Отдел 8. О богослужении недельном (седмичном)

I. «Скажите мне, – говорил некогда один древний учитель христианам своего времени, – скажите мне вы, приходящие в Церковь только в дни праздничные: другие дни недели не также ли праздники, не также ли дни Господни и как бы дни воскресные? Только иудеям свойственно дни различать, и потому-то Господь сказал, что праздников их ненавидит душа Его, а христианин, напротив, смотрит на все дни, как на дни Господни, даже более – как на дни пасхальные, потому что в каждый из них на Божественной литургии закалается агнец Божий и все ему причащаются». Таков, по мысли благочестивой древности, должен быть у христианина взгляд на дни жизни своей! Все они должны быть посвящены Богу и ни один из них не должен проходить без славословия и благодарения Богу. И святая Церковь не только подобно Давиду возвещает имя Господне «вечером и утром и в полдень» (Пс.54:18), не только освящает молитвой вместе с пророками и апостолами важнейшие часы дня: первый, третий, шестой и девятый, но и все эти молитвословия ежедневно разнообразит новыми песнопениями в честь Господа или святых Его, так что каждый день седмицы освящен у нее каким-нибудь воспоминанием.

II. Седмица по уставу Церкви, начинается с вечера субботы. Такое счисление дня возводит мысль нашу через целый ряд веков к самому первому дню творения, когда, по глаголу Божию, «и был вечер, и было утро: день один» (Быт.1:5); равно напоминает и тот вечер, который предшествовал светлому дню воскресения и в который Спаситель, совершив дело нашего искупления, почил плотью во гробе, а духом сошедши в преисподняя, истощил, по слову Церкви, вся адова царствия.

Воспоминанию славного воскресения Христова посвящены все церковные песнопения воскресного дня. Но среди хвалебных песней в честь сего новозаветного события, Церковь не оставляет без внимания и первоначальной Божественной заповеди о седьмом дне, по которой день сей должен напоминать человеку о Боге, как Творце и Промыслителе всех тварей. В глубокую полночь она собирает верных для славословия «всемогущей, животворящей и светоначальной святой Троицы, мирную (видимую) и премирную (невидимую) тварь ради единой благости от несущих приведшей и о ней промышляющей и в троичных канонах, певаемых на воскресной полунощнице, песнословит Триипостасного Бога, преимущественно как Зиждителя мира видимого и невидимого.

Понедельник каждой седмицы посвящен воспоминанию бесплотных сил – может быть, потому, что ангелы сотворены были прежде всякой видимой твари. Ублажая их еженедельно в сей день благохвалениями, Св. Церковь воздает справедливую дань благодарения сим споспешникам нашего спасения, ныне посылаемым в мир «на служение для тех, которые имеют наследовать спасение»(Евр.1:14). Она молит их, как непосредственно предстоящих Св. Троице, возносить перед Бога молитвы святых (Откр.8:3) и охранять верных «кровом крыл невещественныя своея славы».

Во вторник Церковь совершает память св. пророка предтечи и крестителя Иоанна. Многие из пророков, подобно Иоанну, предвозвестили пришествие Спасителя и славны были святой жизнью, многие также положили душу свою за исповедание истины, но, по суду Самого Спасителя, Йиз рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя; но меньший в Царстве Небесном больше его» (Мф.11:11). Высокое достоинство его так выражает Церковь в одной из хвалебных стихир своих: «Проповедниче Христов и крестителю, ангеле, апостоле, мучениче, пророче, предтече, свещниче, друже, ближний, пророков печать, в рожденных пречестнейший, ходатаю ветхия и новыя благодати, свеглый Слова гласе, твоими ходатайствы молитвы исправи!» (стих. вечер. гл. 2). Вот почему память Крестителя Христова всегда была в глубоком уважении у христиан, которые еще в древности его же изображениями преимущественно любили украшать места молитвенных собраний своих и особенно крещальни. Вот почему и Св. Церковь уставила особый день для еженедельного чествования памяти св. Предтечи.

Среда и пяток каждой седмицы посвящены воспоминанию страстей Христовых по древнейшему апостольскому установлению. В 69 правиле св. апостол говорится: «Аще кто епископ, пресвитер, или диакон, или иподиакон, или чтец, или певец не постится в Св. Четыредесятницу перед Пасхой, или в среду, или в пяток, кроме препятствия от немощи телесныя, да будет извержен, аще же мирянин, да будет отлучен». В Постановлениях апостольских изъясняется и самая причина поста в эти дни, которую так излагает св. Епифаний: «В среду и пяток пост до часа девятого, потому что в среду предан был Господь, а в пяток распят. Апостолы предали в сии дни совершать пост в исполнение того, что сказано: «Придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься в те дни» (Мк.2:20)». Благоговейно славословя Распятого за нас, Св. Церковь ублажает в эти дни и самое орудие нашего искупления – Животворящий Крест Господень, и прибавляет несколько стихир и песней в воспоминание пресвятой Девы, сострадавшей распятому Господу (крестобогородичен).

В четверток Церковь ублажает память св. апостолов. Можно думать, что день этот назначен для прославления этих первых и великих провозвестников Евангелия потому, что он ознаменован в жизни их и в истории Церкви двумя важными событиями: в четверг, перед страданием, Спаситель соединил апостолов в горнице сионской и среди сего Богоизбраннаго лика установил святейшее таинство Причащения, дав им повеление и власть сие творить в Его воспоминание; в четверг же на Елеоне они получили из уст Господа окончательное утверждение в звании всемирных проповедников и учителей: «Вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый; и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли» (Деян.1:8), и вслед за тем прияли обетование от ангелов о будущем славном пришествии Его на землю. Верные повелению своего Учителя, апостолы пронесли имя Его до конец земли, ниспровергли идолов, очистили мир от языческих суеверий и основали Церкви. Благодарная Церковь не находит слов достаточных к выражению величия каждого из них: «Что тя именуем, апостоле, – взывает она: небо ли? яко славу исповедал еси Божию; звезду ли всех озаряющую? чашу, пиво святое изливающую? Друга Христова блаженнейшего, безплотных сожителя?...» (стих. апост.). С памятью св. апостолов она соединяет в четверток же воспоминание великого иерарха и чудотворца Николая, прославляя его пламенную ревность к вере и православию и ту многообразную помощь, которую являл он всем прибегавшим к ходатайству его и которая соделала имя его общеизвестным и любезным для всех верных.

Суббота посвящается воспоминанию всех святых и в частности мучеников, святителей и преподобных. Впрочем, св. мученикам ежедневно, за исключением воскресного дня, посвящается на вечерне несколько стихир и стихов из канона. Причина сего особенного усердия Церкви к мученикам заключается не только в глубоком уважении ее к памяти св. страстотерпцев, но, может быть, и в том, что места для общественного богослужения издревле преимущественно устроялись при гробах св. мучеников. Суббота же назначается Церковью и для молитвенного воспоминания всех отшедших от мира братий. Для любви христианской, крепкой аки смерть, не доставало бы лучшего утешения, если бы Церковь не имела особого дня в неделе для моления об усопших; и – вот, каждую неделю в субботний день мы слышим молитвенные воздыхания ее к Богу об упокоении отшедших от нас собратий наших. Древнее благочестивое обыкновение посвящает субботу сверх того воспоминанию Преблагословенной Девы Марии. Впрочем, во все дни седмицы и на всех без исключения богослужениях Церковь в честь Ее воспевает не только множество отдельных стихир на всех дневных службах, но и посвящает Ей целые каноны (на повечериях ежедневно) как главнейшей Заступнице и Ходатаице христиан.

III. Вот сколько священных воспоминаний Церковь предлагает верующим во все течение дней седмицы! Вот сколько указывает она нам высочайших образцов всех добродетелей для подражания! «Посему и мы, имея вокруг себя такое облако свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех и с терпением будем проходит предлежащее нам поприще» (Евр.12:1). (Сост. по «Воскресное чтение» за 1855 г.).

«Бодрствуйте на всякое время и молитесь, да сподобитесь избежать всех сих будущих бедствий и предстать пред Сына Человеческого» (Лк.21:36). Такое завещание оставил Иисус Христос Своим последователям. Во исполнение этих слов Господних Св. Церковь каждый день седмицы собирает верующих во храм Божий, где воспоминаются великие события жизни нашего Искупителя или же прославляются пророки, апостолы, мученики и другие св. мужи, послужившие делу нашего спасения. Богослужение, совершающееся в каждый день седмицы, изложено в особой церковной книге, известной под именем Октоиха; оно-то и будет предметом нашего собеседования.

Обычай ежедневного собрания во храм Божий для богослужения начался со времен апостольских. Расставшись со своим божественным Учителем, апостолы «и всякий день в храме и по домам не переставали учить и благовествовать об Иисусе Христе» (Деян.5:42). Апостолам следовали и прочие христиане, которые «постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах» (Деян.2:42–46). Пример первенствующих христиан перешел к их преемникам и сохранился до нашего времени. Церковные писатели первых веков свидетельствуют об общественном богослужении, совершавшемся каждый день. «У нас, – говорит Тертуллиан, – каждый день святится всенародно». Ориген свидетельствует, что «христиане ежедневно вкушают Тело Христово» и «ежедневно приглашаются к слушанию слова Божия». Блаженный Августин также говорит, что есть много таких, которые ежедневно причащаются тела и крови Господней, и что не проходит ни одного дня без жертвы. Богослужение, совершающееся на всякий день, изложено было в V веке Саввой Освященным в особой книге – Типикон, а в IX веке составлены были преподобным Феофаном, Иосифом, Григорием Синаитом каноны на каждый день седмицы, которые и доселе сохраняются. Богом вдохновенные Отцы Церкви премудро начертали, чтобы каждый из семи дней недели бьш посвящаем особому воспоминанию.

1) В первый день седмицы Св. Церковь воспоминает величайшее событие в жизни Богочеловека и в роде человеческом – Воскресение Христово. Так как Иисус Христос восстал от гроба в первый день недели (Лк.24:1; Ин.20:1), то этот день посвящен с самых древних времен воспоминанию Воскресения Христова и даже назван днем воскресным, или днем Господним, днем, в который «спасение миру бысть».

Воскресный день с особенным торжеством был проводим самими апостолами. Апостол Павел в этот день собирался с прочими учениками Господа преломить хлеб и беседовать с ними; священная беседа продолжалась до полуночи (Деян.20:7–11). Евангелист Иоанн с особенной любовью воспоминает о дне недельном, в который он был объят Духом Божиим и удостоился получить высокое откровенное учение от Господа (Откр.1:10). Особенное уважение воскресного дня мы видим и у первенствующих христиан, о чем свидетельствуют не только христианские, но и языческие писатели. Игнатий Богоносец, Иустин Философ свидетельствуют о еженедельном праздновании дня воскресного в первенствующей Церкви. Но вот замечательное свидетельство языческого писателя – Плиния Младшего. «Христиане имели обыкновение, – говорит Плиний, – до рассвета собираться в воскресный день, петь стихиры Христу, яко Богу, взаимно беседовать, обязываться таинством к делам благочестия, назидаться в учении Евангелия и приступать к принятию общей трапезы». На Лаодикийском соборе (364 г.) постановлено день воскресный преимущественно «праздновати, аще могут, яко христианам». На шестом же Вселенском соборе Св. Церковь предписала, чтобы насгоятели Церквей «по всядни, наипачеже ю дни воскресные, поучали весь клир и народ словесам бпагочестия». И в настоящее время Св. Церковь с особенным торжеством воспоминает воскресный день в службах церковных.

«Да радуется тварь, – поет Св. Церковь, – небеса да веселятся, да восплещут руками язы́цы с веселием: Христос бо Спас наш на крест пригвозди грехи наша, и смерть умертвив, живот нам дарова...». В самом деле, как не радоваться такому великому событию, которое оживотворило всю тварь видимую и невидимую. Ибо «воскресе Христос и ад низвержеся, воскресс Христос и падоша демоны, воскресе Христос и радуются ангелы, воскресе Христос и жизнь жительствует, воскресе Христос и мертвый ни един во гробе; Христос бо востав от мертвых начаток усопшим бысть» (слово Златоуста в 1 день Пасхи). Поистине достойно и праведно воздается благоговейное прославление воскресшему Спасителю, Который соделался начальником нашей жизни; ибо, разрушив Своей смертью нашу смерть, Он даровал нам победу и велию милость (тропарь воскресный).

Подобные мысли и чувствования, относящиеся к прославлению воскресшего Спасителя, проходят через всю воскресную службу и в особенности сосредоточиваются на Всенощном бдении в стихирах, каноне и Евангелии воскресном. Здесь со всевозможной полнотой изображается домостроительство нашего спасения, раскрывается вся неоцененность заслуг Иисуса Христа, вознесшего Себя на крест из любви к роду человеческому.

Из уважения к великому событию, воспоминаемому в воскресный день, издавна постановлено как церковными, так и гражданскими законами оставлять в этот «Господень день» все работы и исключительно посвящать его на служение Господу и на пособие ближним.

Собор Трульский положил удалять от общения с Церковью того, кто без особенных препятствий не будет при богослужении сряду три воскресных дня. Кроме участия при богослужении, христиане обязаны святить воскресный день еще служением своим ближним, посещая больных и помогая бедным. Еще апостол Павел советовал коринфским христианам собирать пожертвования на пособие бедным ради воскресного дня (1Кор.16:2). Иоанн Златоуст в своем толковании на означенные слова апостола высказывает и побуждения, по которым мы обязаны именно в воскресный день делать благотворения. «В этот день, – говорит он, – попрана смерть, уничтожено проклятие, истреблена власть греха, прекращена вражда, род человеческий достиг прежнего и гораздо большего благородства»... С каким же уважением и благоговением должны мы, христиане, проводить сей знаменитый день? Будем проводить его «не упиваясь вином, от которого бывает распутство; но исполняясь Духом, назидая самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными, поя и воспевая в сердцах наших Господу» (Еф.5:18–19).

Вместе с Господом нашим Иисусом Христом Св. Церковь воспоминает в воскресный день и Его Пречистую Матерь, честнейшую Херувим и славнейшую без сравнения Серафим, без истления Бога Слова рождшую. Хотя Пресвятая Богородица воспоминается в каждый день недели в некоторых стихирах и в каноне на повечерии, но в воскресные дни Она особенно прославляется; потому что вместе с Сыном Своим Иисусом Христом была виновницей нашего спасения. Св. Церковь изображает всю важность заслуг Богоматери в так называемой евангельской стихире, которая поется на утрени перед великим славословием. В этой стихире пресвятая Богородица называется «Преблагословенною», ибо Воплотившимся от Нея «ад пленися, Адам воззвася, клятва потребися, Ева свободися, смерть умертвися и мы ожихом». Таким образом Пресвятая Богородица признается виновницей нашего спасения, ибо, вместивши в Себя невместимого и сделавшись храмом Божества, Она разрушила «преграждение вражды, ввела мир и отверзла для нас царство небесное» (Догматик 1 гласа). Достоинства Девы Марии как Богоматери с особенной силой раскрываются в стихирах великой вечерни, в догматиках, в каноне на повечерии и в утреннем каноне посвящаемом в воскресные дни Богоматери.

Будем же мы с теплой молитвой и несомненной верой прибегать к заступничеству Богородицы, чтобы Она умолила Сына Своего дать нам оставление прегрешений и сохраняла бы нас под кровом Своим.

2) Особенности церковного седмичного богослужения в понедельник.

Во второй день недели – понедельник – воспоминаются Св. Церковью силы божественные – ангелы, архангелы, херувимы и серафимы, «всегда стоящия окрест престола всех Царя и присно ликующия». Они заслуживают нашего особенного почитания, как предстоящие престолу Владычнему и созерцающие сияние божественной славы (служба глас 1, понедельник, канона 1 песнь). Мы обращаемся к силам небесным, чтобы просветиться от них божественным светом, которым они непосредственно наслаждаются. Кроме того, мы просим их содействия в нашем спасении, так как мы знаем, что ангелы принимали и принимают самое живое участие в нашей жизни. Еще во времена ветхозаветные ангелы являлись праведным мужам – Аврааму, Иисусу Навину, Гедеону и другим судиям израильского народа и всем им подавали нужные советы и предостерегали их от различных опасностей. Особенно же новозаветная история доказывает участие мира ангельского в деле спасения рода человеческого. Зачатие и рождение Пресв. Богородицы возвещено было Иоакиму и Анне ангелом. Когда же Пресв. Дева достигла совершеннолетнего возраста, архангел Гавриил спешит с радостной вестью к Деве Марии и возвещает Ей о имеющем родиться от Нее Искупителе. Вот рождается и Сам Спаситель мира, лик ангельский воспевает торжественную песнь Новорожденному. Главнейшие обстоятельства жизни Спасителя сопровождались живейшим участием ангелов, почему они и называются «таинниками вочеловечения Иисуса Христа и честного Его восстания» (Общая служба ангелам, канон 3 песнь). Ангелы возвещали людям радостное воскресение Иисуса Христа, они приветствовали Его восстание, они же придут с Ним судить живых и мертвых. Принимая живое участие в обстоятельствах жизни Иисуса Христа, ангелы споспешествуют и христианам, чадам Отца небесного, в достижении вечного Царства Небесного. Сам Иисус Христос говорил, что ангелы радуются о кающемся грешнике и всячески содействуют его спасению. Апостол Павел называет ангелов служебными духами, посылаемыми на служение для хотящих наследовать спасение.

Потому-то и Святая Церковь положила воспоминать ангелов каждую неделю в день, непосредственно следующий за воскресным. Будем же молить их, всегда предстоящих престолу Всевышнего, чтобы они сохранили нас от всякого диавольского обстояния, помогали нам в бурях и невзгодах житейских и избавляли нас от сетей злоначального врага.

3) Особенности церковного седмичного богослужения во вторник.

В третий день недели, во вторник, Св. Церковь воспоминает пророков и особенно между ними пророка и предтечу Господня, Иоанна Крестителя. После бесплотных сил пророки находятся в ближайшем отношении к нашему спасению. Они за несколько сот лет созерцали тайну вочеловечения Сына Божия и искупления Им рода человеческого; они передавали свои откровения людям, ободряли их в надежде искупления и приготовляли к принятию Мессии. Кому, как не пророкам, обязан род человеческий тем, что время пришествия Мессии было известно всему тогдашнему миру, и ожидание Его распространилось даже между многими язычниками? Но особенно замечателен по своей пророческой деятельности Предтеча Господень, память которого преимущественно восхваляет Св. Церковь во вторник и в его лице ублажает и всех пророков. Иоанн – Креститель Господень, по самому назначению своему, должен был приготовлять людей к принятию Мессии. Он жил в такое уже время, когда родился и жил Сам Спаситель, никем еще почти незнаемый. Но Иоанн в своих речах и проповедях возвещал людям, что позади его идет Сильнейший и достойнейший его, Который будет крестить Своих последователей Духом Святым и огнем. Увидав однажды Иисуса Христа при Иордане, Иоанн велегласно возглашает, что это «Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира», что он видел Духа Божия, сходящего на Него при крещении, почему и свидетельствовал, что Иисус Христос есть истинный Сын Божий (Ин.1:29–37). Как благодетельно и благотворно было влияние Иоанна Крестителя на современное общество, можно видеть из того, что ученики Иоанна, услыхав от своего учителя о мессианском достоинстве Иисуса Христа, тотчас же сделались последователями Его. Вот почему св. Церковь положила восхвалять Иоанна Крестителя каждую седмицу преимущественно перед другими пророками. В своих песнопениях она величает его «денницею солнца, светильником предходящим незаходимому свету, пророком честнейшим и большим всех пророков, ангелом жившим на земле во плоти, апостолом, мучеником, великою звездою солнца, просветившею всю подсолнечную»... (Служба 1 гласа, вторник, канон в 8 и 9 песни; общая служба Предтече: на стиховне стихиры, икос по 6 песне).

Мы же, благочестивые слушатели, воззовем к Иоанну Предтече словами Церкви: «Пророче, Крестителю и Предтече Христов! ум наш управи и волны страстей укроти; исцели струпы души нашея; ум наш омраченный озари божественным твоим ходатайством и всякого сопротивного обстояния, всякия скорби и нужды избави нас...» (Служба 2 гласа, вторник, канон, в 1-й и 3-й песнях).

4) Богослужение в среду и пяток посвящено воспоминанию страстей Христовых. Известно, что в среду Господь наш Иисус Христос предан был на пропятие одним из 12 учеников Своих – Иудой Искариотским. С сего дня начались те ужасные страдания, какие терпел ради нас Богочеловек. С сего же дня, можно сказать, началось самое искупление наше. «Он изъязвлен был за грехи наши, – говорит пророк Исаия, – и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились» (Ис.53:5). В пяток совершен был приговор над Богочеловеком, и неповинный Страдалец, весь измученный беззаконными людьми, предан был на поносную смерть вместе со злодеями. В этот день Иисус Христос распят был на кресте, где испытал самые тяжкие мучения, и умер, предав дух Свой Богу Отцу.

В память таких событий св. Церковь с самых времен апостольских посвятила среду и пяток благоговейному воспоминанию страстей Христовых. Христиане в эти дни собирались во храм для общественного богослужения, где пребывали до 3-х часов пополудни и дотоле не вкушали пищи. Писатели Церкви свидетельствуют об особенном уважении христианами сих дней. Тертуллиан говорит, что некоторые христиане в среду не причащались божественных Таин Христовых, сокрушаясь о своих грехах, ради которых пострадал Спаситель. Ориген, Климент Александрийский и др. тоже говорят о богослужении в пяток, когда христиане собирались во храм и там занимались молитвой, пением псалмов, чтением Св. Писания, проповеданием слова Божия и подобными богоугодными делами. С IV века, после обретения Честного и Животворящего Креста Господня Константином и Еленой, Св. Церковь постановила в среду и пяток совершать поклонение Всечестному Древу Креста, на котором претерпел Иисус Христос тяжкие страдания. Таким образом, в среду и пяток вспоминаются как страдания и смерть Иисуса Христа, так и прославляется и самое орудие страданий Господа – древо крестное. В память страданий Христовых Св. Церковь учредила с самых времен апостольских соблюдать пост в сии дни, за исключением особенных праздников господских.

В песнопениях в среду и пяток Св. Церковь восхваляет честные страдания, смерть и погребение Иисуса Христа, особенно же воспевает благодеяния для рода человеческого, принесенные страданиями Господа. «На кресте, – воспевает Св. Церковь, – пригвождаем, Христе Боже, яко человек, человеческое естество обожил еси и начало злобнаго умертвил еси змия, нас освободил еси клятвы» (служба в среду 1 гласа, стихиры на Господи воззвах), «собрал еси языки, бывшия далече от Тебе, дабы они могли славить многую Твою благостыню...» (там же седален по 3-й кафизме). В апостольском же чтении, положенном в среду на Литургии, восхваляется великое уничижение и смирение Сына Божия, какое Он благоволил принять ради нашего спасения. Здесь говорится, что Иисус Христос, несмотря на божественное Свое достоинство и равенство с Богом Отцом, «Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек» (Фил.2:6,7). За такое смирение и Бог превознес Иисуса Христа, «Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем. Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних» (Фил.2:9,10). Как же нам, христианам, не воспоминать с особенным благоговением тех дней, в которые совершилось великое дело искупления рода человеческого и избавление наше от греха, проклятия и смерти?!

Но когда Иисус Христос испытывал тяжкие мучения на кресте, все оставили Его, самые ученики разбежались «страха ради иудейского», одна только Матерь Его неразлучно была с Ним, видела все Его страдания и Сама вместе с Ним испытывала ужасные мучения. Потому-то и Св. Церковь, воспоминая в среду и пяток страдания Иисуса Христа, вместе вспоминает и Его пречистую Матерь и восхваляет тяжкие Ее страдания. «У креста, – поет Св. Церковь, – предстоящи Сына и Бога Твоего, и долготерпение Того смотряющи, глаголаше плачущи Мати чистая: увы Мне, Чадо сладчайшее; что сия страждеши неправедно, Слово Божий» (служба 1 гласа, вторник вечера, стих. на Господи воззвах). Такие чувствования проводятся в стихирах на Господи воззвах, в каноне на повечерии и в утреннем каноне, посвященном в среду и пяток в честь Богородицы. Видите, братия, какие важные события вспоминаются в среду и пяток!

Будем же проводить эти дни во всяком благочестии и чистоте, зная, какие тяжкие страдания Иисус Христос претерпел нас ради, – будем строго поститься в среду и пяток, ибо пост в эти дни установлен с самых времен апостольских.

5) Особенности церковного седмичного богослужения в четверток.

В четверток св. Церковь установила праздновать память святых и всехвальных апостолов, а вместе с ними святителя и чудотворца Николая. Во всю землю изыде вещание апостолов. И наш град Киев не был лишен апостольского посещения. По сказанию Ипполита и Оригена и по общему преданию Церкви, апостол Андрей был с проповедью Евангелия в странах приднепровских.

Взошед на величественные горы киевские, он изрек свое знаменательное пророчество, что «на сих горах воссияет благодать Божия, град велик имать быти и церкви многи имать Бог воздвигнути», и в память своего пребывания водрузил на горах крест. Память св. апостолов почитается с самых древних времен христианства. Первенствующие христиане погребали их с благоговением и с великим плачем (Деян.8:2). В постановлениях апостольских мы находим предписание для всех христиан святить память апостолов, как проповедников божественной веры и раздаятелей верующим даров Духа Святого. Писатели Церковные (Евсевий, Никифор и др.) говорят нам, что христиане действительно особенно чтили память апостолов, собирали и хранили их мощи, созидали в честь их храмы, воспоминали дни их преставления и благоговейно поклонялись иконам, на которых были изображены самые лики апостолов. Особенное уважение св. апостолов выразилось в том церковном постановлении, по которому положено воспоминать их каждую неделю наравне с ангелами и пророками. В своих песнопениях в четверток Св. Церковь именует апостолов «светильниками вечного солнца, просветившими всю вселенную, проповедниками, научившими все концы земли поклоняться Св. Троице, огнем Божественного Духа, угасившим прелести вражие, огнедохновенными устами Христовыми, богоглаголивыми трубами, вострубившими по всей вселенной православное Господне учение и прогнавшими мрак языческого неведения» (служба апостолам, 2,4 и 5 гласов, стихиры на Господи воззвах и канон утренний). Вместе с апостолами Св. Церковь воспоминает в четверток святителя и чудотворца Николая. Во всем христианском мире велико и славно имя св. Николая. В особенности у нас на Руси с чрезвычайным торжеством празднуется память св. Николая; к нему больше, чем к другим святым, обращаются за помощью, и больше, чем прочим святым, ему посвящаются храмы. Все это потому, что святитель Николай «теплый наш предстатель пред Богом и всегдашний помощник бедствующим во дни и нощи» (служба 2 гласа, четверток, канон 1 песнь). «Обуреваемся ли мы множеством искушений или треволнениями житейскими, утопаем ли в волнах напастей, или облагаемся печальми, мы всегда возлагаем всю надежду на святителя Николая, и все получаем от него утешение» (там же, стихиры на Господи воззвах). Он «врачует страсти души нашей, сохраняет невредимою нашу жизнь, исправляет помрачение нашего ума, спасает нас от видимых и невидимых врагов» (там же, канон, песнь 8). За такие заслуги Св. Церковь ублажает святителя Николая «светозарною звездою», «источником исцелений», «скорым помощником в скорбях и теплым избавителем призывающих его в бедах» (служба 1 гласа, камон, песнь 9) и приглашает на поклонение ему всех людей без различия звания и состояния. «Князи и царие, – говорится в песнях церковных, – да стекутся к нему, да воспоют в нем пастырие и учителие доброго пастыря, иже в недузех – врача, и иже в бедах – избавителя, грешнии – заступника, нищие – сокровище, и иже в скорбех – утешителя, путешествующии – спутника, на море сущии – правителя, и все везде тепле восхвалят великого святителя» (церк. служба 6 декабря). Кроме постоянно оказываемой помощи страждущим и несчастным, святитель Николай прославляется еще за то, что он, подобно апостолам, ревностно содействовал сохранению Христова учения во всей его целости и чистоте от беззаконного искажения его еретиком Арием. «Витийствуя божественная, – поет Св. Церковь, – ты, Николае, явственно заградил еси уста беззаконнующих и от Ариева губительства многия избавил еси» (служба 4 гласа, канон, песнь 8). Вот черты уважения наших предков к памяти святителя Николая: праздник ему установлен с древнейших времен, именно в XI веке, Киевским митрополитом Ефремом (1096–1098). Имя его произносилось у нас на Руси в клятвах, присягах и договорах, в свидетельство верности. С особенной же верой притекают к св. Николаю плавающие на водах, так как он многократно подавал помощь обуреваемым волнами и утопавшим. Будем же молить чудотворца Николая, чтобы он «утишил нашу душу, невидимо озлобленную, укротил безмерная наша искушения, испросил нам разрешение грехов наших, и был бы верным заступником от сетей житейских и всяческих искушений находящих на нас» (служба 1 гласа, канон Николаю, песнь 7; 2 глас, канон, песнь 9).

