Алексей Егорович Викторов. Некролог

В лице недавно умершего А.Е. Викторова русская наука и общество понесли очень чувствительную потерю. Это был настоящий знаток нашей древней письменности и исследователь нашего древнего языка, прямой наследник покойных Горского и Невоструева. У него была истинная любовь к древним памятникам, и он просто отечески заботился о вверенном ему отделении рукописей старопечатных книг в Московском публичном и Румянцевском музеях. Имея обширный круг знакомства между разными любителями старины и часто путешествуя по России, он не упускал ни одного случая, чтобы не описать всех попадавшихся ему у кого или где-либо памятников, и чтобы не приобрести хоть некоторых из них для музея. При описании книг и рукописей он не ограничивался простою передачею заглавия, внешних примет и содержания их, но отмечал также особенности текста и языка. Обладая вообще обширными сведениями, он охотно делился ими со всякими, постоянно был готов помочь каждому в работах, но сам никогда не пользовался чужими трудами. Он работал просто неутомимо и в продолжение своей 30-ти летней деятельности написал до 60 сочинений. Первая статья его появилась в Москвитянине (1863 г., (№ 16, отд. VII, стр. 169–184) без подписи: это был перевод с немецкого языка сделанного Густавом Клеммом описания его этнографического музея в Дрездене. Не смотря на всю сухость такого предмета, как описание рукописей и книг, Вик- торов всегда оставался живым человеком, и его постоянно занимали разные современные вопросы. Примером могут служить его горячие статьи в пользу высшего женского образования, напечатанные в газете М.П. Погодина Русский (1868 г., (№№ 5, 25 и 26) и помеченные буквой В.

Обстоятельства жизни Викторова очень не многосложны, но некоторые подробности ее довольно любопытны. Мы узнаем о них из статьи академика Срезневского: «Несколько припоминаний о научной деятельности А.Е. Викторова (С.-Пб., 1881 г.), где приведены в конце отрывки из писем и записок самого Викторова. Но для нашего очерка мы воспользовались также и выписками из его послужного списка, которые обязательно сообщил нам его сослуживец, А.П. Бушера. Происходя из духовного звания, Алексей Егорович учился сперва в Орловской духовной семинарии, а потом в Московской духовной академии (в 1846–50 гг.). Как та, так и другая – по собственному свидетельству Викторова – дали ему мало. Все предметы, даже богословие, читались в академии или очень кратко, или очень сухо. Отчета в лекциях со студентов никто не спрашивал, и они занимались большею частью то чтением статей Белинского, то приискиванием по латинским фолиантам материалов для решения заданных им тем. Лучшие из них, оставляя академию, ясно сознавали, что не только ничего не приобрели вновь по части знаний, но даже позабыли многое из того, что знали в семинарии, а между тем выучились обо всем толковать свысока. Из всех профессоров на Викторова оказали хорошее влияние А.В. Горский, преподававший всеобщую историю церкви, и О.А. Голубинский, читавший христианскую философию в духе Шеллинга и других немецких ученых . Хотя первого ему мало приходилось слушать, благодаря почти непрерывным болезням в продолжение двух последних годов академического курса, тем не менее лекции Горского успели возбудить в Викторове любовь к церковной истории, и он старательно изучал Неандера. Напротив того, Голубинский читал сухо и скучно, но зато то был интересен в частных беседах. Викторов особенно сблизился с Голубинским, благодаря тому, что около года работал над заданным им сочинением: «Правда ли, что первый человек находился на степени животности и потом мало по малу достигал образования?». По совету Голубинского Викторов перечитал в то время всех главных философов, начиная с Вико и кончая Гегелем. Но так как у последнего он многого не мог понять, то Голубинский сам перечитывал с ним некоторые места, часто прерывая чтение историко-философскими толкованиями и рассказывая историю каждого данного тезиса, начиная с Платона и Аристотеля, вследствие чего чтение нескольких страниц брало иногда часа четыре времени. Тут-то Викторов и имел случай убедиться в обширных философских сведениях этого ученого профессора. Воспоминанию о Голубинском посвящена отчасти рецензия Викторова на книгу: «Протоиерей О.А. Голубинский. Биографический очерк», напечатанная без его подписи в Москвитянине 1855 г. (№ 7, стр. 145–149).

