24-е

Св. князья Борис и Глеб – прекрасные цветки новопросвещённой Русской земли, ранние яркие звёзды, отрадно засветившие с первым появлением христианского небосклона над Россией.

По глубокой нежной любви к новой вере братья-князья были лучшими из сыновей св. Владимира²⁷⁵. Новая вера отражалась в душе и жизни их, как в чистой воде небесный луч света. Дети одной матери – матери-христианки²⁷⁶, рождённые не задолго до крещения Владимира, они росли и развивались в благочестии, не тронутые заразой язычества. – Под влиянием такого живого благочестия, каким дышал равноапостольный отец, под влиянием тех дивных подвигов любви христианской, которыми так цвела жизнь христианина Владимира, юные князья впивали в себя благочестие с самой первой юности своей. Они оба любили только назидательные книги, как любил и праведный отец. «Борис, говорит древний биограф, научен быв грамоте, брал книги и прилежно читал их», особенно же жития и подвиги святых; а Глеб, младший его, слушал брата со вниманием нежным и полным, как-бы наслаждаясь самым приятным для него. Братья так часто и так внимательно читали полезные для души писания, что целые изречения, целые места из книг глубоко печатались в нежных душах их, и они могли повторять их себе в поле и в городе, в доме и храме; так это видим и в истории страдания их²⁷⁷. И как сильно поражались сердца их тем, что они встречали в святых книгах! Читая о страданиях мучеников, св. Борис обливался слезами и молился: «Господи Иисусе Христе! удостой меня участвовать в св. произволении святых Твоих; научи меня идти по их следам. Молю Тебя, Господи! да не увлечётся душа моя суетой мира сего; просвети сердце моё, чтобы оно знало Тебя и Твои заповеди; даруй мне дар, какой даровал Ты угодникам Твоим»²⁷⁸. Братья любили отца своего, любили друг друга; любили отца не только по движениям сердца к отцу, но любили в нём наставника своего, любили в нём живой пример благочестия. «Свет очей моих, говорил Борис, оплакивая смерть отца, не буду я более наслаждаться благим учением и мудростью твоей»²⁷⁹. Такова же была любовь их между собой, любовь святая! Когда пришлось назначать им уделы, отец назначил (в 1010 году) для них Ростов и Муром, чтобы иначе значительные пространства не разделяли любящих братьев²⁸⁰. И на севере предание сохранило место братского стана их: это – на р. Нерли невдали от Суздаля, где в память о их святой любви стоит Кидекшанский храм²⁸¹. Правила жизни святой, в каких воспитывались они у отца, открылись на деле и в новом кругу их жизни. Вера – первый предмет любви святой, – так учил их отец. И они, прибыв в уделы, делали, что могли, для распространения святой веры. «Св. Борис, благочестно властвуя, обращал неверных к св. вере», говорит древнее известие²⁸². То же говорит предание и о св. Глебе²⁸³. Нестор пишет о св. Борисе: «много показа милосердие во области своей, не точию же к убогим, но и ко всем людем, якоже чудитися милосердию его и кротости; бе бо блаженный кроток и смирен» Указав ту же сердечную мягкость и доброту в Глебе, о обоих братьях говорит: «пребыста в научении Божиих словес, милостыню творяще нищим и убогим и вдовам, яко не имети у себе иичтоже, разве одежды». – Дивно ли, что отец любил таких детей более, чем других? «Отец любил их, видя на них благодать Божию», говорит преподобный²⁸⁴. – Возроставшая злость Святополка, открывшаяся непокорность Ярослава, слух о движении Печенегов тревожили душу состарившегося Владимира. Он вызвал к себе из Ростова любимого сына Бориса. Близившийся ко гробу Владимир хотел при том объявить Бориса наследником своего престола, минуя не только Святополка, но и Ярослава, так опечалившего старость его. Печенеги требовали быстрых и сильных мер против них. А Владимир лежал больной. Он указал Борису на опасность христианской отчизны и желал, чтобы вышел он против врагов. «Готов на всё по твоей воле», отвечал Борис и поспешил против Печенегов²⁸⁵.

