К биографии преосвященного Илиодора, еп. Курского и Белоградского

В январской книжке журнала «Душеполезное Чтение», за прошедший год, опубликованы три письма о. архимандрита Макария, знаменитого основателя Алтайской миссии, к о. Илиодору, впоследствии, Епископу Курскому.

О. Илиодор, из магистров второго курса Московской духовной академии, был в 1820 г. определен на должность инспектора семинарии в Кострому; после был переведен на ту же должность в Москву, потом был ректором семинарий Рязанской и Новгородской; в 1832 году рукоположен во Епископа Курского, в 1860 г. испросил увольнение от управления епархией и чрез несколько месяцев скончался. О. ректор Костромской семинарии Макарий и инспектор Илиодор были между собой очень дружны; но не долго они жили вместе. Летом или осенью 1822 года, о. Илиодор, получив новое назначение, должен был уехать из Костромы. С какой то грустью воспоминает о. Макарий об этом: «Я лишился друга, – отца инспектора Илиодора; сладце мы пожили с ним и друг другу оставили о себе приятную память по милости Божией». Первое приводимое ниже письмо относится к 1823 году; есть основание полагать, что в это время отец Илиодор был определен на должность ректора Рязанской семинарии. О. Макарий поздравляет его, посылает ему благожелания и вместе пишет о своих скорбях и немощах. Это письмо здесь предлагается в полном виде.

«Любезнейший и почтеннейший брат о Господе и друг, незабвенный наш отец Илиодор!

Радуюсь и все вас знающие, и любящие здесь радуются изменению десницы Вышнего, вас покрывающей, и несущей к назначению вашему. Да укрепит и осенит вас обильнейшая сила Господня к достойному прохождению служения вашего, да пребывая в Господе Иисусе Христе, мног плод сотворите во славу имени Его и в радость многих. Меня грешного Господь посещает, от времени до времени, прискорбными случаями, о которых, при удобнейшем случае, извещу вас, надеюсь. Только вот чему не могу надивиться; когда нет горя, то я уныл и думаю все, что не на своем нахожусь месте, а ударят в набат, откуда спокойствие родится! И расстаться с Костромой не хочется. Пишу сие к вашему сердцу и вы ради Христа содержите сие за тайну. Нет ли у вас на счет мой какого сомнения? По милости Божией, я еще простее нежели прежде… Желаю жить и умереть в недрах матери нашей общей, – православной восточной Церкви. Не лиши меня общения с духом твоим в молитвах братских: а я о тебе воспоминаю в немощи моей. Посылаю вам в гостинец речи надгробные. Благодарение Господу! Жизнью и кончиной Сперанского, он утешил нас. С Афанасием Ивановичем живем, слава Богу, в простоте и любви взаимной¹. Сошлись хворые, вялые, падаем один за другим и друг друга тащим за уши из грязи; только он очень строг ко мне, попеняйте ему.

Объявляю вам, любезный друг, в душе моей есть и да буду навсегда с искренним почтением и любовью к вам братской,

Архимандрит Макарий».

О. архимандрит Макарий оставался в Костроме до конца 1824 г. Но давно уже у него явилось желание оставить духовно-учебную службу и переселиться в какой-либо уединенный монастырь, чтобы жить там простым монахом. Ближайшим образом к этому побуждало его расстроенное здоровье. Со всем усердием и ревностью, он исполнял свои обязанности и по семинарии, и по управлению монастырем, но силы его слабели. «Труды по семинарии съедают меня, писал он в ноябре 1822 года к одному из близких к нему лиц, изнемогаю в силах телесных и душевных». Но кроме упадка сил, у отца Макария были и другие побуждения к тому, чтобы просить увольнения от должности. По великому смирению и благочестию своему, он тяготился начальственными должностями и неизбежными при них заботами; он желал изучать подвижническую жизнь в ее более совершенном виде, под руководством опытного старца. В 1824 г., он уже подал просьбу об увольнении. Дело об увольнении его от должности ректора было совсем решено во второй половине 1824 года. К этому времени относится второе письмо отца Макария к отцу Илиодору, приводимое здесь.

«Любезнейший мой брат и друг о Господе, почтеннейший отец Илиодор!

