Связи старца Иосифа Исихаста и русского монашества

Старец Иосиф Исихаст относится к числу самых выдающихся святых подвижников и почитаемых духовных писателей последнего столетия. Его творения переведены на многие языки. Его писания и его житие со вниманием и любовью читают везде, где только есть православные христиане. В монастырях эти книги являются излюбленным чтением на трапезе. При этом сам Старец Иосиф считал себя малограмотным (он ведь закончил всего два или три класса начальной школы), может быть, поэтому он и не думал о том, чтобы публиковать свои писания. В то же время он понимал значимость написанного им. В одном из своих писем, говоря о разных степенях благодатных состояний, он пишет: «И третье состояние – осенение благодатью. Это…– бла­годать, приводящая к совершенству, которая есть дар великий… Если ты хочешь прочитать об этом, то я, несмотря на свою неграмотность, написал, когда происходили эти действия, рукописную книжечку «Духодвижная труба». Постарайся ее найти»¹. Отсюда видно, что писания Старца Иосифа являются плодом личного благодатного духовного опыта и богодухновенны. Поэтому так важно изучать его духовное на­следие. В нем мы находим путь ко спасению, который для нас начертал наш, можно сказать, современник.

Старец Иосиф родился в 1897 г. на острове Парос, в бедной благо­честивой семье. Бедность была такой, что с малых лет он должен был, оставив учебу в школе, работать сначала на своей малой родине, а за­тем в Афинах. Когда ему было двадцать лет, он прочитал жития святых подвижников и в его душе загорелся огонь любви к Богу и желание им подражать. В 1921 г. он прибыл на Афон и подвизался там с небольшой братией, в пустынных местах, пещерах и скитах до своего преставле­ния в 1959 г., то есть 38 лет. Его усердие было так велико, что Господь очень быстро подал ему множество благодатных даров: непрестанной умной молитвы, созерцания, рассуждения, любви. Именно эта лю­бовь не позволила Старцу Иосифу пользоваться дарами Божиими од­ному, он начал делиться ими в своих письмах, которые писал на про­тяжении всей жизни. Эти письма, адресованные монахам и мирянам в Греции, Европе и Америке, являются главным сокровищем, которое нам досталось от Старца Иосифа. Но и само его житие, описанное его учениками, также является источником вдохновения и примером для всех желающих трудиться ради своего спасения.

Особую любовь к Старцу Иосифу проявили чада Русской Право­славной Церкви. С 1996 г. начали издаваться на русском языке его пи­сания, а в 2012 г. было издано его житие. Эти книги разошлись общим тиражом более юо тысяч экземпляров, что для последних лет пред­ставляет очень большое число. Часто можно услышать или прочитать такую ссылку: «Как говорит Старец Иосиф…» В связи с этим осо­бый интерес для нас представляет вопрос о связи Старца Иосифа с русским монашеством.

Всем известны крупные афонские русские обители: Пантелеймо­нов монастырь, скиты Андреевский, Ильинский, Новая Фиваида. Но не меньшие духовные плоды принесли на Афоне русские подвижни­ки и в самых суровых местах обитания: в пещерах и пустынях Афона. Эти русские подвижники были в числе учителей Старца Иосифа. Вот что он о них пишет:

«Мы, сестра моя, когда пришли на Святую Гору, не затворились в одном доме, как обыкновенно поступают многие. Но мы стали искать, звать, плакать. Не пропустили ни горы, ни дыры, ища непрельщенно­го наставника, чтобы услышать слова жизни, а не праздные и тщетные. Так вот, не осталось ни одного старца-пустынника, от которого мы не получили бы хоть каплю пользы… [Один из них рассказывал,] что он русский и много лет жил на вершине. И каждые десять лет спускался оттуда и встречался с другим пустынником. И он нам сказал, что как раз в то время, когда мы там были, он ждал его. И мы тоже должны были его увидеть. Но, по-видимому, тот умер в пустыне. Все они бла­гоухали, как святые мощи. И когда я это слышал, разгорался во мне огонь еще больше. Так вот, я спрашивал, как они едят, как молятся, что видели, что поняли, что видят, умирая»².

