех строит, хранит и питает и спасает своею благостынею.