Но если Викторов не приобрел вообще в академии никаких практических знаний для своих последующих занятий, то, по крайней мере, он вынес оттуда логическую выправку и умение самостоятельно работать в какой бы то ни было области. Первою самостоятельною работой его можно считать сличение Боннского издания греческой хроники, Иоанна Мадалы по экземпляру Московского главного архива министерства иностранных дел со славянским переводом той же хроники, заключающимся в русском историческом сборнике XV в., в том же архиве, и в одном хронографе Московской синодальной библиотеки под №280. От этой работы сохранились карандашные заметки на полях названных книг, сделанные Викторовым (в 1852–55 гг.), в бытность его младшим архивариусом Московского архива министерства иностранных дел, и подробно указывавшая на первоначальные источники сочинения Мадалы. Одновременно с этим (в 1852–1858 гг.) Викторов работал у синодального ризничего, архимандрита Саввы, над славянскими рукописями Московской патриаршей (ныне синодальной) ризницы и библиотеки, для алфавитного и систематического описания их, вошедшего впоследствии во 2-е издание составленного Саввою указателя для обозрения названной ризницы и библиотеки (М. 1858). Принявшись за рукописи без всякой подготовки и занимаясь ими сперва ощупью, Викторов стал все более и более понимать в этом деле (с 1855 г.), так что из него выработался впоследствии замечательнейшей знаток славянской палеографии, исключительно благодаря наставлениям и указаниям О.И. Буслаева, который, вместе с некоторыми другими университетскими профессорами, каковы Бодянский и Шевырев, тоже работал в то время у о. Саввы (с 1854 г.) над синодальными рукописями, для издания, вышедшего потом под заглавием: «Материалы для истории письмен восточных, греческих, римских и славянских. Изготовлены к столетнему юбилею Императорского Московского университета трудами профессоров и преподавателей Петрова, Клина, Менщикова и Буслаева. М. 1855 (под редакцией Шевырева). Отношения Викторова к Буслаеву с самого же начала стали самые дружественные, и последний вскоре (в 1856 г.) пригласил Викторова занять место учителя русского языка и словесности в Мариинско-Ермолаевском женском заведении, где сам был инспектором (с 1855 г.).

Здесь Алексей Егорович по программе Буслаева должен был преподавать: 1) грамматику русского языка сравнительно с церковно-славянским, 2) историю древней и новой русской словесности по памятникам, 3) знакомство с главнейшими представителями греческой, римской и итальянской литературы – также по памятникам (разумеется – в переводах). С этой целью в меньших классах Викторов читал с воспитанницами Гомера, русские былины и многое из Жуковского и Пушкина, в средних – Пиндара, Горация, Данта, Шекспира, в высших – греческих трагиков, греческих и римских историков, древне-русских писателей, а затем уже преподавал им теоретические познания, как вывод из прочитанного. Опыт такого преподавателя удался как нельзя лучше; экзамены производились у Викторова по такой широкой программе, какая до тех пор не практиковалась ни в одном из средних учебных заведений, не только женских, но и мужских . При этом Буслаев постоянно руководил Викторова своими советами, снабжал необходимыми книгами и всячески ободрял в его занятиях, так что под его руководством тот – как сам говорил впоследствии – как будто прошел в это время университетский курс. Под таким же влиянием Буслаева находился тогда и Н.С. Тихонравов, который своим обходительным отношением также благотворно подействовал на Викторова, и с которым последний с самого первого знакомства (в 1855 г.) делился всегда вновь приобретенными сведениями.

Третьею крупною работой из первого периода деятельности Викторова, не считая книги: «Великая княгиня Евфимия, основательница Вознесенского женского монастыря, что в Московском Кремле» (М. 1857), вышедшей без имени автора, было описание Макарьевских Четь-Миней по спискам: двум синодальным и одному Новгородского Софийского собора (что ныне в С.-Петербургской духовной академии), в сравнении с другими Четь-Минеями равных редакций и из разных библиотек (в 1855–1860 гг.). К этой работе следовал: Алфавитный указатель греческих житий и похвальных слов, входящих в состав греческих Четь-Миней Московской синодальной библиотеки, разных редакций, который потом решено было обратить в сводный алфавит славянских житий, вошедших в состав славянских Четь-Миней всех редакций, с указанием при житиях Восточной церкви – греческих подлинников, известных по каталогам греческих рукописей разных европейских библиотек и имеющихся в Московской синодальной библиотеке, а также вошедших в состав Acta Sanctorum и других изданий. Но работа эта, к сожалению, осталась не конченною за другими занятиями¹. В то время (около 1858 г.) Викторова занимали другие важные исследования, как например: 1) Историческая деятельность Московской синодальной типографии (по поводу статьи П.А. Бессонова: «Типографская библиотека в Москве»), 2) Последнее мнение Шафарина о глаголице (Üeber den Ursprung und die Heimath des Glagolismus, в сравнении с мнениями других ученых), 3) Кирилл и Мефодий. Новые источники и ученые труды (40-х и 50-х годов ) для истории славянских апостолов; из этих работ первая была напечатана в Московских Ведомостях 1859 г. (№№ 285, 288 и 291) и в Нашем Времени 1860 г. (№№ 5, 8, 10 и 12); вторая – в Летописях русской литературы и древностей, Н. Тихонравова (М. 1859–61, т. II–III); третья – в Кирилло-Мефодиевском Сборнике, Погодина (М. 1865, стр. 343–440), но были сделаны и отдельные оттиски.

