Учение о нравственности по творениям преподобного Феодора Студита

Аскетические творения подвижников благочестия Древней Церкви оставляют величайшую сокровищницу христианского нравоучения. Такое исключительное значение их творений дли христианской этики объясняется многими причинами.

Прежде всего, аскеты были мужи необыкновенной духовной силы, достигшие ещё во время своей земной жизни высот нравственного совершенства. Удаляясь от мира для молитвенных подвигов, они воспитывали себя в духе христовой веры и доходили до ангелоподобного состояния, живя исключительно любовью к Богу и ближним.

Постоянная внутренняя нравственная борьба и подвиг духовного трезвения сообщали аскетам способность глубочайшего понимания разнообразных недугов человеческой души, а сострадательная любовь к ближним побуждала их становиться духовными врачами и нравственными руководителями своих современников.

Одним из таких величайших подвижников и христианских нравоучителей был преподобный Феодор Студит.

Преподобный Феодор всю свою жизнь провёл вдали от мира, но он не был тем самозамкнувшимся в себя подвижником, который бы совершенно порвал связь с обществом и не желал бы знать его духовных вопросов. Обладая светлым и глубоким умом, несокрушимой волей, проникнутый искренним благочестием и любовью к Православной Церкви и своему народу, преп. Феодор посвятил все прекрасные качества своей души служению ближним. С первых же шагов своей церковно-общественной деятельности он привлёк к себе внимание современников и в продолжение многих лет был едва ли не самым влиятельным лицом в Византийской церкви и во всей империи.

В то же время, будучи блестящим проповедником с редким ораторским талантом и выдающимся церковным писателем, св. Отец много потрудился и на литературном поприще, оставив после себя многочисленные богословско-литературные сочинения.

Творения преп. Феодора Студита заключают в себе богатейший источник богословского знания и исполнены глубочайшей мудрости в вопросах христианской веры. Но особую ценность они представляют в нравоучительном отношении.

Знакомясь о этими замечательными памятниками, каждый христианин сможет найти полезные для своей души ответы на самые разнообразные вопросы христианской нравственности. В частности, в них показана необыкновенная духовная опытность св. Отца и глубокое понимание им человеческой души в её положительных и отрицательных явлениях, а равно и средства к врачеванию последних.

В творениях преп. Феодора Студита, на основе святоотеческого учения, обильно предложены высоконазидательные уроки нравственного совершенствования христианина.

Наконец, во многих местах творений отражены пламенные стремления преп. Отца помочь всякому человеку в достижении им Царства Небесного.

Все это неоспоримо свидетельствует о том, что нравственно-аскетические творения преп. Феодора не потеряли своего руководственного значения в спасении христианина и до настоящего времени.

Однако следует отметить и другую особенность его письменных трудов. Нравоучение святого Отца несколько трудновато для восприятия, потому что его мысли разбросаны по разным местам сочинений (например, в Огласительных поучениях, словах и т. д.) и не имеют логической системы.

Вследствие отсутствия выдержанного плана и логической стройности в мыслях, трудно составить точное и полное понятие о том или другом предмете нравственности, который рассматривается св. Отцом.

В связи с этим задачей стипендиатской работы было: тщательно изучить творения преп. Феодора Студита, собрать и привести в логическую взаимосвязь его мысли, относящиеся к тем или иным вопросам христианской нравственности, и соответствующим образом изложить его нравоучение согласно нижеследующему плану:

Во введении дан краткий очерк жизни и обзор творений св. Отца.

В первой главе рассматриваются вопросы о творении мира и человека; о его грехопадении и спасении как основной цели жизни.

Во второй главе говорится о трудностях в спасительном подвиге нравственного совершенствования человека.

В третьей главе раскрывается учение о благодатных средствах спасения.

В четвертой главе излагается учение о христианских добродетелях.

В заключении даётся понятие о нравственном совершенствовании христианина, как целожизненном подвиге на пути к вечной жизни.

Преподобный Феодор по своему происхождению принадлежал к византийскому аристократическому обществу. Он родился в Константинополе в 759 году от знатных и благочестивых родителей Фотина и Феоктисты¹, которые происходили из благородного рода и отличались своей добродетельной жизнью.

Отец преп. Феодора – Фотин занимал почётную должность казначея императорских доходов при Константине Копрониме (740–775 гг.). Будучи весьма исполнительным на своём посту, Фотин пользовался полным доверием со стороны императора-иконоборца, хотя религиозных убеждений последнего не разделял.

Особенно рельефно выступает перед нами образ Феоктисты – матери преп. Феодора, эта женщина была безукоризненной нравственной чистоты, отличавшаяся примерным благочестием, милосердием, любовью и вообще богоугодной жизнью².

Ей именно преп. Феодор был обязан всеми высокими качествами своей души. О ней он отзывался всегда с особенной любовью и, по кончине её, составил ей похвальное слово³, в котором охарактеризовал её образ во всей благодатной высоте. «Первой ее добродетелью, – говорит преподобный в своём слове, – было всецело любить Бога и чтить Его от всей души»⁴.

Феоктиста ясно осознавала, что любить Бога невозможно без любви к ближним, а потому ни один праздничный день не проходил без того, чтобы она не приглашала кого-либо своему столу⁵. Под гостеприимным кровом её дома находили себе приют все страждущие и обездоленные, в служении которым Феоктиста получала большое духовное удовлетворение.

Всегда скромная и благочестивая, молящаяся и боголюбивая, мало обращавшая внимании на наряды и увеселения, Феоктиста вся была предана заботам о правильном ведении своего хозяйства и религиозно-нравственном воспитании своих детей.

Преподобный Феодор называет её «вседобродетельной» женой, которая в наставлениях и назиданиях воспитала своих детей и мужа, а своим благонравием и скромностью всюду разносила благоухание добродетелей.

Вспоминая дни своей юности, св. Отец говорит: «Когда дети уснут, она сама ложилась не прежде, чем подойдёт к ним и сотворит над ними знамение креста; равным образом, после пробуждения, когда поднимет нас от сна, она побуждала к молитве, дабы не только она, но и дети приучались служить Богу.⁶»

Вместе с тем Феоктиста постоянно горела жаждой к чтению и познанию Священного Писания; будучи с детства неучёной, сама научилась грамоте и даже некоторым наукам⁷. Как правило, она ревностно посещала богослужения, а также днём и ночью молилась у себя дома, читая псалмы. Будучи целомудренной, она впоследствии убедила своего мужа воздерживаться от брачного ложа.

К слугам и рабам Феоктиста относилась с любовью и никогда не смотрела на них, как чуждых её семье. Внимательно заботясь об их материальных нуждах, она в то же время следила за их нравственным поведением⁸.

Таким образом, Феоктиста принимала самое активное участие в христианском воспитании всех членов своей семьи.

Принадлежа к такой благочестивой семье, преподобный Феодор с юных лет воспитывался в духе православия и аскетической морали. Одновременно, благодаря высокому положению родителей при императорском дворе, он имел возможность получить блестящее по тому времени светское образование.

В семилетнем возрасте отрок Феодор начал учиться первоначальной грамоте под руководством одного учителя. Затем, несколько возмужав, даровитый юноша, со свойственным ему усердием последовательно изучил греческую грамматику, риторику, и пиитику⁹.

В этих науках он показал отличные успехи, в совершенстве овладев умением говорить и писать чистым и изящным классическим языком.

От риторики и пиитики он перешёл к изучению философских наук – этики, догматики и логики, которые сообщили его мысли ясность и точность, а суждениям – твёрдость и обоснованность¹⁰. При изучении эллинской мудрости юноша воспринимал только то, что служило к пользе, а все лишнее отметал.

Завершением его образования было трудолюбивое изучение священного писания и творений святых Отцов¹¹. Юноша Феодор так внимательно и трудолюбиво вникал в Богодухновенные писания и постигал их смысл, что мог разуметь не только то, что в них открыто для всех людей, но и то, что сокрыто и лежит в глубине¹².

Наряду с умственным образованием, молодой Феодор получал и религиозно-нравственное воспитание, причём в этом отношении большое значение имело для него влияние благочестивой матери. Благодаря её высоким духовным качествам, в нем возрастали лучшие христианские добродетели.

Отличительными чертами его морального облика были скромность, серьёзность и непрестанная забота о своём нравственном совершенствовании.

Устремляясь мыслью в горняя, преп. Феодор придавал речам и всему прочему второстепенное значение, все свои помыслы он обращал на приобретение добродетелей, развивая в себе целомудрие и мужество, благоразумие и правдивость, кротость и воздержание¹³.

Он неопустительно посещал храм Божий, чтобы присутствовать за каждым богослужением, изнурял свою плоть постом, бодрствованием и трудами, созидал крепость своей души всенощным бдением, усердно читал и изучал жития подвижников благочестия¹⁴.

С целью преодоления сна он употреблял самую лёгкую пищу, избегая, как тяжёлого и досадного бремени всего того, что обременяло желудок¹⁵.

«Так прекрасно и премудро, – говорит биограф, – с самого детства он настроил себя, или лучше, был настроен божественной благодатью, которая простирает руку помощи избирающим благое, содействует и подаёт силу к достижению лучшего¹⁶.»

Эта же благодать Божия промыслительно готовила боголюбивого юношу к ещё большим подвигам, которые впоследствии открылись перед ним в Саккудионской обители.

После окончания высшего образования, перед молодым талантливым человеком открывалась широкая дорога в мир для государственной и общественной деятельности. Но Бог судил ему быть иноком и более того – знаменитым игуменом одного из столичных монастырей.

В 781 году Фотин роздал своё имущество бедным, даровал свободу своим рабам, отказался от занимаемой должности и поступил со своей семьёй в монастырь¹⁷. Вместе со всеми охотно расстался с миром и его старший сын Феодор.

22 года исполнилось ему, когда он решился посвятить себя на служение Богу в монашеском чине. Несомненно, этот факт совершился под воздействием различных причин, в основе которых следует отметить внутреннее аскетическое самоопределение будущего великого подвижника, с детства пламеневшего любовью к иноческой жизни. Эта любовь была возжена в нем аскетически настроенной его матерью Феоктистой, а также его дядей-игуменом Платоном, который имел неотразимое влияние на всех членов семьи Фотина.

Первоначально Феоктиста с дочерью подвизалась в отдельной келье, но после смерти дочери удалилась из женских обителей, где, приняв пострижение, до конца своей жизни «пребывала в лишении и от материальных предметов, и от привязанностей мира и с радостью отошла из здешней жизни…¹⁸»

Для своих аскетических подвигов мужская половина семейства избрала родовое имение Фотина – Воскитион, в соседстве с которым находилась так называемая Саккудионская местность¹⁹. Воскитион представлял все удобства для подвижнической жизни, Имение занимало обширную равнину, окружённую небольшой возвышенностью, которая с трех сторон была окаймлена густым лесом. Через равнину протекал ручей с чистой и приятной, студёной водой. Местность была совершенно изолирована от мирского шума и, таким образом, представляла собой тихий и уединённый уголок, как бы самой природой предназначенный для аскетических подвигов²⁰.

Здесь был основан монастырь, названный Саккудионским по имени близлежащего места Саккудион. Управление обителью принял на себя игумен Платон, руководительству которого всецело вверил себя послушник Феодор²¹.

Поселившись в уединённую келью вдали от мирской суеты и пустые развлечений, Феодор душевно полюбил иноческую жизнь. Когда же он принял от преподобного Платона «всеоружие святого образа»», тогда молодой инок, со всей ревностью идеально настроенной души, предался аскетическим подвигам²².

В основу их он положил послушание, смирение, исповедание перед своим духовным старцем Платоном «всякого дела и движения помыслов»²³ и по руководству этих принципов построил свою новую жизнь.

Вместе с тем он изнурял свою плоть постом и трудами, не пренебрегая выполнять даже самые тяжёлые работы: рубить дрова, копать землю, носить воду, чистить стойла лошадей и т. п. При этом он охотно помогал в работе и другим собратьям, неукоснительно посещал богослужения и часто тайно затворялся для молитвы в свою келью²⁴.

Рвение молодого инока было настолько сильно и необычно, что игумен Платон счёл нужным сделать его своим ближайшим помощником по управлению монастырём. На него возлагалось выполнение таких поручений, которые требовали особого внимания и практической сообразительности. Так, например, когда возник вопрос о постройке нового храма во имя апостола Иоанна Богослова, это дело было поручено иноку Феодору, который выполнил порученное ему задание блестяще²⁵.

При всех своих многочисленных монастырских послушаниях, он одновременно обогащал себя новыми богословскими познаниями путём тщательного изучения и анализа книг священного писания и творений святых Отцов²⁶.

Дивный образ жизни старца Платона, который монах Феодор имел постоянно перед собой, расположил душу юного инока заняться с особенной любовью чтением и изучением творений святого Василия великого, которыми он впоследствии и руководствовался в своей подвижнической жизни²⁷.

Постепенно совершенствуясь в добродетели, преподобный Феодор стал выделяться среди других подвижников Саккудиона и вскоре сделался предметом удивления для всех и образцом для подражания, доступного лишь весьма немногим²⁸. Даже сам игумен Платон часто приходил к нему, чтобы в беседах с ним получить душевное утешение и наслаждение²⁹. Руководствуясь в своей аскетической жизни правилами св. Василия Великого, преп. Феодор, естественно, неодобрительно отзывался о тех из своих собратий, которые изменяли принципам киновии – послушания и нестяжательности.

По воззрению преп. Феодора, тем лицам, которые, будучи проникнуты мирскими интересами, не хотели всецело отрешиться от любви к миру и его соблазнов, совсем не следовало связывать себя иноческими обетами и заключаться в монастырское уединение³⁰.

Между тем некоторые Саккудионские монахи, забыв данные ими обеты, вели жизнь подобно всем мирским людям, обзаведясь собственным хозяйством: рабами, скотом и многим другим, бесполезным и излишним для них³¹. Это не соответствовало правилам киновиальной жизни, и преп. Феодор, ревнуя о высоте духовной жизни братии, решил с корнем вырвать укоренившееся зло.

Со свойственной ему энергией и предприимчивостью он отправился к игумену Платону, которому указал на внедрившийся порок среди иноков и советовал немедленно ликвидировать «нововведение», мотивируя тем, что непристойно посвятившим себя Богу «искать выгод, которые свойственны находящимся в мире.»³²

Игумен Платон, признав «спасительность предложения» молодого инока, повелел монахам, содержавшим слуг отпустить последних на свободу, а животных и прочее имущество раздать нищим³³.

Естественно, что это мероприятие первоначально вызвало острую реакцию со стороны насельников Саккудиона и на преп. Феодора посыпались со всех сторон нарекания. Но впоследствии недовольные иноки смирились, признав «его требование божественным, а не человеческим»³⁴. С этого времени жизнь монахов получила правильное общежительное устройство, и Саккудионский монастырь сделался очагом высоких созерцательных подвигов.³⁵

В 789 году инок Федор, уступая настоятельным просьбам своего любимого учителя Платона, был рукоположен константинопольским патриархом Тарасием во иеродиакона, а затем вскоре во иеромонаха.³⁶

С момента принятия сана, преп. Феодор ещё строже и внимательнее стал относиться к своей жизни. Он усилил свои аскетические подвиги. Отрешившись, насколько было возможно, от всего вещественного, он стремился жить исключительно интересами духа. Принятую благодать священства непрестанно возгревал в себе молитвой и благочестивыми упражнениями, очищая и делая себя достойным сосудом Божественного дара хиротонии. Соблюдая умеренность в количестве и качестве пищи и вкушая её только за общей трапезой, преподобный, таким образом, заботился о том, чтобы тело его не обессиливало для иноческих подвигов, но служило и повиновалось духу.³⁷

Высокая святость жизни иеромонаха Феодора привлекала к нему внимание и уважение всей братии Саккудиона.

В 794 году удручённый летами игумен Платон, почувствовав слабость своего здоровья и, по единогласному желанию братии, избрал иеромонаха Феодора игуменом монастыря.³⁸ Настоятельство над обителью преподобный принял на 35 году своей жизни, не без усиленного возражения, повинуясь просьбам братии и увещаниям маститого аввы Платона.³⁹

Ставши во главе Саккудиона, новый игумен Феодор энергично приступил к благоустройству вверенной ему обители. С особым усердием и любовью он занялся поучением и руководством монастырского братства в деле религиозно нравственного совершенствования. Согласно общежительному уставу, все насельники монастыря обязаны были открывать игумену свои помыслы, исповедовать свои сокровенные чувства и стремления и указывать препятствия на пути своего духовного роста.⁴⁰ «Со своей же стороны мудрейший, принимая исповедь каждого, с тщательным обсуждением предлагал каждому и соответствующее врачевание, то погашая пламя страстей, то устраняя дурные помыслы, то действуя кротким или же сильным словом».⁴¹

Одновременно он внушал инокам долг борьбы с общим врагом их спасения, увещевал быть бдительными и внимательными к себе, отклонять даже помыслы о зле и совершенствовать себя в постоянном делании добра.⁴²

С этой целью он предлагал свои наставления монахам в форме катехизических поучений, которые произносил три раза в неделю. Вместе о тем преп. Феодор назидал братию своей личной жизнью, исполненной многими добродетелями и являвшеюся весьма убедительным образцом для подражания.⁴³

Таким образом, преподобный возводил вверенное ему братство на высоту духовного совершенства и постепенно подготовлял к тем испытаниям, которые впоследствии пришлось перенести инокам за непоколебимость веры и чистоту православия.

