Две морали

«Пилат опять вышел и сказал им: вот я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в нем никакой вины. Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: се, Человек» (Ин.19:4–5).

«Какая цель жизни?» – вот, вопрос, над которым всегда задумывались, и будут задумываться люди. Самый модный в настоящее время ответ на этот вопрос тот, который дают на него социалисты, что цель жизни заключается просто в том, чтобы наслаждаться жизнью, – наслаждаться возможно полнее и возможно дольше, а посему нужно избегать страданий и добиваться удовольствий везде, где бы к тому открылась, хотя малейшая, возможность. Вот, почему, рассуждают они, социальное неравенство побуждает людей к мятежам, восстаниям и проч.: оно мешает человеку наслаждаться жизнью столько и так, сколько и как ему хотелось бы. По тем же соображениям являются врагами социалистов хозяева, работодатели, жандармы и, вообще, все те общественные элементы, которые противодействуют стремлениям пролетариата к удовлетворению на чужой счет своих чувственных вожделений. От них также нужно избавиться, хотя бы ценой страшных кровавых жертв, и тогда для людей наступит золотой век коммунизма, когда все будет общее, и когда каждый будет иметь право и возможность есть, пить, спать до пресыщения. Всех людей социалисты делят на две больших группы: на богатых, которые живут чужим трудом, и пролетариев, которые из-за куска хлеба работают на них. Борьба между этими двумя общественными группами, по мнению социалистов, неизбежна: она закон социальной жизни. Для того, чтобы обеспечить себе успех в этой борьбе, пролетарии всех стран должны соединиться; они должны снизу образовать такую же солидарность, какая существует сверху между богатыми. Это даст им, «слабым и малым людям, возможность отомстить за себя тиранам, ниспровергнуть их, чтобы самим стать на их место. В этом великом общественном преобразовании каждый пролетарий может и должен дать свой удар молотом для ниспровержения существующего порядка вещей»¹. В этом победоносном шествии пролетариев, по мнению социалистов, не должно быть ни начальников, ни руководителей, ни старших, ни младших, ибо все должны повелевать, и никто повиноваться. Какая заманчивая перспектива, и остается только удивляться, почему социалисты так долго ждут ее осуществления!

Но достаточно одного поверхностного взгляда на приведенные суждения социалистов, чтобы видеть, к каким ужасным последствиям для цивилизованного мира поведет всеобщее применение к общественной жизни их морали. Если люди живут очень плохо, то, конечно не потому, что им не известна мораль социалистов: она хорошо известна как внизу, так и вверху. И, вот, представьте себе, что началась борьба, так настойчиво пропагандируемая социалистами. Мы будем присутствовать при зрелище самого страшного разрушения, в сравнении с которым самые жестокие войны, кровопролитные государственные перевороты будут только детской забавой, так как современное человечество владеет средствами разрушения более могущественными, чем когда-либо и, конечно, когда страсти людей разгорятся, все эти средства будут пущены в дело!..

Мы заговорили о морали социалистов для того, чтобы сравнить ее с моралью Господа Нашего Иисуса Христа и показать, какая из них более соответствует достоинству человека и его истинному назначению. Мораль социалистов не нова, не научна и безнравственна.

Мораль социалистов не нова. Всякий, кто хотя немного знаком с историей философии, знает, что то, что теперь с такой ревностью пропагандируют социалисты, было известно почти двадцать веков тому назад: греческий философ Эпикур, живший за 300 лет до Р.X. († 270 до н.э.) учил тому, чему теперь учат социалисты. Эта мораль называется гедонизмом или моралью удовольствия. Удовольствие может быть грубым или утонченным, но в том и в другом случае оно является главным мотивом деятельности людей, а возможно продолжительное пользование удовольствиями – целью их жизни. И это вполне понятно, так как там, где весь смысл жизни людей полагается в чувственных наслаждениях, с израсходованием их, для человека все кончается.