И в другом письме Старец Иосиф пишет: «Тогда было много… святых. [Один из них] был русский. У него день и ночь были непре­станные слезы. Весь парящий и полный созерцания. Он превзошел и многих прежних святых. Он говорил: «Когда кто-нибудь видит Бога, тогда ничего не может Ему сказать, только плачет от радости». Был у него и дар прозорливости, ибо он знал приходивших к нему»³.

Может возникнуть вопрос: как Старец общался с русскими? Не­ужели все они знали греческий? Конечно, живущие в Афонской пу­стыне и скитах русские монахи обычно в той или иной степени вла­деют греческим. Но общение с русскими для Старца Иосифа не было особой проблемой еще и потому, что его ближайшим сподвижником и постоянным спутником на Афоне был, можно сказать, гражданин России, отец Арсений, который родился в семье понтийских греков. Его родители, спасаясь от гонений турок, переселились в Россий­скую империю в 8о-е годы XIX века, и здесь о. Арсений жил до 1910 г., до 24-х лет. Поэтому русский язык он знал не хуже, чем греческий (а может быть и лучше, ибо на греческом он говорил с акцентом всю жизнь). Этим, вероятно, объясняется тот факт, что община Старца Иосифа всегда была тесно связана с русскими. Вот некоторые сви­детельства таких связей. В начале подвижничества Старца Иосифа и отца Арсения в пустынных местах у подножия Святой Горы « всем их имуществом были подаренные русскими монахами две теплые бурки, которые служили им постелью и которыми они укрывались, неболь­шая торба для сухарей и маленькая медная кастрюлька, чтобы варить собранные дикие травы и коренья»⁴. Около ю лет они прожили в ски­ту Святого Василия, а в 1938 г. переселились в пещеры неподалеку от

Малого скита Святой Анны. Здесь община прожила 15 лет, до 1953 г., здесь подвиг Старца Иосифа достиг апогея, а его дары раскрылись в наибольшей полноте. В житии Старца Иосифа рассказывается: «От старых отцов из скита Святой Анны им стало известно о труднодо­ступных пещерах возле Малого скита Святой Анны… В тех пещерах еще недавно жили несколько русских подвижников, и там еще сохра­нились две небольшие цистерны. Это очень уединенное место было почти никому не известно. Участок ровной земли здесь очень узкий. С одной стороны – скала, с другой – глубокая пропасть. Это дев­ственное место очень понравилось братьям общины Старца Иосифа своим безмолвием. Оно было столь уединенным, что найти их там было трудно»⁵. А вот как вспоминает об этом месте о. Ефрем Филофейский, ученик и биограф Старца Иосифа: «Площадка, на которой мы жили, находилась на краю обрыва, и за отсутствием места мы больше ничего там не строили. В пещерках же, которые там были и где раньше жили русские, могло поместиться два-три человека… Кроме того, сверху часто падали камни и что-нибудь ломали, поэтому мы все время от них укрывались»⁶. Святой Старец Иосиф по месту своего подвига стал преемником святых русских подвижников, ибо только святой мог прожить в таких суровых условиях.

Преемственность с русскими в месте проживания и вообще тес­ная связь с русскими продолжилась в общине Старца Иосифа и после его преставления. Старец Арсений и отец Харалампий (также родив­шийся в России в 1910 г. и проживший в ней до 1922 г.), когда им ста­ло тесно в Новом скиту, переселились в русскую келью свт. Николая Белозерку, которая ныне всем известна как Буразери. В Белозерке их радушно, без всякой платы (которая обычно в таких случаях бывает), принял последний остававшийся там русский монах отец Иоанникий. А когда старец Ефрем Филофейский начал свои труды в США, грече­ские церковные власти чинили ему препятствия, в связи с чем он пе­решел в юрисдикцию РПЦЗ. Мне лично Старец Ефрем говорил, что встретил там святых людей и никогда бы от них не ушел, если бы гре­ки не умолили его вернуться в греческую юрисдикцию, когда подняв­шийся среди греков шум обеспокоил иерархов Вселенского патриар­хата, после чего они были вынуждены пообещать Старцу Ефрему, что не будут ему мешать основывать монастыри в Америке.

