- Православный христианин
В канун 65 летия Победы, хочу ещё раз написать слова гордости, уважения, признательности нашему старшему поколению - поколению Победителей! Во всех регионах России пройдут праздничные мероприятия , митинги памяти, церковные литургии. Прошу Вас, уважаемые форумчане, помочь собрать материал по теме ФРОНТОВИКИ-СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛИ.
http://www.russdom.ru/oldsayte/2001/20010501.html
"России помогал Сам Бог одержать Победу…"
Андрей Олегович ОТЧЕВ
Мне дали благословение написать ко Дню Победы очерк о священнике-фронтовике. Искать пришлось долго, мало их осталось, живых свидетелей войны, посвятивших себя Богу. В 1995 году во всей Московской Патриархии их было пятеро. Наконец мои поиски увенчались успехом. И вот в телефонной трубке я слышу голос батюшки, участника той далекой войны.
Отец Петр Бахтин. Удивительный человек. Но - судите сами.
Родился отец Петр в 1918 году в селе Бородинка Орловской области. Родители его были глубоко верующие люди, из крестьян, матушка в юности даже хотела в монастырь уйти, но духовник сказал, что ее крест - выйти замуж и растить детей.
В 1931 году всю семью сослали в Казахстан за то, что отец отказался вступать в колхоз. В товарных вагонах везли через всю Россию, а потом высадили прямо посреди голой степи. Ни домов, ни пищи. Братья и сестры Петра, а затем и отец умерли от голода.
Когда началась Финская война, Петра Бахтина призвали в армию. Тогда из ста человек карагандинских призывников домой вернулся он один. Потом началась Великая Отечественная. За время войны на Петра дважды приходили "похоронки", и каждый раз его отпевали в церкви, но он вернулся вопреки всему. С четырьмя орденами на груди.
Первый орден - за удержание высоты, когда комбат Бахтин вызвал огонь на себя, другой - за переправу через Вислу, третий орден, Красной Звезды, - за взятие ценного "языка". Последнюю награду, орден Красного Знамени, Петр Бахтин получил за взятие Праги. Там перед штурмом чешской столицы комбата послали в разведку, и он попал под обстрел. Домой уже послали "похоронку". Оставалось два дня до Победы.
Но Петр выжил, его подобрал чех, врач. У раненого началась гангрена. Семь дней он был без сознания, а потом очнулся и пошел на поправку. "Не зря я за тебя Богу молился", - обрадовался чех. Бахтин сказал, что он атеист, тогда чех подарил выздоравливавшему Библию. С тех пор тот с ней не расставался: зажгло Бахтина изнутри Слово Божие. И началась иная жизнь.
В 1947 году Петр Бахтин демобилизовался и приехал в Сергиев Посад поступать в Духовную семинарию, но получил суровую отповедь: "Мы партийных не берем". Ничтоже сумняшеся будущий батюшка отправился в обком сдавать партбилет. В те времена это был подвиг, означавший отправку в лагеря. 18 офицеров Советской Армии, поступавшие вместе с Петром, вскоре были арестованы и осуждены. В живых остались только Дмитрий Дудко да Петр Бахтин. Говорят, когда Сталину доложили, что 18 офицеров-фронтовиков направились по духовной стезе, он заметил сухо: "Пусть идут. Туда дорога есть, обратно - нет".
Когда Бахтин пришел сдавать партбилет, было созвано внеочередное партбюро, на которое собрали 150 парторгов со всей области. Начались обвинения, клевета: "Отец - кулак, это от отца закваска осталась. Его партия воспитала, ордена дала, а он готов нам в спину стрелять... За партбилет люди жизнь отдают, а он его нам в лицо швыряет". Бахтин возражать начал: "Что вы мне мораль читаете? Вы животы отпустили, а мой отец в лаптях ходил. Сталин, например, в духовной семинарии учился! Мой отец с голоду умер, а я - солдат". И постановило партбюро: "Нарушал партийную дисциплину, заболел шизофренией. Из рядов партии исключить".
