22-е

Святой пророк Иона, живший в 1-й половине IX века до Р.Х. оставил после себя книгу, состоящую из четырех глав, в которой описывается событие, послужившее прообразованием трехдневного пребывания во гробе и воскресения Иисуса Христа, как существуют указания на это в книге Нового Завета: – когда книжники и фарисеи, вступив в разговор с Иисусом, выражали Ему их желание видеть знамение от Него, то Он сказал им в ответ: «род лукавый и прелюбодейный ищет знамения, и знамения не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка. Ибо как Иона был во чреве китове три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи. – Ниневитяне восстанут на суд с родом сим и осудят его; ибо они покаялись от проповеди Иониной, а здесь – больше Ионы…» (Мф.12:39–41).

Об этом «знамении пророка Ионы» известно, что когда Бог вознамерился обратить впавших в нечестие израильтян к покаянию – примером содеянного с ними языческого народа ассирийского, то «было Господне слово к Ионе, сыну Амафиину: встань, иди в Ниневию, город великий, и проповедуй в нем; ибо злодеяния его дошли до Меня». Но любящий свое отечество и поколебавшийся отвратил гибель враждебного израильтянам народа, Иона, вместо того, чтобы исполнить повелененное ему от Господа, «встал, чтобы бежать в Фарсис от лица Господа, и пришел в Иоппию в нашел корабль, отправлявшийся в Фарсис; отдал плату за провоз и вошел в него, чтобы плыть с ними в Фарсис от лица Господня».

Между тем, во время плавания поднялась сильная буря, которая грозила потопить корабль. Корабельщик и путники – язычники, испугавшись опасности, решились принести умилостивительную жертву богу морей, бросив в море человека, который привлек на себя кару богов… Был брошен жребий, чтобы узнать виновного между бывшими на корабле. Жребий пал на Иону. На расспросы корабельщиков, чем прогневил он своего Бога, Иона не утаил от них, но открыл им, что прогневал он своего Господа тем, что не исполнил внушения Его, но «бежал он от лица Господня», и просил, чтобы взяли его и бросили в море, обещая, что море утихнет тогда, потому что «ради него постигла всех эта великая буря».

И действительно, когда корабельщики, видя, что буря не унимается, решились бросить в море Иону, то бушевание моря внезапно прекратилось.

Между тем «повелел Господь большому киту проглотить Иону; и был Иона во чреве этого кита три дня и три ночи. И помолился Иона Господу Богу своему из чрева кита, и сказал: к Господу воззвал я в скорби моей, и Он услышал меня; из чрева преисподней я возопил, и Ты услышал голос мой. Ты вверг меня в глубину, в сердце моря, и потоки окружили меня; все воды Твои и волны Твои проходили надо мной. И я сказал: отринут я от очей Твоих; однако я опять увижу святой храм Твой… Объяли меня воды до души моей, бездна заключила меня; морской травой обвита голова моя. До основания гор я нисшел; земля своими запорами навек заградила меня; но Ты, Господи Боже мой, изведешь душу мою из ада.

Когда изнемогла во мне душа моя, я вспомнил о Господе, и молитва моя дошла до Тебя, до храма Твоего святого.

Чтущие суетных и ложных богов оставили Милосердого своего. А я гласом хвалы принесу Тебе жертву; что обещал, исполню: у Господа – спасение!»

И на истинно-чудесную веру и раскаяние высокой души Господь отозвался поистине чудным спасением воззвавшего к Нему: пророк Иона был выброшен на берег из чрева зверя морского. И подчиняясь новому внушению свыше, «встал Иона и пошел в Ниневию, и начал ходить по городу, сколько можно пройти в один день, и проповедовал, говоря: еще сорок дней и Ниневия будет разрушена… И поверили Ниневитяне Богу», и устрашились гнева Его, и все, начиная с царя, приступили к посту и покаянию – с верой, что «Господь умилосердится и отвратит от них пылающий гнев Свой, и что они не погибнут».

«И увидел Бог дела их, что они обратились от злого пути своего, пожалел Бог о бедствии, о котором сказал, что наведет на них, и не навел».