Но вернемся к Старцу Иосифу. Существенное влияние на его молитвенную практику оказала знаменитая русская книга «Откро­венные рассказы странника духовному своему отцу». (В скобках за­метим, что эта книга признается, по количеству переводов и суммар­ному тиражу на всех языках, самым популярным текстом о правосла­вии во всем мире). На греческий язык она была переведена в середине XX века. Старец Иосиф очень полюбил эту книгу и всем советовал ее читать. В одном из своих писем он пишет: «Покупай «Паломника» и раздавай эти книги нашим братьям-христианам, чтобы они получали духовную пользу»⁷. Старец называет эту книгу «Паломником», т. к. в греческом переводе она называется «Οι περιπέτειες ενός Προσκυνητοϋ», «Приключения паломника». Известный исследователь и переводчик А.Г. Дунаев считает, что именно из этой книги Старец взял следующий способ совершения Иисусовой молитвы: «Когда ум привыкнет стоять в сердце, говорит одну молитву при каждом вдохе-выдохе. «Господи Иисусе Христе» – вдох, «помилуй мя» – выдох»⁸. В «Откровенных рассказах» мы находим следующее место: «Я начал вводить и изводить Иисусову молитву вместе с дыханием в сердце,., то есть втягивая в себя воздух, с умственным смотрением в сердце,., и говорил: Господи Иису­се Христе, а с испущением из себя воздуха: помилуй мя»⁹. В греческих аскетических текстах такие особенности совершения Иисусовой мо­литвы не описываются. Обычно считается, что классические пособия по аскетике написаны древними святыми отцами на греческом языке, но, как видим, современные греческие подвижники охотно учатся и у русских подвижников. Так происходит обмен духовным опытом между русским и греческим монашеством.

Приведем еще некоторые свидетельства о связях Старца Иосифа с русским монашеством. В1958 г. он пишет своему духовному чаду мо­наху Пантелеймону: «Отец Ефрем сходил в Русский монастырь, как ты ему и написал, и взял там икону у старца Давида». Речь идет о ста­рожиле монастыря Святого Пантелеймона иеродиаконе Давиде (Цубере; 1905–1987), в схиме – Димитрии, экономе Русского монастыря и его многолетнем представителе в Киноте Святой Горы. Это была примечательная личность, с ним регулярно переписывался владыка Василий (Кривошеин), архиепископ Брюссельский и Бельгийский¹⁰.

Наконец, в житии Старца Иосифа есть и такое свидетельство: «В то время как они (с о. Арсением) бродили по Афону в поисках свя­тых подвижников, они услышали об одном святом монахе в русском монастыре. Это был святой Силуан Афонский. Старец Иосиф спросил отца Арсения: «Отче, что скажешь, пойдем, повидаем этого подвиж­ника?» Отец Арсений вежливо отказался, но не потому, что не хотел познакомиться со старцем Силуаном. Дело в том, что он хорошо знал русский язык, поскольку вырос в России, а Старец Иосиф не знал рус­ского, и отцу Арсению было неловко, что он будет говорить, а Ста­рец – слушать. Однако ученик старца Силуана, приснопамятный отец Софроний (Сахаров), сам их нашел и бывал у них, потому что очень почитал Старца Иосифа. Он говорил, что Старец Иосиф был одним из величайших подвижников, которых он знал на Святой Горе»¹⁰.

Плодотворное духовное общение русского и греческого мона­шества продолжается и обогащает обе стороны. Так, русские книги, посвященные Старцу Иосифу, – это не просто перевод с греческо­го. Русская книга «Моя жизнь со Старцем Иосифом» основана не на греческой публикации, а на расшифровке записанных на магнитофон бесед Старца Ефрема (которые легли в основу и греческого издания, но были существенно отредактированы, – в том числе и сокраще­ны, – греческим публикатором). В русском же переводе эти беседы даны без сокращений, со всей возможной полнотой. Таким образом, греки могут в дальнейшем при подготовке полного жизнеописания Старца Иосифа использовать наше русское издание. Подобным обра­зом обстоит дело и с русским изданием сочинений Старца Иосифа.

В 2015 году вышло Полное собрание его творений, не имеющее анало­гов на греческом или иных языках. Кроме того, что в нем собрано все ранее публиковавшееся в разных греческих изданиях, здесь опублико­ван и ранее нигде не издававшийся сборник писем.

Какая дальнейшая работа в связи с наследием Старца Иосифа долж­на быть проделана? Она, на наш взгляд, касается двух направлений.