На этом, однако, дело не кончилось. Начал КГБ кругами ходить. Но тут Петра знающие люди выручили, подсказали: пиши в ЦК. Из Кремля пришел ответ. Три слова: "Дело вашей совести". И оставили в покое.
Приехал офицер Бахтин в семинарию, а там пальцем тычут: "Безбожник пришел. Креститься не умеет, молитв не знает". На первом экзамене дали богослужебный текст читать, вышло смешно и кощунственно, даже пересказывать не хочется. Грешно. Петр расстроился. Богу молится, в списки зачисленных скрепя сердце заглянул... Есть фамилия! Помогла, пояснили, рекомендация епископа: "Примите для эксперимента".
Через два года учебы прямо на каникулах Петра арестовали. Приказывают: "Снимай крест!" А он в ответ: "А вы вешали?!" Сорвали с него крест, стали бить и пытать. Потом судили, приговорили сперва к расстрелу, но потом "помиловали" - дали 25 лет. Отсидел Петр только пять, потому что умер "отец народов" и началась повальная амнистия.
Вызвали Бахтина к начальнику лагеря, достали из сейфа опечатанный пакет. "Вскрывай сам", - говорят. Он открыл, а там ордена и крест его лежат... Для него это было чудом Божиим. До сих пор при этом воспоминании у отца Петра слезы на глаза наворачиваются.
После лагеря поехал Петр обратно в Загорск. Доучиваться.
И вот настает время выпуска из семинарии, пора Петру жениться. Знакомая девушка еще ни о чем подобном не подозревает, а Петр на почте дает своему духовнику телеграмму: "Есть ли промысл Божий жениться?" И на следующий день получает благословение. Идут они со знакомой девушкой по улице мимо загса. Петр просит у спутницы под каким-то невинным предлогом паспорт, скрывается в дверях учреждения и возвращается с торжествующим видом: он и его пребывающая в неведении избранница отныне объявляются мужем и женой. Девушка ударяется в слезы, но шаг сделан. На следующий день они обвенчались, а вскоре Петр был рукоположен в священники. Матушка потом утешилась и простила отцу Петру обман. "Был в этом промысл Божий", - говорила.
В этом браке родились трое сыновей, двое из них тоже стали священниками, третий - диаконом. Вот такая жизнь сложилась у батюшки Петра. Недавно он овдовел.
На прощание беру благословение. Идет дождь. Я оглядываюсь и вижу его, отца Петра, пожилого промокшего человека, которому ехать еще долгие часы с тяжелой дорожной сумой. Мне становится жалко его, но тут вспоминается изречение Иисуса Христа из Евангелия, обращенное к Апостолу: "Имя тебе будет Петр, что значит "камень. И на этом камне созижду Церковь Свою".
Воспоминания священника-фронтовика
марта на конференции «За други своя: Русская Православная Церковь и
Великая Отечественная война» святейший патриарх Алексий наградил
почетными грамотами клириков разных епархий, воевавших за Родину. Среди
награжденных был и протоиерей Рафаил МАРКЕЛОВ, с которым удалось
побеседовать корреспонденту сайта.
-- Батюшка, расскажите, как вы воевали?
-- На войне я был снайпером. Воевал в составе Второго Балтийского
фронта, двести восьмая дивизия, триста девятнадцатый стрелковый полк.
Дело это особое, не то что просто в пехоте -- знай себе стреляй. Здесь
стреляешь в него, в противника, один раз. Стрельнул -- уходи на другое
место. Не ушел -- тебя убьют.
- А из чего вы стреляли?
- Как из чего? Из снайперской винтовки. И прицел оптический был.
- Как вы учились снайперскому ремеслу?
- А нас специально учили. Сперва спрашивали, кто хорошо стреляет,
проверяли. А я с детства к охоте был приучен, вот меня и взяли.
Призывался на фронт я из Ивановской области, в Верховце. Вот там нас и
учили стрелять из снайперской винтовки, а потом специальный взвод
снайперов сформировали и на фронт.
- И скольких же вы немцев подстрелили?
- Не знаю. Много. Но разве их там разглядишь, сколько их там? Убит
или не убит, не поймешь. Ну, если не поднялся, значит, видать, убит.
