Ларисса Андерстен (подборка стихов)
*** Бьется колокол медной грудью…
Бьется колокол медной грудью,
Льет расплавленную весну…
Ветер кинулся к строгим людям,
Темнотою в глаза плеснул.
Льнет и ластится воздух вешний,
Тает терпкая боль молитв…
У меня от молитвы грешной
Только сердце сильней болит.
Не всегда радушны пороги,
Лучше – рощи, поля, ручьи.
Я за то и люблю дороги,
Что они, как и я, – ничьи.
Я не стану святой и строгой –
Так привычно моим ногам
Уставать по земным дорогам,
Танцевать по земным лугам.
В новоселье — из новоселья:
Чей-то зов иль мятежный нрав?
И пьянит меня, словно зелье,
Аромат придорожных трав.
Что ищу я, о чем тоскую,
Я сама не могу понять,
Но простишь ли меня такую
Ты, Пречистая Дева-Мать?
Темный лик просветлел немного,
Луч зари скользнул по стене.
И я верю, ты скажешь Богу
Что-то доброе обо мне.
*** По вечерней дороге
В час, когда засыпает усталое зрелое лето
В окропленных росою и пахнущих медом лугах,
Я иду за Тобою немеркнущим благостным следом,
Ускользающим вдаль, где так светлы еще облака.
По затихшей, поросшей немудрой травою дороге,
По холму, где спускается стадо спокойных овец,
По деревне, где в сумерках грезят простые пороги,
Где вздыхает полынь у вечерних прохладных крылец…
Не Твои ли шаги? Где-то радостно лает собака
И смеется ребенок. Не Ты ли взошел на крыльцо?
Я повсюду ищу, не оставил ли светлого знака
Ты — с пастушьей котомкой и ясным вечерним лицом…
И тропою с шуршащей по платью, мерцающей рожью
Возвратившись домой, я меняю в кувшине цветы,
Зажигаю лампаду… Я медленней, тише и строже…
И вечерние мысли, как травы дороги, просты…
В час, когда замирает земное согретое лоно,
И звенит тишина, и проходит вечерний Христос,
Усыпляет ягнят, постилает покровы по склонам,
Разливает в степи благовонное миро берез,
И возносит луну, как икону…
*** Огоньки, огоньки, огоньки…
Огоньки, огоньки, огоньки…
Перезвон. Озаренные лица.
Пламенеющий очерк руки
И склоненные к свету ресницы.
Ореол освещенных волос,
Приоткрытые губы немножко
И застывшими каплями воск
На твоих полудетских ладошках.
Пробудился от вечного сна
И упал преграждающий камень…
Наверху невидимкой — весна
В синеве проплывает над нами.
У складного поют алтаря,
Что в затерянном времени оном:
"Смертью смерть победил". И земля
Нарастающим плещется звоном.
У плеча дорогой огонек,
И глаза озаренные верят:
Охраняет твой ласковый Бог
И сиротку, и птичку, и зверя.
Огоньки, огоньки, огоньки…
И мелькающий свет на ресницах.
Научи же меня без тоски,
Успокоенным сердцем молиться.
*** Вчера я маме укрыла…
Вчера я маме укрыла
Могилку зеленым мхом,
И стала иной могила,
Словно согрелась в нем.
Я долго лежала рядом
И гладила мох щекой.
Взглянула ночь за ограду
И стала тихой такой…
Застыло вверху распятье,
Глядели белки камней.
И молча, в зеленом платье,
Мама пришла ко мне.
*** Я виновата перед Богом…
Я виновата перед Богом,
Я как растратчик, как банкрот. —
Я раскидала по дорогам
Дары Божественных щедрот.
Я улыбалась, я страдала,
Я крылья взметывала ввысь —
Вот почему теперь так мало
Они от счастья поднялись.
*** Я думала, Россия — это книжки…
Я думала, Россия — это книжки.
Все то, что мы учили наизусть.
А также борщ, блины, пирог, коврижки
И тихих песен ласковая грусть.
И купола. И темные иконы.
И светлой Пасхи колокольный звон.
И эти потускневшие погоны,
Что мой отец припрятал у икон.
Все дальше в быль, в туман со стариками.
Под стук часов и траурных колес.
Россия — вздох.
Россия — в горле камень.
Россия — горечь безутешных слез.
*** Светильник
Все исчезло во тьме без следа.
Только алчно вздыхала вода…
Только маялись смутные тени,
Простирались бессильные руки
На призывы последних видений,
Словно стебли туманных растений,
Обреченных на вечные муки…
Только крик в темноту без ответа
И опять ожиданье рассвета.
Корабли и к утру не пришли…
Никогда не пришли корабли.
На востоке забрезжил вдали
Слабый отсвет — больная догадка,
Запоздалая память о свете…
Может быть, утонувшие дети
В легких снах, в песнопеньях крестильных
Пронесли над землею светильник.
Пронесли голубую лампадку,
Высоко, высоко пронесли…
Далеко, далеко от земли.