Мораль социалистов не научна. Она совсем не хочет знать законов естественных и социальных. Социалисты, например, не могут примириться с фактами социального неравенства. Но в таком случае пусть они обвиняют не формы государственной жизни, не законы ее, а саму природу, которая не производит даже двух существ, во всем похожих друг на друга. Естествоиспытатели говорят, что нет даже двух листов дерева совершенно похожих один на другой. То же неравенство еще более замечается между людьми: есть люди сильные и слабые, умные и глупые, здоровые и больные, – одни, которые как будто родились для того, чтобы повелевать, другие, которые предпочитают повиноваться. Какими мерами социалисты могли бы уничтожить эти неравенства? Конечно, они должны сознаться, что они бессильны перед ними. И этот вопрос гораздо лучше, полнее, гуманнее разрешается христианством, которое так ненавидят социалисты. С точки зрения христианской морали, все люди – суть творения Божии и имеют по этому самому право на любовь к ним других. Христианин, верующий в Бога, знает, что все люди близки сердцу Отца Небесного и что для каждого из них имеется у Него обитель на небе. Неравенство, напротив, необходимо и желательно в интересах самого же человечества, чтобы привести его к солидарности, которая есть закон всякого общества, достойного этого имени: люди живут для того, чтобы дополнять друг друга, трудиться друг для друга, так как каждый в отдельности имеет нужду во всех и все – в каждом. Если бы все люди были похожи один на другого и во всем были совершенно равны, то общество никогда не могло бы сделаться организмом, который оно есть на самом деле, оно никогда не достигло бы единства, которое есть следствие разнообразия, множественности. Неужели социалисты желали бы обратить людей в однообразное стадо баранов?

Мораль социалистов не научна также еще и потому, что она совсем не признает значения страдания в развитии человечества. Страдания – великий стимул прогресса; избегать их во что бы то ни стало или стараться заменить их наслаждениями жизни, это значит намеренно тормозить движение вперед человечества. Известно, что страны очень плодородные и богатые, как, например, Египет, не благоприятны для образования народа сильного и энергичного и, напротив, страны менее богатые, но более суровые, где люди вынуждены вести постоянную борьбу с природой и климатом, как например, Шотландия, Голландия и др., давали человечеству людей с сильной волей и энергией. Это положение справедливо и относительно отдельных личностей. Известно, что дети богатых родителей, материально хорошо обеспеченные, весьма часто оказываются совершенно бесполезными членами общества, проводя жизнь в праздности и лени, и потому именно, что они, обладая богатством, свободны от страданий и от необходимости вести борьбу, – они только наслаждаются жизнью и в этих наслаждениях истощают свои силы. Между тем как рядом с ними дети бедных родителей, крестьян, ремесленников, самым своим положением приученные к лишениям, к труду, делают замечательные успехи в области культуры вообще, и в борьбе с препятствиями они находят для себя стимул для своей новой деятельности. Во все времена истории человечества было так, что расы истощались, старели, так сказать, изнашивались благодаря изнеженным, «наслаждающимся жизнью» элементам. Если бы они не обновлялись элементами, выходящими из грубой, трудящейся, здоровой физически и нравственно народной среды, то человечество давно бы исчезло с лица земли. Мы не хотим этим сказать, что трудящийся класс вообще превосходнее имущественного класса; но только утверждаем, что мораль удовольствия, которую так настойчиво проповедуют социалисты, далеко не достигает того всеобщего счастья, которое она обещает, что труд и страдания являются самыми могущественными стимулами развития человечества. Всякий беспристрастный моралист должен с этим согласиться. Наконец, мораль социалистов не научна еще и потому, что она не признает нравственного зла. Всякий человек, в котором окончательно не заглохла совесть, чувствует в себе влечение к добру и отвращение от зла; он также знает, что он должен делать только добро, и если он не делает этого, то он виновен. Правда, он может обманывать себя, и для того, чтобы успокоить свою совесть, он может говорить себе, что мораль наслаждения единственная истинная мораль, достойная человека, что любовь к Богу, к людям и проч., – все это заблуждения людей; но в то же время из глубины своей души он услышит голос, если только он не потерял способности слышать его, что он обманывает себя, что наслаждение не есть закон его бытия, что, заботясь только об удовольствиях в жизни, он изменяет истинному назначению человека. Нравственное зло, которое является причиной всех других зол, есть такая реальность, как рождение и смерть, реальность, если так можно выразиться, самая действительная и самая трагическая из всех реальностей, над которой задумывались и которую исследовали самые великие мыслители человечества, и та мораль, которая забывает про нее, не научна, так как игнорирует один из главных принципов жизни человечества.

