Воспоминания Людмилы Ивановны Столярской

С 1983 года я имела возможность и по роду своей службы, и по внутреннему убеждению, будучи из семьи потомственных священников, помогать с госпитализацией и лечением многим больным священнослужителям, студентам Духовной семинарии, преподавателям и монахам (даже некоторые монахи из Москвы обращались).

Не помню, кто просил меня тяжелому астматику, студенту Духовной Академии, Кадару Иоанну (ныне настоятель храма в Будапеште) помочь попасть на лечение в Институт пульмонологии. После лечения он неожиданно зашёл меня поблагодарить с корзиной белых сухих грибов и иконой Казанской Божией Матери. В это время я собиралась в отпуск в г. Гагры. Я пригласила Кадара к чаю, затем спросила, что ему рекомендовали врачи. Он сказал: «Рекомендовали к морю, но отец болен, денег нет». Я ему ответила: «Ваня, я дам тебе на билет денег и кормить буду, а когда будешь священником – отдашь». Он мне говорит: «Людмила Ивановна, а можно ещё взять с собой очень хорошего нашего преподавателя, Игоря Цезаревича Мироновича. Каникулы, а он, одинокий, один в пустой Академии. Это такой человек, что Вы духовно обогатитесь». Я согласилась. Так мы уехали в Гагры, а потом – в Пицунду в санаторий. Это был 1985 (или 1986) год.

Игорь Цезаревич был больным человеком смолоду (у него был диабет, мочекаменная болезнь и многое другое). Все обследования для его лечения мы прошли вместе, т.к. сам он для своего лечения ничего не мог сделать без руководства. Я вынуждена была уйти в 50 лет как медицинский работник на долевую мизерную пенсию, чтобы продлить жизнь этому светоносному, чистому девственнику по благословению старцев (архимандрита Иоанна (Крестьянкина) и протоиерея Николая Гурьянова). Один из них, задолго до моего знакомства с Игорем Цезаревичем, мне говорил, что я буду досматривать Игоря. А у меня родной брат Игорь, но он трагически погиб в 1947 году – вот я и недоумевала, не верила, переспрашивала...

Служба в Армии усугубила болезнь Игоря Цезаревича: он там переживал насмешки, издевательства, потерял все зубы.

Меня он называл сестрой-матушкой, многое мне доверял, даже то, что родная сестра не знала, т.к. он к ней ездил редко и неохотно, более чем на 3–5 дней ехать не хотел. Он с сестрой вместе никогда не жил, а жил у своей крёстной, глубоко верующей тети Нины Никаноровны (родной сестры его матери Таисии Никаноровны), которую очень любил. Отца своего он не помнил, рассказывал: «Отец был деспот, открывал окно и требовал выкинуть детей на улицу, чтобы заморозить – был голод».

Когда у Игоря Цезаревича умерла мама, то он принёс мне 2 тысячи рублей и послал меня с моей маленькой внучкой (сейчас ей уже 28 лет) раздать эти деньги неимущим. Мы раздали часть, а часть принесли домой. Но он эти деньги не взял, а сказал поехать к блаженной Ксении и там всё раздать, что и было исполнено.

Любил Игорь Цезаревич бывать у старцев и мы с ним ездили к ним. Последний старец, странствующий архимандрит Михаил, нам указал дальнейший путь, и мы свято его исполняли. Отец Михаил мудрейший был, Господь открыл ему кончину его, а умер он за трапезой на интронизации Патриарха Алексия. Блаженнейший Владимир, митрополит Киевский, это знает, и многие духовные дети, окормлявшиеся у отца Михаила, подтвердят, как собирались у меня дома (я тогда жила на Невском пр., д. 135), угощались чёрной икрой и другими вкусностями. Старец пел «Вечерний звон» – у него был замечательный баритон. Его келейница София, впоследствии уехавшая в Иерусалим, знает как я отдала им последние 25 рублей, а Господь мне тут же послал 100 долларов – выйдя из собора Александро-Невской Лавры, столкнулась с каким-то иностранцем, который раздавал всем встречным деньги.