Св. Борис и Глеб и по расположениям души, и по своим делам были такими, какими желает быть вера небесная. Не таков был Святополк. В душе его жило язычество с дикими страстями своими. Он уже возмущался против отца и против чистой веры, но вовремя был предупреждён. Освобождённый добрым отцом из темницы, он жил теперь в Вышгороде, где легче было, чем в Турове, наблюдать за этим диким зверем²⁸⁶. Жадный до власти Святополк смотрел на Бориса, как на врага своего, думая по себе, что готов он оспаривать у него власть. Июля 15 1015 г. святой Владимир умер в Вышгороде²⁸⁷. Окружавшие почившего напрасно старались скрыть смерть его до возвращения Бориса. «Святополк сел на отцовском столе». Он поспешил задобрить Киевлян: «созвал их и роздал им богатые подарки; они приняли, но сердце их не было с ним», так как знали, каков он, да и «братья их были с Борисом». – Святополк положил сидеть на престоле, во что бы то ни стало. Для власти считал он всё дозволенным, для неё решился и на смерть и братьев. – Борис узнал о смерти отца на р. Альте, близ Переяславля, где стоял он после напрасной погони за бежавшими Печенегами. Смерть отца поразила его тяжкой скорбью: а он горько плакал по отце. Окружавшие его предложили ему: «идём мы или с тобой, или без тебя, и силой выгоним того (Святополка) из города, а тебя возведём, как предал нам отец твой». – «Нет», отвечал св. Борис, «не подниму я руки на старшего брата моего; умер отец мой, пусть он будет вместо отца». Такова душа, дышащая христианством! Войско разошлось и с св. Борисом остались немногие из дружины его. Святополк послал звать Бориса в Киев, обещая ему лучший удел. А между тем тайно явился в Вышгород и, призвав известных ему бояр, сказал: «вы преданы мне?» – Готовы положить головы, отвечали они. «Если так, сказал Святополк, то, не говоря никому ни слова, идите, убейте Бориса»²⁸⁸. Был вечер субботы. – Борису дали знать, что его хотят убить. Он велел поставить шатёр и в нём стал со слезами молиться Богу. Он молился до того, что ослабел. Лёг в постель и опять горько плакал, молясь Богу; потом читал книгу. Ему сказали, что уже идут убийцы. – Он велел священнику петь утреню; сам читал шестопсалмие. Убийцы – слышали это. Узнал и Борис, что они стоят у шатра, и сам читал псалмы, а потом канон. Окончилась утреня. Он ещё стал перед иконой и молился: «Господи! Ты пострадал за грехи наши; удостой меня пострадать для Тебя; умираю я не от врагов, а от брата; не поставь ему того во грех». – Затем простясь со всеми, спокойно лёг на постель. Какая чудная покорность воле Вышнего! Какая дивная любовь к другим! Какое спокойствие неземное в глазах смерти! Убийцы, как звери, ворвались в шатёр, ударили Бориса копьём и, думая, что он уже мёртвый, вышли вон. Но рана, нанесёнрая Борису, не была смертельна: она только доводила его до временного нечувствия. Блаженный вскочил и вышел из шатра с молитвой на устах. Один из злодеев ударил его в грудь копьём²⁸⁹. Верный слуга, Венгерец Юрий, хотел прикрыть собой господина своего и был убит. Злодеи остервенились и, не могши снять с шеи Юрия золотой гривны, которою почтил его добрый князь его, отрезали голову. Затем, обвернув тело Бориса в шатёр, они повезли его, ещё дышавшего, к Святополку. По приказанию брата-зверя, два Варяга докончили убийство. Тело св. Бориса тайно привезли в Вышгород и схоронили при церкви св. Василия²⁹⁰. Так скончался св. князь Борис, июля 24 дня. – «Он был высок и статен, с круглым лицом, тонкий, со взором ясным и весёлым, с малой бородой и усами, так как был ещё молод»²⁹¹.