Спустя год после принятия преп. Феодором игуменства над Саккудионом, промыслу Божию было угодно распространить его деятельность далеко за пределами вверенной ему обители. В 795 году св. Отец выступает уже как церковно-общественный деятель, в качестве мужественного поборника истины и благочестия в так называемых михианских спораx.⁴⁴

Поводом к возникновению этих споров послужил незаконный брак импер. Константина VI с Феодотой, родственницей игумена Феодора.⁴⁵ Этот незаконный брак был совершен экономом константинопольской церкви Иосифом, вопреки противодействию со стороны патриарха Тарасия, который категорически отказался признать «это нечестивое сочетание, отвергаемое священными правилами.»⁴⁶

К тому же поступок императора открыл путь к нравственному разложению общества как в столице, так и в других городах Византии. Так, например, многие правители областей, начальники городов и другие частные лица, следуя примеру императора и находя в нем оправдание своим действиям, открыто стали совершать нечестие: оставлять своих законных хен, вступать в прелюбодейные связи и, вообще, предаваться необузданным похотям.⁴⁷

Этот соблазн среди народа, конечно, не мог не вызвать сильного протеста со стороны такого ревнителя благочестия, каким был преп. Феодор. Узнав об антиканоническом браке Константина VI, св. Отец отлучает императора, совершившего беззаконие, резко обличает и порицает его поступок, с указанием всем монахам считать Василевса изверженным.

Голос молодого Саккудионского игумена, пользовавшегося высоким нравственным авторитетом в обществе, достиг Константинополя и произвёл здесь сильное впечатление. Император разгневался на смелого обличителя, но, зная, каким уважением пользуется Преподобный среди иночествующей братии, счёл за лучшее кротостью и ласками склонить его на свою сторону.

Посланные в Саккудион Феодотой богатые «дары и много золота,» с целью прекратить волнения, не оказали никакого действия на преп. Феодора и его горячего сторонника Платона.⁴⁸

Тогда Константин VI во время своей поездки на тёплые воды в Пруссу, находившуюся недалеко от Саккудиона, по пути посетил обитель для свидания и переговоров с игуменом Феодором. Однако и эта попытка не увенчалась успехом, потому что преп. Феодор не только уклонился от встречи с императором, но даже запретил всем инокам приветствовать его по обычаю.⁴⁹

Раздосадованный император, пылая гневом к непокорному игумену, приказал подвергнуть его бичеванию вместе с другими монахами, которых Василевс знал за более дерзновенных и твёрдых духом.⁵⁰ После жестокого бичевания, в 796 году преп. Феодора «ссылают... с другими десятью из известнейших членов братства в Солунь с строгим приказом: ...тщательно стеречь их и заключить не вместе всех, но каждого отдельно и вдали друг от друга в различных помещениях, чтобы нельзя было кому-нибудь из них приходить к другому.»⁵¹

По свидетельству древних биографов, преп. Феодор с душевной радостью переносил постигшие его бедствия, так как он всегда желал этого ради Христа. Но милосердный Господь вскоре прекратил страдания ссыльных.

В 797 году⁵² Константин VI, будучи насильственным образом ослеплён и низложен с престола, в тяжких муках окончил свою жизнь. Правительницей Византии стала благочестивая Ирина, которая возвратила из изгнания всех монахов, сосланных ее сыном.⁵³

Преподобный Феодор, как непоколебимый исповедник евангельских заповедей и защитник церковных канонов, торжественно был встречен самой императрицей в Константинополе при многочисленном стечении духовенства и народа.⁵⁴

Но не славы и почестей жаждала душа его. Пробыв немного в Константинополе, преподобный возвратился в Саккудион и занялся благоустройством родного монастыря. Саккудион опять стал процветать и приобретать славу выдающегося монастыря в Византии, по высокой созерцательной жизни его насельников.⁵⁵

Вскоре мирная жизнь св. обители была нарушена нашествием арабов и других кочевников. Спасая братство от этих жестоких врагов, преп. Феодор вместе с иноками покинул любимую обитель и поселился в Константинополе, где патриарх Тарасий и императрица Ирина предложили ему для подвижничества Студийский монастырь. Дав согласие, преп. Феодор становится в 798 году игуменом этой знаменитой столичной обители.⁵⁶

Студийский монастырь в Константинополе был основан в 5 веке римским консулом Студием.⁵⁷ В последующие века своего существования этот монастырь сильно расширился и имел большое значение в церковно-общественной жизни Византии.

Но со времени Константина VI, Студийский монастырь пришёл в совершенное запустение. Братство его состояло из 10–12 человек, тогда как раньше оно насчитывало сотни подвижников.⁵⁸ Водворившись в Студийской обители, преп. Феодор сделал её замечательной школой аскетической жизни и не только возвратил ей прежнюю славу, но и привёл её в самое цветущее состояние. «Именно здесь, – говорит Ф. Успенский, – в этом монастыре, вместе трудами по устроению монастырской жизни ещё больше возрос церковный и общественный авторитет преподобного Феодора, с которым едва ли может сравниться какой-либо другой.»⁵⁹

Благодаря мудрому руководству св. Отца, Студийская обитель стала выше всех монастырей Византии по обилию братства, его нравственному совершенству и общежительному уставу.⁶⁰

Преподобный Феодор был всецело занят организацией и благоустройством своего монастыря до 806 года, когда снова возникло старое михианское движение, увлёкшее его в борьбу с императорской властью за каноны и свободу церкви. Это движение было вызвано следующим обстоятельством.

Император Никифор, свергнув с престола Ирину, решил привести в церковное с церковью отлучённого патриархом Тарасием эконома Иосифа. Преемник патриарха Тарасия, патриарх Никифор, руководствуясь принципом экономии, согласился принять в церковное общение Иосифа.⁶¹

Однако преп. Феодор вместе с иноками – студитами заявил решительный протест против беззаконного дела, мотивируя его не только прежней аргументацией своих воззрений по вопросу о михии, но и тем соображением, что восстановление Иосифа в прежнем сане предпринято по почину гражданской власти, некомпетентной в этом деле.

И вот в 809 году Преподобный, за стойкость своих убеждений, изгоняется из монастыря и ссылается на остров, лежащий близ столицы.⁶² Находясь в заточении, святой Отец не переставал писать письма к своим ученикам и почитателям. Одних он утешал в гонении за правду, других укорял за слабость и боязнь исповедания истины, иных обличал за неправомыслие.⁶³

С восшествием на престол Михаила 1-го, преп. Феодор в 811 г. получил свободу и право возвратиться в Студийский монастырь. В 813 году, по низвержении Михаила 1-го, императорскую власть захватил злейший иконоборец Лев Армянин.⁶⁴ Чтобы добиться согласия на уничтожение икон, он созвал в 814 году в Константинополе собор. На этом соборе выступил преп. Феодор и со всей ясностью и убедительностью раскрыл пред царём учение Православной церкви об иконопочитании, а в заключение смело обличил его за ересь и несправедливое, пристрастное отношение к православным. Преподобный обратился к императору с благоразумным призывом не нарушать мира и единства церкви, не вмешиваться в её жизнь, а заниматься своими мирскими делами.⁶⁵

Не добившись согласия собора на упразднение святых икон, Лев Армянин распустил участников собора по местожительствам, грозя иконопочитателям репрессиями. И действительно, едва патриарх и его сторонники возвратились домой, как император через столичного епарха дал приказ, чтобы никто из них не смел вести беседы по вопросам веры и иконопочитания, ибо в противном случае виновному грозило строгое наказание.⁶⁶ Для лучшей гарантии исполнения приказа от иконопочитателей требовалось дать соответствующую подписку.

Преподобный Феодор с негодованием отверг это требование. Для него дороже всего была истина, за которую он был готов перенести все: бичевание, ссылку, и даже смерть, поэтому св. Отец категорически заявил, что предпочтёт лишиться языка, чем откажется от защиты православной веры.⁶⁷ Чтобы воодушевить угнетённых друзей православия он писал им ободрительные письма.⁶⁸ С этой же целью в неделю Вай преп. Феодор с пением и иконами совершил торжественный крестный ход вокруг своей обители.

Узнав об этом, император сильно разгневался на студийского игумена и грозил ему смертью. В 815 году последовало третье изгнание преп. Феодора в ссылку и заточение в крепость, находившуюся близ Аполлониева озера.⁶⁹ Это было болотистое и глухое место. Страдания исповедника доходили здесь до крайности. Его били палками, томили голодом и жаждой, держали в страшной нечистоте.⁷⁰

Перенося все это с великим терпением, св. Отец, как и прежде, писал письма православным и тем самым предохранял многих от уклонения в иконоборческую ересь. Одно из таких писем попало в руки императора, после чего преп. Феодор был подвергнут весьма жестоким пыткам, а затем переведён в другую белее изолированную крепость Вониту.⁷¹

В 820 г. Лев Армянин был убит. Новый император Михаил Травл возвратил преп. Феодора из продолжительной ссылки. По пути в Константинополь доблестному исповеднику были устроены во многих городах горячие встречи.⁷²

Пробыв в Студийском монастыре некоторое время, преп. Феодор оставляет его и поселяется на острове св. Трифона вблизи мыса Акрита.⁷³ Здесь, вдали от центра столичной жизни, среди преданных учеников св. Отец продолжает своё великое дело душепопечения братии.

Но, с течением времени, силы мужественного и неутомимого борца за веру и истину постепенно стали ослабевать. Троекратное пребывание в заточении и связанные с этим лишения, постоянное напряжение внутреннее сил истощили организм преподобного, а тяжёлая желудочная болезнь⁷⁴, усилившаяся в последнее время, довела его до полного изнеможения.

8 ноября 826 года в своём предсмертном завещании, преп. Феодор заповедал инокам сохранять веру непоколебимую и жизнь непорочную.⁷⁵ 11 ноября, причастившись св. Таин, Преподобный во время пения братией 17-й кафизмы предал свою чистую душу Богу.⁷⁶

Так закончил свою многострадальную жизнь великий наставник благочестия и защитник православия преподобный Феодор Студит. Его останки были погребены на острове Принкипо.⁷⁷ Господь прославил своего угодника нетлением его мощей, которые после окончательного восстановления иконочитания при императоре Феодоре и патриархе Мефодии в 845 году торжественно были перенесены для чествования в Студийский монастырь.⁷⁸

Преподобный Феодор Студит был не только выдающийся церковно-общественным деятелем своего времени, но и крупный представителем богословской науки византийской эпохи. Его творения переведены с греческого языка на русский язык С-Петербургской Духовной Академией и изданы в 1907 –1908 гг. в двух томах. По своему содержанию они делятся на несколько групп.

В первую группу входят творения догматико-полемического характера. К ним прежде всего относятся λόγοι ἀντιρρητικοί, представляющие собой сочинение в форме з-х состязательных слов, направленных против иконоборцев. В этом сочинении, написанном в прозе, преп. Феодор Студит «как бы другой Давид иноплеменника Голиафа, решительно низложил чуждую истине ересь и избавил церковь от величайшего позора.»⁷⁹ Указанное произведение сохранилось в полном своём объёме и помещено в 1-м томе его творений.⁸⁰

Затем к этой же группе принадлежат «Опровержение и низложение нечестивых стихотворных произведений Иоанна, Игнатия, Сергия и Стефана.»⁸¹ В данном сочинении автор стих за стихом опровергает иконоборческие стихотворения, раскрывая православное учение об иконопочитании с тех же сторон, что и в состязательных речах.

К догматико-полемическим сочинениям преп. Феодора относятся, так называемые «Некоторые вопросы иконоборцам.»⁸² В 15-ти вопросах св. Отец разъясняет иконоборцам, что их учение о неописуемости Богочеловека противоречить православному учению о свойствах двух естеств во Христе.

В следующем сочинении «Против иконоборцев семь глав»⁸³, опровергая еретиков, преподобный раскрывает учение о том, что в иконопочитании нет ни обоготворения икон, ни идолопоклонства, и объясняет, почему поклонение честному кресту совместимо с поклонением святым и иконам.

Наконец, к догматико-полемической группе принадлежит «Письмо к Платону»⁸⁴, в котором преп. Феодор Студит говорит о связи иконопочитания с домостроительством человеческого спасения и обосновывает догмат на святоотеческом учении.

Вторую и самую большую группу богословско-литературных трудов преп. Феодора составляют творения нравственно-аскетического содержания. Сюда относятся «Малое оглашение» и «Большое оглашение». «Малое оглашение» представляет собой сборник 134-х поучений⁸⁵, которые были предложены св. Отцом братии без какой-либо предварительной подготовки, в виде импровизаций. В этих беседах превосходными рассуждениями и божественными словами искусно начертано то, что прилично каждому дню, именно душевное мужество и презрение к бедствиям, постоянство в аскетических подвигах и умерщвление членов, твёрдость ума противостояние демонам, нападающим в ежедневой борьбе⁸⁶.

«Великое оглашение» состоит из трех частей, первая из которых включает 87 огласительных поучений⁸⁷, вторая – 124⁸⁸ и третья – 46 поучений⁸⁹. В отличие от «Малого оглашения» – «Великое оглашение» составлен после предварительного приготовления, по заранее обдуманному плану. Здесь св. Отец также касается сущности монашеской жизни, но мысль его глубже проникает в предмет обсуждения. Следует отметить, что речь в оглашениях отличается лаконичностью и простотою, блещет местами поэтическим вдохновением, согрета горячей любовью к братству и его подвигу.

Кроме оглашений, ко второй группе сочинений относятся «Преподобного отца Феодора Студита четыре главы»⁹⁰, в которых св. Отцом раскрывается и определяется сущность аскетической жизни и даются соответствующие наставления о достойном её прохождении. Наконец, к группе нравственно-аскетического характера относится ещё «Завещание»⁹¹, в котором преп. Феодор излагает своё вероисповедание, высказывает свои воззрения на монашество, говорит об игумене, своём преемнике по управлению Студийским монастырём и в заключение преподаёт полезные советы всему братству относительно подвижнической жизни. «Завещание» имеет значение для ознакомления со структурой внутренней жизни Студийской обители.

Третью группу творений преп. Феодора составляют памятники литургико-канонического содержания. Сюда прежде всего относятся «Епитимии»⁹², в которых изложены богослужебные порядки и дисциплинарные правила братской жизни в Студийской обители. В частности, святой Отец определяет, каким епитимиям, отлучениям и скольким коленопреклонениям подлежат иноки, нарушающие обязанности послушания, причём предусматриваются самые разнообразные уклонения от монастырского общежительного устава. Кроме «Епитимии», к группе литургико-каноническою содержания примыкает «Устав с Богом внутреннего устройства Студийского монастыря»⁹³.

В этом Уставе заключаются весьма ценные указания относительно совершения церковного богослужения на святую пасху и другие праздники вплоть до пятидесятницы, на Рождество Христово, Богоявление, Сретение, Благовещение, Воздвижение, а также на воскресные и будничные дни. Кроме того, Устав содержит предписания о количестве и качестве пищи и питья в монастыре во время всего года, о благочинии на трапезе, об одежде и обуви для монахов и т. п. В непосредственной связи с Уставом преп. Феодора находятся и некоторые другие его творения.

Так в сочинении «Правила об исповеди»⁹⁴ говорится о необходимости и спасительности для христианина исповеди, дана характеристика некоторых грехов и соответственно указаны правила духовного взыскания за них. В разделе «Правила по поводу некоторых вопросов и ответов на них»⁹⁵ предложено решение четырёх вопросов литургико-канонического содержания, а именно: 1. Как мы в Великий четверг разрешаем масло и вино? 2. Можно ля преклонять колена от дня св. Пасхи до дня св. Пятидесятницы? 3. Как узнать, что исповедуемый плотский грех прощён? 4. Что должен сделать для своего успокоения тот, кто согрешил посредством праздного слова или осуждения, посредством порицания или пустословия, шутки или вообще греха языка.

К чисто литургическим трудам преп. Феодора Студита относятся каноны: мясопустной субботы⁹⁶, мясопустной недели⁹⁷, и крестопоклонной недели⁹⁸. Перу св. Отца также принадлежат: трипесцы и четверопесцы на утрени в некоторые дни 1–6 седмиц Великого поста⁹⁹, 25 стихир на «Господи воззвах»¹⁰⁰ и 15 седальнов¹⁰¹. Наконец, преп. Феодор Студит является автором сочинения «Изъяснение литургии Преждеосвящённых даров»¹⁰².