Во-первых, до сих пор нет доступа к рукописям Старца. Это пре­жде всего касается основного собрания его писем, вошедших в сбор­ник «Выражение монашеского опыта», изданных афонским монасты­рем Святого Филофея. В этом издании письма изданы с сокращениями и редакторской правкой, коснувшейся не только орфографии и пун­ктуации, но и содержания писем. Монах, который так отредактиро­вал тексты Старца Иосифа, видимо, не вполне представлял себе, какое значение приобретут его тексты. В процессе подготовки Полного со­брания творений переводчик заручился письменной рекомендацией Константинопольского Патриарха Варфоломея, в которой содержа­лась просьба к монастырскому начальству предоставить переводчику возможность работать с рукописями. Но даже такая весомая рекомен­дация не имела соответствующего отклика. К сожалению, руководство монастыря Святого Филофея не очень хорошо понимает, что письмен­ное наследие Старца Иосифа принадлежит всему православному миру, как принадлежит ему и письменное наследие других великих святых, чьи рукописи дошли до нас. В частной собственности может оставать­ся только материальный носитель текста, бумага с написанным на ней текстом. Но текст великих святых, тем более уже частично опублико­ванный, принадлежит всей Церкви, так как написан Духом Святым для пользы всего народа Божия. Я думаю, что было бы хорошо русским бла­годетелям афонских обителей предложить монастырю Святого Фило­фея свою помощь в подготовке критического издания всех дошедших до нашего времени его сочинений, хранящихся в этой обители.

Монастырь Ватопед, напротив, хорошо понимает общецерковное значение Старца Иосифа. Им были изданы с научной тщательностью все имеющиеся в их распоряжении писания Старца. Вообще же, хо­рошо было бы греческим и русским почитателям Старца Иосифа со­здать Центр по изучению всего его духовного наследия.

Но есть и еще одно направление работы для русских почитателей Старца в монашеской среде. Как хорошо известно, его ученики, духов­ные сыновья и внуки, стали игуменами и духовниками общежитель­ных монастырей на Афоне и вне Афона, в том числе и на Американ­ском континенте (где в последнее время создано около 2.0-ти обите­лей). Это сыграло большую роль в духовном возрождении Афона, ко­торое совершалось на протяжении второй половины XX века. В этих общежитиях ученики Старца Иосифа постарались осуществить на практике основные положения его учения – о послушании, Иису­совой молитве, любви к Богу, Пресвятой Богородице и ближнему… Думаю, к такой же работе призвано и русское монашество. Житие и письма Старца Иосифа читаются в очень многих обителях. Остается нам приложить усилия, чтобы теория воплощалась в практике. Гре­ки, говоря о благочестии, всегда ставят в пример русских как макси­малистов. И будет хорошо, если этот наш природный максимализм проявится в исправлении нашей монастырской жизни после разру­шительного для нее советского периода. Может быть, стоит кратко перечислить кое-что из того, что нам нужно исправить прежде всего в нашем устройстве монастырской жизни, в соответствии с теми прин­ципами, которых придерживался Старец Иосиф и придерживаются его ученики:

Келья должна быть индивидуальной для каждого насельника, начиная с послушника. Ведь келья – это место уединенной молитвы, место встречи с Богом и с подлинным самим собой.

Богослужение: на нем ежедневно должна быть вся братия вме­сте с игуменом. Причащение должно быть частым, в среднем – два-три раза в неделю.

Исповедь также должна быть частой, и принимать ее должен только Игумен.

Пост должен быть уставным: в среду и пятницу – без елея, понедельник – постный. В Великий пост – седмичные дни без елея.

Нестяжание: личной собственности и денег быть не должно. Каждый брат должен обеспечиваться всем необходимым за счет мо­настыря.

Келейное правило – это Иисусова молитва и поклоны (а не кафизмы и каноны).

Личные связи с миром и мирскими людьми – этого быть у монахов не должно. Не должно быть личных мобильных телефонов. Желательно, чтобы не было и треб (молебнов и таинств для мир­ских – крещений и венчаний).

Другой пол не должен принимать участия в жизни монасты­ря (напр., на кухне и т.п.). Лучше ему даже не заходить на его терри­торию.

Игумен должен быть единственным духовным отцом братии. Но возможно это только тогда, когда игумен избирается самой брати­ей, а не назначается.

Если мы постараемся в таком духе исправить нашу монастырскую жизнь, тогда и у нас начнется расцвет монашества, который мы наблю­даем в монастырях учеников Старца Иосифа.