Святополку мало было смерти Борисовой. Он послал убить и Глеба. Действуя везде коварно, отправил он к брату гонца с приглашением: «иди скорее, отец болен и зовёт тебя». – Глеб спешил в Киев²⁹². Спустившись Окой на Волгу, он Волгой плыл вверх до устья Тмы или Тмаки. Здесь на косогоре, пересечённом рвами, конь его упал в ров, и Глеб повредил себе ногу. Приблизясь затем Вогузой к Днепру, перевезли ладьи у с. Волочка в Днепр. Наконец Глеб был у Смоленска, плывя по р. Смядыне, как Ярослав по известию, полученному из Киева от сестры Преславы, прислал сказать ему, что отец умер, а брат Борис убит Святополком. Глеб оплакал смерть отца и ещё более плакал о брате, которого нежно любил. «Не услышу я более кротких наставлений твоих, любимый брат. Если получил ты дерзновение у Господа, моли, дабы и я пострадал, как ты; лучше быть с тобой, чем в этом злом мире», так говорил горюющий Глеб, рано узнавший пустоту мира. Между тем убийцы, посланные Святополком, при неизбежном тогда водяном пути сообщений, знали, что Глеб не минует Смоленска, и приближались по реке к Смоленску. Спутники Глеба увидали их и схватились за оружие, чтобы защитить любимого князя. – Добрый князь сказал им: «братцы! если не будем мы драться с ними, то, взяв меня, не осмелятся они покуситься на жизнь мою, – а поведут к брату; если же вступим в бой, то и меня убьют, и вас также; плывите к берегу, прошу вас, а я один останусь на средине реки». Жаль было им оставить князя беззащитным, но воля его была решительна; он повторял, что тем спасут ему жизнь. И они в тревоге мыслей послушались, поплыли к берегу с слезами на глазах, озирались и ждали, что будет. Святой берёг жизнь слуг своих, свою же участь предал он воле Божией. – Убийцы, приблизившись к лодке святого, остановили её и схватились за оружие. Напрасно Глеб старался удержать их от злодеяния; напрасно говорил, что ни перед ними, ни перед братом ни в чём он не виноват. – Свирепый Горясер закричал повару святого: «бери нож и зарежь господина твоего, иначе погибнешь сам». Повар, родом из Торков, не так как Венгерец Юрий, павший за Бориса, вынул нож, взял Глеба за шею, чтобы отнять жизнь. Глеб молчал, обратясь всей душой ко Господу. Став на колено, Торчанин заколол святого, как агнца кроткого, – перерезал ему гортань. Так взошёл в вечные обители юный праведник 5 сентября 1015 года. Убийцы вынесли тело его из лодки и бросили между колодами, в глухом лесу²⁹³.

