Может ли падший человек узнать истину?

[Владимир 123]

Здравствуйте, Алексей Михайлович. В "Диалогах" Валентина Свенцицкого Неизвестный узнал истину в последовательном изложении православно-христианских вероопределений. Узнавание явно началось со слов "Уж очень хороша твоя сказка, заманчиво признавать её действительностью" [2, с. 106] и закончилось словами "Да, я готов. Я вижу, что другой жизни нет. Благослови меня на этот путь" [2, с. 363]. Как это согласуется с высказываниями о повреждённости/помрачённости рассудка, например "Я мыслю, следовательно, я существую и существует дьявол" [1, с. 257] и поражённости грехом сердца, например "Прежде нежели истребишь из себя зло, не повинуйся своему сердцу. Ибо каково вложенное в него, таковых оно и приложений требует" [3] у падшего человека? В "Диалогах" Валентина Свенцицкого эта мысль тоже встречается, например "Духовник. <...> Гордость, эгоизм, страсти делают человека настолько невосприимчивым к чувствованию Истины, что, и видя, её не узнают" [2, с. 74].

Показанное в "Диалогах" узнавание суть большая привлекательность для Неизвестного православных построений, чем додуманных материалистических. Возникает вопрос: могло ли последовательное изложение вероопределений, скажем, даосизма, дзэна, суфизма, тантрического буддизма показаться Неизвестному более привлекательным, чем последовательное изложение православно-христианских вероопределений?

1. Иустин (Попович), прп. Проблема личности и познания по учению святого Макария Египетского // Собрание творений преподобного Иустина (Поповича). Том 1. - М: Паломник, 2007. - 432 с.
2. Свенцицкий В., прот. Диалоги. - М.: Отчий дом, 2012. - 368 с.
3. Марк Подвижник, прп. Нравственно - подвижнические слова. URL: http://chemeri.prihod.ru/bibliocat/view/id/5860

 

[Леонов Алексей Михайлович]

Здравствуйте, Владимир! Вы задали неоднозначный вопрос. Давайте разбираться. Начнем с заключительной части.

Вы спрашиваете: «могло ли последовательное изложение вероопределений, скажем, даосизма, дзэна, суфизма, тантрического буддизма показаться Неизвестному более привлекательным, чем последовательное изложение православно-христианских вероопределений?». Мне сложно судить о готовности-неготовности восприятия перечисленных Вами учений упомянутым «Неизвестным», но в принципе я не усматриваю в этом ничего невозможного. Примером тому могут служить многочисленные представители тезоименных общин (предпочитающие следовать воззрениям их основателей, а не Христу).

Что же касается суждения о «привлекательности... православных построений» (ср. ваши слова: «Показанное в "Диалогах" узнавание суть большая привлекательность для Неизвестного православных построений, чем додуманных материалистических»), это действительно так: с их глубиной и возвышенностью и, вместе с тем, стройностью и системной гармоничностью не могут соперничать ни инославно-вероучительные, ни материалистические доктрины бытия.
Вспомним для примера святого Иустина Философа (Мученика (+ 165)). В поисках истины и упокоения духа он прошел длительное обучение у множества философских учителей. Однако лишь встреча-беседа с загадочным старцем-христианином существенно переменила его моровоззрение, ибо только в христианстве Иустин обрел то, что искал.

Вы сообщаете: «В "Диалогах" Валентина Свенцицкого Неизвестный узнал истину в последовательном изложении православно-христианских вероопределений. Узнавание явно началось со слов "Уж очень хороша твоя сказка, заманчиво признавать её действительностью" и закончилось словами "Да, я готов. Я вижу, что другой жизни нет. Благослови меня на этот путь". Как это согласуется с высказываниями о повреждённости/помрачённости рассудка, например "Я мыслю, следовательно, я существую и существует дьявол" и поражённости грехом сердца, например "Прежде нежели истребишь из себя зло, не повинуйся своему сердцу. Ибо каково вложенное в него, таковых оно и приложений требует" у падшего человека? В "Диалогах" Валентина Свенцицкого эта мысль тоже встречается, например "Духовник. <...> Гордость, эгоизм, страсти делают человека настолько невосприимчивым к чувствованию Истины, что, и видя, её не узнают"».
Разумеется, способность восприятия человеком Божественных истин напрямую зависит от расположения его ума, от созвучности этим истинам сердца, от его чистоты. «Гордость, эгоизм и прочие страсти» действительно препятствуют восприятию Божественного веро- и нравоучения (ср.: «слухом услышите - и не уразумеете, и очами смотреть будете - и не увидите. Ибо огрубело сердце народа сего, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да не узрят очами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их» (Ис. 6:9-10)).
Однако из этого не следует выводить, будто прежде, чем человек сможет начать его воспринимать, он должен предварительно сделаться чистым как солнечный свет. Ведь и само возрастание человека в праведности подразумевает наличие у него некоторых знаний и убеждений (см. по данному поводу статью: Можно ли мирянам "богословствовать"? ).