Еще раз говорю, у снайпера нет времени смотреть, убит, не убит. Уходить
надо!
- В каком году вы пошли на войну? Сколько вам тогда было?
- Пошел я в сорок третьем, мне семнадцать лет было. А уж в сорок четвертом -- еще восемнадцати не было -- меня ранило.
- Как же это произошло?
- Было это в Латвии, ее тогда как раз освобождали. Километров
сорок-пятьдесят до Риги не дошли. Меня «засекли» и стали выбивать.
Сначала немец бил из пулемета. Ну а я по воронкам все ползаю и ползаю,
из одной в другую. Спрячешься в воронке, только все успокоится, чуть
вылезешь, а он опять стреляет. Прямо нет спасения! Ну так продолжалось
довольно долго, потом ему, видать, надоело и стал он из миномета
садить. И накрыло меня осколками. Шестого августа это было. И уж после
этого я не воевал.
- Что было самое трудное на войне?
- Уберечь себя, остаться живым. Там ведь как? Дело делай, а по сторонам-то не зевай, смотри в оба, а то пропадешь.
- Отец Рафаил, на той войне сражались в основном православные люди или большинство было безбожников?
- Ну тогда особо-то этого не было видно. Молиться мы так уж не
молились, но все же в основном люди были верующие, я так думаю. Во
всяком случае, крестики очень многие носили, да и «Господи помилуй»
постоянно слышалось. Особенно когда в атаку идти, перед боем. Тут
только и слышишь: «Господи помилуй!» А кто молился, те молились. Хотя и
не разрешалось это, но все равно всегда ведь найдешь место, где
помолиться: на посту стоишь и молишься про себя, просишь у Бога, что
тебе нужно. Никто не помешает.
- Батюшка, а после войны вы что делали?
- Из госпиталя пришел в конце 45-го года, в колхозе работал, в
лесничестве работал, своим хозяйством занимался, плотничал, крыши крыл
-- в общем, делал, что придется, чтоб жить.
- А когда вы приняли священный сан?
- Рукоположение я принял очень поздно, лишь в 1983 году. Пять лет
был диаконом, а с 1988 года служу священником. Живу я в деревне Осинки
Горьковской области, Воротынский район. Правда год назад владыка
определил мне быть на покое -- по состоянию здоровья. Но смену мне так
пока и не прислали. Вот и приходится все-таки иногда служить. А что
поделаешь: люди приходят и просят: отслужи на праздник, отслужи требу,
то да се. Вот и служишь, делать нечего.
http://i-demidov2009.ya.ru/replies.xml?item_no=38&ncrnd=4478
1 Марта 2010 отошел ко Господу мой отец, ветеран Великой Отечественной войны, Виктор Иванович Таганов. Ему было без малого 88 лет. В этой, по нынешним меркам, огромной и полной событиями жизни Отечественная война была временем его молодости, становления, первых ответственных решений. Вкратце опишу его военную биографию…
В детстве он увлекался авиацией и посещал аэроклуб. Когда началась война, его из г. Харькова призвали в авиационное училище. Согласно призывным планам, он должен был стать летчиком. Но вскоре советскому командованию стало очевидно, что после внезапных ударов немцев в июне 1941 года самолетов у наших войск осталось гораздо меньше, чем летчиков. Поэтому моего отца и многих его друзей-одноклубников спешно направили в Сретенское артиллерийское училище, где он получил офицерское звание и дальше служил Родине в качестве офицера-артиллериста.
Его боевой путь начался на северном фасе Курской дуги летом 1943 г., где он стал командиром минометного взвода. Тогда – мне это трудно себе представить - отцу было всего 21 год…
Как свидетельствует его военный билет, лейтенант Таганов начал воевать в составе 43-го Даурского стрелкового полка 106-й Забайкальской стрелковой дивизии 65-й армии Центрального фронта. Полком командовал Герой Советского Союза И.М.Матюгин, в прошлом дальневосточный офицер-пограничник.
Звание Героя И.М.Матюгин получил при форсировании Днепра. Мой отец в скором времени стал командиром минометной батареи – его предшественника по должности, лейтенанта Хабика, и еще нескольких офицеров и солдат, убило прямым попаданием снаряда в наблюдательный пункт.
