- Православный христианин
Здравствуйте. Я хочу рассказать вам о своём пути к Богу. Конечно он ещё далеко не завершён, но, тем не менее, не плохо было бы и сейчас оглянуться назад и для своей пользы, а может и для пользы читателей проанализировать всё то, что ты пережил. Но для начала я расскажу о своей жизни в целом. Предупреждаю вас при этом, что мне придётся рассказать очень много негативного из своей жизни. Поэтому, если вам трудно воспринимать информацию о негативном, то сами знайте, нужно ли вам это читать.
Меня зовут Даниил. Моё полное гражданское имя Хосейни Даниэль Шерович. В России у меня почему-то была фамилия Попов по матери. Я родился в 1985 году в г. Воронеже, Россия. Моя мать, Инна Владимировна, уроженка Воронежа. Отец, Шер Мохаммед, уроженец Афганистана. Детство моё и школьные годы были крайне неблагоприятными. Мои родители не дали мне никакого воспитания и достаточной любви. Своё раннее детство я проводил во дворе около дома, где я жил. Но там меня постоянно унижали сверстники как "черножопого"; так и дразнили каждый Божий день "негр, негр, черножопый". От этого я стал замкнутым в себе, озлобленным и крайне диким. В драках в раннем детстве я проявлял крайнюю жестокость - бил палкой по голове, кидался камнями. Но об этом я уже ничего не помню, только помню, что и мне также сильно доставалось. То же было и в школе, только в школе я был уже крайне трусливым (может потому, что тогда я рос уже без отца). Учился я в целом плохо и даже очень. Никогда и ни в чём не видя смысла своей жизни, у меня не было и мотивации к учёбе, не было и мечты о будущей профессии. Никто меня к будущему не готовил. И я не видел для себя никакой перспективы будущего. Когда мне было 5-7 лет мой отец стал жить отдельно от нас. А мы, мать, я и младший брат жили вместе в однокомнатной квартире. Мать никогда не работала (и не хотела, судя по всему), и мы жили на деньги отца. Кем мой отец работал я не знаю точно. Да и вообще я мало что знаю о своих родителях, так как они ничего особо о себе не говорили мне. Я так понял, мой отец работал бизнесменом, торговавшим автомобилями из Германии, но сомневаюсь, что этим его рабочая деятельность ограничивалась. Когда мне было лет 12 мои родители и я стали снова жить вмести в квартире отца (я тогда этого хотел), но никакой любви в семье никогда не было. Поэтому по причине какого интереса мой отец снова стал терпеть мою крайне сварливую мать, я не знаю. Да и как они вообще познакомились, непонятно (когда я был на Афоне как послушник, мне неоднократно задавали такой вопрос). Когда я спросил это у своей матери, она просто махнула рукой и промолчала. Отец говорил, что когда он жил как студент в общежитии в Воронеже, моя мать приходила к нему и унижалась, пытаясь сделать его своим парнем. Он долго отказывался, но потом склонился на её мольбы, ему стало жалко её и он позволил ей быть при себе. А когда от их внебрачного секса родился я, они вступили в гражданский брак. Правда это или нет, я не могу знать. Но склонен думать, что так оно и было, если вспомнить свои собственные ошибки, о которых я сам потом жалел. Между моими родителями была почти постоянная вражда. В раннем детстве помню мой отец постоянно говорил в своих перебранках с матерью "какой я осёл, что на тебе женился. Всё! Завтра разводимся". Но дни проходили, а развода почему-то не было. Также я видел и насилие дома и привык к нему. Потом, когда родился мой младший брат, я также стал применять это насилие по отношению к нему. Часто в душе сердечно каялся об этом, но страсть брала вверх.
В 1999 мы эмигрировали в Нидерланды. Какой интерес эта эмиграция представляла для моего отца, я не знаю. Знаю только, что я сам хотел эмигрировать на Запад, что представлялось мне благом, возможно по причине впечатлений от тех подарков и угощений, которые мой отец привозил из Германии. Вот я и умолял своего отца об этом, но потом горько пожалел об этом когда оказался там в роли беженца, к моему неприятному удивлению. В ноябре 1999 мы с моими родителями покинули Россию и уехали, насколько я помню, по туристической визе в Германию. В Германии, находясь короткое время у родственников в городе Эссен, мой отец принял решение эмигрировать в Нидерланды. С помощью других знакомых или контактных лиц моего отца, мы проникли в Нидерланды и сдались здесь как беженцы. Мои родители дали ложные показания нидерландским чиновникам, что мы якобы беженцы из Афганистана. И на основании этих показаний нас приняли сюда как беженцев. Долгое время мы жили в таком состоянии до 2008 года. В 2001 году мой отец в одиночку эмигрировал в другую страну (Великобританию), нелегально проникнув туда, как я слышал. В 2008 году мы с матерью получили вид на жительство в Нидерландах. С этого времени мы живём отдельно друг от друга. Но об этом позже.