6) Нам остается сказать о последнем дне седмицы – субботе. В Ветхом Завете и у современных иудеев суббота – великий праздник, день покоя. И не без основания, – ибо в субботу Бог окончил творение мира, почил от дел Своих и повелел навсегда посвящать Ему субботний день. В новозаветной истории суббота замечательна тем, что в этот день погребен был Иисус Христос, в сердце земли успокоился от Своих крестных страданий и Сам успокоил многих праведников, освободивши их из ада. Сопоставляя такие события, Св. Церковь положила воспоминать в субботу почивших наших братий, находящихся в мире загробном.

Прежде всего вспоминаются в субботу преподобные, святители, мученики, страстотерпцы Господни, прославленные Господом и созерцающие вечную Его славу. Святая Церковь ублажает их за доблестное житие и «честныя их страдания и раны, пригвождения и изгнания и заколение бренное». «Приидите, вси людие, – взывает Св. Церковь, – почтим страстотерпцы Христовы пеньми и песньми духовными, просвещники мира и проповедники веры, источники приснотекущия, от нихже истекают исцеления верным» (служба 1 гласа, канон, песнь 9 и стихиры на хвалитех).

Восхваливши сих божественных отцов, «доблестных нравами», мы молим их, чтобы они своим ходатайством у Бога избавили нас от многих зол, просветили наши сердца, источили нам исцеления душевные и телесные.

Но кроме усопших праведных душ, есть еще и такие, которые не достигли полного блаженства или по крайней мере еще не прославлены Богом. Святая Церковь в субботу молит за них, чтобы Господь человеколюбивый «пощадил Свое создание, омыл скверну усопших рабов Своих, упокоил их в селениях святых Своих, идеже мученицы вси веселятся, вселил их в недра Авраама, идеже ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная» (служба субботняя 1 гласа, 9-я песнь канона).

В некоторые субботы с особенным торжеством совершается поминовение усопших. Такие дни называются «родительскими» субботами, между которыми особенно известны – суббота Мясопустная и Троицкая; в эти дни в великом множестве собираются православные на кладбище, и здесь торжественно поминают всех своих родственников и знаемых, отошедших ко Господу. У нас, на Руси, особенно известна Дмитриевская суббота, перед 26-м днем октября. Эта родительская суббота установлена в XIV веке великим князем Димитрием Иоанновичем Донским. Одержав славную победу над Мамаем на поле Куликовом (1380 г. 8 сентября), Димитрий Иоаннович отправился в находящуюся близ Москвы обитель Живоначальной Троицы возблагодарить Господа Бога за оказанную Им милость всему российскому воинству. В этой обители великий князь совершил поминовение убиенных на поле брани воинов, которых решился поминать ежегодно в Дмитриевскую субботу. И действительно с этого времени Св. Церковь ежегодно воспоминает в субботу перед 26 октября всех вообще воинов, положивших свою жизнь за веру, царя и отечество.

Видите, братия, как премудры уставы матери нашей – Церкви. Она положила каждый день недели посвящать каким-либо важным воспоминаниям. В первый день недели она прославляет воскресение Господа нашего Иисуса Христа, служащее основанием нашей веры; в среду и пяток воспоминаются страсти Христовы; в другие дни недели ублажаются св. мужи, послужившие спасению рода человеческого – пророки, апостолы, преподобные, святители, мученики, – наконец, в субботний день Св. Церковь приглашает нас поминать своих умерших братий и молиться об оставлении их прегрешений. Не драгоценны ли для каждого верующего сердца все эти великие воспоминания? (Извлеч. из «Воскресное чтение» за 1868–69 гг., кн. II, стр. 765–770; 770–772; 813–818; 837–843).

Святая Православная Церковь в воскресные дни, следующие после Пасхи, вспоминает такие события из земной жизни Господа нашего Иисуса Христа, в которых проявляется слава Его Божества.

1) В неделю первую за Пасхой, называемую неделей апостола Фомы или Фоминой, воспоминается явление Господа по воскресении апостолам и осязание ран Господа апостолом Фомой, служащее к утверждению веры «в Жизнодавца Христа, нас ради во ад сшедшаго и Собою вся воскресившаго»². Господь явился апостолам и Фоме также, как и в самый день воскресения, дверем заключенным и рассеял неверие Фомы, показав ему руки и прободенные ребра Свои, уверил мир в воскресении, раскрыл силу веры, назвав блаженными не видевших и веровавших, сохранил на теле язвы, как доказательство действительности вольной Своей смерти и Своего славного воскресения: «Язвы Твоя, Христе, яже волею претерпел еси за нас, учеником Твоим сохранив, свидетельство показал еси Твоего славнаго воскресения»³. Осязание ран Господа апостолом Фомой было в восьмой день по воскресении Христовом, т. е. в первую неделю, или воскресение, после дня Пасхи. Св. Церковь называет этот восьмой день неделей Антипасхи, что значит с греческого языка: вместо Пасхи, потому что этот день есть первый из воскресных дней всего года, в который событие воскресения повторяется. Также этот день именуется неделей обновления или неделей новой, потому что он после Пасхи повторяет в первый раз и как бы обновляет великий праздник воскресения. Св. Григорий Богослов говорит о неделе Фоминой: «Настоящее обновление мы ныне празднуем, переходя от смерти к жизни. И так совлекитесь ветхого человека и обновитесь, жительствуйте в обновлении жизни» (Рим.6:4) (44 слово на неделю новую).

2) В следующую неделю совершается праздник в честь свидетельниц и свидетелей Христовой смерти, погребения и воскресения – жен мироносиц, которые, первыми услышавши от ангелов благовестие о воскресении, видели Воскресшего и благовествовали о воскресении Господа апостолам – и праведных Иосифа Аримафейского и Никодима, мужественно с любовью послуживших при погребении живоносного тела Господа нашего Иисуса Христа⁴.

3) В воскресные дни, следующие за тем, (до дня Вознесения) воспоминаются события из земной жизни Господа, в которых открылось людям Божественное Его всемогущество, как, например, исцеление расслабленного (неделя расслабленного), страдавшего 38 лет. В исцелении расслабленного Церковь видит изображение обновления жизни всего человечества, всех верующих через воскресение Христово: «Господь падшие человеки воскресити хотя, на земли, яко человек, обхождал, исцеляя всех недуги». Спаситель показал, что Он воистину есть жизнь, когда Он всего человека показал здрава, прежде расслаблена суща, человека, бывшего как бы непогребенным мертвецом»⁵.

В среду той же седмицы празднуется преполовение Пятидесятницы и воспоминается событие из земной жизни Господа, бывшее в преполовение ветхозаветного праздника Кущей (Ин.7:2,14), когда Он торжественно в храме объявил Себя обетованным Мессией. В песнопениях преполовения слышим то благодарственную песнь Воскресшему⁶, то обетование Св. Духа верующим⁷.

4) В следующую после преполовения неделю Церковь воспоминает, как Господь, пришедши в Сихарь на источник Иаковлев, в беседе с самарянкой (неделя о самаряныне) о воде живой, открыл, что Он есть Сердцеведец и преподал возвышенное учение о поклонении Богу духом и истиной (Ин.4:21–27).

5) В 6-ю неделю по Пасхе Церковь воспоминает чудесное исцеление Спасителем слепорожденного (неделя о слепом). Хотя это чудо ясно свидетельствовало о Божественной силе Христа, но оно озлобило иудеев, потому что было сотворено в субботу. Раскрывая отношение воспоминаемого чуда к празднику воскресения Христова, Церковь воспевает, что «слепый просвещься весь, и Светодавца познавает, и Светодателя, воссиявшаго из гроба тридневно, и землю уяснившаго Своим воскресением, из него же возсия свет возсоздания во тьме держимым человеком»⁸. В Синаксаре говорится: «Света Податель, будучи свет от света, Ты, Слове, слепому от рождения даруешь очи».

В четыредесятый день по воскресении Господь вознесся на небо, и Св. Церковь в четверг 6-й седмицы, как сороковой день по воскресении Господнем, совершает праздник Вознесения Господня. Песни Церкви, положенные в этот день, то изображают умилительные, грустные размышления коим предавались самовидцы и слуги воплощенного Слова Божия, видя, что они оставались сиры на земле без Господа, то представляют апостолов, радующихся о том, что Господь сказал им: «Иду уготовати вам место»(Ин.14:2) и обетовал послать Утешителя Св. Духа; то побуждают нас воспевать победную песнь «на рамех херувимских вознесшуся со славою Христу и спосадившему нас одесную Отца»⁹. В то же время песнопения напоминают и о втором пришествии Господа на землю.

6) В неделю седьмую по Пасхе празднуется память бывшего в Никее против Ария собора трехсот восемнадцати отцев. Это первый Вселенский собор, который, скажем словами Синаксаря, «проповедал Сына Божия единосущна, единочестна Отцу и исповедал, что Он воистину Сын Божий и совершенный человек, вознесеся и седе одесную величествия».

Как перед воспоминанием о страшном суде (накануне недели мясопустной) Св. Церковь обращает мысли христиан к будущей участи умерших и назначает моление о них, так после воспоминания об искуплении всех людей Церковь воспоминает умерших и назначает особый день для молитвы за них, именно – субботу перед Пятидесятницей; «в субботу, а не в иной день, совершается память об усопших потому, что день субботы, – день покоя, по самому значению своему, есть самый приличный день к молению об упокоении усопших со святыми»¹⁰. Связь молитвенного воспоминания усопших благочестивых христиан, отец и братий наших, совершаемого в субботу перед Пятидесятницей с событием, воспоминаемым в день Пятидесятницы, указывается в словах молитвы на вечерни в день Пятидесятницы, в которых христианин, утешенный ниспосланием Св. Духа, молит Господа об утешении и упокоении умерших (См. молитвы на вечерне в Пятидесятницу).

7) В 50-й день по Пасхе, в 8-ю неделю после светлого воскресения Христова, совершается праздник в честь и прославление св. Троицы и в память сошествия Св. Духа на апостолов. «Якоже иудеи, по пасце пятьдесят дний прешедше» – читаем в Синаксаре (нед. пятд.), – «закон прияша: тако и мы по пасце, пятьдесят дней празднующе, Всесвятаго Духа приемлем, законополагающаго и наставляющаго на всяку истину, и угодная Богу повелевающаго». В день Пятидесятницы песнопения Церкви изображают событие сошествия Св. Духа на апостолов, показывают благодатные дары, излитые на вселенную и раскрывают догмат о Пресвятой и Единосущной Троице.

В следующий за тем понедельник Пятидесятницы Св. Церковь совершает праздник в честь всесвятого, животворящего и всесильного Духа, единого от Троицы лица, единочестна, единосущна и единославна Отцу и Сыну (Синаксарь, понед. Пятидесятницы). В 50-й день по воскресении Христовом было сошествие Св. Духа на апостолов. «Чести же ради ко всесвятому Духу и раздельне от празднования Св. Троице, узакониша св. отцы праздновати Ему» (там же в Синаксаре). Песнопения Церкви в этот день заключают в себе то же, что и в неделю Пятидесятницы, только на повечерии поется канон во славу Св. Духа.

8) В первую неделю по Пятидесятнице Церковь празднует память всех святых. Этим праздником восполняется чествование и прославление и тех святых Божиих угодников, которым, по причине многочисленности и неизвестности их, особые празднования не установлены (Синаксарь нед. Всех Святых). Но и касательно тех святых, которых память Церковь празднует отдельно, в Синаксаре сказано: «подобаше по части на кийждо день празднуемые святые в один день собрати, да явится яко о едином Христе подвизашася и вси тожде добродетели текоша поприще». Святая Церковь в песнях недели всех святых, исчисляя чины или лики святых, указывает нам примеры разнообразных добродетелей для подражания.

9) Евангелие недели второй по Пятидесятнице на Литургии повествует о призвании к апостольскому служению Петра, Андрея, Иакова и Иоанна, сынов Зеведеевых, и о том, как, проходя с ними грады и селения, Иисус Христос проповедовал Евангелие царствия, и, утверждая проповедь спасительными чудесами, исцелял страждущих, приходивших к нему с различными болезнями (Мф.4:18–23).

Благодатное привлечение грешников совершается различными образами, – особенно же внутренним озарением Св. Духа, и внешним – словом живого Бога. На сие-то и пришел с неба Господь наш Иисус Христос, для сего-то и жил на земле и чудеса творил, и к сему-то направлено было все Его учение. Так некогда Господь учил при море, возвещая тайны царствия Божия. Так живо было слово Жизнодавца и так силен голос действующего вся во всех, что Он призвал в царство Свое рыбарей и они беспрекословно повиновались Ему – «тотчас, оставив лодку и отца своего, последовали за Ним»(Мф.4:22).

Господь Иисус Христос тот же и для нас и также печется о спасении каждого из нас. Всемирный учитель и ныне возвещает волю Отца Небесного, и ныне зовет всех и каждого – то силой Духа Своего, то гласом слова, то гласом совести, за добро веселящей и за зло угрызающей, то гласом природы, неумолчно проповедующей Господа своего, то гласом благодеяний, то гласом скорбей и болезней.

Что нужно последователю Иисуса Христа? «Они тотчас, оставив лодку и отца своего, последовали за Ним» (Мф.4:23). Нужно оставить все то, что несовместно с служением, к которому призывается христианин или вредно духовному естеству его. Должно отвергнуться себя, то есть всего того, чем питается, растет и живет наше преступное самолюбие, должно взять крест свой, то есть взять крест обязанностей христианских, крест посылаемых скорбей, надобно верой и любовью соединиться с Христом, в Нем утверждать все свои надежды и в Нем полагать все свое блаженство.

Так Господь и ныне готов посетить нашу нищету, готов вселиться в душах наших, если будем ходить во свете Его заповедей, будем притекать к Нему с верой, приносить покаяние с сердечным сокрушением и чаять Его пришествия с отрадным упованием. Благо есть прилеплятися Богови верой и любовью и очищать душу слезами покаяния.

10) В Евангелии 3-й недели по Пятидесятнице излагается одна из тех проповедей, которые были сказаны Спасителем на горе в присутствии многочисленного народа. В ней внушается не иметь пристрастия к земным приобретениям и не отдаваться чрезмерно житейским попечениям. (Мф.6:22–33). «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» – в этих словах Иисус Христос изобразил то, что должно быть самым первым и главным предметом наших мыслей и желаний, наших трудов и усилий. Ищите – истинного блага повелевается нам искать, ибо, хотя Бог всегда готов даровать нам все нужное и полезное, но насильно, без желания и прошения нашего, без искания, не подает.

«Просите, – говорит Господь, – и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам» (Мф.7:7). Потому для приобретения истинного блага первое условие – искреннее желание, искание сего блага. То есть, почувствуйте нужду в истинном благе, познайте, чего недостает душе, чего она алчет и жаждет, и потом просите у Бога хлеба животного и воды живой для души. «Ибо Царствие Божие, – говорит апостол Павел, – не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святам Духе». (Рим.14:17). Чего недостает тому, кто имеет мир и радость в душе – мир Божий, радость духовную, святую? У него все светло в душе, чиста и спокойна совесть, довольно всем сердце – он предвкушает уже на земле блаженство небесное. Ищите прежде – не говори: я еще молод, мне рано думать о спасении, поживу, испытаю мирские удовольствия и потом в старости займусь своим спасением. А если не доживешь до старости и умрешь молодым в нераскаянии, тогда что? Да и к чему привыкнешь в юности, трудно от того отстать и в старости. Ищите прежде всего, прежде нежели будете пещись о своей пище и одежде, прежде нежели будете думать об устройстве своего семейства, прежде нежели изберете себе общественное положение и должностные занятия, словом, прежде самых нужных в жизни предметов – сия вся, после того, сами приложится вам, «ищите же прежде Царства Божия и правды Его» – эта правда есть оправдание, очищение от грехов, от скверн плоти и духа – это риза чистоты и святости, в κοторой одной допустят нас на вечерю Божию, и тогда внидем в «радость Господа, тогда и мир Божий, превосходящий всякий ум, будет обитать в сердцах наших.

11) В Евангелии 4-й недели по Пятидесятнице содержится повествование об исцелении Господом слуги сотника. (Мф.8:5–13).

Какова вера сотника! Удивила Самого Господа (Мф.8:10). Сущность ее в том, что он исповедал Господа Богом всяческих, всемощным владыкой и повелителем всего сущего; потому-то и просил: «Только скажи слово, и исцелеет отрок мой. Верую, что все Тебе подвластно, и все слушается мановения Твоего». Такой же веры и от всех требовал Господь; такая же требуется и от нас. В ком есть такая вера, тот ни в чем не имеет недостатка, и что ни попросит, все получает. Так обетовал Сам Господь. О, когда бы и нам попасть хоть бы на след такой веры! Но и она есть дар, и дара этого тоже надо просить, и просить с верой. Будем же просить ее, по крайней мере, с чувством нужды в ней, просить постоянно, притрудно, помогая в то же время раскрытию ее в нас соответственными размышлениями, а более всего покорностью заповедям Божиим.

12) Евангелие 5-й недели по Пятидесятнице повествует об изгнании бесов из двух бесноватых в стране Гадаринской (Мф.8:28–34).

Гадаринцы видели дивное чудо Господне, явленное в изгнании легиона бесов, и, однако же, всем городом вышли и молили Господа, дабы «отошел от пределов их» (Мф.8:28–34). Не видно, чтоб они враждебно относились к Нему, но не видно и веры. Их объяло какое-то неопределенное страхование, по которому они желали только: иди мимо, куда знаешь, – только нас не касайся. Это настоящий образ людей, которые мирно в имениях своих живут. Сложился около них порядок вещей не неблагоприятный; они привыкли к нему, ни помышлений, ни потребности нет, чтобы изменить или отменить что, и боятся они сделать какой-либо новый шаг. Чувствуя, однако ж, что если придет повеление свыше, то страх Божий и совесть заставят их отказаться от старого и принять новое, – они всячески избегают случаев, могущих довести их до таких убеждений, чтоб, прикрываясь неведением, жить покойно в старых привычках. Таковы те, которые боятся читать Евангелие и отеческие книги и заводить беседу о духовных вещах из опасения растревожить свою совесть, которая, пробудившись, начинает понуждать одно бросить, другое принять.

13) В Евангелии недели 6-й по Пятидесятнице не без благого намерения предлагается повествование о расслабленном, чтобы таким напоминанием обратить наше внимание на состояние нашей души, о укреплении которой в вере и благочестии мы должны постоянно заботиться. Расслабление тела имеет всегда связь с болезнью души, которую прежде всего и нужно врачевать (Мф.9:1–8). В песнях в неделю эту воспевается благодатная животворящая сила Христова: «Немоществуюшую люте душу мою Преблагий исцели, якоже расслабленнаго прежде, расслабленную мою дугиу преступленьми оздрави и шествовати мне Твоя правая стези споспешествуй!» Но для исцеления души нужна вера, и если не сам страждущий, то окружающие должны иметь ее, так как с ней только возможно исцеление, и молитва веры, как сказал св. Иаков (Иак.5:15), спасет болящего. «И, видя Иисус веру их, сказал расслабленному: дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои»(Мф.9:2).

14) В Евангелии недели 7-й по Пятидесятнице на Литургии повествуется о 2-х слепцах и о глухонемом бесноватом, получивших исцеление (Мф.9:27–35). Этим двум слепцам не вдруг Господь отверз очи, но, как бы не внимая воплю их и не отвечая на их молебный глас, оставил их прошение на все то время, пока Он не возвратился в дом Свой. В самом молчании Спасителя и медленности Его помощи этим бедным слепцам скрывается премудрость Его и поучение нам. Что скоро и легко получается, то обыкновенно не так дорого ценится и не так тщательно бережется. Таково уже сердце человеческое! Господь видел в слепцах одно желание получить зрение телесными очами, которое они могли без внутреннего прозрения истинной верой употребить во зло. И потому, чтобы испытать и утвердить их веру, премудро отлагает исполнение их сильного желания. И нам, верующим, подает этим пример с терпением пребывать в молитве и неотступно просить даров Его благодати, хотя бы по-видимому и не сκορο исполнялись наши прошения. Затем и чтобы еще более возбудить их веру Он спросил: «Веруете ли, что Я могу это сделать?» И ответ их был из глубины души: «Да, Господи!» Тогда-то, сообщив им внутренний свет, прикоснулся к их очам телесным и даровал зрение.

Только что слепцы успели выйти из дому, получивши зрение, милосердию Господа представляется новый страдалец – бесноватый глухонемой, и когда Господь, сжалившись над бедным, лишенным дара слова, чтобы самому просить, по одной вере приведших его, изгнал из него беса, он получил и слух, и речь на удивление всему окружающему народу.

В обоих случаях ходатаем об исцелении была вера и надежда на Бога. И вера и надежда не посрамили страждущих – они исцелились! Так же и наша вера и надежда на Бога в наших нуждах никогда не останется тщетной.

15) Содержанием Евангелия недели 8-й по Пятидесятнице служит рассказ о чудесном насыщении в пустыне пяти тысяч человек пятью хлебами и двумя рыбами (Мф.14:14–22).

Перед чудным насыщением пяти тысяч человек ученики Господни хотели, чтоб народ был отпущен; но Господь сказал им: «Не нужно им идти, вы дайте им есть» (Мф.14:16). Заучим это слово, и всякий раз, как враг будет внушать нам отказать просящему, будем говорить от лица Господа: «Не нужно им идти, вы дайте им есть», – и дадим, что найдется под рукой. Много отбивает враг охоты благотворить, внушая, что просящий, может быть, не стоит, чтоб ему подано было; а вот же Господь не разбирал достоинства возлежащих: всех одинаково угостил, а, конечно, не все были одинаково Ему преданы; были, может быть, и такие, которые потом кричали: «Распни». Таково и общее Божие промышление о нас: «Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф.5:45). Когда бы Господь помог нам хоть мало-мало быть милосердыми, как Отец наш небесный милосерд есть (Лк.6:36)!

16) Евангелие недели 9-ой по Пятидесятнице повествует о том, как св. апостол Петр, с позволения Господня, сходит с корабля и идет по воде; потом уступает движению страха и начинает тонуть (Мф.14:23–34). То, что он решился на такое необычайное дело, уповая на Господа, не представляет ничего укорительного, ибо иначе Господь не позволил бы ему того; укорительно то, что он не выдержал первого строя душевного. Его исполнило воодушевленное упование на Господа, что Он все может, и это дало ему дерзновение ввериться волнам. Сделано уже несколько шагов по этому новому пути; надлежало только крепче стать в уповании, взирая на Господа, Который близ, и на опыт хождения Его силой; а он вдался в человеческие помышления: «Силен ветер, велики волны, вода не тверда», – это и расшатало и ослабило в нем крепость веры и упования. Оторвался он по этой причине от руки Господа и, оставшись преданным действию законов естества, начал тонуть. Господь укорил его: «Маловерный! зачем ты усомнился», – показывая, что в этом вся причина беды. Вот урок всем, которые предпринимают что-либо, великое или малое, в видах угождения Господу! Хранить первый строй веры и упования, от коих рождается великая добродетель – терпение в доброделании, служащее основой жизни богоугодной. Пока хранятся эти расположения, до тех пор воодушевление на труды в начатом пути не отходит и препятствия, как бы велики они ни были, не замечаются когда же они ослабеют, тотчас наполнят душу человеческие соображения о человеческих способах к сохранению жизни и ведению начатых дел. А так как эти последние всегда оказываются бессильными, то в душу входит страх, как быть; отсюда колебания – уж продолжать ли, а наконец – и совсем возвращение вспять. Надо так: начал – держись; мысли смущающие гони, а дерзай о Господе, Который близ.

17) Евангелие недели 10-й представляет в своем повествовании новый опыт чудодейственной власти Христа над злыми духами в исцелении отрока, одержимого особенного рода сильным беснованием, возобновлявшимся у него во время новолуний (Мф.17:14–23). Этого бесноватого отец привел сначала к ученикам Иисусовым, находившимся внизу горы во время Преображения Его, а потом к Самому Иисусу Христу, когда они не могли исцелить его. В этом случае любвеобильное сердце Спасителя подвиглось состраданием, и Он даже выразил чувство сердечного огорчения. Но чем было вызвано это чувство огорчения? Отсутствием сильной и действительной веры в окружающих Его учениках и народе. «О род неверный и развращенный, – воскликнул Спаситель, – доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас?». Затем приказал привести к Себе страждущего и одним словом выгнал из него нечистого духа, так что отрок тотчас сделался здоровым. Когда ученики спросили Его, почему они не могли исцелить бесноватого, то Он прямо объявил им: «По неверию вашему; ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда”, и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас». Вот как велика сила веры!

В заключение Иисус Христос внушил Своим ученикам, что для успешного действования в подобном случае требуется не только сильная вера, но чтобы она была еще укреплена особыми подвигами и делами благочестия: «Сей же род изгоняется только молитвою и постом». Вот какими подвигами мы должны укреплять себя для успешной борьбы с невидимым врагом нашего спасения – молитвой и постом.

18) В Евангелии 11-й недели излагается притча о царе, считающемся с рабами своими (Мф.18:23–35).

Притча эта под образом царя представляет правосудного и всеблагого Бога, а под видом рабов – всех нас, грешников: в рабе – неоплатном должнике – всякий может видеть бедственное состояние греховное; в царе, всемилостиво прощающем должника, может познать бесконечную к нам благость Божию, готовую нам все простить, если будем просить с сердцем сокрушенным и смиренным Отца Небесного, ради заслуг Сына Его, о долготерпении в грехах и желании нашем освободиться от них, и в том же царе, наказующем жестокосердие раба своего, увидим грозное правосудие Божие, карающее немилостивых людей.

Она научает прощать прегрешения против нас нашим ближним, прощать от всего сердца, с твердым сознанием ее истины, что без такого прощения и Бог не простит наших грехов против Него.

19) В евангельском повествовании 12-ой недели по Пятидесятнице излагается учение о богатстве в отношении к спасению человека. «Трудно богатому войти в Царство Небесное» (Мф.19:23). Тут разумеется богатый, который в самом себе видит много способов и много сил к своему благоденствию. Но коль скоро многоимеющий отсечет всякое пристрастие к имению, погасит в себе всякую на него надежду и перестанет видеть в нем существенную свою опору, тогда он в сердце бывает то же, что ничего не имеющий; такому открыта дорога в Царствие. Богатство тогда не только не мешает, но помогает, ибо дает способ благотворить. Не богатство – беда, а упование на него и пристрастие к нему. Эту мысль можно обобщить так: кто на что уповает и к чему пристращается, тот тем и богат бывает. Кто на Бога единого уповает и к Нему всем сердцем прилепляется, тот Богом и богат; кто на другое что уповает, к тому и сердце свое обращает, кроме Бога, тот другим этим и богат, а не Богом. Отсюда выходит: кто не Богом богат, тому нет входа в Царствие Божие. Тут разумеются род, связи, ум, чины, круг действий и проч.

20) Евангелие недели 13-ой излагает притчу Спасителя о винограднике и злых делателях.

В этой притче под именем человека домовита разумеется Бог – все сотворивший, всем управляющий и о всем промышляющий. Под именем винограда разумеется особенно Церковь, насажденная во Израиле, огражденная оплотом закона и обрядов. Точило, то есть чан, в котором, по восточному обыкновению, выдавливалось вино, образует здесь жертвенник ветхозаветный, на котором источалась кровь закалаемых животных. Столп, или башня, над точилом означает храм иерусалимский, в коем от всея Иудеи возносилась жертва Богу. Делателями к нему были приставлены все иудеи, ибо им всем по преимуществу «вверено слово Божие» (Рим.3:2) и дано «усыновление и слава, и заветы, и законоположение, и богослужение, и обетования» (Рим.9:4), а наиболее под делателями разумеются вожди народа иудейского – священники, книжники и фарисеи. Под именем господина, отошедшего от делателей на лета долга, не должно понимать Бога, никогда не оставлявшего Церковь Свою, но то время, когда она была предоставлена непосредственному управлению первосвященников, потом пророков.

Из притчи этой мы должны в наставление себе заметить то, чтобы не употреблять во зло Промыслом Божиим порученных нам обязанностей, так как каждый из нас в звании своем есть делатель винограда Божия и обязан Богу дать строгий отчет в исполнении его в свое время.

21) В Литургическом евангельском чтении недели 14-ой (Мф.22:2–14) Иисус Христос предлагает притчу о званых на брак и о человеке, не имевшем брачной одежды.