К четвертой группе сочинений преп. Феодора Студита относятся его «Слова” на различные праздники. Один из древних биографов замечает, что преподобный составил похвальную книгу, в которой повествует о великих Господских, Богородичных праздниках и других чтимых святых, «украшая их благопристойными словами»¹⁰³.

Однако, из целой книги гомилитического содержания сохранились всего 12 слов: 1) на поклонение честному и животворящему кресту (в з неделю великого поста), 2) на праздник Светов, 3) на св. Пасху, 4) на успение Богородицы, 5) на День Собора небесных чинов, 6) на Рождество Предтечи, 7) на Усекновение главы Предтечи, 8) похвала ап. Иоанну Богослову, 9) похвала ап. Варфоломею, 10) надгробное слово игумену Платону, 11) похвала анахорету Арсению, 12) надгробное слово в честь своей матери¹⁰⁴.

Слова преп. Феодора отражают глубину его богословской мысли, проникнуты необыкновенной силой религиозного чувства и выразительной убедительностью.

Наконец, к пятой группе сочинений преподобного Феодора Студита относятся его «Письма».

Биографы святого Отца утверждают, что в 9–10 веках в Студийском монастыре хранилось полное собрание его писем в пяти книгах¹⁰⁵. Но в настоящее время издано 563 письма, разделённых на три части, из которых первая содержит 59 писем¹⁰⁶, вторая – 220 писем¹⁰⁷ и третья – 284 письма¹⁰⁸.

По своему содержанию эти письма представляют весьма ценный исторический памятник, ярко характеризующий аскетическую, пастырскую и общественную деятельность преподобного Феодор Студита.

Святой Отец ещё оставил после себя весьма полезную книгу, написанную ямбическими стихами, в которых художественно описал сотворение мира и грехопадение первых людей, изобразил зависть Каина и последовавшее убийство Авеля, прославил праведность Еноха, Ноя и других праотцов, а также исчислил и опроверг все ереси¹⁰⁹.

К сожалению, это произведение, очевидно, утратилось. Таким образом, даже краткий обзор творений преп. Федора Студита свидетельствует о том, что он был одним из самых замечательных представителей византийской богословской и церковной письменности. Его многочисленные творения, написанные им по самым разнообразным вопросам – богословским, литургическим, каноническим и другим предметам, отличаются высокими достоинствами содержания и изложения, представляют собой поучительный интерес в различных отношениях и являются выдающимися памятниками святоотеческой, греческой литературы византийской эпохи.

Кратко познакомившись с жизнью и литературными произведениями преподобного Феодора Студита, мы теперь приступим к непосредственному изложению нашей темы, используя для этого материал, представленный в нравственно-аскетических и других письменных трудах святого Отца.

Каждый человек, независимо от своего умственного и духовного развития, наблюдая окружающую его природу и стремясь проникнуть в тайну жизни, задаёт себе вопросы: как произошёл видимый мир? что такое человек? для чего он существует? какова конечная цель его бытия?¹¹⁰ Последовательно отвечая на данные вопросы, преподобный Феодор Студит говорит: «Бог – Творец и создатель всего» ...¹¹¹

«Он сделал не сущее сущим и притом – одним только словом создал свет, воздвиг небо, как шатёр (Ис.40:22), простёр на водах землю, собрал, как сказано, морские воды «яко мех» (Пс.32:7), излил воздух для дыхания всякому живому существу, утвердил на тверди... солнце и луну со множеством звёзд, произрастил из земли всякие плодовитые деревья, всякие травы и прекрасные цветы, благоволил произвести из земли всевозможных зверей , а из мора всяких рыб и птиц и, наконец, создал своими руками... праотца Адама»¹¹². Первый человек, «как нечто великое»¹¹³, был создан тоже из земли¹¹⁴ по «образу и подобию Божию»¹¹⁵ и для своего обитания первоначально был поселён творцом «в раю сладости»¹¹⁶. Получив от Бога «дыхание жизни»¹¹⁷ и бытие, человек был «поставлен господином и владыкой всего»¹¹⁸. Но не только в этом заключалось истинное назначение его.

Будучи по своей природе на втором месте после ангелов, а потому «лишь мало чим умалён от них» (Пс.8:6)¹¹⁹, человек, по мысли преп. Феодора, был сотворён с той целью, чтобы подобно ангелам служить Богу и прославлять Его путём соблюдения и исполнения Его святых заповедей¹²⁰.

Вместе с тем Бог ввёл человека в мир для того, чтобы он, служа своему создателю добрыми делами, постепенно совершенствовался и тем самым становился наследником царства небесного¹²¹. И действительно, первый человек – Адам до преступления заповеди, был «благоуханием» Богу.

«Он, говорит преп. Феодор, – будучи украшен бессмертием и нетлением и предаваясь небесным созерцаниям… как некий благоухающий и цветистый луг, по достоинству был водворён в раю, где дышал добродетелями»¹²². Бытие с Богом доставляло Адаму неизреченную радость и вечное райское наслаждение.

Однако не долго продолжалось для него это блаженное состояние, человек пренебрёг данною ему святой заповедью и лишился всех благ.

Вследствие хитрости змия¹²³ и «безрассудного преслушания и сластолюбия прародителя»¹²⁴, «Бог, – говорит св. Отец, осудил человеческое естество на тление и скорбь»¹²⁵. Человек потерял первозданную ангельскую чистоту жизни и за оскорбление «благого Владыки»¹²⁶ был заключён в «мрачнейшее жилище изгнания»¹²⁷ и предан «многострадальной и изменчивой жизни»¹²⁸.

Несмотря на столь глубокое падение человека, Бог, по своему человеколюбию, не допустил, чтобы Его создание безвозвратно погибло, ибо «так возлюбил Бог мир, яко Сына Своего Единородного дал есть, да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный» (Ин.3:16)¹²⁹.

«И вот, – замечает преп. Феодор, – пришёл к нам Всеблагий чрев девственное рождение, поработился естественным законам естества, взошёл на крест, пригвоздив на нем за нас рукописание (Кол.2:14), снисшёл в преисподняя земли, разрешил болезни смерти и, совоскресив с Собою человеческое естество, вознёсся во славе и, наконец, явил Себя за нас Богу и Отцу»¹³⁰. «Итак, – восклицает св. Отец, – видите на какую высоту славы поднято человеческое естество?! Не от земли ли на небо? Не от тления ли к нетлению? Сколько иной трудится, чтобы сделаться приятным владыке земному и тленному? Мы же, хотя сердцем отчуждены и враги помышленьями в делах лукавых (Кол.1:21), однако, не только примирены с Богом и Отцом чрез господа нашего Иисуса Христа, но возвысились до сыновства. И теперь естество наше на небесех, от всякой видимой и невидимой твари поклоняемое»¹³¹.

«Что же, наконец, скажем мы на это? Снова перейдём ко греху? Будем искать рабства? Изберём бесчестие, тление и осуждение?» – спрашивает преп. Феодор Студит и отвечает «Да не будет»: «Иже бо умрохом греху, како паки оживем в нем? Или не разумеете, яко елицы во Христа Иисуса крестихомся, в смерть Его крестихомся? Спогребохомся убо Ему крещением в смерть да якоже воста Христос от мертвых славою Отчею, тако и мы во обновлении жизни ходити начнем» (Рим.6:2–4)¹³².

Между тем, человек сможет «во обновлении жизни ходити» только при том условии, если усвоит принесённое Христом спасение путём личного участия в нем, ибо никто «не венчается, аще не законно подвизается» (2Тим.2:5)¹³³. Поэтому в жизни каждого христианина нет никакой другой задачи, хроме достижения спасение своей души¹³⁴.

В чем же заключается сущность спасения? По учению преп. Феодора Студита, спасение, как цель жизни христианина, есть великое дело, достойное многого удивления и невозможное без великих подвигов¹³⁵. Оно – весьма трудное дело, так как представляет собой постепенное восхождение человека по ступеням нравственного совершенствования, требуя от него многих усилий, стараний и труда¹³⁶.

Для достижения спасения души, по мысли св. Отца «удобно всякое время и благоприятен всякий день», если, разумеется, пожелает этого человек¹³⁷. Истинный христианин смотрит на спасение души как на предмет всей своей жизненной деятельности: «Этим он занят день и ночь, об этом постоянно думает, этим дышит, к этому стремится, в этом вся его жизнь»¹³⁸, ибо при этом условии он может взойти туда, откуда был низвержен, и стать равным ангелам¹³⁹, восстановив свою первозданную природу. Таким образом, спасение, как целожизненный подвиг, осуществляется путём постоянного напряжения всех духовных сил и способностей человека, так как, согласно словам Спасителя, «Царствие небесное нудится и нуждницы восхищают е» (Мф.11:12)¹⁴⁰.

Необходимость такого внутреннего целеустремления и самопринуждения в деле спасения обусловливается тем обстоятельством, что на пути своего нравственного совершенствования христианин неизбежно встречается со многими препятствиями или «препонами», которые делают этот путь поистине неудобопроходимым¹⁴¹, с которым он должен вести постоянно борьбу.

Эти препятствия бывают внутреннего и внешнего характера и в основном выражаются в виде: а) особой противоборствующей силы в падшей природе человека, б) многообразия искушений от диавола и в) различных видах греховности человека.

С того времени, когда первые люди, будучи обольщены диаволом, «ниспали с высоты ангельской жизни и были извержены из рая, замечает преп. Феодор Студит, человеческая испорченность как бы цепью тянется и доныне»¹⁴². В результате преступления нравственного закона и удаления человека от Бога, в его природу проникло греховное начало, вызвавшее радикальное изменение во всем составе человека. В чем же оно выразилось?

По учению св. Отца, «душа наша состоит из трех частей: мыслительной, чувствовательной и желательной. Мыслительная для того, чтобы мы право верили во Святую Троицу, чувствовательная для того, чтобы мы гневались на змия-обольстителя, не допуская его к себе, желательная для того, чтобы желали и любили сотворившего нас Бога. Диавол же, изменив и извратив силы души, …силой чувствовательной соблазнил праотца... Адама ко вкушению запрещённого плода, силой желательной возбудил Каина убить Авеля, а силой мыслительной уклонил человечество в идолопоклонство¹⁴³.» Таким образом, вследствие греха человеческий разум «затемнился»¹⁴⁴, сердце – окаменело¹⁴⁵, а в воле заглушилась жалость¹⁴⁶. «Все это, – говорит преп. Феодор, – вошло в последующие поколения в последовательных убийствах людей друг другом…, дошло и обнаруживается в нынешних обстоятельствах»¹⁴⁷.

«Теперь человек живёт двойной жизнью: по душе он чувствует так, а по телу иначе»¹⁴⁸. Такой разлад в нравственной природе человека особенно отчётливо наблюдается при постоянном взаимном противодействии между духовной и физической сторонами его существа, между высшими и низшими стремлениями его, когда «плоть похотствует на дух, дух на плоть» (Гал.5:17)¹⁴⁹.

Поэтому, хотя все люди в равной мере получили от Бога бразды власти над собой, тем не менее у них постоянно происходит «война между душой и телом, противящимся друг другу»¹⁵⁰.

Внутренняя брань человека приводит к тому, что плотская сторона постепенно усиливается, а духовная – ослабевает¹⁵¹. В конечном итоге вся природа человека, увлекаемая греховным началом, гнездящимся в ней, «стремится к низу»¹⁵², становясь «удобопреклонной к падению»¹⁵³.

Окончательное же падение человека во грех довершается в тот момент, когда он подвергается различным искушениям со стороны общего врага всех людей – диавола.

Диавол постоянно бодрствует, дабы сманить человека от истинного пути¹⁵⁴. По словам преп. Феодора Студита «первый диавол – сатана, ниспавший с небесных высот, получил от Бога и Господа всего свободу искушать несчастного человека. От Адама до настоящего времени он коснулся каждого поколения и прошёл через всякую душу»¹⁵⁵. «Так разве мы не знаем, говорит св. Отец, скольких он уже погубил от сотворения мира? Не довёл ли он первого человека до изгнания из рая, прельстив его посредством удовольствия? Не вооружил ли он Каина к братоубийству? Не отторг ли он от лика апостольского Иуду, сделав его предателем того, кто есть жизнь всех. Не предал ли он смерти многих других, которым нет числа?»¹⁵⁶. Диавол продолжает и теперь действовать, подстерегая, обольщая и почти поглощая вселенную. Поэтому избежать его весьма трудно, так как он старается совратить человека с должного пути и увлечь к противному посредством многих «хитростей и обманов», распростирая по земле для уловления людей «многие сети»¹⁵⁷.

С этой целью «он говорит преп. Феодор, образуется из одного образа в другой»¹⁵⁸, принимая на себя различные оттенки и виды¹⁵⁹, превращаясь «из мрака в ангела светла» (2Кор.11:14)¹⁶⁰.

Будучи художником зла¹⁶¹ и зачинщиком греха¹⁶², лютый змий и дракон – диавол, ни днём, ни ночью не прекращает своих нападений, коварных засад, стремясь погубить человека¹⁶³ и изыскивая средства, чтобы похитить у него спасение¹⁶⁴. Потихоньку вкрадываясь и вползая в сердце человека, диавол «всевает там семена зла»¹⁶⁵. Чтобы возможно легче толкнуть человека на путь погибели, диавол, по словам преподобного, прежде всего стремится произвести в душе «забвение Бога и как бы отречение от Него», ибо в противном случае «он не может склонить ум к влечению плоти, к необузданности греха…, непотребствам... и ко всякого рода другим постыдным делам»¹⁶⁶.

Завладев же душой, диавол ведёт её за собой, отторгнув от Бога, и «представляет тьму светом, а горькое сладким»¹⁶⁷.

Преподобный Феодор студит, опытно познавший разнообразные козни диавола, говорит: «Я думаю, что он уловляет человека двумя способами, как мы узнали по опыту: или неумеренною сердечной скорбью, или безрассудным стремлением, омрачая и извращая его»¹⁶⁸. При этом диавол «наговаривает и внушает человеку то, что ведёт к беззаконию»¹⁶⁹. Являясь сам мраком и вместилищем зла, он так делает, что злое кажется добрым, мрачное – светлым, постыдное – благообразным, смертоносное – живительным, не переставая таким образом всегда обольщать мир.¹⁷⁰ Так, например, «одному он внушает сладость греха заглядывать на лица, дабы посредством небольшого удовольствия и продолжающегося всего какой-нибудь момент приятного волнения, лишить человека наслаждения вечным благом... Другому он всевает другую, столь же убийственную страсть – зависть к предпочтению оказываемому его брату..., затем, третьего увлекает свинским набиванием желудка, дабы победив его страстями чрева, таким путём удалить от Бога.

Далее – кого он ввергает в уныние, кому внушает ненависть к обетам или товарищам… и вообще он отовсюду поднимает ужасный и неизъяснимый вихрь на христианина, чтобы погубить и сбить с правого пути.¹⁷¹ «Ибо, – замечает св. Отец, – если бы он не внушал таких мыслей, не мог бы уловить нас».¹⁷²

В результате своих коварных соблазнов хитрый на зло змий достигает своей цели. «Один человек склоняется к блуду, другой к чревоугодию, этот к унынию, тот к зависти, иной к тщеславию и т. д.».¹⁷³

Итак, человек подвергается греху, с одной стороны, вследствие своей природы, склонной к падению, а с другой стороны – от диавольских искушений.

Всякий грех легко запутывает человека в свои сети.¹⁷⁴ По выражению святого Отца, грех – мать смерти¹⁷⁵, жало смерти¹⁷⁶, так как грехом, как бы мечом диавол старается убить всякую душу.¹⁷⁷ Грех далеко «отбрасывает» человека от Бога¹⁷⁸, потому что Бог «греха не сотвори, ни обретеся лести в устех Его» (1Пет.2:22)¹⁷⁹, «а всяк творяй грех – раб есть греха» (Ин.8:34).¹⁸⁰

Греховное состояние, во власти которого находится часто человек, имеет свои виды, по которым определяется степень падения того или иного человека.

Преподобный Феодор Студит, хорошо знавший болезнь человеческой души, указывает на некоторые виды греховного состояния людей: а) прилог (помысл), б) похоть, в) страсть, г) порок, д) зло.

Сам процесс постепенного развития греха в душе каждого человека св. Отец изображает так: «Диавол, – говорит он, прежде всего старается, чтобы мы приняли прилог, потом внушает в сердце что-либо дурное, а после, обольстив таким способом и отравив душу, он выводит её из естественного состояния и делает её безумною, несмышлёною и слепою, стремящуюся к тому, что не должно совершать.¹⁸¹ Следовательно, по мысли св. Отца, грех берет своё начало от прилога или помысла.

По учению преп. Феодора, «лукавыми помышлениями человек побуждается на дело греха»¹⁸². «Лукавые помыслы, – замечает он, – уязвляют подобно змию, вливая в душу яд»¹⁸³. Хотя помысл и представляет собой зачаточную ступень греховности, однако здесь нет ещё самого греха в полном смысле этого слова.

