Однажды один дедушка пошел со своим собственным внуком в Эрмитаж. Он обычно представлялся как «младший дедушка Митя», когда звонил внуку в дверь. Подразумевалось что старший дедушка,- это его,- «младшего дедушки Мити» папа, и соответственно прадедушка этого самого внука.
Ну вот, этот «младший дедушка» запасся яблочным соком, халвичными вафлями, очень уважаемые ими, и довольно увесистым сдобным рогаликом, который они и разломили смачно по-братски вскоре после посещения, и осмотра рыцарского зала.
А дедушка этот был большой хитрец и сразу не сказал внуку о своих припасах. А сказал только после того, как они осмотрели внимательно всевозможное вооружение рыцарей,- эти мечи, кинжалы, доспехи арбалеты, пистолеты и прочие искусно изготовленные принадлежности рыцарского мира.
Вот тут дедушка и сообщил внуку о своих припасах. Внук очень обрадовался этому и, походив некоторое время, осматривая соседний зал, вдруг неожиданно сам для себя (но ожиданно для дедушки) ослабел, и предложил тут же подкрепить силы.
Они присели тут же на диванчике и принялись с аппетитом за свое кушанье. Это продлилось, впрочем, недолго. К ним подошла тетенька с очень ласковым лицом, и с большой любовью сообщила, что здесь в Эрмитаже вот так подкрепляться на диванчике не принято, поскольку сюда довольно быстро могут набежать интересующиеся всевозможными вкусными крошками тараканы, и тоже примутся с удовольствием и хорошим аппетитом кушать их прямо здесь посреди всей этой эрмитажной красоты.
И предложила так же очень ласково продолжить трапезу на первом этаже в специально отведенном для этого месте.
Для наших героев появление ласковой тетеньки было немного неожиданно, но ее просьба была такой деликатной и нежной, что они совсем не огорчились и даже заинтересовались жизнью эрмитажных тараканов. И внук даже увидел небольшую дверцу, расположенную очень низко, возможно и используемую этими самыми тараканами для проникновения в залы музея и поедания таких аппетитных и вожделенных ими крошек.
Они спустились на первый этаж ближе к кафе и расположились недалеко от него на диванчике. Здесь они докушали вафли и рогалик, запили все это соком и отправились осматривать зал египетского искусства.
Внука особенно интересовала мумия, как и большинство его сверстников. Здесь у этой мумии он стоял довольно долго среди взрослых юношей и девушек, по виду студентов из дружественного Китая, тоже с интересом осматривавших ее.
А дедушка в это время размышлял, что как он счастлив тем, что знает,- в невидимом для многих мире, но видимом для него, видимом очами души, этот любимый сыночек, внучек, папочка, дедушка и прадедушка может быть, чей-то любимый братик, друг, муж, чья мумия лежит здесь в Эрмитаже, в вечности со своими папой и мамой, бабушками, дедушками, своими друзьями, со всеми любимыми и ожившими, преображенными зверюшками гуляют себе припеваючи в долине Нила, поглаживают предобрющих и ласковых , как эрмитажная тетя, крокодильчиков по спинкам, водят за руку приличных и нехулиганского поведения обезьян под нежно светящим, и не палящим солнцем Египта, и наслаждаются жизнью. Живут без страха, в радости и любви. И будут жить всегда. И так же здесь в вечности живут все земляне, а может быть и инопланетяне, если они где- то есть.
И как бы здорово было, думал этот «младший дедушка», чтобы все люди вот так в себе имели всю преображенную Вселенную,- счастливую и радостную. Тогда бы они очень спокойно, мирно и с любовью могли бы и этот, видимый простыми телесными глазами мир, преобразовывать по образу этого прекрасного мира, видимого очами их души.
И потом, когда они с внуком шли на станцию метро, ехали в поезде, потом шли к дому тети нашего внука, где был еще ее сын,- двоюродный братик нашего героя, и (о, счастье!) мамочка его любимая, которая там как раз гостила, «младший дедушка» думал о том что он-то счастливчик, но люди-то в основном живут совсем не так, а многие даже не знают что, еще Платон в Древней Греции придумал такое слово «пребессмертнейшие» дети. И как это важно,- думал он, чтобы и сами дети это знали, и их родители, и «младшие дедушки», и « старшие», и главное, чтобы жили так, понимая себя и друг друга, как «пребессмертнейших» детей Великого Бога Любви.
