15. Епископ Мефодий 1-й

Мефодий 1-й, епископ Астраханский и Ставропольский, был сын священника Суздальской епархии Холуйской слободы о. Петра; родился в 1700 г. и в мире назывался Мелетием. С юных лет он жил в монастырях в числе послушников; 18 лет от роду был пострижен в монашество и наречен Мефодием; на 24 году был посвящен во иеродиакона, а на 28 году в иеромонаха в Троицкий монастырь г. Шуи. В 1731 г. Мефодий прибыл в Астрахань вместе со своим родственником, новопосвященным Астраханским епископом Иларионом, которым в том же году 1-го августа произведен в архимандрита Астраханского Спасо-Преображенского монастыря (ныне духовная семинария), в каковом звании был 26 лет 7 месяц. За это время он своею жизнью и деятельностью привлек к себе всеобщую любовь, так что, по смерти еп. Илариона, все статские и военные власти, все граждане и все духовенство обратились к Императрице Елисавете Петровне с просьбою назначить в Астрахан епископом архимандрита Мефодия. Просьба их была уважена. 10 мая 1758 г. архимандрит Мефодий был посвящен во епископа в г. Казани, а 12 августа прибыл в Астрахань. «Не столько радовался древний Израиль о избавлении своем из Египта, перешед Чермное море», замечает летописец, «сколько духовенство и граждане Астраханские, увидя прибывшего к ним давно желаемого ими пастыря. По истине пастырь сей был добрый: он был примером всякой добродетели, был правды ревнитель, кротости и смирения образец, трудолюбия и воздержания рачитель, обидимых защитник, питатель сирых и отец». Слава о его добродетелях и святости жизни распространилась не только среди христиан, но и среди инославных и кочующих народов в Астраханской области. Со дня пострижения в монашество и до самой смерти он вел самую строгую иноческую жизнь. Будучи и монахом, и архимандритом, и епископом, он не пропускал ни одной службы – ни утрени, ни литургии, ни малой вечерни, ни всенощного бдения, кроме случаев тяжкой болезни. Простота его в обращении с людьми и во всей его жизни простиралась до того, что он сам участвовал во всех монастырских работах: как простой монах, в одной свитке, с заступом или с лопатою в руках, он копал гряды, сажал виноградные растения на ряду с другими монахами, так что трудно было узнать, кто из них епископ. И при таких трудах он никогда не пропускал ни церковного, ни келейного правила, мало давая себе отдыха. Особенно же епископ Мефодий прославился своим милосердием к бедным, без различия звания и вероисповедания. Кроме среды и пятницы, в которые соблюдался строгий пост, в архиерейском доме ежедневно предлагалась обильная трапеза всем приходящим бедным. Почти каждое утро рабочий народ, идя на работу, заходил прежде в архиерейский дом, где получал хлеб и квас, а нуждающиеся здесь же получали одежду и обувь, которой в архиерейском доме, в особых помещениях, всегда было много заготовлено. Во дни же великих праздников, особенно в храмовой праздник Успения Божией Матери, бывало угощение всех приходящих, при чем всегда находился сам преосвященный. Если обедавшие брали с собою и посуду, то сердобольный владыка не возбранял этого. Еще будучи архимандритом, он устроил в Спасо-Преображенском монастыре особую келью, в которой жили и обучались грамоте дети-сироты, до 30 человек; такой же приют был устроен им и при архиерейском доме. Еп. Мефодий с особенною ревностью заботился о построении и украшении храмов Божиих. Он устроил в Астраханской епархии 19 церквей. При нем же ризница Астраханского собора украсилась и пополнилась разными драгоценными вещами, из которых особенно замечательны: Евангелие с верхней золотой доской, осыпанное алмазами, яхонтами и изумрудами, стоющее до 120 тысячъ рублей; потир, дискос и звездица золотые, весом 5 фун. 7 зол.; серебряная водосвятная чаша, весом 2 пуд 9 фун. 36 зол. Откуда же этот щедрый архипастырь брал средства на устроение и украшение храмов Божиих и на столь щедрую благотворительность? Сам он не был богат, но умел обогащать других. Когда он узнавал о смерти кого-либо, то не разбирая ни звания, ни состояния умершего, отпевал оного; а благодарные родственники покойника приносили к ногам епископа, кто что мог: богатые – деньги, а бедные – разные вещи; серьги, кольца, одежду и т. п. Некоторые еще при жизни завещали ему капиталы на помин души. Усердие к нему простиралось до такой степени, что многие ежедневно откладывали по немногу из своих достатков, говоря: «это Мефодию». Благодарное Астраханское купечество подарило ему Чуркинские воды, считавшиеся лучшими из всех рыболовных участков. Добродетельная жизнь еп. Мефодия обращала на себя внимание и Высочайших Особ, которые тоже присылали ему ценные подарки. Так Императрица Елисавета Петровна пожаловала ему драгоценную панагию, а Императрица Екатерина II присылала ему в подарок разные золотые и серебрнные вещи. Так многоразличны были источники, из которых текли к епископу Мефодию средства. Во время Пугачевского бунта еп. Мефодий проявил величие духа, неустрашимость патриота и дар прозорливости. В 1771 г. в посаде Дубовке явился беглый казак Емелька