Греховный образ и мысль возникают иногда помимо воли человека, под влиянием диавола, как уже отмечалось выше. В таком случае человек может принять или отвергнуть прилог и тем самым не допустить «увлечь себя до пределов греха»¹⁸⁴. Большей частью источником прилога бывает нечистое воображение, а порой и память, воскрешающая греховные образы, которые преп. Феодор называет «предрассудками и юношескими воспоминаниями прошлого»¹⁸⁵. Этими воспоминаниями «обкрадывается душа человека»¹⁸⁶.

В том и другом случае человеку предоставляется полная свобода действий: или побороть искушения, или же поддаться им.¹⁸⁷ Если же человек все-таки побеждается принятием «неуместных помыслов»¹⁸⁸, тогда сердце его воспламеняется похотями плоти и крови.¹⁸⁹

Похоть, как особое греховное состояние человека находится в неразрывной связи с воображением его. Когда пробуждается похоть, тогда воображение создаёт пожелание, которое «вызывает человека сказать что-либо из запрещённого, а затем внушает дерзость коснуться члена или собственного или чужого»¹⁹⁰. Таким образом, по мысли преп. Феодора, «из помыслов грех переходит в слова, а от слов в практическую деятельность».¹⁹¹

В результате похоть причиняет человеку смерть, ибо, «похоть заченши, рождает грех, грех же содеян рождает смерть» (Иак.1:15).¹⁹² По учению преподобного Феодора Студита, существует три основных вида греховной похоти: 1) похоть плотская¹⁹³, 2) похоть очес¹⁹⁴ и 3) гордость житейская¹⁹⁵. «От этих грехов, – говорит св. Отец, в мире произошло несметное число зол. Отсюда потоп, совершенно уничтоживший все живое на земле. Отсюда Содом и Гоморра, огнём и серой обращённые в пепел для обнаружения нечестивых».¹⁹⁶

Особенно губительные последствия похоти испытывает на себе человек. «Похоть плотская, замечает преподобный Феодор, притворно обещает невыразимую сладость, а когда бывает удовлетворена, то оказывается … сильнее обоюдоострого меча, пронзающего пленённую душу. Это испытал наш прародитель Адам, обольщённый змием, ибо, когда он прикоснулся к запрещённой пище, то нашёл вместо жизни смерть».¹⁹⁷ Похоть, овладев человеком, изменяет и искажает его естественное состояние. Человек становится глупым, скотоподобным, постыдным, раболепным, безнадёжным, расслабленным, осуждённым на вечную смерть.¹⁹⁸

Похоть, являясь «обворожительницей», но будучи на самом деле не такой, какой представляется, «заражает, приводя в исступление и изменяя человека, подобно тому, как бывает с бесноватыми, которые не понимают, что делается с ними, пока не опомнятся».¹⁹⁹

Проводя аналогию между похотью и болезнью кожи – чесоткой, преп. Феодор говорит: «Подобно тому, как больной чесоткой, когда чешется, по-видимому, получает удовольствие, на самом же деде получает не удовольствие, а страдание, так и пленённый похотью получает не удовольствие, а скорбь, не успокоение, а расстройство, не хорошее расположение духа, а уныние».²⁰⁰

Итак, будучи «весьма тяжкой, смертоносной болезнью души»²⁰¹, вливающей яд погибели²⁰², похоть сообщает человеку не сладость и благополучие, а рабство, тление, беснование и всё то, что выводит человека из его нормального состояния.²⁰³ Если же злая похоть обращается в навык²⁰⁴, т. е. постоянную привычку к греховным действиям, то с течением времени она переходит в страсть.

«Возникновение страстей, – говорит преп. Феодор Студит, это свойство нашего естества, но наше дело прогонять их с первых же их вторжений»²⁰⁵. По мысли св. Отца, страсти рождаются от чрезмерного употребления пищи и пития²⁰⁶, ибо вследствие пресыщения желудка восстаёт и бесится плоть²⁰⁷, подобно жеребцу²⁰⁸.

Вместе с тем каждый человек подвергается той или иной страсти от своего внутреннего дела²⁰⁹. Поэтому преодолевать страсти далеко не лёгкое дело, напротив, оно гораздо труднее и требует опытных усилий, чем всякий другой труд и занятие²¹⁰.

Для человека «страсти суть те же демоны, как, наоборот, добродетели – ангелы»²¹¹. Страсти устремляются на человека не только ночью, но и днём, чтобы поглотить его душу²¹². «Если душа, – замечает преп. Феодор, – отдавшись страстям, захвачена будет в грехах, тогда – ужас, ибо в таком случае побеждают демоны и уносят её несчастную вместе е собой в преисподнюю, в мрак и тартар мучений»²¹³. Поэтому «ничто так не мерзко для души, как быть одержимой и порабощённой страстями»²¹⁴. Чтобы не подпасть власти «зверям-страстям», человек должен удерживать себя самого от внутреннего «блуждания» чувств²¹⁵, так как в противном случае возникает самый опасный из нравственных недугов – порок и, как полное его завершение зло.

Человек погружается в порочное состояние вследствие слабости своей природы, потому что «прилежит помышления человеку прилежно на злая от юности его (Быт.8:21)²¹⁶. Хотя порок, по выражению преп. Феодора «горек, гибелен и отравителен» для души человека, тем не менее он пленяется им²¹⁷.

Длительное пребывание человека в порочном состоянии приводит к «огрублению души и жестокосердию»²¹⁸. Это состояние характеризуется тем, что представляет собой как бы «ежедневную нравственную смерть»²¹⁹, т. е. совершенное моральное омертвение, когда человек находится на такой грани своей греховности, что «видя, не видит т слыша, не слышит»²²⁰.

Доведённый до такого состояния, человек в дальнейшем полностью подпадает власти зла.

По мысли преп. Феодора Студита, причиной зла является, с одной стороны, безразличие²²¹, а с другой – диавол, который есть «отец лжи и виновник зла»²²². «Зло, – говорит св. Отец, – с первого же дня вошло в мир»²²³. Развратив главную силу человеческой души – разум, зло все может сделать. Когда оно охватывает человека, то понемногу доводит его до безумия²²⁴. «Поэтому-то, – замечает Преподобный, – бесстыжий Иуда бросается... и за несколько сребреников продаёт своего бесценного Учителя, но постыдившись близости от Него за вечерей, не изумившись перед омовением ног, не задумавшись даже над обращённым к нему намёком на его предательство, позабыв, что он так любил носить вверенный ему ковчежоц, он откалывается от лика учеников и соединяется с вождём демонов и, взяв с собой всю свиту (Ин.18:3), ночью, на лобном месте захватывает и коварным лобзанием предаёт господа Славы»²²⁵.

Таким образом, плодами зла является беззаконие²²⁶ и бесчестие²²⁷, которые совершает глубоко падший человек. Любопытен тот факт, что, совершая дела зла, человек даже находит себе в атом удовлетворение, так как само по себе зло «возбуждает подражание»²²⁸, легко воспринимается и достигается человеком²²⁹.

Вот почему, в порыве горечи, преп. Феодор восклицает; «Увы! Увы! Как плохо люди ревнуют о добре, и как трудно в них его найти. Как, напротив, они любят зло, и как оно легко даётся им!»²³⁰. Но при всей привлекательности зла, человек, оставаясь образом и подобием Божиим, хотя с несколько потускневшими чертами, все-так чувствует, что зло приносит ему горе и как бы «давит» его²³¹. Естественно, что у него возникает желание освободиться из-под власти зла и начать новую, безгрешную жизнь. Правда, своими естественными силами человек не в состоянии противостоять демонским нападениям²³² и подняться из глубины своего греховного состояния. В этом случае Божие человеколюбие, желающее спасения всех людей²³³, приходит на помощь грешнику.

«Промысл Божии замечает св. Отец, – не допускает совершенно заблудиться тем, кто ищет своего спасения»²³⁴, а потому «все устрояется спасающим Промыслом»²³⁵, причём, «многими способами и средствами»²³⁶.

Такими средствами, содействующими спасению человека, являются: 1) Благодать, как сверхъестественная сила Божия, 2) таинства, 3) молитва, 4) пост, 5) чтение слова Божия и творений святых Отцов.

Через непослушание Творцу человек омрачил в себе образ и подобие Божие и расстроил свои духовные силы²³⁷. Грех, проникнув в человеческую природу, сделал её нравственно больной. И вот, человек, будучи подвержен своей внутренней немощи, а также многоразличным искушениям от диавола со вне, очень часто склоняется ко греху и впадает в него, становясь рабом собственной похоти, страстей, порока и, наконец, зла.

Кто же может помочь ему избавиться от греховного состояния и направить свою жизнь по пути добра?

«Тот, – говорит преп. Феодор Студит, – Кто может сотворить новое небо и новую землю. Тот только в состоянии привлечь человека к добру после того, как он, сбившись самовольными стремлениями с прямого пути, увлекаемый сластью и обольщённый сатаною, все ухудшает и ухудшает своё положение. Такой человек своим худым замыслом отщетил уже и погубил свою душу, если только не коснётся его какая-либо искорка жизни и не вызовет его из душевной мертвенности»²³⁸.

Такой «искоркой», обновляющей²³⁹ и усовершающей человека²⁴⁰, дающей ему новую духовную жизнь, является Божественная благодать, как выражение особой милости Творца к Его падшему творению – человеку.

Эта милость Божия проявилась в отношении падшего человека в том обстоятельстве, что, хотя последний чрез грехопадение утратил эту зиждительную силу, получаемую им непосредственно от Творца, тем не менее, Бог снова украсил его Своею благодатию, «банею пакибытия и обновления Духа Святаго, егоже излия на нас обильно Иисус Христом, Спасителем нашим» (Тит.3:5–6)²⁴¹.

По учению преп. Феодора Студита, сила Святого Духа является великим благом для всякого человека, готового воспринять её. Она распространяется на всех людей без исключения: «на малого и великого, мудрого и простого, старца и юношу»²⁴², причём, в некоторых случаях, благодать, по мнению св. Отца, «нисходит даже на недостойных, но ради неё приступающих к ней»²⁴³.

Со времени вочеловечения Сына Божия благодать сообщается преизобильно человеку, независимо от его личных заслуг, «чтобы, – поясняет преп. Феодор, – никто не хвалился будто бы он имеет что-нибудь сам от себя»²⁴⁴.

Однако воспринимают благодать те, кто желает и ищет её²⁴⁵, а «не получать е, – замечает св. Отец, – значит лишаться жизни»²⁴⁶.

К сожалению, человек «лишь отчасти берет и причащается ею»²⁴⁷. Тем не менее, получив её, человек имеет уже «одно непобедимое оружие и... непреодолимое знамя, это – помощь Господню, препоясующую немощствующих силою» (1Цар. 2:4)²⁴⁸, потому что «для всемогущей благодати Божией нет ничего невозможного»²⁴⁹.

Будучи всемогущей силой Божией, благодать, по словам св. Отца, действует постоянно в душе человека, производя в нем благие изменения, которые он очень часто не осознает²⁵⁰. Так, она восполняет недостатки и немощи человеческой природы, возбуждает её добрые силы и, вообще, содействует духовному подъёму обременённой грехами души.

В частности, «струи Святого Духа, которые целыми реками источаются из божественных уст», говорит преп. Феодор, погашают многострастное пламя грехов в сердце человека²⁵¹. Затем благодать открывает человеку уже то, что свято, праведно и благочестно, после чего он отлично осознает всю глубину своего греховного состояния и у него возникает желание направить свою жизнь по истинному пути, ведущему в Царство Небесное²⁵².

В этом отношении «прекрасное руководство» оказывает человеку благодать, которая ведёт его все дальше из силы в силу во спасение²⁵³.

С её помощью человек решительно начинает, продолжает и завершает подвиг своего спасения и в этом деле обнаруживает большую ревность²⁵⁴. Благодаря влиянию благодати в деятельности человека наблюдается порядок и благочиние²⁵⁵ и, вообще, образ его жизни определяется, по выражению преп. Феодора, «весом, мерою и по правилу: и в пище, и в питье, и во вставании, и в сидении, и в выходе, и во входе, и в беседе, и в молчании, в чтении, пении, молитве, безмолвии, одежде и обуви»²⁵⁶. Одним словом, заключает св. Отец, «все его члены... согласуются и объединяются между собой общением Святого Духа»²⁵⁷.

Такой человек сохраняет упорядоченность во всем до конца своей жизни, творя волю Божию и становясь сыном света и наследником Царства Небесного²⁵⁸.

Он блистает дарами Святого Духа и поистине «красен добротою паче сынов человеческих» (Пс.44:3)²⁵⁹, потому что «кто имеет в себе Святого Духа, говорит преп. Феодор Студит, в том замечаются радость, мир, долготерпение, речи его «сладша паче мёда и сота» (Пс.18:2), ибо они источаются, как сказал нам Господь, «от избытка сердца» (Мф.12:34) и для слушающих их являются просвещением и утешением»²⁶⁰.

Если же сердце человека лишено благодатных даров Святого Духа, то оно находится в совсем другом, противоположном состоянии, ибо «что ещё другое, замечает св. Отец, может источить такое сердце, кроме гнева, ярости, клеветы, укоризны, непостоянства, неприязни, ненависти, гордости, ослушничества, прекословия, непокорности? Из такой души воистину отбеже просвещение, освящение и праведность, удалились смирение, сокрушение и терпение, изсохли плач, слезы и рыдание; улетели способность небесного созерцания, память о смерти..., забыты думы о всемирном предстоянии пред страшным судилищем Христовым и об ужасном ответе за всякое движение своего воображения, ума и тела, начиная со дня рождения²⁶¹. Поэтому христиане, имеющие в себе благодать Святого Духа, ничего не теряют, а напротив, приобретают, утверждают и укрепляют свои духовные качества²⁶².

Правда, в своей жизни они испытывают много искушений и огорчений, потому что там, «где божественные дарования обильны, – говорит преп. Феодор, – туда направляются ожесточённые нападения противников»²⁶³.

Однако, «когда охраняет Бог, тогда, кто может причинить зло?»²⁶⁴ спрашивает св. Отец, и отвечает: «Где Бог покровитель, там исчезает всякое зло». «Ополчится ангел Господень окрест боящихся Его и избавит их» (Пс.33:8)²⁶⁵.

Вот почему Господь дарует Свою благодать человеку, который не в состоянии своими силами совершить спасение, – чтобы в нем была познана сила Божия²⁶⁶.

В связи с этим каждый христианин может дерзновенно сказать: «Аще не Господь помогл бы ми, вмале вселилася бы во ад душа моя» (Пс.93:17). «Но во всех сих препобеждаем за возлюбльшаго ны» (Рим.8:37)²⁶⁷.

Таким образом, хотя у христианина на пути его спасительного подвига имеются «противники», которые мешают и «подставляют ему ногу», но, с другой стороны, у него есть Заступник и Руководитель, Сам Господь и Владыка всего²⁶⁸, Который Своею благодатью «вступается» за человека²⁶⁹.

Эту всесильную благодатную помощь в борьбе с врагами своего спасения христианина главным образом получает в святых таинствах Православной церкви и особенно в таких священнодействиях как: а) крещение, б) покаяние и в) Причащение.

Таинство крещения занимает особое место среди таинств Церкви Христовой. В этом таинстве человек, по учению преп. Феодора Студита, получает особую благодать Божию, усыновляющую его Христу, ибо сказано: «... елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти: иже не от крове, ни от похоти плотския, ни от похоти мужеския, но от Бога родишася». (Ин.1:12–13.)²⁷⁰

В «купели сыноположения» на крещаемых «стекает целительная роса... Духа Святого», в которой «возрождаются новопосвящённые чада Божии, оставляя рождение от плоти и крови, и приходя в мужа совершенного, так что поклонением Троице, побеждают демонские силы»²⁷¹.

Возрождённый, или так называемый «новый» человек, коренным образом отличается от «ветхого» человека по началу своего нового бытия, а равным образом и по свойствам своей обновлённой природы.

Если до крещения прирождённым свойством человека являлся грех, то после принятия таинства крещённый, освобождаясь от греха, становится праведным и святым.

Такое благодатное обновление человека, по словам преп. Феодора, объясняется тем, что каждый крещаемый совлекает с себя «ветхого человека тлеющего» (Еф.1:22), тяготеющего над ним вследствие обмана хитрого змия²⁷². Затем, «отрекаясь от первого и горького вкушения и преслушания, сделавшего изгнанником», человек «оставляет причины своего бедственного бытия... в крещении водой и Духом»²⁷³.

Наконец, отрёкшись от греха и дав обещание доброй совести Богу «при свидетельстве Его святых ангелов», человек, будучи уже свободен от «уз греха», облекается в «нового человека, созданного по Богу» (Еф.4:24) в святости и праведности²⁷⁴.

После принятия таинства христианин, по мысли св. Отца, выходит из воды крещения «совершенный духом,... всецело обновлённый и чистый от прежних мерзостей»²⁷⁵способный к началу новой благодатной жизни (1Ин.5:18).