Жизнь в лагере для беженцев была для меня кошмаром. Хотя материально нас всем обеспечивали, но новая непривычная для меня среда обитания среди разных беженцев, не всегда добропорядочных людей, из Африки и Азии и бесконечное ожидание получить вид на жительство были для меня невыносимыми скорбями. Наш запрос об убежище в Нидерландах был неоднократно отклоняем властями (видно они поняли, что мои родители дали им ложные показания), но, тем не менее, нас не никуда депортировали. Видно моя мать сумела соврать так, что это произвело на всех убедительное впечатление (судя по показаниям из тех архивов, которые я получил позже от Службы Иммиграции и Натурализации). В лагере для беженцев мы разделяли одну многокомнатную квартиру с другими соседями. Это была семья из Азербайджана - Алекпер и Зинаида и их двое детей. У нас с ними были сложные отношения. Но я буду говорить про себя. Поскольку мой отец после иммиграции начал меня сильно бить, то и они это себе позволяли. При этом мне непонятно было, что от меня требовалось. Свой злой характер и образ поведения я скопировал у своей матери, и за него меня и били. Впрочем могу сказать и что-то хорошее о своих бывших соседях. Когда мой отец хотел убить меня стулом, Алекпер вовремя вступился и, может быть, спас мою жизнь, несмотря на то, что сам меня потом избивал. Время я своё проводил в школе для обучения нидерландскому языку, куда ходили и другие подростки из лагеря. Дома я занимался чтением энциклопедии истории на русском языке, которую мой отец оставил у родственников в Германии, а потом забрал. Это оказало на меня своеобразное позитивное и негативное влияние в процессе формирования моей личности. Ведь поскольку я с детства был замкнут в себе, необщителен и асоциален, то жил в мире своих мыслей, фантазий, умозрительных образов. И любая прочитанная или увиденная информация оказывала своё влияние на этот мой внутренний мир. Я находился в раздвоенном состоянии общения с самим собой. Сейчас я это начинаю понимать, стремясь стать нормальным человеком.
В тот период мы несколько раз сменяли место жительство в лагерях для беженцев. И везде у меня были те же неприятности и сложное состояние. После того, как уехал отец, мне очень было тяжело жить с матерью по причине её несносного характера и её постоянной тяги всё вокруг себя контролировать, что очень плохо воздействовало на мою психику. Учёбу я бросил в 2003 году, не видя для себя никакой перспективы будущего. Я жил кошмарной мыслью, что это состояние сожительства с матерью и жизни в лагере для беженцев будет длиться вечно и нас никуда ни депортируют, ни дадут вида на жительство. Тогда же я начал дрочить, это стало непреодолимой зависимостью для меня, которая ни на один день не оставляла меня в покое. Сейчас, благодаря усиленной аскезе и некоторым позитивным изменениям в прошедших годах, я воздерживаюсь от этого (за что благодарение Богу). Работы у меня тоже не было. И мы не имели права работать. В 2002 году я принял св. крещение в русском православном храме св. Преображения Господня в городе Гронинген. В этот храм меня привела мать, по моему настоянию. Ибо я был тогда настолько несамостоятельным и застенчивым, что сам этого сделать не мог, хотя мне было 16 лет. Крестил меня иеромонах Ануфрий так быстро, что даже никого огласительного периода не назначил мне. Только дал мне по моей просьбе текст с Символом веры. О православии я знал тогда немногое, но некоторые азы знал. У меня была вера, но некому было в православии меня наставить и утвердить. Даже о. Ануфрий, голландец смешанного происхождения, не считал это своей обязанностью. Но что меня мотивировало креститься? Наверное я хотел стать членом Церкви, общества христиан и это давало мне надежду, что это будет для меня благом в моём мрачном состоянии. И да, Бог меня принял и оценил скрывавшуюся в моём сердце веру, и я чувствую, что получил после крещения и миропомазания ощутимую благодать Святого Духа. Однако увы, я не знал для чего это конкретно и как этим воспользоваться. А милостивый Господь ждал когда я это пойму и стану ответственным за свои поступки человеком. И вот я стал православным, однако после первого энтузиазма я перестал ходить в храм. И продолжал жить в своём замкнутом состоянии