Мораль стоицизма и христианское нравоучение

Содержание

Предисловие

Предисловие

Научное исследование вопроса об отношении стоицизма к христианству вызывается: а) встречею стоицизма с христианством в истории, б) влиянием стоических идей на отцов и учителей церкви и в) неблагоприятными для христианства выводами отрицательной рационалистической науки нового времени, основанными на этих двух фактах. Задачи и план нашего исследования. Замечание о литературе предмета

Научное исследование вопроса об отношения стоицизма к христианству вызывается: а) встречею стоицизма с христианством в истории, б) влиянием стоических идей на отцов и учителей церкви и в) неблагоприятными для христианства выводами отрицательной рационалистической науки нового времени, основанными на этих двух фактах.

а) Стоическая философия возникла в IV-м веке до Р. Хр. и существовала до III-го века по Р. Хр. Время её господства и процветания есть критическое время в истории древнего языческого мира, время предсмертной агонии его. Язычество около того времени утратило веру в свои жизненные начала. Многовековые изыскания и стремления его к истине разрешились скептицизмом, а нравственные надежды отчаянием. Натуралистические религии, низведенные философией на степень суеверия, не удовлетворяли потребностям человека. Философия, претендовавшая заменить религию и стать руководительницею жизни, в решении высших вопросов оказалась бессильною. Она имела некоторое значение в качестве жизненного руководителя дли ограниченного меньшинства образованных людей. Но огромная масса необразованных, не развивших в себе потребностей и вкуса к научным исследованиям, стояла вне всякого положительного влияния философии. Этой народной массе философия причинила даже вред, ибо, разрушая древние религиозные верования и подрывая авторитет языческой мифологии, она лишала их всякой более или менее твердой жизненной опоры. Сознание умственного и нравственного бессилия, недовольство наличною жизнью и желание выйти из невыносимого положения вещей – вот главные черты духовного настроения язычников в рассматриваемый период. Чувствовалась нужда в лучшем идеале и более положительном руководительстве. На встречу этой нужде с целью возвысить нравственное сознание до лучшего идеала и выступил стоицизм. Измученным и истомленным душам язычников он обещал мир и покой, обещал сделать счастливым каждого, кто научится его мудрости и будет прилагать её к жизни. Многие действительно увлеклись заманчивым обещанием стоиков и сделались их учениками. Последователи стоицизма были во всех классах общества. Родившись в Греции, он пустил особенно глубокие корни на римской почве, сросся с римской цивилизацией и достиг громадного влияния на умы. Стоическая философия;выражению Циглера, сделалась могущим ферментом римской цивилизации, оказала влияние на самых лучших представителей теории и практики в самые трудные времена римской империи.¹ Жрецы, философы, историки, поэты, императоры, рабы – все спешили занять место в рядах стоических учеников. Никакие враждебные и неблагоприятные обстоятельства как во времена республики, так и во времена империи не могли воспрепятствовать стоицизму одержать верх над всеми другими существовавшими тогда философскими школами. Времена империи менее всего благоприятствовали строгой стоической школе. Никогда грубая сила не достигала таких размеров, никогда погоня за материальными благами не была в такой силе, никогда порок не был так восхваляем, как во времена императоров. По выражению Тацита, тогда господствовал режим, при котором добродетель навлекала на себя смертный приговор. Не смотря на все это, стоицизм и в эти времена находил себе множество ревностных последователей.² Притягивающая сила его заключалась главным образом в том, что он отбросил скучные и для большинства неинтересные диалектические тонкости и рассуждал о предметах особенно близких сердцу древнего человека – о высшем благе и добродетели, говорил о них тоном решительным, твердым, самоуверенным и одушевленным. Он имел в виду живую человеческую личность с её нуждами, запросами и потребностями. Сформировавшись в строго законченную систему, он стал силою. И вот с этою-то силою, с этим-то моральным направлением и встретилось христианство на почве греко-римского мира. Оно увидело в стоицизме крепко сложившееся и логически стройное мировоззрение и потому готовое к энергическому сопротивлению. В тоже время это был для христианства, так сказать, благородный враг. Стоицизм был последним словом язычества относительно нравственного идеала и умел подметить в нем многие благородные и почтенные мотивы; и сравнительно со своим современником эпикурейством, с его пошлою философией и пошлым нравственным идеалом, не ушедшим далее служения животным позывам и стремлениям, стоицизм высоко держал знамя нравственного добра, веровал в него, учил стремиться к нему и в нем находить высшее блаженство и счастье. И однако же история произнесла приговор. Пред христианским идеалом скоро стал бледнеть идеал стоический и должен был уступить первому место в истории. Христианский апостол, прозванный эпикурейскими и стоическими философами суесловом за проповедь об Иисусе Христе и воскресении (Деян. 17:18), в незначительное время сделал то, чего не мог сделать придворный министр Нерона, знаменитый оратор и последователь стоической школы Сенека. В лице Марка Аврелия (ум. в 180), стоика на императорском троне, стоицизм окончательно признал себя бессильным возродить древний языческий мир. Христианство же в царствование Марка Аврелия считало своих последователей уже массами. Где же причина падения стоицизма и величайших успехов христианства? Почему стоики, высказавшие много прекрасных и возвышенных правил морали, не сделали того, что сделало христианство? Показать недостатки и слабую сторону стоического нравственного идеала с одной стороны, и выяснить высокое, духовное значение идеала христианского с другой – есть обязанность христианского богослова. Если все предметы лучше всего познаются чрез сравнение, то определение различия между стоицизмом и христианством не может не служить к большему уяснению самой сущности христианского нравственного учения.

