Стихотворения

Благочестиво я властвовал целых шесть лет над народом –

Столько же лет просидел скованным скифский Арес.

Я подчинил города ассирийцев и всех финикиян,

Я неприступнейший Тарс Риму склонил под ярмо,

Освободил острова, их избавив от варварской власти,

И захватил я большой, славный красой своей Кипр.

Запад, а также Восток бежали пред нашей угрозой,

Высохшей Ливии степь, счастье дарующий Нил.

Пал я в своем же дворце, в своем же покое стал жертвой

Женских предательских рук, вдруг и злосчастен, и слаб.

Были со мною столица, и войско, и стены двойные –

Истинно, нет ничего призрачней смертных судьбы!

Потоки крови, небо, вмиг на нас обрушь,

А ты, о воздух, облачись в кромешный мрак,

Земля, разверзнись, подо мною расступись,

Рви на себе деревья, словно волосы,

И покрывалом скорбным лик себе закрой –

Пусть зелень почернеет вся от слез твоих!

Залит Восток весь нынче кровью родственной,

Что было некогда единым – делит меч.

О, горе! Рубит он и семьи, и людей:

Отец убить взалкал своих родных детей:

И руки отчей кровью обагряет сын,

И в ярости направил острый нож

Брат в сердце брата. О, великая печаль!

В ужасных корчах вся земля колеблется:

Дрожит она внутри – снаружи молнии

Испепеляют самый пепел пламенем.

Срывают города зубцы со стен своих

И наземь их бросают с плачем горестным –

Так волосы себе рвут девы в трауре.

Арабам радость – города ромейские

Им подать шлют, они ж за кровь невинную

Подарков ждут, над нами измываются!

Вот сколь несчастий претерпел один Восток –

А кто опишет бедствия на Западе?

Там скифов орды рыщут вдоль и поперек,

Вольготно им, как будто на своей земле.

Иссяк источник силы, чести, мужества,

Под корень срублено то древо, что железную

Давало поросль; и младенцев поколение

Уже рассечено – иные с матерью,

Других же враг похитил стрел насилием.

Повергнуты во прах большие города;

Где люди жили, там сейчас коней пасут.

О, как мне не заплакать, поглядев вокруг!

Горят поля, деревни гибнут в пламени,

Но что с тобой, Византий, город царственный?

Что за судьба тебя гнетет? Скажи мне, Град:

Ты бедами всех превзошел, как раньше всех

Превосходил благополучьем – каждый день

Не ты ль трясешься, рушишь стены, весь дрожишь?

Из тех, кого ты вырастил своим теплом,

Одни уж пали в битвах, посеченные

Мечами собственных родных. О, море бед!

Другие ж бросили прекрасные дворцы,

Бегут в ущелья, на пустынных островах

Нашли пристанище, от страха чуть дыша.

И даже претерпев все это (Судия!

Твоим веленьем!), ни один не растопил

На сердце черствый камень, брата не обнял,

Не уронил слезу, залог спасения.

И даже солнце погрузилось в черный мрак,

Луна поблекла в пелене затмения,

И новая зловеще вдруг звезда зажглась,

Неслыханное чудо – а моим грехам

Все нет конца, предела нет беспечности.

О, Боже-слово, милость мне свою яви!

Твое всесильно око: прекрати резню,

Раздоры, битвы, мятежи и приступы,

Погони, бегства, грабежи, и суд, и месть.

Я знаю, пожалел ты и Ниневию,

Помиловал народ, погрязший во грехе.

Се стадо, что своей ты кровью выкупил.

«И я – загон твой, Иисусе!» – вопиет

Византий, чтоб о нем ты не забыл

Среди пучины бед – доколь еще страдать?

Комета в небе освещает весь эфир,

А на земле комит сжигает Запад весь.

Звезда, что появленьем тьму пророчила,

С восходом солнца блекнет светоносного

А сей Тифон восстал с победоносного

Никифора закатом – все сжигает он,

Объятый духом мщенья. Где твой властный рык,

О воевода Рима необорного?

Царь по природе, по делам же – победительный,

Чуть приподнявшись из могилы, зарычи, как лев.

Пусть лисы в норы убегут, поджав хвосты!

Я бы скорее поверил, что солнце не встанет сегодня:

Мисянин верх одержал над авсонием, лук – над копьем!

Словно в движенье пришли и леса, и дикие скалы,

Так что страшился и лев выйти из логова вон.

Ты, Фаэтон, что ведешь под землею свою колесницу,

Цезаря тень повстречав, вот что ему передай:

Истру достался римский венец! Скорее к оружью!

Мисянин верх одержал над авсонием, лук – над копьем!

Бог ты – и ты человек. И во сне даже бурю смирял ты.

Спишь и теперь – пробудись: необузданно бешенство моря!

При жизни ты богат единым духом был;

Теперь же у картины духа нет в устах.

Должен свято хранить три блага муж непорочный:

В сердце своем – чистоту; тихую скромность – в очах;

Сдержанность – в речи спокойной. Кто все соблюл и усвоил,

Много богаче, поверь, Креза лидийского тот.

Сходны жизни и моря пучины: соленая горечь,

Чудища, зыби и мрак; в гавани краток покой.

Моря дано избежать: но на каждого демон воздвигнет

Бури мирские, увы, много страшнее морских.

Ты – храбрость, юность, бодрость, клад, отечество:

Для трусов, старцев, хилых, нищих, изгнанных.

Природа о природе и о мысли мысль

Рекли свой суд устами Аристотеля.

Платон, ты душу объявил бессмертною

И тем себе в веках стяжал бессмертие.

Платон, чье имя значит «простирающий»,

Простер свой ум, простер свое учение

И тем простер по свету славу громкую.

Хвалитесь вашей древностью, афиняне,

Сократами, Платонами, Пирронами

И славьте с Эпикуром Аристотеля;

А нынче вам достался лишь гимметский мед,

Да тени предков, да могилы славные,

А мудрость – та живет в Константинополе.