В 1861 г., при содействии О.И. Буслаева, Викторов поступил помощником библиотекаря в библиотеку Московского университета, а в 1862 г., также по рекомендации Буслаева, – хранителем отделения рукописей и старопечатных книг в Московский публичный н Румянцевский музей, где и оставался до конца жизни. Тут начинается совершенно особая жизнь и деятельность для Викторова. Он приводит в образцовый порядок вверенное ему отделение, составляет описи рукописям и старопечатным книгам, всячески старается о пополнении своего отдела новыми приобретениями посредство м покупки, мены или дара от разных частных лиц и целых учреждений, входит по этому случаю в переписку со многими учеными и собирателями, сам путешествует по разным местностям России для отыскания себе добычи, особенно по монастырям, не ожидая, когда^: представится счастливый случай, чтобы какая-либо рукопись или книга сама попала к нему в руки. Благодаря такой заботливости Викторова, сокровища рукописного и старопечатного отделения Румянцевского музея почти что удесятерились в продолжение 20 лет его заведывания. Не считая мелких приобретений, за время управления Викторова в отдел рукописей и старопечатных книг Московского публичного и Румянцевского музеев поступили следующие коллекции: в 1861–63 гг. – собрание славянских рукописей архим. Анфилохия, три собрата славяно-русских рукописей Т.О. Большакова (третье в 1864 г.), два собрания масонских рукописей и книг гр. С С. Ланского от проф. Ешевского (второе в 1865 г.), два собрания рукописей и старопечатных книг А.С. Норова (второе в 1867–69 гг.), собрание фотографических снимков с афонских рукописей П.И. Севастьянова и его же собрание греческих и славянских рукописей и старопечатных книг (последнее окончательно в 1873–72 гг.), в 1864 г. – собрание исторических рукописей 1-й Московской гимназии и старопечатных книг из дублетов Императорской Публичной Библиотеки; в 1865 г. – собрание древне-русских грамот и актов П.А. Муханова; в 1866 г. – собрание славяно-русских рукописей и старопечатных книг В.М. Ундольского, при помощи А.И. Кошелева и К.А. Попова; в 1867–69 гг. – два собрания автографов и других бумаг от И.Е. Бецкого, собрание собственно ручных бумаг И.П. Сахарова и разных масонских бумаг – от А.Н. Неустроева, собрание крюковых рукописей и книга кн. В.О. Одоевского, собрание славяно-русских рукописей и старопечатных книг Д.В. Пискарева, собрание первых русских ведомостей (1703–1726 гг.) С.Д. Полторацкого, собрате южно-славянских рукописей и старопечатных книг А.Н. Хитрова; в 1870–72 гг. – собрание славянских рукописей, старопечатных книг, малороссийских грамот И.Я. Лукашевича, собрание славяно-русских (раскольничьих) рукописей Н.И. Попова, бумаги Н.В. Сушкова (в том числе записки и заметки Екатерины II и братьев Храповицких), старопечатные книги из дублетов библиотек Московского синодального архива и Новгородского Софийского собора; в 1873–75 гг. – собрание исторических рукописей и актов проф. И.Д. Беляева, собрание китайских и манчжурских рукописей К.А. Скачкова – от А.А. Родионова, старопечатные книги и з Московской епархиальной библиотеки (см. о ней статью Викторова: «Епархиальная публичная библиотека для московского духовенства», в Моск. Вед. 1862 г., №№172, 173 и 184) и из дублетов С.-Петербургской духовной академии в Императорской Публичной Библиотеки; в 1876–78 гг. – собрание славяно-русских, греческих и румынских рукописей и старо-печатных книг В.И. Григоровича². Замечательнейшие из этих собраний описаны Викторовым не только в отчетах Московского публичного и Румянцевского музеев за те годы, но и в отдельных книгах и статьях, как например, собрания: Лукашевича (в газете Москва 1868 г., № 50, с подписью «Л. П.», то есть, «Любитель палеографии»), Ундольского (М. 1870), Пискарева (1871), Сушкова (в Моск. Вед. 1872 г., № 107, и отдельно), Григоровича (М. 1879), Севастьянова и Беляева (1881). К числу работ Викторова по музею можно отнести и две статьи его: «Об изданиях Московского публичного и Румянцевского музеев по отделению рукописей в славянских старопечатных книг » (в Журнале Министерства Народного Просвещения 1867 г., июль, стр. 243–256, без подписи) и «Историческая объяснительная записка к проекту нового устава и штата Московского публичного и Румянцевского музеев » (напечатана в виде рукописи, без означения места и года печати, в Москве в 1872 г.). Кроме того, Викторов, нередко жаловавшийся на охлаждено русского общества к памятникам своей прошлой жизни, занимался также изданием разных древних и новых памятников письменности. Так в 1862–865 гг., одновременно с «Палеографическими снимками с рукописей Московской синодальной библиотеки» преосв. Саввы (заметки о которых были помещены им в Русск. Архив 1863 г., № 5–6,и в С.-Пб. Вед. 1863 г., № 191), им предпринято было издание: «Фотографические снимки с миниатюр греческих рукописей, находящихся в Москве», с описанием этих рукописей (вышло всего 3 выпуска, посвященных 4 рукописям синодальной библиотеки X–XIV вв). Затем им попечатаны были: «Аполог от нравоучения Кирилла Александрийского, по рукописи Ростовского Яковлевского монастыря» и «Опись библиотеки иером. Евфимия» (в Летоп. русск. литер., 1862–63 г., IV и V); «Похвала Кириллу и Мефодию по рукописи Севастьянова XIV в.», «Слово на перенесение мощам преславного Климента, по Макарьевским Четь-Минеям», и «Итальянская легенда о Кирилле и Мефодии в новом переводе, по рукописи Румянцева № 151» (в Кирилло-Мефодьевском сборнике 1865 г., стр. 309–342); «Извлечение из статьи В. Ундольского: об открытии и издании творений Климента, епископа Словенска» (в Беседах общ. любит. росс. слов. 1867 г., вып. I, отд. I). Сверх того, он принимал участие в издании: «Киево-Печерский Патерик по румянцевской рукописи XV в., в переводе на русский язык Марии Викторовой» (супруги Ал. Ег., урожденной княжны Макуловой, – К. 1870)³; издал: «Собственноручные письма Екатерины II к А.В. Храповицкому» и «Два памятника русского монастырского быта XVII в.» – письмо архиепископа Сибирского Нектария и челобитная Колязинских монахов (в Русск. Архиве 1872 г., № 11, и 1873 г., № 9); напечатал «Обозрение старинных описей патриаршей ризницы» и «Опись той же ризницы 1831 г.» (в Вестнике общества древне-русского искусства за 1874–76 г. и отдельно), «Опись ветхостей в башнях и стенах Московского Кремля, Китая города и Белого города 1667 г., по рукописи Московского публичного музея» (в Чтениях общ. ист. и древн. Росс. 1877 г., кн. II, смесь), «Стефанит и Ихнилат по трем древнейшим спискам – Севастьяновскому и синодальному XV в. и Григоровичевскому XIII–X в.» (М. 1881).