Тем не менее, та светлая одежда душу, в которую облекается христианин в таинстве крещения, не всегда остаётся чистой. Она загрязняется грехами, которые, человек, к сожалению, совершает, иногда даже не сознавая своего падения²⁷⁶.

Поэтому «Благий Бог, – замечает преп. Феодор, – зная удобопреклонность человеческой природы и то, что кажущийся ходящим прямо, немного вознерадев, без сознания своего падает, человеколюбиво даровал покаяние, которое восстанавливает человека от падения и возвращает ему здоровье»²⁷⁷.

Таинство покаяния является первым и последним лекарством для человека от болезни его души²⁷⁸. Духовная немощь возникает в природе человека вследствие того, что он «получает рану в сердце от слуха или зрения, увлекаясь демонским помыслом или загораясь злою похотью – гневом, яростью, ненавистью, завистью, противоречием, преслушанием или другой какой-либо гибельной страстью»²⁷⁹.

«Если же нетвёрдая душа, – замечает св. Отец, – оскверняется дурными помыслами, что по общему признанию очень часто случается, (ибо кто похвалится, что имеет сердце непорочным), то необходимо возможно скорее очистить её и привести в прежнее настроение, чтобы, укоренившись во зле, она не навлекла смерти»²⁸⁰.

Полное очищение души от греховного бремени совершает благодать таинства покаяния, когда христианин исповедует грехи перед Богом и своим духовным отцом.

По учению преп. Феодора Студита, «исповедь есть скорбное воспоминание постыдных слов и чувств, а разрешение есть осуждение их, ведущее приходящих (к исповеди) на добрый путь: «глаголи ты беззакония твоя прежде, да оправдишися» (Ис.43:26), а также «рех, исповем на мя беззаконие мое Господеви, и Ты оставил еси нечестие сердца моего» (Пс.31:5), потому что исповедание может и огонь вечный погасить»²⁸¹.

Исповедь – это «истинное, духовное рождение,.. непрерывное преуспеяние, восхождение и обожествление того, кто стяжал этот дар», – говорит святой Отец²⁸².

Однако такое благодатное возрождение души кающегося осуществляется при том условии, если он во время исповеди открывает духовнику все свои помыслы. «Ведь помыслы, – замечает преп. Феодор, – когда скрываются, рождают страсти, а когда исповедуются, становятся богоугодными»²⁸³, а потому «открой же, – говорит св. Отец, – рану твоему врачу, скажи и не стыдись, подойди с верой... и с незлобивой простотой, и как бы из уст Божиих принимай все его советы»²⁸⁴, ибо «нет иного лекарства, которое бы так скоро и успешно действовало для спасения, кроме откровения помыслов»²⁸⁵.

Вместе с тем свойствами истинного покаяния должны быть: «печаль, плач, сетование, сокрушённое сердце»²⁸⁶, потому что покаянные слезы, но выражению преподобного Отца, «эта вода особенно хороша. Она очищает душу, иногда оскверняемую помыслами, погашает огонь, по невнимательности воспламеняющийся от плотской любви, укрощает беспокойные расположения от нападений врага, поистине преклоняет Бога на милость и возвращает в прежнее невинное состояние»²⁸⁷.

После того, как христианин на исповеди сердечно раскаялся и с помощью благодати Божией совершенно «погасил и испепелил» греховное чувство²⁸⁸, его душа «радуется и становится все мужественнее и мужественнее и, находясь во свете пути к Богу поднимается все выше и выше, обожествляясь и паря в небе», ибо «лукавый змий побеждён и вырван из сердца»²⁸⁹.

Таким образом, через таинство покаяния душа человека возвышается к Богу, становится более способной к нравственному единению с Ним. Это теснейшее благодатное единение наступает в тот момент, когда христианин, будучи очищен от грехов, вкушает Пречистое Тело и Кровь Господню в таинстве Причащения.

Объясняя сущность таинства Причащения, преп. Феодор Студит говорит: «Причащаться – значит иметь общение. Причастие и общение – одно и то же. Первое получило своё название от выражения иметь что-нибудь вместе (μετέχεσθαι), а второе от того, что имеющие что-нибудь вместе поступают сообща (κοινοποιεῖσθαι).

Святой апостол говорит: «Чаша благословения, юже благословляем, не общение ли (κοινωνία) Крове Христовы есть? Хлеб, его же ломим, не общение ли Тела Христова есть? Яко един хлеб, едино тело есмы мнози: вси бо от единого хлеба причащаемся» (μετέχομεν) (1Кор.10:16,17)²⁹⁰.

Итак, «Причастие, – продолжает св. Отец, – есть общение, и никто из здравомыслящих не скажет, что причастие не есть общение... Божественный хлеб, которого причащаются православные, делает всех причащающихся одним телом...»²⁹¹

Вследствие такого обоюдного союза между Богом и человеком в таинстве Причащения оно, по учению преп. Феодора, является «хлебом жизни» для каждого причастника, ибо Сам Господь говорит: «Аз есмь хлеб животный, иже сшедый с небесе: аще кто снесть от хлеба сего, жив будет во веки, и хлеб, его же Аз дам, плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира... Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь во Мне пребывает и Аз в нем» (Ин.6:51,56)²⁹².

Таким образом, Святое причащение – это «неизреченный и беспредельный дар» Спасителя, Который не только умер за людей, – говорит Преподобный, – но и «Самого Себя предложил нам в снедь», чем и показал Свою «мощную любовь» ко всему роду человеческому²⁹³.

Будучи «древом жизни», животворящее Тело и Кровь Христовы, вместе с тем служат христианину «напутствием в жизнь вечную»²⁹⁴ если, разумеется, он достойно вкушает Их, ибо, по слову Апостола – «Ядый бо и пияй недостойне, суд себе яст и пиет, не рассуждая Тела Господня». (1Кор.11:29)²⁹⁵.

В связи с этим преп. Феодор Студит, говоря об исключительной важности и спасительности для христианина Св. Таин, замечает: «Даже когда предлагается обычная пища и питье, то не оказывается никого, кто бы отказался принять участие в ежедневной трапезе, а если он не примет участия, то весьма тяготится этим. Когда же предлагается не обычный хлеб, но хлеб жизни, и не обычная чаша, но чаша бессмертия, то мы считаем это дело безразличным, а не всячески необходимым. И ка кого неразумия и безрассудства служит доказательством это отношение!? Но,.. зная силу дара Божия и насколько возможно, будем очищать себя и причащаться Святых Таин... и с величайшей готовностью... принимать участие в даре. Это – окажет нам большую пользу»²⁹⁶.

И действительно, каждый христианин, достойно приступивший ко Святой чаше и вкусивший животворящие Таины, чувствует в себе какую-то особую духовную радость и обновление, потому что благодать Святого Духа «оживляет»²⁹⁷ и «просвещает»²⁹⁸ все духовные и телесные силы его природы.

В частности, после Причащения «ум воздерживается от страстного движения по причине великого превосходства этого дара. И что может быть для радости и просвещения души важнее и больше Божественного Причастия?» – говорит преп. Феодор²⁹⁹.

Поэтому христианин должен причащаться «не редко и не просто каждый день, но с чистой совестью»³⁰⁰ ибо «кто с чистой совестью участвует в таинстве Евхаристии, тот получает жизнь вечную»³⁰¹.

На пути к жизни вечной, кроме спасительных таинств крещения, покаяния и Причащения, имеются другие благодатно-просвещающие душу средства, а именно: молитва, пост, чтение Слова Божия и творений святых Отцов.

Среди многих видов общения человеческой души с Богом и её спасения, особое место принадлежит молитве. «Много бо может молитва праведного поспешествуема...» (Ик.3:16), а потому, – говорит преп. Феодор Студит, – мы имеем нужду в молитвах друг о друге и в поминовениях друг друга»³⁰².

Потребность молитвы в деле спасения человека св. Отец объясняет многими мотивами. По его учению, молитва прежде всего является лучшим средством для «привлечения» и стяжания благодати Божией, необходимой каждому христианину в его нравственном совершенствовании³⁰³. Со стороны же человека «нужен усиленный труд молитвы, чтобы сохранить таковую благодать»³⁰⁴.

Благодаря благодатному действию молитвы на душу каждый христианин имеет возможность бороться и преодолевать всякие страсти и греховные помыслы.

Например, «когда придёт страсть, – замечает св. Отец, – (ибо она приходит, и не удивительно, – или по нерадению ума, не имеющего доброго созерцания, или же по зависти врага), поражённый ею, скорее встань помолись, вздохни, пролей слёзы, и она скоро удалится, ты же успокоишься в Господе»³⁰⁵.

Что же касается греховных помыслов, то, по словам Преподобного, «тяжело и трудно не попасть в плен к неуместным помыслам»³⁰⁶. Но даже если ум человека и будет захвачен ими, то устранить их можно молитвой³⁰⁷.

«Молитва, говорит св. Отец, окрыляет уи и делает его собеседником с Богом»³⁰⁸.

С её помощью христианин побеждает также наступательную враждебную силу и отражает многократные нападения дракона³⁰⁹. Несмотря на то, что этот «дракон весьма хитёр и многоопытен», он все же не может противостоять благодатной силе молитвы.

По мысли преп. Феодора, сила молитвы заключается в том, что во время совершения её христианин призывает Спасителя, Богоматерь, ангела хранителя и других святых, прося у них покровительства и помощи в подвиге спасения своей души³¹⁰.

При этом, «хотя каждый может молиться иными словами, а не совершенно одними и теми же, ибо молящийся... не всегда говорит одно и то же, но сила молитвы остаётся одна и та же для всех», – замечает св. Отец³¹¹.

Однако, для того чтобы молитва была угодной Богу и принесла пользу душе христианина, со стороны последнего необходимо благоговейное отношение к ней.

Во время совершения её ни в коем случае не допустимы «вялость или же небрежность», а напротив, должно сохраняться молящимися благочиние³¹².

«Если, – говорит преп. Феодор, – в других делах хороший порядок – самое прекрасное дело, то тем более – в беседе с Богом. «Разве не при отсутствии порядка происходят нелепые представления и пленение ума?» –спрашивает он. – ...При добром порядке можно скорее достигнуть внимания и охранения ума»³¹³.

Вместе с тем, чтобы молитва явилась угодной пред Богом, молящийся должен «избегать причин греха, не... бесстыдничать или делать что-нибудь тайное, потому что этого все равно нельзя скрыть от великого ока Божия»³¹⁴.

Только при чистоте жизни молитва «усыновляет» христианина Святому Духу³¹⁵ обращая на «стезю правды» (Пс.22:3)³¹⁶.

Тем не менее даже грешник при всем своём недостоинстве, прибегая к молитве, впоследствии обращается на путь истины.

«Пусть, – говорит преп. Феодор, – вспомнит каждый,.. как он попадал в беду, изнемогал, впадал в малодушие, опускал руки и терял терпение, а потом, ободрённый молитвой, снова возмогал, укреплялся и получал дух жизни, становился снова на подвиг и утверждался в крепости Божией»³¹⁷.

Поэтому каждый христианин даже скверными устами может молиться и просить у Господа помощь, чтобы очиститься от грехов и сохранить себя «без ущерба, чистым и непреткновенным»³¹⁸ в течение всей земной жизни.

В этой связи, наряду с молитвой, большое значение для него имеет пост.

Согласно изречению преп. Феодора Студита, «пост есть обновление души, ибо священный Апостол говорит: «Аще и внешний наш человек тлеет, обаче внутренний обновляется во вся дни» (2Кор.4:16)³¹⁹.

Обновление души происходит в результате того, что «пост... укрощает страсти и подчиняет плоть духу»³²⁰.

Освобождаясь из-под власти плоти, душа человека... «украшается по образцу первозданной красоты»³²¹. Этим самым она, по мысли св. Отца, «любовно привлекает к себе Того, Кто сказал: Я и Отец, приидем и обитель у него сотворим» (Ин.14:23)³²².

Таким образом, благодаря посту душа делается жилищем самого Бога и обретает вожделенный покой³²³.

Однако, чтобы христианин действительно достигнул такого блаженного состояния, он должен смотреть на пост, не только как на особое время, связанное с ограничением известного рода пищи³²⁴.

Истинный пост, по взгляду преп. Феодора, предполагает вообще воздержание от всякого зла, «как изрекли божественные отцы», например: «беспечности, легкомыслия, уныния, зависти, раздора, злонравия, самодовольства, своенравия»³²⁵.

Поэтому истинно-постящийся не допускает «порочным помыслам вселяться в сердце и потом обращаться в непристойные пожелания».

Он старается, чтобы в его сердце был «один предмет желаний – Господь наш Иисус Христос, добрый и прекрасный Жених, Которому всецело предавшись, душа тогда ненавидит плоть и кровь и все тленные образы...»³²⁶

Вместе с духовным постом должен соединяться и телесный, состоящий в ограничении «количества и качества пищи», причем «столько, сколько позволяют телесные силы, ибо Апостол говорит: «Кийждо якоже изволение имать сердцем, не от скорби, ни от нужды: доброхотна бо дателя любит Бог» (2Кор.9:7)³²⁷.

При таком условии христианин, несмотря на искушения диавола, стремящегося «уничтожить пользу поста»³²⁸, как бы на крыльях возлетает на небо и становится Божьим собеседником»³²⁹.

Но не только один пост является благодатным средством спасения человека.

Христианин большую пользу для своей души черпает, занимаясь чтением Слова Божия и творения святых Отцов.

Преподобный Феодор Студит говорит, что «доброе напоминание всегда обновляет душу»³³⁰. Таким «добрым напоминанием» для христианина о цели земной жизни являются Слово Божие и творения Святых Отцов.

Читая Слово Божие, христианин этим самым, по мысли Св. Отца, питает и спасает свою душу. В то же время в душе его происходит благодатное обновление в силу того обстоятельства, что Сам Господь «Своими божественными писаниями» отвращает человека от всякого зла и возводит его ко «всевозможным боговидным деяниям»³³¹.

«Если, – замечает Преподобный, – были беспечны, то оставляем своё нерадение, если были усердны, делаемся ещё более ревностными. В том и другом случае получаются прекрасные результаты»³³².

Поэтому каждому христианину следует внимать и усваивать «богоизглаголанные речения евангельские, апостольские, пророческие, а также богодухновенных отцов», которые представляют «роскошную трапезу для духовного наслаждения»³³³. Пользуясь этой «духовной трапезой», христианин, по выражению преп. Феодора, «изменяется добрым изменением»³³⁴.

В этом отношении весьма большую пользу душе приносит чтение евангельских повествований о крестных страданиях Спасителя.

«Кто, – говорит св. Отец, – слушает их разумно, более не гневается, не раздражается, не бывает свирепым, не надмевается, не превозносится над братом, не завидует, не бывает славолюбивым, но смиряется, сокрушается, считает себя землёй и прахом, желает участвовать в страданиях Христа, спешит уподобляться Ему в смерти, чтобы сделаться участником славы в воскресении Его»³³⁵.

С другой стороны, под влиянием Слова Божия христианин, читающий его, «очищается, просвещается, становится ясным и радуется.., например, слыша, что Христос говорит ученикам: «Не оставлю вас сиры: прииду к вам. Еще мало, и мир ктому не увидит Мене: вы же увидите Мя, яко Аз живу и вы живы будете» (Ин.14:18–19)³³⁶, а также: «Аз есмь лоза истинная... вы рождие» (Ин.15:1–5), или «Вы друзи Мои есте, аще творите, елика заповедаю вам. Не ктому вас глаголю рабы, яко раб не весть, что творит господь его: вас же рекох други, яко вся, яже слышах от Отца моего, сказах вам» (Ин.15:14– 15).

Что же касается чтения и изучения творений святых Отцов, то преп. Феодор по этому поводу говорит: «Невозможно и сказать, какую пользу мы получаем и в какой радости участвуем в те дни, когда читаем жития святых Отцов наших. Ибо скажи мне, что приятнее созерцания их бессмертных дел, чудес и наград за победу над демонами? Мне кажется, – продолжает св. Отец, – что даже камни чувствуют эту пользу, не говоря уже о разумном человеке»³³⁷.

Благодаря знакомству с творениями св. Отцов, ум человека просвещается, отлагая «омрачительное мудрование плоти»,.. умиляется душа воспаряя к божественной любви³³⁸.

Изучением святых Отцов «один приспособляет к себе слово, как бы некоторую приправу, а другой заимствует божественные слова, как бы золото, тот и другой здесь и там услаждаются изречениями»³³⁹.

Таким образом, под влиянием благодатного воздействия Слова Божия и душеполезного чтения творений святых Отцов, в душе христианина оживляется постоянное влечение к добру и отвращение от зла.

Такое сознательное свободное стремление христианина к добру³⁴⁰ является христианской добродетелью.

По учению пред. Феодора Студита, «добродетель от Бога и божественна», а избравшие её – чада Божии³⁴¹.

Будучи божественного происхождения, добродетель представляет собой такое нравственное состояние христианина, характерной чертой которого является постоянное, всецелое расположение и стремление к добру и спасению.