Спаситель изображает в сей притче противление иудеев. Ибо, по толкованию св. отцов, она означает следующее: человек царь есть Бог Отец; сын царев, жених, есть воплощенный Сын Божий Иисус Христос, Которого невеста есть святая Церковь. Бог Отец сотворил браки, когда как во Иудее, так и во всем мире, предложил через Христа и Его Церковь все обилие благ духовных для наслаждения верующим. На этот брак духовный первее всех званы были от Бога иудеи, сперва через Моисея и прочих пророков, а потом, после воплощения Христова, через апостолов. Тельцы и прочее брачное уготовление означают величие догматов евангельских и св. таинств Церкви. Под именем села и купли разумеются временные блага, которые отвлекли иудеев от веры и закона Христова, а вслед за тем и от блаженства вечного, им обещанного. Они убили рабов Божиих к ним посланных, то есть апостолов и других, уверовавших во Христа: за то послал на них Бог римское воинство, которое погубило их целые тысячи и сожгло столичный город их Иерусалим с храмом Соломоновым.

Брачная, или благолепная одежда есть житие непорочное и святое, украшаемое делами благими. Христос в лице человека, не имевшего этой одежды, показывает, что не всяк пришедший только к Нему и верующий в Него спасется, но тот, кто веру свою свидетельствует еще любовью и добрыми делами.

Эта притча научает весьма многим истинам. Укажем только на некоторые:

а) Бог всегда и различными образами призывает человека к вечному блаженству, для которого Он и создал нас.

б) Бог наказывает преступников Его повелений ее только за гробом, но еще часто и в сей жизни.

в) Одна вера без добрых дел не может спасти христианина.

22) В Евангелии недели 15-ой по Пятидесятнице повествуется о том, как один законоучитель, искушая Спасителя, спросил: какая из заповедей больше всех в законе? (Мф.22:34–46).

Вопрос, предложенный законником Спасителю, был один из главных вопросов, занимавших в то время иудейское общество, и служил выражением тогдашнего настроения умов. Когда под влиянием секты фарисейской, развилось в народе преувеличенное понятие важности внешних обрядовых дел закона, и вместе с тем начал между ними иссякать дух истинного Богоугождения, тогда они стали вдаваться в излишние и мелочные рассуждения о том, какие заповеди в законе имеют больше важности, и выискивать главную заповедь, чтобы на ее исполнении успокоить надежду своей праведности. Существовало у многих мнение, что заповедь о жертвах, как совершающихся в честь Иеговы, должна считаться главной, у других закон о хранении субботы, об обрезании почитался главным, чем воля Божия делалась предметом состязаний и приводила в недоумение истинных ревнителей закона. Что же отвечал ему Спаситель? «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим», это первая и наибольшая заповедь; но вслед за тем присоединяет к ней другую подобную: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя», так как у иудеев понятия о любви к ближним были очень извращены и ограничены приязнью внешней к единоплеменникам без внутреннего чувства благорасположенности. Только истинная любовь к ближнему может подать твердое и несомненное свидетельство о том, что мы любим Бога.

«Кто говорит: ”я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец, – говорит апостол Иоанн, – ибо нелюбящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» То есть, если любовь человека не обнаруживается надлежащим образом в отношении к собратам его, то значит она вовсе не существует, а когда нет любви к ближнему, то не может быть и истинной любви к Богу.

23) В евангельском чтении недели 16-ой Иисус Христос предлагает притчу о некоем человеке, разделившем таланты между рабами своими (Мф.25:14–30).

Цель этой притчи – показать, какого строгого потребует Христос ответа в день суда от празднолюбивых, которые небрегут употреблять по надлежащему воспринятые ими от Бога дарования, и как, с другой стороны, вознаградит Он тех, кои употребляют дарования Его со всевозможным рачением, к славе Божией. Ибо под именем человека, давшего рабам таланты, разумеется Сам Христос, яко истинный Бог; под именем же талантов означаются дарования Божии, которые суть троякого рода. Во-первых, дарования благодатные: вера, надежда, любовь и другие добродетели, также сила творить чудеса, апостольство, пророчество, священство и проч. Во-вторых, дарования естественные: остроумие, рассудительность, познания, красноречие, телесная крепость и проч. В-третьих, дарования и блага внешние: богатство, честь, достоинства и подобное.

Эти дарования разделил Бог всем, однако не всем равно: иному дал пять талантов, иному два, а иному один, с той целью, чтобы всякий человек, по мере полученных дарований, употреблял их к славе Божией, к спасению своему и благу ближних.

Употреблять таланты в дело – значит умножать дарования Божии посредством упражнения сих самых даров, особенно же добрыми делами и назиданием ближнего усугублять в себе и в других благодать и милость Божию.

Закопать талант в землю – значит оставить без употребления, по лености, дар, полученный от Бога. Отсюда должно заключить, как строг явится Господь к тем, кои, будучи одарены от Него разумом, властью и прочее, не употребляют сих дарований во благо свое и ближних.

Из этой притчи можно вывести следующие назидания:

а) Дарования, как душевные, так и телесные, даются нам Богом для прославления Его имени и для пользы нашей и ближних.

б) Иисус Христос в день суда произнесет на нас строгий приговор, если мы будем употреблять свои дарования несообразно с их назначением.

в) Будь трудолюбив, если желаешь быть в довольстве и обилии.

г) Убегай лености, которая может подвергнуть тебя некогда вечному осуждению.

д) Соделавшись в чем либо виновным, не извиняйся тем, что еще может увеличить твою вину.

24) В Евангелии недели 17-ой излагается трогательная история исцеления бесноватой дочери одной хананеянки (Мф.15:21–28).

Однажды Иисус Христос проходил страны Тирские и Сидонские, и вот женщина язычница, узнав об этом, громко начала вопить вслед Ему: «Помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется». Спаситель человеков по голосу скорбной матери почувствовал, что и между язычниками есть души верующие – жаждущие спасения, но несмотря на то, Он ей не отвечал. Последствия показывают, что этим невниманием к сердечной просьбе матери Он желал искусить ее веру. Не случается ли и с нами, что молитвы наши, кажется, самые пламенные, самые усердные, как бы не доходят до Бога? Нет, Господь не отвечает на них потому же, что желает испытать веру нашу, чтобы посредством испытания укрепить ее более. Молчание Господа заставило женщину усугубить ее моления, и вопль ее побудил даже апостолов ходатайствовать о ней перед Господом. Но искушение веры еще не кончилось. Он сказал ей: «Я послан только к погибшим овцам дама Израилева». Что же делает твердая и терпеливая вера? «Она, подойдя, кланялась Ему и говорила: Господи! Помоги мне». Это напоминает нам в случаях бедствий и скорбей о ходатайстве святых и за нас, которых мы просим, и молитвы о нас Церкви. И тогда при неисполнении не должно еще терять веры и упования, ибо это означает, что Господь не кончил наши испытания. Нужно еще более усердия, более терпения, более смирения и преданности в волю Божию. И на столь усердную молитву горестной матери ответ Спасителя, по-видимому, был не сострадательный: «Нехорошо взять хлебу детей и бросить псам», указывая ей на ее языческое состояние. Но оскорбилась ли таким сравнением несчастная мать? И вот, она со смирением сказала: «я недостойная язычница и великая грешница и не стою тех милостей, какие принадлежат чадам, но трапеза, Тобой уготованная народу Божию, так обильна, учения и чудеса Твои во Иудее так велики, что я прибегаю к Тебе, как пес под трапезу господина своего». За такое смирение, за такую веру Спаситель щедро наградил ее: «О, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему».

Вот какую постоянную и смиренную веру мы должны иметь, чтобы получить просимое у Бога. Сознание своего недостоинства и усердная молитва необходимы верующему. У нас не дочь, но собственная плоть нередко зле беснуется, и мы по слабости своей не можем ее укротить. Но врачевать ее должно покаянием и смирением, и если мы не получим облегчения долго, даже до самой смерти, и тогда вера и терпение наши не останутся тщетными. Чем менее получим в этой жизни, тем более получим в жизни будущей.

25) Из чудесной ловитвы рыб на корабле Симона по слову Спасителя, о чем повествуется в Евангелии недели 18-ой по Пятидесятнице, поучимся, братие тому, как надлежит пользоваться необыкновенными случаями, посылаемыми нам промыслом Божиим. Тут видно:

1) Предварительное расположение души Симона доброе, которое и расположило Спасителя внити в корабль его и просить отступить немного от берега для удобства преподавания учения народу.

2) Послушание Симона бросить сети для ловли, хотя он знал, как рыболов, когда к тому бывает время, но не противореча исполнил это, сказавши: «По слову Твоему закину сеть»(Лк.5:5).

3) Плод такой веры и послушания был необыкновенный: «Сделав это, они поймали великое множество рыбы, и даже сеть у них прорывалась». Так и мы должны познавать во всем всемогущую руку Божию и ничего не приписывать простому случаю, а особенно в событиях необыкновенных.

4) Не удивление о чрезмерной ловитве рыб исполнило душу Симона, а чувство величия Господа и сознание собственного недостоинства и греховности перед Богом – «Увидев это, Симон Петр припал к коленям Иисуса и сказал: выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный»(Лк.5:8).

5) Господь оставляет корабль Симона, но не с тем, чтобы избавиться от присутствия его, а чтобы привлечь благодатью Своей его и товарищей его: «отныне будешь ловить человеков»(Лк.5:10).

6) Наконец, замечает евангелист, позванные Господом рыболовы, «вытащив обе лодки на берег, оставили все и последовали за Ним»(Лк.5:11). Они ничем не воспользовались из богатой ловли, но все оставили, чтобы быть всегда в Его свете и животворной силе.

И мы должны подражать таким примерам. Достанется ли счастье земное, не следует к нему прилагать сердца, а тем ревностнее стараться обогатить себя добродетелями. Будет ли отнято все – тогда тем более возлюби Господа и в Нем одном ищи блага и утешения. И мы должны сердцем все оставить – отвергнуться всего и идти вслед Спасителя нашего.

26) Евангелие недели 19-й поучает любви к ближнему, как к самому себе (Лк.6:31–36). Коренная, источная заповедь есть – люби. Малое слово, а выражает всеобъятное дело. Легко сказать – люби, но не легко достигнуть в должную меру любви. Не совсем ясно и то, как сего достигнуть; потому-то Спаситель обставляет эту заповедь другими пояснительными правилами: люби, как самого себя; «и как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними» (Лк.6:31). Тут указывается мера любви, можно сказать, безмерная: ибо есть ли мера любви к самому себе, и есть ли добро, которого не пожелал бы себе кто от других? Между тем, однако ж, это предписание не неисполнимо. Все дело стоит за тем, чтоб войти в совершенное сочувствие с другими, так чтобы их чувства вполне переносить в себе, чувствовать так, как они чувствуют. Когда это будет, нечего и указывать, что в каком случае надо сделать для других: само сердце укажет. Ты только позаботься поддерживать сочувствие, а то тотчас подойдет эгоизм и возвратит тебя к себе и заключит в себя. Тогда и пальцем не пошевелишь для другого, и смотреть на него не станешь, хотя умри он. Когда сказал Господь: «люби ближнего, как самого себя», то хотел чтобы вместо нас, стал в нас, то есть в сердце нашем, ближний. Если же там по-старому будет стоять наше «я», то не жди добра.

27) В Евангелии недели 20-ой по Пятидесятнице повествуется о воскрешении сына вдовы наинской. Должно полагать, что в сердце ее была вера и упование на Бога: иначе Господь не оказал бы ей столь великой милости. Должно думать, что провожая тело сына своего, она проливала не слезы отчаяния, а только слезы любви материнской, и не видя никакой помощи от человек, тем более предавала себя милосердию Божию. И вот надежда ее на Бога исполнилась так, как не могла она надеяться! Так и нам не должно никогда терять упования на Господа. Напротив, чем менее остается нам на что надеяться в мире, тем более будем надеяться на всесильную помощь Божию. Будем уверены, что верующим и любящим Бога вся споспешествуют во благая, и что даже потеряв все, мы не всего лишаемся, потому что Господь с нами, для Которого возможно все. Не будем, однако же, требовать чудес от Бога. Вдовица не требовала чуда, а заслужила чрезвычайную помощь Божию смирением и покорностью воле Божией. Вот единственное средство и для нас получить милость Божию. Смиренный и покорный воле Божией никогда не погибнет, никогда не останется без помощи вышней. Смиритесь, все бедствующие и нуждающиеся в помощи, «смиритесь под крепкую руку Божию, да вознесет вас в свое время. Все заботы ваши возложите на Него, ибо Он печется о вас» (1Петр.5:6–7).

28) В Евангелии недели 21-ой по Пятидесятнице повествуется, что однажды во время большого собрания народа Иисус Христос начал проповедь Свою притчей о сеятеле, у которого при различных условиях посева семян вышли разные последствия. На хорошей земле был изобильный урожай, посеянное семя при дороге поклевали птицы и уничтожили его; посеянное на камне, хотя дало росток, но без влаги засохло, а посеянное посреди терния было им заглушено и пропало. Сравнительно с зерном хлебным сеется и слово Божие и при различных условиях слушания его приносит различные плоды. Объяснение этой притчи Самим Спасителем раскрывает причины, почему не действует в сердцах людей учение евангельское. Слово Божие, посеянное как зерно при пути, означает тех слушающих без внимания, к которым приходит диавол и уносит слово из сердец их, чтобы они не уверовали и не спаслись. Тут первое препятствие плодотворности слова Божия – легкомыслие и беспечность слушающих. Посеянное на камне – означает тех, которые, услышав слово Божие, принимают его с радостью, но не дают ему утвердиться в сердцах, временем веруют, а во время искушений отпадают – это те, у которых сердце не согрето любовью к Богу, оковано самолюбием или корыстолюбием, как бы вечным холодом, хотя совне кажется иногда мягким и чувствительным. У них нет корня всего доброго – полного самоотвержения, истинной любви к Богу и искреннего желания своего спасения. Упавшее семя в тернии означает тех, которые слышат слово, но когда отходят, то оно заботами, богатством и сластьми житейскими заглушается и не приносит плода. А на доброй земле посеянное – это те, которые, услышав слово Божие, хранят его в чистоте сердца и приносят плод в терпении. «Кто имеет уши слышать, да слышит!»

29) В Литургическом евангельском чтении недели 22-й излагается высоконазидательная притча о богатом и Лазаре (Лк.16:19–31). Притча о богатом и Лазаре показывает, что те, которые жили не как должно, спохватятся, но уже не будут иметь возможности поправить свое положение. Глаза их откроются, и они ясно будут видеть, в чем истина. Вспомнив, что на земле много слепотствующих, подобно им, они желали бы, чтобы кто-нибудь послан был к ним из умерших для уверения, что жить и понимать вещи надо не иначе, как по указанию Откровения Господня. Но и в этом им откажется, ради того что Откровение для желающих знать истину само удостоверительно, а для не желающих и не любящих истины не убедительно будет и самое воскресение кого-либо из умерших (Лк.16:19–31). Чувства сего приточного богача наверно испытывают все, отходящие отселе. И, следовательно, по тамошнему убеждению, которое будет убеждением и всех нас, единственное для нас руководство на пути жизни есть Откровение Господне. Но там уже такое убеждение для многих будет запоздалым; здесь оно лучше бы пригодилось, да не у всех есть оно. Поверим, по крайней мере, свидетельству тамошних, перенося себя в состояние их. Сущие в муках не станут лгать; жалея нас, они хотят, чтоб открылись очи наши, да не приидем на место их мучения. Об этом предмете нельзя так говорить, как говорим нередко о текущих делах: «Авось, как-нибудь пройдет». Нет, уж то не пройдет как-нибудь. Надо быть основательно удостоверенным, что не попадем в место богатого (См. «Мысли на каждый день года» еп. Феофана).

30) Гадаринский бесноватый, по исцелении своем, о чем повествуется в Евангелии 23-ей недели, прилепляется к Господу и желает быть с Ним всегда; затем, услышав волю Его, идет и проповедует о благодеянии, им полученном, по всему городу. Благодетель привлекает, воля Его становится законом для облагодетельствованного, и язык не может удержаться, чтоб не возвещать о том, что получено от Него. Если бы мы имели в памяти все блага, полученные и получаемые от Господа, то не было бы между нами неблагодарных, не было бы нарушителей святой воли Его, не было бы таких, которые не любили бы Его более всего. В крещении мы избавлены от прародительского греха и всей погибельности его; в покаянии постоянно омываемся от грехов, непрестанно прилипающих к нам. Промышлением Божиим охраняемся от бед, нередко не видимых для нас самих, и получаем направление жизни, наиболее безопасное для нас и благоприятное целям нашим; да и все, что имеем, все от Господа. Потому-то нам следует вседушно принадлежать Господу, во всем исполнять волю Его и прославлять имя Его пресвятое, а наипаче жизнью и делами, чтоб не быть хуже гадаринского бесноватого, который сразу оказался настолько мудрым, что стал достойным примером подражания для всех.

31) Евангелие недели 24-ой повествует об исцелении жены кровоточивой и воскрешении дочери Иаира. Иаир гласно, при всех, падши к ногам Спасителя, молил Господа об исцелении дочери своей и был услышан. Господь, ничего не сказав, тотчас встал и пошел к нему. На пути к Иаиру была исцелена кровоточивая жена, конечно, тоже не без молитвы с ее стороны, хоть она и не взывала словом и не падала ниц к ногам Господа: у нее была сердечная молитва веры. Господь услышал ее и дал исцеление. Тут все совершалось сокровенно. Кровоточивая сердцем обратилась к Господу; Господь слышал сей вопль сердца и удовлетворил прошение. У этой жены и у Иаира молитва, по существу, одна, хотя и можно различать в них некоторые степени. Такие-то молитвы, полные веры, упования и преданности, никогда не бывают не услышаны.

Говорят иногда: «Молюсь, молюсь, а молитва моя все-таки не слышится». Но потрудись взойти в меру молитвы не отказываемой, ты и увидишь, почему она не услышана. Если ты будешь в молитвенном ли положении, как Иаир, или в простом, обычном, как все окружающие, подобно кровоточивой, – когда подвигнется в сердце твоем настоящая молитва, она, несомненно, внидет к Господу и преклонит Его на милость. Все дело в том, как дойти до такой молитвы. Трудись, – и дойдешь. Все чины молитвенные имеют в предмете возвести молитвенников в такую меру молитвы, и все, которые разумно проходят этот молитвенный курс, достигают цели своей.

32) Евангелие недели 25-ой содержит трогательную притчу о милосердом самарянине после указания двух главных заповедей – о любви к Богу и ближнему.

Есть предание о святом апостоле Иоанне Богослове: когда он дожил до глубокой старости, так что сам не мог уже ходить в церковные собрания, а носили его туда, то он часто говорил одни и те же слова: «Дети, любите друг друга»... «Что ты, учитель, повторяешь одно и то же?» – спросили его. Апостол ответил. «Это самая необходимая заповедь Христова; кто ее исполнит, тот исполнит весь закон».

Тот же св. апостол в первом соборном Послании учит, что без любви к ближнему не может быть и любви к Богу. Это святое чувство возникает в нас, и воспитывается, и упражняется в свойственных ему действиях при посредстве любви к ближнему. «Бога никто никогда не видел, – учит святой апостол, – если мы любым, друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас» (1Ин.4:12). «Кто говорит: я люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо нелюбящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1Ин.4:20).

Понятна теперь важность вопроса: кто же есть ближний мой? О ком я должен заботиться? На ком я должен оказывать свою любовь к Самому Господу Богу, в Котором вся моя жизнь и все спасение мое?

Есть две крайности в решении этого вопроса. Закон Христов одинаково предостерегает нас от той и другой и указывает нам верный путь к исполнению этой важнейшей заповеди.

В одну крайность вдалась большая часть евреев во время земной жизни Господа Спасителя. Они почитали своими ближними только своих единоплеменников и по отношению к другим народам, которые большей частью были враждебны, позволяли себе, даже считали для себя обязательным, нарушать заповедь о любви к ближнему. Против этой крайности в особенности направлена Господом Спасителем притча о благодетельном самарянине. В ней Господь показал, что ближним должно почитать каждого человека, к какому бы народу он ни принадлежал. Для самарянина иудей был чужой человек, даже более – враг, потому что евреи с презрением относились к самарянам и много делали им зла. Однако самарянин не затруднился этим, а оказал самое нежное и живое участие к его горю и, сколько только мог, позаботился о нем. «Иди, и ты поступай так же», – сказал Господь законнику и всем нам: видишь нужду ближнего – помоги, не разбирая, кто он, родной или чужой, единоземец или иноплеменник, друг или враг.

Но есть и другая крайность, к сожалению, так часто в последнее время встречающаяся во взаимных отношениях многих людей, именующихся христианами. Увлекаясь как будто любовью ко всем, они уже не делают никакого различия между своим и чужим, даже более – чужому усерднее служат, чем своему родному. Нет, братие, этого христианская любовь не требует.

Научись любить всех и начинай с тех, кого тебе Господь особенно указал, затем постепенно, при помощи Божией, распространяй твое сердце для любви.

Прежде всего, как только являемся на свет Божий, сретает нас любовь родителей и родственников. Вот первые наши ближние: отец и мать, братья, сестры, впоследствии собственные дети, кому Бог их дарует, и другие родственники. Их прежде всех указует нам природа и заповедь Божия. Кто не чтит родителей, не любит брата, сестру, не печется о своих домашних, тот, как учит апостол, веры отрекся и хуже язычника (1Тим.5:8). Посторонний не поспешит со своей помощью к тем вдовам и сиротам, о коих знает, что близкие у них люди достаточные. Значит, когда лишаем их своей помощи, мы в то же время лишаем их и милости других людей и оставляем их совершенно беспомощными и бесприютными.

За близкими родными идут не столь близкие, однако же члены того же рода, далее товарищи и сверстники по возрасту, учению, службе, далее сограждане, соотечественники, единоплеменные народы, наконец – все человечество.

Другие, еще более священные узы возлагает на нас святая вера. В Церкви вторая и еще более родственная для нас семья: здесь мы родились для новой, духовной, вечной жизни; здесь получаем все силы и средства ко спасению; здесь за нас молятся и будут молиться. Если бы и все забыли нас на земле, Церковь никогда не забудет нас. И здесь царствует тот же закон постепенности. Сперва сумей горячо и искренно полюбить ближних к тебе – отца духовного, восприемников от купели крещения, родной приходский храм – и расширяй свою любовь далее и далее, пока не достигнешь того совершенства, чтобы каждого ближнего, кто бы он ни был, возлюбить, яко сам себе.

33) В Евангелии недели 26-й притча, сказанная Иисусом Христом народу, о богатом, собиравшем блага свои для одного себя, представляет страшный урон богатеющим единственно для себя одних, а не для Бога. Не для того Бог посылает богатство, чтобы пользоваться им одному получившему его, а для правильной раздачи нуждающимся в помощи нашей – «расточи, раздай нищим». Бог избирает таковых хранителями Его милостей, для помощи и в частных, и в общественных потребностях, и в различных нуждах каждого из наших ближних. Притча эта предостерегает нас от излишнего пристрастия к земным стяжаниям – от такого пристрастия, и при котором человек теряет из виду и ближних своих, и спасение души своей. Мы должны собирать себе сокровища не на земле, подобно сказанному в Евангелии богачу, а на небесах, богатеть не в себя – для своего удовольствия, а богатеть в Бога, украшать душу свою добрыми делами, любить ближних и помогать им, все делать во славу Божию и для славы Божией.

34) Из Евангелия недели 27-й видно, что учение и чудотворения – суть дела, которыми занят был любвеобильный Господь Иисус Христос во время земной Своей жизни. Чудо это явлено было на женщине, имевшей дух недужен 17 лет, который ее скорчил. Болезнь этой женщины была не случайное расстройство в теле, но злое действие злого духа за грехи ее, и потому у нее не было и надежды на выздоровление. И вот – «Иисус, увидев ее, подозвал и сказал ей: женщина! ты освобождаешься от недуга твоего. И возложил на нее руки, и она тотчас выпрямилась и стала славить Бога»(Лк.13:12,13). Скорченная в теле от духа злого жена есть живое изображение души, наклоненной злым искушением сатанинским к земле и к земному. Долголетний недуг ясно обнаруживает, сколько тяжки болезни души, одержимой бесом – облагаемой какой-либо страстью. Всякая страсть помрачает взор души, дабы она не могла познать ни суеты мира, ни красоты неба, как бы связывает ей руки и ноги, то есть делает неспособной к творению добра и хождению по стезям закона, преклоняет ее к земле и благам ее. Но Всевидящий призирает и ныне на нашу бедность, окаянство и страдания, слышит не только громкие, но и тихие вопли сердец, простирает и к нам слово облегчения и слово утешения. С нами всегда Врач душ и телес, как не уповать на Его всесильную помощь и не славить Его неизреченную благость!

35) Для евангельского чтения недели 28-ой по Пятидесятнице (Праотец) назначена притча о званых на вечерю.

Это вечеря евангельская. Вечеря эта учреждается Самим Господом, Царем царствующих, любвеобильным Отцом небесным, на земли, в Церкви Господней, благодатная, на небеси – славная. Святая, соборная, апостольская Церковь есть тот дом, в котором Владыка мира учредил Свою великую вечерю. Пречистое Тело Господа Иисуса Христа представляется как хлеб трапезы, Животворящая Кровь Его – как питие, слово Его – как светильник во храмине, благодать Духа Святого – как благоухание, псалмы и песни – как сладкозвучный небесный орган. Трапеза веры, надежды и любви, трапеза дарований Духа Святого, трапеза которой оживляется и тело, и душа, не есть ли трапеза божественная, чистейшая и вожделенная?

Кто те рабы, которых посылает домовладыка звать на вечерю? Во 1-х – это силы небесные, возвещавшие волю Всевышнего всем праотцам, бывшие при рождении, жизни, страдании, воскресении и вознесении на небо Господа Иисуса, и ныне служащие невидимо при трапезе Господней. «Не всели они суть служебные духи, посылаемые па служение для тех, которые имеют наследовать спасение?»(Евр.1:14); во 2-х пророки и апостолы; в 3-х пастыри и учители Церкви, которым поручено строение таин, приготовление людей Божиих к вечери и приведение их к ней достойными. Призываются же все, весь мир: богатые и бедные, ученые и простые, знатные и незнатные, мужи и жены – ко всем простирается слово Божие. Но что же бывает, все ли спешат на эту вожделенную вечерю? Один уклоняется по гордости – село купил, другой по корыстолюбию – волов купил, иду пробовать их, третий по сластолюбию – жену поял. Все эти, угождающие своим страстям, отрекаются от предлагаемой трапезы, а чем же кончится такое приглашение? Небесный Домовладыка исполнит свое приказание – избранные придут, а ни един мужей тех званных, отрекшихся от зова Его, не вкусит вечери Господней.

Неделя св. Праотец бывает предпоследней перед Рождеством Христовым, а последняя перед ним неделя называется неделей перед Рождеством. Св. праотцы воспоминаются как предшественники Христу, от сотворения мира преемственно приготовлявшие путь к Его явлению. Начиная от Адама воспоминаются все ветхозаветные патриархи, пророки, цари, как свидетели верные и неумолкающие. А о чем же они свидетельствуют?

Они свидетельствуют словом и жизнью своей о том, что все видимое и настоящее временно и ничтожно, а важно невидимое будущее, что нам надобно жить как странникам и пришельцам на земли, взыскующим горнего града, не по обычаям мира сего, а по духу и требованиям будущего века, – о том свидетельствуют, что всякому истинно верующему должно приготовить душу в искушениях и быть верным до смерти, – о том, наконец, что спасение всех и каждого находится в обетованном Избавителе мира, плотью явившемся в мир, страдавшем и воскресшем за нас и для нас.

36) Исцелены десять прокаженных, а благодарить Господа пришел только один (Лк.17:12–19), как повествуется в Евангелии 29-ой недели. Не такова ли пропорция благодарных, в общей сложности, людей благодетельствуемых Господом? Кто не получал благ, или, вернее, что есть в нас и что бывает с нами, что не было бы благим для нас? А между тем все ли благодарны Богу и за все ли благодарят? Есть даже такие, которые позволяют себе спрашивать: «Зачем Бог дал бытие? Лучше бы нам не быть». Бог дал тебе бытие для того, чтоб ты вечно блаженствовал; Он дал тебе бытие даром, – даром снабдил тебя и всеми способами к достижению вечного блаженства; за тобой дело: стоит только немножко потрудиться ради того. Говоришь: «Да у меня все горести, бедность, болезни, напасти». Что ж – и это в числе способов к стяжанию вечного блаженства: потерпи. Всю жизнь твою и мгновением нельзя назвать в сравнении с вечностью. Даже если б и всю жизнь подряд пришлось прострадать, и то ничто против вечности, а ты еще имеешь минуты утешения. Не смотри на настоящее, а на то, что готовится тебе в будущем, и попекись сделать себя достойным того, и тогда горестей не заметишь. Все они будут поглощаться несомненным упованием вечных утешений, и благодарность не будет умолкать в устах твоих.

37) В Евангелии недели 30-ой указывается путь, по которому нужно идти для получения жизни вечной. Во время пребывания Спасителя на земле некто из знатного рода спросил Его: «Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?»