Игорь Цезаревич был одинокий. Как-то я его спросила: «Почему? Давал ли он обет?». Он сказал, что, когда был молодой, он хотел жениться, но его духовник архимандрит Леонтий (Стасевич), ныне прославленный для общецерковного почитания, за трапезой при всех сказал: «Не женись, умирать будут». Так и случилось: у невесты оказалась опухоль мозга.

От преподобного Леонтия (со слов его брата Бориса) у Игоря Цезаревича осталась на память старинная икона «Нечаянная Радость», чудотворная (сейчас эта икона хранится у меня дома).

Игорь Цезаревич опасался откровенных высказываний, т.к. за них кое-куда вызывали и предлагали быть «стукачом», но я, как вдова погибшего особиста, через друзей покойного мужа, попросила не трогать Игоря Цезаревича, и они оставили его в покое.

Так как моя квартира по 3–4 месяца пустовала (я досматривала свою мать до 1995 года в Виннице), Игорь Цезревич имел возможность там укрываться и отдыхать.

Мы с Игорем Цезаревичем многих студентов «подкармливали», они во время поста были голодными. Я тогда по совместительству работала в наркологии, рядом с Духовной Академией (это здание передано сейчас Академии).

Многие студенты занимали у Игоря Цезаревича деньги и не отдавали, даже скрывались от него. В день зарплаты стояли и ждали его у кассы. Он был безсребренником, ничего лишнего себе не позволял, даже брюки старые приносил штопать и перешивать.

С 1995 года по 2001 год я несла послушание на Подворье Оптиной пустыни по просьбе игумена Ростислава; дала согласие на 1 месяц, чтобы обследовать трудников, а задержалась на 5 лет, пока Игорь Цезаревич не стал тяжело болеть и ультимативно не потребовал уйти и исполнить указания трёх старцев: досматривать его. Его съедал диабет, что ни орган – патология. Лежал в стационаре, а я в то же время жила в кабинете у заведующей, чтобы быть рядом. Консультации лучших специалистов я ему обеспечивала до конца жизни. С 2001 года он инвалид 1-й группы, состоял по моему адресу на учёте, имеются документы.

С 1995 года мы ежегодно ездили на море на 2–3 месяца, чтобы его оздоровить. Я работала в здравпункте, а он жил при нём. Каждый день он обходил территорию с молитвой и за 16-ть лет нашу базу обходила беда стороной. Все больные мне говорили, что и их здоровье зависило от молитв Игоря Цезаревича. Мне ни разу ни к одному больному не пришлось вызывать скорую, сама справлялась, никого не отправляла домой или в стационар – мои руки исцелованы больными. И всё это по молитвам Игоря Цезаревича, Божьего человека, который за всю свою жизнь никого не обидел. Он – любимец всех, больные из Винницы даже ругаться переставали, стоило ему появиться, выключали вульгарную музыку, пьянства на территории не было, а только мы уезжали – снова всё «всплывало».

Вспоминаю его слова на злые помыслы и деяния: «Не стой поперёк дороги идущим в преисподнюю».

Когда Галина Николаевна пригласила нас в Болгарию отдохнуть (у неё там прекрасные условия), Игорь Цезаревич послал меня «в разведку» (так бывало неоднократно) и я поехала, но там море плохое, далеко, я определила – не подходит.

Один его ученик, ныне архиепископ, пригласил его в Крым. Игорь Цезаревич также послал меня определить обстановку.

Вспоминаю, как в 1998 году на море по вечерам, на закате, ежедневно к берегу приплывал большой лебедь. Игорь Цезаревич всегда приходил на встречу с ним, чтобы покормить его, т.к. у других еду лебедь не брал. Но однажды лебедя не было четыре дня. И Игорь Цезаревич решил его навестить. Взял еду и поплыл в 14-ти градусной воде полтора километра. В здравпункт прибежал перепуганный больной и говорит: «Доктор, Ваш брат поплыл к затонувшей барже. Это далеко, мы не можем зайти в холодную воду. Уже шапочки его не видно». Я в бинокль посмотрела – плывёт обратно. Я стала ругать его, а он говорит: «Я молился, а лебедь слушал; я же тоже одинокий – не ругай меня». Он базу отдыха обходил каждый вечер с молитвой, как территорию монастыря и результат был: обворовывали все базы, а нашу – нет. Даже бандиты говорили: «Кто доктора тронет, будет иметь дело с нами».