травмированного одиночки. Я пытался понять кто я и что из себя представляю или должен представлять. Я пытался считать себя русским и даже вдавался в национализм, которому я заразился в России от некоторых недобрых, мягко говоря, ребят. Потом я стал бредить придумывая для себя другую национальность, раз у меня папа афганец, отождествляя себя с другим народом, с которым я никак не связан и гордясь его историей. Но наверное не нужно тут вдаваться в подробности, ведь это чистое умопомешательство в состоянии безделья. И мне за всё это ужасно стыдно как за бредовые грехи. Меня смущало, что я смешанного происхождения, и я никак не мог определить кто я. Потом где-то в течении года после крещения, благодаря усилившимся внутренним страданиям, я понял, что должен еженедельно ходить в храм и исполнять свои обязанности христианина. Я также стал приходить к осознанию, что православие - это религия для всех народов, так что я не должен чувствовать себя неполноценным в Церкви из-за того, что у меня папа афганец-мусульманин и я не белый. А раньше этот стереотип был большой преградой для меня в деле вероисповедания, но некому было мне помочь преодолеть его, как и все остальные мои комплексы и стереотипы. Я стал брать из храма разные духовные книги на русском языке и некоторые на голландском и читать их дома. Однако период новой религиозной эвфории привёл меня к новой катастрофической крайности. Как я уже сказал, я бросил школу, но бросил в частности потому, что увлёкся идеями монашества из книг. Хотя жить по-монашески или как отшельник я совсем не умел и к тому же начал дрочить. Но увы из этого я не понял указание Бога на то, что тот образ жизни, который я избираю, не угоден Ему. И я сейчас жалею ужасно об этом. Я жил не живой верой и общением с Богом, а следовал религии как абстрактной идеологии, которая формировалась в моём уме благодаря чтению духовных книг, приобретая в моих фантазиях черты своеобразного монашеского идеала. И я пытался этот идеал воплотить, и это тоже получалось бредово и нелогично. В 2005 году нас перевели на новое место жительство в провинции Лимбург, на юге Нидерландов. Я надеялся, что в этом новом лагере окончательно определится наша судьба и нас как-нибудь куда-нибудь депортируют. Этот переезд был благом для меня. Я начал посещать новый храм в близлежащем Эйндховене и православный монастырь в местечке около Астена. Храм св. Нектария (Вселенского патриархата), который я до сих пор посещаю и где помогаю священнику как алтарник, и священник, теперь уже почивший пресвитер Силуан из Бельгии, оказали на меня благотворное влияние. Отец Силуан был духовным чадом старца Софрония (Сахарова), который в свою очередь окормлялся св. Силуаном Афонским на Св. Горе Афон. Потом старец Софроний прибыл в Англию и благодаря ему возник там монастырь св. Иоанна Крестителя. Там посещал его наш о. Силуан (Оссейл). И хотя, как женатый священник, он не отличался подвижнической строгостью жизни, как старец Софроний, однако было в нём что-то особенное, светлое, любвеобильное, что отличало его от других обычных священников. Его православие было не каким-то абстрактным сводом догм и догматического богословия, а живой духовностью и общением с Богом, которое происходило в тайной клети его сердца, что даже ему самому не всегда было понятно наверное. Посещение этого храма и еженедельное причащение (в отличии от более редкого причащения в вышеупомянутом храме московского патриархата) оказало на меня умиротворяющее, благотворное воздействие. Однако ещё очень много проблем мне предстояло решать в себе...
Ну ладно, на этой позитивной ноте я пока остановлюсь, а об остальном я напишу когда-нибудь позже, когда время будет. Всё это я написал пытаясь не только рассказать вам о моём пути к Богу, но и разобраться в себе, ибо ужасы моего прошлого преследуют меня, и этот рассказ в чём-то можно считать исповедью. В следующей части будет больше позитивного. Простите, если написал что-то не так. Писал честно как мог, стараясь смотреть правде в глаза и говорить об этой правде так, чтобы это вызывало интерес, а не отягощение читателя. Надеюсь это у меня получается. Спасибо за внимание. Отцы, братия и сёстры, простите меня и молитесь обо, если можете и хотите. Храни вас Господь!
