Глава первая. Личность пророка

Происхождение и этимологическое значение древних библейских собственных имен представляет немалый интерес для исследователя. Собственные имена лиц и местностей отдаленной древности часто представляют единственные остатки, которые сохранились чрез длинный ряд веков и дошли до нас. По ним можно, до некоторой степени, судить о характере, о деятельности и обстоятельствах жизни той или другой личности; определять местоположение, границы, качества почвы и пр. того или иного города, от которого не осталось теперь камня на камне (W. Gesenius, Hеbräisclies u. chaldäisches Handwörterbuch über das A. T. 7-te Auflage. Leipzig, 1868. S XXXVIII: Joh. Simonis Onomasticum V. T. Halae Magdeburgicae, MDCCXLI. Praefatio, p. II: Bernheim, Lehrbuch der historischen Methode. Leipzig, 1894. Ss. 231 u. 359). В частности, если в наше время, при наречении имен детям, чаще всего руководятся или благозвучием или модой, а самые имена заимствуются из готового запаса и на их значение не обращается никакого внимания; то не так было в отдаленной древности: в каждом отдельном случае создавалось новое имя, которое имело, таким образом, свою историю и непременно указывало на какое либо событие из жизни носившего его лица или на какую-нибудь отличительную особенность его внешности или характера, весьма часто на обстоятельства его появление на свет. В древности nomina были omina. Достаточно указать на имена Исаака, Иакова, Исава, Вениамина, Моава. Иногда в личном собственном имени отмечалось важное событие в жизни целого народа. Невестка священника и судии Илия, родив сына после известие о взятии ковчега Божие филистимлянами, назвала младенца Ихавод (иврит – бесславие), сказавши: «отошла слава от Израиля» (1Цар. 4, 19 – 21).¹⁷ В зависимости от такого порядка наречение имен, в древности не редки были случаи перемены имени или назначение другого имени наряду с прежним, в связи с тем или иным фактом из жизни известного лица, той или иной переменой обстоятельств его жизни: Аврам переименовывается в Авраама; Иакову после того как боролся Некто с ним до появление зари, дается имя Израиль (Быт. 32, 24–28); Осию, сына Навина, Моисей назвал Иисусом (Числ. 13, 17), и это последнее имя мужа великого в спасении избранных Божиих (Сир. 46, 2), отцами сопоставляется с именем Спасителя всего мира (Поликарпов, стр. 77 и пр. 4). Отсюда понятно, какое значение имеет в исследовании о личности выяснение происхождение и смысла самого имени.¹⁸

Что касается имен ветхозаветных пророков, то существует особая теория, доказывающая, что все эти имена выражают особенности пророческой деятельности их и, с этой точки зрения, исследование пророческих имен имеет особенно важное значение. Представителем этой теории считается Абрабанель,¹⁹ но подобного же взгляда еще задолго до него держался бл. Иероним. Однако, все сказанное выше относится главным образом к древности, значительно более отдаленной от нас, чем тот век, к которому принадлежит пр. Захария. В эпоху пр. Захарии порядок наречение имен уже в значительной мере соответствовал ныне принятому. В это время имена личные, по большей части, избирались из довольно уже обширного реестра ранее составленных имен, без всякого отношение к тем или иным обстоятельствам происхождение данного лица или особенностям его характера и событиям его жизни (Riehm, В. II., S.1054). По особым поводам или в предотвращение недоразумений по причине одноименности, постепенно входят в употребление прозвание по месту происхождения, по имени отца и пр.; а прозвания, характеристичные для известной личности, даются, как и в настоящее время, в исключительных только случаях. Отсюда, упомянутая теория Абрабанеля, дающая повод к более подробному и обстоятельному рассмотрению каждого пророческого имени, несмотря на остроумные сопоставление этимологического значение имени каждого пророка с содержанием его пророчеств, не может быть принята. По мнению Абрабанеля, наш пророк назван Захарией, как такой, который в своих пророчествах вспоминает (иврит) об Иегове и его делах. На это Келер справедливо замечает, что имя (иврит) соответствует содержанию предречений нашего пророка не более, чем имена Исаии и Даниила (А. Köhler, Die Nachexilischen Propheten. Zweite Abtheilung. Erlangen. 1861. Ss. 4–7 u. 2-tе Amn. zur S. 4). Вообще, употребительность имени Захария в священных книгах, а также и значение его ясно говорят за то, что в наименовании автора исследуемой пророческой книги нет основания искать каких-либо биографических указаний или характеристики его деятельности. Вследствие этого, пишущий не находит нужным следовать Келеру, который, не принимая теории Абрабанеля, имени пророка уделил ровно половину § 1, озаглавленного: «Name und persönliche Verhältnisse Sacharjas».

Опуская рассмотрение разнообразных мнений относительно этимологического состава и значение имени Захарии (они приведены у Келера и Гамакера – Henrici Arentii Hamaкеr Commentatio in libellum de vita et morte prophetarum. Amstelodami, MDCCCXXXII. P. 209), признанных в новейшее время несостоятельными, приведем господствующее в настоящее время мнение. Согласно с мнением новейших исследователей, имя иврит состоит из глагола иврит (ап etwas denken, was einem schon bekannt ist, gedenken – W Geseniiis» Hebräisches u. Aramäisches Handwörterbuch über das A. T. 14-te Auflage. Leipzig, 1905) и сокращенной формы имени Божия иврит; вокализация первой половины имени дает право на заключение, что глагол стоит здесь в своей основной форме – К. Pf. Sing. 3 masc., т. e. имя произошло из иврит. Далее возникает вопрос, какое отношение между двумя данными понятиями в имени пророка, т. е. есть ли имя Иеговы субъект или объект. После разногласия древних по этому вопросу, в настоящее время исследователи полагают, что, по аналогии с другими именами подобного состава (примеры у Köhl. II, 3–4), в иврит имя Божие представляет субъект; следовательно, имя нашего пророка обозначает: (тот, о ком) помнит Иегова: Zacharias: Recordatur Dominus nostri scil, vel foederis sui; Zecarja, Recordatus est Dominus (Hiller, Onomasticum Sacrum. Tubingae, MDCCVL. pp. 957–958); иврит et, иврит, recordatus est Dominus (Simonis, Onoin., p. 529); иврит d. h. niclit μνήμη Κυρίου,memoria Domini (Hieron. u. A.) oder «Gottesruhm» (Fürst), sondern: der dessen Iehiova gedenkt (Keil, Biblischer Cominentar über die zwölf kleinen Propheten. Leipzig, 1866. S. 517); Sacharjas Name bedeutet «der, an den Iehova gedenkt» (F. B. Meyer, Sacharja der Prophet der Hoffnung. Hagen i. W., 1902. S. 1); то же у Бреденкампа (op. cit., S. 1), Смита (The Expositor’s Bible. The Book of the Twelve Prophets by George Adam Smith. London, MDCCCXCVIII. P. 264), Фаррара (Rev. F. W. Farrar, The Minor Prophets. London. P. 196) и др. (О значении имен собственных подобного же состава см. у Делича в Proleg. hebr. – aram. Wörterb. Ss. 206–208). В книге Захарии его имя встречается четыре раза (1, 1. 7; 7, 1. 8), совершенно в одинаковой форме. Но в Библии есть примеры употребление этого имени и в удлиненной форме – напр , Захария, преемник Иеровоама II, в 4Цар. 14, 29 назван иврит, а в 15, 8 тем же именем в более полной форме – иврит.