Вот вопрос, важнее которого нет и не может быть для человека! Хотя христианину нельзя не знать, что требуется от него для достижения жизни вечной, – все христианское учение в сущности есть не что иное, как решение этого вопроса, – и хотя Спаситель отвечал князю: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя», подтверждая этим обязательную силу и значение заповедей Господних, но этим показал только путь, по которому должно идти для получения желаемого блага. Но пока путь не пройден, можно ли не заботиться о том, как благополучно совершить его? И пока благо не получено, можно ли перестать думать о том, как вернее получить его?

Эго чувствовал и вопрошавший Спасителя и вместе с тем, желая оправдаться, прибавил, что он все заповеди сохранил от юности. Тогда Спаситель дополнил, что кроме этого одного недостает ему – «Иди, продай имения и раздай нищим», то есть пожертвуй своими мирскими привязанностями и пристрастиями, покажи на деле, что возлюбил Господа, и последуй Ему. «Он же, смутившись от сего слова, отошел с печалью». Отчего исполнить это так трудно?

Оттого, что нас обольщает суета мирская, призраки земного счастья, за которыми гоняясь, мы не видим истинного счастья, истинной жизни христианина, и хотя желаем жизни вечной, но часто заботимся об одной жизни временной. И потому пророк Божий всегда молился: «Отврати очи мои, чтобы не видеть суеты; животвори меня на пути Твоем» (Пс.118:37). Об этом мы все должны молиться, чтобы Господь отвратил очи наши от суеты мирской, и да знаменуется на нас свет лица Божия.

38) В Евангелии недели 31-ой повествуется об исцелении одного слепца. Этот слепец сидел при пути и, услышав, что Иисус Христос идет мимоходом, стал кричать: «Иисус, Сын Давидов! помилуй меня». Шедшие впереди заставляли его молчать(Мк.10:46–48).

Иисус Христос велел привести к Себе слепца и сказал: «Чего ты хочешь от Меня? Он сказал: Господи! чтобы мне прозреть. Иисус сказал ему: прозри! вера твоя спасла тебя. И он тотчас прозрел и пошел за Ним, славя Бога»(Мк.10:51,52). Тут представляется нам чудный пример высокой любви, которую явил Христос Спаситель слепцу. Несчастный получил исцеление по одному слову Спасителя – так сильно слово Всесильного Жизнодателя! Страдалец был и слеп, и беден. По слепоте – ничего не видел, по бедности – сидел при пути и просил. Какое жалкое положение! Но обратимся к себе самим. Нет ли между нами подобных этому слепцу, и еще более – не подобны ли мы ему?

Мы слепы, если не имеем того живого познания о Боге, о себе самих и вещах, нас окружающих, какое иметь должно. Зрение духовное, или познание Бога, Его совершенств и дел и подражание им тем более драгоценно, что без него невозможно спасение. И чем дороже для нас живот вечный, тем теплейшее надобно воссылать моление к Господу, да подаст душе нашей прозрение, как некогда подал этому слепцу, ибо, где та одежда невинности, которой невидимо мы были облечены при крещении? Мы чужды той веры и любви, которыми должна жить душа наша, чужды той надежды, которая должна возвышать сердце наше к горней небесной жизни. Что же нам делать?

Скажем и мы, как сказал слепец: «Господи, дай нам прозреть! Христе Спасителю, отверзи очи души нашей, да узрим безобразие дел наших, да увидим божественные и спасительные пути Твои ко спасению нашему, и да спасет нас твердая вера в Божий о нас промысл».

39) В Евангелии недели 32-ой излагаются обстоятельства обращения Закхея и спасения всего дома его.

Закхей, так сильно желавший видеть Иисуса, был мытарь. Слово мытарь происходит от мыта, или пошлины. Это наименование давалось у иудеев откупщикам, которых определяли римляне для сбора денежной пошлины. Закхей определен был начальником над таковыми откупщиками, потому что он был богат. Начальниками откупщиков обыкновенно определялись только богатые, чтобы они могли иногда прежде назначенного времени, если востребует нужда, внести в казну надлежащее число денег, а в другое время своим имением вознаградить несостоятельность откупщиков, им подвластных.

Мытарей сильно ненавидели иудеи за их жестокости и лихоимство, а вследствие сего и почитали их нечестивыми и порочными.

а) Из обращения Закхея и слов, сказанных ему Господом, можно видеть, что кто истинно ищет Христа, кто считает себя грешником, нуждающимся в милости и помощи Божией, к тому немедленно приходит Он со Своими благодеяниями, и кто приносит истинное покаяние во грехах, тот получает от Бога совершенное прощение.

б) Но это же евангельское повествование дает и другой урок.

Мы не только должны перестать грешить, но еще должны загладить свои грехи противоположными им добрыми делами.

Задолго еще до Великого поста, в который христиане обыкновенно исповедаются в грехах своих, Церковь Святая уже начинает понемногу приготовлять нас к тому. Так, в неделю 32-ю по Пятидесятнице, или неделю о Закхее, она определила такое Евангелие, из которого могли бы мы научиться, как должно каяться во грехах. В этом Евангелии описывается следующее:

Иисус Христос в одно время проходил через город Иерихон. В Иерихоне был некто богатый человек, по имени Закхей. Закхею очень хотелось посмотреть на Иисуса Христа, но, будучи мал ростом, из-за народа он не мог Его видеть и потому, забежав вперед, влез на смоковницу, мимо которой надлежало проходить Господу. Господь как скоро подошел к смоковнице, тотчас взглянул вверх и, увидев Закхея, сказал ему: «Закхей! сойди скорее, ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в доме»(Лк.19:5). Закхей поспешно слез и с радостью принял Господа в свой дом. Народ, увидев это, стал роптать на Иисуса: зачем Он вошел в дом к человеку грешному. Закхей, между тем, став перед Иисусом, сказал: «Господи! половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетверо» (Лк.19:8).

Итак, слушатели, вот как должно каяться во грехах: мало того, что должно перестать грешить, мы должны еще заглаждать грехи свои добрыми делами; в противном случае наше покаяние будет неполно и мало полезно. И в самом деле, как можем надеяться, что Бог простит нам грехи, когда мы не загладим зла, которое произошло от наших грехов? – что Бог оставит нам наши неправды, когда мы все еще будем пользоваться этим, что приобрели неправдой? – что Бог забудет обиды, сделанные нами ближним, когда обиженные нами все еще будут терпеть от нас? – что Бог будет к нам милостив, когда от нашей жестокости все еще будут страдать другие? Промышлявшие лживой мерой, неправильным весом, излишней ценой, как могут ожидать себе прощения от Бога, когда все еще будут владеть тем, что ими таким образом нажито? Нет, не так поступил Закхей. Он был человек богатый; богатство, вероятно, нажил неправдой, ибо был начальником над сборщиками податей; жил, по всей вероятности, порочно, ибо богатство давало ему средства предаваться порокам. Но вот он, наконец, раскаивается в своих грехах; что же делает? – дает обещание половину имения отдать бедным, вчетверо возвратить тем, кого обидел. Вот истинное и полное покаяние; за то истинное и полное прощение; «ныне пришло спасение дому сему», – сказал Господь Закхею(Лк.19:9). Итак, слушатель, одно из двух: или принеси такое покаяние, какое принес Закхей, или страшись той участи, какая определена нераскаянным грешникам. Аминь. (Сост. по «Воскресному чтению» за 1844 и др. годы; «Мыслям на каждый день года» епископа Феофана Затворника).

I. Ныне побеседуем братие, о заупокойном богослужении, и прежде всего поведем речь о том, что можно и должно молиться за умерших, чем опровергнем мнения лжеучителей, утверждающих противное. Апостол Павел в Послании к Тимофею (291 зач. 2Тим.1:16–18) говорит: «Да даст Господь милость дому Онисифора». Призвание милости Божией на дом Онисифора, а не на самого Онисифора, дает основание тому мнению, что в это время Онисифор уже не был жив, что служит указанием на возможность молитв за умерших, как это лучше видно из молитвы апостола об Онисифоре: «Да даст ему Господь обрести милость у Господа в оный день».

II. Итак, братие, побеседуем о молении за усопших.

Побуждением к молению за умерших служит христианская любовь к ним. Любовь к ближним не только заповедуется в слове Божием, но есть естественная потребность нашего сердца, потребность тем живейшая, чем они дороже нам по родству, по приязни и по другим отношениям. Молитва же за ближних есть прямой плод любви к ним. Поэтому могу ли не молиться и за умершего моего брата, если желаю ему добра? Если смерть моего ближнего не прекращает моей любви к нему, то она не может прекратить во мне желания добра ему, следовательно, не может удержать меня от молитвы за него. Иначе можно подумать или что могу любить человека, только покуда он жив, или что могу желать добра умершему, не молясь за него. Но первое не благородно, последнее с здравым христианским смыслом несообразно, хотя такая несообразность допускается в протестантских обществах. Поэтому когда отвергают моление за умерших люди, верующие в загробную жизнь и в воздаяние каждому за гробом, любящие их, желающие им всякого добра на том свете, то здравый смысл отказывается объяснить это в высшей степени странное и противоестественное явление, ибо не иначе, как насильственно можно возбранить своему сердцу молиться за того, кого оно любит. Но всякое насилие тяжело, и вот почему вопреки запрещению Лютера многие протестанты, особенно из женщин, молятся за своих близких покойников, даже иногда прибегают в этом случае к содействию православных священников и тем поставляют их в затруднение, исполнять или не исполнять их просьбу. Как счастливы, братие, мы, принадлежа к Православной Церкви, которая не только не возбраняет нам молиться за умерших, но еще обязывает к сему и тем удовлетворяет сердечной потребности.

а) Трудно понять, почему учители бессердечного вероисповедания молитвы за умерших признают бесполезными для них и Богу неугодными.

Действительно, есть грешники, за которых нельзя и бесполезно молиться по их смерти, и за которых церковь запрещает молиться; таковы: вольные самоубийцы, нераскаянные и ожесточенные грешники и еретики, и вообще отлученные от Церкви ито суду церковному. Все это враги Божии, а за врагов Божиих сколько ни молись, пользы от того для них не будет.

Что же касается до людей, умирающих в общении с Церковью, с верой в Искупителя и искренним раскаянием, то хотя бы они до последних дней своей жизни были беспечными и равнодушными к своему спасению грешниками, сомневаться в потребности и спасительности церковных молитв за них нет никакой причины. Разлучение их от нас по телу не прекращает нашего общения с ними, потому что они продолжают принадлежать к той же Церкви, в которой мы живем, входят, по вере во Христа, обладающего живыми и мертвыми, в состав одного и того же с ними Христова тела, суть, как и мы, члены этого тела, т.е. духовного союза верующих. Следовательно, между нами и ними, как вообще между членами всякого тела, должно быть взаимообщение и взаимодействие. Пусть они не являются среди нас с того света или являются весьма редко, но они помнят вас, а некоторые молятся за нас. И с вашей стороны в чем лучше всего может выражаться живое общение с ними, как не в молитве за них?

б) Говорят, что несмотря ни на наши молитвы, перемена загробной участи отшедших душ невозможна: что кто посеял здесь, то пожнет там. Но мы и не утверждаем, чтобы успех ваших молений за умерших не зависел от их сеяния, чтобы единственно ради ваших молитв они могли пожинать там, чего не сеяли здесь. Наши молитвы за них могут быть успешны только в отношении к тем из них, которые, отходя из сей жизни, успели воссеять семена духовной жизни, положить начаток ее. Нашими заупокойными молитвами мы можем только споспешествовать созреванию этих семян, раскрытию из них свойственных тамошней области бытия плодов. Неправду говорят, будто никакие молитвы не в состоянии изменить загробную участь отшедших душ. Господь Иисус, Судия живых и мертвых, угрожал неотменяемым наказанием в вечности только за хулу на Духа Святого. Только эта хула, или упорное, с попранием совести, противление Св. Духу и Его благодати, по слову Христову, не простится ни в сей век, ни в будущий (Мф.12:31–32). Значит, всякая другая вина может быть отпущена в будущем веке. Как же? При помощи, конечно, молитв ваших за отшедших, потому что для них самих уже не остается места ни для покаяния, ни для заслуг. Наши же молитвы от чего получают силу в этом случае? От соединения их с верой в искупительное действие крови Христовой, пролитой за всех людей, за живых и умерших. Иное дело, если бы мы стали умолять Бога за усопших от своего лица, ибо по грехам своим не только за других, но и за себя умолить не можем, но когда мы молимся за умерших во имя Единородного Сына Божия, за вас принесшего Богу Отцу умилостивительную жертву и вашу молитву соединяем с принесением бескровной жертвы, – может ли Бог Отец не услышать вашей молитвы? Непреложно обетование Спасителя: «Если чего попросите у Отца во имя Мое, то сделаю» (Ин.14:13). Если ваши молитвы за живущих и здравствующих, возносимые к престолу благодати во имя Христово, имеют силу перед Богом; может ли оставаться без успеха ваша молитва, когда она возносится за умерших?

в) Говорят: в слове Божием нет заповеди молиться за умерших. Но не на всякое же доброе дело должна быть особенная заповедь. Нам дана общая заповедь любить ближнего, а молитва есть действие любви. Нам сказано, чтобы мы заботились о всем, «что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала» (Флп.4:8); что же может быть согласнее с истиной, чище, честнее, добродетельнее, как не выражение вашей бескорыстной любви к усопшим в молитве о них?

Впрочем, неправду говорят протестанты и наши сектанты штундисты, что в слове Божием вовсе нет указания на то, что по молитве живых Господь Бог может простить грехи умерших.

1) Сам Спаситель мира сказал: «Приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители» (Лк.16:9). Слова эти, по объяснению св. отцов и учителей Церкви, означают то, что мы обязаны делиться нашими земными благами с нищими. «Сущии бо о Христе нищие», – по словам бл. Феофилакта, – «кровы наследоваша, в няже возмогут прияты быти зде любившия их, даяния ради имения».

2) В книге св. пр. Иеремии, представляются отверженными от лица Божия те, о которых после их смерти не творится поминовения и при погребении которых не дается милостыни. Следовательно, поминаемые молитвами и милостынями блаженны.

3) Св. ап. Павел (1Тим.2:1) увещевает совершать молитвы за всех человеков не только во плоти сущих, но вообще за всех, следовательно, и за отшедших из сего мира. После этого совета апостол присовокупил: «Ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу; Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1Тим.2:3–4).

4) Мы в начале беседы показали и пример молитвы св. апостола Павла за умерших. Апостол молится (2Тим.1:16), чтобы Онисифор, оказывавший св. апостолу свое человеколюбие, получил милость Божию по смерти – на суде Божием. Этот пример учит и всех чад апостольской Церкви, по духу связывающей их, как членов единого тела, любви молиться друг за друга. (См. 1Кор. зач. 152).

Но хотя бы в Св. Писании не было ни одного места, где бы Господь Бог дал прямую заповедь о поминовении умерших, зато нет в нем и запрещения живым приносить молитвы за умерших. Итак, братие, протестанты и наши штундисты несправедливо думают и учат, что не следует молиться Богу за умерших ближних наших только потому, будто в Священном Писании нет об этом прямого повеления Божия такого. Если такового нет по букве, зато оно есть в духе Священного Писания. (См. «Уроки и примеры христианской веры», свяиц. Григорий Дьяченко, изд. 4, стр. 687).

5) Известно не мало опытов спасительного действия заупокойных молений. Св. Григорий Двоеслов рассказывает об одном из таких опытов, бывшем в подведомственном ему монастыре: один монах за нарушение обета нестяжания, в страх другим, лишен был по смерти церковного погребения и молитв в продолжение тридцати дней; и потом из сострадания к его душе тридцать дней приносима была Бескровная Жертва с молитвой за него. В последний из сих дней усопший явился в видении оставшемуся в живых родному брату своему и сказал: «Доселе худо было мне, а теперь уже я благополучен, ибо сегодня получил приобщение» («Беседы» Григория Двоеслова, кн. 4, гл. 55).

Итак, если молитвы за умерших столь для них потребны и столь спасительны, будем усердно совершать их, особенно за Литургией, во время принесения Бескровной Жертвы за живых и умерших. Еще больше любви мы покажем к умершим, если к участию в нашем молении за них будем приглашать и других благотворениями в память их. Такие благотворения вызывают благодарность в одолжаемых нами и побуждают их молиться за тех, в память которых делаются одолжения.

(См. «Сборник для назидательного чтения», еп. Виссариона, издание 1891 г., стр. 77–86).

III. Будем же, братие, всегда молиться об умерших, руководимые духом христианской любви к ним, которая николиже отпадает.

Что молитвы Св. Церкви за умерших, принесение Бескровной жертвы за преставльшихся сильны извести содержимых во аде на свободу славы чад Божиих – в Царство Небесное, на это есть прямые указания Священного Писания.

1) Предостерегая нас от молитвы за ближних, неугодной Богу и бесплодной для них, св. ап. Иоанн Богослов дает такую заповедь: «Если кто видит брата своего согрешающего грехом не к смерти, то пусть молится, и Бог даст ему жизнь, то есть согрешающему грехом не к смерти. Есть грех к смерти: не о том говорю, чтобы он молился» (1Ин.5:16). Но все, умершие с истинным раскаянием, свободны от смертного греха уже по тому одному, что они раскаялись, «ибо грех к смерти есть, когда некие, согрешая, в неисправлении пребывают и жестоковыйно (упорно) восстают на благочестие и истину... В таковых несть Господа Бога, аще не смирятся и не истрезвятся от своего грехопадения» (VII Вселенского собора прав. 5). Стало быть, все умершие с истинным покаянием, хотя бы прежде и находились в смертных грехах (а тем более если не находились), принадлежат к числу тех ближних наших, за которых нам заповедано молиться без всякого сомнения и колебания.

2) Далее, во Святом Евангелии прямо говорится, что отпущение беззаконий грешникам возможно и по смерти: «Если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем» (Мф.12:32). Чем же объяснить возможность отпущения прегрешений человеческих в будущем веке, когда по смерти для самих грешников не остается места ни для покаяния, ни для заслуг (Пс.6:6), – чем, как не тем, что Господь совершает его по молитвам Святой Церкви и в силу бескровной умилостивительной Жертвы, приносимой за умерших? О скончавшихся же с хулой на Духа Святого или, что то же, врагах веры и упования, Святая Церковь не совершает своих молитвенных воспоминаний (так как спасение не совершается с насилием), и вот потому-то хула на Духа Святого не отпустится человеку ни в сей век, ни в будущий.

3) Наконец, Господь Иисус Христос имеет ныне ключи ада и смерти (Откр.1:18), стало быть, может отверзать и затворы и освобождать оттуда узников. Как в обыкновенных темницах бывают преступники такие, которые могут получать и часто получают свободу, и преступники более виновные, для которых по законам невозможно избавление и уже определена смертная казнь, – то же самое должно представлять и о темнице духов – аде. Скончавшихся с истинным покаянием и твердой верой в Господа Иисуса Христа Он несомненно изведет из ада, как извел оттуда всех ветхозаветных праведников или всех веровавших в Него (1Петр.3:19; «Православное исповедание», I ч., отв. на вопр. 49); но из адских затворов нет освобождения умершим в неверии и нераскаянности, которые, подобно евангельскому богачу, осуждены на вечное страдание в пламени геенском. Не без основания Православная Христова Церковь умоляет Господа об избавлении из ада душ, скончавшихся в вере и надежде воскресения, – не напрасно молится Владыке всех: «Боже Спасителю наш, очищения молитвенная о иже во аде держимых сподобивый приимати упокой души рабов Твоих, прежде усопших, на месте злачне, и учини духи их в селениих праведных: яко не мертвии восхвалят Тя, Господи, ниже сущии во аде исповедание дерзнут приносити Тебе, но мы – живии, молим и очистительные молитвы приносим Тебе о душах их» (Последование Пятидесятницы, мол. 3). Скончавшиеся в правой вере и с истинным раскаянием, т. е. в общении с Православной Церковью, несмотря на видимое удаление от нас, продолжают вместе с нами принадлежать к одному и тому же телу Христову (Еф.1:23; Кол.1:18), в котором сочувствие и взаимное влияние между членами сохраняются точно так же, как естественно оно существует между всеми членами нашего тела (1Кор.12:26).

4) В писаниях богомудрых отцов и учителей Церкви мы находим сообразные с словом Божиим объяснения того, почему и как молитвы Церкви благотворны и спасительны для скончавшихся в вере и покаянии.

Святой Епифаний говорит: «Как Церковь научает нас о путешествующих братьях молиться с верой и упованием, что совершаемые о них молитвы полезны им, так надобно разуметь и о молитвах, совершаемых об отошедших от мира сего».

«Для умерших, – учит св. Ефрем Сирин, – благодетельны поминовения, совершаемые о них живущими. Смотрите: вот и пример сему представляет виноград – его зреющие гроздья в поле и выдавленное вино в сосудах: когда созреют ягоды на виноградной лозе, тогда вино, стоящее в доме неподвижно, начинает пениться и волноваться, как бы желая убежать. Итак, если и растения имеют между собой такое соощущение, то не более ли для умерших ощутительны молитвенные приношения живых? Когда же благоразумно согласишься на то, что сие происходит сообразно с природой тварей, то представляй себе, что ты начаток тварей Божиих».

«Каждый человек, – рассуждает св. Иоанн Дамаскин, – имевший в себе малую закваску добродетелей, но не успевший превратить ее в хлеб (поскольку, несмотря на свое желание, не мог сего сделать – или по лености, или по беспечности, или потому, что отлагал со дня на день и, сверх чаяния, постигнут кончиной), не будет забыт Праведным Судией: по смерти его Господь возбудит родных, ближних и друзей умершего, направит мысли их и привлечет сердца к оказанию ему помощи, – и когда Бог подвигнет их и коснется сердца их, они поспешат вознаградить упущение скончавшегося. А для того, кто все свое земное житие иждил в неверии и противлении закону Божию и в таком состоянии застигнут смертью, для того могут оказаться тщетными и все молитвы о нем Церкви по смерти его, даже совершаемые в общении тела и крови Христовой, – с тем постепенно будет так, что ему не подадут помощи ни супруга, ни дети, ни братья, ни родственники, ни друзья, поскольку Господь не призрит на него» («Слово об усопшем в вере»).

Братие! Напечатлеем в сердцах своих эти светоносные словеса великих учителей Христианской Церкви, как надежнейшее руководство к правильному пониманию евангельской притчи о загробной участи грешника; уразумеем, что между раем и адом действительно пропасть великая утвердися и что переход через нее решительно невозможен для грешников немилосердых, неверующих и нераскаянных, подобно евангельскому богачу; но эта же пропасть покрывается бездной милосердия Божия к грешнику покаявшемуся, в силу молитв Церкви и бескровной жертвы Искупителя всего грешного рода человеческого. (См. «Миссионерское обозрение», 1896 г., окт.).

I. Св. Иоанн Дамаскин повествует: «У одного из св. мужей был ученик, живший беспечно. Что же? Смерть застигла его в такой беспечности. Милосердый Отец небесный, подвигнутый слезами и воплями старца, открыл ему того юношу горящим в пламени даже до выи, подобно немилосердному богачу, упоминаемому в притче о Лазаре. Когда же святой подверг себя строгим умерщвлениям, с крепким воплем умоляя Бога, то увидел его объятого пламенем до пояса; наконец, когда св. муж присоединил болезни к болезням, то Бог в видении явил его старцу изъятым из пламени и совершенно свободным». («Христианское чтение», 1827, 27).

II. «Однажды, – рассказывает св. мученица Перепетуя, – в темнице, во время общей молитвы, я нечаянно произнесла имя умершего моего брата Динократа. Вразумленная этой нечаянностью, начала я молиться и воздыхать о нем перед Богом. В следующую ночь было мне видение: вижу я, будто из места темного выходит Динократ в сильном жару и мучимый жаждой, нечистый видом и бледный; на лице его рана, с которой он умер; между ним и мной была глубокая пропасть, и мы не могли приблизиться друг к другу, – а подле того места, где Динократ стоял, был полный водоем, которого край был гораздо выше, чем рост моего брата, и Динократ вытягивался, стараясь достать воды. Я жалела, что высота края препятствует моему брату напиться. Тотчас после сего я и проснулась и познала, что брат мой в муках. Но веруя, что молитва моя может помочь ему в страданиях, я во дни и ночи в темнице молилась с воплем и рыданиями, чтоб он мне был дарован. В тот же день, в который мы оставались связанными в оковах, было мне новое видение: место, которое прежде я видела темным, сделалось светлым, и Динократ, чистый лицом и в прекрасной одежде, наслаждается прохладой; где у него была рана, там вижу только след ее, а край водоема был вышиной не более, как по пояс отроку, и он мог без труда доставать оттуда воду; на краю стояла чаша златая, полная воды. Динократ, подошедши, стал из нее пить, и вода в ней не уменьшалась; насытившись, он отошел и начал веселиться. Этим видение и кончилось. Тогда я уразумела, что он освобожден от наказания». («Деян. мучен.», гл. 7 и 8, стр. 210 и 211).

III. Однажды преподобный Макарий Египетский, идя по пустыне, нашел сухой человеческий череп, лежащий поверх земли. Когда преподобный тронул его жезлом своим, то ему показалось, что череп как будто издал звук. Тогда старец спросил, кто он, и череп отвечал: «Я был начальником жрецов идольских, обитавших на этом месте, а ты, авва Макарий, исполненный Духа Божия, ибо когда молишься о находящихся в муках, то они ощущают некую отраду». Старец спросил: «Какая же у вас отрада или мука, расскажи мне?» Череп с воплем отвечал, говоря: «Как велико расстояние между землей и небом, так велик и огонь, среди которого мы находимся, будучи опаляемы отовсюду с ног до головы; нет также возможности никому из нас видеть лицо другого; когда же ты молишься за нас, тогда мы немного видим друг друга, и это самое бывает нам отрадой» Услышав это, старец прослезился и сказал: «Горе дню, в который человек преступил заповедь Божию!» И опять спросил у черепа: «Есть ли еще какая высшая мука?» Череп отвечал: «Есть другие много глубже под нами». И когда старец спросил: «Кто же находится в тех глубочайших муках?», череп отвечал: «Мы, не познавшие Бога, еще несколько ощущаем на себе милосердие Божие, – те же, которые, познав Бога, отверглись Его и не соблюли Его заповедей, мучатся под нами в еще тягчайших и невыразимых муках». Тогда святой Макарий, взяв тот череп, зарыл его в землю и ушел («Четьи-Минеи», янв. 19).

I. Блаженный кир Лука рассказывает, что был у него родной брат, который во время жизни нисколько не заботился о своей душе и умер, не приготовленный к смерти. Святому старцу хотелось узнать, чего удостоился брат его, и он стал просить Бога открыть ему. Однажды во время молитвы своей старец увидел душу брата в руках бесовских. Он догадался, что брат его имел какие-нибудь великие тайные грехи, и послал некоторых иноков осмотреть келью умершего. Посланные нашли там золото и дорогие вещи. Старец приказал отнести их в ближайший город и раздать бедным. После этого он опять стал молиться и увидел судилище Божие и светоносных ангелов, которые спорили с бесами за душу брата. Бесы вопияли к Богу: «Ты праведен, так суди же: душа принадлежит нам, ибо она творила дела наши». Ангелы же говорили, что душа умершего избавлена милостыней, за нее розданной. Бесы противились и восклицали: «Роздал милостыню не он, а сей старец!» Устрашен был этим видением старец, но все-таки собрался с духом и сказал: «Правда, сотворил милостыню я, но не за себя, а за сию душу». Тогда бесы исчезли, и видение кончилось. («Пролог», августа 24 числа).

II. Св. игумения Афанасия завещала сестрам своего монастыря устраивать в память ее трапезу нищим в продолжение сорока дней после ее смерти. Но сестры исполняли это завещание только десять дней. Такое непослушание их вызвало святую из другого мира. В сопровождении двух ангелов она явилась некоторым из сестер и сказала: «Зачем вы не исполнили моего завещания? Да будет вам известно, что милостыня, творимая за душу до сорока дней, а также питание нищих и молитвы священников умилостивляют Бога. Если души усопших грешны, то через сие приемлют они от Господа отпущение грехов; если же они безгрешны, то благотворительность за них служит ко спасению благотворителям». Сказав это, она воткнула в землю свой жезл и стала невидима. На другой день утром сестры увидели, что жезл ее процвел. Тогда прославили они Господа Бога. («Четьи-Минеи» и «Пролог», 12 апреля).

I. Св. Церковь, завещавая нам поминать умерших собратий, установила и особенные дни, в которые она призывает нас молиться не только о родных, друзьях и знакомых, но и за всех вообще, умерших в надежде воскресения и жизни вечной.

В нашей Православной Церкви от самой глубокой древности преимущественно днями поминовения считаются: третины, девятины, сорочины, полугодины и годины и, кроме того, общие дни поминовения умерших.