б) Утративши свое значение в качестве жизненного руководителя в конце II-го века, стоицизм не потерял совершенно влияния на умы людей. Значение его еще долгое время сохранялось в языческих школах, которые до закрытия их императором Юстинианом и Феодосием были очагами языческой мудрости. Пифагор, Платон, Аристотель, стоики и другие древние философы продолжали влиять на многих, изучивших их произведения. Влиянию языческой философии подчинялись некоторые из отцов и учителей церкви. Многие из них смотрели на языческую образованность, как на провиденциальное средство для приготовления язычников к принятию христианства, и в философии видели пестуна ко Христу, подобного Моисееву закону. При таком взгляде на философию они не могли не считать изучения её полезным и для христиан. В ней они видели средство к научному раскрытию и обоснованию христианских истин. Так смотрели на философию напр. Пантен, Климент Александрийский, Ориген и другие. К научному обоснованию христианских истин они побуждались частью борьбой с еретиками, частью борьбой с язычниками. В борьбе с первыми они христианские истины старались оправдать, между прочим, соображениями разума. Древняя языческая философия в этом деле оказывала им большую помощь. Логические схемы её часто употреблялись для выражения христианских истин. С другой стороны, образованные язычники, соблазняясь простотой откровенного учения, хотели видеть в христианстве своего рода философскую систему. Отцы и учители церкви брали на себя благородную и возвышенную задачу – простым христианским истинам дать научно-философское обоснование и научно-систематическую форму. Образцы такой формы они находили для себя в сочинениях языческих философов. У последних они заимствовали много слов и выражений, в которые влагали христианские идеи; логические приемы языческой философии они употребляли при раскрытии откровения. Стоическая философия с её учением о нравственности, о благе и добродетели пользовалась большим уважением у св. отцов христианской церкви. Во времена Оригена сочинения стоиков среди христианских читателей были распространеннее сочинений Платона. Их читали и изучали многие христианские учителя и относились к ним с уважением. Тертуллиан о Сенеке говорил, что он часто согласуется с христианством.³ Ориген указывал на сходство стоических парадоксов с некоторыми местами Священного Писания.⁴ Блаженный Иероним говорит: «стоики в очень многом согласуются с нашим учением»,⁵ а Сенеку он внес в число христианских писателей, на основании существовавшей в то время подложной переписки между ним и ап. Павлом.⁶ Лактанций приводит много отрывков из сочинений Сенеки, а в одном месте говорит о нем: «человек, познавший истины нашей религии, может-ли лучше говорить, нежели как говорит этот философ, не имевший о них понятия? Он объяснил величие Божие, сказавши, что оно превосходит мысли наши. Он дошел до источника истины, признавши, что люди невотще водворены на земле, как мечтают эпикурейцы, но что они для того на ней поселены, дабы служить Богу и воздавать Ему поклонение, состоящее в делах правды и благочестия. Он, без сомнения, принял бы нашу религию, если бы кто в ней его наставил и отстал бы от Зенона и Социона для последования учению истинной мудрости».⁷ Отсюда влияние стоицизма на отцов и учителей церкви представляется совершенно естественным. Одни из них подчинились влиянию стоической физики, другие стоической морали. Напр., св. Иустин часто употребляет выражения: посеянное слово (λόγος σπερματικός), семя слова (σπέρμα τοῦ λόγου), выражения, заимствованные у стоиков, которые в своей космологии понятию о λόγος σπερματικός отводили важное место при объяснении мирового процесса вообще и при возникновении отдельных вещей в частности. Тот же термин λόγος σπερματικός употребляется и Оригеном.⁸ Нравственные воззрения Климента Александрийского носят очень заметные следы стоического учения. Стоический характер носят не только частные моральные правила и предписания, но и общие принципиальные воззрения на высшее благо, на добродетель, её сущность, проявления и условия её достижения.⁹ В зависимости от стоиков св. Климент добродетельную жизнь определяет по стоической схеме, именно как τὸ εῦ ζῆν (или καλῶς βιοῦν), как εὗ λόγως βιοῦν или κατὰ νόμον βιοῦν, а путем к благу почитает отсутствие потребностей.¹⁰ Нарисованный св. Климентом образ гностика-христианина несомненно сходен со стоическим мудрецом. Св. Амвросий Медиоланский в своем сочинении «de officiis ministrorum» несомненно находился под влиянием сочинения Цицерона «de officiis», в котором развиваются стоические идеи. У него та же стоическая формула высшего блага: «следуй природе», те же главные добродетели: мудрость, воздержание, мужество и справедливость, хотя все это излагается применительно к пунктам христианского мировоззрения.¹¹ Творение преп. Нила Синайского «Ἐγχειρίδιον» («Руководство») составлено под влиянием сочинения стоика Эпиктета под тем же заглавием. «Ἐγχειρίδιον» преп. Нила тем только и отличается от «Ἐγχειρίδιον"-а Эпиктета, что в нем изменены слова и выражения, применительно к христианским читателям.¹² Мы умалчиваем о влиянии стоической философии на некоторых еретиков христианской церкви.¹³ Такое отношение христианских учителей к стоицизму, даже своего рода уважение к некоторым его идеям и положениям, во всяком случае достойно особого внимания христианского богослова. Какие элементы общей стоической доктрины казались им симпатичными? Какую точку соприкосновения и относительной аналогии могли св. отцы находить в этих двух мировоззрениях, и насколько их заимствования соответствуют духу и характеру чистого откровенного учения? В самом деле, не нужно ли, на основании этих святоотеческих цитат и некоторых заимствований, допустить, что само христианство заимствовало, между прочим, из стоической философии некоторые пункты своего учения?