Имя иврит или иврит очень употребительно в Священном Писании – (Carpzovius, Introductio ad Libros Propheticos Bibliorum Veteris Testamenti. Lipsiae, MDCCXXXI. P. 437; Köhl. II, 1; Mandelkern, Veteris Testamenti Concordantiae Hebraicae atque Chaidaicae. Lipsiae, MDCCCXCVI. P. 1400; Мэкферсон насчитывает 29 лиц, носивших имя Захарии по книгам В. З., – см. Hast, IV, 966 – 967). Употребительность имени Захарии и существование его задолго до рождения нашего пророка сами по себе, до некоторой степени, могут служить опровержением теории Абрабанеля; и если есть основание толковать в указанном им смысле имя иврит, то, без сомнения, прежде всего в отношении к первому по времени носителю его. Пр. Захария не был таковым.

1. Захария дважды называет по именам своих предков, – всего вероятнее, конечно, ближайших: иврит (1, 1; в ст. 7 той же главы оба имени предков пророка приведены в более полной форме: иврит существенного значение подобные изменения не имеют, и наименования, употребленные в первом и седьмом стихах, можно считать тождественными). Соответственно другим генеалогическим указаниям, встречающимся в Священном Писании В. 3. (1Цар. 9, 1; 4Цар. 9, 2; Ездр. 7, 1–5 и др.), можно полагать, что отец пророка именовался Варахия, а дед – Иддо. Таргум Ионафана и сирийский перевод в точности соответствуют еврейскому тексту, употребляя и перед именем Варахии и перед именем Иддо иврит (Biblia Sacra Polyglotta... Ed Brianus Waltonus. Tomus tertius. Londini, MDCLVI). Перевод LXX – πρός Ζαχαρίαν τόν τοῦ Baραχίου υιόν Αδδώ (в обоих случаях одинаково) не представляет точного соответствие с подлинным текстом по букве, но смысл удержан тот же; потому что τόν τοῦ Baραχίου и υιόν Αδδώ (конечно, род. и.); можно считать соответствующими дважды употребленному в подлинном тексте выражению с иврит. Некоторые греч. кодексы, читая вместо υιόν – υιόῦ, дают более определенный смысл. (Творение св. Кирилла Александрийского, ч. XI. Сергиев Посад, 1898. Стр. 3, прим.; Carpz, р. 437). То же чтение имеют Vulg. (ad Zachariam, filium Barachiae ftlii Addo), Лютер (zu Zacharja, dem Sohn Berechja, des Sohns lddo – Dr. Martin Luther's sämmtliche Werke. Zwei und vierzigster Band. Dritte Abth. Exegetische deutsche Schriften. Zehnter Band. Erlangen, 1847. S. 132) и позднейшие немецкие переводы: Аллиоли (Die Heilige Schrift des Alton u. Neuen Testanientes. Aus der Vulgata... neu übersetzt u...erläutert von Dr. Joseph Franz Allioli. H. B. Regensburg, New York u. Cincinnati, 1894), Лянге (Die Propheteii Haggai, Sacharja, Maleachi. Theologisch – homiletisch bearbeitet von Dr. I. P. Lange. Bielefeld u. Leipzig, 1876), Новак (Die kleinen Propheten übersetzt u. erklärt von D. W. Nowack. Göttingen, 1897), Кауч (Textbibel des Alton u. Neuen Testaments...herausg. von E. Kautzsch. 2-te Aufl, Tübingen, 1906) и др. Славянский перевод в точности соответствует тексту LXX: к Захарии Варахиину, сыну Аддову, а русские (Син.и Венск.) – подлинному еврейскому. Таким образом, ни из еврейского текста, ни из перевода LXX нельзя вывести определенного заключение относительно того, в каком именно отношении стоял Иддо к Захарии – был ли он его дедом или более отдаленным предком. Vulg. и Лютер дают, по-видимому, более оснований считать Иддо отцом Варахии и дедом Захарии. Но в виду того, что слово иврит употребляется для обозначение не только сына, но и вообще потомка, возникающее по данному вопросу сомнение, и при такой передаче подлинного текста, не рассеивается окончательно.

Толковники понимают разбираемое выражение далеко не одинаково. По толкованию св. Кирилла Алекс., Захария родился «от отца своего Варахии по плоти», но он вместе с тем и сын Аддо пророка по духу и «был воспитан, как надо думать, в нравах этого последнего и сделался подражателем таковых же подвигов добродетели» (Твор. ч. XI, стр. 2). Преосв. Палладий, упомянув об этом мнении св. отца, заметил, что «достоверно неизвестно, воспитывал ли Адда Захарию» (Палладий, еп. Сарапульский, Толкование на книгу святого пророка Захарии. Вятка, 1876. Стр. 1, пр. 2), и вообще это мнение св. отца лишь предположение – правдоподобное, но не имеющее под собою твердых оснований. Бл. Иероним, в самом начале первой книги своего комментария на Захарию (она изъясняет надписание книги, вступительное пророческое увещание и описание восьми ночных видений – 1, 1–6, 8) о предках пророка делает следующее замечание: qui cum sit filius Barachiae quaeritur quare dicatur filius Addo. Nec ambigitur juxta Paralipomenon librum, quin ipse sit Addo, qui missus est ad Jeroboam, filium Nabath (2 Par. XII), sub quo altare dirutum est, et manus regis aruit, rursumque ad preces illius restituta est (III Reg. XIII, – Migne, ser. lat., t. XXV, col. 1419). Иероним отождествляет, таким образом, Иддо книги Захарии с упоминаемым во 2Пар. 12, 15 и 13, 22; а этого последнего считает тем человеком Божиим, о котором повествуется в 3Цар. 13, 1–6; следов., по мнению Иеронима, Иддо не vог быть дедом нашего пророка, а более отдаленным предком).²⁰ Изложенное мнение, выраженное в столь категорической форме, нельзя признать прочно обоснованным, хотя возможность указания отдаленного предка в данном случае, как и в других подобных, вообще не отрицается. Бертольдт указывает на возможность левирата, по которому мать пророка, после смерти ее мужа Варахии, от его брата Иддо родила Захарию. (Dr. L. Вегtholdt, Historischkritische Einleitung in sämmtliche kanonische und apokryphische Schriften des alten und neuen Testaments. 4-ter Theil. Erlangen, 1814. S. 1698; сf. Köhl. II, 8, Anm. 1). Бл. Феодорит держится наиболее вероятного мнения, соответствующего обычному употреблению выражений подобного рода в Священном Писании, замечая: «извещает же Пророк об имени отца, родившего его, и об имени того, кем рожден был отец; потому что в это время многие лжепророки предсказывали ложное, и вероятно случилось, что некоторые из них были с ним соименны. Поэтому, чтобы соименность не повредила истине... Пророк явно отличает себя своим родом» (Твор. бл. Феодорита, епископа Пиррского. Ч. 5. Сергиев Посад, 1907. Стр. 68).