Далее, как мы сказали, мораль социалистов безнравственна, безнравственна в высшей степени, потому что она низводит людей к состоянию животных. Странно, что социалисты, которые считают себя людьми научно образованными и отрицают религию во имя науки, оказываются невеждами в той замечательной теории, которая в настоящее время имеет своими сторонниками многих замечательных ученых, – теории эволюции. По этой теории, человек, который по своему телу происходит от животного, все более и более совершенствуется путем медленного прогресса. Какой-то неведомой силой он влечется к высшей судьбе, подобно тому, как наша солнечная система влечется к какой-то таинственной точке в пространстве². Но прежде, чем заслужить имя человека, человеческое существо, по той же теории, пережило формы бытия африканских обезьян, дикарей и проч. Но всем известно какова мораль у этих существ. Да и мораль ли это? Не есть ли это просто принцип борьбы за существование, за «удовольствия» жизни, борьбы упорной, жестокой, отчаянной, в которой все слабое уничтожается и торжествует одна грубая сила. Если это даже и мораль, то она в высший степени безнравственна. И, вот, к этой животной морали влекут человечество социалисты! Это может льстить животному, но это очень унижает человека, существо свободно-разумное. Они заставляют людей возвратиться к прошлому в то время, как идеал их впереди; они принуждают их идти назад в то время, как они всеми силами своего духа рвутся вперед к идеалу совершенства. Спрашивается, к чему же тогда служит эволюция и какой ее смысл, если такая конечная цель указывается развитию человечества? Работать, томиться, страдать, делать всевозможные открытия и только для того, чтобы возвратиться к состоянию гориллы! Не верится, чтобы интеллигентные люди могли этого желать для человечества. Социалисты забывают, что только религия и именно религия христианская, указывает человеку истинные основы его бытия и истинное его назначение. Когда отвергаются догматы христианского нравственного учения, тогда для человека не остается никакого другого средства знать, для чего он пришел в этот мир и что он в нем должен делать. Смысл его бытия для него не ясен и цель его существования на земле покрыта густым мраком, который наполняет все существо его трагизмом. Зло физическое, нравственное, душевные муки и болезни тела, торжество злых и унижение праведных, – все это человек может переносить при одном условии, если он верит в Провидение, управляющее вселенной. Верующий человек охотно переносит всякие несправедливости, насилия, страдания, потому что он окрыляется надеждой на Бога. Но там, где угасла вера в Бога, бедствия жизни теряют свое нравственное значение, и обращаются в злую шутку, и вся вообще жизнь человечества обращается в карикатуру, которая более грустна, чем смешна. На одной из прекрасных страниц своей книги пророк Даниил описывает одно из своих видений. Он говорит: «Видел я в ночном видении моем, и вот, четыре ветра небесных боролись на великом море, и четыре больших зверя вышли из моря, непохожие один на другого. Первый – как лев, у него крылья орлиныя; я смотрел, доколе не вырваны были у него крылья, и он поднят был от земли и стал на ноги, как человек, и сердце человеческое дано ему. И вот еще зверь, второй, похожий на медведя, стоял с одной стороны, и три клыка во рту у него, между зубами его; ему сказано так: «встань, ешь мяса много». Затем видел я: вот – еще зверь, как барс; на спине у него четыре птичьих крыла, и четыре головы были у зверя сего, и власть дана была ему. После сего видел я в ночных видениях, и вот – зверь четвертый, страшный и ужасный и весьма сильный; у него – большие железные зубы; он пожирает и сокрушает, остатки же попирает ногами; он отличен был от всех прежних зверей, и десять рогов было у него».

За страшным видением следует другое, совершенно отличное от первого: «видел я, наконец, что поставлены были престолы, и воссел Ветхий днями; одеяние на нём было бело, как снег, и волосы главы Его – как чистая волна; престол Его, – как пламя огня, колеса Его пылающий огонь, огненная река выходила и проходила пред Ним; тысячи тысяч служили Ему и тьмы тем предстояли пред Ним; судьи сели, и раскрыли книги... Видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему, И Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; – владычество его – владычество вечное, которое не пройдет, и царство Его не разрушится» (Дан.7:2–7, 9–10, 13–14).

Страшные звери, которых видел пророк Даниил, означают царства, которые будут следовать одно за другим. Но не узнаем ли мы в образе того страшного зверя, который все сокрушает, терзает и попирает ногами, царства социалистов, основанного на морали эгоизма и наслаждения, где люди, дыша злобой и ненавистью друг против друга, будут терзать один другого, упиваясь человеческой кровью? Да, это неизбежно будет, если мораль социалистов когда-либо восторжествует.

