Бургунды, Аллеманы и Франки

Другому народу было суждено править судьбами Европы. Жители западной Германии находились долго под перемежающимся игом, под постоянною зависимостью от Рима. Войска римские доходили не раз до Эльбы, с запада от Рейна или с юга от верховьев Дуная; римские крепости стояли на берегах Везера. Подвиг Арминия, устранив, может быть, полное и совершенное завоевание западной Германии, не спас её от состояния подручности. Семьи, ближайшие к Рейну, были мало-помалу обращены в полное подданство и вошли в общую жизнь империи. Они привыкли к труду, внушавшему отвращение их праздным предкам, к житию в больших селениях и, наконец, к градожительству под законами, занятыми у римских муниципий, но не утратили ни своего языка, ни своей германской физиономии. От городов, в которых они сперва заключены были поневоле римской властью и с которыми они мало-помалу свыклись, получили они название Бургундцев¹¹, точно также как и другие Германцы получили такое же имя на востоке Германии от городов славянских. Влияние обычаев законных и образованности было не бесплодно для Бургундцев прирейнских; они впитали в себя много благих начал, облагораживающих душу человека, и рано приняли христианство от галльских проповедников. Гибельнее было влияние Рима на другие воинственные семьи западной Германии. Слишком отдалённые от Рейна и слишком сильные, чтобы подпасть вполне римскому игу, слишком близкие и разрозненные, чтобы вполне от него освободиться, они в вековой борьбе и в вековой службе развили всю свирепость своего воинственного характера, все буйные пороки праздного дикаря, и присоединили к ним весь разврат древней образованности, всё грубое себялюбие, жажду к корысти, которыми заклеймён был Рим цесарской и императорской эпохи. Необходимость защиты против общего врага¹², сознание общих выгод и отчасти племенное сродство соединили их в один могучий союз. Когда Рим ослаб и, уже не мечтая о завоеваниях, едва находил в себе довольно сил для собственной защиты, тогда освободился союз привезерских Германцев, некогда полу-рабов; радость новоприобретённой свободы выразил он, придав себе название людей свободных, Франков.

Новые критики искали в поте лица своего много различных объяснений, для слова франк. Труд напрасный. Прежнее объяснение (люди свободные), бесспорно истинное, оправдывается не только вероятностью исторической, но и здравой филологией. Фрей, фрех и Франк бесспорно выросли из одного корня и близки друг другу по значению. Разница их есть или следствие слившихся наречий, или разных оттенков одной основной мысли. Это подтверждается самою поговоркой podpisfreiundfrankpodpis. Критики непременно предполагают коренное различие между двумя словами, боясь плеоназма. Если бы они вникли в общий характер народных поговорок, они поняли бы несомненность полу-плеоназма, усиливающего выражение основной мысли. Самый же корень слов фрей, фрех и франк кажется, исчез в наречиях германских, но он уцелел в славянском пря (война, англ. fray). Идея войны должна была перейти в идею свободы для воинственного дикаря, не понимающего мирной человеческой свободы.

Устья Рейна и северо-восточная Галлия перешла мало-помалу в руки Франков, и наступательное их движение продолжалось постепенно далее и далее на Запад.

Юго-западная Германия, берега верхнего Рейна и верховья Дуная, долго составлявшие часть Империи, сделалась добычей восточного германского племени, Свевов. Древняя земля Славян (Вендов Великих, Винделикия), покорённая Римом при Августе, была обращена в военное поселение и наполнена из разных областей (особенно из Галлии) выходцами, платившими вечной службой за земли, дарованные государством. Новое смешанное племя с преобладающею кельтскою стихией вытеснило Славян, которых небольшие остатки, пощажённые победителем или уцелевшие в лесных и горных округах, ещё долго свидетельствовали о племени прежних туземцев.

Учёность германская немало им удивлялась¹³podpis, да и удивляться не перестанет, покуда не поймёт общего заселения всей средней Европы восточно-иранской ветвью, вытесненной впоследствии Иранцами западными.

Военные колонии уступили в свою очередь напору Германцев, и Свевы-победители, приняв имя Алеманнов (до сих пор не объяснённое) вступили в беспрестанную борьбу не только с Империей, но и с её завоевателями.

