Жажду
«Жажду» – вот самое краткое, самое незначительное из семи слов на кресте! Но под этим кратким словом таилось глубокое море страданий. Тень смерти набегала уже на лицо Спасителя, но в чаше оставалось еще несколько горьких капель, которые надлежало допить. Иисус, наш страждущий и умирающий Спаситель, почувствовал жажду. Для нас это нисколько неудивительно, если мы обратим внимание на все то, что случилось с Ним до сих пор. С самой тайной вечери Он ничего не ел и не пил. В Гефсимании Он трепетал и ужасался. Потом Он был схвачен, Его водили в синедрион, к гражданскому правителю, к царю Ироду и затем снова к Понтию Пилату, следовательно, от одного суда к другому. Несправедливые обвинения одно за другим возводились на Него, поношения и оскорбления были наносимы Ему непрерывно. Все это ослабляло и утомляло Его тело и дух. В течение этого времени не было оказано Ему ни одной капли облегчения. Ему причиняли только сильные обиды, над Ним насмехались, Его оплевывали, ударяли, бичевали, но никто не сострадал. Он должен был нести Свой тяжелый крест, пока под тяжестью его не пал на землю. Затем Его распяли на древе проклятия и позора. Теперь Он висел на Своем кресте уже в течение часа. Его святая, драгоценная кровь стекала на землю из многих ран. Над головою жгло палящее солнце. Предсмертный лихорадочный озноб бушевал в Его жилах и членах. Несказанная и невыносимая жажда мучила святого Страдальца. Теперь Он мог и имел право жаловаться, как это Давид уже прежде описал в 21-м псалме: «Я пролился, как вода; все кости мои рассыпались; сердце мое сделалось как воск, растаяло посреди внутренности моей. Сила моя иссохла, как черепок; язык мой прильнул к гортани моей, и Ты свел меня к персти смертной» (Пс. 21, 15–16).
В пылу великой битвы Иисус совершенно забыл о своей жажде. Герой обыкновенно только после одержанной победы чувствует, что он ранен и ослаб. Ведь и могучий герой Сампсон, воин Божий, почувствовал свою жажду только после того, как он избил тысячу филистимлян в Рамаф-Лехи (Суд. 15, 18). Так же точно и умирающий Спаситель после Своей победы почувствовал, что Его сила истощилась, что Его тело и душа пожирались мучительной жаждой. Не думайте, что жажда – ничтожное испытание, незначительное страдание!
Среди раскаленной пустыни, под горячими лучами солнца бедные путники иногда бывают готовы отдать все за одну каплю воды. Вспомните радостный крик еврейского народа, увидавшего источник среди пустыни, и вы поймете, что жажда – величайшее страдание.
Умирающий Спаситель терпеливо переносит жажду. Когда Его хотели пригвоздить ко кресту, Ему предложили мирового вина. Это вино быстро притупляло сознание и поэтому обычно давалось преступникам, чтобы сделать для них менее чувствительными телесные страдания и муки. Но Спаситель не принял напитка, а только попробовал его. Он не хотел лишаться чувств, но хотел с полною ясностью духа и с полным сознанием идти навстречу Своим страданиям и смерти. Теперь же Он воскликнул: «Жажду»! И это слово Он произнес в послушании Св. Писанию, ибо знал, что о Нем было написано: «Они дадут Мне есть желчь и пить уксус в Моей великой жажде». Это последнее пророчество о Его страданиях, которое должно было на Нем исполниться. Сосуд с уксусом уже стоит под Его крестом. Иисус знает, что кислый напиток ожидает своего предназначения, и хочет Он также и это перенести и претерпеть, чтобы исполнилось Слово Писания. Послушный этому слову, Он с кроткой и примирительной любовью обращается к врагам Своим. Мы, быть может, этого не сделали бы и, по всей вероятности, не обратились бы к своим врагам и убийцам с такой просьбой, которая должна была доставить им только торжество. Но Иисус забывает о всех пытках, мучениях и поношениях, какими Его преследовали враги, забывает даже об оскорбительной насмешке, которой они исказили и извратили смысл Его восклицания: «Боже мой, зачем Ты меня оставил?» Он восклицает без гордости, без оскорбленного честолюбия и без ненависти: «Жажду!» Враги слышат этот вопль и поднимают Ему на крест губку, пропитанную уксусом, и Он охотно пьет с нее, пока не утолил своей жажды.
Жажду! Так восклицает Спаситель, уста Которого некогда так приветливо произносили: «Кто жаждет, иди ко Мне и пей» (Ин. 7, 37). Жажду! Так восклицает Царь неба и земли, Вечное Слово, Которым сотворены все вещи. О, при таком слове все колодцы и все источники земли должны были бы остановиться и облегчить жаждущий язык Своего Творца.