Дом, где я жил в России.
Вот в этом лагере для беженцев я жил первоначально. Сейчас его нет. (Простите, лучшие фотографии я не смог найти в гугле).
Приход св. Преображения Господня в Гронингене
Приход св. Нектария в Эйндховене (waw тут даже есть и я (алтарник в белом с правой стороны от епископа))
Отец Силуан
Меня зовут Даниил. Моё полное гражданское имя Хосейни Даниэль Шерович. В России у меня почему-то была фамилия Попов по матери. Я родился в 1985 году в г. Воронеже, Россия. Моя мать, Инна Владимировна, уроженка Воронежа. Отец, Шер Мохаммед, уроженец Афганистана. Детство моё и школьные годы были крайне неблагоприятными. Мои родители не дали мне никакого воспитания и достаточной любви. Своё раннее детство я проводил во дворе около дома, где я жил. Но там меня постоянно унижали сверстники как "черножопого"; так и дразнили каждый Божий день "негр, негр, черножопый". От этого я стал замкнутым в себе, озлобленным и крайне диким. В драках в раннем детстве я проявлял крайнюю жестокость - бил палкой по голове, кидался камнями. Но об этом я уже ничего не помню, только помню, что и мне также сильно доставалось. То же было и в школе, только в школе я был уже крайне трусливым (может потому, что тогда я рос уже без отца). Учился я в целом плохо и даже очень. Никогда и ни в чём не видя смысла своей жизни, у меня не было и мотивации к учёбе, не было и мечты о будущей профессии. Никто меня к будущему не готовил. И я не видел для себя никакой перспективы будущего. Когда мне было 5-7 лет мой отец стал жить отдельно от нас. А мы, мать, я и младший брат жили вместе в однокомнатной квартире. Мать никогда не работала (и не хотела, судя по всему), и мы жили на деньги отца. Кем мой отец работал я не знаю точно. Да и вообще я мало что знаю о своих родителях, так как они ничего особо о себе не говорили мне. Я так понял, мой отец работал бизнесменом, торговавшим автомобилями из Германии, но сомневаюсь, что этим его рабочая деятельность ограничивалась. Когда мне было лет 12 мои родители и я стали снова жить вмести в квартире отца (я тогда этого хотел), но никакой любви в семье никогда не было. Поэтому по причине какого интереса мой отец снова стал терпеть мою крайне сварливую мать, я не знаю. Да и как они вообще познакомились, непонятно (когда я был на Афоне как послушник, мне неоднократно задавали такой вопрос). Когда я спросил это у своей матери, она просто махнула рукой и промолчала. Отец говорил, что когда он жил как студент в общежитии в Воронеже, моя мать приходила к нему и унижалась, пытаясь сделать его своим парнем. Он долго отказывался, но потом склонился на её мольбы, ему стало жалко её и он позволил ей быть при себе. А когда от их внебрачного секса родился я, они вступили в гражданский брак. Правда это или нет, я не могу знать. Но склонен думать, что так оно и было, если вспомнить свои собственные ошибки, о которых я сам потом жалел. Между моими родителями была почти постоянная вражда. В раннем детстве помню мой отец постоянно говорил в своих перебранках с матерью "какой я осёл, что на тебе женился. Всё! Завтра разводимся". Но дни проходили, а развода почему-то не было. Также я видел и насилие дома и привык к нему. Потом, когда родился мой младший брат, я также стал применять это насилие по отношению к нему. Часто в душе сердечно каялся об этом, но страсть брала вверх.
В 1999 мы эмигрировали в Нидерланды. Какой интерес эта эмиграция представляла для моего отца, я не знаю. Знаю только, что я сам хотел эмигрировать на Запад, что представлялось мне благом, возможно по причине впечатлений от тех подарков и угощений, которые мой отец привозил из Германии. Вот я и умолял своего отца об этом, но потом горько пожалел об этом когда оказался там в роли беженца, к моему неприятному удивлению. В ноябре 1999 мы с моими родителями покинули Россию и уехали, насколько я помню, по туристической визе в Германию. В Германии, находясь короткое время у родственников в городе Эссен, мой отец принял решение эмигрировать в Нидерланды. С помощью других знакомых или контактных лиц моего отца, мы проникли в Нидерланды и сдались здесь как беженцы. Мои родители дали ложные показания нидерландским чиновникам, что мы якобы беженцы из Афганистана. И на основании этих показаний нас приняли сюда как беженцев. Долгое время мы жили в таком состоянии до 2008 года. В 2001 году мой отец в одиночку эмигрировал в другую страну (Великобританию), нелегально проникнув туда, как я слышал. В 2008 году мы с матерью получили вид на жительство в Нидерландах. С этого времени мы живём отдельно друг от друга. Но об этом позже.