Касаясь сущности этого состояния, св. Отец замечает: «Добродетель по природе нечто всегда движущееся, она никогда не останавливается при движении вперёд, но участвующих в ней всегда переводит к лучшему, о чем Апостол говорит: «Не зане уже достигох, или уже совершихся: гоню же, аще и постигну, о немже и постижен бых от Христа Иисуса... задняя убо забывая, в передняя же простираяся, со усердием гоню, к почести вышняго звания Божия о Христе Иисусе». (Фл.3:12–14)³⁴². «Таким образом, – заключает он, – никакой остановки в стремлении к добру не бывает, ибо неподвижность в добре становится началом зла»³⁴³.

Благодаря добродетели святые Отцы взошли к Богу³⁴⁴, ибо по природе своей добродетель «всегда влечёт к верху»³⁴⁵, потому она «сама по себе имеет царское достоинство и высшее свойство»³⁴⁶.

Это свойство добродетели обнаруживается в том обстоятельстве, что «хотя она, – говорит преп. Феодор, – делается и втайне и неизвестным лицом, имеет свойство издавать особый звук, открывать себя и возвещать о себе по слову Господню: «не может град укрытися, верху горы стоя» (Мф.5:14)³⁴⁷.

Облечённый в добродетель христианин по словам св. Отца, богаче всех людей³⁴⁸, ибо его душа обладает свойством благоухать этим небесным даром так, что «никакой покрытый множеством цветов луг не может быть таким благовонным, как душа, благоухающая добродетелями»³⁴⁹.

Такой христианин обращает на себя внимание всех окружающих его людей и даже посторонних лиц, потому что он «всем любезен, всеми любим, у всех в почёте и славе и не только среди своих братьев, но и вне, у тех, кто о нем только слышит», – замечает св. Отец³⁵⁰. Вот почему «при виде добродетельного человека всякий воссылает Богу славу»³⁵¹.

Имея «одно начало», т. е. единую природу, добродетель, по учению преп. Феодора Студита, «разветвляется на многие отдельные преуспеяния» или виды³⁵².

Из них первые три главные добродетели в отношении к Богу являются: вера, надежда и любовь.

Для спасения человека, по мысли преп. Феодора, «нет никакого другого средства, кроме одной только веры»³⁵³, ибо «без веры невозможно угодити Богу: вероваши же подобает приходящему к Богу, яко есть и взыскающим Его мздовоздаятель бывает» (Евр.11:6)³⁵⁴, а поэтому «ничто на земле до собственной плоти включительно, не может быть поставлено выше нашей непорочной христианской веры»³⁵⁵.

Такое первостепенное значение веры в деле спасения души видно из того факта, что Сам Господь спасает только верующего, о чем свидетельствует Евангелист: «Веруета ли, яко могу сие сотворити?» – говорит Он. Глаголаста Ему: «Ей, Господи!» А Он – идите и как вы уверовали, да будет вам. (Мф.9:28). Таким образом, замечает св. Отец, они получили просимое³⁵⁶.

В чем же заключается истинная вера христианина? «Истинная вера, – говорит преп. Феодор, – такова: по учению о Боге веровать в Отца, и Сына, и Святого Духа, во имя Которых совершается и крещение, в Бога Отца, Бога Сына, Бога Духа Святого, в одного Бога, а не в трех… нет; ибо одно божество, не разделяемое по трём ипостасям, но все в каждом лице нераздельно созерцаемое»³⁵⁷.

Такая вера имеет силу творить великие дела³⁵⁸. Опираясь на неё, человек делает все, что желает, причём вера даже избавляет его от смерти³⁵⁹.

Благодаря этой добродетели человек укрепляет свои духовные и телесные силы, получая всё благопотребное для спасения своей души³⁶⁰.

В частности, вера, по мысли св. Отца, утверждает своей крепостью сердце человека, и кто стяжал её, тот может похвалиться уверенностью в своей силе³⁶¹.

Твёрдо верующего христианина «ничто никогда не сможет поколебать, даже если «земля смущается и прелагаются горы в сердца морская», как воспевает святой Давид (Пс.45:3)³⁶², ибо он – угоден Богу³⁶³.

Между тем христианин, потерпевший «ущерб» в вере, подвергает свою душу «величайшей опасности», потому что с потерей веры он теряет единственный путь в жизнь вечную³⁶⁴. Его душа, лишившись этой могущественной силы, «омрачается», становясь немощной³⁶⁵ и расслабленной³⁶⁶.

Такой человек постепенно доходит до безумия, в результате чего отрекается от Бога, по свидетельству Пророка, который говорит: «Рече безумен в сердце своём: несть Бог» (Пс.13:1)³⁶⁷.

Чтобы избежать этого, христианину необходимо оберегаться всяких ересей и содержать «правую веру» в спасительное домостроительство Христово³⁶⁸.

Чистая вера, по учению преп. Феодора, способствует очищению души от греха и вырабатывает в христианине «готовность к подвигам»³⁶⁹, ибо божественный Иаков утверждает, что вера является от дел (Иак.2:18)³⁷⁰, в чем и заключается сущность христианства³⁷¹.

Однако вместе с верой христианин должен всегда соединять и надежду на милость Божию, дарующую «уповающим» спасение.

Необходимость каждому христианину, кроме веры, иметь и надежду на своё спасение показывает пример святых угодников Божиих, которые, по словам преп. Феодора Студита, получили «обетования» благодаря именно этой добродетели³⁷².

Вместе с тем само Слово Божие требует от христианина, чтобы он в течение своей земной жизни и деятельности был «окрылён» надеждой³⁷³. Это требование основывается на том, что Господь Своим пришествием и богочеловеческой жертвой «разрушил державу смерти и действительно даровал людям силу наступати на змию и на скорпию и на всю силу вражию» (Лк.10:19), о чем свидетельствуют жития прославленных угодников Божиих³⁷⁴. Поэтому, хотя человек и встречает в подвиге спасения большие трудности, но он не одинок.

Сам Бог оказывает ему благодатную помощь, «если он всецело возлагает свою надежду на Него и творит угодное Ему, не отступая от доверия к Нему, ибо Он сказал: «Не оставлю тебе, ниже презрю тя» (Нв.1:5), и опять «Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам» (Мф.6:33)³⁷⁵.

Будучи «окрылён» надеждой, дух христианина становится бесстрашным³⁷⁶ в борьбе с вражеской силой, потому что «кто утвердился упованием на Бога, того не поколеблет ничто человеческое, как стоящего выше всего, обыкновенно причиняющего скорби»³⁷⁷.

Кроме того, христианин, пребывая в надежде, испытывает постоянное духовное наслаждение, восходя «на гору высоты ангельского жития» и чувствуя, что это восхождение приносит ему сладость и приятность, так как «... прилеплятися Богови благо есть, полагати на Господа упование» (Пс.72:28)³⁷⁸.

Полное же «прилепление» души к Богу осуществляется посредством христианской любви.

Если важнейшие христианские добродетели – вера и надежда столь необходимы христианину для спасения души, то третья – любовь – больше двух первых, потому что, по учению преп. Феодора Студита, она как царица возвышается над всеми дарованиями Святого Духа³⁷⁹.

Сам Господь Иисус Христос поставляет её первой и высшей заповедью для христианина, говоря: «Возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею мыслью твоею.» (Мф.22:37; Мк.12:30)³⁸⁰.

Приводя эту заповедь, св. Отец говорит: «Кто действительно так любит, тот не пресыщается, не падает, не бывает беспечным, но все более и более огонь ко огню прибавляет, желанием желание возжигает, восхождения добродетелей в сердце своём полагая и идя от силы в силу духовную. И это он делает беспрерывно»³⁸¹.

Такое благотворное действие любви на душу христианина происходит от того, что «все желания настоящего века возникают от тления и оканчиваются тлением, только... любовь и её желания беспредельны и нетленны»³⁸².

Истинная любовь отличается постоянством. По мысли св. Отца, она «местом не ограничивается и во время испытания не угасает в противоположность любящим поверхностно и по плоти, которые в затруднительных случаях удаляются от любимых лиц и даже становятся врагами»³⁸³.

Между тем, по словам Апостола, – «Любы долготерпит, милосердствует: любы не завидует; любы не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своих си, не раздражается, не мыслит зла, не радуется о неправде, радуется же о истине; вся любит, всему веру емлет, вся уповает, вся терпит. Любы николиже отпадает» (1Кор.13:4–7)³⁸⁴.

Она действительно есть «первая и последняя из всех благ»³⁸⁵, без которой «ничего боголюбезного нельзя совершить»³⁸⁶.

Будучи «солью» жизни христианина, любовь, к сожалению, не всегда раскрывается во всей своей полноте. Если «Христос одинаково ко всем простирает лучи Своей любви»³⁸⁷, то человек не одинаково отвечает своей любовью на свет этой божественной к нему любви.

Любовь к Богу в душе христианина, по выражению преп. Феодора, бывает то «пламенеющим», то «потухающим» огнём³⁸⁸. «Признаком того, – говорит преп. Отец, – что этот святой и невещественный огонь не погас, служит то, что душа, в таком случае, хотя бы... ослабела и устала, все-таки неослабно рвётся к добру и неутомимо исполняет то, что надлежит...»³⁸⁹ Тогда как, «если в чьей-либо душе он потухнет, там вырастают: уныние, лень, волчцы и терния страстей, телесная вялость и расслабление... и все другие виды зла...³⁹⁰"

Поэтому каждый христианин, имеющий непогасшим этот божественный дар, «треблажен, боголюбезен, всеми любим, ибо, выводя из благого сокровища сердца своего (Лк.6:45) на своё лице божественные дарования, тем самым как бы чем подкрашивает его и, таким образом, кажется приятным и прекрасным богоподобно смотрящим на него людям, так как в чертах его лица просвечивает его душевный образ³⁹¹.

Управляемый такой любовью, христианин, по выражению преп. Феодора, «спасает корабль души своей под веянием Святого Духа, направляясь в гавань спасения»³⁹², потому что, где любовь, влекущая и влекомая Духом Святым, там и попечение о душе и теле³⁹³.

Однако, любя Бога всеми тремя способностями своей души (Мф.22:37), христианин не может не любить в то же время своих ближних, о чем говорит Спаситель: «О сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою» (Ин.13:35)³⁹⁴.

Любовь к ближним, как одно из свойств совершеннейшей христианской любви, естественна, так как «совершенная любовь, – говорит св. Отец, – не довольствуется заботой только о себе, но ищет полезного и для других.»³⁹⁵ В силу этого христианин заботится и о братиях, чтобы быть любимым и любить, быть уважаемым и уважать. Ибо, где духовная любовь, там посреди Христос, как Он Сам обещал. (Мф.18:20)³⁹⁶.

В результате всецелой любви к Богу и ближним у христианина бывает такое душевное состояние, когда он своей душой соединяется с Господом, с которым живёт, движется и существует (Гал.2:20)³⁹⁷.

Таким образом, спасающийся христианин, имея в себе глубокую, неизменную веру, всегда ободряющую его надежду, при содействии пламенеющей любви, достигает высшей ступени совершенства, если, наряду с указанными добродетелями, он тщательно воспитывает в самом себе: страх Божий, умеренность, целомудрие и трезвение.

В спасении христианина, по воззрению преп. Феодора Студита, большое значение имеет внутреннее чувство страха Божия, «больше которого ничего нет»³⁹⁸.

Страх Божий необходим каждому человеку прежде всего в достижении им Царства Небесного. «Туда, – говорит св. Отец, – входит не диалектик, не сыплющий из уст своих множество текстов, не говорливый и начитанный, не тот, кто много прочитал или выучил наизусть, не певец и не сладкогласный..., но тот, кто имеет страх Божий, что и составляет главную мудрость, ибо «начало премудрости – страх Господень» (Пс.110:10)³⁹⁹.

Составляя премудрость человека, страх Божий вместе с тем является как бы неким основанием для прочих христианских добродетелей⁴⁰⁰. В душе человека он сияет необыкновенным светом, укрощая всякие греховные страсти⁴⁰¹. Христианин, у которого отсутствует страх Божий, подвергается всякому греху: им обладает «всяка горесть и гнев, ярость и клич, и хула» (Еф.4:31)⁴⁰².

Испытывая «тягостное настроение души», такой человек, по словам преп. Феодора, теряет свой внешний человеческий облик, имея «вздутое лицо, вывороченные глаза, расширенные ноздри, сжатые брови, вставшие дыбом волосы,.. как бы у свиньи.»⁴⁰³

При этом он забывает «свой завет с Богом... и будущий страшный суд.»⁴⁰⁴ Находясь в порабощённом греху состоянии, христианин, однако, может снова возродиться «посредством восприятия страха Божия»⁴⁰⁵.

Страх Божий имеет силу обуздать всякие греховные движения плоти, делая её бодрой⁴⁰⁶, ибо, вселившись в сердце человека, он, по мысли св. Отца, «прогоняет соблазны греха»⁴⁰⁷.

«Бойся Бога, – говорит Преподобный Отец, – Который очищает и сохраняет в чистоте», ибо – замечает он, – как не бояться Того, Которого трепещут ангелы, от взоров Которого колеблется тварь, пред Которым все мы предстанет «наги и объявлени» (Евр.4:13) и вскоре получим воздаяния за то, что сделали в жизни?»⁴⁰⁸

Поэтому у каждого человека должно быть «одно только искомое, чтобы всякий кто бы он ни был, стяжал страх Божий,»⁴⁰⁹ ибо, «где страх Божий, там соблюдение заповедей»⁴¹⁰, там «начало и конец» всего спасительного подвига христианина⁴¹¹.

Под влиянием страха Божия душа христианина нравственно обновляется. «Отсюда, – говорит преп. Феодор, – сокрушение, слезы, отвращение от мира, стремление к небесам, и какое благо не происходит отсюда? Это есть жилище Бога.»⁴¹²

Будучи грозным оружием против всяких «сатанинский ловушек», страх Божий порождает в душе христианина добродетель смиренномудрия.⁴¹³

Смирение, по мысли преп. Феодора, является средством исцеления души⁴¹⁴ от греха.

В смирении каждый христианин находит подлинный покой⁴¹⁵, потому что оно «устрояет очищение сердца»⁴¹⁶.

Нет ни одного прославленного святого, который без смирения, как, духовного оружия против диавола, мог достигнуть высоты нравственного совершенства⁴¹⁷.

Ради смирения «Бог, – говорит св. Отец, – стал человеком, чтобы таким образом сделать людей богами.»⁴¹⁸

Между тем очень часто люди далеки от мысли следовать высочайшему образцу смирения в лице Спасителя или, по крайней мере, подражать тем, кто обладает этим высочайшим духовным качеством.

Констатируя данный факт, преп. Феодор с горечью замечает: «Никто не смотрит на того, кто терпелив, одет в рубище, кто терпит холод, кого все презирают, кто ест мало, кем пренебрегают, кто отличается смирением и старается уподобиться Богу; напротив, можно сказать, почти все стараются брать пример с самых негодных людей, кто требователен, кто любит прекословить или обижать, кто ропотлив, кто щеголяет, кто ведёт изнеженную жизнь, кто ленится и кто, сделавшись сыном противления, изливает на себя всякую скверну».⁴¹⁹

Хотя добродетель смирения находится в таком забвении у большинства людей, тем не менее, «невозможно укрыться тому, кто приобрёл смирение, хотя бы он стоял на самой нижней ступеньке, хотя бы он даже скрылся под землю, хотя бы некоторые из зависти стали распускать о нем клевету», ибо «не может град укрытися, верху горы стоя» (Мф.5:14)⁴²⁰.

Смиренный человек, по мысли св. Отца, «подобен свету, который вдруг появляется на горе и привлекает к себе взоры зрителей»⁴²¹.

Благодаря смирению душа человека привлекает милость Божию⁴²² и становится обиталищем благодати Божией⁴²³, источником сокрушения о грехах, приобретая мудрость, рассудительность, благоговение и освобождается от тщеславия и других пороков⁴²⁴.

От смирения, как от «доброго корня», произрастают «всякая радость и мир, кротость и благочестие,.. настойчивость в добре, вежливость и кротость, все хорошее, приятное, все желательное, чем отмечен истинный Божий человек»⁴²⁵, потому что «всякая смиренная и сокрушённая душа «от благого сокровища износит благая» (Мф.12:35) по Евангелию. Наказания и поношение сладки для смиренного и слаще самого приятного питья»⁴²⁶.

Таким образом, по выражению преп. Феодора, смирение есть «вообще источник добродетелей, который источает всякое хорошее дело, а ещё лучше – божественный сад, который произращает все возможные плоды бессмертия.»⁴²⁷

Спасая свою душу, христианин должен стремиться к смирению и руководствоваться постоянно этой добродетелью⁴²⁸, благодаря которой «он весь изменяется к добру и весь исполняется благодати Божией, восходя... постепенно на высоту добродетелей⁴²⁹ и вместе с тем приобретая – воздержание»⁴³⁰.