Но во всяком случае, книга Захарии не дает вполне определенного основание к бесспорному выводу относительно предков пророка и допускает различное понимание приведенного генеалогического указания. Параллельные указание других священных книг (Ездры и Неемии) не только не устраняют затруднения; но, по-видимому, еще более усиливают сомнение по данному вопросу. В кн. (Ездр. 5, 1 и 6, 14) Захария называется просто сыном Иддо, без упоминания о Вырахии Однако, это не лает права усматривать между показаниями кн. Ездры и кн. пр. Захарии непримиримое противоречие и не служит достаточным основанием для того, чтобы считать в последней иврит за интерполяцию;²¹ потому что, во-первых, иврит и позднейшее иврит, в библейском словоупотреблении могут означать не только сына, но и вообще потомка; во-вторых, в Библии есть примеры того, что некоторые лица называются по имени своего более знаменитого деда, с опущением имени отца.²²

Корниль, соглашаясь с тем, что иврит может обозначать и внука, и подтверждая это примерами из Библии, однако прибавляет: «Неем. 12, 4 и 16, где отец и сын – Иисус и Иоаким соответствуют Иддо и Захарии, служат свидетельством правильности показание кн. Ездры» (Einl., S. 220). Но это соображение, очевидно, особенной доказательной силы не имеет: одно лицо могло называться по имени отца, а другое – преимущественно по имени деда. Марти, для примирение генеалогического указание в книгах Ездры и Захарии, намечает три выхода из затруднения: а) в исторических книгах (Ездры и Неемии) наименование отца пророка опущено сознательно, и упомянут дед, как более известный, b) опущение это произошло ненамеренно или, наконец, с) включение имени Варахии в (Зах. 1, 1. 7) основывается на смешении Захарии, сына Иддо, с Захарией, сыном Варахииным, упомянутым в (Ис. 8, 2). Не склоняясь ни к одному из высказанных предположений, названный исследователь оставляет вопрос открытым (Dodekapropheton erklärt von D. Karl Marti. Tübingen, 1904. S. 399). Лучше всего, однако, принять первое предположение: Ездра и Неемия называют пророка по имени деда, как более известного; а самому пророку едва ли удобно было сравнивать заслуги отца и деда и опускать имя первого, которое могло быть мало известным или совсем неизвестным кому угодно, но только не сыну.

Большинство толкователей находит возможным остановиться на том предположении, что Варахия был не только ничем не замечателен, но и умер в молодых летах. В самом деле: ко времени возвращения пленников при Зоровавеле и Иисусе Иддо был главою своего священнического рода (Неем. 12, 1. 4. 7), а при преемнике первосвященника Иисуса, сыне его Иоакиме (ст. 10), главою рода был не Варахия, но Захария (стт. 12 и 16); нет ничего невероятного в том предположении, что пророк чаще именуется по имени деда, пережившего, быть может, своего сына и передавшего свое достоинство представителя рода внуку (см. Köhl. II, S. 9 u. Anm. 2). По Де-Ветте, «нет нужды в другом решении разногласия» между генеалогическими указаниями кн. Захарии и кн. Ездры, кроме следующого: Захария, сын Варахии сына Иддо (согласно с Зах. 1, 1. 7), по книге Ездры, «был сыном, т. е. внуком Иддо» (Einl. S. 475, § 303). M. Филарет, упомянув о том, что «некоторые производят Захарию от Адда Пророка, современника Ровоамова, (2Пар. XII. 15)» – (мнение, которого держался бл. Иероним), более вероятным считает происхождение пророка Захарии «от Аддая священника, вышедшего из Вавилона с Зоровавелем»; вопроса о том, был ли этот Аддай (Неем. 12, 16) дедом или отцом нашего пророка, Филарет не касается (Начертание церковно-библейской истории... Изд. 3. Санктпетербург, 1823. Стр. 543, а).

О времени и месте рождения Захарии, за неимением точных указаний в книгах Священного Писания, приходится довольствоваться лишь более или менее вероятными предположениями. Наиболее принятое у исследователей мнение таково: если во время первосвященства Иисуса дед пророка Иддо был еще представителем своего священнического рода; то, следовательно, Захария, при возвращении пленников в Иерусалим в царствование Кира, был сравнительно молодым человеком; а из того обстоятельства, что он, восемнадцать лет спустя, во втором году Дария Гистаспа (519 до Р. Хр.), называет себя иврит²³ (2, 4=евр. ст. 8),²⁴ это предположение становится еще более вероятным. Отсюда делается такое заключение: пророк родился в Вавилоне незадолго до издания указа Кира и в отроческом возрасте прибыл в Иерусалим (Köhl. II, Ss. 9–10; Rev. Е. В. Pusey, The Minor Prophets with a commentary explanatory and practical and introductions to the several books. London, 1886. P. 503; P. Hay Hunter, After the Exile, Part I. Edinburgh a. London, 1890. Pp. 145 – 146).

По мнению проф. Лопухина, «на образах его (Захарии) выражения заметно сильное влияние вавилонской жизни. Так, для определения времени он пользуется годами царствующих государей и вообще обнаруживает близкое знакомство с нравами и обычаями Вавилонии и Персии» (Библейская история. Т. 2. 1890. Стр. 811). Но отсюда никак нельзя делать определенного вывода относительно рождение и воспитание пророка именно в годы и в стране плена. Прежде всего, следы вавилонского влияния, по мнению большинства исследователей, отразились на разбираемой книге лишь в самой незначительной степени. С другой стороны, с обычаями Вавилона и Персии он мог познакомиться при посредстве своих соотечественников, долго проживших в плену и возвратившихся потом на родину. Что касается летосчисления, то вполне естественно было евреям той эпохи обозначать время по летам владычествовавших над ними государей и употреблять те название месяцев, которые приняты были, без сомнения, в официальной переписке в период подчинение евреев вавилонянам и персам (См. Hast. IV, рр. 762 – 766 [art. «Time"] и В. Попов, Возвращение иудеев из плена вавилонского и первые годы их жизни в Палестине до прибытие Ездры в Иерусалим [458 г.]. Киев, 1905. Стр. 178).

