святитель Хроматий Аквилейский

Епископ Хроматий Аквилейский осуществлял свое служение в древней Церкви Аквилеи, расположенной в «Десятом регионе» Римской империи - Venetia et Histria - и отличавшейся богатством христианской жизни. В 388 году, когда Хроматий взошел на епископский престол города, местная христианская община уже имела за собой славную историю верности Евангелию. Между половиной третьего и первыми годами четвертого века гонения Деция, Валериана и Диоклетиана унесли жизни множества мучеников. Кроме того, Церковь Аквилеи, как и многие другие Церкви того времени, дала отпор арианской ереси. Афанасий - оплот никейского православия, отправленный арианами в изгнание, на некоторое время обрел убежище в Аквилее.

Под руководством своих епископов христианская община давала отпор еретическим нападкам и укреплялась с приверженности кафолической вере. В сентябре 381 года Аквилея стала столицей Синода, на который съехались около 35 епископов с побережья Африки, из долины Роны и всех областей «Десятого региона». Синод взял на себя задачу преодолеть остатки арианства на Западе. В нем принял участие также пресвитер Хроматий в качестве эксперта епископа Аквилеи Валериана (ок.370-388 гг.). Эта эпоха, связанная с Синодом 381 года, считается «золотым веком» аквилейской общины. Святой Иероним, родившийся в Далматии, и Руфин из Конкордии с ностальгией вспоминают о годах, проведенных в Аквилее (370-373 гг.), в своего рода богословской «горнице», которую Иероним смело называет quasi chorus beatorum (нечто вроде хора блаженных) (см. Хроники 11). В этой горнице, которая в некоторых аспектах напоминает те опыты общинной жизни, которые проводили Евсевий Верцелльский и Августин, воспитались выдающиеся церковные деятели Северной Италии. Но уже в своей семье Хроматий узнал и полюбил Христа. Об этом с полным восхищением говорит Иероним, сравнивавший мать Хроматия с пророчицей Анной, двух ее сестер - с мудрыми девами из евангельской притчи, а самого Хроматия и его брата Евсевия - с юным Самуилом (ср. Письмо VII, 4). О Хроматии и Евсевии мы читаем дальше у Иеронима: «Блаженный Хроматий и святой Евсевий были братьями не только по крови, но и по единству идеалов» (Письмо VIII). Хроматий родился в Аквилее около 345 года. Он был рукоположен в диаконы, затем в священники; и наконец был избран пастырем этой Церкви (388 г.). Приняв епископский сан из рук епископа Амвросия, он с мужеством и энергией принялся за работу, масштабность которой была связана с большими размерами территории, доверенной его пастырской заботе: церковная юрисдикция Аквилеи распространялась на территории современных Швейцарии, Баварии, Австрии, Словении и Венгрии. О том, каким уважением и почтением пользовался Хроматий в Церкви того времени, можно понять по одному эпизоду из жизни святого Иоанна Златоуста. Когда константинопольский епископ был изгнан из своего города, он написал три письма тем, кого считал самыми влиятельными епископами Запада, с просьбой о ходатайстве перед императором: одно из писем было адресовано епископу Рима, второе - епископу Милана, а третье - епископу Аквилеи Хроматию (Письмо CLV). Но этот последний также находился в тяжелых условиях из-за политической нестабильности: скорее всего, в том же 407 году, когда Златоуст погиб из-за тягот ссылки, также и Хроматий умер вдали от дома, в Градо, пытаясь укрыться от набега варваров. По значению и престижу Аквилея была четвертым городом на Апеннинском полуострове и девятым в Римской империи: также и по этой причине она привлекала к себе готов и гуннов. Кроме тяжелых человеческих и материальных жертв, нашествие этих народов нанесло серьезный урон состоянию рукописей трудов отцов Церкви, хранившихся в богатой епископской библиотеке. Были разграблены также и писания святого Хроматия, которые затем всплывали здесь и там, иногда под чужим именем: Иоанна Златоуста (это могло быть вызвано сходством имен), Амвросия или Августина, а также Иеронима, которому Хроматий оказал значительную помощь в редактуре латинской версии Библии.

Открытие значительной части трудов Хроматия произошло благодаря счастливому стечению обстоятельств, которое в последующие годы позволило восстановить довольно значительный corpus (собрание) его писаний: более сорока проповедей, из них около десяти во фрагментах, и более шестидесяти трактатов, толкующих Евангелие от Матфея. Хроматий был умным наставником и ревностным пастырем. Его первым и важнейшим делом было слушание Слова, позволяющее затем стать его проповедником, в своих наставлениях он всегда исходит из Слова Божьего и всегда возвращается к нему. Некоторые темы для него особенно близки: прежде всего тайна Святой Троицы, откровение которой на протяжении всей истории спасения он исследует. Кроме того, тема Святого Духа: Хроматий постоянно напоминает верным о значении присутствия и действия третьей ипостаси Пресвятой Троицы в жизни Церкви. Но с особой настойчивостью святой епископ возвращается к тайне Христа. Воплощенное слово - истинный Бог и истинный человек: Он принял человеческую природу во всей ее полноте, чтобы подарить ей полноту своей божественности. Эта истина, настойчиво подчеркиваемая епископом в контексте арианских споров, через пятьдесят лет вольется в соборное определение в Халкидоне. Уверенный акцент на человеческой природе Христа приведет Хроматия к теме Пресвятой Богородицы. Его мариологическая доктрина точна и изящна. Мы обязаны ему глубокими эпитетами, обращенными к Пресвятой Деве: «евангельская дева, способная принять Бога», «непорочная и нетронутая овечка», родившая «Агнца, покрытого пурпуром» (см. Проповедь XXIII, 3). Епископ Аквилеи часто ставит Пресвятую Деву в отношение к Церкви: обе они - в полноте «девы» и «матери». Экклезиология Хроматия развивалась главным образом на толковании Евангелия от Матфея. Вот некоторые из постоянно повторяющихся концептов: Церковь одна, она родилась из крови Христа; она есть драгоценный наряд, украшенный Святым Духом; Церковь пребывает там, где проповедуется Христос, родившийся от Девы, где процветает братство и согласие. Образ, особенно близкий Хроматию - корабль в открытом море во время бури, и его время действительно было бурным, как мы уже слышали. «Нет сомнений, - пишет святой епископ, - что корабль этот являет образ Церкви» (см. Трактат XLII, 5).