- Православный христианин
В книге "Шел к Богу человек" игумена Николая (Парамонова) есть такой рассказ:
"Мамка, я живой.
Как-то в конце занятий приятель Сережа мне сказал:
— Ты знаешь, здесь у нас, в гардеробе Академии, работает уборщицей дивная старушка. Мы как-то разговорились, и она рассказала много поучительного из своей жизни. Может быть, вместе как-нибудь пообщаемся?
После ужина спустились в полуподвал, где я увидел пожилую женщину, лет шестидесяти пяти, с белыми волосами, немного полноватую. Когда разговорились, она поведала о себе удивительную историю:
— Была замужем, муж со временем меня разлюбил, пил водку и частенько бил. Единственным утешением был сынок, глядя на которого радовалась. Мой мальчик замечательно играл на скрипочке, и я думала, что счастью не будет конца. Сынуля подрос, ему исполнился двадцать один год. Однажды пришел домой и сказал:
— Мама, мне нравится одна девушка, и она хочет за меня замуж. Может, сходим, познакомимся с ее родителями?
— Хорошо, — говорю, — сынок, рано или поздно тебе надо устраивать свою семью. Пойдем посмотрим будущих родственников, не всю же жизнь будешь смотреть на пьянку отца.
Родители девушки мне не понравились, так как даже не пытались скрывать враждебного друг к другу отношения. Я высказала опасения за сына в присутствии родителей девушки, но она резко заявила, что покончит с собою, если не выйдет замуж за моего сынулю.
После свадьбы молодые поехали в свадебное путешествие на море. Сынуля заплыл далеко и утонул. Когда я узнала об этом, то враз стала седой. Сердце разрывалось на тысячи мелких кусочков. Я обошла многие святыни, была у многих старчиков, батюшек благодатных, но все равно успокоения не было. Мысль о том, что сына уже никогда не увижу, угнетала с каждым днем все сильнее, жизнь стала сплошной мукой.
Казалось, что Бог несправедлив ко мне, оставив жить на земле без моего сынули. Однажды, стоя на коленях у иконы Божией Матери в Никольском соборе, со слезами просила Владычицу ответить, что с моим сыночком. Вдруг слышу его радостный голосок: «Мамка! Я живой, не плачь. Мне хорошо». С тех пор печали даже не осталось. В Печерах монахи дали вот эту книгу с фотографией на последней странице. У них в монастыре живет монах почти с такой же историей, как у меня, — закончила она свой рассказ.
— А можно посмотреть Вашу книгу? — попросил я бабушку.
— Можно, но только при мне и ненадолго, — ответила она.
Прочитав пять первых страниц и пять последних, был изумлен. В них рассказывалось, как у монаха, написавшего книгу по благословению ¬архимандрита Иоанна (Крестьянкина), начались явления утонувшего в Казани сына. Явления были настолько зримые, что он попросил сфотографировать их вместе у иконы Божией Матери в Михайловском соборе монастыря. На фотографии был отец-монах и сын-утопший. Обращало на себя внимание то, что одет он в новую болоньевую куртку, но выражение лица как на иконах: взгляд отсутствующий, не от мира сего. Что интересно, рядом молящиеся люди как бы не видят вообще этого юношу.
— Надо же, какая интересная книга. Я хорошо помню этого монаха, лет пятидесяти пяти. Глаза у него многострадальные, но живые и с огоньком. Жаль, что Вы не можете разрешить более подробно прочесть эту книгу. Думаю, если вновь придется побывать в Печерах, то, может быть, там ее прочитаю, — закончил я свои расспросы."
Если кто знает, подскажите, о какой книге идет речь в рассказе.
"Мамка, я живой.
Как-то в конце занятий приятель Сережа мне сказал:
— Ты знаешь, здесь у нас, в гардеробе Академии, работает уборщицей дивная старушка. Мы как-то разговорились, и она рассказала много поучительного из своей жизни. Может быть, вместе как-нибудь пообщаемся?
После ужина спустились в полуподвал, где я увидел пожилую женщину, лет шестидесяти пяти, с белыми волосами, немного полноватую. Когда разговорились, она поведала о себе удивительную историю:
— Была замужем, муж со временем меня разлюбил, пил водку и частенько бил. Единственным утешением был сынок, глядя на которого радовалась. Мой мальчик замечательно играл на скрипочке, и я думала, что счастью не будет конца. Сынуля подрос, ему исполнился двадцать один год. Однажды пришел домой и сказал:
— Мама, мне нравится одна девушка, и она хочет за меня замуж. Может, сходим, познакомимся с ее родителями?
— Хорошо, — говорю, — сынок, рано или поздно тебе надо устраивать свою семью. Пойдем посмотрим будущих родственников, не всю же жизнь будешь смотреть на пьянку отца.
Родители девушки мне не понравились, так как даже не пытались скрывать враждебного друг к другу отношения. Я высказала опасения за сына в присутствии родителей девушки, но она резко заявила, что покончит с собою, если не выйдет замуж за моего сынулю.
После свадьбы молодые поехали в свадебное путешествие на море. Сынуля заплыл далеко и утонул. Когда я узнала об этом, то враз стала седой. Сердце разрывалось на тысячи мелких кусочков. Я обошла многие святыни, была у многих старчиков, батюшек благодатных, но все равно успокоения не было. Мысль о том, что сына уже никогда не увижу, угнетала с каждым днем все сильнее, жизнь стала сплошной мукой.
Казалось, что Бог несправедлив ко мне, оставив жить на земле без моего сынули. Однажды, стоя на коленях у иконы Божией Матери в Никольском соборе, со слезами просила Владычицу ответить, что с моим сыночком. Вдруг слышу его радостный голосок: «Мамка! Я живой, не плачь. Мне хорошо». С тех пор печали даже не осталось. В Печерах монахи дали вот эту книгу с фотографией на последней странице. У них в монастыре живет монах почти с такой же историей, как у меня, — закончила она свой рассказ.
— А можно посмотреть Вашу книгу? — попросил я бабушку.
— Можно, но только при мне и ненадолго, — ответила она.
Прочитав пять первых страниц и пять последних, был изумлен. В них рассказывалось, как у монаха, написавшего книгу по благословению ¬архимандрита Иоанна (Крестьянкина), начались явления утонувшего в Казани сына. Явления были настолько зримые, что он попросил сфотографировать их вместе у иконы Божией Матери в Михайловском соборе монастыря. На фотографии был отец-монах и сын-утопший. Обращало на себя внимание то, что одет он в новую болоньевую куртку, но выражение лица как на иконах: взгляд отсутствующий, не от мира сего. Что интересно, рядом молящиеся люди как бы не видят вообще этого юношу.
— Надо же, какая интересная книга. Я хорошо помню этого монаха, лет пятидесяти пяти. Глаза у него многострадальные, но живые и с огоньком. Жаль, что Вы не можете разрешить более подробно прочесть эту книгу. Думаю, если вновь придется побывать в Печерах, то, может быть, там ее прочитаю, — закончил я свои расспросы."
Если кто знает, подскажите, о какой книге идет речь в рассказе.