Подобно Иеремии (Иер. 1, 1) и Иезекиилю (Иез. 1, 3), пр. Захария принадлежал к священническому роду. Большинство толкователей (К. 517; Corn. S. 214, Pas. p. 503) полагают, что (Неем. 12, 4. 16) под Иддо и Захарией разумеются те же самые лица, что и (Ездр. 5, 1 и 6, 14). Отсюда вывод: пр. Захария принадлежал к священническому роду, – следоват., и сам был священником. По замечанию Келера, это можно считать только весьма вероятным предположением, но не бесспорным фактом (S. 9; Аnm. 2); Марти, наоборот, (Неем. 12, 16) считает совершенно достаточным доказательством принадлежности нашего пророка к священническому роду (S. 399). Св. Кирилл Алекс. также признает происхождение Захарии «от священнической крови, то есть из колена Левиина"(стр. 2). Кроме того, Захария был главой своего священнического рода (всех глав священнических родов было двенадцать), каковое звание он унаследовал от своего деда Иддо при первосвященнике Иоакиме, сыне Иисуса (Неем. 12, 10. 12. 16 и цитированные выше исследования).

Свое пророческое служение Захария начал отправлять немногим позже Аггея (во втором же году царствование Дария Гистаспа, только два месяца спустя), когда первосвященником был Иисус (пророк изображает его в видении третьей главы – в год своего призвание к пророческому служению; тогда же, по повелению Божию, пророк должен приготовить для него венец, по 6, 11); а при Иисусе Иддо, дед пророка, был еще главою своего рода (Неем. 12, 4–7, 12. 16); следовательно, Захария пророческое служение начал ранее священнического (т. е. в качестве главы рода). Есть некоторое основание предполагать, что и пророческое достоинство было в роде Захарии как бы наследственным. Св. Василий Великий, в толковании 1 ст. 1 гл. кн. пр. Исаии, замечает: «для чего присовокуплено .Пророком имя отца? Чтобы показать, что пророческое дарование у него есть отеческое наследие» (Творение иже во свв. отца нашего Василия Великого, Архиеп. Кесарии Каппадокийской. Ч. 2. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1900. Стр. 16). А св. Кирилл Алекс., читая в (Зах. 1, 1. 7) вм. τόν προφήτην – τοῦ προφήτον,называет пророком Иддо (Кир. Алекс. Ч. XI, с. 3, прим.; Köhl. II S. 29 u. Anm.; Carpz. рр. 437 – 438), который был, по общепринятому мнению, дедом Захарии. По мнению Баумгартена и следующего за ним Келера, пророческая деятельность Захарии относится преимущественно к первому периоду его жизни, а священническая – к позднейшему (Köhl. II, 9); хотя этим не отрицается, конечно, возможность совмещение обязанностей того и другого рода, что видим на примере Иеремии (Pus.503).

Первое записанное пророчество Захарии относится ко второму году Дария Гистаспа. Но на основании (Ездр. 5, 1–2) можно полагать, что он выступил на пророческое служение ранее этого времени; так как переселенцы из Вавилона, именно вследствие пророческих увещаний Аггея и Захарии, приступили к возобновлению храмовой постройки. Но это указание кн. Ездры подтверждается фактически только по отношению к Аггею – первой главой его книги; пророческие увещание Захарии соответствующего содержание остались, следовательно, незаписанными. Некоторые же исследователи считают пророчество, записанное в Зах.(1, 2–6) началом пророческой деятельности Захарии, как бы посвящением на дело пророческого служение (Köhl II, S. 14 u. Anm. 2 u. S. 15). Последнее из пророчеств Захарии, имеющих определенное указание времени, относится к девятому месяцу четвертого года Дария (7, 1). Пророчества глав 9–14, таким образом, должны быть отнесены к позднейшему времени; для точного определение всего периода пророческого служение Захарии не представляется возможности, за неимением надежных данных (К.S. 517, Mrt. S. 394). Можно только сказать, что это служение Захарии совпадает со временем первого устроение иудейской общины, по возвращении из Вавилона, и временем воссоздание храма, или, как выражаются западные ученые (де Ветте, Зеллин, Клостерман и др.), – временем реставрации. Сравнительно с пророческою деятельностью Аггея, служение пр. Захарии было продолжительнее, если судить по указаниям книг того и другого пророка.

Кроме книг Ездры и Неемии и книги, носящей имя нашего пророка, есть несколько псалмов, в надписании которых значится (по LXX, Итале, Вульгате и Пешито) имя Захарии, наряду с именем Аггея или в отдельности. (См. надписание в переводе LXX по The Old Testament in Greek...edited...by Henry Barclay Swete. Vol. II. Cambridge, 1891 следующих псалмов: 137 и 138 (Алекс. код.), 145, 146, 147 и 148; надписание псалмов 111 и 145-го в Вульгате, 111 и 146 в Итале и псалмов 125, 126, 145, 146, 147 и 148 в сирск. перев. см. в Полиглотте Вальтона т. III и ed. Реtri Sabatier – Bibliorum Sacrorum latinae versiones antiquae, seu Vetus Italica... T. II. Remis, MDCCXLIII). По слав, переводу имеются в надписаниях следующих псалмов имена названных пророков: 137, 145, 147 и 148 (Аггея и Захарии); пс. 138 надписан так: В конец Давиду псалом Захарии в рассеянии. Что псалмы, имеющие в надписании имена прр. Аггея и Захарии, не ими составлении, можно заключить из того, что в некоторых надписаниях значится и Давид в качестве автора (псс. 137 и 138 по Алекс, код. и слав, перев. и пс. 126 по сирск. перев.). Да и самое употребление в надписании имен двух пророков возбуждает сомнение в их авторстве. Келер признает наиболее вероятным следующее предположение: Аггей и Захария придали псалмам, носящим в надписаниях их имена, ту форму (...in die Form gebracht haben), в какой они пелись общиной и дошли до нас (Köhl I, 33). Бертольдт считает эти надписание ничем иным, как примечаниями литургического характера (op. cit., S. 1696). В 1 книге Ездры читаем: «когда строители положили основание храму Господню, тогда поставили священников в облачении их с трубами и левитов, сыновей Асафовых, с кимвалами, чтобы славить Господа по уставу Давида, царя Израилева. И начали они попеременно петь «хвалите» и «славьте Господа», «ибо – благ, ибо во век милость Его к Израилю» (Езд. 3, 10–11). Здесь можно видеть указание на употребление при описываемом торжестве основание храма псалмов 145–148 и 105–106, начальные слова которых, указывающие на их содержание, и приводятся в кн. Ездры. Отсюда, быть может, соответствующие псалмы и получили в надписании прибавление имен Аггея и Захарии – пророков, бывших инициаторами восстановления храма и, вероятно, организаторами богослужебного ритуала по возвращении вавилонских пленников на родину, – как бы сообщивших этим псалмам еще большую авторитетность. По замечанию Гамакера, «из надписаний достаточно ясно, что переводчик (interpretem) не приписывал эти псалмы тем пророкам; но по его мнению, Давид или анонимный автор пророчески воспел их о них... Названными пророками эти песни Давида были применены к их положению^" (op. cit. р. 208). М. Филарет полагает, что из псалмов «те, которые в переводах имеют имена Иеремии, Аггея и Захарии, с большею основательностью, по Еврейскому надписанию, причисляются к Давидовым» (Библ, ист., стр. 352).²⁵

В книгах Священного Писание нет вполне точных и подробных сведений об обстоятельствах жизни пророка Захарии вообще. Однако, из книги его имени, а также из книг Ездры и Неемии, мы можем с достаточною основательностью определить личность пророка и время его жизни и деятельности. Мы можем утверждать, что Захария был современником пр. Аггея, Зоровавеля и первосвященника Иисуса; пережив последнего, он был при сыне его Иоакиме главой своего священнического рода. Начало пророческой деятельности Захарии по данным Писания определяется достаточно точно; о конце же ее, равно как о времени смерти пророка и месте его погребение мы не имеем в Писании совершенно никаких указаний.