Жизнь в лагере для беженцев была для меня кошмаром. Хотя материально нас всем обеспечивали, но новая непривычная для меня среда обитания среди разных беженцев, не всегда добропорядочных людей, из Африки и Азии и бесконечное ожидание получить вид на жительство были для меня невыносимыми скорбями. Наш запрос об убежище в Нидерландах был неоднократно отклоняем властями (видно они поняли, что мои родители дали им ложные показания), но, тем не менее, нас не никуда депортировали. Видно моя мать сумела соврать так, что это произвело на всех убедительное впечатление (судя по показаниям из тех архивов, которые я получил позже от Службы Иммиграции и Натурализации). В лагере для беженцев мы разделяли одну многокомнатную квартиру с другими соседями. Это была семья из Азербайджана - Алекпер и Зинаида и их двое детей. У нас с ними были сложные отношения. Но я буду говорить про себя. Поскольку мой отец после иммиграции начал меня сильно бить, то и они это себе позволяли. При этом мне непонятно было, что от меня требовалось. Свой злой характер и образ поведения я скопировал у своей матери, и за него меня и били. Впрочем могу сказать и что-то хорошее о своих бывших соседях. Когда мой отец хотел убить меня стулом, Алекпер вовремя вступился и, может быть, спас мою жизнь, несмотря на то, что сам меня потом избивал. Время я своё проводил в школе для обучения нидерландскому языку, куда ходили и другие подростки из лагеря. Дома я занимался чтением энциклопедии истории на русском языке, которую мой отец оставил у родственников в Германии, а потом забрал. Это оказало на меня своеобразное позитивное и негативное влияние в процессе формирования моей личности. Ведь поскольку я с детства был замкнут в себе, необщителен и асоциален, то жил в мире своих мыслей, фантазий, умозрительных образов. И любая прочитанная или увиденная информация оказывала своё влияние на этот мой внутренний мир. Я находился в раздвоенном состоянии общения с самим собой. Сейчас я это начинаю понимать, стремясь стать нормальным человеком.
В тот период мы несколько раз сменяли место жительство в лагерях для беженцев. И везде у меня были те же неприятности и сложное состояние. После того, как уехал отец, мне очень было тяжело жить с матерью по причине её несносного характера и её постоянной тяги всё вокруг себя контролировать, что очень плохо воздействовало на мою психику. Учёбу я бросил в 2003 году, не видя для себя никакой перспективы будущего. Я жил кошмарной мыслью, что это состояние сожительства с матерью и жизни в лагере для беженцев будет длиться вечно и нас никуда ни депортируют, ни дадут вида на жительство. Тогда же я начал дрочить, это стало непреодолимой зависимостью для меня, которая ни на один день не оставляла меня в покое. Сейчас, благодаря усиленной аскезе и некоторым позитивным изменениям в прошедших годах, я воздерживаюсь от этого (за что благодарение Богу). Работы у меня тоже не было. И мы не имели права работать. В 2002 году я принял св. крещение в русском православном храме св. Преображения Господня в городе Гронинген. В этот храм меня привела мать, по моему настоянию. Ибо я был тогда настолько несамостоятельным и застенчивым, что сам этого сделать не мог, хотя мне было 16 лет. Крестил меня иеромонах Ануфрий так быстро, что даже никого огласительного периода не назначил мне. Только дал мне по моей просьбе текст с Символом веры. О православии я знал тогда немногое, но некоторые азы знал. У меня была вера, но некому было в православии меня наставить и утвердить. Даже о. Ануфрий, голландец смешанного происхождения, не считал это своей обязанностью. Но что меня мотивировало креститься? Наверное я хотел стать членом Церкви, общества христиан и это давало мне надежду, что это будет для меня благом в моём мрачном состоянии. И да, Бог меня принял и оценил скрывавшуюся в моём сердце веру, и я чувствую, что получил после крещения и миропомазания ощутимую благодать Святого Духа. Однако увы, я не знал для чего это конкретно и как этим воспользоваться. А милостивый Господь ждал когда я это пойму и стану ответственным за свои поступки человеком. И вот я стал православным, однако после первого энтузиазма я перестал ходить в храм. И продолжал жить в своём замкнутом состоянии травмированного