Промыслу Божию угодно было, чтобы я оставил путь общественного служения и вступил на стезю спокойнейшую. Начальство уже уволило меня от училищной службы; надеюсь, что на сих днях развязан буду и со стороны монастыря. Намерение мое жить в Киевской Лавре, без всякого начальствования, в покое. Теперь, мне должно рассчитаться с монастырем и семинарией, для чего потребно не малое количество денег, которых нет у меня. Любезнейший мой! Я не стыжусь открыть затруднительное положение мое и все внушает мне ободрительную надежду, что любовь твоя поспешит на помощь ко мне. Если в возможной скорости доставите мне 150 руб., то обстоятельства мои получат вид благоприятнейший. Твердое мое желание ежегодно понемногу выплачивать сей долг; а если умру в долгу, то деньги твои перейдут в небесный банк, откуда получите вознаграждение золотой монетой, мерой доброй, утрясенной (Лк.6:38) Не соблазняйся примером моим, любезнейший! Воин Христов! Стой на страже Господней бодрственно. Путь мой весьма отличен от твоего. При удобнейшем досуге объяснюсь пред тобой подробнее. Предаю себя святой молитве твоей. Сотвори обо мне, всенижайше прошу, пролей молитву ко Господу, да помилует и спасет грешного и немощного друга твоего, Арх. Макария».

Изложенная в этом письме просьба скоро была исполнена. Это видно из третьего письма отца Макария, которое было написано, вероятно, скоро после второго письма.

«Любезнейший брат и друг о Господе! Почтеннейший о. ректор Илиодор!

Христос посреди нас.

Деньги 150 руб. ассигнациями, я получил от вас. Нужно ли уверять вас в искренней и живой благодарности, с какой принято сие свидетельство, нелестной вашей любви ко мне? Да изольется в сердце ваше любовь Божия Духом Святым (Рим.5:5) с большим обилием в сем подвиге, к которому нужда моя доставила вам случай и который, если не ошибаюсь, не совсем еще кончен. Ибо точно, как пишете, я знаю какую нужду вы сами имеете в деньгах. Бог не оставит вас, любезный брат, в сей нужде без пособия благовременного; а мы, между тем, будем носить тяготы друг друга с неутомимой ревностью и тако исполним закон Христов (Гал.6:2). Ибо любовь есть исполнение закона (Рим.13:10) и союз совершенства (Кол.3:14); без сей связи, все строение наше рассыплется и будет разрушение велие (Мф.7:27). Я не учу вас, почтеннейшей, а хочу только, по слову Апостольскому, возбудить в вас здравый смысл (2Пет.3:1), который крепко у меня засыпает и позволяет ворам прокрадываться в душу и похищать ее пожитки. Христос обнищал ради нас, дабы и мы нищетой Его обогатились (2Кор.8:9). Кто обнищал, хотя на время, ради брата и друга, тот может обогатиться нищетой Христовой, если приобретет чистую совесть, в которой носится и сохраняется сие таинство веры (1Тим.3:6). Но вот беда: воры в дом душевный входят, похищают надежду на Бога, любовь к Богу и ближнему, любовь к отечеству горнему, наконец, мир Божий и тем не ограничиваясь, наругаются душе и делают в ней разные пакости. Тогда приметишь в себе надежду на тленное лоскутье самолюбивую заботливость, желающую обеспечить себя на будущее время, которое во власти Божией, любовь к земле и смятения. Да воссияет, любезный брат, истина в уме и сердце вашем и да исчезнут все тени сомнения, неблагоприятные для любви, которая живет во свете. Вы имеете правильный взгляд на случившийся со мной переворот. По великому милосердию Божию, вам известна история моего бедного сердца и знаете предыдущее, и потому, можете судить о последующем. Тут нет никакой тайной процессии. Дайте мне время, когда Бог приведет меня в Киев, откуда буду писать обо всем с подробностью; а теперь в утешение вашей любви скажу только, что я сдаю семинарию и монастырь, – первую Амфилохию, а последний братии². Не беспокойтесь, любезнейший, а Господу Богу молитесь за меня окаянного. До сей минуты наслаждался я спокойствием под кровом Его святой десницы. Предадим сами себя и друг друга милосердной воле Отца небесного. Желая вам, любезнейший и почтеннейший брат, помощи Божией во всех делах ваших, остаюсь навсегда преданный вам Макарий».

Душеп. Чтен., стр. 128–132.