Из всех соименников пророка имеет, при решении вопроса о личности Захарии, особенно важное значение упоминаемый в (Ис. 8, 2) иврит есть имя нашего пророка, только в несокращенной форме; так как выше приведен пример употребление этого имени в полной и сокращенной форме по отношению к одному и тому же лицу, то одно лишь различие формы этого имени в книге пр. Захарии и в (Ис. 8, 2) не дает права на заключение о различии лиц. Тоже самое можно сказать и об имени иврит (Ис. 8, 2), сокращающемся в иврит (Зах. 1, 7) и иврит (ст. 1); у (Ис. 8, 2) и (Зах. 1, 1–7) употреблены, таким образом, только три различные формы одного и того же имени (Kuen. Einl. II S. 407 и. Аnm. 8). Но несмотря на тождество имен у пророков Исаии и Захарии, предположение тех, которые хотели видеть в (Ис. 8, 2) упоминание о послепленном пророке Захарии, есть не что иное, как грубый анахронизм. Равным образом, и упоминаемый во (2 Пap. 24, 20–22) Захария, сын Иодая, убитый царем Иоасом, жил за три столетие до нашего пророка и, конечно, не может быть с ним отождествляем. Значащиеся в родословных списках кн. Ездры (8, 3. 11. 16; 10, 26) и другие соименники нашего пророка жили в позднейшее время, и попыток отождествлять кого либо из них с пророком Захарией не было.

Полагать, что в словах Спасителя, в его обличительной речи против фарисеев, о Захарии, сыне Варахиином, убитом между храмом и жертвенником, мы имеем свидетельство о мученической кончине нашего пророка, нет достаточных оснований: большинство исследователей, согласно с иудейским преданием, решительно утверждают, что в (Мф. 23, 35) имеется в виду именно факт убиения, по приказанию царя Иоаса, Захарии, сына Иодая, за его пророческие увещания и обличения (2Пар. 24, 18 – 22).²⁶

Свидетельства Священного Писание о пр. Захарии, очень скудные и не везде достаточно ясные, представляют единственный источник биографических сведений о нашем пророке. Предание, в других случаях пополняющее и поясняющее сведения, почерпаемые из Писания, в данном случае нисколько не содействует этой цели. Сказания о пр. Захарии, дошедшие по преданию, не отличаясь полнотой и ясностью, стоят нередко в явном противоречии с Писанием и должны быть, в большинстве случаев, отвергнуты.

Обращаясь к иудейским преданиям, мы должны иметь в виду крайнюю ненадежность сообщений Талмуда и раввинов о событиях еврейской древности вообще и, в частности, рассматриваемого периода и явную несообразность хронологических указаний. По замечанию Драйвера, «никогда не следует забывать, особенно в отношении к древности, что Талмуд и другие позднейшие иудейские про· изведение изобилуют праздными предположениями и непроверенными сообщениями» (Introd., р.ХХХV, п. 1); а у Гельшера читаем: «талмудическая хронология весь период господства персов и Птоломеев втискивает в незначительный промежуток времени: она не только рассматривает Аггея, Захарию, Ездру и Малахию всех вообще как современников, но отодвигает даже время их жизни прямо к эпохе Александра Великого» (Dr. G. Hölscher, Kanonisch und Apokryph. Leipzig, 1905. S. 38). Поэтому естественно ожидать, что иудейские предание о пр. Захарии окажутся скудными и малодостоверными.

Проф. Лопухин в Библейской Истории, пишет: «на берегах реки (Тигра) у Даниила, вероятно, было какое-нибудь поместье, в которое он обыкновенно и удалялся в своих преклонных летах для отдохновение от официальной жизни... И здесь, быть может, вместе с ним жили и некоторые ученики, сопровождавшие его на берега Тигра, ученики, которых иудейское предание отождествляет с пророками Аггеем, Захарией и Малахией» (т. II, стр. 799) и несколько далее: «по преданию... он (Захария) был учеником Даниила и Иезекииля, вследствие чего и на его пророческих видениях отражаются видение этих пророков» (стр. 811). Иудейское же предание «свидетельствует, что близ пр. Иезекииля была синагога, в которой он учил» (Юнг.О. В. стр. 105). Аггей и Захария могли быть учениками Даниила и Иезекииля, но это предположение не имеет твердых данных в своей основе; в отношении же к пророку Малахии оно еще менее вероятно, и только служит к усилению сомнение в его достоверности и относительно двух других пророков. Что касается сходства в содержании и приемах изложение книги пр. Захарии с книгами названных пророков, то это удобно объяснить и другим путем: Захария мог лично не иметь никаких сношений с Даниилом и Иезекиилем, но быть знакомым с их писаниями или устной проповедью чрез других.

У раввинов существует мнение о том, что Захария, вместе с двумя другими послепленными пророками, был членом так называемой Великой Синагоги. Раши под иврит в трактате Baba bathra (fol. 15 а), написавшими (иврит), или издавшими книги Иезекииля, двенадцати, Даниила и Есфирь, разумеет именно Аггея, Захарию, Малахию, Зоровавеля, Мардохея и сотрудников их. К мужам Великой Синагоги причислял послепленных пророков и Абрабанель: они стоят у него во главе двенадцати мужей, положивших начало Великой Синагоге; к ним постепенно присоединялись другие мудрые мужи до тех пор, пока число членов Синагоги не возросло до 120. В начале главы первой тр. Pirqe aboth говорится: «Моисей получил Закон с Синая и передал его Иисусу, Иисус – старейшинам, старейшины – пророкам, а пророки передали его мужам Великой Синагоги». Как поясняет это место Авраам бен Давид, пророки Аггей, Захария и Малахия не причисляются здесь к мужам Великой Синагоги, а являются лишь посредниками между ними и допленными пророками. По талмудическим же преданиям, Великая Синагога была основана в 20 году царствование Артаксеркса Лонгимана, т. е. в 444 г. до Р. Хр. и существовала 250 лет. Ея учредителями были Ездра, Неемия и пр. Малахия. Таким образом, показание Талмуда и раввинов относительно времени происхождение Великой Синогоги недостаточно определенны и противоречивы. Кроме того, даже самое существование этого учреждение не только подвергается сомнению, но некоторыми учеными нового времени и совершенно отвергается. Голландский ученый Кюнен с особенной обстоятельностью доказал, что Великая Синагога не существовала совсем в том смысле, как говорит о ней Талмуд. Разделяющие мнение Кюнена исследователи признают Великую Синагогу легендарной, мужей Великой Синагоги называют экзегетическим мифом. Оставляя вопрос о существовании Великой Синагоги открытым, все же придется отвергнуть предание о принадлежности пророка Захарии к этому собранию руководителей послепленного иудейства, так как оно, во всяком случае, позднейшего происхождения: возникновение его можно отнести не ранее, как ко времени Ездры и Неемии. Прибытие же Ездры в Иерусалим случилось 62 годами позднее выступление Аггея и Захарии на пророческое служение (Köhl. I, S. 6 u. Anmm. 1–2; Bertholdt, Ss. 1692 u. 1700: Carpz., p. 426; H. Strack, Einleitung in den Thalmud. Leipzig, 1894. Ss. 47–48, Anm. 5; Hunt. I, p. XVIII; Dr. loh. Nikel, Die Wiеderhеrstellung des jüdischen Gemeinwesens nach dem babylonischen Exil. Freiburg im Br., 1900. S. 148; Юнг. О. В., стр. 79–80; Тих., 85 – 86).²⁷