II. а) Какие же причины поминовения особенно в эти дни?

аа) В третий день по кончине умершего положено Церковью творить о нем поминовение, как говорится в постановлениях апостольских, в честь Воскресения Христова. Св. Макарий Александрийский, муж весьма опытный в предметах духовных и удостоенный особенного Божественного откровения о состоянии душ по смерти, изъясняет это пространнее. Когда в третий день бывает в Церкви приношение,– говорит он, – то душа умершего в этот день получает облегчение в скорби, какую чувствует она, по разлучении с телом. Ибо в продолжение двух дней по смерти тела позволяется душе вместе с находящимися при ней ангелами ходить на земле, где хочет. Посему душа, любящая свое тело, скитается иногда около гроба, в котором положено тело, иногда около дома, в котором разлучилась с телом, и таким образом проводит два дня, ища подобно птице гнезда себе; а добродетельная душа посещает те места, в которых имела обыкновение творить правду. В третий день Спаситель повелевает, в подражание Его воскресению, вознестись всякой душе христианской на небеса для поклонения Ему. Вот почему в третий день Церковь совершает приношение и молитву за нее.

бб) В девятый же день душа умершего вторично возносится на поклонение небесному Судии. Состояние ее в промежуток времени от третьего до этого дня св. Макарий изображает в таких чертах. После поклонения Богу повелевается показать душе различные обители святых и красоту рая. Душа все рассматривает шесть дней... Душа, не совсем освободившаяся от страстей, при виде наслаждения святых, начинает скорбеть и укорять себя за то, что она сама себя лишила такого блаженства. После сего она опять возносится ангелами на поклонение Богу.

вв) В отношении к поминовению усопших день сороковой имеет важнейшее значение. После вторичного поклонения Богу душа водится по области ада, чтобы видеть находящиеся там места мучений. По этим различным местам она носится тридцать дней, трепеща, чтобы и самой не попасть сюда. Наконец, в сороковой день душа в третий раз является к Богу, как для поклонения Ему, так и для получения от Него определенного места, в котором бы она могла находиться до времени страшного суда. Как Господь Иисус Христос Сам в сороковой день после Своего воскресения вознесся на небо и восшел в славу Свою, восседши одесную Бога Отца, – так в этот же самый день праведный Судия определяет и каждой душе христианской приличное по ее делам место¹¹. Вот почему в сороковой день Церковь и поминает усопших.

гг) Наконец, поминовение усопшего творится еще в день, когда исполнится целый год после его кончины, для того, чтобы возобновить память об нем, а с этим и усердие к спасительной молитве за него: ибо с продолжением времени мы обыкновенно начинаем забывать самых близких умерших, и живые чувствования к памяти их без возобновления в нас могут охладевать. Посему многие, желая и сами всегда сохранять живую память об умершем заупокойной молитвой и стараясь других, посторонних, расположить к этому же, творят поминовение в день его кончины, как для того, чтобы почтить этот день, как день рождения его для новой вечной жизни, так и для того, чтобы засвидетельствовать свою веру в его бессмертие, то есть выразить то, что усопший, хотя он и умер телом, но душой он все еще живет, и что изгнившее тело его некогда восстанет из земли и опять соединится с душой. Во свидетельство этой веры поставляется во время моления об умерших кутья или пшеница с медом. Зачем это пшеничные зерна? Для нашего утешения: через это внушается нам, – что как зерно, брошенное в землю, согнивает и потом снова оживает, так и тело почившего после истления снова восстанет. Зачем это подслащение? Опять для нашего утешения: через это внушается нам, что тело усопшего некогда восстанет – и восстанет для лучшей и приятнейшей жизни, нежели какова жизнь настоящая¹². Зачем вокруг могилы усопшего совершается каждение фимиамом?

В знак того, что душа усопшего подобно фимиаму восходит на небо, и что молитвы Церкви о ней приятны для Бога¹³.

б) Кроме этих дней, Церковь назначила еще дни общего поминовения, называемые днями родительскими, в кои призывает нас молиться не только о родных и друзьях, но и о всех вообще умерших в надежде воскресения и жизни вечной.

аа) Первая родительская суббота бывает на Мясопустной неделе. В эту субботу Церковь поминает всех, начиная от первого человека Адама и доныне умерших. На другой день, то есть в воскресенье, совершается воспоминание страшного суда Христова. Посему накануне этого дня, как бы в день перед страшным судом Христовым, Церковь молится о всех усопших, да праведный Судия явит им Свою милость на всемирном испытании.

бб) Другая родительская суббота бывает накануне Троицына дня и обыкновенно называется Троицкой. Известно, что в день Пятидесятницы Св. Дух нисшел на землю для научения и освящения и приведения всех людей к вечному спасению. И потому Святая Церковь и молится в эту суббοту, чтобы спасительная благодать сего Святого Духа очистила немощи душ и прежде отшедших отцов и братий наших.

вв) Кроме этих суббот, назначены для поминовения усопших субботы во вторую, третью и четвертую недели Великого поста. Так как в Великий пост, при совершении Литургии Преждеосвященных, не бывает такого поминовения, какое бывает во всякое другое время года, то поэтому в нашей Православной Церкви и принято в эти три субботы творить память об усопших в пользу их и для утешения плачущих об них.

гг) Еще установлено поминать усопших во вторник Фоминой недели, для того чтобы после светлого праздника Пасхи разделить и с ними великую радость Воскресения Христова, отсюда этот день и называется Радоницей. Как Иисус Христос перед Своим воскресением сходил к мертвым во ад, так и последователи Его в день Радоницы собираются на могилы усопших, чтобы приветствовать их радостью о победе Иисуса Христа над смертью.

дд) Но вот еще есть два дня, которые Церковь назначила собственно для поминовения православных воинов и всех за веру и отечество на брани живот свой положивших. Первый из этих дней бывает 29-го августа. В этот день Церковь воспоминает усекновение главы святого Иоанна Предтечи. Подобно сему праведнику, пострадавшему за истину, полагают живот свой за веру и отечество и все находящиеся на поле брани. Итак, когда же приличнее молится о всех православных воинах, убиенных на брани, как не в этот день?

Второй же из этих дней бывает в субботу перед 26-м октября. В этот день также творится память о воинах, с того времени как русский князь Дмитрий Донской одержал славную победу над Мамаем. Это обыкновенно совершается не 26-го октября, а в ту субботу, которая бывает перед 26-м числом октября. Эта суббота называется Дмитровской родительской субботой» Впрочем, в эту субботу православные христиане, посещая кладбища умерших, творят память не только за православных воинов, за веру и отечество на брани живот свой положивших, но вместе с ними и за всех своих родных и знаемых. (См. «Собрание поучений для простого народа» свящ. К. Стратилатова).

III. Будем, братие христиане, будем молиться о упокоении душ усопших. Отцу небесному приятно видеть, что мы, дети Его, живем в любви с умершими, в духе угодной Ему христианской любви, и Он, видя нашу любовь к усопшим, не откажет и нам в Своей любви. Аминь.

I. О, какое великое благо даровал нам, братие, Господь Бог, что мы родились и пребываем в недрах Святой Православной Церкви! Научая нас истинной вере, руководя нас на пути к Царствию Небесному, Святая Церковь не оставляет нас и после нашей смерти. Как чадолюбивая мать, она установила особенное молитвословие об умерших, особенную заупокойную службу. Служба эта называется обыкновенно панихидой. О ней-то хочу теперь и побеседовать с вами, братие мои.

Панихида есть собственно прилежное моление об умерших в течение всей ночи (это слово состоит из трех греч. Слов: πᾶς – весь, vύξ – ночь и ἄδω – пою) и есть не что иное, как сокращение отпевания; она содержит моление о прощении грехов и об упокоении душ усопших собратий наших.

Панихида об умерших и погребенных совершается или в храме, или на самых могилах усопших, это безразлично, где при сем ставится кутия. Кутия служит символом воскресения. «Пшеница и разные другие зерновые плоды, при поминовении усопших, означают то, – говорит блаженный Симеон Солунский, – что и человек есть семя, что и он, как зерно, брошенное в землю, опять восстанет силой Божией и, как бы прозябнув в будущем веке, предстанет Христу совершенным и живым. Как лежащее перед нами семя зарывается в землю, а потом вырастает и приносит обильный плод, так и человек, быв предан смертью земле опять воскреснет. Перед кутией ставится возжженная свеча, и мы все стоим со свечами: этим означается как то, что наши сердца горят верой, любовью и молитвой к Господу об умерших, так и то, что мы сами как бы переносимся духом нашим к тому царству вечного света, вечной радости и блаженства, где обитает Господь наш Иисус Христос и все святые, от века Ему благоугодившие.

II. а) Панихида начинается возгласом: благословен Бог наш всегда, ныне и присно, и во веки веков.

б) После возгласа читается псалом «Живый в помощи Вышняго». В этом псалме Св. Церковь представляет нам отрадную картину перехода в вечность души истинного христианина и ставит нас в такое душевное настроение, в котором мы как бы невольно забываем все земное и житейское и устремляемся к тому пути, который ведет нас к вечным обителям Отца небесного.

Святая Церковь словами псалмопевца изображает тот страшный путь смерти, которым должна пройти душа всякого человека. И вот псалмопевец, созерцая верующую душу, идущую этим страшным путем, говорит: «Всемогущий Господь избавит тебя от сети птицелова и от гибельной язвы. Близ тебя падет тысяча и тьма по правую руку твою, но тебя не коснется, ибо Господь ангелам Своим заповедал о тебе сохранять тебя на всех путях твоих». Святая Церковь для того и представляет перед наши мысленные очи этот смертный путь, чтобы возбудить нас к молитве за усопших и чтобы показать, как благопотребна для них эта молитва наша. Следует только, братие, живо нам представить себя с нашими грехами, и наше сердце невольно будет изливаться в молитве за усопших, в слезах и воздыханиях. Правда, псалмопевец, от имени Отца небесного, уверяет нас, что души усопших отец и братий наших не лишатся Его благоволительного призрения. «Поскольку он (то есть усопший христианин) возлюбил Меня, – вещает далее Отец небесный, словами того же псалмопевца, – и Я избавлю его, защищу его, поскольку он познал имя Мое. Призовет Меня – и услышу его; с ним Я в скорби, избавлю его и прославлю его. Долгоденствием насыщу его и явлю ему спасение Мое».

Но точно ли наши усопшие отцы и братия возлюбили Господа всем сердцем своим?.. Точно ли они познали имя Его сердцем, душой, всем существом своим и выразили это познание в делах и поступках своих?... Если нет, то следует молиться, братие, и непременно молиться о них Господу со всем усердием, со всей теплотой души вашей!

в) После этого псалма начинается уже, братие, самая молитва наша за усопших.

«Миром Господу помолимся». Это обыкновенное начало великой ектении, которое научает нас, что мы в мире должны совершать молитвы за усопших.

Далее идут прошения собственно об усопших:

«О оставлении согрешений во блаженной памяти преставльшихся, Господу помолимся». Первое, что может лишить, братие, усопших отцов и братий наших вечного блаженства, это грехи их. И вот первая наша молитва об оставлении их согрешений.

«О приснопамятных рабех Божиих (имя рек) покоя, тишины и блаженной памяти их, Господу помолимся». Если только Господь оставит им грехи их, то уже нам легко уповать и молиться о том, чтобы Он, Премилосердый, сподобил их вечного покоя, тишины и блаженной памяти. Ведь именно только одни грехи наши лишают нас вечного блаженства.

После сего мы припоминаем вольные и невольные согрешения усопших отцов и братий наших, – вспоминаем, что они должны предстать страшному престолу Господа славы, где должны будут дать ответ за всякое слово и дело, – и вот возносится наша молитва ко Господу о прощении согрешений их вольных и невольных и о том, чтобы неосужденно им предстать у страшного престола Господа славы:

«О простити им всякое прегрешение вольное и невольное, Господу помолимся».

«О неосужденным предстати им у страшного престола Господа славы».

Но, возведя сердца и очи наши к страшному престолу Господа славы с молитвой за умерших, Святая Церковь, как сердобольная мать, не забывает и горькой участи тех, которые после умерших остаются сиротами на земле в большом горе и слезах. «О плачущих и болезнующих, чающих Христова утешения, Господу помолимся», – взывает она.

Затем Святая Церковь снова возводит очи и сердца наши от земли, где мы видим плачущих и болезнующих сирот и сродников усопших, к престолу Божию и влагает в уста наши молитву об усопших:

«О отпуститися им от всякия болезни и печали и воздыхания и вселити их, идеже присещает свет лица Божия».

«О яко да Господь Бог наш учинит души их в месте светле, в месте злачне (радостном и довольном), в месте покойне, идеже вси праведнии пребывают».

«О причтении их в недрах Авраама и Исаака и Иакова», – взывает Св. Церковь. Чего еще мы можем более, братие, пожелать нашим усопшим отцам и братиям?... Кажется, все, что только нужно, все выразила и высказала за нас Святая Церковь в этих молениях.

После этих молений за усопших, мы обращаем внимание и на себя самих и молим Господа, чтобы Он избавил и нас от всякой скорби, гнева и нужды, чтобы заступил, спас и помиловал нас Своей благодатью. Потом, испросивши усопшим милости Божией, Царства Небесного и оставления грехов, предаем сами себя и друг друга, и всю жизнь нашу со всеми ее скорбями и радостями Христу Богу нашему.

г) После великой ектении следует пение аллилуиа. Аллиуиа значит по-русски: хвалите и славьте Господа.

д) После аллилуиа поются стихиры: «Благословен еси, Господи, научи мя оправданием Твоим.

Святых лик обрете источник жизни, и дверь райскую да обрящу и аз путь покаянием, погибшее овча аз есм, воззови мя, Спасе, и спасимя.

Агнца Божия проповедавше, и закланы бывше, яко же агнцы и к жизны нестареемей, святии и присносущный преапавльшеся: Того прилежно мученицы момите, долговразрешение (то есть прощение грехов) нам даровати.

В путь узкий хождшии прискорбный то есть все вы, которые шли узким и скорбным путем, все взявшие в жизни крест как ярем и Мне последовавшии верою, приидите насладитеся теми почестями, которыя Я вам, уготовал, и увенчайтесь венцами небесными».

Первоначально и скорее всех эта награда принадлежит, без всякого сомнения, лику св. мучеников, которые проповедовали на земле Агнца Божия – Иисуса Христа, вземлющего грехи всего мира, и сами за Него закланы были, как агнцы, потом и всем тем, которые во время земной своей жизни шли по стопам Господа, то есть всем истинным христианам.

«Я образ неизреченной Твоей славы», – как бы от своего лица взывает далее усопший ко Господу, – «хотя и ношу на себе язвы прегрешений: ущедри Твое создание, Владыко, и очисти Твоим благоутробием, и вожделенное отечество мне даруй, сделав меня опять жителем рая».

С этими молитвенными воплями усопшего соединяем и мы свою молитву ко Господу:

«Упокой, Боже, раба Твоего, и учини его в раи, идеже лицы святых Твоих, Господи, и праведницы сияют, яко светила, усопшего раба Твоею упокой, презирая его вся согрешения».

Затем после прославления Пресвятой Троицы: Отца безначального, Сына собезначального Отцу, и Божественного Духа и после молитвенного восхваления Пресвятой Богородице поется трижды: «Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа, слава Тебе, Боже!»

Невольно, братие, в эти минуты почувствуешь, что и мы некогда будем стоять перед страшным престолом Господа славы, и мы должны будем дать ответ за всю свою жизнь. О, братие мои, молитесь усерднее в эти минуты и за усопших отцов и братий ваших, и за себя самих.

е) После сего следует малая ектения заупокойная: «Паки и паки миром Господу помолимся».

«Еще молимся о упокоении души усопшаго раба Божия, и о еже проститися ему всякому прегрешению вольному же и невольному.

Яко да Господь Бог наш учинит душу его, идеже праведнии упокояются.

Милости Божия, царства небеснаго и оставления грехов его у Христа безсмертнаго Царя и Бога нашего просим». На что мы взываем: «Подай Господи».

ж) Между тем священник тайно читает следующую молитву: «Боже духов, и всякий плоти, смерть поправый, и диавола упразднивый, и живот миру Твоему даровавый: Сам, Господи, упокой душу усопшаго раба Твоего, вместе светле, в месте злачне, вместе покойне: отнюдуже отбеже болезнь, печаль и воздыхание. Всякое согрешение, содеянное им; словом, или делом, или помышлением, яко благий человеколюбец Бог прости. Яко несть человек, иже жив будет, и не согрешит: Ты бо един кроме (без) греха, правда Твоя, – правда во веки, и слово Твое – истина».

з) После сего поется канон по усопшем. Канон заупокойный, равно как и другие каноны, разделяется на три части, в честь и славу Пресвятыя Троицы, краткими ектениями и особыми стихирами. Перед каждой песнью канона мы молитвенно взываем ко Господу известным припевом: «Упокой, Господи, душу раба Твоего».

По шестой песни канона, после малой ектении, поется кондак: «Со святыми упокой, Христе, душу раба Твоего, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная».

Таким образом, братие, взоры и сердца наши снова устремляются на небо, опять молитва наша возносится ко Господу Иисусу об упокоении наших усопших со святыми, там, где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания, но где жизнь бесконечная. Видно, братие мои, нам страшно тягостны наши болезни, наши печали и воздыхания, когда мы так усердно молим Господа, чтобы Он избавил от них наших усопших.

После сего поется ирмос девятой песни: «Ужасеся о сем небо».

и) Затем следует трисвятое, то есть «Святый Боже», «Пресвятая Троице», «Отче наш». Мы тихо вторим за херувимами и серафимами их славословия, соединяя с этими славословиями наши моления, выражающие и исповедание Пресвятой Троицы, и славословие в честь Ее, и наши прошения к Отцу небесному.

к) После «Отче наш» поются следующие тропари: со духи праведных, то есть, с душами праведников скончавшихся упокой, Спасе, и душу раба Твоего, сохраняя ю, то есть душу, во блаженной жизни, которая у Тебя человеколюбче. В покоищи, то есть в месте упокоения, Твоем, Господи, там, где все святые Твои упокоеваются, упокой и душу раба Твоего, так как Ты един человеколюбец.

«Ты еси Бог сошедый во ад, и узы окованных разрешивый, Сам и душу раба Твоего упокой.

Едина чистая и непорочная Дева, Бога без семени родшая, моли спастися души его».

л) За этим следует сугубая заупокойная ектения и – отпуст.

Отпуст состоит из следующего благожелания, или, лучше сказать, уверения священника: «Воскресый из мертвых, живыми и мертвыми обладаяй, Христос истинный Бог наш молитвами пречистыя Своея Матери, святых славных и всехвальных апостолов, преподобных и богоносных отец наших, и всех святых, душу от нас преставльшагося раба Своего в селении праведных учинит, в недрах Авраама упокоит, и с праведными сопричтет, и нас помилует, яко благ и человеколюбец».

м) По отпусте возглашает диакон:

«Во блаженном успении вечный покой подаждь, Господи, усопшему рабу Твоему и сотвори ему вечную память». И на эти слова диакона певцы отвечают трижды: «Вечная память».

«Это молитвенное воззвание: «Вечная память» есть как бы дар и довершение всего, – говорит блаженный Симеон Солунский, – оно отсылает умершего к Богу и как бы передает Богу и душу, и тело усопшего»¹⁴.

III. Так совершается, братие мои, панихида за упокой усопших отцов и братий наших. Аминь. (Сост. по «Поучение о богослужении» свящ. К. Стратилатова, изд. 1872 г.).

«Святых лик обрете источник жизни, и дверь райскую, да обрящу и аз путь покаянием. Погибшее овча аз есмь, воззови мя, Спасе, и спаси мя».

Сонм святых нашел источник жизни (в Боге) и дверь рая, – да найду же и я путь (к раю) через покаяние! Погибшая овца – я, но воззови меня, Спаситель, и спаси меня.

«Агнца Божия проповедавше, и заклани бывше якоже агнцы, и к жизни нестареемей святии, и присносущней преставльшеся, Того прилежно мученицы молите, долгов разрешение нам даровати».

Святые мученики, проповедовавшие Агнца Божия, и сами закланные, как агнцы! Перешедши к жизни нестареющейся и вечной, усердно молите Спасителя подать нам разрешение грехов.

«В путь узкий хождшии прискорбный, вси в житии крест яко ярем вземшии, и Мне последовавшии верою, приидите, насладитеся, ихже уготовах вам, почестей и венцев небесных».

Шедшие тесным путем скорбей, все, взявшие в жизни крест как иго (Мое) и последовавшие за Мной с верой! Приидите, насладитесь почестей и венцов небесных, которые Я приготовил для вас. (См. Мф.11:28–30).

«Образ есмь неизреченныя Твоея славы, аще и язвы ношу прегрешений: ущедри Твое создание Владыко, и очисти Твоим благоутробием, и вожделенное отечество подаждь ми, рая паки жителя мя сотворяя».

Я – образ Твоей неизреченной славы, хотя и ношу язвы грехов; умилосердись над Твоим созданием, Владыко, очисти его по Твоей благости, и подай мне вожделенное отечество, вновь соделав меня жителем рая.

«Древле убо от не сущих создавый мя и образом Твоим божественным почтый, преступлением же заповеди, паки мя возвративый в землю, от неяже взят бых, на еже по подобию возведи, древнею добротою возобразитися».

Некогда призвавший меня к жизни из небытия и украсивший Твоим божественным образом, но вследствие преступления заповеди вновь возвративший меня в землю, из κοторый я взят был! Возведи меня в достоинство Твоего богоподобия, отпечатлев на мне прежнюю красоту Твоего образа.

I. Ныне побеседуем, братие мои, о последнем милосердном действии, которое над нами совершает нежная мать наша Церковь, когда мы сами уже повержены бездыханные перед лицом ее и не в силах более радеть о пище душе своей. Это погребальное действие, трогательное по самому существу своему, ибо вместе с пронзительной скорбью разлуки, напоминает нам о неизбежном отшествии в путь усопшего, было еще украшено умилительными песнями Иоанна Дамаскина. Сострадание исторгло их из красноречивых уст святого отшельника плачевной юдоли в утешение иноку, плакавшему о потере своего друга, и милость певца, в созвучии с милостью Церкви, произвели ту дивную гармонию мыслей, чувств и рыданий, которых отголосок слышится в каждом сердце, сокрушает каждую душу, но и воскрыляет к небу смятенный дух. (См. «Письма о богослужении» А. Муравьева).

Но есть еще и на пределах бытия временного и вечного, на последней жизненной ступени, одно укрепляющее моление на исход души, поручаемой Пречистой Деве, Κοторой помощь призывается в стихах отрадного канона: «Подобно дождевым каплям, злые и малые дни мои, оскудевая понемногу течением лет, уже исчезают, – Владычица, спаси меня».

«Ныне великий страх содержит мою душу, и болезнен мне неисповедимый трепет о исходящей душе моей, – Пречистая, утешь ее».

«Се, время помощи, се, время Твоего заступления, се, Владычица, время, о коем день и ночь я припадал к Тебе в теплых молитвах».

«Приидите и вы, святые мои ангелы, предстаньте судилищу Христову, и мысленно преклонив свои колена, плачевно к Нему воззовите: Создатель всех, помилуй и не отринь дела рук Твоих».

«Уста мои молчат, и язык не глаголет, но сердце вещает, ибо огнь сокрушения, снедая его, разгорается и неизреченным гласом Тебя призывает, о, Дева».

От самой минуты разлучения души и тела, до тех пор пока не предадут земле мертвенные останки, совершаются панихиды и читается непрестанно, днем и ночью, Псалтирь над умершим, а по уставу еще долее, до сорока дней, чтобы с одной стороны, утешить печальных родных и знакомых, а с другой – молитвами облегчить душе страшный переход ее в неведомый мир и избавить от мытарств или испытаний, которым подвергается она в первые дни своего отшествия, по преданиям церковным. С духовной же целью при Божественной Литургии вынимаются из просфор части за упокой отшедшей души и кладутся на дискос к Агнцу, чтобы на небесах всегда предстояла она Агнцу Божию после же приобщения священнослужители части эти погружают в божественную кровь Христову, чтобы ей омылись грехи поминавшихся. Потом уже начинается надгробное пение, и псалтирь Давида его открывает, псалтирь, это чудное излияние радости и плача, торжеств и сокрушений, многострунное орудие молитвы, настроенное царем пророком на все разнообразные тоны человеческого сердца, так что все смертные слабые руки могут смело бряцать в него, а сердце высказывать себе Богу». (См. «Письма о богослужении» А. Муравьева).

II. а) Погребение мирских человек, как часть всенощного пения, или панихида полная, начинается псалмом 90-м и кафизмой 17-ю или пением 118-го псалма, во имя Св. Троицы, разделенного на три статьи, из коих в первой и последней каждый стих псалма сопровождается припевом «Аллилуиа» а во второй: «Помилуй раба Твоего». Издревле христианское погребение совершалось псалмопением¹⁵, которое, так же как и ныне, сопровождалось припевом: «Аллилуиа»¹⁶. Псалом 118, называемый «непорочны», особенно приличен для возношения при погребении умерших. Этот псалом прославляет и умилостивляет Господа, ясно изображая блаженство умерших, ходивших в законе Господни.

б) По пропетии псалма, Церковь со стихами, избранными из него: «Благословен еси, Господи, научи мя оправданием Твоим», произносит стихиры св. Иоанна Дамаскина, составленные им в VIII веке. Стихир положено восемь. Они начинаются стихирой «Святых лик обрете источник жизни» и пр., как на панихиде.

в) После псалмопения бывает на утрени канон; так и при отпевании после псалмопения бывает канон заупокойный, с припевом: «Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего» – творение Феофана Начертанного, написанное в VIII веке на смерть брата – Феодора Начертанного¹⁷. В этом каноне Церковь призывает в предстательство усопшему особенно св. мучеников, как первенцев христианской кончины, со славой достигших блаженного вечного пристанища.

г) По окончании канона один лик перекликает другому грустные антифоны, основанные на горьком опыте жизни:

«Какая житейская сладость пребывает не причастна печали? Какая слава стоит на земле постоянно? Не все ли слабее тени? не все ли обманчивее сна? Одно мгновение – и всему наследует смерть! Но во свете лица Твоего, о, Христе, и в наслаждении Твоей красоты упокой избранного Тобою, Человеколюбец».

«Плачу и рыдаю, когда помышляю о смерти и вижу по образу Божию созданную нашу красоту безобразною бесславною, не имеющею вида. О, чудо! Какое таинство сбылось над нами? Как предались мы тлению? как сопряглись со смертию? Поистине волею Бога, подающего покой преставившемуся».

д) И посреди этого плача земли, безутешной, как древле Рахиль о своих избиенных чадах «яко не суть», предлагаются во услышание верных два отрадные уверения будущей жизни в словах Апостола и Евангелия, ибо одно только небесное откровение о восстании мертвых может примирить духовную природу человека с картиной предлежащей временной смерти ее тела.

«Не хочу же оставить вас, братия, – говорит апостол Павел, – в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды. Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним. Ибо сие говорим вам словом Господним, что мы живущие, оставшиеся до пришествия Господня, не предупредим умерших, потому что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем» (1Фес.4:13–17).

Господь же Иисус Христос устами евангелиста Иоанна (Ин.5:23–25) обещает нам еще большую радость: «Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перевел от смерти в жизнь. Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут».

Во время погребения священников, как ближайших служителей Христовых, пять апостольских и пять евангельских чтений предлагаются верным, лишившимся своего пастыря, как бы в утешение от лица пяти вселенских Церквей, о них пекущихся и с ними участвующих в погребении.

е) Тогда приближается в последний раз духовник к своему бывшему сыну, и по прочтении разрешительной молитвы, в коей, по власти, дарованной от Господа ученикам Своим, отпущаются умершему все грехи его, он влагает свиток в его остывшие руки, как последний залог христианской любви. Ближние же все, по примеру отца духовного и прочих священнослужителей, призываются к горькому прощанию с их единокровным, готовым предаться земле, и невыразимо плачевны прощальные стихи, воспеваемые во время сего последнего долга, даже и вчужде раздирающего душу.

«Приидите, братие, и, благодаря Бога, дадим усопшему последнее целование; он оскудел от родства своего и течет ко гробу, не заботясь более о суетном и о многострастной плоти. Где ныне сродники и друзья? Вот уже разлучаемся! Помолимся яже, да упокоит его Господь».

«Какая разлука, братие, какой плач, какое рыдание в настоящий час! Приидите, целуйте недавно бывшего с нами, он предается гробу, покрывается камнем, вселяется во мрак, погребается с мертвыми: помолимся же, да упокоит его Господь».

«Ныне разрушается все лукавое житейское торжество суеты! Душа исторглась из своей скинии, помрачилось брение, разбился сосуд, безгласен, бесчувствен, мертв и недвижим.

Вверяя его гробу, помолимся, да даст ему Господь упокоение во веки». «Великий плач и рыдание, великое стенание и болезнь при разлучении души! Тогда вся привременная жизнь для нее ад и погибель, тень непостоянная, сень заблуждения! Безвременно мечтателен труд жития земного! О, убежим далеко от греха земного, да наследуем небесные блага».