В должности командира батареи 120-мм полковых минометов старший лейтенант В.И. Таганов продолжал воевать в составе Центрального, затем 1-го Украинского фронта. В боях на Курской дуге он был ранен осколком и получил орден Красной звезды за то, что его батарея в одиночку разгромила целое соединение немецких самоходных артиллерийских установок «Фердинанд».
Затем он участвовал в освобождении Украины и Польши, участвовал в Висло-Одерской операции, сражался на территории Германии, участвовал в штурме немецких городов, получил еще одно ранение, был удостоен многих боевых медалей и впоследствии стал кавалером ордена Великой Отечественной войны I степени. Войну он закончил у стен Берлина и Праги.
За несколько лет до кончины, когда здоровье отца это еще позволяло, я убедил его в память и назидание внукам и правнукам записать на видео некоторые воспоминания, в том числе и о войне. Предлагаю читателям сайта небольшой фрагмент из этих воспоминаний в моем пересказе.
* * *
Этот случай произошел на Курской дуге, когда отец уже командовал батареей. Шли позиционные бои. Наблюдательный пункт батареи располагался в кустах близ какого-то оврага. За оврагом – немцы, вся территория за наблюдательным пунктом простреливается. По дну оврага течет речка. И эта речка – единственный источник воды во всей округе, так как из тыла воду привозят редко и в малых количествах. Все бойцы страдают от жажды, вода нужна для лошадей (минометы перевозили на конной тяге), для оружия… В один из знойных летних дней на батарее обсуждался вопрос, нельзя ли каким-нибудь образом достать воды из этой реки. Всем было ясно, что это смертельный риск.
«Тут, – вспоминал отец, – нашелся один отчаянный солдатик. – Ладно, говорит, слажу в овраг, может быть, пронесет… Помянете, если что. Давайте котелок. – Ему налили «для храбрости» фронтовых сто грамм из офицерской фляжки, и он полез. Все затихли, смотрят в бинокли. Лезет, спускается, набирает воду… С той стороны – ничего, тишина. Пропустили. Вылезает из оврага, все смотрим на него с удивлением и радостью – живой и с водой! Но тут, смотрим, по противоположному склону оврага немец ползком спускается. И тоже с котелком… Ну, мы тоже пропустили его – ведь они только что могли и по нашему очередь дать… Видно, им тоже очень пить захотелось» – посмеивался отец, рассказывая этот случай.
Так продолжалось несколько дней подряд. К воде поочередно спускались немцы и наши бойцы минометной батареи. Как-то само собой над этим участком фронта поутихла случайная стрельба, которой противники обычно «взбадривали» друг друга, сидя в укрытиях. На третий или четвертый день в расположение приехал по какому-то случаю командир полка. И при нем в очередной раз в овраг за водой полез немецкий солдат… Командир, разглядывая эту сцену в бинокль с наблюдательного пункта, был вне себя: «Таганов, ты что, перемирие тут устроил?! Безобразие… К вечеру снайперов пришлю. Мы им покажем водичку…»
И к вечеру, действительно, прибыли снайперы. Следующий немецкий солдат так и остался лежать на склоне оврага с котелком в руке. Дальше все шло как обычно на войне. Свистели пули, взрывались снаряды и бомбы. И немцев, и наших одинаково подстерегала смерть. Не происходило ничего особенного… Но на батарее отца в тот день у всех было подавленное настроение, о причинах которого никто никому не говорил…
* * *
Удивительно, но из всех фронтовых случаев именно эту историю отец вспоминал вместе с нами в феврале 2010 года, в самые последние дни своей земной жизни. Промысл Божий в отношении моего отца поражает своей щедростью и милостью – пройдя огонь сражений, многократно побывав на волосок от смерти, он скончался в кругу семьи, окруженный внуками, на девятом десятке лет. А по поводу этой истории с водой он, уже почти не владея голосом, все же сказал: «Человечность должна быть везде».