Герцфельд, в своей «Истории Израильского Народа», излагает довольно подробно талмудические предание о послепленных пророках, по которым они представляются действующими одновременно и совместно. Эти предание приписывают им решение многих недоуменных вопросов, возникавших в общине возвратившихся из Вавилона иудеев. Так по Rosch-haschana 19, b, послепленные пророки постановили, что в еврейском високосном году Адар и Веадар могут иметь по 30 и по 29 дней или первый – 30, второй – 29 и наоборот. По Sebaehim 62, а, три послепленных пророка возвратились из Вавилона вместе; первый из них объявил дозволительным увеличить размеры жертвенника; второй указал место, где находился жертвенник в допленное время, а третий разрешил приносить жертвы до восстановление храма. По другой версии, последний дал разрешение писать Тору ассирийскими буквами. Эти и другие предания большей частью стоят в противоречии с сообщениями священных книг Ветхого Завета и вообще должны быть признаны безосновательными и несоответствующими фактам действительной истории послепленного иудейства (D. L. Herzfeld, Geschicbte des Volkes Jisrael von Vollendung des zweiten Tempels bis zur Einsetzung des Mackabäers Schimon zum hohen Priester und Fürsten. Zweiter Band. Leipzig, 1863, Ss 240–241; сн. исслед. свящ. E. Воронцова «Домасоретская и масоретская Библия как манускрипт, в связи с историей древнееврейского письменного дела». Сергиев Посад. 1909. Стр. 22).

1. Перейдем к преданиям христианским. Христианские предание о ветхозаветных пророках, естественно, должны иметь в своей основе Предание иудейское. Ниже излагаемые легендарные сказание о пророке Захарии называем преданиями христианскими потому, что находим их в сочинениях христианских авторов, в той или иной мере переработанными в христианском духе. Таким образом, предание этой группы точнее следовало бы назвать не христианскими, а «христианизованными». По предположению Гамакера, в основе всех редакций сказание о пророках, единство источника которых очевидно, несмотря на несходство в частностях, лежит еврейский подлинник. Недостаточное знание еврейского языка у переводчиков этого произведения на греческий и латинский языки, между прочим, и может служить объяснением того, откуда явилось разноречие в сведениях о пророках у различных авторов, черпавших из одного источника, и затруднение в чтении (varietates codicum et difficultates lectionis). При этом предположении понятно и то, почему сведение о жизни пророков, первоначально написанные на еврейском языке, включены в собрание сочинений св. Епифания: он, по свидетельству Иеронима, знал языки еврейский и сирийский и в своих сочинениях обнаружил знакомство с еврейской литературой; а если верить его биографу, он был и происхождение иудейского (Hamak.op. cit. р. 13; Юнг. О. В. с. 68, с. 166). Сказание о пророках ко времени Епифания были распространены во множестве списков. «Подобный экземпляр, – предполагает Гамакер, – с течением времени попал в руки Епифания.., который исправил это произведение по еврейскому тексту, сделав в нем изменения и дополнения, и наконец издал под своим именем» (р. 21).

Шерман, новейший исследователь сказаний о ветхозаветных пророках, полагает, что дошедшие до нас тексты сказаний представляют интерполированное христианскими авторами произведение иудея. Первоначальный источник сказаний, книга иудейского происхождения, заключала, по его мнению, только биографические сведение о пророках, с добавлениями легендарного характера; но в первые века христианства в жизнеописание пророков включены и пророчества их – преимущественно мессианского характера; и вообще в настоящем виде различные редакции сказаний о пророках проникнуты христианскими идеями и тенденциями (Theodorus Schermann, Prophetarum Vitae Fabulosae, Indices Apostolorum Discipulorumque Domini Dorotheo, Epiphanio, Hippolyto aliisque vindicata. Lipsiae MCMVII. Pp. IX – X; Id., Propheten – und Apostellegenden... Ss. 116 u. 121).

Heсмотря на то, что оригиналом сказаний признается сочинение иудея, исследователи разногласят относительно оригинального языка сказаний. Гамакер на основании открытых им в сохранившихся редакциях гебраизмов подлинным языком сказаний, как замечено выше, признает еврейский. Hall предполагает сирийский оригинал, а Baethgen держался того мнения, что сказания первоначально написаны на греческом языке. По Шерману, вероятное происхождение книги от иудейского автора еще не доказывает того, что она написана была на еврейском или арамейском языке; и рассуждение Гамакера, по его мнению, доказывают только то, что местом происхождение сказаний была Сирия, родина большого числа христианских легенд. Наличность гебраизмов в редакциях рассматриваемого сочинение можно объяснить именно тем, что первоначально текст произошел в Сирии, где греческий язык вообще изобиловал семитизмами; и то, в чем Гамакер видел гебраизмы, с одинаковым правом можно назвать сириазмами. Но мнение, которое высказал Hall, – именно, что в основе сказаний о пророках лежит сирийский оригинал, несостоятельно потому, что происхождение оригинала относится ко времени ранее 2в. по Р. Хр., когда в местах происхождения легендарных сказаний о пророках впервые стали писать на сирийском языке. Наиболее вероятно мнение тех, которые признают оригинальным языком сказаний язык греческий (Scherm. VF, рр X – XI; Id. PAL, Ss. IV, 122 u. 130).