За смертью св. страдальцев последовало кровавое волнение во всей России. – Святополк, решась удержать власть за собой, убил ещё брата Святослава и вступил в отчаянную борьбу с Ярославом. – То с дикими Печенегами, то с Поляками, обливал он родную страну кровью Русских. Это продолжалось четыре года. – В 1019 г. на р. Альте, на месте страшного злодейства, Ярослав нанёс решительное поражение братоубийце и занял стол отца. Теперь, когда «утёр он пот с дружиной», одной из первых забот его было отдать почесть страдальцам-братьям. Он стал собирать сведения, как и где похоронены они. Так как убийцы тайно перевезли тело Бориса в Вышгород, а Ярослав был тогда в Новгороде; то только теперь по расспросам узнал Ярослав, что св. Борис похоронен в Вышгороде у церкви св. Василия. О Глебе же и не все знали и то, что он убит в Смоленске. Ярослав послал отыскать дорогие останки св. Глеба. Долго искали, но не находили их и не прежде, как через год (в 1020 г.), св. тело найдено случайно охотниками²⁹⁴. – Священники со свечами и кадилами перенесли его в лодку, и оно привезено в Вышгород. Здесь положили его вместе с телом Бориса. Чудное дело! Тело св. Глеба, лежавшее 5 лет на открытом воздухе, оказалось совершенно целым, нимало не повредившимся от перемен воздушных, было бело и цвело, как живое. – Скоро у могилы мучеников начали являться знамения и чудеса. То видели ночью огненный столп, то слышалось необыкновенное пение. Иные стали приходить и благоговейно поклоняться могиле мучеников. Другие ещё не верили, как последовало поразившее всех чудо. Шли бродячие Варяги мимо могилы святых, и один стал ногами на саму могилу, как из неё вырвался огонь и обжёг ноги до того, что дерзкий не мог ходить. Вслед затем храм св. Василия сгорел от свечки, забытой по неосторожности. «Это допустил Бог с тем, справедливо замечает пр. Нестор, чтобы тела святых вынуты были из земли и честно положены были в новом храме, что и совершилось». Передавая известие о истреблении храма, Ярославу рассказали всё о св. мучениках; а он сообщил митрополиту Иоанну. Наскоро построена была часовня на месте храма. И митрополит с духовенством пришёл крестным ходом к могиле святых, откопали землю, с благоговением открыли гробы и увидели тела святых, как-бы живые. С радостью благоговейной принесли св. мощи в часовню и поставили открыто, на правой её стороне²⁹⁵. Новые два чуда, исцеление хромого и слепого, ещё более убедили всех в прославлении страстотерпцев Господом. – Митрополит доложил великому князю, что в Вышгороде надобно немедленно построить храм в честь мучеников и установить праздник. Приступили к делу: зимой приготовили лес и летом ко дню кончины святого Бориса окончили храм с 5-ю куполами; храм украшен был «иконами и иными письмены и всякими красотами»; по воле Ярослава «написана была икона святых князей, чтобы входящие в храм, видя лики их, как-бы их самих, с благоговейной любовью покланялись и лобызали». Июля 24 храм освящён м. Иоанном, в присутствии в. князя и многочисленного стечения народа; мощи св. мучеников положены в церкви открыто. – Князь и митрополит были ещё в церкви, как ползавший у раки святых хромой встал и стал ходить в виду всех. Все прославили Бога, дивного во святых Своих. В этот раз празднество продолжалось 8 дней. Митрополит ещё несколько раз служил в храме мучеников, рукоположил для него пресвитеров и диаконов и поставил старейшину над ними²⁹⁶. Ярослав угощал духовенство и народ, роздал множество милостыни нищим и определил выдавать для содержания Борисоглебской церкви и её причта десятую часть из Вышегородской дани. Тогда же установлено было праздновать память св. мучеников в 24 день июля, в день убиения св. Бориса²⁹⁷. Это было в 1021 г.²⁹⁸.

В 1072 г. храм Ярославов найден ветхим. Великий князь Изяслав построил новый храм. – Мощи св. мучеников торжественно перенесены были в храм Изяславов. При этом открылись новые знамения небесной славы мучеников. К празднику собрались князья: Изяслав, Святослав и Всеволод, митрополит Георгий, епископы Пётр Переяславский, Неофит Черниговский, Михаил Юрьевский и Стефан Белгородский²⁹⁹, в числе игуменов «был преп. отец наш Феодосий, игумен монастыря Печерского, сиявший между ними как солнце», говорит Нестор. Сперва перенесены были мощи св. Бориса. Впереди шли черноризцы с свечами, диаконы, священники, далее епископы и митрополит; за ними св. мощи несены были тремя князьями. Когда в новом храме открыли раку, храм наполнился благоуханием. – Митрополит Грек, дотоле не совсем веривший славе князей Русских, в страхе пал перед ракой и молился о прощении греха своего. Каменную раку св. Глеба везли на возке, но в дверях она остановилась. Митрополит сказал, чтобы все пели: Господи, помилуй; при гласе общей молитвы рака двинулась и поставлена была в храме. Рукой св. Глеба митрополит благословил князей, и больной кн. Святослав прикладывал к руке болевшие глаза, шею и темя. Это перенесение мощей совершилось во 2 д. мая, и день сей положено праздновать каждый год³⁰⁰.