в) Действительно, подобного рода воззрение высказывается на западе и даже доводится до крайности некоторыми рационалистическими писателями. Отрицательная рационалистическая наука нового времени поставляет христианство в связь то с древними религиями, то с философскими системами, то с теми и другими вместе, вообще почитает его продуктом предшествовавшего развития человечества, только видоизменением древних учений и возвышением над ними. Стараются отыскать зародыш некоторых пунктов христианского учения, между прочим, в философской доктрине стоиков. Влиянием стоицизма обыкновенно хотят объяснить образование многих пунктов христианского нравоучения. Так смотрят на нравственное учение христианства напр. Бруно-Бауэр, Винклер, Вейгольд, Гавè и другие. По Бруно-Бауэру многое из того, что говорил Сенека, вошло в христианские священные книги, и само христианство есть ничто иное, как «видоизмененный стоицизм».¹⁴ Винклер находит генетическую связь между стоицизмом и христианством в следующих пунктах: 1) в учении о Логосе, 2) о нравственном идеале и парадоксах, 3) о гуманности и космополитизме, 4) об аскетизме, 5) о бессмертии души и 7) в эсхатологии. По Винклеру христианство было наследником стоицизма и стоический нравственный идеал осуществился во Христе.¹⁵ Вейгольд тоже прямо утверждает, что христианство заимствовало свое содержание из стоицизма, влияние которого особенно заметно, по его мнению, на ап. Павле, родившемся и воспитавшемся в г. Тарсе, средоточии стоической мудрости.¹⁶ Весьма видное место стоической доктрине в образовании христианства отводит Гавè. По нему считать христианство каким-либо сверхъестественным явлением и полагать, что до Христа человечество мыслило совершенно иначе, значит противоречить человеческой природе и исторической логике; а эта последняя говорит, что идея не объясняется исключительно фактом, но сам факт объясняется идеей.¹⁷ В виду таких воззрений на христианство богослов должен определить, насколько справедлива мысль о заимствовании христианством своего нравоучения из стоицизма. Христианское нравоучение до сих пор почиталось самым возвышенным, и в его высоте справедливо видят признак божественного происхождения христианской веры. Богослов вызывается доказать, что нравоучение христианства не есть плод естественного человеческого развития, не одна из форм его поступательного движения, а явление оригинальное и самобытное. Оно не есть видоизменение языческих доктрин, в частности – стоической, а как учение откровенное стоит бесконечно выше мудрований человеческих, по своему внутреннему духу и характеру отлично от них, хотя в частных положениях представляет некоторые аналогические черты.