Жажду! О, эта мольба должна бы в особенности подействовать на наше сердце, так как Он и это страдание претерпел за нас. Мы за свои грехи должны были бы вечно жаждать, подобно мукам евангельского богача в пламени геенском, и просить себе только одной капли воды, чтобы охладить ею свой истомленный язык. Наш Спаситель и Искупитель и это страдание – жажду – перенес за нас, чтобы приобрести нам не временное только, но и вечное утоление там, где будет нескончаемое блаженство и покой!
Жажду! Этот возглас умирающего Спасителя должен воздержать нас от всех неумеренных обедов и пиршеств, в особенности в дни поста и покаяний! Кто может сидеть пред полными чашами и радоваться в то время, когда наш Спаситель так страдает и скорбит? Кто может наслаждаться удовольствиями этого мира и искать опьянения в них в то время, как наш Спаситель страдает и скорбит? Жажду! Вопль этот ― вопль умирающего Спасителя – да сделает нас спокойными и терпеливыми во всех страданиях и скорбях нашей жизни.
Жажду! В этом слове Спасителя мы слышим также и Его попечение о бессмертных человеческих душах. Когда Он говорил самарянке у колодца Иакова: «Дай Мне пить» (Ин. 4, 7), – то там Он нуждался не в глотке воды только, но главным образом заботился о ее бессмертной душе. То же самое попечение наполняет Его и здесь, на кресте.
Он жаждет, чтобы мы, стоящие у подножия креста Его, просили дать нам «воду живую» (Ин. 4, 10).
Он жаждет тебя, душа моя! И неужели не веришь Ты, что к тебе обращено воздыхание Его, исторгнутое пламенным желанием обращения твоего? И неужели не думаешь, что и к тебе простирает Он с креста руки Свои; что Он зовет тебя, желая привлечь, обнять и прижать к сердцу, как дорогое сокровище Свое, чтобы никто не взял тебя из рук Его? И неужели не верится тебе, что Его глубокая, нежная любовь ищет тебя; что непостижимая таинственная сила Божия влечет тебя к Его любящему сердцу? О, будь уверен, что Он жаждет тебя! Жажда спасти душу твою низвела Его с неба на землю и здесь она не давала Ему покоя, возбуждала к непрестанной деятельности, увлекала из одной страны в другую, из города в город, наполняла всю жизнь Его, внушала слова милосердия. Когда Он, обращаясь к нам, говорит: с Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я упокою вас»; когда Он жалобно воздыхает: «Сколько раз хотел Я собрать чад твоих, как птица птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» (Лк. 13, 34); когда Он провозглашает: «Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее» (Лк. 19, 10), что выражается во всех этих и многих других словах Евангелия, как не жажда спасения души твоей? Эта жажда снедала Его непрестанно, низвергла в бездну страданий, поношений и скорби, привела на Голгофу, вознесла на крест, убила Его. И по сие время жаждет Он тебя, как олень жаждет свежего источника, как мать изнывает о потерянном сыне – и еще гораздо пламеннее, гораздо сильнее. Неужели же допустишь ты Его томиться жаждою? Неужели не утолишь ее? Спрашиваешь: «Как и чем утолить ее?» Женщина у колодца Иакова утолила жажду Христа сознанием прегрешений своих, признанием Христа за Спасителя своего, к Которому душа ее устремилась всецело, неудержимо. Поспеши же и ты к Нему; открой всю душу твою, молись о помощи, проси дать тебе живой воды и утолить твоею любовью жажду Его к спасению души твоей. Мы живем в мире, исполненном страданий, жизнь наша полна забот, невзгод и тревог; радости так непродолжительны и неудовлетворительны, что нигде и ни в чем нет полной отрады. Тщетно ищем мы всеми силами земных благ, нигде нет места, о котором мы могли бы сказать: «Хорошо нам здесь» (Мф. 17, 4), поставим здесь сени (т. е. постоянное жилище). К тому же с каждым часом приближается конец жизни, а вместе с тем и Суд Божий, угрожающий виновным вечным осуждением. Куда же обратиться, в ком искать отрады и верного убежища, как не в Иисусе, Который обещает даровать и дарует нам небесные радости и вечный покой? Как же не жаждать нам Его? Если же мы жаждем спасения, то не иначе можем удовлетвориться, как у источника живой воды. Ищем ли Его одного, восклицаем ли вместе с Давидом: «Душа моя жаждет живого Бога!» – то и Сам Он не замедлит ответить нам: «Кто жаждет, иди ко Мне и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой» (Ин. 7, 37–38). К нам будет относиться и последнее обетование: «Они не будут уже ни алкать, ни жаждать, и не будет палить их солнце и никакой зной; ибо Агнец, Который среди престола, будет пасти их и водить их на живые источники вод; и отрет Бог всякую слезу с очей их» (Откр. 7, 16–17).