Видение «Сына Человеческого» указывает на новую эру и на новое человечество, в основе морали которого будет лежать закон любви и самоотречения. Эта мораль была возвещена и применена во всей полноте Тем, на Кого Пилат, указывая взбешенной от злобы толпе сказал: «Ессе hоmо!». Явление Его миру было тихим веянием нежного и успокаивающего ветерка после страшного урагана, благодетельным лучом солнца после бури, легким, пропитанным благоуханием дыханием весны после сырой и холодной зимы. Господь наш Иисус Христос мог бы, если бы пожелал, проводить жизнь богатого и знатного вельможи и пользоваться всеми благами мира для Своего удовольствия. Разве Он не имел божественной славы и всемогущества до Своего пришествия на землю? Разве не им все сотворено и не Он содержит все в своей власти? И, однако, Он этого не сделал: наслаждаться благами мира одному, наслаждаться ими по чувству эгоизма, это было противно Его божественной воле, и Он отказался от всех благ мира для того, чтобы разделить их с людьми. Он, будучи Богом, «обнищал ради вас, дабы все обогатились Его нищетою» (2Кор.8:9).

«Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам, и по виду став, как человек; смирил Себя, быв послушлив даже до смерти и смерти крестной» (Флп.2:6–8). Он обладал чудесным и необыкновенным могуществом; но Он никогда не употреблял его в Свою личную пользу, а всегда в пользу других; Он, Который чудесно напитал тысячи людей хлебом, отказался претворить камни в хлебы, чтобы утолить Свой голод; Он, Который исцелял больных, воскрешал умерших, ничего не предпринял для того, чтобы облегчить Свои крестные страдания и освободить Себя от смерти.

«Сын Человеческий, – говорил Он, – не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих... Кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою, и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом» (Мф.20:26–28). Как это не похоже на животную мораль социалистов. Пред нами не человек – животное, дышащее завистью и злобой к себе подобным, но кроткий Агнец Божий, Который берет на Себя грехи всего мира, Который один, как закланный за мир, может снять печати с книги жизни (Откр.5:5). Какой переворот эта мораль должна была произвести в понятиях современного человечества, проникнутого эгоизмом и чувственностью?

В земной жизни Господа Нашего Иисуса Христа было много случаев, когда Ему представлялся великий соблазн сделаться могущественным владыкой мира, царем, народным вождем, и проч. Но из всех этих обстоятельств Он поистине с царским величием выходил победителем морали гедонизма. Так, однажды диавол показал Ему все царства земли и обещал отдать их Ему, если Он поклонится ему. В другой раз, после чудесного насыщения народа, Его хотели провозгласить царем. Какой прекрасный случай блестящим образом устроить на земле свои дела, достигнув высокого царского положения! Конечно, ни один из социалистов, которые любят льстить черни, чтобы вернее достигнуть собственных интересов, не преминул бы воспользоваться подобным случаем. Но Господь оставляет толпу, удаляется на гору, чтобы там в молитве к Своему Отцу Небесному еще более укрепить Свой дух в борьбе с «князем мира» и его соблазнами. Наконец, в Гефсимании был сделан со стороны врага нашего спасения последний и самый сильный приступ соблазна на Господа Нашего Иисуса Христа, когда диавол хотел устрашить Его перспективой страшных физических страданий и еще больших страданий нравственных. Борьба здесь была так велика, что пот Его был, как капли крови, падающие на землю и, однако, Он вышел победителем, мораль гедонизма была окончательно отвергнута, чтобы уступить место морали любви и жертвы: Сын человеческий, истинный Бог и истинный человек, Богочеловек, восторжествовал над человеком-животным.

Но нам могут возразить, что мы, проповедуя мораль жертвы, тем самым уничтожаем человеческую личность, что эта мораль, если бы человечество последовало ей во всей ее точности, привела бы его к самоуничтожению. Да, христианская мораль есть мораль жертвы. И тот, кто следовал в своей жизни этой морали, кто, хотя однажды, искренно пытался жертвовать собой в христианском смысле этого слова, тот не только «не уничтожал» своей личности, но напротив испытывал бесконечную радость и полноту бытия, напоминающие, хотя и в бесконечно малой степени, ту радость, которую должен был испытывать Иисус Христос в момент самых тяжелых Своих скорбей. Чем больше Он жертвовал Собой, чем искреннее Он исполнял волю Своего Отца, тем большую Он привлекал к Себе любовь Его, и, так сказать, проникался Его присутствием. Отец сообщал Сыну Свою любовь, наполнял Его ею по мере того, как Сын истощал Свою любовь в служении людям. Сын сошел на землю, подчинился самым тяжелым условиям земной жизни; но Он не был одинок: Он всегда чувствовал близость к Себе Отца, Он был окружен Его любовью. И когда Сын исполнил волю Своего Отца, когда Он нашел заблудшую овцу, принял ее утешенную, счастливую в Свои объятия, Он забыл Свои слезы, страдания, раны; Он исполнился бесконечной радости, что соблюл заповеди Отца Своего. Вот почему Господь Наш Иисус Христос, в последних Своих беседах со Своими учениками часто употреблял слово радость, соединяя его с мыслью о том, что она является как следствие исполнения воли Бога. «Как возлюбил Меня Отец и Я возлюбил вас; пребудьте в любви Моей; Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей; как и Я соблюл заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви. Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна» (Ин.15:9–11).