«Видя предлежащаго мертвого, все да помыслим о последнем часе. Как пар от земли, отходит человек, и, как цветок, увял он, как трава, поблек, пеленается саваном, покрывается землей. Невидимым его оставляя, помолимся к Христу да даст ему во веки упокоение».

«Когда страшные ангелы силой хотят исторгнуть душу из тела, забывает она всех сродников и знаемых и помышляет только о предстании будущему судилищу и о разрешении от суеты многотрудной плоти. И мы, к Судие прибегая, помолимся все, да простит Господь содеянное человеком».

«Видя меня лежащего безгласным и бездыханным, восплачьте о мне, все братия, и сродники, и знаемые. Вчерашний день беседовал я с вами, и внезапно настиг меня страшный час смерти, но приидите все, любящие меня, и целуйте последним целованием. Я уже более не поживу с вами или о чем-либо не собеседую, к Судие отхожу, где нет лицеприятия: там раб и владыка вместе предстоят, царь и воин, убогий и богатый – в равном достоинстве, каждый от своих дел прославится или постыдится. Но прошу и умоляю всех – непрестанно о мне молитеся ко Христу Богу, да не буду низведен по грехам моим в место мучений, но да вселюся в жизненный свет».

ж) Затем, возлив на усопшего елей в знак милости Божией к нему за гробом, посыпав на него пеплом из кадила в знак угасшей жизни и землей (песком) в напоминание заповеди Божией с сими словами: «Земля еси и в землю внидеши», священник возглашает ему от лица всех готовых скоро за ним последовать: «Вечную память!»

з) Наконец, с пением Трисвятого, которое сколько напоминание оставшимся живым, что дух почившего там, перед тем страшным престолом, который окружают светлые духи, с вечно неумолкающей песнью: «Свят, свят», – столько ж и моление к Богу триединому, чтобы Он помиловал нас, всех нас, скитающихся еще по земле и воззванных с нее, – с этой песнью провожают на вечный покой почившего. Еще одно краткое моление – и труп в могиле, и засыпан навсегда, до самого всеобщего воскресения землей.

III. В заключение скажем несколько слов о времени погребения. Законом поставлено не хоронить умершего раньше трех суток. Закон весьма благодетельный, в сущности. Бывали случаи, что, поторопившись хоронить, зарывали в землю живых, но лишь обмерших, заснувших так называемым летаргическим сном. Разумеется, и в этом, как и во всем, бездна злоупотреблений, но дело не в них, а в том, что даже строгое соблюдение этого закона не всегда достигает цели, с какой он постановлен. Расскажу здесь случай, бывший не особенно давно. Молодая крестьянская женщина была подвержена припадкам так называемой испорченности (болезнь, или, точнее, соединение многих болезней, на самом деле, ее лечили лучшие в Москве врачи и не только не вылечили, но даже и не определили, что за болезнь). В беременности припадки увеличивались, и она родила мертвых. Третьего младенца выкинула в страшнейших припадках и – замерла. Ее сочли покойницей, обмыли и, как водится, собрали в могилу. Погребение назначили на третий день. К счастью, священник приехал сам поднимать. Его поразила свежесть лица лежащей уже в гробе. Не приступая ни к чему заупокойному, он осмотрел ее и нашел, что она хотя действительно охолодела, но не представляет никаких признаков разложения (т.е. начала гниения), и объявил, что до тех пор не приступит к похоронам, пока не будет слышен запах разложения. Поднялся страшный ропот от своих и чужих, собравшихся на похороны. Все наваренное и напеченное должно было погибнуть, и собравшиеся должны были остаться на этот раз без обеда. Священник, несмотря на всеобщее неудовольствие, заявил десятскому чтобы покойницу не трогали с места, пока он сам не прикажет, разумеется, пригрозив довести до сведения начальства за ослушание. На четвертый день опять приезжал к мнимоумершей и нашел в прежнем положении. В пятую ночь от обморока она очнулась и стоном разбудила домашних. И вот она здравствует более 20 лет, и мало этого – с этим страшным припадком и продолжительным обмороком прежние болезни совершенно прошли. Представьте же себе, братие, каково ей было бы очнуться в могиле?! Нечего добавлять, что прежнее неудовольствие на священника сменилось живой благодарностью к нему.

Лучше всего, братие, до тех пор умершего не трогать с места, пока не начнется разложение, которое обозначается багровостью и потом чернотой лица и запахом гниющего тела. Начнется это – без боязни и опасения их хороните; тут смерть уже вступила во все свои права, и начинающий гнить труп не оживет. Нет этих признаков, нет и запаха – никак, ни под каким видом, не допускайте до похорон, хотя бы прошло не три дня, а пять, десять, – сколько бы ни прошло.

Где нет разложения, там еще может теплиться жизнь, хоть и никакими способами незаметная. И что, если эта искра жизни вспыхнет тогда, как уже из закрытой могилы не будет возврата к настоящей жизни!?

Св. Дионисий Ареопагит описывает древний обряд погребения усопших христиан следующим образом¹⁸: «Ближние, воспевая усопшего, приносят к настоятелю, который, поставив тело перед алтарем, начинает молитву к Богу и славословие. При погребении приносимы были о умершем благодарственные песни Богу. Потом настоятель возносил благодарственные моления к Богу, сподобившему усопшего пребыть даже до смерти в познании Его и христианском воинствовании. За сим диакон из Священного Писания читал обетования о воскресении и припевал соответственные им песни из псалмов. После того архидиакон воспоминал усопших святых, просил Бога о причислении новопреставленного к лику их и убеждал всех просить себе блаженной во Христе кончины. Наконец, настоятель читал над усопшим молитву, прося Бога оставить ему все грехи, содеянные им по немощи человеческой, и вселить в недрах Авраама, Исаака и Иакова, отнюдуже отбеже болезнь, печаль и воздыхание; по окончании молитвы давал умершему целование мира, возливал на него елей и таким образом предавал тело земле». В «Постановлениях апостольских» говорится: «При погребении усопших выносите их с псалмопением, если они были верны о Господе»¹⁹. Применяясь к сему древнему обряду погребения, св. песнописцы Иоанн Дамаскин и Феофан Начертанный составили каноны и стихиры на погребение.

Никакие обряды церковные так не умилительны, так не трогательны, как обряды, предваряющие и сопровождающие опущение в могилу тела покойника. Многие погребальные обряды напоминают нам об обрядах крещения и, таким образом, внушительно говорят нам, что, как через таинство Крещения человек возрождается от жизни греховной к жизни святой и богоугодной, к жизни во Христе, так и через смерть истинный христианин возрождается для новой, лучшей, блаженной и вечной жизни со Христом, что день смерти для христианина, подлинно, есть день рождения.

Святая Церковь воздает подобающую честь и уважение самому праху умершего как освященному благодатью Божией храму Св. Духа, имеющему некогда восстать из могилы по звуку трубы архангельской и разделять участь души в будущей вечной жизни. Тело покойника православная Христова Церковь выразительно именует мощами, указывая этим на присущую в нем святыню, залог нетления, как в причастнике животворящих Тела и Крови Христовых, и повелевает поэтому живым чадам своим благоговейно преклоняться перед останками всякого скончавшегося христианина.

1) Останки преставившегося, по примеру Самого Христа Спасителя, пречистое тело Коего по снятии со креста было омыто водой, по свидетельству св. Златоуста²⁰, и по примеру древних христиан (Деян.9:37), омываются водою, чем выражается наше уважение, любовь к покойнику и желание, чтобы тело почившего по всеобщем воскресении из мертвых предстало перед лицом Господа в чистоте и непорочности.

2) Прах умершего облекается в новые и чистые (белые) одежды (по примеру же Господа Иисуса Христа, тело Коего было обвито чистой плащаницей, полотном (Лк.23:53). Эти одежды указывают на наше обновление по воскресении (1Кор.15:53), знаменуют то, что усопший приготовился предстать суду Божию и желает остаться на этом суде чистым, убеленным пречистой кровью закланного за нас Агнца Божия, желает быть причисленным к тому«великому множеству людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен, и народов и языков» которое «стояло пред престолом и пред Агнцем в белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках своих», как видел это св. Тайнозритель (Откр.7:9).

3) Облекают покойника в одежды звания или служения его земного, во свидетельство веры нашей в воскресение мертвых и будущий суд, на котором каждый из нас даст Богу ответ в прохождении вверенного ему на земле служения, ибо «во Христе все оживут, каждый в своем порядке» (1Кор.15:22–23).

4) Сверх обычных одежд на усопшего христианина полагается саван, белый покров, напоминающий о тех белых одеждах, в которые облекают младенца при крещении, и потому свидетельствующий, что умерший сохранил до конца жизни обеты, данные им при крещении.

5) Когда наступит время полагать покойника во гроб, тогда служитель алтаря Господня окропляет св. водой тело почившего и самый гроб его, в ознаменование того, что это вместилище, в котором тело умершего будет покоиться до второго пришествия Христова, – освящено благодатью Христовой и служит достойным вместилищем того, кто веровал в Господа Иисуса Христа и любил Его всем сердцем.

6) Во гробе скончавшийся полагается лицом горе, устремленным к небу, с глазами закрытыми и с устами сомкнутыми, по подобию спящего и умолкшего, с руками, сложенными на груди крестообразно, в знак того, что, как верный раб Христов, он ожидает Победителя смерти и ада, грядущего с небес судить живых и мертвых.

7) На бледное чело усопшего христианина возлагается венчик, в знак принадлежности новопреставленного к светлому сонму чад Церкви Христовой и верности ей до конца и в знаменование того, что только ради заслуг Великого Ходатая нашего спасения Господа Иисуса Христа и величайших заступников наших перед Ним из нашего человеческого рода – Пресвятой Богоматери и св. Предтечи Господня (изображенных на венчике) окончивший земную жизнь надеется получить за свои подвиги венец, обещанный в вечности истинным последователям Христовым.

8) На согбенные на персях руки усопшего полагается икона или влагается в них крест Христов во свидетельство того, что покойный веровал во Христа Спасителя и предал Ему душу свою, что в жизни он предзрел перед собой Господа и теперь переходит к блаженному лицезрению Его со святыми, что, ратуя на земле под знаменем креста Христова, он и теперь, шествуя на суд Христов, не думает ничем иным там оправдаться, помимо веры и упования на крестные страдания и смерть за нас Единородного Сына Божия, по слову Спасителя:«Никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин.14:6).

9) Все тело и гроб почившего покрывается светлым церковным покровом в ознаменование того, что, как верующий и освященный таинствами, покойник находится под покровом Христовым, что он – усопший пробудится некогда от сна смертного к новой, нестареющей жизни, подобно тому, как мы восстаем от сна обыкновенного и снимаем с себя покров ночной.

10) Вокруг гроба (подобно тому как вокруг священной купели) во образ креста, в котором все наше спасение, возжигаются светильники во свидетельство того, что умерший, окончив земное странствование, переходит в страну невечернего света, где «праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их» (Мф.13:43).

11) И мы все стоим со свечами вокруг гроба в знак светлости нашей святой веры, пламенной молитвы нашей об усопшем ко Господу Иисусу Христу, в ознаменование света духовного, озаряющего нас из загробной жизни, света вечной славы Божией на небесах и радости, ожидающих почивших с верой и надеждой, – во свидетельство нашего желания душе усопшего пребывать в вечности во свете лица Божия, по образу того, как окружены были светом в час погребения бренные останки его.

12) Воскурение фимиама над телом усопшего (совершаемое по примеру Христа Спасителя, тело Которого при погребении было намащено благовонными мастями (Ин.19:39–40)), также служит выражением стремления наших молитв к Богу и их пламенности, а в отношении к почившему свидетельствует о нашем благожелании душе его вознестись к небу, подобно кадильному дыму, и быть ей столь же благоприятной Господу, сколь приятен Ему благовонный фимиам.

13) При выносе праха мирянина во храм и из него к могиле поется архангельская песнь в честь Св. Троицы (Святый Боже), в ознаменование того, что скончавшийся при своей жизни прославлял Св. Троицу этой песнью и теперь переходит к Триединому Богу, что с нами незримо шествуют, сопровождают усопшего херувимы и серафимы и радостно сретают душу покойника в горний мир свой.

14) Во храме тело почившего поставляется против царских врат лицом к нелицеприятному Судии, невидимо присутствующему в алтаре, на св. престоле, – лицом к востоку, по подобию христиан молящихся, дабы и отшедшая душа молилась купно с братиями, еще облеченными плотью и живущими на земле, об упокоении души своей.

15) Вот совершается последнее молитвенное служение за упокой души скончавшегося, совершается погребальное богослужение, исходное последование. Над гробом отшедшего собрата нашего, над печальным свидетельством конечного расстройства прекраснейшего дела рук Божиих, мы слышим слова апостола Христова, открывающего перед нами край завесы, скрывшей от взора смертного судьбу умерших и заповедующего не скорбеть о них. Сам Спаситель мира спешит облегчить горесть тех, которых Он возлюбил до конца: «Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь. Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут» (Ин.5:24–25).

16) Милостивая для чад своих при жизни их, Св. Церковь становится еще милостивее и снисходительнее при переходе их в новое невидимое царство: она повелевает произносить (в конце отпевания) последнее слово прощения и совершенного примирения над усопшим, быть может, враждовавшим с ней делами своими. Все наказания, запрещения, теперь более и действительные, чем когда-либо, связывающие бедную душу, снимаются с нее духовным отцом, принявшим последнее признание почившего во грехах своих; нет уже пришествий оставшимся в живых молиться об упокоении души отшедшего, ибо это молитвенное общение живых с мертвым освящено благословением пастыря церковного и сопричислением покойника к лику верных сынов Церкви Христовой. Самая разрешительная грамота влагается в остывшую руку покойника, как бы в ознаменование того, что он с этой разрешительной молитвой предстанет на страшный суд Христов и заявит здесь о своем православии, о союзе с Церковью, о прощении ему вольных и невольных прегрешений, о разрешении от клятв и запрещений и о своем праве на наследие жизни нескончаемой.

17) Вот уже приближается время персть отдать персти земной, начинается приглашение к последнему целованию умершего; не безотрадную горесть, не тоску души Св. Церковь хочет питать здесь своими песнопениями, а, снисходя таким образом слабости естества человеческого, укрепить навсегда взаимное единение, научить, что истинной любви не может пресечь и самая смерть. Прощальное целование усопшему дается в знак любви и почтения к телу покойника, как истинному храму Божию, а также в знак общения и единения нас, живых, с умершими, ибо со смертью друг от друга мы не разлучаемся, как имеющие все идти одной стезей и соединиться в дому Отца небесного навеки.

18) Перед совершением таинства Крещения тело крещаемого помазывается освященным елеем, и теперь, по окончании всего, перед преданием праха земле возливается крестообразно на тело усопшего елей, в показание того, что и на умершем пребывает благодать и милость Господня. Перед Крещением помазание св. елеем призывало верующего к священным подвигам, а теперь – при погребении возливается елей в ознаменование того, что умерший уже окончил и совершил священные подвиги, пожил по образу Христа, имеет пройти мытарства и достигнуть царства славы.

19) Страшно, если душа человеческая возвратится не к источнику своему – Богу; ужасно также, если и тело не знает родной своей матери земли, если земля не примет его, как нечто чужое, в свои недра: это было бы плачевным свидетельством отлучения от Церкви²¹. Для того-то Св. Церковь, прощая грехи усопшего, предает тело его земле, в знак единения и примирения своего с ним; для того-то перед закрытием гроба и положением его в могилу священник посыпает крестообразно персть (землю) на умершего, с произнесением слов: «Господня земля, и исполнение ее вселенная и вси живущии на ней», как бы возвращая этим земле то, что она уступила нам, когда Господь созидал усопшего человека из земли в лице праотца Адама.

20) Пепел, посыпаемый от кадильницы на тело умершего, знаменует угасшую жизнь на земле, но жизнь благоугодную Господу, как фимиам кадильный, т.е. что смерть христианина подобна угасанию благоухающего кадила, или что жизнь его, благоухающая верой и благочестием, угасла для земли, но не для неба.

21) Бросается земля на гроб и каждым из сопровождающих покойника до могилы, в выражение участия в погребении ближнего, в знак покорности Божественному определению: «Земля еси, и в землю отыдеши»; и как верно это слово Господне, определившее смерть живущих в лице первого человека, так верно будет исполнено и слово Господне о воскресении всех усопших.

22) Лицо умершего в могиле обращается к востоку, что предзнаменует воскресение мертвых и блаженную жизнь со Христом. Положением лица покойника в могиле на восток должна выражаться мысль об Искупителе и Судии живых и мертвых (а в видимой природе всего более напоминает нам о Христе Спасителе солнце, восходящее на востоке, Сам Господь именуется Востоком), – стремление человека, к утраченному им вожделенному отечеству, дабы соделаться паки жителем рая (а потерянный рай находился на востоке), – ожидание пришествия Господа живых и мертвых и готовность встретить Его (а в слове Божием ясно указывается на то, что Господь придет на суд с востока. (Мф.24:27)).

23) Когда зароют гроб, над могилой водружается крест, во образ того, что погребенный умер христианской кончиной, т.е. в вере, надежде жизни вечной, – что крест есть прибежище, покров и спасение не только живых, а и умерших, – что крестной смертью Спасителя разрушена держава смерти. Крест над могилой покойника есть проповедник блаженного бессмертия, водруженный в землю и возвышаясь к небу над могилой христианина, он как бы говорит нам: «Посмотрите – тело умершего здесь в земле, а дух его там, на небе; под этим древом сокрыто семя, имеющее воскреснуть для жизни вечной».

24) Самый путь, по которому совершается несение тела усопшего от дома его до могилы, устилается ветвями всегда зеленеющего и благоухающего дерева в знамение того, что смерть хотя и горька, но она есть путь к никогда не увядающей, вечно блаженной жизни.

25) Трапезе поминальной предшествует обыкновенно вкушение колива, или кутии (пшеницы, сваренной и смешанной с медом, убранной сладкими ягодами), – чем наглядно выражается наше верование в загробную жизнь. Как зерно пшеницы, дабы образовать колос и дать плод, должно быть брошено в землю и там истлеть, так и тело усопшего должно быть предано земле и там испытать истление, дабы потом ожить для вечной жизни и принести плод.

Сладость яств поминальных знаменует сладость неизреченных благ в будущей жизни, выражает наше благожелание усопшему сладостной, блаженной жизни за гробом, в которой не имеет места болезнь, ни печаль, ни воздыхание. (См. «Поучения, беседы и речи на разные случаи», Киев, 1896).

Так, братие, украшает и снаряжает умерших чад своих сердобольнейшая мать наша православная Христова Церковь, провожая их ко Господу. Так многочисленны, многознаменательны, трогательны и умилительны обряды и обычаи, совершаемые над останками усопшего христианина. Назидательность священных обрядов, предваряющих и сопровождающих опущение в могилу праха покойника, и должна привлекать нас к почившему как во время пребывания его еще в жилище, так и при проводах во святой храм и могилу, а не суетное любопытство (желание посмотреть, например, каков гроб скончавшегося, в какой одежде положен он во гроб, как скорбят и плачут по усопшем присные и знаемые его). Такое любопытство не принесет никакой пользы ни усопшему, ни нам самим. Наоборот, углубление в смысл и значение погребальных священных обрядов, несомненно, может быть спасительно и для покойника, и для нас самих, может располагать нас к усердному молению за усопшего и к памятованию, размышлению о собственной кончине. «Помни о конце твоем, – учит богодухновенный мудрец, – и вовек не согрешишь» (Сир.7:39).

Апостол. Зачало 270. 1Фес.4:13–17.

«Братие, нехощу вас не ведети о умершых, да не скорбите, якоже и прочии не имущии упования. Аще бо веруем, яко Иисус умре и воскресе, тако и Бог умершия во Иисусе приведет с Ним. Сие бо вам глаголем словом Господним, яко мы живущии и оставшии в пришествие Господне, не имамы предварити умерших. Яко Сам Господь в повелении, во гласе архангелове и в трубе Божии снидет с небесе, и мертвии о Христе воскреснут первее: потом же мы живущии оставшии, купно с ними восхищени будем на облацех в сретение Господне на воздусе, и тако всегда с Господом будем».

Вникнем глубже в слова этого глубокопоучительного Апостола.

«Не хочу же оставить вас, братия, в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды». Солуняне, к которым апостол писал это чтение, заблуждались касательно участи умерших. Они думали, что Христос явится с неба и составит из верующих, которые доживут до дня Его пришествия, земное царство; а те, которые умерли прежде, лишены будут участия в этом царстве, и потому плакали о них, как о несчастных. Такой взгляд их на умерших был сходен со взглядом язычников, которые в смерти видели одно тление и разрушение и за смертью не допускали никакой жизни. Апостол, обличая их заблуждение, восхотел выяснить светлое состояние умерших по смерти их, чтобы они не печалились о них, как язычники, не признающие жизни по смерти. Апостол не воспрещает сим плакать об умерших; он воспрещает только те слезы отчаяния, которые льются без веры и упования на будущую, бессмертную жизнь, как плакали язычники.

«Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним». Основанием для блаженного воскресения умерших апостол полагает веру в воскресение Христово. Господь Иисус Христос для того и приобщился плоти нашей и крови, чтобы в человеческом естестве умереть и воскреснуть и тем положить начало нашему воскресению и избавить от страха смерти тех, которые прежде Его воскресения были подвержены рабству ее без надежды и упования на лучшую жизнь по смерти. Вера во Христа воскресшего, совершенного Бога и человека, вводит верующих в тесное общение со Христом и служит верным залогом их воскресения. Не может быть, чтобы соединенные со Христом Богочеловеком в духе веры, усвоив дух Его, как члены своей Главы, остались в узах смерти. Так как умершие, во время жизни своей, жили верой во Христе, отображали в жизни своей дух Христов – и умерли с верой во Христа воскресшего, то и Бог умерших таким образом во Христе приведет с Ним в Его царство в вечной жизни. Сказав, что Бог умерших в Иисусе приведет с Ним, апостол имел в виду человеческое естество во Христе; ибо по Божеству Своему Он Сам имеет власть и силу приводить верующих, умерших в вере в Него, в Свое царство. «Ибо сие говорим вам словом Господним, что мы живущие, оставшиеся до пришествия Господня, не предупредим умерших». Показав основания для блаженного воскресения умерших в вере во Христа воскресшего, апостол исправляет заблуждение солунян, будто умершие не явятся перед Господом во второе пришествие Его, и показывает даже время их воскресения. Чтобы тверже в несомненное утвердить истину воскресения умерших, апостол ссылается на слово Самого Господа, по которому оставшиеся в живых до пришествия Его не только не будут иметь никакого преимущества перед умершими при открытии царства Христова, но и не войдут в него раньше умерших. Мы живущие, т.е. если бы пришествие Христово наступило при жизни его, апостола (как верили в близость его солуняне), то и он сам вместе с ними должен бы был подчиниться этому определению Божию. Св. апостол, действительно, при жизни своей стремился и всегда душевно желал скорее освободиться от оков плоти, чтобы скорее быть со Христом. Слово Господне, на которое ссылается апостол, могло быть или слышанное им от других апостолов (напр., Ин.5:29), или слышанное им непосредственно от Самого Господа (1Кор.15:8).

«Потому что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде». Труба Божия, конечно, должна быть понимаема не в вещественном смысле, но в духовном. Св. апостол, наученный словом Господним, описывает здесь обстоятельства, сопровождающие воскресение мертвых и явление перед Господом оставшихся в живых до пришествия Его: придет определенное судьбами Божиими время кончины мира и воскресение мертвых, и Господь повелит всемогущим Своим гласом восстать мертвым из гробов. Архангел, услышав эту трубу Божию, или глагол Божий, передаст этот глас умершим, и тогда сойдет с неба Господь, и мертвые о Христе – умершие с верой в Него, Спасителя и Искупителя, воскреснут прежде оставшихся в живых и предстанут перед Господом.

«Потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем». Продолжая изображать постепенность событий, имеющих быть во второе пришествие Господа, апостол за воскресением умерших представляет явление перед Господом верующих, оставшихся в живых до пришествия Господа. Для сего их грубые тленные тела мгновенно изменятся в нетленные, и они восхищены будут на облаках на воздух, и вместе с воскресшими умершими (но не прежде их) выйдут в сретение Господу, и после того, как те, так и другие, удостоившиеся по приговору всемирного Судии блаженной жизни, всегда будут с Господом, никогда более не разлучатся с Ним и будут наслаждаться в Его царстве вечным блаженством. (См. «Заупокойные толковые чтения из Апостола и Евангелия» прот. А. Свирелина).

Евангелие. Зачало 16. Ин.5:24–30.

«Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь. Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут.. Ибо, как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе. И дал Ему власть производит и суд, потому что Он есть Сын Человеческий. Не дивитесь сему; ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения. Я ничего не могу творить Сам от Себя. Как слышу, так и сужу, и суд Мой праведен; ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца».

Объясним эти великие слова Господа, которые всегда читаются при погребении мирян.

«Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел οπι смерти в жизнь». Здесь Господь яснее показывает иудеям, в чем должно состоять это почитание Сына, которого они не имеют, и какую пользу получает почитающий Его. Почитание это состоит, во 1-х, в слушании слова Его, т. е. в сердечном принятии учения Его и верном последовании учению; во 2-х, в вере в Пославшего Его, т. е. в несомненной вере в ту истину, что Отец послал Его в мир как Спасителя и Искупителя мира. Блага, неразлучные с этим почитанием, таковы: 1) верующий и приемлющий Его учение имеет жизнь вечную, т. е. в нем при свете веры совершается полное обновление нравственной жизни и тесное общение со Христом в вечном царстве Его; 2) и на суд не приходит, т. е. если и перейдет из этой жизни в жизнь загробную, то не будет подлежать осуждению за неверие, но перейдет в жизнь вечную, где нет ни соблазнов, ни борьбы с искушениями, но одна правда, и мир, и радость о Духе Святом.

«Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут». Господь возвещает о воскресении мертвых по душе и телу, имеющем быть через Сына, Наступает время – этого нравственного обновления человечества как прямого пути к наследию вечной жизни, и настало время – Я, Обновитель человечества, Спаситель и Искупитель, и Воскреситель уже пришел в мир и начал воздвигать мертвых прегрешениями ко спасению, и мытари, и грешники слышат Мой глас, приглашающий их в благодатное царство Мое, и спешат, и обращаются ко Мне. За этим нравственным восстанием от греховной жизни последует и воскресение тел. Я, Искупитель и Спаситель, для того и приобщился плоти и крови, чтобы умереть и воскреснуть из мертвых и тем, победивши диавола, имущего державу смерти, положить начало всеобщему воскресению умерших. И это непременно сбудется, так что должно сказать, что время и этого воскресения уже настало с Моим пришествием: мертвые услышат повелительный глас Сына Божия, восстанут из гробов, соединятся с своими душами и оживут на вечную жизнь.

«И дал Ему власть производить и суд, потому что Он есть Сын Человеческий». Почему так могуществен будет глас Сына Божия, что воздвигнет мертвых из гробов, Господь объясняет Своим единосущием с Отцом. Бог Отец имеет жизнь самобытную, ни от кого не заимствованную; и Сын имеет жизнь в Самом Себе и есть источник живота всего существующего: «Им же вся быша». С принятием человеческого естества не уменьшились в Нем божественные свойства; Он имеет такую же жизнь самобытную и в воплощении, ибо силой Своего Божества воскрес из мертвых и даровал вечную жизнь сущим во гробах.

«И дал Ему власть производить и суд, потому что Он есть Сын Человеческий». Вместе со властью воскрешать мертвых Сын Божий получил власть производить суд над живыми и мертвыми и определять вечную участь праведников и грешников. Власть эту Он имеет нераздельно с Богом Отцом; но она Ему принадлежит и по праву воплощения и искупления, потому что Он есть Сын человеческий (сын человеческого естества) – есть Спаситель и Искупитель рода человеческого, даровавший все средства ко спасению человека.

Таким образом, Ему в особенности прилично производить суд над людьми, как они приняли и усвоили в себе Его благодатные средства ко спасению.

«Не дивитесь сему; ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения». Еще с большей силой и решительностью Господь утверждает истину воскресения мертвых и всеобщего суда над людьми. Иудеи знали из писаний, что воскресит мертвых Бог Отец; но что это всемогущее дело совершит Он, Сын человеческий, – того не знали и понять не могли, почему и дивились словам Господа. «Не дивитесь сему», – замечает им Господь: это так должно быть по плану домостроительства Божия, как следствие Моего искупления рода человеческого. Наступает время искупительной жертвы Моей, время Моих страданий, смерти и воскресения, в силу которых все находящиеся в гробах услышат глас Сына Божия, и изыдут творившие добро – уверовавшие в Мое божественное посланничество и оправдавшие веру добрыми делами – в воскресение жизни – вечной; а делавшие зло – не уверовавшие в Меня, как в Спасителя и Искупителя, упорные в своих заблуждениях и пороках – в воскресение осуждения, восстанут для того, чтобы выслушать приговор на вечные мучения.

