Светлый день Свято-Троицкой обители и семинарии.

В своей неизъяснимой и неповторимой качественности «Дома Божией Матери» с особенной наглядностью явила себя Русь «Святой Русью», как совершенно естественно, без всякой с нашей стороны притязательности, обозначилось наше Отечество в сознании и нас самих и всего окружающего нас мира. И едва ли не лучшее воплощение обрело это благодатное осияние – в Образе Божией Матери именно Казанская, который еще в большей степени, чем образ Божией Матери Владимирская, так же наглядно свыше нам дарованный, озарил Своим чудодейственным светом, как в своем подлиннике, так и в неисчислимом множестве воспроизведений, нередко обретавших и свойство чудотворения, весь русский быт – и это не только в его проявлениях Богослужебных, но и в каждодневной жизни чуть не каждого русского семейного очага. Надо ли говорить, какое исключительное значение обретал поэтому поместно день памяти этих Святых Икон – особенно Казанская, который буквально озарял наше бытие, как Святой Руси. А для нашей обители этот праздник приобретает и «семейный» характер: с ним совпадает день Ангела нашего настоятеля Владыки Аверкия. И эту «семейность» не только не нарушало, а, напротив, значительно усилило прибытие болгарского епископа Кирилла, лично связанного с Владыкой. Но даже нечто большее, чем личную теплоту, привнес Владыка Кирилл: в своей церковной русскости, как бы органически ему присущей, Владыка Кирилл воскрешал наше святое прошлое в его исторической сущности – обще-православной, а, в частности и нарочито, обще-славянской. Мы как бы превращались из благочестивых наследников-хранителей нашего личного, ныне тиранически придавленного святого прошлого в живых участников Живого Целого, каким являла себя Россия Историческая в своей Православной Русскости…

Владыка Кирилл прибыль со своим спутником, молодым архимандритом, как то бывало и раньше, за два-три дня, проведя их в полном слиянии с братией, вместе с нами готовясь к празднику и в нем участвуя на нашем, и для него родном, языке. Богослужения протекали особенно молитвенно, объединяя не только всю братию и семинарию, но и всех насельников нашего монастырского «посада», как и некоторых друзей, нарочито прибывших на наш праздник. Владыка Аверкий, несмотря на свое нездоровье, служил с обычным духовным подъемом. Праздник протекал – действительно, насыщенный благодатью, ему присущей, будучи, как всегда, предварен приуготовительной службой, когда прочтен был Акафист Божией Матери. И как-то совершенно естественно вышло, что на богослужениях не возникало никакого нарочитого чествования столь дорогого всем участникам богослужения именинника: молитвенность духа поглощена была всецело несказанно великим содержанием церковности дня. И даже трапеза, после литургии, протекавшая в слушании чтения, посвященного Иконе Божией Матери Казанская, не вызвала формальных приветственных речей, но завершилась только многолетствованием дорогого именинника и личными выражениями ему приветствий. И только чашка чая семинаристов, в семинарском зале, с участием братии и дорогого болгарского гостя, явилась как бы формальным чествованием Владыки. Во что же она превратилась?

Открылась беседа прочтением семинаристом старшего курса Игорем Капралом поздравительного адреса. Приводим его полностью.

Его Высокопреосвященству Высокопреосвященнейшему Аверкию, Архиепископу, Сиракузскому и Троицкому, Ректору Свято-Троицкой Семинарии Русской Православной Церкви Заграницей.

Ваше Высокопреосвященство, дорогой Владыко, милостивый Архипастырь и Отец!

В сей день празднования Святою Церковью памяти Вашего небесного покровителя Святого Равноапостольного Аверкия, Епископа Иерапольского, Чудотворца, своею кротостью и смирением победившего «демонов мечтания», силою же веры и молитвы «страсти умертвив» и просветив «сущая во тьме», мы, любящия Вас Ваши духовные чада и ученики, взирая на Ваши подвиги подражания житию Вашего великого и дивного Святого, единым сердцем и всею душею поздравляем Вас и усердно молимся о Вашем здравии и долгоденствии.

В наше страшное предантихристово время, не только среди «внешних» творятся неслыханные доселе и отвратительнейшие преступления, но и у верных в самой Церкви Христовой появились архипастыри и пастыри «глаголющии развращенная» (Деян.20,30), так что на многих верующих исполняются пророческие слова Иеремии-пророка: «пастыри их совратили их с пути, разогнали их по горам» (Иер.50,6).

Мы не знаем, как благодарить Бога, по Своей неизреченной милости сподобившего нас окормляться под Вашим святительским омофором.

Да дарует Вам Господь Бог наш Иисус Христос «право правити слово Своея Истины» на благо Святой Церкви на многая, многая лета!

Ис полла эти, дэспота!

Вашего Высокопреосвященства послушники-семинаристы: 22 октября 1971-го года. Св. равноапостольного Аверкия, Епископа Иерапольского.

Выслушанный с сосредоточенным вниманием, адрес тут же был вручен Владыке. И с внешней стороны, украшенный прекрасным изображением иконы Божией Матери Казанская, он производил самое лучшее впечатление.

Беседа началась естественно выступлением Именинника – и он нарочито придал ему «личный» характер – но в чем выражалось это «личное»? В том, что с самого детства Владыка был пронизан тем, что мы сейчас лучше всего обозначаем словами «православная русскость». Юным отроком оказался он выброшен из своего Отечества, ставшего добычей сатанистов, и очутился в духовно родственной нам Болгарии, где получил и среднее и высшее образование. И тут, делая живым участником нашего единения Владыку Кирилла, яркими чертами обрисовал Владыка Аверкий присутствующим то, как он, именно в болгарской среде, оказался окружен атмосферой, способствующей раскрытию в нем, во всем ее глубочайшем содержании, его исконной православной русскости, органически близкой в смысле даже языка той болгарской церковной элите, которая становилась родной и русскому пришельцу, отдающему себя Церкви … С затаенным дыханием воспринимали присутствующие это столь живое «личное», что пред нами разворачивал Владыка Аверкий и что укрепляло всех нас в своем «личном» устремлении становиться всецело «православно-русскими» – чем и определилось все дальнейшее течение беседы, необыкновенно живое и содержательное. Надо ли говорить, что украсил нашу беседу своим искренним и проникновенным словом Владыка Кирилл – но и все то, что говорили другие, в частности и сами семинаристы, сводилось исключительно, причем в глубокой «личной» искренности, к одному основному и все определяющему: к «личной» горячей устремленности к действительному овладению и самоотданию «православной русскости». Как это было легко в былой Болгарии, нашедшей свое яркое воплощение во Владыке Кирилле! Как это трудно в нашей современности, даже и зарубежно-русской! Но одно было отрадным для всех участников беседы – и это, как нечто даже несколько неожиданное, было подчеркнуто некоторыми из старших участников беседы: непосредственное ощущение идейной родственности, некоего глубинного духовного единомыслия и руководителей и руководимых в составе семинарии.

И это «личное», как бы нарочито воплощаемое в личности чествуемого Владыки Аверкия, сделало празднование дня его Ангела обнаружением единодушного молитвенного устремления, в общении с нашим другом-болгарином, к духовному самоутверждению в «православной русскости», воплотившейся в Исторической России: исповедниками ее духовной сущности и являются насельники Свято-Троицкой обители и семинарии, окормляемых Владыкой Аверкием.