По сути, и постепенное приобщение к Божественному откровению, и постепенное преображение спасаемого из гордого, эгоистического, «грязного» в смиренного и чистого — единый процесс.

Об этом хорошо сказал преподобный Петр Дамаскин (VIII в.): смиренномудрие «есть дверь царства, т. е. бесстрастия. Вошедший ею идет к Богу, и без нее напрасен труд и многоскорбен путь... Она рождается от весьма многих добродетелей... Однако да не подумает кто-либо, что просто и как случиться можно сделаться смиренномудрым. Это дело превыше естества, и сколь велико это дарование, столь же многого требует труда, и благоразумия, и терпения, против восстающих на него искушений и демонов, ибо оно минует все их сети. Смиреномудрие рождается от вéдения, а вéдение рождается от искушений. Познавшему себя даруется познание всего... Познавший себя, что он есть создание, склонное к изменению, ни в чем отнюдь не превозносится; ибо если он и имеет, быть может, что-нибудь, то это принадлежит Создавшему его... А то, что Писание многократно повторяет... изречения, не есть, говорит Златоуст, тождесловие или многословие, но это для того, чтобы слово напечатлелось в сердце слышащих» [1, с. 329-332].

Спаси Господи!

1.Преподобный Петр Дамаскин. Творения. М.: Изд. Правило веры, 2009.

 

[Владимир 123]

Здравствуйте, Алексей Михайлович. Благодарю Вас за ответ! Ваши строки

Разумеется, способность восприятия человеком Божественных истин напрямую зависит от расположения его ума, от созвучности этим истинам сердца, от его чистоты. <...> Однако из этого не следует выводить, будто прежде, чем человек сможет начать его воспринимать, он должен предварительно сделаться чистым как солнечный свет.

позволяют мне предположить возможность положительного ответа на вопрос, который я некоторое время назад так и не получил. Вопрос был такой:

Сначала задам контекст вопроса, чтобы сузить область возможных толкований последнего.
Основные допущения:
а) условием возможности обоснования истинности теоретических конструкций, непроверяемых естественнонаучными методами, является установление связи с источником критерия истинности (божество, мир идей Платона и др.) (опирается на статью "Теорема о затылке" А.Н. Павленко [http://iph.ras.ru/page52606337.htm]);
б) имеется не одна религия, в которой сформирован инструментарий для восстановления связи с божеством (в православно-христианском контексте, насколько мне известно такие религии есть, хотя тамошние боги суть бесы);
в) обозначенные инструментарии в этих религиях антагонистичны (опирается на статью "Мантра-йога, медитация и православная молитва: вопрос совместимости" В.Ю. Питанова [http://www.k-istine.ru/yoga/yoga-pitanov-03.htm]);
г) обозначенный инструментарий, порождённый той или иной религией, неизбежно доказывает истинность последней (у меня отсутствуют сведения о подвижниках какой-нибудь религии, в которой обозначенный инструментарий выработан, достигших божества (скажем индуисты, достигшие состояния сомадхи), и которые стали, скажем, православными христианами).
Из этих допущений вывожу:
1. Задача выбора истинной религии сводится к задаче выбора истинного бога (т.е. являющегося истинным источником назначения человечества);
2. Задача выбора истинного бога сводится к задаче выбора инструментария для восстановления связи с ним;
3. В каждом из религиозных контекстов истинна породившая его религия;
4. Нужен метарелигиозный контекст, позволяющий обоснованно выбрать инструментарий для восстановления связи с истинным богом;
5. Для обоснования истинности этого метарелигиозного контекста требуется инструментарий восстановления связи источником критерия истинности;
6. Круг замыкается в силу допущения "г".
Вопрос: возможен ли инструмент, позволяющий доказать истинность той или иной религии (в которой сформирован вышеупомянутый инструментарий), в частности православного христианства и, если таковой возможен, где он описан?

Или прав был иеромонах Савва из Ионинского монастыря, ответивший мне в т.ч. следующее:

<...> я уверен, что нет таких инструментов, которые делали бы какую бы то ни было религию доказанной и правильной только в силу интеллектуальных аргументов. Религия - не теорема Пифагора, которую можно доказать разными способами.

Религия - это нравственный выбор человека.

К сожалению, отец Савва не написал, что он называет "нравственным выбором человека". Однако то, что этот выбор совершается не при помощи рассудка, приводит меня к выводу о том, что духовная практика (термин С.С. Хоружего, см. напр. здесь) выбирается "наобум" или в силу наибольшей привлекательности, т.е. такой выбор может быть непостоянным (может быть изменён). Следует, впрочем, заметить, что и в рассудочном доказательстве может найтись ошибка. Кроме того, выбор осложняется тем, что в религиях, где сформировались духовные практики, словестные конструкции часто указывают на фрагменты религиозного опыта. Поэтому понимание таких слов до применения соответствующей аскетики, в лучшем случае, затруднено. Так как же следует выбирать религию до применения аскетик (духовных практик, по мнению С.С. Хоружего, создано не более 10, однако на применение всех их жизни, очевидно, не хватит)?

Заранее благодарен за ответ