Такова была купа германских народов, столпившихся на берегах рейнских и оспаривающих друг у друга будущее обладание Галлией. Они отличались во многих отношениях от переселенцев готского отдела языком, обычаями и характером. Они не подверглись ни кроткому влиянию народов славянских, ни облагораживающему влиянию эллинского просвещения, ни ещё высшему влиянию христианства (за исключением Бургундцев). Но, уступая Готам в отношениях духовных, они далеко превосходили их в условиях вещественной силы и вещественного успеха. Франки и Алеманны сохраняли ещё неизменную воинственность, ставящую войну единственной целью жизни; они сохраняли свежесть своей дикости и восторженное напряжение одностороннего стремления. Наконец все они, не исключая Бургундцев, стояли на своей земле, близко к своей братии, почерпая беспрестанно новые силы из глубины зарейнской Германии и крепчая после временных поражений. Готы были беглецами, оторванными от народов единокровных, дружиною, беспрестанно таящею в вечном странствовании, слабеющею даже от побед и гибнущей при поражениях.

Но не для всех прирейнцев были равные вероятности успеха. Бургундцы, более всех пострадавшие от Гуннов¹⁴, уступали своим соперникам в числительной силе, несмотря на бессомненное присоединение к ним Бургундцев восточных, которых имя исчезает из истории и из рассказа летописцев о перехождении народов.

То же самое доказывается и следами Арианства и следами славянских имён. Самоё влияние объясняется естественным сходством обычаев между племенами, привыкшими к градожительству, тяготящимися странствованием и, может быть, обманутыми случайностью одноимённости до верования в родство или тождество племенное.

Бургундцы были по своему положению далее от источника дружинной силы Германии; ещё далее были они от сочувствия дикарей по своим полуобразованным нравам и от союза с идолопоклонниками по вековому христианству. Им до́лжно было пасть в борьбе, по двойственности направления и слабости начал.

Ровнее были силы Алеманнов и Франков: равные выгоды местности, равная воинственность, равное отношение к внутренней Германии. Но равенство было только в смысле отпора, а не завоевания. Алеманны находились ещё вполне в эпохе народности; дружина была племенная, следственно непостоянная. Франки уже переходили в эпоху государственности.

Дружина племенная служила только опорой дружине княжеской. Это очевидно из сличения законов салического и алеманского. Другая причина, до сих пор мало замеченная, ещё более давала перевес Франкам. Давно уже их рати переступили границы своей родины: земля прежних Батавов, часть Бельгии, населённой Кельто-Кумрйцами (Беолгами) и приморье Океана, земля славянских Поморян (Моринов, теперешний Зеланд) уже были заняты выходцами из области франкской. Но это завоевание не было делом народа. Смелые вожди с дружиной, выбранной из единоплеменников и признающей в них власть уже не стеснённую законами общины, сделались владетелями обширной страны, некогда богатой и не вполне одичавшей. Многочисленные подданные или подручники составляли для новых завоевателей силу отдельную от зарейнского союза.

Значительность кельтского начала доказывается следами кельтского наречия в примечаниях на салический закон¹⁵podpis. Хотя очевидно, что в этих примечаниях многие слова (как например, бараг, херег и др.) очень близки коренным славянским (боров, хряк и др.), здравая критика не может сомневаться в чисто кельтской основе наречия прирейнского. С другой стороны здравая критика не может также сомневаться в чисто славянском (восточно-иранском) населении Приморья и устьев Рейна. Остатки тел, сожжённых по обычаю славянскому в древних кладбищах¹⁶podpis, подтверждают истину, уже доказанную постоянной связью Менапиев и Моринов с Венетами, общностью быта мореплавательного, остатками славянского языка в наречии утрехтском¹⁷podpis, именем многих рек и более всего несомненным свидетельством всех местных преданий об Вильцах (Вильший – общее прозвище Вендов), об имени Славян и их войнах с Римлянами и Саксами¹⁸ и о Боге Бель¹⁹podpis, которого серебряный кумир сиял необыкновенной белизной (явно Бел-бог). Но Славяне, некогда жившие далеко вверх по Рейну и Шельде, уже давно были отодвинуты к устью рек и едва ли имели влияние на развитие Франков. Их влияние выразилось позже в быстром развитии торговли.