Одна тяжелейшая больная из Винницы пришла на похороны Игоря Цезаревича и вспоминала, как за 10-ть дней лечения на море, благодаря молитвам Игоря Цезаревича, в то время, когда я ей капельно вводила гормон, почувствовала молитву изнутри, и исцелилась совсем. Сейчас ходит на могилу Игоря Цезаревича постоянно.

Многие приходят в часовню, где находится могила Игоря Цезаревича, и молятся его молитвой, которую он лично написал:

Господи, Боже Саваоф,

Отец наш небесный,

Господи Боже, Иисусе Христе,

Сыне Единородный, Отчий,

Господи Боже, Душе Всесвятый,

От Отца исходяй и на Сыне почиваяй,

Троице Единосущная и Нераздельная,

Боже наш, Трисветлая Единице,

Богородицею помилуй нас.

В этой молитве вся Библия.

Ещё вспомню один случай. В Виннице у Ирины не было детей, её свекровь попросила эту молитву у Игоря Цезаревича. Он никому, кроме меня, её не давал, а ей сказал: «Читай два раза в день – утром и перед сном». Прошёл год, он мне говорит: «Звони Галине Павловне в Винницу, спроси, когда будет Ирина рожать». Я позвонила, а она воскликнула: «А как вы знаете, мы никому не говорили». Сейчас у Ирины уже двое детей.

К Игорю Цезаревичу обращались многие его ученики за помощью. Из слушателей Курсов вспоминаю Татьяну Степановну, которая строит храм св. Митрофания Воронежского. Очень ей сочувствуя, он помогал и молитвами, и материально – у неё было много скорбей. Сейчас строительство храма заканчивается.

В молодости Игорь Цезаревич ездил в Новороссийск ухаживать за инвалидами, возил их к морю на колясках.

У нас с Игорем Цезаревичем был замысел на территории строящегося монастыря в г. Виннице построить часовню в честь Архистратига Михаила, который при жизни дважды являлся ему, и мы ежегодно вносили игумену Евлогию немалые пожертвования. Но у Игоря Цезаревича случился тяжелейший инсульт, он был 4 месяца нетранспортабельный, и мы думали, что придётся его хоронить в Крыму. Однако, Господь распорядился по-другому. Он ещё два года жил, как будто предвидев, что будет погребен в г. Винница, сам выбрал место для себя и для игумена. Даже шутил: «Я здесь буду вратарём, или виночерпием» Так и случилось, как он хотел. Я в тот год не хотела ехать в Винницу, он настоял: «Мне там лучше». Я исполняла любое его желание, указание.

В Виннице Игорь Цезаревич любил уходить надолго в парк, где уединялся для молитвы. Когда он молился, птицы садились ему на руки, белочки брали орехи прямо из его рук. А в тот день, когда случился последний инсульт, в доме внезапно погас свет, и Игорь Цезаревич засобирался в парк. Я попросила разрешения пойти с ним, он согласился. И в парке, сидя на скамейке в молитве, с ним и произошёл инсульт. На этот раз врачи оказались безсильны. В больнице он не приходил в сознание, но когда пригласили священника и тот подошёл к Игорю Цезаревичу со Святыми Дарами, то Игорь Цезаревич пришёл в сознание, открыл глаза и четко произнёс: «Каюсь!». Так явилась милость Божья к человеку, который всю свою жизнь посвятил служению Его Слову.

22 июля архиепископ Тульчинский и Брацлавский Ионафан совершил заупокойную Литургию и отпевание в г. Виннице.

Выполняя последнее желание почившего, тело предали земле у храма св. Марии Египетской над рекой Бугом, на месте строящегося монастыря в г. Виннице. Сейчас над местом захоронения возведена каменная часовня в честь святого Архистратига Михаила, которого Игорь Цезаревич особо почитал.