В новом храме совершились три замечательных чуда. Немой и с отнявшеюся ногой человек ходил только на деревяшке и питался подаяниями, особенно у храма мучеников. Старшина Вышегородских огородников Ждан Николай каждый год кормил нищих в д. св. Николая. В этот праздник явился к Ждану и немой хромец, но как-то не досталось ему ничего. Оставшись голодным, он впал в исступление: ему виделось, что сидит он в церкви князей, и они из алтаря подходят к нему, – перекрестив уста его, помазали скорченную ногу маслом и протянули её. Увидавшие хромого, нашли его почти без чувств и принесли в храм мучеников; но он неожиданно встал и стал здоровым. – Другое чудо: в Дорогобуже одна служанка, по приказанию госпожи, работала в день св. Николая. Явившиеся ей св. мученики сказали: «зачем ты работаешь в день святого отца нашего Николая? Вот мы накажем тебя». Она стала как-бы мёртвой и месяц лежала в расслаблении. Потом встала, но с сухой рукой. Госпожа прогнала её от себя, как неспособную к работе, а дитя её оставила у себя. Судьи на том основании, что служанка лишилась руки по милости незаконного распоряжения госпожи, возвратили несчастной матери дитя её и заставили госпожу отказаться от наёмной цены. Спустя три года эта женщина, узнав об исцелении хромого, пришла в Вышгород накануне праздника Успения Богоматери. На следующее утро рассказала она старшему священнику Лазарю вот что: мне явились два юноши и старший, сняв перстень с своей руки, сказал: «надень на руку и исцелеет твоя рука». – Лазарь велел стоять ей у храма во время литургии. Когда певец возгласил прокимен: «величит душа моя», сухорукая побежала к алтарю, трепеща и тряся рукой. Это испугало многих; но оказалось, что рука её здорова. Третье ещё чудо: в одном городе слепец часто ходил в церковь св. вм. Георгия и молил его о возвращении зрения. Ночью явившийся мученик сказал: «что ты пристаешь ко мне? Если хочется тебе прозреть, иди к св. Борису и Глебу, – им дана благодать исцелять всякие болезни в стране Русской». Слепой пришёл в Вышгород, несколько дней молился мученикам и прозрел. – Прославляя мучеников, исповедал он вслух всех, что святые, подойдя к нему, перекрестили его три раза, и глаза его открылись³⁰¹.