Пусть эти слова, подтвержденные его фронтовым мужеством и доблестью, послужат добрым свидетельством о жизни раба Божия Виктора пред Богом, наименовавшем миротворцев Своими сынами…
http://www.pravmir.ru/rasskaz-frontovika/
http://www.russdom.ru/oldsayte/2001/20010501.html
"России помогал Сам Бог одержать Победу…"
Андрей Олегович ОТЧЕВ
Мне дали благословение написать ко Дню Победы очерк о священнике-фронтовике. Искать пришлось долго, мало их осталось, живых свидетелей войны, посвятивших себя Богу. В 1995 году во всей Московской Патриархии их было пятеро. Наконец мои поиски увенчались успехом. И вот в телефонной трубке я слышу голос батюшки, участника той далекой войны.
Отец Петр Бахтин. Удивительный человек. Но - судите сами.
Родился отец Петр в 1918 году в селе Бородинка Орловской области. Родители его были глубоко верующие люди, из крестьян, матушка в юности даже хотела в монастырь уйти, но духовник сказал, что ее крест - выйти замуж и растить детей.
В 1931 году всю семью сослали в Казахстан за то, что отец отказался вступать в колхоз. В товарных вагонах везли через всю Россию, а потом высадили прямо посреди голой степи. Ни домов, ни пищи. Братья и сестры Петра, а затем и отец умерли от голода.
Когда началась Финская война, Петра Бахтина призвали в армию. Тогда из ста человек карагандинских призывников домой вернулся он один. Потом началась Великая Отечественная. За время войны на Петра дважды приходили "похоронки", и каждый раз его отпевали в церкви, но он вернулся вопреки всему. С четырьмя орденами на груди.
Первый орден - за удержание высоты, когда комбат Бахтин вызвал огонь на себя, другой - за переправу через Вислу, третий орден, Красной Звезды, - за взятие ценного "языка". Последнюю награду, орден Красного Знамени, Петр Бахтин получил за взятие Праги. Там перед штурмом чешской столицы комбата послали в разведку, и он попал под обстрел. Домой уже послали "похоронку". Оставалось два дня до Победы.
Но Петр выжил, его подобрал чех, врач. У раненого началась гангрена. Семь дней он был без сознания, а потом очнулся и пошел на поправку. "Не зря я за тебя Богу молился", - обрадовался чех. Бахтин сказал, что он атеист, тогда чех подарил выздоравливавшему Библию. С тех пор тот с ней не расставался: зажгло Бахтина изнутри Слово Божие. И началась иная жизнь.
В 1947 году Петр Бахтин демобилизовался и приехал в Сергиев Посад поступать в Духовную семинарию, но получил суровую отповедь: "Мы партийных не берем". Ничтоже сумняшеся будущий батюшка отправился в обком сдавать партбилет. В те времена это был подвиг, означавший отправку в лагеря. 18 офицеров Советской Армии, поступавшие вместе с Петром, вскоре были арестованы и осуждены. В живых остались только Дмитрий Дудко да Петр Бахтин. Говорят, когда Сталину доложили, что 18 офицеров-фронтовиков направились по духовной стезе, он заметил сухо: "Пусть идут. Туда дорога есть, обратно - нет".
Когда Бахтин пришел сдавать партбилет, было созвано внеочередное партбюро, на которое собрали 150 парторгов со всей области. Начались обвинения, клевета: "Отец - кулак, это от отца закваска осталась. Его партия воспитала, ордена дала, а он готов нам в спину стрелять... За партбилет люди жизнь отдают, а он его нам в лицо швыряет". Бахтин возражать начал: "Что вы мне мораль читаете? Вы животы отпустили, а мой отец в лаптях ходил. Сталин, например, в духовной семинарии учился! Мой отец с голоду умер, а я - солдат". И постановило партбюро: "Нарушал партийную дисциплину, заболел шизофренией. Из рядов партии исключить".
На этом, однако, дело не кончилось. Начал КГБ кругами ходить. Но тут Петра знающие люди выручили, подсказали: пиши в ЦК. Из Кремля пришел ответ. Три слова: "Дело вашей совести". И оставили в покое.