Между тем, Иона, выйдя из города, «сел близ восточной стороны его, и сделал себе там кущу, и сел под ней в тени, чтобы увидеть, что будет с городом». Не дождавшись однакоже исполнения провозглашенной им по внушению Бога кары Божьей, Иона огорчился и молитвенно воззвал к Господу: – «не это ли говорил я, о, Господи, когда еще был в стране моей? Потому я и побежал в Фарсис, ибо знал, что Ты – Бог благий и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый, и сожалеешь о бедствии»… – И желал даже умереть Иона от сильного огорчения, что не сбылось провозвещенное им… Тогда восхотел Господь явить рабу Своему вразумление, воспоминание о котором может служить вразумлением и из рода в род во все времена. Произрастил Господь в одну ночь над шалашом Ионы широколиственное растение, «и оно поднялось над Ионой, чтобы надо головой его была тень, и чтобы избавить его от огорчения его; Иона весьма обрадовался этому растению. И устроил Бог так, что на другой день, при появлении зари, червь подточил растение, и оно заглохло. Когда же взошло солнце, навел Бог знойный восточный ветер, и солнце стало палить голову Ионы, так что он изнемог, и просил смерти, и сказал: лучше мне умереть, нежели жить… И сказал Бог Ионе: неужели так сильно огорчился ты за растение? Он сказала: очень огорчился, даже до смерти. – Тогда сказал Господь: ты сожалеешь о растении, надо которым ты не трудился, и которого не растил, которое в одну ночь выросло, и в одну же ночь и пропало. Мне ли не пожалеть о Ниневии, города великого, в котором более ста двадцати тысяч человек, не умеющих отличить правой руки от левой, и множество скота?»…

Фока, уроженец города Синопа, за добродетельную жизнь поставленный во епископа, много людей обратил от языческого заблуждения и привел к познанию истинного Бога. В царствование Траяна схвачен был градоправителем Африканом, принуждаем к отречению от Христа и после многих мук, затворенный в горячей бане, скончался. Тело его похоронено было верными с честью, а в 404 году перенесено в Константинополь и положено в церкви его имени.

Фока жил в г. Синопе, расположенном на южном берегу Черного моря. Это был небогатый человек, который содержал себя продажей плодов из своего небольшого сада, и при этом, умеряя до крайности свои нужды, находил возможность пропитывать и собиравшихся к нему нищих; любил также оказывать гостеприимство странникам. Вообще вел жизнь богоугодную, примером которой так благотворно действовал на других, что даже язычники уважали его под его влиянием нередко оставляли свои языческие заблуждения и принимали христианскую веру.

Между тем, так как в то время еще продолжалось гонение на христиан, то правитель области, узнав об успешном распространении Фокой христианского учения, приказал его взять и умертвить; Фока случайно сам встретил ищущих его посланных от правителя и, не объявив им сначала своего имени, принял их в дом свой, радушно угостил и предложил им на ночь отдохнуть под кровом у него. Между тем, сошел ночью в сад, приготовил там себе гроб и место для погребения и, сделав распоряжение, чтобы все его имущество было по смерти его роздано бедным, утром объявил гостям своим, что он – тот, кого они ищут, и просил их, чтобы они исполнили дело, ради которого присланы были… Смутились и не захотели убивать Фоку те, которые воспользовались радушным гостеприимством такого доброго хозяина. Они пожелали непременно спасти его и ради этого скрыть от правителя, что нашли Фоку. Но сам Фока решительно воспротивился этому. – «Ничем так отрадно не оплатите вы мне за гостеприимство, как если разрешите меня от плотских уз и препроводите меня к желанному Христу…» – возразил он своим гостям и, убедив их, спокойно преклонил под меч свою голову…

После того был предан погребению в могиле, приготовленной им самим для себя в своем саду. Это было около 320 г. – На месте этом впоследствии над мощами святого Фоки, прославленными чудесами, была построена церковь.