Libellum de vita et morte prophetarum (как называет рассматриваемое сочинение о пророках Гамакер), в различном объеме, сохранилось в нескольких рецензиях на греческом, латинском и сирийском языках (существует одна рецензия сказаний о смерти пророков на армянском языке). Имеющих первостепенное значение по полноте и древности греческих рецензий Шерман насчитывает шесть: первая рецензия Епифания (А), Дорофея (В), вторая – Епифания (С), анонимная (D), рецензия схолий, в прежнее время приписывавшаяся Исихию (Е) и рецензия, заключающаяся в греческих минеях (F). Латинские тексты представляют или перевод или переработку греческих. Так рецензия Дорофея была первоначально издана в 1557 г. в латинском переводе; наоборот, сказание de ortu et obitu prophetarum в сочинениях Исидора Севильского представляют переделку греческого текста (и только отчасти перевод анонимной греческой рецензии). Сирийские рецензии сказаний приписываются обыкновенно Епифанию Кипрскому. По своему объему они не совпадают ни друг с другом, ни тем более с греческими рецензиями, приписываемыми этому отцу. Нестле во втором издании сирийской грамматики поместил сказание о пророках на сирийском языке полностью (см. Dr. Eberhard Nestle, Syrische Grammatik mit Litteratur, Chrestomathie und Glossar. Berlin, 1888. Здесь Vitae prophetarum занимают в хрестоматии страницы с иврит по иврит; в первое издание 1881 г. – на латинском языке – вошли только биографии четырех великих пророков)». Перечисленные тексты могут быть разделены на две группы, представляющие рецензию краткую, более близкую к иудейскому первоисточнику, и распространенную в христианском смысле. К первой группе относится рецензия Дорофея, которую можно считать относительно первоначальной и с большею точностью воспроизводящей проблематический еврейский, или сирийский, или писанный иудеем греческий оригинал. В этой рецензии, напр., жизнеописания малых пророков почти свободны от прибавлений в христианском духе; а если и есть такие прибавления, то они без труда выделяются, как позднейшие глоссы. Ко второй группе принадлежит первая рецензия Епифания (Scherm. VF, р. IX; Id. PAL, Ss. 6–7, 22–26, 32–33, 44, 127, u. 129–133).

Что касается подлинности сохранившихся рецензий, надписываемых Именами Епифания, Дорофея и др., то и здесь ученые не пришли к соглашению. Ценер (1612) и Беллярмин (1621), а в позднейшее время Гамакер и Фр. Делич признавали подлинною рецензию Епифания. Против же принадлежности Епифанию этого произведение возражали Петавий, Сирмонд, Гуэций и др., а в самое последнее время Барденгевер и Бонвеч. То же разногласие царит и в суждениях о других рецензиях (Scherm. VF, рр. XIV- XV; Id. PAL, Ss. 5–6, 126 u. 131).

Сказание о пророках по своему происхождению в первые века христианства и по тому источнику, из которого предполагается их происхождение, представляют значительный интерес в литературном и религиозно-историческом отношении и заслуживают, по мнению Шермана, того, чтобы занять подобающее место в истории иудейско-палестинской и иудейско-эллинистической литературы (PAL, S. 4). Рассмотрим, какое значение могут иметь эти сказание для уяснение обстоятельств жизни пророка Захарии; для этой цели сопоставим сообщение о пр. Захарии различных рецензий сочинение de vita et morte prophetarum, ограничившись главнейшими из них. По первой рецензии Епифания, пр. Захария был сыном Варахии, пришел из Халдеи уже в преклонном возрасте; а живя там, о многом пророчествовал и творил много чудес: он предсказал Иоседеку и Салафиилю о рождении от них сыновей, с назначением имени «Зоровавель» сыну Салафииля. (По второй рецензии Епифания, пророк предсказал Иоседеку, что имеющий родиться от него сын будет священствовать в Иерусалиме; в первой рецензии соответствующее выражение недостаточно ясно, и ίερατεύσει в нем скорее должно быть отнесено к самому Иоседеку). При Кире Захария дал чудесное предзнаменование относительно его побед (τέρας ξδωκεν είς νϊκος) над Крезом и Астиагом и предсказал о той заботливости, с которой Кир отнесется к Иерусалиму (περί τῆς λειτουργίας αύτοῦ έπροφήτευσεν, ήν ποιήσει Κύρος επί Ιερουσαλήμ; Scherm. PAL, Ss. 71 – 72: die Weissagung des Zacharias... über des Kyrus Bemühungen uni Jerusalem).’ В Иерусалиме пророчествовал о падении языческих царств (περί τέλονς έϑνῶν),о построении храма, о прекращении пророчества и священства и о двукратном суде (Scherm. PAL, Ss. 70 u. 72; но вместо καί άργίας προφητῶν καί ιερέων καί διπλῆς κρίσεως в некоторых списках первой рецензии Епифания читается: καί αργίας προφητῶν καί ιερέων διπλῆς κρίσεως – см. Scherm. VF, p. 23 и Hamak. p. 210, – и тогда смысл получается другой: «...о прекращении пророчества и о двукратном суде над священниками», или, как думает Гамакер, «над священником» – разумеется первосвященник. О прекращении пророчества говорится в гл. 13, 2 след., а двукратный суд над первосвященником, по Гамакеру, описан у Захарии в гл. 3 и гл. 6 с 9 ст.; Шерман пророчество о двукратном суде видит в 13, 8–9). Умер пророк в Иудее, в глубокой старости, и погребен около Аггея (кроме цитир. сочинений Гамакера и Шермана, см. S. Р. N. Epiphanii Constantiae, sive Salaminis in Cypro, episcopi, operum omnium t. II; recensuit Dionysius Petavius. Coloniae, MDCLXXXII. Pp. 248–249; перевод этой рецензии на русск. яз. помещен в журн. Воскресное Чтение, год X. Киев. 1846 – 1847. Стр. 141 – 146). Дорофей сначала приводит из книги пр. Захарии 9, 9 и 13, 6 и из ст. 7 гл. 13 выражение: πατάξω τόν ποιμένα, καί διασκορπισϑήσονται τά πρόβατα τῆς ποίμνης,(этот текст точно соответствует не пророческому изречению, а новозаветной его цитации в (Мф. 26, 31), замечая, что Спаситель эти слова относил к Себе, как пророчество о предании Его на страдание и смерть. Далее Дорофей сообщает, подобно Епифанию, с незначительными сокращениями и вариациями, о происхождении пророка и содержании его пророчеств (в замечании о пророчестве, изреченном Иоседеку – очевидный пропуск). Сверх того, в рецензии Дорофея говорится подробно, хотя недостаточно ясно, о месте погребение пророка: «погребен рядом с Аггеем, близ Елевоерополя, в сорока стадиях (άπό бταδίων τεσσαράκοντα?), на поле Ноемана (в некоторых списках знак стоит не на месте, – Scherm VF, р. 36)..; имя же поля, где он покоится, Βεϑξαρία (по лат. перев. 1677 г. – 8-е изд. того перевода, который обнародовал Musculus в 1557 г., Scherm. PAL, S. 7 u. Anm. 1 – «Betharia» – Hamak, p. 212),²⁸ от Иерусалима на расстоянии 150 стадий». В середину показание о месте погребение пророка вставлено замечание о том, что при епископе Ефиде пророк открылся (έμφανισϑείς) в качестве Захарии, сына Варахии, о котором упоминает Исаия. Эта рецензия смешивает, таким образом, нашего пророка с упомянутым в (Ис. 8, 2) Захарией (Hamak. 211–212, Scherm. PAL, S. 72; Maxima Bibliotheca Veterum Patrum el antiquorum scriptorum ecclesiasticorum. T. III. Lugduni, MDCLXXVII. P. 428; Carps, p. 442). Вторая рецензия Епифания (в издании Петавия, в извлечении из cod. Augustanus, в качестве вариантов к первой рецензии, – Scherm. PAL, S. 14) полагает, что пророк был тот самый Захария, которого убил Иоас; что он был похоронен священниками вместе с отцом его, и с того времени прекратилось явление ангелов и нельзя было давать предсказаний из давира и отвечать народу чрез урим и туммим. Анонимная рецензия тоже, почти в тех же выражениях, сообщает о Захарии, сыне Иодая (Scherm. VF, рр. 96–97). По рецензии схолий (или Исихия), Захария происходил из колена Левиина, родился в Галааде, пришел из Халдеи уже в преклонном возрасте. Гамакер, считая невероятным факт рождения Захарии до начала плена, предполагает возможность неправильного чтение или понимание переводчиком еврейской фразы: иврит или иврит – «родился в плену», вместо чего у него получилось: έτέχϑη έν Γαλαάδ (рр. 209–210). Об устных пророчествах Захарии о сыне Иоседека, о рождении Зоровавеля и о Кире, равно как о смерти и погребении пророка, в общем согласно с Епифанием (кроме Гамакера и Шермана, см. Migne Patr. gr. t. ХСIII, col. 1367–1368). Исидор Сев. сообщает о нашем пророке весьма кратко, что он в очень преклонном возрасте возвратился из земли Халдейской в свою землю, где умер и погребен близ Аггея; а о последнем замечено, что он с честью погребен близ гробов священнических (Migne Patr. lat. t. LXXXIII. Sancti Isidori Hispalensis tomi quintus, scxtus et septimus. Col. 145; cf. Köhl.TI, S. 11, Anm. z. S. 10). Несколько ниже говорится о Захарии пророке и священнике, сыне Иодая священника, носившего и прозвание Варахии (qui et Barachias cognominatus est); этот Захария был убит во дворе дома Господня, по приказанию царя Иоаса (col. 146). В приложениях к 7 т. творений Исидора (ad. S. Isidori Hispalensis opera appendices) о пророке Захарии сообщается, что он – сын Варахии, пророчествовал в том же году, при том же самом царе Дарии (как и Аггей); затем приводится кратко содержание ночных видений и мессианских пророчеств кн. Захарии. О смерти пророка, говорит автор, «я имею Свидетеля Верного, Который никого не вводит в заблуждение и Сам не обманывается, т. е. Иисуса, Спасителя нашего^", и приводит известное изречение из евангелие Матфея, с упоминанием о Захарии, сыне Варахиином, убитом между храмом и жертвенником. В заключение, сообщается изложенные в 5 т. творений Исидора сведение о возвращении пророка из Вавилонии, его смерти и погребении (t. VII, col. 1282–1283).