Одновременно с этим, Викторов, заведовавший сперва архивом Оружейной палаты (в 1868–1880 гг.) и откомандированный потом для занятий в центральный архив Императорского двора, работал над описанием древних памятников, сохранившихся в разных общественных собраниях Москвы. Так им были составлены: в 1873 г. Описание рукописей и актов, хранящихся в государственном древнехранилище, в теремах большого Кремлевского дворца (подлинник которого находится в делах Московской дворцовой конторы, а копия в Московском главном архиве министерства иностранных дел, и извлечение из которого было напечатано Викторовым в «Памятниках древней письменности», С.-Пб. 1882 г., под видом доклада), и в последние годы – Описание записных книг и бумаг старинных дворцовых приказов 1584 –1726 гг., хранящихся в архиве Оружейной палаты (2 выпуска, из которых 1-й, изданный в 1877 г., посвящен казенному приказу, государевой и царицыной мастерским палатам, а 2-й, напечатанный, но не выпущенный еще в свет в ожидании указателя, – оружейной палаты, государеву кабинету Петра I, приказу тайных дел, дворцовым соборам и церквам), а также предпринято в 1876–1877 гг. Описание замечательнейших рукописей разных северных библиотек, как например, Архангельской духовной семинарии, Анзерского и Голгофского скитов Соловецкого монастыря, Антониево-Свирского монастыря, Петрозаводского архиерейского дома, собора и музея, Александро-Свирского монастыря (всего свыше 800 рукописей).

