Девятый день.
Поучение 2-е. Св. Филипп, митрополит Московский.

I. Св. Филипп, митроп. московский, память которого совершается ныне, происходил от знатного рода бояр Колычевых. Он родился в Москве в 1507 году и в мире носил имя Феодора. Родители его отличались благочестием и состраданием к несчастным; эти добрыя качества они сумели внушить и сыну, который еще в молодости отличался религиозным расположением духа. Сначала Феодор жил при дворе великого князя Василия Иоанновича, но по смерти его он, на тридцатом году жизни, решился оставить мир и тайно, в простой крестьянской одежде, удалился из Москвы в Соловецкий монастырь. Полтора года проходил Феодор различные тяжелыя послушания в монастыре: рубил дрова, копал в огороде землю, работал на мельнице и на рыбной ловле. Постриженный с именем Филиппа, он через девять лет по вступлении в монастырь был избран всеми иноками единогласно в игумены. Много предстояло трудов и забот Филиппу в обители, но он был неутомим. При Филиппе возникло множество зданий, устроена мельница, улучшено земледелие, множество болотистых мест осушено. Все свое состояние, полученное от родных, употребил Филипп на улучшение монастыря. Заботясь о том, чтобы монашествующие вели истинно-христианский образ жизни, Филипп написал устав, в котором предписывал им постоянное трудолюбие; а в монастырь принимал только тех, которые искренно желали посвятить себя на служение Богу.

Слух о достоинствах Филиппа дошел до царя Иоанна Васильевича Грозного и в 1566 году он вызвал его в Москву, решившись сделать его митрополитом. В это время с царем уже произошла большая перемена. Супруга его, Анастасия, имевшая на него хорошее влияние, скончалась; мудрые советники царские, боярин Адашев и священник Сильвестр, были удалены, а место их заняли придворные, старавшиеся исполнять всякие прихоти Иоанна, как бы дурны и безнравственны они ни были. Постоянно подозревая подданных своих в злых умыслах, Иоанн решился избрать себе особенных телохранителей, которых назвал опричниками. Эти любимцы царя, пользуясь особым его доверием, могли грабить, обижать и убивать людей; жалобы на них обыкновенно оставлялись без последствий. Филипп видел, как опасно и трудно положение митрополита при таком царе, но по убеждению епископов и бояр решился принять на себя высокий сан, для пользы отечества. Первое время служения святителя не осталось без добрых последствий: Иоанн казался мягче в обращении с подданными и жалобы на опричников прекратились. Но мир и тшнина продолжались недолго. Любимцы Иоанна, недовольные Филиппом, стали наговаривать на него царю. Подозрительный царь поверил наветам и возобновил казни и пытки. Филипп тщетно старался повлиять на него. «Государь», говорил он, «тебя окружают люди, которые обманывают тебя. Отдали от себя клеветников и льстецов». Иоанн, недовольный вмешательством святителя, угрожал ему гневом и лишением сана; Филипп кротко ответил: «я не молил тебя и не посылал ходатаев, чтобы принять эту власть; зачем же ты вызвал меня из пустыни? «Я должен говорить тебе всегда правду, если бы даже пришлось за это положить жизнь».» Между тем гонимые Иоанном искали утешения и защиты у Филиппа и он принимал самое горячее участие в их судьбе. Это обстоятельство еще более раздражало Иоанна.

В один из воскресных дней, когда митрополит совершал литургию в Успенском соборе, Иоанн вошел туда с опричниками; все они вместе с царем были в черных одеждах, в высоких шлыках и при оружии. Иоанн подошел к Филиппу и ожидал его благословения, но Филипп, устремив взор на икону Спасителя, как бы не замечал царя. Наконец опричники сказали ему: «Владыко! Государь перед тобою: благослови его!» Тогда, обратив взор на Иоанна, святитель отвечал: «в этом странном одеянии не узнаю царя православнаго: не узнаю его и в делах царства. О государь! здесь мы приносим Богу безкровную жертву, а за алтарем льется невинная кровь христианская. Везде слышны убийства, и везде они совершаются твоим именем. Ты высок на престоле, но также человек, и должен будешь дать Богу ответ в своих делах». Иоанн пришел в сильный гнев и с страшными угрозами вышел из храма, решившись погубить святителя. Созвав епископов, Иоанн заставил их признать Филиппа недостойным священного сана. Узнав об этом, Филипп добровольно возвратил царю белый клобук и мантию, знаки своего сана, и просил позволить ему удалиться в уединение. Но Иоанн хотел торжественно отомстить Филиппу за всенародные обличения и велел ему ожидать окончательного приговора.

8-го ноября святитель готовился совершать литургию в Успенском соборе; вдруг явился в храм любимец царя Басманов с опричниками и объявил народу, что Филипп собором духовенства лишен священного сана. Тогда опричники сняли с него облачение, надели худую одежду и вывели из храма; народ провожал со слезами любимого митрополита, который утешал и благословлял всех. Закованный в цепи, святитель отвезен был в Богоявленский монастырь, где в течение семи дней оставался без пищи. Узнав, что жители Москвы с утра до вечера стоят вокруг монастыря, Иоанн приказал перевести его в Тверской Отрочь-монастырь. Много страданий переносил Филипп во время пути: ветхая одежда плохо защищала его от холода, по нескольку дней не давали ему пищи, стража обращалась с ним грубо. В 1569 году, отправляясь в поход на Новгород, Иоанн вспомнил, что Филипп еще жив и послал к нему худшего из опричников, Малюту Скуратова, как бы за благословением. Святитель отвечал, что он благословляет только добрых на доброе и, угадывая цель посольства, сказал: «я давно ожидаю смерти; да исполнится воля Господня». И гнусный убийца задушил Филиппа, сказав игумену, что он умер от угара.

II. Такова, братие, участь провозвестников истины, проповедников правды и обличителей беззаконий человеческих.

Сердце содрогается, когда представишь себе все это. И, однако, все это было. А главное, не повторяется ли нечто подобное сему и поднесь между нами? В любви ли у нас те, кто говорит нам правду не обинуясь? Напротив, не считаются ли подобные люди и у нас за людей беспокойных, за людей нетерпимых в обществе, за людей, которых гнать и теснить надо всячески, которых, во что бы то ни стало, надо заставить молчать, хотя молчать для них и невозможно. «Правдою жить – врагов нажить!» не оправдывается ли это присловие и ныне?

Да, трудно и ныне жить на свете человеку правдивому, а особенно тому, кто по самому роду службы своей «обязан» научать, обличить, умолить, запретить. Долг свой стал исполнять добросовестно: сейчас против тебя составится целая толпа недовольных. А долга своего не исполнил, как должен, – Господь вопиет во след: «крове их от руки твоея взыщу» (Иезек. III. 17). Отобоюду тесно.

Как же быть и что делать нам, братие?

а) К тем из нас обращаюсь, кто подобно нам призван в той или иной должности послужить обществу. Нам, тако поставленным, да послужит, други мои, святитель Филипп примером: «лучше головы лишиться, чем хоть раз в жизни дозволить себе покривить душою» и изменить своему прямому служебному долгу. Пусть нас клянут, пусть нас поносят, злословят: будем сносить все великодушно. Правда строгая, нелицемерная, – венец всему. Ею и будем дорожить.

б) Дорожите ей и вы, коим не столько высказывать, сколько выслушивать правду от других приходится. Пусть «правда глаза колет» и всякому всегда более или менее неприятна: но что же делать? Как же иначе исправление наше пойдет, если мы будем не слушать, а преследовать тех, кто говорит нам правду? Да и вообще разумно ли, с нашей стороны, гневаться на говорящих нам правду? Вы вникните: правда, высказываемая нам откровенно, особенно людьми на то от Господа поставленными, для чего бывает ими высказываема? Чтобы мы хотя несколько исправились. Следовательно, не хотеть знать и слышать от других слова правды – значит не хотеть исправления, не хотеть, чтобы и другие желали нам добра. Притом пусть слово правды замолкнет в нас и об нас: жизнь наша действительно ли потечет тогда безмятежно? Ошибаетесь, возлюбленные. Замолкнет слово человеческое, но не замолкнет Божие. А Бог, знаете, как вещает слово Свое о людях? Имеете понятие о повальных болезнях, неурожаях, пожарах и т. п.? Вот вам примеры глаголания Божия.

III. Судите теперь, что же лучше? Выслушать ли человеческое обличение и исправиться, или ждать и желать непосредственно от Самого Господа вразумления? Аминь. (Сост. по «Круг. поучен.» прот. А. Белоцветова, изд. 5-е, 1894 г.).