Великий князь Святослав начал было строить каменный храм в честь мучеников, но скончался († 1079 г.), не кончив храма. Всеволод кончил постройку, но храм обрушился. – После Всеволода († 1093 г.) княжили Святополк Изяславич в Киеве, Олег Святославич в Чернигове и Владимир Мономах в Переяславле. Нападения Половцев на давали свободы заняться построением храма. Между тем совершилось следующее чудо. Святополк по клевете посадил в темничную яму («погреб») двух невинных. Несчастные молились мученикам. И раз ночью, когда двери ямы были заперты, один из заключённых очутился на свободе, без оков, которые лежали у ног его. Призвав сторожа, сказал он ему: «веди меня в церковь мучеников». – Здесь перед всеми рассказал он вот что: «когда мы спали, вошли мученики и спросили: зачем вы здесь? Мы отвечали, что по воле князя, которому оклеветали нас. Святые сказали: «иди ты в церковь и расскажи, что видел, а товарищ останется здесь и ещё слепым; спустя три дня мы исцелим его, и тогда явитесь к князю и скажите ему: «зачем ты мучишь, не дознав правды? Если не переменишься, будешь наказан». Узник прибавил: «чтобы лучше увериться, пойдём к яме». Оказалось, что замок у дверей ямы не испорчен и входная лестница лежала поверх ямы; другого узника нашли слепым, но без оков. Оба были освобождены из ямы, и слепой в воскресный день прозрел. Затем рассказали о всём князю Святополку. Князь раскаялся в грехе; но видно не совсем искренно. Сын кн. Святослава Олег, согласно с желанием отца, построил каменный храм мученикам. Оставалось освятить храм и перенести в него мощи мучеников. Но Святополк не захотел того только потому, что не им создан храм. По смерти его в 1113 г., сел на престоле великого князя Владимир Мономах. Он и прежде того оказывал великое усердие к мученикам, – делал много приношений в Вышгород, оковал (в 1102 г.) раку мучеников серебром и золотом и на р. Альте создал в честь их великолепный храм. – В 1115 г. Мономах пригласил князей и собор духовных в Вышгород. Мая 1 освящён был храм; 2 мая совершено было перенесение св. мощей. Торжество было великолепное; тут были митрополит Никифор, 4 епископа, 5 игуменов и необозримое множество народа; празднование продолжалось три дня. Мономах оковал потом раки мучеников новыми серебряными вызлащенными досками с изображениями страстотерпцев, повесил серебряные лампады и поставил хрустальные, вызлащенные подсвечники³⁰². Тогда же составлена была особая служба мученикам на 2 мая³⁰³.

Окончим сказание наше повторением свящ. песней, какие пела Церковь св. мученикам ещё при Ярославе.

«Приидите, новокрещенные соборы Русские, и увидим, как без вины судится Борис, завистью брата: копием пронзили тело его и пролили кровь, по наущению диавола; и Глеб зарезан ножом, рукою того же брата Святополка, и брошен между колодами. Они увенчаны, а тот погиб без следа. Они молят Христа Бога о спасении душ наших».

«Чудесами вашими кипит Вышгород славный; вы источаете из гроба исцеления как реки, немощных исцеляете и печальных утешаете».

«Доколе, душа моя, пребываешь в злых делах, оскверняясь ими? Почему не трепещеши смертного часа? Почему не плачешь и не взываешь ко Христу: Боже! молитвами мучеников Твоих, Романа и Давида, избавь меня от огня вечного и спаси меня»³⁰⁴.

