Народ, вот этот отрезок расставляет все на свои места:
Бог благ и бесстрастен и неизменен. Если кто, признавая благословным и истинным то, что Бог не изменяется, недоумевает однако же, как Он (будучи таков) о добрых радуется, злых отвращается, на грешников гневается, а когда они каются, является милостив к ним, то на сие надобно сказать, что Бог не радуется и не гневается, ибо радость и гнев суть страсти. Нелепо думать, чтоб Божеству было хорошо или худо из-за дел человеческих. Бог благ и только благое творит, вредить же никому не вредит, пребывая всегда одинаковым;
а мы, когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом, по сходству с Ним, а когда становимся злыми, то отделяемся от Бога, по несходству с Ним. Живя добродетельно, мы бываем Божиими, а делаясь злыми становимся отверженными от Него, а сие не то значит, чтобы Он гнев имел на нас, но то, что грехи наши не попускают Богу воссиять в нас, с демонами же мучителями соединяют. Если потом молитвами и благотворениями снискиваем мы разрешение во грехах, то это не то значит, что Бога мы ублажили и Его переменили, но что посредством таких действий и обращения нашего к Богу, уврачевав сущее в нас зло, опять делаемся мы способными вкушать Божию благость; так что сказать: Бог отвращается от злых, есть то же, что сказать: солнце скрывается от лишенных зрения.
преподобный
Антоний Великий (~251–~356)
Говорю же, что мучимые в геенне поражаются бичом любви! И как горько и жестоко это мучение любви! Ибо ощутившие, что погрешили они против любви, терпят мучение вящее всякого приводящего в страх мучения; печаль, поражающая сердце за грех против любви, страшнее всякого возможного наказания. Неуместна никому такая мысль, что грешники в геенне лишаются любви Божией. Любовь есть порождение ведения истины, которое (в чем всякий согласен) дается всем вообще. Но любовь силою своею действует двояко: она мучит грешников, как и здесь случается другу терпеть от друга, и веселит собою соблюдших долг свой. И вот, по моему рассуждению, геенское мучение есть раскаяние. Души же горних сынов любовь упоевает своими утехами.
Преподобный
Исаак Сирин Ниневийский (не ранее 2 пол. VI в. – не позднее 1 пол. VIII в.)
Мы делаем вывод, Бог наш именуется Любовью и мы сами либо своими делами отдаляемся от него либо приближаемся, я считаю, что преподобный Антоний все четко выразил, если в Библии где-то сказано, что Бог любил одного больше другого меньше, так это наверное свидетельствует о состоянии самого человека, о его возможности воспринимать Бога? Слепой человек не видит солнца, а зрячий видит, говорит ли это о том, что солнце виновато в том, что слепой оказался слепым? Пример не очень, но разве Бог виноват, что грешник не способен быть причастником Любви Божьей, а например преподобный Антоний стал способен, благодаря своим потам, трудам, молитве, смирению и так далее.