Пугачев с подобными себе сообщниками, которые объявили его за царя Петра III, в то время уже умершего, и стали волновать народ, возбуждая его к возстанию. Хотя Пугачев тут же был схвачен, но он успел бежать, и слухи о его побеге и о разных небывалых подвигах разносились повсюду и производили свое действие на невежественный и склонный к возмущению народ. Признавая это опасным для Престола и Отечества, еп. Мефодий немедленно отправился в Царицын и в другие места своей епархии и увещевал народ не верить бунтовщикам. Утвердив свою паству в верности присягою, еп. Мефодий только в 1773 г. возвратился в Астрахань. В 1774 г. Пугачев снова появился на Волге, окруженный уже громадною силою, состоящею из разнаго сброда; разорял и грабил попутные города и селения. На сторону Пугачева переходили не только одни мятежные люди и всякие бродяги, но и мирные граждане – одни по легкомыслию, другие под влиянием страха, потому что Пугачев не признававших его за царя Петра III подвергал страшным пыткам, топил или вешал. Когда слухи о злодействах Пугачева дошли до Астрахани, то между жителями ее началась борьба верности к Престолу с робостью и малодушием. Гражданские власти, не имея надежды отразить вооруженною силою громадную толпу мятежников, были в нерешительности, как поступить в таких тяжелых обстоятельствах. В это время еп. Мефодий убеждал жителей не изменять присяге на верность Императрице, уверял, что бунтовщик – не царь Петр III, который умер 10 лет тому назад, а беглый донской казак Емельян Пугачев; изменникам грозил проклятием. Когда Пугачев с толпою бунтовщиков приближался к г. Черному Яру, то многие жители Астрахани, под влиянием страха, собирались бежать из города. Ободряя их, еп. Мефодий предсказал, что Пугачев не только не будет в Астрахани, но даже и Черного Яра не увидит. Действительно, Пугачев был разбит выше Черного Яра, а еп. Мефодий в тот же день утром совершил в соборе торжественное благодарственное молебствие, хотя в Астрахани никакого известия о победе над Пугачевым еще не получалось. По усмирении Пугачевского бунта, когда сам Пугачев уже был казнен в Москве, приступили к суду и расправе с теми, которые принимали участие в мятеже. Императрица Екатерина II имела столь великое уважение к еп. Мефодию, что весь суд и расправу над духовными лицами, склонившимися на сторону самозванца, поручила ему: «что он над нами сделает, тому так и быть». И вот в мае 1775 г. привезли в Астрахань до 1000 человек монахов, священников, диаконов и причетников и привели к собору в оковах, оборванных, истомленных от голода и всяких невзгод тогдашнего тюремного заключения. В 2 часа пополудни еп. Мефодий велел ударять редко в большой колокол. На этот необычайный в такое время звон народ толпами спешил к собору; собралось в соборе и все духовенство. Святитель в малом архиерейском облачении и с посохом вышел на кружало, дал несчастным знак, чтобы они к нему приблизились, посмотрел на них, заплакал и сказал: «Бог и Всемилостивейшая Государыня всех прощает, и я, по данной от нее власти, прощаю вас и разрешаю; сбивайте оковы с них!» Когда всех расковали, он осенил их крестом и сказал: «идите за мною, в соборе принесем благодарение Богу о здравии Государыни». Когда губернатор Бекетов стал говорить Мефодию, что с бунтовщиками так не поступают, он сказалъ ему: «разве они виноваты? Вы – военные и все чиновники – что с пушками делали? –бежали, оставили свое звание, нарушили присягу! Разве вас попы с крестом и с кадилом могут защищать? Вы виноваты, а не попы.. Бекетов бы сам сделал еще хуже, как бы попался в руки бунтовщиков». И Бекетов замолчал. После этого преосвященный отпустил всех духовных по своим местам и щедро одарил их на дорогу, сказав: «поминайте за милосердие к вам Государыню». Обремененный преклонными летами и многосложными трудами, еп. Мефодий возымел решительное намерение оставить Астраханскую кафедру и поселиться в Саровской пустыни, чтобы остаток дней своих посвятить исключительно на служение Богу, но Господь судил ему иначе окончить жизнь. В 1776 г. объезжая свою епархию, еп. Мефодий остановился в Червленской станице, недалеко от гор. Кизляра. Желая полечиться тамошними теплыми водами, он приказал поставить над горячим ключем войлочную кибитку на подмостках. Но только лишь вошел он в кибитку, оступился и упал в кипящий колодезь, откуда служители вытащили его едва живого. На другой день, 29 мая, он исповедался, приобщился и, по окончании таинства Елеосвящения, скончался, завещав похоронить себя в Астрахани. Весть о неожиданной кончине, любимого архипастыря поразила жителей города Астрахани глубокою скорбью, которая особенно выразилась тогда, когда смертные останки его привезли в Астрахань. Почти все жители города, с горьким плачем, вышли встречать своего покойного архипастыря. Тут были даже татары и язычники, которые вопили: «кто нас будет теперь питать и одевать? Кто за нас заступится?» Он погребен в нижнем Успенском соборе. В 1801 г. гроб его был освидетельствован при еп. Платоне, при чем тело его и все облачение найдены нетленными.