Достоверное описание мученической кончины святого Фоки составлено древним писателем Астерием Амасийским (умершим ок. 410 г.), митрополии которого был подчинен и Синоп, и по свидетельству которого память святого Фоки в особенности почиталась мореплавателями, прибегавшими с верой к покровительству святого Фоки вертоградаря, и между которыми даже долго сохранялся обычай, чтобы во время плавания часть кушанья от трапезы моряков откладывалась и продавалась кому-нибудь из экипажа, а деньги, собранные таким образом, раздавались по окончании плавания от имени святого Фоки – сиротам и убогим.

Имя святого Фоки величали на многих кораблях – в песнях, которые обычно распевали корабельщики, перелагая их на хвалебный лад в честь святого чудотворца.

В странах Африки, возвращенных императором Юстинианом от Вандалов в 534 году от Рождества Христова, в царствование сего государя был главным сборщиком податей некто Петр, весьма не милостивый, который никогда не миловал нищих, не памятовал о смерти, в церкви Божии не ходил и не внимал просящим милостыни у него. Благий же человеколюбец Бог, не хотящий смерти грешников, промышляющий о спасении всех и ведомыми Ему только путями наставляющий каждого на спасение, и с Петром сотворил милость по благости своей и направил его на спасительный путь таковым образом.

В одно время нищие и убогие, сидя на улице, начали хвалить домы милостивых и Бога за них молить, а немилостивых укоряли; речь коснулась и Петра, что он вовсе не милостив. И спрашивали друг друга: получил ли кто когда-нибудь милостыню из дома его? И когда все сказали, что никто не получал, то встал один убогий и сказал: «что мне дадите, если я теперь пойду и выпрошу у него милостыню?» И заключили между собой условие. Нищий пошел и стал у ворот дома Петрова. Когда же вышел из дому Петр, сопровождая на осле бремя хлебов к правителю области, то нищий поклонился ему и начал просить милостыни, усердно и громко крича. Петр, не имея камня под рукой, схвативши хлеб, бросил на нищего и поразил его в лицо, и затем продолжал путь свой. А нищий, поймав хлеб, воротился к своей дружине и сказал, что из рук самого Петра получил хлеб, и прославил Бога за то, что Петр, сборщик податей, оказал милость.

Через два дня разболелся сборщик податей и близок был к смерти. И вот, видит он в видении, что стоит на некоем судище, давая отчет, и что дела его полагаются на весы. На одной стороне весов стояли мурины гнусные и смрадные, а на другой – мужи светлые и благообразные. Мурины, собравши все злые дела Петровы, которыми согрешил он от юности своей, положили их на своей стороне весов; а мужи светоносные, не находя никаких добрых дел Петровых, чтобы положить из на другой стороне весов, стояли в смущении и с недоумением говорили друг другу: «итак, нам нечего тут положить». Тогда один из них сказал: «действительно нечего, кроме одного хлеба, данного им Христу за два дня перед сим, и то недобровольно». Они положили тот хлеб на весы, и тотчас сторона их перетянула первую. Тогда благие те мужи сказали Петру: «иди, неимущий Петр, и прибавь еще к хлебу сему, чтобы не взяли тебя темные мурины и не увлекли в муку вечную». Пришед в себя, Петр размышлял о том, что видел, и уразумел, что то было не привидение, не сон обыкновенный, потому что видел все свои от юности соделанные грехи, которые уже и забыл, на весах. И, удивляясь, сказал сам себе: если и один хлеб, брошенный мной в лицо нищего, так помог, что не взяли меня бесы, то тем более щедрая милостыня, подаваемая с кротостью и усердием, помогает тем, которые подают убогим от своего имущества. И с того времени он сделался милостивым ко всем даже до непощадения себя.