***Ангелы
Все притихли в таинственном мраке,
Кто-то кашлял, давясь тишиной…
Человечек в лоснящемся фраке
Поклонился — невзрачный, смешной…
И, магической силою взмаха
Вмиг возникших невидимых крыл,
В схоластической музыке Баха
Первозданное небо раскрыл:
Вихри крыльев, сверкание ликов,
Белизну, бирюзу и лазурь,
И в гармонии ангельских кликов —
Отголоски ликующих бурь,
И согласное, стройное пенье
Флейт и лилий в небесном саду,
И спираль озаренных ступеней —
В облака, в синеву, в высоту…
*** Нам пели птицы — мы не слушали…
Нам пели птицы — мы не слушали.
К нам рвался ветер — не проник.
Теперь засушенными душами
Мы ищем высохший родник.
Хлопочем, рыщем, спотыкаемся,
А нажить — грузом на плечах!
Шутя грешим, небрежно каемся
И утопаем в мелочах.
Еще манит земля весенняя,
Зовет кукушка за рекой,
Но нам дороже воскресения
Наш озабоченный покой.
*** Идиот
"…Кричи – не кричи…" /Мария Визи/
Так пусто, темно и скверно.
Такая глухая ночь!
Сам Бог не может, наверно,
Такому миру помочь.
В стихах у Марии Визи —
"…кричи — не кричи…" — так вот,
Над лестницей, на карнизе
Повесился идиот.
Он вырвался из барака,
Метался, и выл, и звал…
К нему ласкалась собака,
Но сторож ее прогнал.
Увидел один прохожий,
Сказал: — Пусть поможет Бог! —
Но ты, Всемогущий Боже,
Как видно, помочь не смог.
А как же понять иначе?
Ведь сам он не виноват?!
Зачат был во зле и плаче,
И выброшен в Жизнь, как в ад.
Иль, может быть, ты доверил
Нам, людям, свои дела?
А мы закрываем двери,
Себя оградив от зла.
Кричи — не кричи: не слышим,
Совсем не до криков нам:
Мы «по веленью свыше»
Тебе воздвигаем Храм.
Пусть испускают крики,
Пусть топчутся у ворот…
Мы славим Тебя, Великий,
И ждем для себя щедрот.
*** Молитва
Знаю — бывает тяжко,
Страшно за каждый шаг…
А вот одна монашка
Мне говорила так:
Надо молиться Богу,
Чтобы рассеять страх…
С Богом найдешь дорогу,
Что с фонарем впотьмах.
Надо молиться много,
Долго и не спеша.
Чтоб добралась до Бога,
Как ручеек, душа…
Надо молиться часто,
Чтоб не нарушить связь,
Чтоб ручеек несчастный
Не превратился в грязь…
Надо молиться сильно —
Вырваться из тисков,
Чтоб он рекой обильной
Вышел из берегов!
Надо молиться страстно,
А не зевать кругом —
Не бормотать напрасно,
Думая о другом.
Надо молиться строго,
Не потакать себе,
Не торговаться с Богом
Лишь о своей судьбе.
Надо молиться чисто,
Радуясь и любя,
Так, чтобы круг лучистый
Вырос вокруг тебя…
Чтобы такой кольчугой
Сердце облечь ты смог
Вот… И тогда, как чудо,
В нем засияет Бог.
*** Яблоко
Посвящается И.О.
Наливное, медвяное, летнее —
Для тебя, золотой, молодой…
Для тебя приносила к обедне я,
Окропляла свяченой водой.
На, кусай. Ах, как звонко ломается,
Дай и мне, откушу и отдам —
Как лукавые рты прижимаются
К обнаженным и влажным следам!
Да, такое же — Евино, грешное,
Но сегодня молились о нем —
Чтобы все преходящее, здешнее
Озарилось нездешним огнем.
Чтобы счастье земное, короткое
Преисполнилось Божьих даров —
Чтоб над ним
Богородица кроткая
Улыбаясь, простерла покров.
*** Нет, бояться не надо, не надо...
Нет, бояться не надо, не надо,
Ведь защитою служит любовь.
Мимо страха, чистилища, ада
Ты войдешь в необъятную новь.
Ясный месяц осветит дорогу,
Бросишь тяжесть и так, налегке,
Ты пойдешь к неизвестному Богу –
Так, как ходят купаться к реке.
----------------------------------------
Ларисса Николаевна Андерсен (1911-2012) - русская поэтеса и танцовщица первой волны эмиграции.
Родилась в Хабаровске в семье военного. В 1918 семью перевели во Владивосток, где они жили на острове Русский.
В октябре 1922 года из Владивостока отправилась вместе с семьёй в эмиграцию. Семья поселилась в Хабрине, где Ларисса окончила школу. С юного возраста увлекалась поэзией и балетом. Литературную деятельность начала под эгидой кружка молодых литераторов "Чураевка". Первые стихи опубликовала в харбинском "Журнале ХСМЛ" (1928. № 1). В том же году её стихи были напечатаны в нескольких номерах "Рубежа".
В начале 1930-х годов Андерсен переехала в Шанхай, где вышел сборник её стихов "По земным лугам" (1940).
В 1956 вышла замуж за сотрудника французской морской компании Мориса Шеза (Chaize), много лет провела в разных странах, куда был командирован её муж. С 1971 г. поселилась во Франции, где проживала в местечке Иссанжо (Овернь). После отъезда из Китая литературным творчеством почти не занималась.
Умерла в госпитале в городке Ле-Пюи-ан-Веле (в 25 километрах от Иссанжо).