Другие важные работы Викторова относятся к старопечатным книгам. Тут им сделаны некоторые открытия о первых книгах, напечатанных в русских владениях (Вильне и Москве). Об этом им напечатаны были две статьи: 1) «Замечательное открытие в древне-русском книжном мире» (в Беседах общ. любит. росс. слов. 1867 г., вып. I, отд. I), где описана первая книга, напечатанная доктором Франциском Скориною в Праге в 1517 г., – псалтирь, совсем неизвестная прежде, и 2) «Не было ли в Москве опытов книгопечатания прежде 1564 г.?» (в Трудах 3-го Киевского археологического съезда 1878 г., т. II, стр. 211–220), где вполне доказана принадлежность некоторых Евангелий и Триодей, напечатанных без выходных листов в XVI в., не к южно-славянским или угро-влахийским изданиям, как думали прежде, а к московским, предшествовавшим Апостолу 1564 г. Последняя статья была лишь извлечением из обширного наследования под заглавием: «Книгопечатание в России в XVI в.», прежде и около времени издания Иваном Федоровым Апостола 1564 г. Книги, напечатанные без означения места и года печати в Москве, Вильне и др. местах, с приложением снимков. Кроме того, Викторовым был напечатан, с дополнениями А.Ф. Бычкова и своими собственными, «Очерк славяно-русской библиографии В.М. Ундольского» (М. 1871), где все известные церковно-славянские книги (с 1481 по 1864 г.) расположены в хронологическом порядке, как и в других подобных же работах. Но Викторов готовил и другой труд по этой части, уже вполне самостоятельный, а именно – Систематический каталог церковно-славянских печатных книг по экземплярам, виденным им лично в равных библиотеках России, по документам Московского типографского архива и по другим источникам, с показанием различий в тексте и языке разных изданий одного и того же памятника и с обозначением мест нынешнего хранения наиболее редких книг, а также с обозначением наиболее замечательных старопечатных собраний и важнейших биографических работ по этой части – в обширном введении к каталогу. Такое же введение, вместе с алфавитным указателем, он предполагал сперва приложить ко 2-му выпуску «Хронологического указателя славяно-русских книг церковной печати с 1491 по 1864 г.», первый выпуск которого представляет «Очерк» Ундольского. Для этой цели у него была заведена особая большая тетрадь, где он отмечал все виденные им старопечатные книги, и с которою он никогда не разлучался, пока она ни была похищена у него по дороге из Москвы в Петербург год тому назад. Потеря такого важного труда, как работа почти целой жизни, очень сильно повлияла на покойного Викторова, и можно думать, способствовала даже усилению давно коренившейся в нем болезни – катарра, для излечения которой он и прежде ездил пользоваться Кавказскими минеральными водами, как и нынешний раз, когда смерть похитила его у русской науки. Он умер от тифа, около 20-го июля сего года⁴, имея всего 55 лет от роду, и похоронен на кладбище г. Пятигорска.

Нельзя не пожелать, чтобы труды Викторова, оставшиеся еще не изданными, увидали свет Божий. Но вместе с другими трудами Викторова не мешало бы собрать и его столь интересные письма, которые он так любил писать разным лицам. В этом деле могли бы оказать содействие и многие ученые учреждения, членом которых состоял покойный, как например: археографическая комиссия (с 1870 г.), Высочайше учрежденная комиссия по изданию писем и бумаг Петра Великого (с 1872 г.), общество древне-русского искусства при Московской публичной и Румянцевом музеях (с 1873 г.), Императорская Академия Наук (с 1879 г.), и Императорская Публичная Библиотека (с 1882 г.), и др.

П. Собко