Некогда, идя на место своей службы, встретил он обнаженного человека, который все потерял при кораблекрушении и теперь просил дать ему одежду для прикрытия наготы. Петр, сняв с себя верхнюю одежду, хорошую и дорогую, отдал ее, но тот, стыдясь ходить в такой дорогой одежде, дал ее некоторому купцу для продажи. На обратном пути Петр случайно увидел ту одежду, выставленную для продажи, и сильно опечалился. И, придя в дом свой, от скорби не мог вкусить пищи, но затворился в клети своей, плакал и рыдал, говоря: «не принял Бог милостыни моей, недостойным я оказался, чтобы убогий помнил обо мне». Так скорбя и воздыхая, он заснул немного. И вот видит некоего мужа благообразного и светоносного, имеющего крест на главе своей и облеченного в ту одежду, которую он дал обнищавшему, и слышит голос его, к нему обращенный: «что скорбишь и плачешь, брат Петр!» А Петр отвечал: «как мне не плакать, Владыко, когда подаваемое мной убогим из того, что Ты мне даруешь, они снова продают на торжищах?» Тогда сказал ему явившийся: «узнаешь ли одежду эту, которая на Мне?» Петр отвечал: «истинно, Владыко, знаю, что это та, которую я подал наготующему». И сказал ему явившийся: «не скорби же! С того времени, как ты дал ее нищему, Я принял ее и ношу, как видишь, и хвалю доброе твое намерение, потому что облек Меня, терпевшего от холода».

Восстав же от сна, сборщик податей удивился, блажил убогих и сказал в себе: если убогие заступают место Христа, то я, в уповании на Бога, не умру, доколе буду как один из них.

И тотчас роздал все имение свое нищим и дал волю рабам, кроме одного, которому сказал: «хочу поверить тебе тайну, а ты послушай меня и сохрани ее; если не послушаешь меня и не сохранишь слова моего, то знай, что продам тебя язычникам». Раб обещал в точности соблюсти повеление господина. И сказал ему Петр: «пойдем во святой град (Иерусалим) поклониться животворящему гробу Христову; там продай меня кому-нибудь из христиан и цену за меня раздай убогим, а сам будешь свободен». Раб, услышав о странном намерении господина своего, не хотел послушать его и сказал: «идти с тобой во святой град я обязан, как раб твой, а чтобы продать тебя, моего господина, нет! Не будет того, никогда того не сделаю». Тогда сказал ему Петр: «если не продашь меня, то я продам тебя язычникам». И пошли в Иерусалим. А поклонившись святым местам, сказал опять рабу: «продай меня; иначе я продам тебя варварам в тяжкую неволю». Раб, видя неизменное намерение господина своего, против собственного желания послушал его, и некоторому знаемому себе серебряных дел мастеру, мужу богобоязненному, по имени Зоилу, предложил купить у него хорошего раба. Тот отказывался, говоря, что обнищал и не имеет чего дать за него. И сказал ему раб Петра, сборщика податей: «займи у кого-нибудь денег и купи моего раба; потому что он очень хорош, и ради него благословит тебя Бог». Зоил, веря словам его, взял у некоего друга своего тридцать златниц и купил Петра, не зная, что Петр был господином тому, кто теперь продал его. И продавший раб тотчас отправился в Константинополь, никому не говоря о сделанном, и полученную за господина цену роздал убогим; а Петр работал у Зоила, делая то, к чему дотоле не привыкал, то прислуживая на поварне, то очищая гой от дома, то копая землю в винограднике, и другими работами изнуряя тело свое и смиряя душу. Зоил же, видя, что дом его благословляется Богом ради Петра, как некогда дом Пентефриев ради Иосифа, и что имение умножилось, возлюбил Петра и чувствовал стыд, смотря на чрезмерное его смирение. И однажды сказал ему: «брат Петр! Хочу уже освободить тебя и иметь тебя вместо брата». Но он не хотел быть свободным и желал служить ему, как раб. И можно было часто видеть, как другие рабы бранили его, иногда и били и различные наносили оскорбления; но он все претерпевал молча. А в одну ночь Петр видит во сне явившегося ему некогда в Африке светоносного мужа в одежде его; теперь Он держал в руке своей тридцать златниц и сказал к нему: «не скорби, брат Петр, – потому что Я принял цену за тебя; потерпи до времени, пока будешь узнан».