Преп. Поликарп, приняв пострижение в обители преп. отцов Антония и Феодосия, ревностно старался подражать высокому житию их. Примерно-строгая жизнь его и духовная рассудительность расположили братию (в 164 г.) по смерти Акиндина избрать блаженного в игумена – архимандрита Печерского³⁰⁵. В начале его игуменства блаж. Афанасий высказал сильную проповедь свою братии Печерской: «кайтесь и слушайтесь игумена», и потом затворился в пещере на 12 лет, для плача³⁰⁶. Великий князь Ростислав любил блаженного Поликарпа: каждую субботу и воскресенье Великого поста приглашал его к своей трапезе вместе с 12 старцами, чтобы наслаждаться беседой его; он слушал наставления его и в другие времена. Когда высказывал он перед ним своё желание удалиться от дел мирских в обитель, рассудительный игумен объяснил князю его обязанности. «Князь, говорил он ему, Господь требует от тебя иных подвигов, – наблюдай правду в суде и оберегай Русскую землю; впрочем предоставь себя воле Божией»³⁰⁷. – В 1167 году благочестивый великий князь Ростислав умер, и для Поликарпа наступили тяжкие скорби. Он положил в своей обители разрешать пост среды и пятка для Господских праздников, следуя указанию умного митр. Никифора. Тому же хотели следовать Черниговский князь и некоторые другие. Митр. Константин восстал против того. Созван был собор. На соборе мнения разделились. Сторону митрополита поддерживали Черниговский епископ Антоний, родом Грек, и Переяславский епископ Антоний. Другие защищали Поликарпа и говорили: «пусть следуют в обителях рассуждению настоятелей их». Князь Андрей Боголюбский писал, что следует удалить Константина с кафедры и рассмотреть дело на новом соборе, беспристрастно. Киевский князь не решился на меру, предложенную кн. Андреем. – Такое положение дела зависело и от того, что предмет, о котором рассуждали, подвергался спорам и на Востоке. И однако, когда епископы и князья, несогласные с мнением митрополита, удалились из Киева, Константин с двумя Антониями осудил Поликарпа на заточение. Черниговский князь с своей стороны не пустил Антония в Чернигов³⁰⁸. Киевляне убеждены были, что с блаж. Поликарпом поступлено было несправедливо. Когда в 1189 г. князь Мстислав Андреевич взял Киев и дозволил своим войскам грабить жителей, кафедральные храмы и монастыри, в течении трёх дней, – Киевляне говорили, что это допущено за неправду митрополита перед игуменом Поликарпом. – То было время для Киева очень горькое. Лавра одна из Киевских обителей уцелела тогда, хотя и была зажигаема Берендеями, союзниками кн. Мстислава. – Так не напрасно преп. Афанасий побуждал Печерских иноков каяться и молиться. В феврале 1170 г. Печерский игумен Поликарп и игумен Андреевский переносили из Вышгорода в Киев умершего князя Владимира. – Значит, блаженному Поликарпу уже возвратили тогда начальствование над лаврой³⁰⁹. В 1174 году вместе с митрополитом встречал он нового великого князя. В смутах времени ещё 8 лет управлял он обителью, будучи глубоким старцем³¹⁰. Киевская летопись говорит о 1182 г.: «в то же лето преставися блаженный архимандрит, игумен Печерский Поликарп мес. июля в 24 д. – и спрятавше тело его, погребоша с конечными песнми, якоже сам заповеда»³¹¹. – Современная летопись, называя Поликарпа блаженным, даёт видеть, что тогда уже узнали о Богоугодной жизни Поликарпа. Мощи его, нетленно почивающие в Антониевой пещере, свидетельствуют, что преп. Поликарп точно угодник Божий³¹².

Христина, родившаяся в г. Тире от знатных и богатых родителей-язычников, когда пришла в возраст, то собственным разумом, созерцая красоту природы, небо и светила небесные, дошла до постижения истинного Бога в Его величественных созданиях, узнала из откровения и Богочеловека-Христа, стала молиться Ему и до такой степени возгнушалась верованиями языческими в несуществующих богов, что однажды, в порыве святой ревности к истине, сокрушила домашних серебряных и золотых идолов и обломки их выбросила в окно.

Разгневанному за это отцу своему – правителю Урбану она исповедала веру свою в истинного Бога и не отреклась от неё ни ради слёз и молений матери своей, ни ради страха и боли от истязаний, которым предал её родной отец. Многочисленны и страшны были пытки, которые вытерпела молодая мученица с такой непоколебимой твёрдостью, что многие язычники, поражённые ею, как непостижимым чудом, видя также и другие чудеса, совершаемые через Христину, не потерпевшую вреда даже и в разожжённой печи, всей душой обратились к Богу, Которого она исповедовала.

Отец её умер внезапно в ночное время, когда измученная Христина по его повелению была брошена в темницу. Два преемника его, Дион и Иулиан, продолжали мучить исповедницу; наконец, видя безуспешность всех стараний склонить её к отречению от Христа, Иулиан велел предать смерти Христину, и воины искололи её острым железом.

Время страдания Христины многими полагается около 300 г., в царствование Диоклитиана.

Многострадальное тело её было похоронено одним уверовавшим из родственников её.

Память св. Христины издревле особенно чтилась на Востоке. Иосифом песнописцем (в IX в.) написан в честь мученицы канон; в кондаке говорится о раке мощей её, источающей исцеления, вероятно в Царьграде³¹³, где память её совершалась в двух местах: в храме её в новых палатах и в храме мученика Трифона близ Ирины ветхие и новые.