Приехал офицер Бахтин в семинарию, а там пальцем тычут: "Безбожник пришел. Креститься не умеет, молитв не знает". На первом экзамене дали богослужебный текст читать, вышло смешно и кощунственно, даже пересказывать не хочется. Грешно. Петр расстроился. Богу молится, в списки зачисленных скрепя сердце заглянул... Есть фамилия! Помогла, пояснили, рекомендация епископа: "Примите для эксперимента".
Через два года учебы прямо на каникулах Петра арестовали. Приказывают: "Снимай крест!" А он в ответ: "А вы вешали?!" Сорвали с него крест, стали бить и пытать. Потом судили, приговорили сперва к расстрелу, но потом "помиловали" - дали 25 лет. Отсидел Петр только пять, потому что умер "отец народов" и началась повальная амнистия.
Вызвали Бахтина к начальнику лагеря, достали из сейфа опечатанный пакет. "Вскрывай сам", - говорят. Он открыл, а там ордена и крест его лежат... Для него это было чудом Божиим. До сих пор при этом воспоминании у отца Петра слезы на глаза наворачиваются.
После лагеря поехал Петр обратно в Загорск. Доучиваться.
И вот настает время выпуска из семинарии, пора Петру жениться. Знакомая девушка еще ни о чем подобном не подозревает, а Петр на почте дает своему духовнику телеграмму: "Есть ли промысл Божий жениться?" И на следующий день получает благословение. Идут они со знакомой девушкой по улице мимо загса. Петр просит у спутницы под каким-то невинным предлогом паспорт, скрывается в дверях учреждения и возвращается с торжествующим видом: он и его пребывающая в неведении избранница отныне объявляются мужем и женой. Девушка ударяется в слезы, но шаг сделан. На следующий день они обвенчались, а вскоре Петр был рукоположен в священники. Матушка потом утешилась и простила отцу Петру обман. "Был в этом промысл Божий", - говорила.
В этом браке родились трое сыновей, двое из них тоже стали священниками, третий - диаконом. Вот такая жизнь сложилась у батюшки Петра. Недавно он овдовел.
На прощание беру благословение. Идет дождь. Я оглядываюсь и вижу его, отца Петра, пожилого промокшего человека, которому ехать еще долгие часы с тяжелой дорожной сумой. Мне становится жалко его, но тут вспоминается изречение Иисуса Христа из Евангелия, обращенное к Апостолу: "Имя тебе будет Петр, что значит "камень. И на этом камне созижду Церковь Свою".
Воспоминания священника-фронтовика
марта на конференции «За други своя: Русская Православная Церковь и
Великая Отечественная война» святейший патриарх Алексий наградил
почетными грамотами клириков разных епархий, воевавших за Родину. Среди
награжденных был и протоиерей Рафаил МАРКЕЛОВ, с которым удалось
побеседовать корреспонденту сайта.
-- Батюшка, расскажите, как вы воевали?
-- На войне я был снайпером. Воевал в составе Второго Балтийского
фронта, двести восьмая дивизия, триста девятнадцатый стрелковый полк.
Дело это особое, не то что просто в пехоте -- знай себе стреляй. Здесь
стреляешь в него, в противника, один раз. Стрельнул -- уходи на другое
место. Не ушел -- тебя убьют.
- А из чего вы стреляли?
- Как из чего? Из снайперской винтовки. И прицел оптический был.
- Как вы учились снайперскому ремеслу?
- А нас специально учили. Сперва спрашивали, кто хорошо стреляет,
проверяли. А я с детства к охоте был приучен, вот меня и взяли.
Призывался на фронт я из Ивановской области, в Верховце. Вот там нас и
учили стрелять из снайперской винтовки, а потом специальный взвод
снайперов сформировали и на фронт.
- И скольких же вы немцев подстрелили?
- Не знаю. Много. Но разве их там разглядишь, сколько их там? Убит
или не убит, не поймешь. Ну, если не поднялся, значит, видать, убит.
Еще раз говорю, у снайпера нет времени смотреть, убит, не убит. Уходить
надо!
- В каком году вы пошли на войну? Сколько вам тогда было?