Если в морали социалистов и есть какая-либо «радость», то она ничто в сравнении с христианской радостью, чистой, глубокой, небесной, – радостью самопожертвования. Человек – животное, каким желают видеть его социалисты, радуется, когда он отнимает жизнь у своей жертвы, чтобы воспользоваться ее достоянием; христианин, духовный человек, радуется, когда он дает жизнь своему ближнему. И это – радость ангелов, это предвкушение небесного блаженства.

Но христианская мораль этим не ограничивается: Иисус Христос не только являет нам в Своей божественной Личности идеал совершенства, но Он желает жить в нас, возрождая нас к этой новой жизни чрез Святого Духа. Человек, сделавшись через Христа сыном Божиим и призванный чрез это к вечной славе, сознает, что с этого времени он должен отдать себя на служение Богу и ближним; что из тех благ материальных и духовных, которыми он владеет, он должен уделять другим; на свое достояние он не смотрит, как на добычу, отнятую у врага, которую он должен защищать всеми силами, но как на сокровище, из которого чем больше он будет раздавать другим, тем больше будет приобретать. Вместо того, чтобы одному наслаждаться благами мира, как это делают последователи морали гедонизма, он доставляет наслаждение другим и от этого его собственное счастье усиливается счастьем других. В этом самоотречении в пользу ближних христианин находит для себя бесконечное развитие; все его существо: дух, душа и тело восполняются и совершенствуются, условия этой временной жизни кажутся для него недостаточными, и он устремляется к жизни вечной. Орудия труда, даже самый труд получают в его глазах совсем другое значение, после того как он узнал, что основной закон его существования есть закон самоотверженной любви. Даже самую природу, которая раньше пугала его, он старается преобразовать: он подчиняет себе силы природы, приводит их в гармонию между собой, так сказать, проникает своим умом материю и одухотворяет ее. С того момента, как через Христа в купели крещения, человек вступил в общение с Богом, сделался сыном Божиим, он начинает, так сказать, жить интересами Своего Небесного Отца, старается утвердить и на земле Его царство правды и любви. До Христа человек был занят исключительно своими интересами, из-за них он вел постоянную борьбу с другими людьми, так как полагал, что их интересы противны его интересам; теперь люди, соединенные через Иисуса Христа с Отцом Небесным, сделались братьями, имеют одни общие интересы и могут жить во взаимной помощи, любви, высочайший пример которых они имеют в Лице своего Господа Иисуса Христа. Теперь все неравенства и все страдания получают другой смысл: они становятся средством развития в христианском обществе взаимных услуг и единения.

Можно ли после этого говорить, что христианская мораль уничтожает человеческую личность? Напротив она сообщает человеку полноту бытия, указывает ему в Лице Господа нашего Иисуса Христа живой идеал совершенства, благодатными дарами Св. Духа окрыляет его в достижении этого идеала, отношения его к людям и даже к бездушной природе проникает любовью и заботливостью и всей, вообще, жизни человека сообщает глубокий смысл и значение, рассматривая ее, как подготовительную ступень к бесконечной жизни на небе в общении с Богом. Ев. Иоанн, описывая будущее блаженство праведных говорит, что они «узрят лице Бога и имя Его будет на челах их. И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их, и будут царствовать во веки веков» (Откр.22:4–5).