«Я ничего не могу творить Сам от Себя. Как слышу; так и сужу, и суд Мой праведен; ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца». Господь указывает на Свое равенство и единосущие с Отцом и в произнесении суда над людьми: «Я ничего не могу творить Сам от Себя – не живу отдельной жизнью от Отца, не разделяюсь с Ним по существу и деятельности, но живу в полном единении с Отцом, Который открывает Мне Себя совершеннейшим образом. Я произведу суд над людьми; но не Сам по Себе, а в единении с Отцом, так что Мой суд есть вместе и суд Отца: как слышу – судит Отец, так и Я сужу; и потому суд Мой есть суд праведный, справедливый».

«Не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца». «Не по Своей воле и Своему хотению Я буду одних определять на вечную жизнь, а других на вечные мучения, но по воле Отца. Воля Моя совершенно согласна с Его волей, и нет между Нами несогласия и противоречия. По воле Отца Я пришел в мир грешные спасти, волю Отца являю в учении и делах, по воле Отца приму крестную смерть, согласно с волей Его и суд произведу над всеми людьми». (См. «Заупокойные толковые чтения из Евангелия и Апостола» прот. А. Свирелина).

Кутьей – по-славянски коливом – называются сваренные с медом зерна пшеницы, употребляемые особенно при панихидах. Начало употребления колива относят ко времени великомученика Феодора Тирона, пострадавшего 17 февраля 316 г. Но это коливо было употреблено по особому случаю – во избежание осквернения христиан от продававшихся на рынке окропленных идоложертвенной кровью съестных припасов.

Естественнее усматривать начало заупокойной кутьи в древних агапах, или вечерях любви. Последние устроялись в притворе храма и предназначались прежде всего для клириков и нуждающихся бедных мирян. После того как агапы, вследствие вкравшихся злоупотреблений, были запрещены правилами Лаодикийского собора 28, Карфагенского собора 46, а особенно правилом 74 Трулльского собора, поминальные трапезы перешли в частные дома, куда по-прежнему приносимы были разнообразные продукты для совершения поминальных трапез. Но из всех этих приношений для поминовения умерших осталось употребление зерен, получившее символическое значение, которое (в «Новая скрижаль», ч. 4, гл. 23), объясняется следующим образом. «Пшеница означает, что умерший человек опять воистину восстанет из гроба; ибо пшеница, посееваемая в земле, сперва истлевает, а потом возрастает и приносит плод... (Ин.12:24). И человек, как семя, как плод из земли, полагаемый в землю, как пшеница, опять восстанет божественной силой и как бы прозябший приведен будет ко Христу живым и совершенным. Мед означает то, что после воскресения ожидает праведных сладкая, благоприятная, блаженная жизнь в Небесном Царстве».

Св. Церковь, как чадолюбивая мать, заботясь о своих чадах в продолжение всей земной жизни их, не оставляет их своими попечениями и по смерти. Напутствия усопшего священными песнопениями, она, в заключение погребального обряда, устами своего священнослужителя произносит молитву, называемую разрешительной, в которой содержатся моления о прощении грехов усопшему, о примирении его с Богом и с ближними, особенно же о разрешении его от церковных запрещений и отлучений и от всяких клятв, если только он связан был ими при жизни. Как бы в удостоверение этого прощения и примирения в остывшие руки умершего влагается разрешительная грамота как последний залог христианской любви.

Постановление Церкви произносить над усопшим разрешительную молитву ведет свое начало с первых времен христианства и освящено употреблением во все следующие века. Так, св. Дионисий Ареопагит, муж апостольский, пишет следующее: «Священноначальник творит священную молитву над усопшим и по молитве целует его сам и все предстоящие. В молитве же умоляет бесконечную благость Бога, да простит Он усопшему все грехи, содеянные им по немощи человеческой, “да упокоит его во свете и стране живущих, в недрах Авраама, Исаака, Иакова, на месте, отнюду же отбеже болезнь, и печаль, и воздыхание”, и затем свидетельствует, что эта молитва передана нам от наших вождей, т. е. апостолов»²². Почти одинаковую по содержанию молитву мы находим и в «Постановлениях апостольских»²³. В этой молитве, которую читал епископ после погребальных молитв диакона, испрашивается, чтобы Господь простил усопшему все прегрешения, вольные и невольные, подал ему ангелов мирных, вселил его в недрах патриархов, пророков, апостолов и всех от века Богу благоугодивших... Молитва, о которой упоминает св. Дионисий, имеет сходство с нынешней разрешительной молитвой; только к последней прибавлено еще моление о разрешении усопшего от клятв и запрещений. Прибавление это сделано в древности и имеет отношение к церковным запрещениям. Любвеобильная Церковь всегда разрешала от грехов в том случае, когда связанный запрещением находился в смертной опасности, и если он каялся в своих грехах и желал получить разрешение. Но тяжких и нераскаянных грешников Церковь не разрешала и об умерших в смертных грехах не молилась, следуя словам Господа и апостолов (Мк.3:28–29; 1Ин.5:16). Если умирающий находился под епитимией, то она слагалась с него, хотя бы даже время, определенное для прохождения ее, еще не исполнилось (Правила апостольские 32; Карфагенский собор 52). Разрешение падших и кающихся предоставлялось епископам; в случае же смертной опасности, разрешение мог и должен был преподать пресвитер. Но это разрешение имело силу в том только случае, когда умершему давалась разрешительная грамота епископа, служившая последним напутствием и утверждением пресвитерского разрешения. По той мере, как погребение умерших становилось делом пресвитеров, этот обычай вошел во всеобщее употребление и сохраняется доныне в Православной Церкви²⁴. Это разрешение давалось в знак того, что умерший имел право на молитвы Церкви. Кающиеся очень дорожили этой милостью Церкви, а служители алтаря никогда в ней не отказывали²⁵. Христианская любовь не усомнилась преподавать разрешение и тем лицам, которые вследствие внезапной смерти не освободились от запрещения или умерли, находясь вдали от священнослужителей. Так, одно древнее церковное предание свидетельствует следующее: во время тяжкого гонения на христиан, в Синайской горе, один епископ отлучил от священнослужения иерея, который отправившись в другую сторону, мученически пострадал за Христа. Когда гонение несколько прекратилось, князь того города, в котором пострадал мученик, видя чудеса от мощей мученика, создал ему храм, в котором и положил его мощи. Созван был собор епископов для освящения вновь выстроенной церкви, но когда иерей хотел сотворить начало вечерней службы, то рака с мощами св. мученика сдвинулась с места, и сама собой вышла из храма. Все пришли в ужас, но, оправившись от смущения, внесли раку опять во храм, но рака снова вышла.

Князь плакал, исповедовал свои грехи, предполагая, что мученик не хочет вселиться в новосозданном храме вследствие грехов князя. Плакал и весь народ. Ночью святой мученик явился епископу и сказал, чтобы он пошел к епископу, отлучившему мученика от священнослужения, и понудил его разрешить от запрещения, потому что он, хотя и венец мученический приял, но лица Христова не видал и в церкви служить не может. «Не думай ты сам разрешить меня, но пусть разрешит меня отлучивший, так как он еще жив». Епископ вместе с причтом отправился к указанному св. мучеником епископу и открыл ему видение. Связавший мученика епископ пришел, поклонился ему и сказал: «Христос, связавай тя моим смирением, да разрешит тя ныне, пролития ради крове твоея за имя Его: вниди убо и пребуди с нами». С той поры рака святого мученика осталась неподвижной, и от мощей его много совершалось чудотворений во славу Божию. Предание это записано Анастасием, патриархом Антиохийским, который позаимствовал его у философа Филона²⁶.

Не подлежит сомнению, что в VI веке даваема была Церковью разрешительная молитва. Так, по свидетельству диакона Иоанна, Григорий Двоеслов для разрешения одного монаха, умершего в отлучении от Церкви, написал молитву о разрешении умершего от церковного отлучения и дал ее для прочтения над умершим²⁷. Β X веке пастыри Восточных Церквей, по просьбе императора Константина Багрянородного, не усомнились дать разрешение Льву Мудрому, который отлучен был от Церкви за вступление в 4-й брак, и несмотря на свое раскаяние, по некоторым причинам, не успел получить при жизни мира с Церковью²⁸. В это время чтение разрешительной молитвы над умершим вошло во всеобщий обычай и самая молитва уже вошла в состав церковных требников²⁹. Об этом свидетельствуют как древние молитвословы, сохранившие как наследие древности некоторые разрешительные молитвы, так, в частности, подтверждает история нашей отечественной Церкви.

Известно, что преп. Феодосий Печерский написал разрешительную молитву по просьбе варяжского князя Симона. Эта молитва была написана им по следующему случаю. Однажды Симон варяг, любимый Феодосием и много жертвовавший на его обитель, пришел к нему и после обычной беседы сказал: «Прошу у тебя, отче, одного дара, – дара великого... Если ты захочешь, то можешь дать мне по благодати, данной тебе от Бога... Я прошу тебя, дай мне слово, что благословит меня душа твоя как в жизни, так и по смерти. Помолись о мне и о сыне моем Георгии и о всем моем роде». Феодосий обещал сделать это. Тогда Симон, поклонившись преподобному до земли, неотступно просил подтвердить свое обещание писанием. Тогда прп. Феодосий, решаясь дать ему написание, под условием соблюдения православной веры, списал ему слова «иерейской молитвы прощальной»³⁰. Князь Симон завещал, чтобы эта молитва после его смерти была положена ему в руки. Впоследствии князь Симон, явившись по смерти своей одному благочестивому старцу, открыл ему, что он «восприял благая» молитвы ради прп. Феодосия, посему советовал испросить ее и сыну своему Георгию³¹. С этого времени, как замечает Симон, епископ владимирский, разрешительная молитва по прочтении над усопшим стала влагаться в его руки³². Этой молитвы не чуждались и люди праведные. Так, св. Александр Невский (XIII в.), по погребении своем, принял в гробе разрешительную молитву как живой³³. В конце XV в. великий князь московский Василий Васильевич еще при жизни своей испросил разрешительную грамоту от Иерусалимского патриарха Иоакима. В ней патриарх молил Бога о разрешении князя от всех клятв и запрещений церковных и прощении ему всех грехов, в которых он покаялся³⁴. Вот доказательства того, что в Греческой Церкви и в Русской был обычай давать разрешительную молитву.

В это время в Греции разрешительная молитва ознаменована была особыми чудесными действиями. Султан Магомет VI-й (ок. 1486 г.), расспрашивая о христианской вере, между прочим, услыхал, что тела христиан, умерших в церковном запрещении, пребывают в земле как бы целыми и в землю не обращаются. Султан спросил: «А могут ли архиереи сделать так, чтобы тела эти рассыпались в прах?» – «Могут!» – отвечали ему. Султан, услышав о таких чудесах, послал к патриарху Максиму и повелел ему поискать тела человека, отлученного от Церкви и давно умершего. Для славы имени Христова патриарх удовлетворил требованию султана. После тщательных расспросов узнали, что патриарх Геннадий отлучил от Церкви одну вдову пресвитера за клевету на него. Когда отрыли могилу, то нашли тело ее целым и не обратившимся в землю, только оно очень почернело; даже волосы на голове не отпали: она лежала как живая, несмотря на то, что со времени смерти ее прошло уже 28 лет. Когда патриарх после Литургии прочитал над этим трупом разрешительную молитву, то составы телесные начали разделяться и разлагаться так, что кости трещали, а через несколько времени тело совсем обратилось в прах. Об этом чуде и других чудесах такого рода патриарх уведомил киевского митрополита Симеона, князя и весь русский народ и при грамоте прислал и самую разрешительную молитву. Надо полагать, что это не первое действие от разрешительной молитвы. Такие чудеса могли быть и раньше, иначе и султану не донесли бы о таких чудесных действиях и патриарх Геннадий, предавая вышеупомянутую женщину отлучению, не сказал бы, что тело ее осталось неразрешенным, а патриарх Максим не дерзнул бы искать тела, обещать разрешение его и читать разрешительную молитву.

Подобное чудесное действие разрешительной молитвы, повторявшееся не однажды, случилось и в нашем отечестве в 1635 г. Когда Петр Могила, митрополит киевский, был в Вильне, ему донесли, что самозванец, выдававший себя за сына Бориса Годунова, на предсмертной исповеди поведал духовнику о своем обмане, за что был предан отлучению от Церкви властью четырех патриархов.

Этот самозванец умолял духовника, чтобы он испросил ему архиерейское разрешение от запрещения.

Петр Могила совершил Божественную Литургию, прочитал на великом входе разрешительную молитву а потом, по окончании Литургии, послал духовника и, вручив ему пастырский жезл, повелел прочитать 50-й псалом и разрешительную молитву. И вот совершилось чудо: тело, до того времени остававшееся черным и как бы не истлевшим, превратилось в прах.

В древних описаниях погребения знаменитых русских людей XVI в. упоминается о разрешительной молитве. Иногда она давалась за подписью многих архиереев, – иногда даже была присылаема от восточных патриархов, но обыкновенно она читалась предстоятелем и влагалась в руки усопшего.

Согласно с древним обычаем, и ныне разрешительная молитва дается всем умирающим в покаянии; нынешняя разрешительная молитва заимствована из умилостивительной молитвы, находящейся в конце Литургии ап. Иакова. В настоящий состав она приведена в XIII в. Германом, епископом Амафунтским, и заключает в себе свод всех разрешительных молитв, употреблявшихся прежде.

В разрешительной молитве содержится моление о прощении усопшему всех согрешений, в которых он «сердцем сокрушенным покаялся и елика за немощь естества забвению предаде». В ней священнослужитель только молит Господа о прощении усопшему всех согрешений, но не подает самого разрешения, как в таинстве Покаяния, и, кроме того, освобождает умершего от различных клятв и запрещений, каковое разрешение кающихся при смерти поставлено было в непременную обязанность священнослужителям правилами соборов (I Вселенский собор 13 пр. Анкирский 6, 22; Неокесарийский 2; Карфагенский 7).

Так как мы любим и почитаем усопших как бессмертных духов, то мы должны почитать их и принятием на себя заботы о земной материи, которая здесь на земле была жилищем их духа. Великое значение, придаваемое христианством телу, вменяет христианам в священную обязанность оказывать трупу надлежащее уважение. В этом теле умерший прожил свою земную жизнь; в нем же он исполнял свои занятия, носил бремена жизни и наслаждался ее радостей, и если он был христианином, то это тело его было храмом Духа Божия. Как достойнейший вид погребения, с древнейших времен Церкви христианскому сознанию и чувству рекомендовалось зарытие в землю. Хотя Св. Писание и не дает точного повеления о зарытии, однако это вытекает как необходимое следствие из Быт.3:19: «Ибо прах ты и в прах возвратишься». И везде предполагается зарытие, когда Писание своим образным языком говорит о смерти и воскресении, о семени, о пшеничном зерне, падающем в землю и умирающем:«Сеется тело душевное, восстает тело духовное. Есть тело душевное, есть тело и духовное»(Ин.12:24; 1Кор.15:44).

Погребение, как зарытие в землю, занимает средину между двумя другими, взаимно противоположными видами похорон человеческих трупов. Один из них – это бальзамирование, которое иногда находило доступ и в христианстве и которое стремится к тому, чтобы посредством человеческого искусства сохранить бездушное тело, вопреки божественному порядку, назначившему его к разложению, желает поддерживать вид жизни, чем как бы старается отнять у смерти ее добычу.

Другой способ похорон есть сожжение трупов, который хочет не сохранить мертвое тело, а ускорить разложение искусственным приемом – и это с крайней поспешностью, в самое короткое время, чтобы как только возможно скорее изгнать со света труп – это для естественного человека столь страшное явление. Зарывание образует между этими двумя крайностями истинную середину. Мы не делаем никаких усилий ни для того, чтобы сохранить трупы, ни для того, чтобы их уничтожать, а препоручаем их разлагающей силе природы и предоставляем природе во всей тишине и сокровенности исполнять дело уничтожения. Мы знаем, что смерть есть нечто другое и более, чем простой ход природы, – «ибо возмездие за грех – смерть» (Рим.6:23). В смирении склоняемся мы перед порядком Божиим, имея священный страх самовольно производить опыты, которые бы вторгались в тот закон разложения, какой подтверждается божественным словом: «Земля еси и в землю отыдеши», чем несомненно указывается не на сожжение, а на разложение в лоне земле. И на могилу мы ставим крест, напоминающий о грехе и смерти как возмездии за грех, а также одновременно и о том, что распятый Иисус Христос отнял у смерти ее жало и Своим воскресением сделал из смерти врата в Царство Небесное.

Если в наше время слышатся голоса, упорно требующие сменить зарывание трупосожжением, то в них мы можем видеть лишь выражение новейшего язычества. Церковь не может сжигать своих умерших и допустить этот обычай вместо бывшего до сих пор способа погребения, не может порвать со своими древними досточтимыми преданиями, не придавая одновременно тому же огню и свой, основанный на Писанин, образный язык, который везде о смерти и воскресении мертвых говорит в смысле погребения (зарывания) мертвых. (См. кн. «Христианское учение о нравственности» Мартенсена, доктора богословия, т. II, стр. 281).

Наши похоронные обеды обыкновенно предваряются литией о упокоении умершего и вкушением колива, оканчиваются вкушением известного мягкого, мучного студня (киселя) с молоком, затем сопровождаются так называемой заупокойной чашей с пением заупокойных стихов. Все эти особенности похоронных обедов имеют религиозный характер. Это должно сказать не только о заупокойных молитвах и песнопениях, но и о прочих указанных принадлежностях похоронного обеда, ибо все они имеют связь с молитвой об отошедшей душе и служат символами этой молитвы.

Что знаменует коливо, или разваренные и приправленные сытой зерна в память умершего? Знаменует веру нашу в воскресение мертвых, которое ап. Павел объясняет подобием зерна, сгнивающего и оживающего в растении по роду зерна. Зерно, погребенное в земле – это наше тело, погребенное в землю и в ней истлевающее. Жизнь возникающая из зерна – образ животворения истлевшего тела. Но не все воскреснут для блаженства, иные воскреснут для одного вечного мучения. Вкушая коливо с сладкой сытой, мы выражаем молитвенное желание, да сподобит Господь почившего вечно вкушать по воскресении сладость блаженной жизни. То же желание знаменуется вкушением от заупокойной, наполненной сладким питием, чаши.

Что знаменует предлагаемый в конце похоронного обеда мучной студень (кисель) с молоком или подобием молока? Для объяснения этого символа должно иметь в виду сходство смерти с рождением и новопреставленного с новорожденным. Есть две жизни – одна временная, другая вечная. Есть потому и два рождения – одно полагает начало временной жизни, другое вводит в жизнь вечную. Это другое рождение есть смерть. Сходство смерти с рождением не подлежит сомнению. С минуты смерти для души начинается жизнь независимая от тела, подобно тому как и со времени рождения младенец начинает жить независимо от жизни матери. Вообще, душа, как только вступает в новую по разлучении с телом жизнь, среди новой обстановки испытывает состояние новорожденного, ощущает, доколе не освоится с ней, свою незрелость, хотя бы в настоящей жизни казалась сравнительно с другими самой зрелой и удивляла всех обилием умственных и нравственных совершенств. Этим сходством новорожденного с новопреставленным объясняется то, что древние христиане называли день смерти днем рождения. На многих надгробных памятниках, находимых в древнейших подземных усыпальницах, встречаются надписи: «Такой-то жил столько-то лет и родился в мире в феврале». Родился в мире – сказано вместо того, чтобы сказать по-нашему: почил в мире. Воззрением на смерть, как на рождение, объясняется то, почему художники изображают душу в минуту разлучения ее от тела в виде новорожденного младенца. Душа Самой Богоматери на иконе Ее Успения представлена в виде новорожденного младенца. Сказанное нами о сходстве смерти с рождением и новопреставленных с новорожденными сказано для объяснения существующего на Руси обычая вкушать на похоронных обедах кисель с молоком или медовой сытой. Новорожденные обыкновенно питаются сначала одним молоком, а потом начинают принимать и мягкие снеди, подобные киселю. Мед был также пищей младенцев (Ис.7:15). На этом основании существовал в древней Церкви обычай предлагать новокрещенным, по совершении крещения, молоко и мед как младенцам в духовной жизни. Подобно сему употребляемый на погребальных обедах и вообще на поминках кисель с молоком и медом должен напоминать нам о своего рода младенчестве новопреставленной души и располагать нас к молитве о благополучном духовном росте и развитии ее в загробной жизни (См. «Руководство для сельских пастырей», № 50,1885 г., декабрь, стр. 454–456).

Обряд погребения в древней христианской Церкви слагался из следующих трех моментов: приготовление покойника к погребению, вынос его тела и самое погребение (предание земле).

В чем же состояло приготовление тела усопшего к погребению? Прежде всего покойному закрывали глаза и уста, как только он испускал последний свой вздох. Делать это всего естественнее было ближайшим родственникам покойника, как показывают такие же обычаи, употреблявшиеся у иудеев и язычников³⁵. Но христианское великодушие и любовь к ближним заставляли христиан в соблюдении этого обычая не ограничиваться одними родственниками, а делать то же и с чужими, даже и с языческими покойниками. Соблюдение этого обычая как у язычников, так и у христиан объясняется прежде всего законом природы. Христиане, впрочем, придавали этому обычаю особое значение. Закрывая глаза умирающему, христиане тем самым как бы хотели показать, что с момента смерти умирающий отрешался от всего земного и ничто земное не должно быть предметом его созерцания и мысли. Уста же умершему замыкались как бы в знак того, что они уже не существуют более для земных звуков³⁶.

Следующим обстоятельством приготовления умершего к погребению было омытие его тела и положение на особом, уготованном месте в доме (как, напр., это было сделано с Тавифой). Обмывание тела умершего было в обычае также у многих языческих народов³⁷ и у евреев, от которых по всей вероятности и перешло к христианам. Евреи «омывали труп умершего теплой водой, смешанной с ромашкой и сухими розами, во-первых, для приведения трупа в чистый и опрятный вид, а во-вторых в знак очищения покойного от грехов»³⁸. У христиан, однако, этот обычай никакого таинственного значения не имел.

После обмывания тела, умершего обыкновенно одевали в светлую (по преимуществу белую), а иногда и драгоценную одежду. Какую форму имела эта одежда, сказать что-либо определенное трудно. Нужно полагать, что сначала умершего просто обвивали белым полотном и делали это в подражание Спасителю, повитому при погребении «чистою плащаницею» (полотном), нарочно купленной для того Иосифом (Мк.15:46, сравни Мф.27:59; Лк.23:53; Ин.19:40).

а) Но впоследствии вместо полотна стали употреблять и белую одежду. Свидетельство о том, что умерших одевали перед погребением в светлые одежды, находим у Евсевия. Он, рассказывая о «боголюбезном дерзновении» римского сенатора Астурия, замечает, что этот сенатор «взял на свое плечо тело замученного Марина, понес его, одел весьма богато и предал приличному погребению»³⁹.

А о Константине Великом тот же Евсевий рассказывает, что тело скончавшегося императора «положили в золотой гроб, потом, покрыв багряницей, принесли в город (Константинополь) и поставили на высоком катафалке в одной из лучших комнат царского дворца... И здесь в золотом высокопоставленном гробе лежало покрытое регалиями – порфирой и диадемой – тело царя»⁴⁰. Об этом же обычае говорят: Иероним, Пруденций, Афанасий, Лактанций⁴¹. А Златоуст указывает и на таинственное значение, какое придавали в его время облачению тела умершего, говоря: «Мы одеваем своих мертвецов новыми одеждами, означая тем одежду нашего нетления»⁴². И если у иудеев и язычников⁴³ умерших, по возможности, старались полагать во гроб в лучших одеждах, то весьма прилично было облачаться в новые, светлые, а иногда и драгоценные одежды христианину, переходящему со смертью в иную, блаженную жизнь, готовящемуся предстать перед лицо Самого Господа.

Древние христиане иногда бальзамировали тела своих усопших. Начало бальзамирования, без сомнения, можно относить к первым дням христианства. Иудеи, составлявшие первоначально большинство членов церкви Христовой, хотя и не бальзамировали своих мертвецов⁴⁴ однако в изобилии употребляли для них драгоценные благовония⁴⁵. Это обыкновение было усвоено христианами тем более, что перед ними был всегда живой образец погребения Христа Спасителя, о чем повествуется у евангелистов. Но нет достаточных оснований думать, что у древних христиан употреблялось бальзамирование восточное, какое имело место, напр., у египтян⁴⁶. Бароний в своих «Анналах» передает такие слова, сказанные префектом Максимом мученику Тарасию: «Не погублю ли я тебя и твое тело, как обещался? Тогда твое тело не оденут женщины полотном и не будут намащать благовониями. Но я прикажу сжечь тебя и прах твой развею по ветру»⁴⁷. Таким образом христиане своих умерших просто намащали благовониями – и ничего более. У Барония о мученике Евпле рассказывается, что тело его было подъято христианами и, намащенное ароматами, предано погребению⁴⁸. В этом намащении тел усопших ароматическими веществами или бальзамировании более всего и чаще всего употреблялась мирра, которая, по замечанию Гуго Гроция, имела ту силу, что тела умерших предохраняла от разложения⁴⁹. Итак, из приведенных свидетельств видно, что древние христиане намащали тела своих усопших собратий (в особенности мучеников) благовониями, предохраняющими трупы от гниения. Иногда с этой же целью обкладывали тела усопших ароматическими травами⁵⁰. В этом и состояло христианское бальзамирование.

Во времена гонений для христиан это было делом необходимости. Необходимо было тела погребенных предохранять от разложения, чтобы они не заражали ни воздуха, ни собравшихся верующих. Однако некоторые св. отцы были против бальзамирования и старались уничтожать его. Так, св. Антоний Великий называл этот обычай (бальзамирования) «бесовским», а св. Ефрем Сирин пишет так в завещании к своим братьям: «Сопутствуйте мне вашими молитвами, а ароматы сберегайте в жертву Богу»⁵¹.

У язычников существовал еще обычай украшать тела умерших венками из цветов в знак победы⁵². Христиане, считая смерть радостным событием в жизни истинно верующего, по-видимому, должны бы были удержать у себя этот обычай. Однако не видно, чтобы христиане сочувствовали этому обычаю. Напротив, у Тертуллиана мы встречаем прямое осуждение обычая украшать умершего цветами. На упрек язычника в том, что христиане не употребляют венков при погребении своих собратий, христианин говорит следующее: «Мы не венчаем умерших. В этом случае я более удивляюсь вам (язычникам), как вы на бездушного возлагаете венок, когда блаженный не имеет нужды в цветах. Но мы украшаем останки усопших тем спокойствием, в котором живем: не присовокупляем увядающего венка, но храним венец живой из вечных цветов, даруемый от Бога»⁵³.

По окончании приготовления тела усопшего к погребению, умершего полагали в доме на особом месте, называемом «саеnaculum» и имевшем вид одра. Так, например, сделали с Тавифой (Деян.9:37,39). Обычай погребать умершего не тотчас после смерти, а держать некоторое время дома или в другом каком-либо месте – был почти всеобщим и основывался на естественном желании родственников усопшего удостовериться в действительности его смерти⁵⁴. У христиан древнего времени срок пребывания в доме тела умершего не был определенным. Да и установить его (особенно в тяжелые времена гонений) не было никакой возможности. Вероятно, в данном случае сообразовались с обстоятельствами. А когда христианам под страхом смертной казни был запрещен даже и доступ в катакомбы, усопшие (особенно мученики) были погребаемы с поспешностью⁵⁵.

Употребление гробов (но не в той форме, как употребляются у нас), и притом роскошно украшаемых, начинается со времен Константина, т. е. со времени торжества Христовой веры. Тело самого Константина, по свидетельству историков, было положено на великолепном золотом гробе. Иероним, упоминая об одной богатой римлянке, которая имела одр, обтянутый золотым покрывалом, не одобряет такой роскоши⁵⁶.

От IV века дошли до нас свидетельства относительно обычая, по которому прежде погребения тело умершего вносили в церковь и оставляли его там на некоторое время, при чем около покойника собирались верующие, назидая себя псалмопением⁵⁷. Вероятно, это было заменой того обыкновения, по которому покойник должен был оставаться некоторое время в доме. Павлин о св. Амвросии рассказывает, что тело его по смерти отнесено было в церковь и там находилось всю ночь, которая пришлась в то время перед Пасхой⁵⁸.

Есть еще упоминания о внешних действиях, употреблявшихся при погребении в древнее время, какие употребляются в чинопоследовании погребения умерших и в настоящие дни. Так, Тертуллиан свидетельствует об употреблении фимиама при погребении. «Если, – говорит он, – фимиама ищут в Аравии, то пусть ведают жители Савы, что их товары более расходятся на погребение христиан, чем на курение богам»⁵⁹. В IV веке при погребении употреблялись уже дымящиеся кадильницы (Тhuribula) с благоухающим фимиамом⁶⁰. Следовательно, было в обычае и самое каждение.