- Пошел я в сорок третьем, мне семнадцать лет было. А уж в сорок четвертом -- еще восемнадцати не было -- меня ранило.
- Как же это произошло?
- Было это в Латвии, ее тогда как раз освобождали. Километров
сорок-пятьдесят до Риги не дошли. Меня «засекли» и стали выбивать.
Сначала немец бил из пулемета. Ну а я по воронкам все ползаю и ползаю,
из одной в другую. Спрячешься в воронке, только все успокоится, чуть
вылезешь, а он опять стреляет. Прямо нет спасения! Ну так продолжалось
довольно долго, потом ему, видать, надоело и стал он из миномета
садить. И накрыло меня осколками. Шестого августа это было. И уж после
этого я не воевал.
- Что было самое трудное на войне?
- Уберечь себя, остаться живым. Там ведь как? Дело делай, а по сторонам-то не зевай, смотри в оба, а то пропадешь.
- Отец Рафаил, на той войне сражались в основном православные люди или большинство было безбожников?
- Ну тогда особо-то этого не было видно. Молиться мы так уж не
молились, но все же в основном люди были верующие, я так думаю. Во
всяком случае, крестики очень многие носили, да и «Господи помилуй»
постоянно слышалось. Особенно когда в атаку идти, перед боем. Тут
только и слышишь: «Господи помилуй!» А кто молился, те молились. Хотя и
не разрешалось это, но все равно всегда ведь найдешь место, где
помолиться: на посту стоишь и молишься про себя, просишь у Бога, что
тебе нужно. Никто не помешает.
- Батюшка, а после войны вы что делали?
- Из госпиталя пришел в конце 45-го года, в колхозе работал, в
лесничестве работал, своим хозяйством занимался, плотничал, крыши крыл
-- в общем, делал, что придется, чтоб жить.
- А когда вы приняли священный сан?
- Рукоположение я принял очень поздно, лишь в 1983 году. Пять лет
был диаконом, а с 1988 года служу священником. Живу я в деревне Осинки
Горьковской области, Воротынский район. Правда год назад владыка
определил мне быть на покое -- по состоянию здоровья. Но смену мне так
пока и не прислали. Вот и приходится все-таки иногда служить. А что
поделаешь: люди приходят и просят: отслужи на праздник, отслужи требу,
то да се. Вот и служишь, делать нечего.
http://i-demidov2009.ya.ru/replies.xml?item_no=38&ncrnd=4478
1 Марта 2010 отошел ко Господу мой отец, ветеран Великой Отечественной войны, Виктор Иванович Таганов. Ему было без малого 88 лет. В этой, по нынешним меркам, огромной и полной событиями жизни Отечественная война была временем его молодости, становления, первых ответственных решений. Вкратце опишу его военную биографию…
В детстве он увлекался авиацией и посещал аэроклуб. Когда началась война, его из г. Харькова призвали в авиационное училище. Согласно призывным планам, он должен был стать летчиком. Но вскоре советскому командованию стало очевидно, что после внезапных ударов немцев в июне 1941 года самолетов у наших войск осталось гораздо меньше, чем летчиков. Поэтому моего отца и многих его друзей-одноклубников спешно направили в Сретенское артиллерийское училище, где он получил офицерское звание и дальше служил Родине в качестве офицера-артиллериста.
Его боевой путь начался на северном фасе Курской дуги летом 1943 г., где он стал командиром минометного взвода. Тогда – мне это трудно себе представить - отцу было всего 21 год…
Как свидетельствует его военный билет, лейтенант Таганов начал воевать в составе 43-го Даурского стрелкового полка 106-й Забайкальской стрелковой дивизии 65-й армии Центрального фронта. Полком командовал Герой Советского Союза И.М.Матюгин, в прошлом дальневосточный офицер-пограничник.
Звание Героя И.М.Матюгин получил при форсировании Днепра. Мой отец в скором времени стал командиром минометной батареи – его предшественника по должности, лейтенанта Хабика, и еще нескольких офицеров и солдат, убило прямым попаданием снаряда в наблюдательный пункт.