Через несколько времени прибыли из Африки в Палестину некоторые продавцы серебряных изделий для поклонения святым местам, и Зоил, господин Петра, пригласил их в дом свой на обед. Во время обеда гости присмотрелись к Петру, начали узнавать его и говорили друг другу: как похож человек на Петра, сборщика податей! А Петр старался прикрывать лицо свое, чтобы не быть узнанным от них. Но они хорошо узнали его и говорили Зоилу: «господин Зоил, хотим сказать тебе нечто, чтобы знал ты, что между прислугой в доме твоем имеешь ты великого человека. Ибо воистину этот человек есть Петр, бывший знатным сановником в Африке и отпустивший на волю множество рабов своих. Но вставши возьмем его с собой, потому что правитель области весьма скорбит и печалится о нем». А Петр, стоя вне и слыша это, положил на землю блюдо, которое нес и поспешив к воротам, чтобы бежать оттуда. Привратник же был нем и глух от рождения, и только посредством помаваний разумел, что от него требовали. Раб Божий Петр, спеша выйти, сказал немому: «тебе говорю именем Господа нашего Иисуса Христа, скорей отвори дверь». Немой же отвечал: «тотчас отворю, господин!» И тотчас отворил ему, и он вышел. Немой же, придя к господину своему, перед всеми начал говорить, и все дивились, что он начал говорить. Поискали Петра и не нашли. И сказал бывший немым: «смотрите, как бы он не скрылся. А он великий раб Божий! Потому что, когда пришел ко воротам и сказал мне: именем Господа Иисуса Христа тебе говорю – отвори! То я видел исшедший из уст его пламень, который коснулся устам моим, и я проговорил». Тогда все начали скорбеть и плакать, что не познали такого подвижника, и прославили Бога, имеющего многих сокровенных от молвы человеческой рабов Своих.

Петров же, избегая славы человеческой скрывался по местам, никому не известным, до самого представления своего к Богу, Которому слава во веки, аминь.

Преподобный Козма Болгарин³⁰⁸ происходил из рода бояр царей болгарских. Как знатные люди Болгарии того времени непременно изучали и язык греческий: Козма также еще в юности знал и болгарский и греческий языки. Родители готовили ему невесту; но он, пламенно желая девственной и пустынной жизни, тайно ушел от них на Афон. Приветливо принятый в монастыре Зографе, который еще в грамотах XII столетия назывался Болгарским,³⁰⁹ блаженный Козма оставался в этой обители для подвигов. Послушный воле старших, усердно исполнял возложенные на него дела и, облеченный в иночество, был экклисиархом. – Сердечная простота была отличием души его, и эта простота рано открыла духовный взор его. В праздник Благовещения, по обычаю Афонскому, был в Ватопеде и Козма на храмовом празднике. – К изумлению своему, видит он, – жена царственного величия распоряжается в храме и потом на трапезе. Как это так? Думает смущенный Козма, – на Афоне жена?... «Отчего ты так грустен?» спрашивает старец возвратившегося Козму. Козма рассказал, что видел он в Ватопеде. «Какого вида был жена?» спросил старец. «Невиданной красоты, невиданной славы», говорит Козма. «И ты не угадал, кто Она? Это царица Афона – Пресвятая Богородица, – Она здесь благоволит начальствовать у нас», отвечал старец. Услышав это, Козма с восторгом благодарил Небесную Царицу, что благоволила явить Себя ему, простому Козме. Спустя некоторое время он посвящен был в иеродиакона и потом в иеромонаха.