Правда, и последователь морали эгоизма и чувственных наслаждений может порой казаться нам счастливым и прекрасным в своей дикой красоте, которую сообщают ему его могучие страсти; но кто не знает, как непорочна и скоропроходяща эта красота. Ее можно сравнить с прекрасным пурпуровым закатом солнца; но все же это закат, это конец прекрасного дня, за которым наступит ночь, а с ней увянет красота и исчезнет слава. Вот, где скрывается причина того пессимизма, того отчаяния, которым болеет большинство наших современников. Человек, поставив целью своей жизни счастье здесь на земле, наслаждение во всех его видах, скоро приходит к убеждению, что он глубоко заблуждается: он замечает, что чувства его ослабевают, способности теряют свою остроту и приближается страшный призрак смерти, готовый поглотить его. И чем больше он наслаждался в жизни, чем большим счастьем он был окружен, тем тяжелее для него расставаться с ним и тем ужаснее представляется ему могила, пусть даже за этой могилой и нет ничего, как в том усиливаются убедить себя последователи морали гедонизма, вопреки ясному свидетельству своей совести.

Но, вот пред нами христианин, строгий последователь морали Господа Нашего Иисуса Христа. Посмотрите, какой это светлый, жизнерадостный образ! Жизнь его подобна величественной реке, которая течет в океан, обогащаясь и расширяясь в своем течении. Это не закат солнца, это восход его, начало светлого чудного дня, который идет заменить навсегда мрачную, холодную ночь. Это начало вечной жизни в Боге, жизни, отличающейся полнотой бытия, исполненной любви и свободы. Я не знаю других слов, которые лучше иллюстрировали бы мою мысль, чем слова ап. Павла. Этот верный служитель Господа нашего Иисуса Христа, претерпевший за Него гонения, узы и самую смерть, незадолго до своей кончины с мужеством истинного воина Христова писал христианам: «Мы все преодолеваем силою Возлюбившего нас. Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим.8:37–39). «Думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с той славой, которая откроется в нас. Ибо тварь с надеждой ожидает откровения сынов Божиих» (Рим.8:18–19). «Мы не унываем; но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется. Ибо кратковременное легкое страдание наше, производит в безмерном преизбытке вечную славу... ибо видимое временно, а невидимое вечно» (2Кор.4:16–18).

В том евангельском тексте, который я поставил в начале своей лекции, даны нам образы представителей той и другой морали: Пилат и Христос. Первый одетый в роскошные одежды римского правителя, самодовольный и гордый, выразитель морали удовольствия. Вся его жизнь – непрерывное наслаждение. Он имеет в своем распоряжении многочисленный отряд воинов, благодаря которым он держит в рабском повиновении и страхе еврейский народ, из среды которого он извлек уже много жертв для своих кровавых расправ; великий Пророк Галилейский в его власти и, конечно, он сделает с Ним то, что ему покажется лучшим. В его взоре, во всех его движениях проглядывает торжество силы и власти. Но присмотритесь к нему внимательнее, и вы увидите в его глазах глубокую печаль, в складках его губ горькую улыбку, которая так ясно говорит, что для него с этой жизнью все кончается. Обращаясь ко Христу, он говорит: «Что есть истина?» (Ин.18:38) и за этим вопросом ясно слышится сомнение: «Да и есть ли вообще истина? Не все ли оканчивается здесь на земле?»

За гордым римским вельможей выступает образ Небесного Страдальца за грехи мира. Тело его полуобнажено, из ран, нанесенных жестокими бичами римских воинов, струится кровь, на голове терновый венок, вонзившийся своими иглами в тело, в связанные руки ему вложили «скипетр» из тростника, чтобы посмеяться над Его царским достоинством. На Его бледном, изможденном лице с первого взгляда не видно ничего, кроме выражения страшных мук, но в Его взоре сияет бесконечная радость, радость за весь мир, который, очищенный в огне Его страданий, искупленный Им от власти диавола Он приносит Своему Отцу для бесконечной и вечной радости. Пилат, указывая на Него народу, сказал: «Ессе homo» – «се Человек!» Да, это не Человек только, это Богочеловек, истинный Бог и истинный человек, принесший на землю глаголы вечной жизни.

Я раскрыл пред Вами, благочестивые слушатели, два жизненных пути: один, усеянный розами, пространный и веселый, приводит человека к животному состоянию и вечной погибели; другой, – узкий и тесный, исполненный веры в Бога и самоотверженного служения ближнему, делает человека причастником божеского естества (2Пет.1:4) и приводит его к вечной жизни. По которому из них Вы хотите идти? Конечно, Вы пойдете по тому, на который зовет Вас Господь наш Иисус Христос, сказавший о Себе: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин.14:6).