Для христианина воздержание составляет «великое оружие», ибо оно является «введением» во всякую добродетель⁴³¹.

«От разностороннего воздержания, – говорит преп. Феодор Студит, – создаётся и обладание разносторонней добродетелью, и напротив, вследствие невнимания в каком-либо одном отношении возникает рабство многим грехам.»⁴³²

Поэтому началами воздержания и соразмерности каждый христианин должен регулировать все свои чувства⁴³³.

«Избегай, – наставляет св. Отец, – гибельных положений и греховных обычаев. Свяжи себя правилами относительно глаза, и слуха, и обоняния, и вкуса, и осязания,.. чтобы не был потоплен напором страстей.»⁴³⁴

В частности, «пусть, – говорит он, – научится глаз право смотреть, пусть будет закрыто ухо для слушания злого, пусть удержится язык от всего суетного.»⁴³⁵ В связи с этим каждый человек должен знать «пределы времени и меру для того, чтобы говорить то, что подобает»⁴³⁶. Лучше всего ему «стяжать безмолвие»⁴³⁷.

Однако этим от христианина вовсе не требуется, чтобы он хранил «целодневное молчание»⁴³⁸, ибо «неразумное молчание не приносит никакой пользы»⁴³⁹.

Тем не менее, он должен соблюдать «благовременное молчание»⁴⁴⁰, помня завет Премудрого: «От многословия не избежишь греха: щадяй же устом, разумен будеши» (Прит.10:19)⁴⁴¹.

По учению преп. Феодора, всякие безвременные беседы, например, при богослужении, во время трапезы, за общими работами, при выходе с церковной службы недопустимы⁴⁴².

В то же время, когда дозволяется разговор, христианин все-таки должен сохранять сдержанность в слове⁴⁴³, причём говорить лишь о том, что полезно его душе и прилично его званию⁴⁴⁴.

При этом необходимо избегать болтовни, пустословия, многословия⁴⁴⁵, лжи⁴⁴⁶, клеветы⁴⁴⁷, бесстыдных речей, гнилых, обидных слов⁴⁴⁸, ибо «язык не сдержан.., полон смертоносного яды, и кто его обуздывает, есть муж совершен» (Ик.1:26, 3:5–6,8)⁴⁴⁹.

Вместе с воздержанием от празднословия истинный христианин воздерживает себя в пище и питии. В этом отношении должна проявиться умеренность.

По учению преп. Феодора Студита, «умеренность во всем есть наилучшее дело»⁴⁵⁰, тогда как «неумеренность есть мать зол»⁴⁵¹.

В отношении к пище и питью умеренность – это прежде всего воздержание в качестве и количестве пищи.

В первом случае христианину не позволительно искать лакомых блюд ради угождения своему прихотливому вкусу и таким образом предаваться чревоугодию⁴⁵². Употребляя обыкновенную скромную пищу, христианин должен соблюдать воздержание также и в её количестве.

Однако в самом воздержании ему необходимо соблюдать умеренность, чтобы не уклониться в крайность.

В этом отношении мерилом является физическая потребность и силы каждого в отдельности взятого человека.

Обращаясь к своим слушателям, преп. Феодор говорит: «Я хочу, чтобы вы ели и пили, но только в меру, благообразно и во спасение, ради телесной крепости, потребной на нужные труды.»⁴⁵³

Отсюда «воздержание состоит в довольстве тем количеством пищи, которое необходимо для удовлетворения естественной потребности, дабы пища не обременяла чересчур тело, а с другой стороны, не делала его совершенно лёгким, подобно тому, как если на судно будет положено много груза, то он потопит его, а если мало, то перевернёт его.»⁴⁵⁴

Между тем, по словам преподобного Отца, те христиане, имеющие особую ревность не по разуму (Рим.10:2) и воздерживающиеся «не настолько, насколько это полезно» для спасения своей души, непременно должны помнить, что на «все... есть мера и вес»⁴⁵⁵.

Ввиду этого мудрейший Соломон и говорит: «Не буди правдив вельми, ни мудрися излишне» (Еккл.7:17). Также и великий Богослов пишет: «Не становись строже закона, правильнее правила и выше заповедей.»⁴⁵⁶

Таким образом вкушение пищи, по мысли св. Отца, должно быть соразмерно телесному труду каждого человека⁴⁵⁷. В противном случае, если он съест много или не доест, в том и другом случае для него одинаково нехорошо, ибо если человек отягощает себя пищей то делается ленивым или малоподвижным ко всякому труду, и наоборот, если он изнуряет себя воздержанием от пищи, то тем самым становится подобным «полу сваренной свекле» и как бы мертвым к требуемым от него делам⁴⁵⁸.

Что же касается отдыха и сна, то и здесь от человека требуется умеренность.

По словам преп. Феодора, «продолжительный сон утучняет плоть. А когда утучняется плоть, вместе с этим возрастают и страсти.»⁴⁵⁹

В то же время излишний сон лишает душу и тело надлежащей бодрости, омрачая ум человека⁴⁶⁰ и порождая гнусные семена блуда⁴⁶¹. Поэтому невоздержание во сне достойно осуждения⁴⁶².

Как и все прочее, сон человека должен быть в меру, в определенные для того часы, в зависимости от потребности тела.

Далее христианину надлежит воздерживаться от всего, что изнеживает тело, например, всевозможных мазей, за исключением нужды, вызванной болезнью⁴⁶³.

Итак, в жизни каждого христианина во всем должна быть умеренность, способствующая «созиданию души и благоустроению духа», ибо «то, что бывает соблюдением правильной меры, прекрасно», так как сохраняет человека от уклонения в ту или другую сторону, делает его здоровым и невредимым⁴⁶⁴.

Благодаря воздержанию и умеренности в пище, питии и сне, христианин становится способным к целомудрию.

В своём нравственном учении о целомудрии преп. Феодор Студит имеет в виду, главным образом, безбрачную иноческую жизнь с её основным обетом – девством.

По словам св. Отца, «всякая добродетель велика, и приобрести её – предмет самого сильного желания. Однако нет столь высокой добродетели, как девство, ибо девство... первее всего воссияло в раю, прежде чем змий коварно обманул прародителей»⁴⁶⁵.

Девство сподобилось быть Матерью Христа⁴⁶⁶, а потому «оно есть невеста и невестоводительница Христова»⁴⁶⁷.

Будучи «царицей добродетелей»⁴⁶⁸, по выражению Преподобного Отца, «делает людей ангелами»⁴⁶⁹.

Это видно из того, что «брак начинается и оканчивается тлением, а девство возводит к нетлению»⁴⁷⁰.

Оно «вводит в первобытное состояние»⁴⁷¹ и «ставит людей вше плоти и мира»⁴⁷².

Соблюдающие девство получают первенство в Царстве небесном (Откр.14:4)⁴⁷³, если остерегают себя от всего, что возбуждает или питает похоть, и избегают того, чем враг спасения соблазняет девственника.

С этой целью мужчинам и женщинам надлежит избегать взаимной близости. «Бегите, – говорит преп. Феодор, – как от огня мужчины от женщин и женщины от мужчин, если же нужно будет иметь общение, то столько, сколько требует нужда.»⁴⁷⁴

Во избежание соблазна, по словам св. Отца, при встрече с женщиной не следует засматриваться на неё или заводить беседу, кроме необходимости, причём во время разговора с ней ум должен быть «горе», а зрение «долу», как говорит Писание: «Девы не назирай... к спевающей не примешайся, да не како увязнеши в начинаниях ея». (Сир.9:4–5)⁴⁷⁵

В то же время для сохранения целомудрия не должно быть места бесстыдству, ибо оно – «великое и смертоносное зло», дверь беззакония⁴⁷⁶, ведущая к блуду, содомскому греху и другим порокам⁴⁷⁷.

Оно возникает в результате нескромных взаимных взглядов и улыбок, бесед наедине, сближения и соприкосновения тел, объядения и пьянства.

Христианин должен избегать всякого повода к нарушению целомудрия, а именно: не привлекать на себя взоры других излишним ухаживанием за своим лицом, не отвечать на бесстыжие взгляды, улыбки, смех; во время сна или дневного отдыха не ложиться рядом с другим лицом, а при сидении и беседе не прижиматься к соседу, не обниматься, кроме установленного целования, не толкаться друг с другом и без нужды не касаться чужого тела каким бы то ни было членом⁴⁷⁸.

Вместе с тем непозволительно смотреть на свою собственную наготу, чтобы не подвергнуться проклятию Ханаана, ибо «блуд бывает и без сближения с чужим телом»⁴⁷⁹.

Даже и тогда, когда человек отправляет естественную потребность, он должен сохранять соответствующее «благообразие»⁴⁸⁰.

Что же касается брачного состояния, то и в нем должно непременно господствовать целомудрие.

По взгляду преп. Феодора, «всякий человек должен довольствоваться только своей женой и дальше её не ходить»⁴⁸¹.

Он должен любить свою жену, постоянно сохранять чистоту супружеских отношений и не предаваться разврату⁴⁸², ибо «прелюбодеяние... есть грех тяжкий и равносильный грехам убийцы, мужеложника, скотоложника, отравителя и идолопоклонника»⁴⁸³, а «блудников и прелюбодеев судит Бог» (Евр.13:4)⁴⁸⁴.

Поэтому каждый человек, пребывая в девстве или браке, должен быть непорочным всеми своими чувствами: «и умом, и очами, и сердцем, и телом»⁴⁸⁵, чтобы обрести своё первобытное состояние, бывшее ещё до грехопадения в раю⁴⁸⁶.

Для этого, кроме целомудрия, необходима постоянная бдительность или бодрствование христианина над своим внутренним миром.

Бодрствование, по мысли преп. Феодора, это такое нравственное состояние человека, при котором постоянно сосредоточены все его духовные силы для самоанализа своей души, своих поступков⁴⁸⁷.

В основе бодрствования у христианина – всегда внимание к своему сердцу, ибо «тиран-диавол всегда раздражает внутренние страсти»⁴⁸⁸.

Каждый христианин, по словам св. Отца, имеет «большую нужду в бодрствовании и внимании, в готовности сердца к обузданию ума.., дабы он не склонился к тому, что не должно делать, не впадал в неуместное, не начертывал дурных образов, не создавал греховных пожеланий, от которых... нет никакой пользы, а, напротив, чаще всего скорбь и сокрушение»⁴⁸⁹.

Бодрствование помогает человеку предохранять душу от всякого «духовного недуга»⁴⁹⁰, а также от пагубной для неё «духовной спячки»⁴⁹¹.

Если же вместо бодрствования человека охватывает хотя бы «маленькое нерадение» в подвиге спасения, то его душа постепенно повергается в «бездну греха»⁴⁹².

Поэтому «никто, – говорит преп. Феодор, – не должен быть беззаботным, пренебрегать или быть нерешительным, потому что время жизни каждого исполняется.»⁴⁹³

Между тем «всякий бодрствующий очень много приобретает», обогащая свою бесценную душу сокровищами добродетелей⁴⁹⁴.

Кроме внутренних личных благ: страха Божия, смирения, воздержания, целомудрия, каждому человеку необходимо приобретать и другие христианские добродетели в отношении к ближним, а именно: благонравие⁴⁹⁵, послушание, труд и духовное взаимообщение.

Среди духовных качеств, необходимых для спасения души, большое значение для христианина имеет и его внешний образ жизни, его поведение, потому что «каждый из нас, – говорит преп. Феодор Студит, – своим поведением показывает, что из него выйдет – избранный ли сосуд, или сосуд погибели.»⁴⁹⁶

В связи с этим св. Отец рассуждает так: «Божий человек упорядочен во всем, будучи, как бы инструментом, который во всех своих действиях: в слове, взоре, пище и питии – приводится в движение живущим в нем Духом Святым.»⁴⁹⁷

Поэтому каждый истинный христианин, ревнующий о своём высоком звании, должен, по мысли Преподобного, отличаться от других своим поведением, манерой держать себя и проч.

Его внешний вид, голос, движения и т. п. должны быть строго соразмерены, чтобы во всем этом являлись признаки его нравственной высоты и благоразумия⁴⁹⁸. В частности, по мнению преподобного Феодора, христианин должен стричь свои волосы, а не отращивать и распускать их, что свойственно лишь пустынножителю⁴⁹⁹.

Вместе с тем христианину не прилично проявлять претензии на щегольство, жеманство и кокетливость в одежде, в манере носить её, в осанке или походке⁵⁰⁰.

«Наша манера держать себя, – говорит преп. Отец, – должна быть смиренной и не должна отпугивать от нас людей: не нужно придавать себе сурового вида поднятием плеч, сморщиванием бровей, важной походкой и вскидыванием вверх тела.»⁵⁰¹

С другой стороны, голова человека должна быть всегда скромно опущена, взор потуплен, а не блуждающий по сторонам⁵⁰².

При этом само лицо должно быть «не угрюмое, но и не слишком весёлое», с выражением спокойствия, «просветлённое грустью, сияющее от слез и сокрушения», «внутреннего псалмопения, молитвы и душевной гармонии», «отсвечивающее благодатию на пользу смотрящих»⁵⁰³.

Порицая легкомысленное поведение человека в обществе, преп. Феодор говорит: «Мерзостью я называю то, когда ухаживают за своим лицом, рядятся, выступают и строят ужимки, словно блудницы.»⁵⁰⁴

Что касается обращения с ближними, то оно, по мысли св. Отца, должно быть не дерзкое, грубое и надменное, с жестами, придающими вид важности или гнева, а ласково приветливое, кроткое⁵⁰⁵.

Большей частью христианин должен быть молчалив, а когда говорит, то его слово должно быть смиренно, вежливо, почтительно перед старшими, но в то же время исполнено достоинства, спокойствия, разума и назидательности.

Оно должно сопровождаться мерой, скромным движением очей, без жестикуляции руками⁵⁰⁶, причём в разговоре и обращении недопустимы крик, шум и всякого рода бесчинства⁵⁰⁷.

В отношении вкушения пищи христианин также должен придерживаться соответствующих правил приличия.

«Когда мы едим, говорит преп. Феодор, – то не должны с неистовством погружать всего своего разума в пищу, но должны со вниманием слушать чтение или возбуждать в себе благочестивые мысли», причём, замечает св. Отец, «не должны пускать в ход все свои пять пальцев, поспешно и торопливо брать пищу, набивать ею рот или откусывать громадными кусками, хотя бы дело было и после труда, но нужно брать... в таком размере, сколько надлежит, дабы беспорядочной едой не навлечь на себя позора»⁵⁰⁸.

Таким образом, всякий христианин, что бы он ни делал, он должен творить все «благообразно и по чину» (1Кор.14:40), дабы во всем славился Господь⁵⁰⁹, помня то, что за ним следит «множество глаз» и толкует «множество уст»⁵¹⁰.

Будучи во всем степенным, серьёзным и дисциплинированным, христианин в то же время должен избегать своеволия, а проявлять послушание.

Добродетель послушания, по воззрению преп. Феодора Студита, является выше всех подвигов в спасении христианина и носит на себе печать мученичества⁵¹¹.

«Как свидетельствует сама действительность и показывает сама правда, – замечает св. Отец, – ни столпника, ни затворника, ни пустынника, ни носящего вериги никто не считает выше.., не ликует и не ублажает в такой степени, как истинного послушника.»⁵¹²

Послушание имеет чрезвычайно важное значение для нравственного роста христианина. Идея послушания, по мысли св. Отца, очень глубока. Она коренится в тайне домостроительства человеческого спасения и имеет для себя важнейшее основание.

Преслушание заповеди Божией ввергло все человечество в бездну страданий, болезней и проклятий.

Возвратить на путь ко спасению человека может только послушание.

«За непослушание, – говорит преп. Феодор, – мы изгнаны из рая, но Бог благоволил, чтобы через послушание мы снова возвращены были к Нему.»⁵¹³

По словам св. Отца, «Сам Единородный Сын Божий совершил домостроительство спасения мира, »... послушлив быв да же до смерти, смерти же крестныя» (Фил.2:8)⁵¹⁴.

Отсюда необходимость послушания христианину, а в особенности иноку, в его нравственном совершенствовании не подлежит сомнению.

Содержание послушания, по учению преп. Феодора, состоит в отречении христианином своей воли и всецелом подчинении себя духовному руководителю, как Самому Иисусу Христу⁵¹⁵.

Беспрекословное подчинение себя воле наставника (в обители – воле настоятеля) даёт человеку возможность «усовершать» свой духовно-нравственный рост⁵¹⁶, ибо «обнаруживающий послушание следует путём Божиим»⁵¹⁷ и этим самым «объемлет все»⁵¹⁸.

Душа его «освящается», воля «умерщвляется», и происходит всецелое, единение духовно рождаемого (послушника) с рождающим (старцем)⁵¹⁹.

В результате христианин приобретает радость, мир, скромность, чистую жизнь, особенную благодать Божию⁵²⁰.

Однако, чтобы сподобиться этих даров, он должен неуклонно исполнять данные ему приказания⁵²¹, не отказываясь ни под каким-либо предлогом от порученной работы или службы⁵²², во всем следуя установленному порядку⁵²³, все делая искренно, а не лицемерно, без всякого прекословия или ропота⁵²⁴, без критики установленных порядков и рассуждения о распоряжении духовного руководителя⁵²⁵.

Только в случае крайней нужды, когда поручение бывает не по силам, или не соответствующим поставленной цели, тогда христианин может заявить об этом своему духовному наставнику, и то с надлежащим смирением, отнюдь не отказываясь самовольно от назначаемого поручения и не вступая в полемику⁵²⁶.

В остальных случаях он должен с полным доверием относиться к своему духовному руководителю, сознавая то, что если он что приказывает или запрещает, то знает, что делает, и что «спасительнее его нет... никого на свете»⁵²⁷.

В настоящем послушании не должно быть места лицезрению. По словам преп. Феодора, христианин не должен «зреть» на лица тех, кому обязан повиновением, и не смущаться их молодостью или кажущимися недостатками⁵²⁸.

Для него не должны существовать пределы послушания. По выражению св. Отца, христианин должен повиноваться «все равно как воск мастеру, как медь кузнецу, как животное тому, кто его ведёт.»⁵²⁹

Подчиняясь во всем беспрекословно старшим, он не должен останавливаться ни перед какими трудностями, даже и в том случае, если это угрожало бы его жизни⁵³⁰.

Он должен всегда с готовностью сказать: «Все, отец мой, я отдаю тебе: и ум, и волю, и плоть; поступай, как хочешь, со своим слугой, во всем тебе послушным.»⁵³¹

Таким образом, истинное послушание, будучи, с одной стороны, повиновением старшим, есть, с другой стороны, постоянное распятие, умерщвление, отсечение в себе личных желаний и воли.

«Ни воздержанием, ни бдением, ни спаньём на голой земле, ни каким-либо другим подвигом мы, – говорит преп. Феодор, – не можем так заслужить похвалу и так засвидетельствовать подвижничество христианской жизни, как отсечением воли.»⁵³²

Все, что идёт вразрез с этим, как, например, своевольство и самочиние, чуждо истинному послушанию и должно быть удалено из жизни христианина.

В этом отношении большую важность приобретает послушание в условиях христианского общежития.

По утверждению св. Отца, «... общежитие требует одной только единственной добродетели – блаженного и святого послушания.»⁵³³

Поэтому «здесь не должно быть места личному хотению, личной склонности к самочинию», так как... всякое ослушание и своевольство порождают раздоры и расстройство⁵³⁴.

Между тем истинное послушание обеспечивает здесь мир, единодушие и целость установленного строя и влечёт за собою другую христианскую добродетель – любовь к труду, который также имеет важное значение в совершенствовании каждого человека.

По учению преп. Феодора Студита, труд составляет насущную потребность каждого человека. Он необходим христианину для стяжания духовных и материальных благ. «Труд, – говорит св. Отец, – нужен ради приобретения добродетели, чтобы человек мог найти блаженную жизнь,.. работать ради блага...» «Где есть... труд, – замечает он, – там не... может... проникнуть грех. Когда же сердце бездеятельно.., тогда незаметно проникает похоть, раздражающая и возмущающая нас и не позволяющая нам возвратиться к прежнему состоянию.»⁵³⁵

Поэтому вся жизнь христианина должна постоянно чередоваться в духовных и физических упражнениях, предохраняющих душу от врага спасения – диавола⁵³⁶.

Занимаясь духовными делами; псалмопением, стихословием и всяким душеполезным чтением, христианин этим самым отвлекает свой ум от траты времени на суетные дела, сохраняя его от греховных помыслов, ибо «безделье – мать греха»⁵³⁷, а «труд – хранение ума»⁵³⁸.

Что же касается физического труда, то он, по мысли св. Отца, полезен каждому человеку в том отношении, что развивает способности, вложенные в его природу Творцом.

«Господь и Владыка, – говорит преп. Феодор, – силою Своего предведения каждого из нас определил на совершение благого дела, на какое он способен... Так, одному Он определил быть главой, другому оком, иному рукой... кому-нибудь ногой или одним из членов.»

«Один, – продолжает св. Отец, – получил от Бога один дар, другой иной; посему все могут принести пользу не только в одном отношении, а во многих и различных.»⁵³⁹

Имея это ввиду преподобный заключает: «Никто пусть не остаётся без дела, кто бы он ни был: такие люди не принадлежат к числу тех, кои ищут Господа.»⁵⁴⁰

Таким образом, с высоким званием христианина не совместим праздный паразитический образ жизни.

Истинный христианин, по мысли св. Отца, не должен пренебрегать абсолютно никаким трудом; не проходить мимо даже самого незначительно занятия⁵⁴¹.

Всякий труд должен быть приятен для него, и всякая работа «сладка и благоуспешна»⁵⁴², ибо все, что выполняет человек по мере своих сил, приятно Богу⁵⁴³.

Такой «плотской труд, как посвящённый Богу, – духовен»⁵⁴⁴ и представляет собой, по выражению пред. Феодора, «отзвук некоторого таинственного голоса, не звуковым органами издаваемого, но слышимого силою деятельности.»⁵⁴⁵

Поэтому всякое служение или работа, как бы ни казались они мелочны и низки человеку, он должен исполнять одинаково усердно и добросовестно, со страхом и трепетом, как перед Лицом Всевидящего Бога, как служение и жертву Господу⁵⁴⁶.

Человек, уклоняющийся от труда, недостоин пропитания. «Отвратителен для меня, – говорит св. Отец, – бездельник, недостойный даже есть по суду божественного Павла» (2Фес.3:10)⁵⁴⁷.

Такой человек, по мысли преп. Феодора, «губит половину своей жизни»⁵⁴⁸.

Между тем как всякий труждающийся, кто бы он ни был по профессии (келарь, эконом, пахарь, огородник, садовник, плотник и др.), находит в своём труде радость и смысл жизни и получает от Господа одинаковую награду⁵⁴⁹.

Особую моральную ценность имеет труд, направленный на общую пользу.

«Блаженное дело, – говорит св. Отец, – трудиться вместе с братьями по мере силы и святая вещь – исполнять работу на поле.»⁵⁵⁰ Этими работами христианин освящает своё тело и делает свою душу совершенно бесстрастной⁵⁵¹.

«Если же это – так, – замечает он, – то пусть каждый исполняет своё служение и употребляет дарование, какое принял от Бога, чтобы этим самым принести общую пользу, имея в мыслях то, что все принадлежащее людям находится в руке Божией.»⁵⁵²

При этом, если человеку непосильна одна работа, он должен делать другую.

«Ты не в силах жать, или чувствуешь себя нехорошо, – поучает преп. Феодор, – тогда таскай снопы. Не можешь носить снопов, подбирай колосья, носи воду или делай, что-нибудь другое подходящее на поле или дома.»⁵⁵³

Однако «никто, – продолжает он, – да не обманывает, что он-де слаб для того, чтобы перейти на более лёгкий труд. Если это правда, то это проверят наблюдатели над работами, а если это делается просто потому, что хочется перейти на другое дело, вследствие одной только лености, то не нужно лицемерно скрывать греха, ибо такое притворство не доведёт до добра.»⁵⁵⁴

Трудясь «охотно и ловко»⁵⁵⁵ на пользу ближних, христианин при этом должен избегать каких-либо корыстных целей или личных выгод.

Ему не позволительно в работе употреблять наёмную силу, ибо, «что делается чужой рукой, не делается добровольно.»⁵⁵⁶

По учению преп. Феодора Студита, в христианстве не должно быть места эксплуатации человека человеком, а тем более рабства, ибо «рабство устроил грех»⁵⁵⁷. Все люди должны трудиться одинаково.

«Мы, – говорит св. Отец, – сами себе и рабы, и господа, сами прислуживаем и сами же пользуемся услугами.»

«Посему, – продолжает он, – каждый должен стараться, чтобы больше услуживать, чем пользоваться услугами других.»⁵⁵⁸

Идти на работу следует по первому зову, проворно и без отговорок⁵⁵⁹. Если назначена общая работа, нужно оставлять частные занятия⁵⁶⁰, причём необходимо собираться всем дружно, а не порознь⁵⁶¹.

На каком бы участке христианин ни работал; в поле, винограднике, мастерских и т. д., – его труд должен предваряться и сопровождаться молитвой⁵⁶².

Работать он должен сосредоточенно, без смеха, спора или пустых разговоров, а при совместном труде помогать друг другу, особенно отстающим⁵⁶³.

Порученных служений и работ не следует оставлять или перебегать от одного дела к другому, из одной мастерской в другую⁵⁶⁴.

Одним словом, если наступило время работы, человек должен честно трудиться, если наступило время отдыха – отдыхать, ибо, как говорит Слово Божие, «всем время и время всякой вещи под небесем» (Еккл.3:1).»⁵⁶⁵

Помимо труда, большую пользу его нравственному росту приносит духовное взаимообщение с ближними.

Каждому человеку присуще стремление к общественной жизни. Только в обществе, в котором, в силу взаимоотношений, один помогает другому в житейских нуждах, трудах и нравственном совершенствовании, человек может достигнуть временных и вечных благ.

Однако для этого, по словам прей. Феодора, у всех должна быть «одна воля, одно хотение, один путь... одна жизнь, общее духовное... и телесное достояние», подобно тому, как это было в Иерусалимской общине апостольского времени⁵⁶⁶.

Поэтому христиане должны жить между собой в мире, согласии, любви, единодушии и единомыслии⁵⁶⁷, в обращении быть кроткими⁵⁶⁸, при столкновениях взаимно уступать друг другу и прощать нанесённые обиды⁵⁶⁹.

Вместе с тем, во всех обстоятельствах жизни они должны проникаться взаимным доброжелательством, заботясь друг о друге, ободряя и помогая друг другу как в телесном, так и духовном совершенствовании⁵⁷⁰, а при случаях радости или скорби – одинаково разделять вместе со своими ближними⁵⁷¹.

Несмотря на то, что христиане несут в обществе различные обязанности и имеют неодинаковые достоинства, тем не менее, будучи членами «единого живого тела», они должны быть взаимно соединёнными в единый неразрывный союз, по слову Апостола: «Якоже бо тело едино есть и уды имать многи, вси же уды единаго тела, мнози суще, едино суть тело... И аще страждет един уд, с ним страждут вси уды: аще ли же славится един уд, с ним радуются вси уды. (1Кор.12:12, 26)⁵⁷².

Все, что нарушает этот союз и вносит разделение в него, по мысли преп. Феодора, должно быть удалено из него. Таковы; зависть, взаимная вражда, соперничество, недоброжелательство, ненависть, гнев⁵⁷³, споры, препирательства, брань, драка, взаимные оскорбления⁵⁷⁴, предпочтительная любовь к кому-либо из членов, вместо равной ко всем⁵⁷⁵, стремление к первенству, надменность, чванство своими духовными и телесными преимуществами⁵⁷⁶.

Напротив, «христиане, являясь членами одной великой семьи, братьями по духу, должны радоваться друг другу, сочувствовать друг другу, а личные преуспеяния считать общими и взаимными.»⁵⁷⁷

Только таким образом, «объединяясь и согласуясь между собой», они смогут совершенствоваться и жить в Боге⁵⁷⁸.

Земная жизнь истинного христианина, по мысли преподобного Феодора Студита, направлена к достижению Царства Небесного⁵⁷⁹, ибо «бытие с Богом есть радость неизреченная, жизнь нетленная, веселие вечное, наслаждение райское, просвещение от Святой Троицы и все прочие умопредставляемые блаженства.»⁵⁸⁰

Такое блаженное состояние души – удел немногих людей. Но оно достигается христианином путём «усиленных трудов» над очищением своей души от греха в процессе нравственно го совершенствования.

Нравственное совершенствование – поистине подвиг, требующий от христианина в условиях земной жизни всецелого отрешения от «уз плоти» и всяких «телесных желаний»⁵⁸¹. «Дело наше, – говорит святой Отец, – состоит в том, чтобы, находясь во плоти, жить бесплотно, пребывая в теле, жить бестелесно.»⁵⁸²

Для осуществления этой задачи христианин прежде всего должен «давать преимущественное значение не плоти.., а духу⁵⁸³, постоянно борясь с плотскими стремлениями, причём в этой борьбе «пусть, – говорит преп. Феодор, – побеждает дух и порабощается тело, чтобы была свободна душа, госпожа и владычица, имея мир с Богом»⁵⁸⁴, ибо «лучший закон для души и тела тот, по которому высшее не должно порабощаться низшим»⁵⁸⁵.

Если же душа находится во власти «низшего», т. е. плоти, то она не в состоянии подняться на высоту нравственно го совершенства⁵⁸⁶.

Освобождение души из-под власти греховных пожеланий плоти и составляет сущность нравственного совершенствования человека. Оно должно продолжаться всю жизнь христианина, так как «жизнь, по выражению святого Отца, проносится как бегун, пролетает как птица», являясь как бы «один миг в сравнении с будущей вечностью»⁵⁸⁷.

Поэтому каждый христианин, желающий спастись, не должен терять «ни одного дня, ни одного часа», а ежедневно полагать начало «новой» жизни и утверждать себя на духовном основании⁵⁸⁸ с помощью благодати⁵⁸⁹.

Само начало духовного возрастания христианина, по словам преп. Феодора, является весьма трудным для него делом, «ибо, – говорит он, – подобно тому, как при путешествии пешком, пока человек не привык к нему, оно кажется ему тягостным и трудным, а когда он пройдёт некоторое расстояние и у него жилы расправятся и тело разомнётся, тогда он пойдёт легче, сильнее и успешнее, то же самое наблюдается и у нас, когда мы идём по пути Господнем.»⁵⁹⁰

Духовное «восхождение» путём «изменения и направления жизни к лучшему»⁵⁹¹ у каждого человека начинается с того момента, когда в его душе происходит нравственный перелом. Под действием благодати Божией в падшем человеке рождается чувство неудовлетворённости своим греховным состоянием и желание освободиться от него. «А раз душа испытала побуждение ко спасению, – замечает св. Отец, то она незаметно шествует и быстрее восходит на высоту добродетелей, стремясь к небесному.»⁵⁹²

Со стороны человека только необходимо активное участие в подвиге спасения своей души до конца жизни, так как, по мысли преп. Феодора, «достоин ублажения не тот, кто взялся за доброе дело, а кто хорошо начатое довёл до конца.»⁵⁹³

Между тем на пути своего нравственного возрастания христианин неизбежно встречается с различными препятствиями (искушения от диавола, мирская слава)⁵⁹⁴, способствующими его падению, которые, будучи даже малым, останавливает «движение вперёд»⁵⁹⁵.

При таких обстоятельствах от него требуется особо внимательное и критическое отношение к внутреннему состоянию своей души. «По самому состоянию своей души старайся, – говорит преп. Феодор, – определить, кто к тебе пожаловал, – друг и ж враг. Если он оставляет твою душу безмятежной, не разнеживает её, а делает её мужественной.., то открой такому Гостю врата сердца своего, введи Его к себе, предложи Ему угощение, дай Ему у себя пристанище, свечеряй с Ним, дабы и Он, в свою очередь, напитал тебя ещё для большего стремления к Богу и всему божественному.

Но если он вносит в душу смятение.., заставляет тебя уставлять глаза на плоть и кровь,., разжигая твою душу пожаром страстей, то... прогони дракона. Он пришёл за тем, чтобы в одно мгновение ниспровергнуть все... многолетние деяния.»⁵⁹⁶

В виду этого каждый нравственно совершенствующийся христианин должен «напрягаться» в своём подвиге, чтобы «добежать до конца ристалища»⁵⁹⁷, не останавливаясь в духовном росте, хотя бы и считал себя на высоте совершенства⁵⁹⁸.

«Если, – говорит св. Отец, – кто-нибудь из нас сказал бы про себя, что он-де достиг уже такой степени совершенства, что и самое золото считает ниже свинца, то в данном случае такой человек лишь на время подавил в себе помысл, ибо страсти наши постоянно находятся только в связанном состоянии.»⁵⁹⁹

Напротив, «чем больше человек преуспевает в борьбе, тем более он чувствует, что удаляется от совершенства»⁶⁰⁰.

Поэтому каждый спасающийся христианин должен «постоянно и усиленно преуспевать в добре», не полагая предела своему нравственному восхождению⁶⁰¹.

С помощью Божией, преодолевая постепенно «тропинку за тропинкой, гору за горой»⁶⁰² на пути к вечной жизни, истинный христианин сможет подняться на самую вершину добродетели⁶⁰³ и, таким образом достигнуть, насколько возможно его немощным силам, высоты нравственного совершенства и блаженства.

1. Творения преподобного Феодора Студита. Том 1, Спб. 1907

2. Творения преподобного Феодора Студита. Том 2, Спб. 1908

3. Ф. Успенский. История византийской империи. Том 2

4. Триодион. Москва, 1912