Таким образом, мы вправе сделать из рассмотрение различных рецензий сказаний о жизни и смерти пророков тот вывод, что всем им более или менее свойственно смешение послепленного пророка Захарии с его соименниками, упоминаемыми в кн. (Ис. 8, 2); (2Пар. 24, 20–22) и (Мф. 23, 35). Приводимые в различных рецензиях пророчества Захарии можно разделить на две категории: пророчества апокрифического характера, которых источники не могут быть указаны, каковы предсказание Захарии о рождении Иисуса и Зоровавеля и пророчества о Кире; указание же других пророчеств соответствует содержанию книги пр. Захарии. Впрочем, Berendts и пророчества первой категории находит возможным считать «за несоответствующее нашему пониманию и произвольное толкование 1–8 глл. кн. Захарии"(Scherm. PAL, S. 71 11. Anm. 1 u. S. 72; Hamak. 210; A. Berendts, Studien über Zacharias – Apokryphen und Zacharias – Legenden. Leipzig. 1895. Ss. 20–21).

К каким же результатам приводит сопоставление различных рецензий сочинения о пророках? Происхождение Захарии из колена Левиина очевидно и из Писания; можно бы признать его рождение в Галааде (согласно с рецензией схолий, или Исихиевой) вероятным, так как для колена Левиина не было определенного удела (см. Нав. 21, 36); если бы этому не препятствовали хронологические соображения. Родившись в Галааде (следовательно, еще до плена) и пережив весь период плена, Захария должен был возвратиться на родину уже в преклонных летах; между тем он во второй год царствование Дария Гистаспа, т. е. не менее восемнадцати лет спустя после указа Кира, называет себя иврит (2, 8); а это наименование, не обозначая определенного возраста, ни в каком случае не может, однако, прилагаться к 80–90 летнему старцу. То соображение, что пророк пережил Иисуса первосвященника, при котором дед его Иддо был главой священнического рода, служит достаточным основанием для признания того, что в период построения храма и своей пророческой деятельности Захария не мог быть в столь преклонном возрасте. Следовательно, неправдоподобно и возвращение пророка из Вавилона в Иерусалим в глубокой старости, о чем согласно свидетельствуют различные рецензии легендарных сказаний (только список, воспроизведенный во 2 изд. сирийской грамматики Нестле, говорит о возвращении пророка из Халдеи, когда он был юношей – иврит – р. иврит), соответствующие, по-видимому, сообщению о рождении его в Галааде. О пророческой деятельности Захарии в Вавилоне Писание ничего не знает и, по хронологическим соображениям эта деятельность представляется также маловероятной. О смерти и погребении пророка все рецензии говорят только то, что он умер в преклонном возрасте и погребен близ Аггея. Это сообщение ни опровергнуть, ни подтвердить свидетельствами Писания, хотя бы косвенными, нет возможности. Исследование довольно сбивчивого показание относительно места погребение пр. Захарии в рец. Дорофея не приводит ни к каким положительным результатам (см. Hamak, рр. 211–213). Свидетельство второй рецензии Епифания и др. о том, что Захария убит Иоасом, противоречит Писанию и другим рецензиям сочинения о жизни пророков и представляет грубый анахронизм: Иоас умер за 318 лет до выступления пр. Захарии на пророческое служение (Scherm. PAL, S. 72; Köhl. II, 11–12). Дорофей, на основании только сходства имен и совершенно игнорируя хронологию, смешивает нашего пророка с упомянутым у (Ис. 8, 2) и противоречит, таким образом, самому себе, так как и по этой рецензии Захария является современником Иоседека, Салафииля и Кира.

Итак, рассмотренные патристические вариации одного и того же сказания о жизни и деятельности, смерти и погребении пр. Захарии или говорят о том, что очевидно из Писания, или стоят с ним в непримиримом противоречии. Противореча друг другу, различные редакции известия о пр. Захарии не чужды и самопротиворечий. Таким образом, каких-либо разъяснений и дополнений к сведениям о пр. Захарии, почерпаемым из священных книг Ветхого Завета, в Предании мы не находим.²⁹