Итак вопрос об отношении стоицизма к христианству, в частности морали стоической к нравоучению христианскому, вызывается серьезными требованиями и заслуживает полного внимания со стороны богословов. Посильное решение этого вопроса мы и предлагаем в своем сочинении.

Мы желаем стоять исключительно на принципиальной почве. Цель наша показать, как велико сходство и различие между основными принципами стоической морали и христианского нравоучения, и можно ли последнее выводить из первой. Преследуя эту цель, мы почитали необходимым, конечно, прежде всего иметь дело с моральною стороною учения стоиков. Но так как мораль всегда и везде основывается на теоретическом учении, то мы считали необходимым изложить хотя кратко стоическую физику, в которую входит учение о Боге, мире и человеке На этом учении, как мы увидим, покоится стоическая мораль. Изложению теоретического и морального учения стоиков мы предпосылаем общий краткий исторический очерк развития и движения стоической школы.

При более тщательном изучении стоической философии мы нашли, что между представителями её встречаются разногласия в воззрениях даже относительно основных пунктов. Определить точно особенности хотя главных представителей школы и проследить постепенное видоизменение стоических идей мы не имеем возможности, и даже нужды, потому что не имеем в виду специального изложения стоической философии. Подлинные сочинения первых стоиков до нас не дошли. Сохранившиеся же у разных позднейших писателей сведения о первоначальной стоической школе носят отрывочный характер и представляют скудный материал. Главные сведения о древней стоической философии мы находим у Цицерона, Плутарха Херонейского, Секста Эмпирика, Диогена Лаэрция, Стобея, у отцов и учителей церкви и некоторых других писателей. Но все они редко упоминают о различиях в стоической школе. Приводя тот или другой пункт учения стоиков, они большею частью относят его не к отдельному представителю, а ко всей философской школе. Правда, от позднейших стоиков мы имеем подлинники. Но у них уже нет первоначального стоицизма в чистом виде. Римские стоики, напр. Сенека больше эклектики. Они во многом отступили от своих предшественников и примыкали к другим школам. Для восстановления стоического учения их произведения не должны иметь главного значения. Ими нужно пользоваться только в тех местах, где они прямо проповедуют стоическое учение. Вследствие такого характера источников всякое исследование, претендующее на прагматическое изложение стоической философии, с указанием особенностей и различий в ней, не может обойтись без гипотез.¹⁸ Но для христианского богослова стоицизм важен не столько в его историческом развитии, сколько в целом виде, как совокупность известных теоретических и моральных положений. Поэтому мы учение стоиков излагаем по общим рубрикам, и только изредка указываем на различия в том или другом пункте.¹⁹

При сравнении морали стоической с нравоучением христианства мы не входим в подробности. Цель наша выяснить только те стороны и пункты, в которых чаще всего сближают христианство и стоицизм. Сравнение морали стоической с нравоучением христианским было вместе с тем критической проверкой для первой. Если читатель, познакомившись с нашим сочинением, составит себе более или менее ясное и определенное представление о теоретическом и моральном учении стоицизма и убедится в несостоятельности мнения, будто христианство могло заимствовать свое нравоучение из стоицизма, то цель наша будет достигнута.

Еще несколько слов о существующих сочинениях по нашему предмету. В иностранной литературе по вопросу об отношении стоической морали к христианскому нравоучению написано довольно много, хотя обстоятельных иcследований мало.²⁰ В русской литературе можно указать только на статью г. Говорова, помещенную в журнале «Вера и Разум» за 1888 г. (№ 1, 2, 3, 5 и 6) под заглавием: «Моральная философия стоиков в отношении к христианству». Автор поставил себе туже цель, какую и мы, и идет к ней путем, подобным нашему. Сначала он излагает теоретическое и нравственное учение стоиков, затем сопоставляет его с христианским учением. Но как в том, так и в другом случае он делает только краткие наброски и ограничивается более или менее общими штрихами, хотя и верными. Своему сочинению мы старались сообщить возможную полноту и обстоятельность, вследствие чего выдвинули много таких вопросов, которые мало и даже совсем не затрагиваются в существующих исследованиях об отношении стоицизма к христианству. Посему полагаем, что и наш труд не потеряет своего интереса и – позволяем себе надеяться – научно-богословского значения.