одиночки. Я пытался понять кто я и что из себя представляю или должен представлять. Я пытался считать себя русским и даже вдавался в национализм, которому я заразился в России от некоторых недобрых, мягко говоря, ребят. Потом я стал бредить придумывая для себя другую национальность, раз у меня папа афганец, отождествляя себя с другим народом, с которым я никак не связан и гордясь его историей. Но наверное не нужно тут вдаваться в подробности, ведь это чистое умопомешательство в состоянии безделья. И мне за всё это ужасно стыдно как за бредовые грехи. Меня смущало, что я смешанного происхождения, и я никак не мог определить кто я. Потом где-то в течении года после крещения, благодаря усилившимся внутренним страданиям, я понял, что должен еженедельно ходить в храм и исполнять свои обязанности христианина. Я также стал приходить к осознанию, что православие - это религия для всех народов, так что я не должен чувствовать себя неполноценным в Церкви из-за того, что у меня папа афганец-мусульманин и я не белый. А раньше этот стереотип был большой преградой для меня в деле вероисповедания, но некому было мне помочь преодолеть его, как и все остальные мои комплексы и стереотипы. Я стал брать из храма разные духовные книги на русском языке и некоторые на голландском и читать их дома. Однако период новой религиозной эвфории привёл меня к новой катастрофической крайности. Как я уже сказал, я бросил школу, но бросил в частности потому, что увлёкся идеями монашества из книг. Хотя жить по-монашески или как отшельник я совсем не умел и к тому же начал дрочить. Но увы из этого я не понял указание Бога на то, что тот образ жизни, который я избираю, не угоден Ему. И я сейчас жалею ужасно об этом. Я жил не живой верой и общением с Богом, а следовал религии как абстрактной идеологии, которая формировалась в моём уме благодаря чтению духовных книг, приобретая в моих фантазиях черты своеобразного монашеского идеала. И я пытался этот идеал воплотить, и это тоже получалось бредово и нелогично. В 2005 году нас перевели на новое место жительство в провинции Лимбург, на юге Нидерландов. Я надеялся, что в этом новом лагере окончательно определится наша судьба и нас как-нибудь куда-нибудь депортируют. Этот переезд был благом для меня. Я начал посещать новый храм в близлежащем Эйндховене и православный монастырь в местечке около Астена. Храм св. Нектария (Вселенского патриархата), который я до сих пор посещаю и где помогаю священнику как алтарник, и священник, теперь уже почивший пресвитер Силуан из Бельгии, оказали на меня благотворное влияние. Отец Силуан был духовным чадом старца Софрония (Сахарова), который в свою очередь окормлялся св. Силуаном Афонским на Св. Горе Афон. Потом старец Софроний прибыл в Англию и благодаря ему возник там монастырь св. Иоанна Крестителя. Там посещал его наш о. Силуан (Оссейл). И хотя, как женатый священник, он не отличался подвижнической строгостью жизни, как старец Софроний, однако было в нём что-то особенное, светлое, любвеобильное, что отличало его от других обычных священников. Его православие было не каким-то абстрактным сводом догм и догматического богословия, а живой духовностью и общением с Богом, которое происходило в тайной клети его сердца, что даже ему самому не всегда было понятно наверное. Посещение этого храма и еженедельное причащение (в отличии от более редкого причащения в вышеупомянутом храме московского патриархата) оказало на меня умиротворяющее, благотворное воздействие. Однако ещё очень много проблем мне предстояло решать в себе...
Ну ладно, на этой позитивной ноте я пока остановлюсь, а об остальном я напишу когда-нибудь позже, когда время будет. Всё это я написал пытаясь не только рассказать вам о моём пути к Богу, но и разобраться в себе, ибо ужасы моего прошлого преследуют меня, и этот рассказ в чём-то можно считать исповедью. В следующей части будет больше позитивного. Простите, если написал что-то не так. Писал честно как мог, стараясь смотреть правде в глаза и говорить об этой правде так, чтобы это вызывало интерес, а не отягощение читателя. Надеюсь это у меня получается. Спасибо за внимание. Отцы, братия и сёстры, простите меня и молитесь обо, если можете и хотите. Храни вас Господь!
Последнее редактирование: