Двадцать восьмой день.
Поучение 2-е. Преподобные Сергий и Герман Валаамские.

I. Ныне совершается память преп. Сергия и Германа, валаамских чудотворцев. Преподобные Сергий и Герман были основателями иноческой жизни на Валаамском острове Ладожского озера и жили в первой половине ХIV столетия. Православное христианство в окрестностях Ладожского озера стало распространяться с начала XIII века, но с 1249 года шведы, завоевав эту область, начали силою вводить католичество. Шведский король Магнус насильно перекрещивал народ в окрестностях города Орешка (Шлиссельбурга), а многие из насильно обращенных к католичеству при первом удобном случае снова уклонялись в язычество. В это время преподобные Сергий и Герман, поселясь на Валааме, основали там иноческую обитель и поддерживали православие как учением, так и примером своей жизни. Братство иноков, собранное преподобными, было довольно многолюдное; устав монастырский отличался строгостью. Кончина Сергия и Германа последовала около 1353 г. Мощи их почивают под спудом в соборном монастырском храме Преображения на Валааме.

II. Возлюбленные братие! При этом, и кратком жизнеописании преподобных нам рисуется, следующая картина: на сотни верст раскинулся дремучий лес; ни города, ни селения, ни пути по нему. Один лишь шум дерев и вой зверей оглашают воздух. По времени является в эти дебри на, жительство убогий по виду пустынник. Основывает себе жилище. Одновременно с ним селится в этих лесах и еще несколько отшельников. На первых порах – ничего особеннаго, никакой почти перемены. Нет-нет промелькнет разве с той поры пред вашим взором пешеход – один, другой, – возжаждавшие слова назидания, и с этою целию отыскивающие по едва проходимым дебрям «старца праведнаго». Но проходит несколько десятилетий, а еще ближе к делу – несколько столетий, и узнать нельзя местности. Там, где была убогая обитель, образуется чуть не город; где так еще недавно царило полное безлюдье, – видим жизнь, и жизнь полную повсюду. Селения украшаются св. храмами; по лесам несутся раскаты благозвучных колоколов церковных; на лазури небесной, точно звезды, блестят поверх лесов золотыя главы и кресты. Неправда ли, какое отрадное для чувства христианского превращение, – не бесплодное (согласитесь с тем!) и в гражданском даже, бытовом отношении!

а) Это последнее обстоятельство особенно стоит заметить. Кому и вся наша Русь обязана христианским просвещением, нак не иночеству? Как прежде, по свидетельству летописей, так и в наши дни – кто у нас апостольствует в Сибири? Кто разносит по тундрам тамошним неведомые дикарям понятия об истинном назначении человека, о его обязанностях и лучших условиях бытовой жизни? Кто, вместе с верой, учит их строить жилища, заводить хлебопашество и т. д.? Наши новаторы? – наши передовики? О, нет! Дело наших новаторов – мутить воду и сбивать с толку нашу молодежь недоучившуюся. А дело делают – опять-таки никто, как иноки – главным образом монашествующая братия. Да, многим обязана наша Русь православному монашеству! А если так, то не слушайте тех, которые проповедуют, что монашество есть извращение человеческой природы. – что оно бесполезно в общем строе народной жизни, и т. п. Нет, други мои, «иночество, правильно поставленное», это – «душа народной жизни». В нем мы имеем то «свято семя», которым, по слову Писания, «стоят» и держатся царства и народы (Пс. VI, 15). Без него... «оскуде преподобный» – сами знаете, что дальше сказано в писании: и «умалишася истина от сынов человеческих». А умаление истины, пренебрежение к ней – известно, к чему ведет народы: «и опустошит всю землю беззаконие и злодейство превратит престолы сильных» (Прем. Сол. V, 24). Приведем и еще одно замечание премудрого (Притч. Сол. XI, 10–11): «во благих праведных исправится град» и «в благословении правых возвысится: усты же нечестивых раскопается».

б) Нам снажут: но много ли у нас таких праведников? где ныне преподобные? Отвечаем: много ли ныне в наших монастырях истинных подвижников, мы не знаем, так как один Господь знает «сущия Своя»; но что они есть, а еще важнее, – что в монастырях наших жив и действен поныне дух истинного подвижничества, хотя он проявляется теперь, быть может, и не в тех иногда формах, в каких проявлялся прежде, в этом, по нашему, и сомневаться нельзя. Иначе, стал ли бы народ наш тысячами стекаться в обители? Нет, братие, чутья народного не обмануть – что ни говорите! Затем и то надо сказать: ведь и в старые годы не сотнями же считали строгих подвижников.

в) Но положим и так: ныне нет таких подвижников, как встарь. Что-ж из этого? Уже ли монастыри в том виноваты? Смотрите, не наоборот ли? Не от того ли, напротив, и оскудение то в монастырях истинных подвижников, что мы с вами, «в миру живущие», стали ныне до того никуда негодными нравственно, что не в состоянии «выделить» из среды себя для монастырей и самой малой «доли» людей «порядочных», что все мы, все сословия, воспитываем детей своих до того не по-христиански, что монашеская жизнь им и на ум нейдет, мало того, представляется им даже чем то противоестественным!..

Не то, братие, было встарь. Тогда не редкостью были в числе иноков и князья и бояре. И странное дело: что люди находят противоестественного в процветании иночества среди населений христианских? Как будто это не необходимое, напротив, явление? Сошлюсь на вас. Скажите: может ли идти успешно, положим, наука, если у нея не будет своих безкорыстных тружеников, или если мы оставим ее без университетов и академий, с одними лишь первоначальными школами? И всякое художество и даже ремесло простое может ли процветать без передовых двигателей? Нет! Как же вы хотите, спрошу я теперь, – чтобы христианская то жизнь, эта наука из наук, восходила от силы в силу, до совершенства евангельского сама собой, без особых, так сказать, специалистов в этом деле – иноков? Нет, братие, если справедливо, что церковь есть школа, то монастыри тем более по всей справедливости могут быть названы нашими академиями христианской жизни. Пустеют они строгими подвижниками? Что делать: у нас ныне и в выших учебных заведениях – чуть не половина наставнических кафедр пуста. Но это опять свидетельствует о чем? – все о той же несостоятельности нашего общества – там нравственной, а здесь умственной.

III. Господи, молитвами преподобных и богоносных отец наших, не дай, чтобы «оскудел преподобный» в отечестве нашем! Не дай ложному просвещению и обаятельному влиянию чувственного мира лишить нас нашей народной силы и обездушить нас! Аминь. (Сост. по «Круг. поуч.» прот. А. Белоцветова, изд. 5-е, 1895 г.).