В должности командира батареи 120-мм полковых минометов старший лейтенант В.И. Таганов продолжал воевать в составе Центрального, затем 1-го Украинского фронта. В боях на Курской дуге он был ранен осколком и получил орден Красной звезды за то, что его батарея в одиночку разгромила целое соединение немецких самоходных артиллерийских установок «Фердинанд».
Затем он участвовал в освобождении Украины и Польши, участвовал в Висло-Одерской операции, сражался на территории Германии, участвовал в штурме немецких городов, получил еще одно ранение, был удостоен многих боевых медалей и впоследствии стал кавалером ордена Великой Отечественной войны I степени. Войну он закончил у стен Берлина и Праги.
За несколько лет до кончины, когда здоровье отца это еще позволяло, я убедил его в память и назидание внукам и правнукам записать на видео некоторые воспоминания, в том числе и о войне. Предлагаю читателям сайта небольшой фрагмент из этих воспоминаний в моем пересказе.
* * *
Этот случай произошел на Курской дуге, когда отец уже командовал батареей. Шли позиционные бои. Наблюдательный пункт батареи располагался в кустах близ какого-то оврага. За оврагом – немцы, вся территория за наблюдательным пунктом простреливается. По дну оврага течет речка. И эта речка – единственный источник воды во всей округе, так как из тыла воду привозят редко и в малых количествах. Все бойцы страдают от жажды, вода нужна для лошадей (минометы перевозили на конной тяге), для оружия… В один из знойных летних дней на батарее обсуждался вопрос, нельзя ли каким-нибудь образом достать воды из этой реки. Всем было ясно, что это смертельный риск.
«Тут, – вспоминал отец, – нашелся один отчаянный солдатик. – Ладно, говорит, слажу в овраг, может быть, пронесет… Помянете, если что. Давайте котелок. – Ему налили «для храбрости» фронтовых сто грамм из офицерской фляжки, и он полез. Все затихли, смотрят в бинокли. Лезет, спускается, набирает воду… С той стороны – ничего, тишина. Пропустили. Вылезает из оврага, все смотрим на него с удивлением и радостью – живой и с водой! Но тут, смотрим, по противоположному склону оврага немец ползком спускается. И тоже с котелком… Ну, мы тоже пропустили его – ведь они только что могли и по нашему очередь дать… Видно, им тоже очень пить захотелось» – посмеивался отец, рассказывая этот случай.
Так продолжалось несколько дней подряд. К воде поочередно спускались немцы и наши бойцы минометной батареи. Как-то само собой над этим участком фронта поутихла случайная стрельба, которой противники обычно «взбадривали» друг друга, сидя в укрытиях. На третий или четвертый день в расположение приехал по какому-то случаю командир полка. И при нем в очередной раз в овраг за водой полез немецкий солдат… Командир, разглядывая эту сцену в бинокль с наблюдательного пункта, был вне себя: «Таганов, ты что, перемирие тут устроил?! Безобразие… К вечеру снайперов пришлю. Мы им покажем водичку…»
И к вечеру, действительно, прибыли снайперы. Следующий немецкий солдат так и остался лежать на склоне оврага с котелком в руке. Дальше все шло как обычно на войне. Свистели пули, взрывались снаряды и бомбы. И немцев, и наших одинаково подстерегала смерть. Не происходило ничего особенного… Но на батарее отца в тот день у всех было подавленное настроение, о причинах которого никто никому не говорил…
* * *
Удивительно, но из всех фронтовых случаев именно эту историю отец вспоминал вместе с нами в феврале 2010 года, в самые последние дни своей земной жизни. Промысл Божий в отношении моего отца поражает своей щедростью и милостью – пройдя огонь сражений, многократно побывав на волосок от смерти, он скончался в кругу семьи, окруженный внуками, на девятом десятке лет. А по поводу этой истории с водой он, уже почти не владея голосом, все же сказал: «Человечность должна быть везде».
Пусть эти слова, подтвержденные его фронтовым мужеством и доблестью, послужат добрым свидетельством о жизни раба Божия Виктора пред Богом, наименовавшем миротворцев Своими сынами…
http://www.pravmir.ru/rasskaz-frontovika/