Ревностный подвижник, раз оставшись один в церкви, молился Богоматери наставить его на путь спасения. «Сыне и Боже Мой!» слышит он голос, «научи раба Твоего, как ему спастись». «Пусть удалится из монастыря на безмолвие», говорит другой голос.³¹⁰ Узнав такую волю Божию о себе, Козма, по благословению настоятеля, удалился в соседнюю пустыню и иссек себе в скале пещеру, на запад от Зографа. Как там подвизался Козма, знает один только Бог. Но действия подвижничества открылись и людям. Раз пришли к Козме из Хиландаря два иеромонаха посмотреть, как живет отшельник. Козма принял их приветливо, поговорил с ними духовно и при расставании заметил: «тыквицу с вином, спрятанную вами на дороге разбейте, – в ней – змея и впустила яд свой в вино». Хилардарцы изумились тому, что Козма узнал о спрятанной тыквице, а еще более поражены были, когда, разбив тыквицу, увидали, что в ней точно змея. Они благодарили Бога, что спас жизнь их от смерти через угодного Ему раба Своего. Выдели в преподобном и другой опыт более обширного прозрения. В великий четверток посылает он ученика своего сказать в Хиландаре: «пусть братия молятся за отшедшего игумена, – он борется в воздушных пространствах со злыми духами». Братия, услышав об этом, говорили: «мы видели игумена у утрени, и после утрени пошел он готовиться к совершению литургии, – старец – в мечтах, хотя и выдает себя за святого». Но когда пришли в келью игумена, увидали, что игумен точно умер скоропостижно.

На северо-западе от Эсфигмена есть гора Самари.³¹¹ – Там уединился инок Дамиан. Старец дал ему заповедь – никогда не оставаться на ночь в чужой келье. По особенной нужде Дамиан ходил к соседнему брату и так как тот отлучился на это время куда-то, дожидался возвращения его до вечера. Наконец, брат является и Дамиан, выполнив дело, за которым пришел, поторопился воротиться в свою келью. Напрасно друг упрашивал его остаться у него на ночь и указывал ему на опасность ночного пути, притом пути под дождем начавшимся. Дамиан, верный заповеди, ушел. Дорогой он точно сбился в темноте с пути и не знал, где идет и куда надобно идти? «Господи! Спаси меня», воззвал он к Богу и вслед затем очутился он близ своей кельи. Пораженный тем, что с ним было, Дамиан немедленно идет к преподобному Козме и рассказывает о случившимся. «Храни, брат, заповедь старца, и Бог сохранит тебя от смерти», сказал преподобный Козма.

Раз преподобный Козма сильно заболел и ему захотелось покушать рыбы. Питавший Илию посылает и пустыннику Козме нужную пищу. Неожиданно пустынный орел спускается к келье Козмы и кладет рыбу. Козма поблагодарил Господа и велел сварить рыбу. Но когда подана была рыба, тайный голос говорит ему: «отложи половину для гостя». На следующий день приходит соседний пустынник Христофор. Козма ласково принимает его: «добро пожаловать, дорогой гость», говорит Козма, – «у меня готово угощение для тебя», и подает рыбу. Тогда Христофор с улыбкой рассказывает, что вчера мыл он пойманную рыбу, и спустившийся орел унес ее и вот принес ее к тебе, любя тебя. Оба радостно благодарили Бога.

Предсмертные дни были весьма тяжелы для преподобного Козмы. Но он извещен был Господом об ожидающем его подвиге. Приходит Христофор к келье Козмы и слышит, что Козма говорит с кем-то. Войдя в келью и не видя никого, спрашивает Козму: «с кем говорил он?» После некоторого раздумья преподобный, по духовной дружбе к Христофору, открывает ему о дивном посещении. «Посетил меня Христос», говорит он в смиренной простоте, «и возвестил, что по тайному усмотрению спасения нападет на меня сатана с полчищем и измучит мою плоть; это знак близкого перехода моего в ту жизнь; теперь оставь меня, брат, а в такой-то день навести меня». Христофор грустный удалился. Когда наступил означенный день, Христофор пришел к Козме и нашел его полумертвым. «Что с тобой?» спросил Христофор. «Вчера с вечера напал на меня сатана с полчищем», говорил преподобный, «и, рыкая злобой, кричал на своих: лентяи! Глупцы! Не умели совладать с одним. Он бил меня с неистовой злобой, и ты видишь, как изуродовал он тело мое». Недолго страдал преподобный. На третий день после сатанинских побоев причастился он святых Таин и с молитвой на устах мирно предал душу свою Господу, сентября 22-го 1323 г.³¹²