Имело место при погребении также и возжжение светильников, лампад и восковых свечей. Понтий, рассказывая о погребении Киприана, совершенном ночью со светильниками, замечает, что светильники употреблялись и не в ночное время⁶¹. Делалось это, по объяснению Дионисия Александрийского, в знак торжества и радости при переходе умерших от мятежной жизни в покой вечный⁶². И у язычников употреблялись зажженные факелы при погребении, но совсем в ином смысле, чем у христиан. Язычники думали, что горящие факелы рассеивали тот мрак, в который погружался умерший в загробной жизни. Христиане же смотрели на горящие светильники как на символ того небесного света, в котором они будут блаженствовать в будущей жизни и о котором для них Церковь воссылала к Богу свои молитвы⁶³.

Бингам в своем исследовании о погребении умерших (Оrиg. eccl. L. XXIII, с. 3, § X,) говорит о существовании с древних времен обычая – говорить над умершими погребальные речи⁶⁴. Особенно это делалось, по его словам, тогда, когда умерший при жизни имел особые добродетели, могущие служить для других примером, или пользовался высоким положением. В подтверждение своей мысли Бингам ссылается на оставшиеся похвальные слова: Евсевия – над Константином, Амвросия – над Феодосием и Валентинианом, Григория Назианзина – над его братом Кессарием и сестрой Горгонией и др. Что касается провод усопшего к месту его погребения или выноса к могиле, то относительно этого надо заметить, что иногда это делалось очень просто и скромно, как дает понять и рассказ об епископе Евтихиане (275 г.), предавшем земле более 300 тел усопших братий своими руками⁶⁵. А в трудные времена гонений сопровождение тела умершего к могиле и не могло быть торжественным. В иное же время вынос тела усопшего и следование его к месту погребения было торжественно, производилось с пышностью и сопровождалось псалмопениями при большом стечении народа. О торжественном следовании тела усопшего к месту его погребения, о псалмопениях и гимнах, которыми хотели христиане почтить усопшего, мы находим свидетельства у многих писателей, живших после III века. Св. Иоанн Златоуст, говоря о погребении умерших христиан, указывает уже и на те псалмы, какие обыкновенно пелись в этом случае. «Скажите мне, – говорит он, – не провожаем ли мы умерших как подвижников? Что означают песнопения?.. Вспомни, что поешь ты в это время? “Возвратись, душа моя, в покой твой” (Пс.114) и еще: “Не убоюсь зла, потому что Ты со мной” (Пс.22), и еще: “Ты еси прибежище мое” (Пс.31). Вникни, какой смысл в этих песнопениях⁶⁶? Всеобщность и обязательность соблюдения этого обычая, по свидетельству историка Сократа, доказывается существованием его среди новатиан⁶⁷. В этом случае христиане употребляли свои песнопения в противовес язычникам, которые сопровождали свои песни об умерших музыкой⁶⁸. При выносе тела умершего, пользовавшегося при жизни особым уважением, принимали непосредственное участие иногда лица, принадлежащие к клиру и имеющие священные степени. По свидетельству Иеронима, тело знаменитой римской женщины Павлы отнесли до могилы на своих плечах палестинские епископы⁶⁹.

После принесения усопшего к месту погребения обыкновенно следовало предание тела земле, т. е. самое погребение.

Христиане из различных способов погребения, бывших в употреблении у язычников, избрали зарытие тела усопшего в землю, как наиболее сообразное с откровенным учением и природой человека (Быт.3:19; Еккл.3:20; 12:7; 2Кор.3:1; Кол.3:4; Рим.6:5. Сравн. Златоуст 1-я на кн. Бытие беседа). Против языческого сжигания трупов древние христиане восставали очень ревностно и позволяли делать это с своими усопшими только в то время, когда никак нельзя было избавиться от языческого насилия (время гонений). Но лишь только представлялась возможность сохранить усопшего по христианскому обычаю, христиане делали это, хотя бы жизнь и подвергалась опасности. Примеры римского сенатора Астурия, епископа Евтихиана, галльских христиан во время вспыхнувшего у них гонения, смирнских христиан, собиравших кости еп. Поликарпа, и римских – останки священномученика Игнатия – служат прекрасным подтверждением того, как заботились древние христиане о христианском погребении усопших, а особенно мучеников⁷⁰. Эти последние, идя на смерть, перед казнью высказывали большую заботливость о том, чтобы члены их тела (после жизни) были собраны и положены в землю, – они просили об этом своих друзей, палачей, гонителей, и часто отдавали последнее, что имели, чтобы выкупить у язычников право по-христиански схоронить свои останки⁷¹.

Временем для погребения усопших древние христиане избирали большей частью день, а не ночь, как то было в обычае у язычников и подтверждено впоследствии императорским декретом Юлиана. В этом декрете пояснялась и причина, которой руководствовалось язычество, назначая ночь для погребения своих умерших. Язычники думали, что такое печальное дело, как погребение, не прилично дню, так как «скорбь любит таинственность – «dolor amat sekretum» – по выражению Юлиана. А смерть и все, что сопряжено с ней, представлялось язычнику, как «скорбь (dolor)»; язычник, теряя близкое себе лицо, скорбел об этой потере, не имея того упования, которым могли утешаться христиане при разлуке с своими ближними. Кроме того, были еще и личные просьбы язычников, чтобы по смерти похороны их тел производились ночью, дабы не омрачить лиц посторонних зрителей видом печальных церемоний⁷².

Понятно, что христиане при своем взгляде на смерть, как на преходящий сон, как на переход в иную, полную радости, блаженства и света жизнь, не могли сочувствовать языческому обычаю погребать умерших ночью. Для христиан, напротив, было назидательнее избирать для погребения день как время, всего лучше гармонирующее с тем радостно-спокойным настроением, какое овладевало верующими, когда они провожали до могилы останки почивших о Господе или мучеников, страданиями и пролитой кровью засвидетельствовавших свою веру во Христа и будущее воскресение⁷³. Христиане не имели нужды прибегать к покрову ночи для сокрытия той мрачной печали, какая овладевала язычником всякий раз, как он провожал своего близкого до могилы, и похороны ночью производились христианами только по нужде, а обыкновенным временем для того избирался день.

Предавая земле тела своих скончавшихся собратий, христиане с первых же времен своего существования должны были озаботиться о том, чтобы иметь особые места для их погребения По принятому от евреев (Лк.7:12; Ин.11:30) обыкновению, христиане с древнейших времен избирали загородные места для погребения своих усопших⁷⁴. Так, св. ап. Иаков, брат Божий, был погребен на горе Масличной, как говорит об этом Иероним; ап. Петр погребен на триумфальной дороге близ Тибра, а св. ап. Павел в трехтысячах шагах от городских ворот Рима⁷⁵.

Первоначально христиане, как и язычники, хоронились в частных гробницах, но ακορο начали появляться у них и общие усыпальницы, сначала на участках земли, принадлежащих частным лицам, а потом на церковных кладбищах.

Христианские усыпальницы или кладбища носили различные названия. Их называли иногда Соеmetetium (что означает место, где спят), словом, соответствующим нашему – усыпальница, так как христиане считали смерть только сном, и тела, полагаемые здесь, находились как бы для отдыха, готовясь предстать на cудище Христово⁷⁶. В ином месте кладбища назывались аrеае sepulturorum⁷⁷ или же spyrtae, т. е. подземелье, в котором хоронят мертвых, так как христиане с первых же времен своего существования по разным причинам начали хоронить своих усопших в подземельных пещерах. Эти подземельные пещеры, или, правильнее, галереи, с местами для погребения по обеим сторонам, известны под именем катакомб⁷⁸.

С самых ранних времен христиане начали употреблять для погребения и саркофаги (т. е. род продолговатых гробов формы высоких ящиков) мраморные или каменные, часто выделанные из одного куска камня и покрытые крышкой из того же материала. Саркофаги бывали различных размеров, предназначались для одного или нескольких лиц; с наружной стороны украшались барельефами и помещались то в катакомбах, то вне их⁷⁹. В саркофагах, обыкновенно, полагались тела более богатых и знаменитых христиан, потому что саркофаги по своему устройству должны были представлять значительную ценность. Это и было одной из главных причин того, что употребление саркофагов не было всеобщим в первое время христианства.

Как в гробницах катакомб, так и в саркофагах умерших, приготовленных уже к погребению описанным выше способом, полагали с обращенным к небу лицом, по направлению к востоку, так как к нему должны быть устремлены надежды христианина, и он верует в воскресение так же твердо, как твердо уверен в том, что солнце восходит с востока⁸⁰.

I. Все погребальное священнослужение при отпевании усопших младенцев выражает, братие, наше упование, что Господь упокоит непорочных отошедших младенцев в Царствии Небесном, которое обещал младенцам во время земной жизни Своей.

II. По обычном начале читается 90-й псалом «Живый в помощи Вышняго», несколько тропарей, а после 50-го псалма поется канон с ирмосами восьмого гласа «Воду прошед, яко сушу», в котором воспоминается младенчество Господа Иисуса Христа и испрашивается упокоение непорочному младенцу.

По третьей и шестой песни возносится краткая ектения и молитва, в которой просим у Господа даровать новопреставленному младенцу наследие Царствия Небесного, по неложному обещанию Иисуса Христа: «Таковых есть царствие небесное».

По шестой песни несколько икосов изображают скорбь родителей об усопшем младенце.

После канона читается Апостол (1Кор.15:39–46) о различном состоянии тел по воскресении их из мертвых и Евангелие (Ин.6:35–39) благовествует о воскресении мертвых силой воскресшего Господа.

В стихирах, поемых при последнем целовании, выражаются скорбные чувствования родителей, сетующих о своем младенце, и в тех же стихирах подается им утешение о упокоении младенца в ликах святых.

По краткой ектении и отпусте священник молится о принятии усопшего с миром в ангельские светообразные места.

III. Провод до могилы и предание тела усопшего младенца земле совершается обычно, как сказано выше о погребении мирских человек⁸¹.

Когда мы на земле оплакиваем смерть детей наших, они на небе радуются и благодарят Создателя за избавление их от суеты и превратностей здешней жизни. Церковь Христова самым трогательным и очевидным образом уверяет нас, что Господь избирает и принимает младенцев к Себе, упокояет их для вечной, блаженной жизни у Себя. «Смерть, – слышим мы при погребении младенческом песнь церковную, – для младенцев – отрада: они не успели еще приобщиться житейских зол, и вот уже достигли места покоя, и вкушают радость небесную в недрах Авраамовых, и ликуют ныне с божественным сонмом святых младенцев, и воистину блаженствуют, потому что они перешли от земли чистыми, без губительной заразы грехов»⁸². Церковь подает нам утешение из самого гроба, от лица самого младенца (когда мы – скорбящие – другого голоса, быть может, и не послушали бы). «Что вы плачете обо мне, что я преставился в младенчестве, – вопиет младенец невидимо: нет во мне ничего достойного плача; младенцам определена радость всех праведных, потому что они не сделали ничего достойного оплакивания. Ныне упокоихся, и обретох ослабу многу, яко преставихся от истления, и преложихся животу: Господи слава Тебе»⁸³. Этого мало: младенец не успел еще, так сказать, из гробных пелен явиться к престолу Божию, а уже возводит к премилосердому Господу молитвенные взоры свои, ходатайствует за дом и род свой, шлет им с неба привет и славословие, коему сам научился уже от небожителей, шлет аллилуия. Боже, Боже, призвавый мя, утешение ныне буди дому моему: плачь бо велий случися им, но Ты, рождейся от Матере Девы, матере моея утробы прохлади и ороси сердце отца: имже, аллилуия"⁸⁴. Да, по смерти младенцы уже перестают младенчествовать умом и сердцем, созревают духовно под живительным влиянием лучей от Солнца правды, Христа Бога нашего, уже как взрослые мыслят и чувствуют, припоминают все наши ласки к ним и, радуясь в обителях святых, молятся там, чтобы только мы здесь не сокрушались о них.

Имеем ли мы, братие, после этого право называть потерей то, когда Господь и Владыка всего берет у нас чад наших? И куда берет? Из страны тьмы и смерти – в страну света и вечной жизни, где и прилично быть им, где они никогда не узнают тех горестей, которые мы, взрослые, встречаем почти на каждом шагу. Ничего нет на земле собственно нашего: все благое – Господне, – и мы все, «живем ли – для Господа живем; умираем ли – для Господа умираем» (Рим.14:8). Почему же мы так скорбим, когда Создатель и Всеблагий Промыслитель наш берет у нас дары Свои обратно? По немощи ли только своей человеческой природы? Не по слабости ли вместе и веры нашей? Если бы мы были в святой православной вере тверды, то как с благодарностью принимаем чад от Господа, так с благодарностью же и отдавали бы их Ему – при всех лишениях повторяли бы слова праведного Иова (у которого разом погибло десять человек детей под развалинами обрушившегося дома):«Господь дал, Господь и взял; (как угодно было Господу, так и сделалось); да будет имя Господне благословенно!» (Иов.1:21) Господь берет у нас то, что Сам же даровал нам, а нам уготовляет награду за терпение и покорность Ему, как бы за какой-нибудь чрезвычайный и особенный подвиг для Него... Принесем же Создателю своему веру и покорность всесвятой воле Его, чем и обратим потерю свою в благоугодную Господу жертву, – и Он сугубо благословит нас: «у Господа милость и многое у Него избавление» (Пс.129:7); Он «может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем» (Еф.3:20). Как Всевышний благословит нас как вознаградит, как утешит Он – «Отец милосердия и Бог всякого утешения»(2Кор.1:3), – это предоставим Ему Самому: Он лучше ведает, что подает нам и в какое время, равно как знает, что и когда лучше обратно взять у нас. Буди святое имя Господне благословенно во веки! Буди благословенно имя Господа и за то, что Он дарует смертным быть и нарицаться отцами – этим священным именем, которое принадлежит Ему одному! Буди благословенно имя Господа и за то, что Он дает насладиться первой невинной улыбкой младенца, утешаться чувством родительскими, хотя на краткое время, тем паче на несколько лет!..

Для нас тяжела, горестна разлука с умершим младенцем? Но она временна: пройдет несколько времени, и мы сами переселимся в замогильную страну на вечное свидание. И на это краткое время разлуки с почившим Господь не оставил нас без утешения. Чего, в самом деле, желали бы мы себе для утешения? Взаимной беседы с новопреставленным младенцем? Она есть: это молитва за усопшего; чем усерднее и пламеннее молитва наша, тем она ближе соединяет нас с покойником. Не высочайшее ли, в самом деле, утешение быть душею и сердцем, всеми помыслами и чувствованиями с горячо любимым существом, быть не где-либо, а перед лицом Господним, в кругу святых небожителей, быть с ним на небе. А мы, подлинно, бываем там всякий раз, когда возносимся к Отцу небесному на крыльях благоговейной, сердечной молитвы. Мы хотели бы иногда обрадовать любимое дитя подарком? Пошлем ему туда через руки бедных и страждущих: это такие посредники, которые все поданое нами верно передадут по назначению; порукой в том Сам Господь наш Иисус Христос: «Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших – говорит Он, – то сделали Мне» (Мф.25:40). И поверьте: наше отшедшее ко Господу дитя будет радоваться этому более, чем сколько радуются самым лучшим подаркам живые дети: у последних радость бывает только минутная, а умершему наша милостыня принесет радость вечную... «Ах, – подумают преогорченные родители, – если бы молитвы Церкви воскрешали наших детей! Но и это утешение будет даровано нам в свое время, ибо не на всю вечность мы погребаем умершее чадо. Послушайте слова Самого Господа, возглашаемые над гробами детей: «Воля Пославшего Меня есть та, чтобы всякий, видящый Сына и верующий в Него, имел жизнь вечную; и Я воскрешу его в последний день» (Ин.6:40). Как бы ни был долог и крепок замогильный сон, но рано или поздно «воскреснут мертвии, и возстанут сущии во гробех», – и тогда никто и ничто не разлучит уже тех, которые введутся в блаженные обители Отца небесного.

«Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное» (Мф.19:14), – сказал Господь наш Иисус Христос апостолам, когда они не допускали детей приблизиться к Нему. Не будем и мы неумеренной скорбью и неуместным роптанием препятствовать погребаемому нами младенцу идти к Отцу небесному, не будем безутешной своей печалью и малодушием возмущать покоя усопшего дитяти; отойдем от могилы его хотя и со слезами, но благодаряще Бога, по завещанию Св. Церкви⁸⁵. «О мне не рыдайте: я ничего не начинал достойного плача, – умерший зовет младенец, – паче же о самих себе, что вы грешите, – плачьте всегда, сродницы и друзи, дабы не подпасть вам мучению»⁸⁶. В загробной жизни все мы должны встретиться, увидеться со всеми умершими, – и дай Бог, чтобы встретились именно в одном месте, месте покоя и блаженства, – в раю. А для этого нам самим должно сделаться детьми по душе, как и заповедал нам Спаситель наш: «Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф.18:3). «Братия! не будьте дети умом: на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни», – учит и святой апостол Христов (1Кор.14:20) (См. «Слова, поучения и беседы на разные частные случаи», Киев).

I. Ныне предложим вам, братие, краткую беседу о трогательном и высокоторжественном погребения священников.

II. Усопший священник облачается одними священниками, по указанию Требника.

По облачении его в священнические ризы и по закрытии лица его покровцем, которым покрывались Св. Дары, полагается на груди его Евангелие – в знаменование того, что усопший был проповедником и учителем евангельского учения. По совершении краткой литии в доме усопшего, священники относят тело его во храм на своих раменах, равно как и из храма до могилы.

Отпевание начинается 17-ой кафизмой; в первой и третьей статье каждый стих оканчивается славословием аллилуиа, а вторая слава перед каждым стихом имеет припев: «Помилуй раба Твоего».

За кафизмой следуют стихиры с припевом «Благословен еси, Господи, научи мя оправданием Твоим» – те же, какие поются над усопшим мирянином.

За следующей потом краткой ектенией поются: тропарь – «Покой Спасе наш...» и степенные антифоны шестого гласа.

После сего читается Апостол и Евангелие то же, что над мирским человеком, и молитва, в которой воспоминается пастырское служение усопшего и испрашивается упокоение душе его.

Затем читаются еще четыре Апостола и столько же Евангелий, в которых благовествуется учение о смерти, каким путем вошла она в мир, о сокрушении державы ее крестной смертью Богочеловека и о будущем славном воскресении верующих во Христа силой воскресшего Господа. Этим чтениям из Апостола и Евангелия предшествуют антифоны степенные второго и третьего гласа, тропари на блаженны и псалмы 22-й, 23-й и 83-й, с прибавлением к каждому стиху: «Аллилуиа!»

После чтения каждого Евангелия возносятся молитвы о упокоении души усопшего.

В молитве, следующей за вторым Евангелием, воспоминается между прочим священство усопшего как ходатайство к умилостивлению Бога о помиловании и спасении души его.

После пятого Евангелия читается канон с песнями канона великой субботы: «Волною морскою...» В тропарях канона изображается суета временной жизни и испрашивается упокоение усопшему. По шестой песни и кондаке: «Со святыми упокой», воспевается несколько икосов, весьма трогательных и умилительных по содержанию: «что горькия умирающих глаголы братие, яже вещают, егда отходят... Камо иду, не вем... Здравствуйте друзи, чада... Спасайтесь, братие, спасайтесь знаемии; аз бо в путь мой шествую: но память творите о мне с песнию: аллилуиа! Безмолвствуйте, безмолвствуйте лежащему, прочее умолчите, страшный бо час; умолчите, да с миром душа отыдет» и прочее.

После канона поются стихиры на хвалитех и «Слава в вышних Богу».

Потом поются стихиры самогласны св. Иоанна Дамаскина на все восемь гласов.

При последнем целовании усопшего поются те же стихиры, что и на погребении монахов; впрочем, при сопровождении тела из храма до могилы поются, вместо Святый Боже, ирмосы Великого канона: «помощник и покровитель бысть мне во спасение"⁸⁷.

III. Таков, братие, чин погребения священников в Православной Церкви.

Последование погребения священников отличается особенной умилительной торжественностью. Св. Церковь и при гробе окружает благоговейным почтением того, кто в своей земной жизни много потрудился для строения таин Божиих⁸⁸.

1) По церковному уставу, никто не смеет приступить к служителю алтаря Господня для оказания последних почестей его хладеющему телу, помимо тех, кои, наравне с ним, служили перед престолом Всевышнего. Бездыханное тело священника не омывается водой, как это делается при погребении мирских человек, а лишь слегка отирается елеем чистым⁸⁹ «крестообразно во образ священного крещения, на челе, очах, устах, персях, коленах и руках»⁹⁰. Священный сан, выделявший отшедшего пастыря душ и возвышавший его над пасомыми, не скрывается и здесь под гробовым обыкновенным покровом.

2) Полное, по возможности новое и не употреблявшееся при богослужении священное облачение⁹¹, возлагаемое на почившего служителя Господня (по препоясании обыкновенных, кроме рясы, чистых одежд и по надевании новых сапог на ноги⁹², показывает, что он должен некогда явиться перед Господа своего представителем и предстателем духовных чад своих, должен сказать своему Судии: «Се аз и дети, яжеми дал еси».

3) Освященный покров из алтаря, т. е. воздух, лежащий на лице усопшего, свидетельствует, что этот избранный сосуд был восполнен некогда Божественной благодати, что скончавшийся был совершителем таин Божиих, и особенно святейших таин тела и крови Христовых⁹³.

4) Почивающее на персях покойного священнослужителя вместе с крестом Евангелие указывает, что оно было всегдашним зерцалом его деятельности, постоянным предметом проповеднического служения, перешедшего к нему от апостолов, из коих один не хотел расстаться с этой божественной книгой даже и во гробе⁹⁴.

5) Читается над скончавшимся священником до погребения Евангелие «как потому, что он по-евангельски жил, так вместе в умилостивление Бога и для освящения его божественным словом: ибо какая другая и лучшая может быть жертва Богу в умилостивление о предлежащем, как не благовествование о воплощении Божием, Его учении, таинствах, даровании оставления согрешений, спасительных страданиях за нас, животворной Его смерти и воскресении?»⁹⁵.

Несение умершего священнослужителя из дома во храм (для отпевания) и оттуда на кладбище (лицами священного сана⁹⁶) есть крестный ход: впереди гроба несут церковные хоругви, Евангелие и крест; при всяком храме, мимо которого совершается шествие, бывает звон; перед храмом останавливаются и совершается заупокойная лития.

Последование погребения священнического распространяется, сравнительно с погребением мирян, и пением большого числа песнопений церковных и многократным чтением слова Божия, дабы и смерти своего пастыря и учителя духовного паства могла найти самое обильное поучение. Странствуя по дебрям земным для отыскания заблудших овец стада Христова, духовный пастырь обуреваем был невольно в волнах житейского моря, воздвизаемого страстями человеческими, и, может быть, корабль собственной души его был не однажды близок к конечному потоплению⁹⁷. Потому-то Св. Церковь в начале последования погребения священнического как бы равняет пастыря с пасомыми, приводя таинственные песни псалмопевца в том же виде, в каком они употребляются ей в последовании погребения мирских человек. Те же умилительные тоны, коими Церковь проливает утешение и отраду в обнищавшую душу всякого мирянина, повторяются ей и теперь – при гробе того, кто в свое время утешал других словом Христова Евангелия.

6) Но вслед за обычными, положенными при отпевании мирских людей, песнопениями и молитвами об упокоении души почившего пастыря, открывается уже преимущество, какое Св. Церковь дает тому, кто понес много трудов в своей земной жизни ради спасения душ вверенных его водительству. Помимо Апостола и Евангелия, положенных при отпевании мирских человек, при священническом погребении читаются еще четыре Апостола и четыре Евангелия (в которых благовествуется учение о смерти, каким путем вошла она в мир, о сокрушении державы ее крестной смертью Богочеловека и о будущем славном воскресении верующих во Христа, силой воскресшего Господа), – и таким образом пять раз слово апостольское и евангельское, как умилостивительное ходатайство, как твердая опора вечного спасения почившего, слышится над умолкшим проповедником его.

7) После чтения каждого из первых трех Евангелий читаются особенные молитвы, в коих Св. Церковь изливает перед Господом свою любовь к отошедшему служителю Его, умоляя Владыку неба и земли изображением трудностей высокого пастырского служения и вместе слабости человеческой, представлением вышнего избрания, угодного святой воле Божией.

8) По прочтении пятого Евангелия поется канон с ирмосами Великой субботы: «Волною морскою». Слушая возвышенноумилительное пение этих ирмосов, мы невольно переносимся мыслью к тем великим дням Страстной седмицы, в которые вспоминается вменение с мертвыми Виновника нашей жизни – Христа Сына Божия, – невольно ищем причины, заставившей воспевать эти песни над смертными останками того, кто был подобострастным нам человеком. Вспоминая, однако ж, кто и чем был усопший служитель алтаря Господня, мы благоговейно преклоняемся испытующей мыслью перед его гробом. Священник совершал на земле дело Божие; во время своего служения он не раз изображал собой лицо Самого Господа Иисуса Христа: не раз совершалось на нем образно воплощение, воскресение, вознесение от земли на небо (Симеон Солунский) Агнца Божия, взявшего на Себя грехи всего мира. И не удивительно после этого, что Святая Церковь, почитая в умершем пастыре божественного своего Пастыреначальника, возглашает над ним те песнопения, какими чтит воспоминание погребения Самого Господа; не дивно и то, что подобно великосубботнему шествию с плащаницей вокруг св. храма, изображающему погребение Христа Спасителя, совершается торжественное, с крестным ходом, обнесение вокруг храма (по окончании чина погребения) и праха священника Великая честь в Бозе почившему служителю алтаря Христова.

9) При всем этом Церковь не забывает и того, что покойный, как человек, был не свободен от грехопадений. В песнопениях и тропарях, сменяющих ирмосы канона Великой субботы, с глубокой, трогающей сердце, скорбью выражается вся немощность человеческого существа, вся глубина его падения и мрачная безвестность нашей будущей судьбы, освещаемая единственно надеждой на милующую десницу Божию. По шестой песни канона, после кондака «Со святыми упокой» читаются 24 глубокотрогательных и вместе с тем возвышенных икоса (направленных к восхвалению имени Господня), заключаемые также заупокойным кондаком. Глубокая дума сходит в душу молящегося при этом голосе, несущемся как бы из загробного мира, и невольный трепет явно обличает, что в эти страшные минуты, подлинно, совершается с душой, странствующей к обителям небесным, нечто таинственное. Чья душа не проникнется думой во время надгробного пения, в коем мысль человеческая как бы силится проникнуть в неведомые тайны загробного мира! «Куда идут ныне души? Как они теперь живут там? Я хотел узнать сие таинство, и никто не мог поведать мне его. Молчите, молчите – дайте покой умершему – и вы узрите великое таинство: ибо это страшный час; молчите, – пусть идет душа с миром; она теперь находится в великой борьбе и с великим страхом молит Бога»... Страшная завеса будущего закрыта для нас. Но вот взывает к нам и преставльшийся раб Божий: «Послушайте внимательно, молю вас, – ибо я с трудом говорю к вам: для вас сотворил я рыдание; может быть, оно будет кому-нибудь в пользу. Но, когда вы будете совершать оное, помяните и меня, знаемого некогда вами!» Как не плакать и не молиться, слыша эту последнюю просьбу отходящего пастыря?... После следующих за каноном «стихир на хвалитех», великого славословия, «стихир стиховных» на все восемь гласов (по 3 на каждый глас), заупокойных литий и ектении Св. Церковь призывает дать последнее целование преставившемуся служителю алтаря Господня, – и кто не пойдет, по своей даже воле, оросить слезой благодарности руку, низводившую некогда благословение именем Божиим на всякого христианина; кто не воздохнет из глубины души о духовном враче, исцелявшем язвы смертной?...

10) И во святой храм, и в холодную могилу – место последнего упокоения Церковь Христова сопровождает почившего пастыря песнопениями возбуждающими живых к глубокому, молитвенному сокрушению. Так велика любовь Церкви к сынам своим, потрудившимся в деле спасения больных членов ее; так нежны благопопечения ее о тех чадах, кои помогали другим свергнуть с себя бремя грехов! Ирмосы Великого канона «Помощник и Покровитель» (вместо «Святый Боже») в последний раз слышатся над гробом (при сопровождении его от храма до могилы) того, кто в продолжение своего служения не однажды со своей паствой оплакивал вдохновенными словами св. Андрея, архипастыря Критского, грехопадение злосчастного человека, – колокольный трезвон, по постановлении тела в могилу, возвещает всем, что персть земная возвратилась, наконец, в родную ей землю. (См. «Руководство для сельских пастырей» за 1893 г.)